Текст книги "Никогда не сдаваться"

Татьяна Покопцева, Екатерина Доманькова, Ольга Шестакова, Жаклин Олейник, Екатерина Рыбалко, Елена Лозко
Никогда не сдаваться
Личные истории женщин, которые осуществили свою мечту

Благотворительное издательство Татьяны Покопцевой

Санкт-Петербург

2017

Редактор: Татьяна Покопцева

Корректор: Ольга Фомина

Фотограф: Макс Бурин

Стилист-визажист: Любовь Воробьева

Верстальщик, дизайнер и подготовка к печати: Елена Бовичева

ISBN 978-5-86983-796-7

© ООО «ТИ-пресс», 2017

© Издательство «Любавич», 2017

Всем женщинам-деятелям посвящается

Никогда не сдаваться

Вместо предисловия

Татьяна Покопцева

основатель благотворительного издательства, создатель проекта о людях России «ТВОЯ ИСТОРИЯ», основатель первого гуманитарного женского саммита в России.

КАЖДЫЙ отрезок пути казался финальным, но следующий поворот всегда открывал новые горизонты. Хватаясь за свет, ведущий к мечте, я шла и шла, а, когда свет гас, я закрывала глаза и шла по памяти, веря, что свет вот-вот снова появится. И он появлялся.

Мы – дети, рожденные в восьмидесятых – познали очереди в магазинах, одежду из появившихся «секонд-хэндов» и полное отсутствие кукол Барби. Однако мы все до одного были тогда счастливыми. Мы жили в военном общежитии, и я прекрасно помню веселые встречи Нового года, когда все собирались большой компанией, пели песни и водили хороводы под Софию Ротару.

Мои родители смогли внушить мне, что нужно идти вперед. Что бы я ни выбирала, они крепко поддерживали меня. «Не можешь возглавить, подчинись», – говорил мой отец. Множество раз событиям в жизни приходилось подчиняться, но если был хоть один шанс из ста возглавить, я рвалась вперед с шашкой наголо и кричала: «В атаку!».

Первым боем стал выигранный грант на обучение и поездка в Италию. В двадцать лет я впервые оказалась за границей совершенно одна, отправившись на учёбу в Scuola Dante Alighieri на три недели. Это стало маленькой жизнью внутри большой. Всё удивляло. Даже апельсины, растущие на римских улицах в конце сентября. Время и жизнь показывают, что умение удивляться, искать, находить и воспринимать новые знания обогащает фантазию, индивидуальную культуру, трансформирует сознание. Не об этом ли упоминал легендарный Стив Джобс в своей речи “Connecting the dots”? «Stay hungry, stay foolish» («Будь голодным до знаний, будь глупцом»). Нужно уметь удивляться, постоянно быть открытым новому. Только в таком состоянии преодоление трудностей станет не проблемой, а вызовом, опытом, который только обогащает.

Следующей битвой стало участие в конкурсе красоты. Мой рост – всего 163 см. Конечно, на кастинге пришлось сказать, что 167. Но моей целью была не победа в конкурсе, хотя в итоге я вошла в Топ-5 финалисток. Я хотела вдохновить своим примером других девушек, которые не обладали высоким ростом. Красота не зависит от сантиметров. Красота вообще ни от чего и ни от кого не зависит. Она существует априори, вне наших рассуждений о ней.

Свобода от стереотипов, от рамочных суждений о том, что лучше – туфли с острым носом или с тупым, свобода от закрепощения всей женской сущности. Наслаждение своим существом, благодарность за то, что имеешь, понимание своей индивидуальности и внутренняя свобода от чужого мнения – все это укрепляет силы в борьбе с трудностями и в поиске своего пути.

В 26 лет я ушла с работы по найму, чтобы начать свое дело. «Ты что?! С ума сошла?» – все критиковали мой поступок и говорили, что это безрассудство, что нужно устроиться и работать, как все. Возглавить или подчиниться. Этот бой мне дался с большим трудом. Многие друзья от меня отвернулись. Мне не позвонил никто из тех, кто меня использовал, как ресурс, и позвонили те, кто ценил меня, как личность. С последними я и иду дальше.

