Текст книги "Время года – зима. Роман"

Глава 17

Говорят, снаряд дважды в одну воронку не попадает. Но еще говорят, что можно наступить на те же грабли. Избежать повторных ошибок помогает беседа, разговор, осознание. Но мало кто к этому прибегает, особенно в детстве. Зачастую замалчивается – неудобно. И, кажется, так легче. Забыть, не вспоминать, не думать. Но это только кажется.

Приблизительно с пятнадцати лет вся мужская половина человечества стала для Томы настоящей проблемой. Это был вселенский заговор. Мальчишки начали проявлять к ней навязчивый интерес, который она разделить с ними не могла. Ясное дело, ни о какой любви и половом влечении не было и речи. Любопытство, соперничество, выпендреж. Этот новый период начался с того, что подростки, как по команде, начали думать, говорить и шутить только на одну тему. На первом этапе это были сплошные фантазии да россказни, на практике не было ничего. Поначалу все эти разговоры велись в присутствии Томы, но касались лиц женского пола в целом, не ее лично. Постепенно внимание перекочевало на нее. Кто-то один кинул реплику, остальные подхватили. Через некоторое время девочка почувствовала себя зверьком, на которого открылась охота. Ей стало некомфортно с теми, с кем она дружила уже долгое время. Оказавшись в центре внимания, агрессивного, насмешливого, грубого, приходилось обороняться. Словесные перепалки между ребятами не прекращались, напряжение не спадало. Будь на ее месте Галка, быстро бы все обернула против них же, высмеяла бы, выставила дураками. Тома так не умела, и день ото дня положение ее становилось все уязвимее. Она больше не узнавала этих мальчишек. Еще вчера они были с ней на равных, а сегодня отнесли ее к противоположному лагерю. Эта война полов продолжалась довольно долго и закончилась так же внезапно, как и началась. Агрессии поубавилось, парни стали внимательны и учтивы, насмешки прекратились. Теперь каждый старался услужить, развлекал, уступал место, провожал домой. Однако Тамара по-прежнему испытывала напряжение. Происходящее не нравилось ей еще больше. Теперь она была вынуждена терпеть ухаживания, которые не находили в ней никакого отклика. Поначалу это были робкие намеки, попытки. Постепенно они переросли в настойчивость и борьбу за нее. Предложения, просьбы, клянченье, поцелуи. Все это не доставляло ей совершенно никакого удовольствия. Тогда зачем она терпит? Ответа на этот вопрос у нее не было. Каждый раз она возвращалась домой и страшно на себя злилась. Она снова весь вечер была настороже, снова придумывала пути к отступлению, выкручивалась, увиливала. Не помогало. Они как будто ее не слышали. Когда именно это началось, в какой из дней, сказать сложно. Но с тех пор все изменилось. И когда на выручку ей пришел Сеня, она ухватилась за него, как за спасательный круг. Это была не любовь. Он просто был ей симпатичен. Зато теперь ухаживания приходилось принимать только от него, что упрощало ситуацию.

Ни своих одноклассников, ни Диму, с которым оказалась в бассейне, ни парней со двора, ни Сеню она не любила той любовью, которая предусмотрена природой между мужчиной и женщиной. И только отношения с Валентином ее по-настоящему волновали. Сексом они не занимались. Он к ней не приставал. Не лез целоваться. Они много и о многом говорили. Его внутренний мир ее поглотил. Внешне она также находила его необычным и притягательным. Еще с ним было надежно и не страшно. Он смог бы защитить ее в любой ситуации, никогда не испугался бы, не бросил, это она знала совершенно точно. И ей нравилось ему нравиться.

Возвратившись в компанию после вынужденного перерыва, она сразу же уловила те изменения, которые произошли в ее отсутствие. Если раньше парой были только они с Арсением, то теперь по парам разделились почти все. Кроме нее и Гали в компании появились еще девушки. Предположить, что все во всех влюбились, было сложно. Просто теперь было модно быть парой, встречаться, и они встречались. Разговоры и шутки остались прежними, это стало стилем общения. Тома была уже не в меньшинстве, и представительницы слабой половины человечества оказались не так уж слабы. Они то и дело давали отпор, а со временем так увлеклись процессом словесных перепалок, что уже было не понятно, кто на кого нападал. Но в какой-то момент запал пропадал и наступало перемирие. Они рассаживались по парам и ворковали как голубки. Разговоры стихали, слышался то чей-то шепот, то смешки. Затем наступала тишина. Этап поцелуев порой длился так долго, что сами участники действа изрядно уставали. Неприятные ощущения появлялись в скулах и шейных позвонках. И наконец устраивался перекур, после которого все начиналось заново.