Моё первое собственное дело – печатное издание о российской культуре «ТВОЯ ИСТОРИЯ», рассказывающее о талантливых людях нашей страны, о тех, кого нужно знать, кто спасает храмы, сохраняет традиции (например, золотного шитья), кто преданно верит в нашу страну, сбивает пуанты в кровь на спектаклях, ночует в научных лабораториях, исследует русский̆ язык.

На протяжении трёх лет работы журнала я боролась с рэкетом газетных киосков, которые выставляли счет на распространение журнала, в разы превышающий возможную прибыль; боролась с предвзятым отношением, с отсутствием профессиональных журналистов, с обманом и лестью, с нетерпением и предрассудками. Боролась, как дон Кихот с ветряными мельницами, а их не стоило побеждать.

Я не училась нигде ни бизнесу, ни редакторскому делу. Всё начинала сама с нуля, раскладывая прототипы страниц на полу кухни. Вместе с Юлей Ковтанюк, моей подругой ещё с первого класса школы (сегодня она – успешный графический дизайнер в Германии) мы лепили журнал так, как подсказывало сердце. И оно подсказывало верно: журнал за свою жизнь получил множество писем и грамот с благодарностью. Конечно, у меня были и ошибки. Производство приносило убытки, были неудачные встречи, отказы в сотрудничестве. Но любая сложность воспринималась, как вызов для того, чтобы превзойти самого себя и найти решение для безвыходной, на первый взгляд, ситуации.

В печатном виде проект «ТВОЯ ИСТОРИЯ» просуществовал 3 года. В 2015 году вышел последний номер, и мне пришлось приостановить печать из-за отсутствия бюджета. Рекламодатели все уходили в интернет. Но я не считаю бой проигранным. Именно этот проект дал толчок для работы первого благотворительного издательства в России как вида социального предпринимательства. Я потеряла возможность печатать журнал, но я приобрела опыт и новое занятие.

Никогда нельзя останавливаться. Закончилось что-то одно – начнётся другое. Главное – не давать дню проходить просто так. Мне никогда не была близка dolce vita. Часто бывая в Италии, я не раз удивлялась этому состоянию праздника, веселья, которое порой было очень утомительным. Смысл жизни не может быть в веселье, потому что тогда с чем же мы все уйдём из неё? С воздушными шариками и бокалом шампанского?

Встречи, книги, размышления, советы, учёба – всё возможное, чтобы наполнить день смыслом. Наполняя день за днём смыслом, мы проживаем жизнь полноценно.

Для установления курса своей жизни важно ответить самому себе на вопрос: «ПОЧЕМУ?». Почему ты это делаешь или не делаешь? И, если удастся понять свой ответ или отсутствие такового, жизнь даст свои координаты для следования курсу.

Почему я это делаю? «Но та вера моя да довлеет вместо всех, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы Твоея вечныя». Ради Бога. Это моё обещание, моё служение людям и стране. Именно православие научило меня правильно искать смысл своих поступков, расставлять приоритеты и находить силы для борьбы, а моя вера в Бога дарует бесстрашие и силы никогда не сдаваться.

Сила любви – великая сила

Ольга Шестакова

поэт, композитор

СЕГОДНЯ я рассказываю свою историю тем, кто думает, что жизнь безжалостна по отношению к ним, что все и всё против них, и ничего нельзя исправить. Это не так.

Сегодня, в преддверии своего тридцатипятилетия, я считаю себя абсолютно счастливым человеком. У меня есть дом, двое детей (дочь и сын), любимый муж, две собаки и кот, любимая работа, без которой не было бы даже половины того, что я имею сегодня. И это все неспроста. Законы Вселенной никто не отменял, и на сегодняшний день я абсолютно убеждена: сколько ты отдаешь, столько ты и получаешь. Главное – работать и никогда ничего не ожидать. Все нужное случится вовремя.

Я выросла в простой семье метеорологов: двух честных трудолюбивых людей, которые всю жизнь сами зарабатывали себе на хлеб. Меня воспитывали с упором на то, что, что бы ни происходило в жизни, я в любой ситуации должна оставаться человеком.

В мои семнадцать лет маме поставили диагноз – рак груди. Красивая сильная женщина угасала на глазах. Мы с отцом по очереди кололи ей морфин, но его эффект спасал всего на несколько часов. Боли усиливались, временные промежутки между уколами уменьшались. Метастазы распространялись по всему телу, надежда о выздоровлении покидала нас, а врачам, конечно, был уже заведомо известен исход. Мы же просто пытались облегчить ее страдания.