Тома следовала за всеми, плыла по течению. Она изрядно наслушалась всех этих глупостей, они ее раздражали. Хоть Сеня и был ей симпатичен, она не хотела все время обниматься, целоваться и уж тем более вступать в интимную связь. Но делала это, кроме последнего, как все. На самом деле ей хотелось, как раньше, быть самой по себе. Новые правила ее не устраивали, а как вернуть старые, она не знала.

Тома только вернулась из школы домой, как зазвонил телефон. Это была Галя. Голос ее был взволнован, впрочем, как всегда. Уже что-то задумала. Скороговоркой она сообщила, что сегодня вечером они едут гулять с ее старшей сестрой. Не дав подруге вставить и слова, она попросила до шести оставаться дома и никуда не уходить.

Тамара повесила трубку и отправилась заниматься своими делами. О своих договоренностях Галя могла позабыть, так уже бывало. Но нет. На этот раз она оказалась на удивление пунктуальной. Без пяти минут шесть во дворе перед подъездом стояла машина. Чтобы не заставлять себя ждать, Тома поспешила спуститься.

Помимо Гали в машине было двое. Они тут же представились. Тот, что сидел за рулем, был моложе и звался Антоном. Рядом с Галей на заднем сиденье расположился Вячеслав, и лет ему было под пятьдесят. Приблизительно столько же было отцу Тамары. Сестры Гали в машине не было. Ничего не объясняя, подруга указала на место впереди, рядом с водителем. Тома села в машину.

Они выехали на трассу. На вопрос о сестре Галя сказала, что та присоединится к ним позже. И все было бы ничего, но Тома заметила, что дистанция между Вячеславом и Галей уж больно мала. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой поглаживал коленку. Подруга нисколько не была смущена или недовольна. Наоборот, она была мила и покладиста. Тамаре этот Вячеслав как-то сразу не понравился. Он им в отцы годился. Видеть, как этот человек лезет к подруге, было неприятно. Неприятен он был и внешне, испещренная бороздами кожа, огромный нос и выпуклые глаза. Мужчина за рулем производил более приятное впечатление, уже хотя бы тем, что молча вел машину. Невысокий, ширококостный, с роскошной шевелюрой, вежливый и услужливый, лет тридцати. И, в конце концов, это же коллеги по работе Галиной сестры, так какая разница, нравятся они или нет. И Тамара стала смотреть в окно, наслаждаясь видом заснеженных улиц.

Ехали долго. С заднего сиденья периодически доносилось какое-то копошение. Привыкнуть к такому поведению Гали у Томы все еще не получалось. Различного рода шашни для Гали были делом обычным. Она никого и ничего не стеснялась. Теперь вот она связалась с этим мужчиной, зачем? Наверняка это несерьезно и только до тех пор, пока мы не приедем. Кстати, куда они ехали, она не знала.

В машине был включен обогреватель, играла музыка. Тамару уже клонило в сон, когда машина остановилась перед магазином. Антон вернулся довольно быстро, в руках у него было два пакета, которые он доверил держать ей. Пока он бегал, шевелюру его успело присыпать снегом. Тома тут же подумала об Арсении. У него были такие же густые волосы. Накануне они гуляли, так же шел снег, он был без головного убора, и на волосах у него образовалась снежная шапка. Она уже сожалела, что уехала так далеко от дома и что встретиться с Сеней сегодня уже вряд ли получится.

Вчетвером они поднимались в лифте новостроя. Пока Галя рылась в пакете и рассматривала этикетку на бутылке с ликером, Вячеслав разглядывал ее подругу. От этого взгляда Томе стало совсем неуютно. Антон предупредил о ремонте. Входная дверь была завешена полиэтиленом, внутри, и правда, лежали доски, рулоны обоев, кругом валялись инструменты. Готова была только кухня. Туда и были приглашены девушки. Антон принялся доставать из пакета продукты, надел фартук. Стол уже был сервирован. Вячеслав тут же открыл бутылку ликера голубоватого цвета и разлил по бокалам. После приготовления салата Антон аккуратно выложил заготовленное мясо на противень и включил духовку. Пока Вячеслав отсутствовал, Тамара решила поинтересоваться, когда же будет Галина сестра, но четкого ответа на свой вопрос не получила. Свет на кухне был приглушен. Вернулся Вячеслав, и все выпили за знакомство. Ликер теплом разлился по жилам. Антон вернулся к готовке, из духовки уже исходил аромат мясного блюда и специй. Есть Томе не хотелось. Она чувствовала легкое опьянение. За окном шел снег.

Они сидели за столом, мужчины и Галя в ожидании мясного блюда с аппетитом уплетали салат. Томе было скучно и некомфортно, она не могла понять, что делает здесь. А уж когда Галя еще и куда-то ушла со своим дяденькой, Тамара и вовсе разозлилась. Теперь она вынуждена была оставаться с Антоном наедине! Тот принялся рассказывать, как обустраивал кухню. В мельчайших подробностях и деталях перечислял стройматериалы, как выбирал их, где брал. Она делала вид, что слушает. От ликера и теплого воздуха у нее кружилась голова, и хотелось прилечь. Антон встал из-за стола и, приглашая следовать за ним, протянул руку. Они шли в противоположную от той, куда отправилась Галя с Вячеславом, сторону. Держа ее за руку, он приблизился к Томе на довольно близкое расстояние. До этого ее личное пространство не нарушалось. Она попробовала отстраниться, но Антон крепко сжал ее руку и шепотом сообщил, что им нужно познакомиться ближе. Она не успела опомниться, как оказалась заперта с ним в ванной комнате. Он прижал ее к стене и пытался целовать. Тамара сжала губы и старалась высвободиться. Его напор не ослабевал. Он вспотел, прерывисто дышал и что-то неразборчиво шептал на ухо. Она снова попыталась его оттолкнуть. Но он крепко ее держал, в то же время казалось, что его руки были везде. Он судорожно рыскал ими по телу девушки. Ее сопротивление только усиливало его активность. Он твердил, что не сделает ей ничего плохого. Это он выговаривал разборчиво. Его движения были ритмичны, он прижимался все плотнее и плотнее. Вдруг совершенно внезапно его пыл угас, дрожь прошла, напор ослаб. Он отстранился.

Пока она застегивалась, он присел на бортик ванной. Его дыхание еще не восстановилось. Глаза привыкли к темноте, и Тома потянулась к щеколде, желая выйти, но он удержал ее. Он снова за руку притянул ее к себе и усадил рядом. Дальше начались то ли объяснения, то ли извинения, которые она не слушала. Говорил он сбивчиво и путано.

– Понимаешь, я же не знал. Я думал раз ты и Галя… что вы вместе… Если бы я знал, то не стал бы…

– Я хочу домой!

– Да, сейчас, подожди, конечно.

Тома выдернула руку, он ее больше не удерживал. Она вышла из ванной. Антон суетливо семенил следом. Тома направилась в коридор к выходу. Он все говорил и говорил, не давая ей обуться.

Как далеко находится от дома и как будет добираться, она не думала. Послышались голоса. Из дальней комнаты, в которой, кроме стройматериалов, не было ничего, вышли Галя с Вячеславом, волосы взъерошены, лица красные. С тревогой посматривая на своего старшего друга, Антон поспешил сообщить, что Тома уходит. Теперь возле нее стояли все трое. Антон то и дело приглашал всех на кухню отведать приготовленное им блюдо. Вспомнив о мясе, он бросился к духовке. В шутку Вячеслав называл Антона медведем, просил простить этого невежу, если он чем-то обидел такую девушку, и пообещал отвезти подруг домой ровно через полчаса. Несмотря на гневный взгляд Томы, Галя отправилась на кухню, уселась за стол и принялась за подгоревшее мясо. Тома вспомнила, что не взяла с собой денег. Просить ни у Гали, ни у этих двух она не собиралась. Тамара вернулась за стол. При виде уплетающей за обе щеки Гали ее злость нарастала. Та кривлялась, подавала ей какие-то знаки, пожимала плечами, когда Вячеслав отворачивался, корчила ему рожи. Но Томе весело не было, а Галю хотелось прибить. Она обманула ее! Ее сестра не собиралась приезжать сюда, и эти мужчины не были ее коллегами! Зная, что Тамара ни за что не согласилась бы ехать, она все это подстроила, она все выдумала! Но зачем? По самой Гале не было видно, что она довольна уединением в комнате с Вячеславом. Весь вид ее выражал недовольство. Мягкость сменилась резкостью, теперь он ее явно раздражал. Но ела она при этом с аппетитом, он ее не покидал никогда. Вячеслав же был, наоборот, доволен и весел, проголодался так же, как и Галя. Рис с мясом и овощами, которые Антон долго и аккуратно выкладывал на блюдо в определенном порядке, Галя с Вячеславом смели в секунду, разрушив композицию и не обращая внимания на красоту. В бокалы снова была налита голубая жидкость. Тамара не притронулась ни к еде, ни к напиткам. Галя с радостью съела вторую порцию и выпила еще ликеру. Антон ел, но мало. С тревогой он то и дело поглядывал то на Тому, то на Вячеслава.