С.В. Васильевой

 
Сегодня ты сказала мне:
«Ну, не грусти же, дорогая!
Бывает даже к лучшему,
Когда родные покидают.
 
 
Когда родные покидают,
Освобождаясь от страдания.
Быть может, там, на небе лучше,
Где боли нет и сострадания.
 
 
Но ты не думай, я стараюсь,
Борюсь с болезнью тяжкой этой.
Ради тебя лишь и терплю,
Скрывая слезы боли эти.
 
 
Но, доченька, когда умру,
А это ведь случится с каждым,
Не плачь, покой я обрету,
Став хранителем твоим однажды.
 
 
Я знаю, слишком молода ты,
Нуждаешься в любви, совете.
Помни, что рядом я всегда,
Хотя не будет уж на свете.
 
 
И береги себя, родная,
Ведь сложно жить не нам одним.
Всем суждено терять любимых,
Тебе – меня, тебя – другим.
 

Ольга Шестакова

2000 год

КОГДА количество ампул стало превышать норму, которую могли выдать на дом, нам предложили хоспис – сразу после моего восемнадцатилетия. Пролетел почти месяц. В то время я училась в педагогическом колледже по напутствию родителей. Там был вокально-инструментальный ансамбль, в котором я проводила все перемены, а порой и уроки, с которых меня отпрашивал руководитель ансамбля. Я пела, выражая в музыке свое горе, находя в этом свое душевное спасение. И по сей день я живу музыкой.

25 октября 2000 года, солнечным осенним утром я, как всегда, собиралась ехать на учебу. Уже в дверях отец сказал мне, что поедет к маме завтра, так как сегодня ему обязательно надо быть на работе. Когда я подошла к колледжу, меня словно парализовало, и я в него даже не зашла. Резко развернувшись, синяя от дрожи, я поехала в хоспис, где лежала мама. Последней, кто её видел, слышал её голос, держал за руку, была я.

Когда я подошла к ней, мама посмотрела на меня кристально чистыми глазами – такие глаза я видела у нее впервые. Она спросила меня: «Кто ты?», и я ответила: «Мамочка, это же я, твоя дочь!», на что она задумалась и очень спокойно сказала: «У меня никогда не было детей».

Я плакала, держала ее за руку и снова плакала, потому что в тот самый момент я поняла, что она даже не узнаёт меня. Прошло семнадцать лет, а я, как вчера, помню это старое деревянное строение в Ольгино, помню скрипучие деревянные полы, облупившуюся краску на оконных рамах, запах стен и маму. Маму, которая больше

никогда не смогла меня обнять и прижать к себе. Я осиротела в ту самую секунду. Больше никто и никогда так не ждал меня, не целовал и не смотрел на меня так, как это делала она.

В шесть утра следующего дня раздался телефонный звонок. Я открыла глаза. Папа быстро вскочил с постели и побежал к телефону. Мы оба знали, кто и зачем нам звонит. Я лежала под одеялом тихо, как мышка, и боялась пошевелиться. Положив трубку, папа медленным шагом направился в свою комнату. Не вставая с кровати, я спросила его, кто звонил, и папа ответил: «Из хосписа», а после добавил: «Мамы больше нет».

25 октября наш дом опустел. Все держалось на ней, на одной хрупкой, но сильной женщине, которая была громоотводом для всех. Она всегда находила слова для меня, для отца, всегда подставляла себя под удар, лишь бы все было мирно. Она была именно тем связующим звеном, которое невозможно заменить. Когда его изъяли, все рассыпалось. Мы с папой̆ остались вдвоем. Это было непривычно, странно, я не понимала, как начать разговор, когда лучше это сделать и стоит ли вообще его начинать. Я стала одинокой во всех смыслах этого слова. С мамой я была, как за каменной стеной: за меня думали, решали, но вот пришло время становиться совсем самостоятельной – хозяйкой в доме. Мир рухнул, но это было только начало всех моих испытаний.

С.В. Васильевой

 
Колокола звонят так грустно,
Так одиноко и так пусто,
Что замерзаешь от тепла,
С которым жил еще вчера.
 