Как и обещал ухажер Гали, ровно через полчаса они покинули квартиру. За рулем снова был Антон. На этот раз Вячеслав сидел с ним впереди, Тамара с Галей на заднем сиденье. За всю дорогу Тома не проронила ни слова. Ее подвезли к самому подъезду. Она лишь хлопнула дверью. Ровно в девять вечера она была дома.

Ужинать она отказалась, долго была в душе, а после отправилась к себе в комнату и тут же легла. Лежа в кровати, она старалась не думать, гнала мысли о произошедшем прочь, но они настойчиво возвращались. Уже засыпая, она вдруг отчетливо услышала слова Вячеслава, сидя в машине и глядя на часы, он сказал: «Я вернул тебя вовремя, как и обещал твоей тете».

Невероятно, он был знаком с Русей! Но думать об этом у Томы сил уже не было, и она уснула.

Глава 18

Летом по выходным родители уезжали на дачу. Если Тома не ехала с ними, то на два дня была предоставлена сама себе. В одиночестве она проводила только ночь, а уже к вечеру родители возвращались. Ей оставляли еду и деньги. Единственной ее обязанностью было выгуливать и кормить пса, если его не брали с собой.

Хлопнули входные двери, и Томка сладко потянулась в постели. Планов не было никаких, поэтому, умывшись и позавтракав, она отправилась на улицу.

Сергей, закадычный друг Арсения, редко оставлял их одних, они всегда и везде ходили вместе. Если Арсений был с Томой и шел с ней в обнимку, Сергей плелся за ними следом. Если они целовались, Сергей ждал их в сторонке неподалеку. У Томы в гостях они тоже бывали вместе. Как-то с ними пришел еще один парень по имени Саша. Он был не из их компании, приходил редко, сидел недолго, потом куда-то уходил. Никто не обращал на него особого внимания. Молчалив и себе на уме – все, что можно было о нем сказать.

Когда Тома открыла дверь и увидела вместе с Арсением и Сергеем Сашу, удивилась, но впустила. Ребята явились с бутылкой вина. В холодильнике было жаркое, которое ей оставила мама, его-то она и разогрела. Арсений и Сергей бывали у нее часто, Александр впервые. Вел он себя, как обычно, тихо и крайне застенчиво. Он занял место в кресле в дальнем углу комнаты, сидел там, как мышь. В комнату зашел пес. Сергей обожал его, и пес прямиком направился к своему обожателю. При появлении Спайка Саша занервничал, подобрал под себя ноги. Спайк недружелюбно глянул в сторону гостя, но Сергей уже трепал его за шею, и тот погрузился в процесс, который доставлял ему явное удовольствие.

На кухне Тома спросила у ребят про незваного гостя. Сережка сказал, что Саня нормальный парень, а чего он за ними увязался, они и сами не знают.

Они ужинали вчетвером, устроившись на полу. Пес не отходил от Сергея и периодически полизывал ему ухо.

Тамара, Сеня и Сергей переместились на диван, Александр вернулся на свое место, в кресло. Еще оставалось вино, но они больше не пили. Сеня пытался поцеловать Тому, она не давала ему этого сделать, потому что они были не одни. Борясь с Томой, Сеня призвал на помощь друга, все обернулось игрой. Втроем они дурачились на диване. Саша наблюдал. Наконец Тома поддалась, и Арсений ее поцеловал, после чего они собрались уходить. Нужно было идти гулять с псом. Сергей надел на него ошейник, и все вместе они отправились в парк. Саша с ними не пошел. Сергей занимался собакой, у Томы с Арсением появилось время побыть наедине. После прогулки они договорились встретиться позже и разошлись по домам.

У подъезда стоял Александр. Тома заметила его еще издали. По всей видимости, он ожидал ее. Это было странно. Подойдя ближе, пес зарычал. Тома его одернула.

– Ты ко мне?

– Да.

– Мы с ребятами позже встречаемся, во дворе.

– Я знаю.

– Ладно, тогда я пошла.

Тома открыла входную деверь, и Саша зашел вслед за ней.

– Я собиралась…

– Я посижу у тебя.

Тамара не знала, что ответить, и поднималась по лестнице. Они зашли в квартиру, и незваный гость снова обустроился в кресле. Что с ним было делать? В его присутствии она чувствовала себя неловко. Нужно было его как-то развлекать, о чем-то говорить, он был странный, все время молчал. Она предложила чай, спросила, не включить ли телевизор, в ответ прозвучало: «Нет». Тогда, оставив его одного, она отправилась на кухню. Зная, что в комнате Саша, она оставалась на кухне как можно дольше в надежде, что он уйдет. А когда зашла в комнату, совершенно нагой парень двинулся прямо на нее. Это было настолько неожиданно, что Тома и рта не успела открыть, как оказалась на диване. Тело Саши пылало, об него можно было обжечься. Действия его были быстрыми, а движения ловкими. Не успела Тома опомниться, как лишилась важного элемента своей одежды. Тогда она попыталась сбросить с себя это раскаленное тело. Ничего не вышло. Продолжая оставаться на ней, он начал клянчить, как ребенок: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»!

– Что, пожалуйста? Слезь с меня! Ты больной?

– Ну пожалуйста, Тома, ну пожалуйста… – продолжая совершать ритмичные телодвижения, монотонно твердил Александр.

– С какой стати вообще? Что все это значит? Слезь, говорю! Да перестань же!

– Пожалуйста, прошу тебя…

– Я не хочу! Мне больно! Пошел вон! – на этот раз Тома треснула его по спине, – Спайк, ко мне, Спайк!

В комнату ворвалась собака. Движения Саши тут же прекратились. Он замер. В комнате было слышно его дыхание. Застыла и она. Одно движение, и пес был готов броситься. Саша взмолился. Тома дала команду собаке и сбросила с себя парня. На этот раз получилось. Придерживая Спайка, который рвался к дивану, она вывела его из комнаты.

Уже в одежде Саша высунул из комнаты голову. Тома дала добро, и он просочился в коридор. На кроссовки ушли секунды, и входная дверь за ним захлопнулась. Тома вздохнула с облегчением.

Глава 19

После случая с квартирой и двумя мужиками Тома еще долго не общалась с Галей. Спустя некоторое время та стала приходить во двор. Появлялась она редко, оставалась недолго. Тома больше никуда с ней не ездила.

Галя очень изменилась. Тамара еще не могла уловить, что именно, но что-то с ней точно происходило. Свободно и развязно она вела себя и раньше. Но теперь из нее стремительно уходила детскость. Галя становилась все более вульгарной. Изменилась она и внешне, что-то во взгляде. Между нею и Томой образовалась пропасть. Общего между ними уже не было ничего.

Теперь, когда Галя появлялась, выглядела она и вела себя, как опытная проститутка с «мелочью пузатой». Парням это нравилось. Настроение в компании стало другим, ребят как подменяли. Каждый раз с ее появлением у них загорались глаза. Еще бы, то она дает докурить свою сигарету, то целует в губы, то исполняет танец. От нее каждому да что-нибудь доставалось. Приезжала она на машине или на такси, привозила сигареты, шоколад, бывало и бутылку амаретто или виски. Вскоре уезжала. К этому все привыкли, ей всегда были рады, как и прежде. Томе нужно было быть снова начеку, Галя уезжала, и внимание парней переключалось на девушек, из подруг они превращались в сексуальный объект.

В компании Тома появлялась все реже. Встречи с Ниной Дмитриевной поглотили ее целиком. Она исправно следила за графиком и, когда получалось, ходила к ней на дежурства. Тома ждала этих дат с нетерпением. После долгого перерыва, они не виделись около двух недель, на сэкономленные деньги Тома купила коробку конфет. Она принесла ее Нине Дмитриевне и была за это отругана, угощение принято не было. Тома урок не усвоила и в следующий раз принесла шоколадку, которую Нина Дмитриевна ей же и скормила.

Каждый раз они пили чай и разговаривали. Казалось, с Ниной Дмитриевной можно говорить обо всем. Она поймет и не осудит. И в то же время Тома увлеченно внимала тому, что рассказывала ей Нина Дмитриевна, и о профессии, и о жизни. Ее рассказы о сыне и о его успехах в учебе разожгли в Томе желание учиться. Она начала уделять больше времени учебе в целом и английскому языку в частности, которым, как она теперь знала, отлично владеет Нина Дмитриевна. Ее успеваемость в школе повышалась день ото дня. Девочка стала внимательна и усидчива, поднимала руку, принимала участие в дискуссиях. Она исправила оценки по геометрии и подтянула алгебру. Сдала все топики по английскому языку и читала все произведения, задаваемые по литературе.

Разговор с Ниной Дмитриевной состоялся спустя время. Произошло это как-то само собой, спонтанно. Речь шла о тех обстоятельствах, которые привели ребенка в гинекологическое кресло. Тома пришла на очередное дежурство, они пили чай, как обычно. Нина Дмитриевна всегда вела себя с ней как друг. Она никогда не поучала, не читала нотаций, не воспитывала. Она знала о девочке то, о чем не ведали ее учителя и даже мама. И при ней Нина Дмитриевна курила.

Эти взрослые… их всегда и все шокирует, на все находится свой взгляд, порой такой странный и непонятный. Они мыслят совершенно иначе, у них какой-то свой ход мысли, совершенно не логичный и не предсказуемый. Никогда не угадаешь, что вызовет взрыв недовольства и упреки. Иногда это самые обычные и невинные вещи, которые замысловатым образом ими переиначиваются и возводятся в статус ужасного проступка. Еще с самого начала, во время своих самых первых визитов, Тома предприняла несколько попыток объяснить, оправдаться, но ее остановили. Ее принимали такой, какая она есть. Ничего плохого Нина Дмитриевна о ней не думала, она сама это сказала. Тома ей верила. Нина Дмитриевна была другой. Она говорила и вела себя не так, как другие взрослые. Ее-то мало чем можно было напугать или удивить. Любую информацию она воспринимала спокойно. Говорить с ней можно было о чем угодно.

Несмотря на это, темы интимного характера для Томы были исключены. Она не могла говорить о таком! Она была влюблена в Нину Дмитриевну. От одного ее взгляда по всему телу девочки пробегала дрожь. Тома и думать-то о таких вещах боялась, не то что говорить! Все было слишком сложно и запутанно. Легче было вообще не думать, выкинуть из головы. Но эти мысли то и дело заползали обратно в сознание и никак не хотели из него убираться. Разговор состоялся, его Нина Дмитриевна начала сама. Она не только не осуждала Тому, но и сумела все очень просто объяснить, помогла многое понять.

Беседа с подростком проходила, как и все другие, невзначай, тонко. Говорила Нина Дмитриевна, как обычно, в своей манере, понятно, была деликатна и старалась избегать терминологии. Если все же попадались незнакомые слова, объясняла, давала определение. Тома слушала внимательно, с интересом.

До этого разговора девчонка была несмышленым ребенком, у которого от словосочетания «половой акт» на лице проступал румянец. Что она вообще знала? Только то, что подцепила какую-то заразу, знала ее название. Больше ничего. Ни где, ни когда, ни каким образом, ни кто именно наградил ее этой напастью, она не ведала. Держалось это строго в секрете. Для одноклассников и для ребят со двора в связи с долгим отсутствием была разработана дежурная версия – грипп. Истинное положение дел скрывалось даже от Гали. А обладатель инфекции спокойно мог распространять ее дальше.

Начала Нина Дмитриевна с названия и его значения, «гонос» и «реос» – семя и течение. Когда она говорила о способе передачи половым путем, Тамара смутилась. Она считала, что полового акта у нее не было, а то, что бывало, имеет какое-то другое название или вообще никак не называется. А если это никак не называется, то ничего и не было. Как могла она стать женщиной, если ничего не было? В этом смысле женщиной она не стала. Нина Дмитриевна упомянула и об этом.

– Для того чтобы подхватить подобную инфекцию, не обязательно совершать полное проникновение, достаточно простого соприкосновения половых органов с больным партнером, даже непродолжительного. Передается одинаково удачно и с проникновением и без. У девушек так. С мужчинами дело обстоит несколько иначе. У них все это дело проникает внутрь не настолько легко. Мужчина заражается не всегда, женщина – как правило. Варианты заражения возможны различные. Помнишь, ты рассказывала мне про бассейн?

– Нина Дмитриевна, я попала туда лишь потому, что…

– Я сейчас не об этом. Это я к тому, что передается, как угодно, через полотенце, белье.

– Да, нам выдали только три полотенца, все пользовались!

– Пользовались. Если на то пошло, случай крайне редкий, потому что гонококки вне человеческого организма существовать практически не могут. Для заражения их должно попасть в организм довольно много. Но влажную среду они любят. Так что определенный риск все равно имеется, исключать нельзя. В подобных местах особенно есть смысл соблюдать правила гигиены. Чужие полотенца, зубные щетки, мочалки, купальники, белье, постельное белье и принятие общей ванны вносятся в черный список. Если соблюдать элементарные правила личной гигиены, ничего дурного не случится. Что с лицом, я тебя напугала? Все в порядке?

– Да, просто вот думаю… Там был такой маленький бассейн, знаете, возле сауны, он по размеру маленький, как ванна, и после сауны там все купались. Меня туда тоже бросили, игрались так.

– Ясно. Общая ванна – это всегда риск. Теперь ты знаешь.

– Ни за что в жизни больше не пойду в бассейн!

– А вот это совершенно напрасно. Кто предупрежден, тот вооружен. В крайности впадать не стоит. Все, что от тебя требуется, это быть аккуратной. Обязательно ходи в бассейн, это очень полезно для позвоночника. Не сходи с ума. Я не для этого с тобой говорю. Мы вовремя все сделали, обнаружили, так что все хорошо. А бывает, симптомы у женщины долгое время не проявляются и она о своем заболевании не знает. Заражает партнеров. Заболевание прогрессирует и может привести к различного рода осложнениям, к бесплодию в том числе. Скажу больше, передача инфекции возможна и через поцелуй. Если повреждена слизистая и наблюдается гонококковый стоматит, то при обмене слюной возможно заражение. Итого, бытовой путь – общая ванна, полотенца, белье; соприкосновение половых органов даже непродолжительное, даже если девственница; и поцелуй с партнером, у которого гонококковый стоматит; пользование общими столовыми приборами, чашками, стаканами. Все это, увы, возможные пути заражения. Но это вовсе не означает, что нужно жить в склепе, не кушать, не пить, не купаться, не целоваться. Просто все нужно делать с умом.

– Так значит… понимаете… у меня было и так, и так… Нет, вы не подумайте, что я… я вообще всего этого не люблю, но… так вышло. Пару раз. Случайно.

– Тома, я ничего не думаю, все нормально. Единственное, ты должна поговорить с тем, с кем у тебя был контакт. Обязательно. Ему необходимо провериться. В любом случае кто-то тебе это передал и, если не будет лечиться, заразит еще кучу народу. Пусть приходит, мы все сделаем. Да и ты при повторном общении с этим человеком подвергаешь себя риску.

– Какого общения! Да я на расстояние вытянутой руки никого к себе не подпущу!

– Нет, послушай, все не так страшно, как кажется. Скажем так, заниматься сексом тебе действительно еще рановато. А все остальное должно присутствовать в твоей жизни, как и прежде, обязательно. Дружи, общайся, гуляй.

– Я и не хотела заниматься никаким сексом, Нина Дмитриевна!

– Да поняла я, поняла. Тогда тем более с этим повременим. А вот в будущем, когда ты станешь постарше, влюбишься, будешь выстраивать отношения с одним постоянным партнером, которого любишь ты и который любит тебя, все будет иначе, вот увидишь. Бояться всего на свете и ни с кем не заводить отношений тоже неправильно. Скажем, тебе просто не повезло. Случай, подобный этому, встречается крайне редко. Но, как видишь, встречается. Просто нужно сделать из этого выводы и продолжать жить полноценной жизнью.

– Я не знаю.

– Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать. Конфиденциальность гарантирую. Никто ни о чем не узнает.