 
В окне, как черно-белый сон,
Застыло все. Дыхание в нем
Остановилось, и смирение
Окутало, в глазах – смятение…
 
 
Не будет больше разговоров,
Непонимания, долгих споров.
Тебе – небесные просторы,
А мне – людей слова и взоры.
 
 
Теперь с холодною душою
Смотрю на все, и сердце воет.
Как одинокий волк в лесу,
Скитаясь, кров себе ищу.
 

Ольга Шестакова

2012 год

НА 39-й день после похорон я поехала к маминому отцу, моему деду. Он не был на похоронах, так как лежал в военном госпитале, и я давно его не видела. Приехав к нему, я стала рассказывать, как все прошло. Он плакал. Потом мы пошли выпить чая. Жена деда (после смерти бабушки дед официально женился), которая была младше моей мамы на два года, вступила в беседу. Она абсолютно равнодушно смотрела на меня, ей не было меня жаль – скорее, она ждала, когда же я уйду. Обратившись к деду, она спросила, знаю ли я, что я не родная? Деду сразу стало плохо, он стал кричать на нее – зачем она лезет не в свое дело? Потом он начал оправдываться, говорить, что она что-то напутала, но я уже не могла уйти просто так, ничего не узнав.

Мы сели в отдельной комнате, и я потребовала объяснений, после чего ему пришлось во всем сознаться. После нашего разговора я молча встала, проследовала в коридор и вышла из квартиры. Деда я больше никогда не видела. Он скончался через полгода после мамы. Спускаясь по ступенькам вниз, я плакала. «Такого не может быть». Я все время задавалась одним и тем же вопросом: «Мы же так похожи… У нас с мамой одинаковые подбородки, родинки, фаланги пальцев, размер ноги. Как же так?».

Я приехала домой. На следующий день было 40 дней со смерти мамы. Полный дом народа, подготовка к последнему тяжелому дню. Поздоровавшись, я тихо прошла в свою комнату. Все стали спрашивать у моего отца, что со мной, чем я так расстроена. Я тихонечко подкралась к кухне, где все находились. Мне было хорошо слышно разговор. Подруга моей мамы спросила, где я была, и папа ответил: «У деда». Она предположила, что, может быть, дед мне все рассказал, на что отец ответил: «Скорее всего». Дальше не было никакого смысла слушать: я поняла, что дед сказал правду. Меня действительно взяли из детского дома, когда мне было полтора года.

Я никогда в жизни не испытывала такой головной боли, как в тот вечер. Я все время плакала. Дом моих родителей, который был для меня таким родным, в одночасье стал чужим и холодным. Мало того, что не стало мамы, так еще и не стало меня. Я потеряла на какое-то время понимание того, что происходит со мной, с моей семьёй, кто мы друг другу, и как мы будем жить дальше.

На следующий день все, кто пришел почтить память моей мамы, заметили, что со мной что-то не так. Я сидела у могилы и не могла осознать все до конца. Как же меня мог так сильно любить человек, который не был мне родным по крови? Кто я, кто те люди, что родили меня? Мне не давал покоя этот вопрос. Почему моя биологическая мать оставила меня? Вернувшись домой, проводив гостей, я набралась мужества и поговорила с папой, сказав, что я знаю, что они с мамой – не мои биологические родители.

Реакция моего отца стала для меня неожиданностью. Он закрылся, испугавшись дальнейшего развития событий. Я попросила его, чтобы информация об удочерении осталась между нами, сказала, что для меня этот факт не имеет значения. Я говорила, что не важно, кто меня родил, важно, кто меня вырастил, но папа выбрал другой путь. Он всем рассказал правду. Мы стали очень далеки, наши отношения летели в пропасть, разбиваясь по дороге о препятствия. Так я осталась совсем одна. Рядом со мной долгое время была мамина подруга и больше никого. Все люди, присутствовавшие на похоронах, произносившие громкие слова соболезнования, исчезли из моей жизни навсегда.

Наша жизнь с папой становилась невыносимой. Обстановка накалялась еще больше. Я понимала, что мне необходимо стать независимой и зарабатывать самостоятельно. У меня не было образования, я ничего не умела делать. Раньше у меня была мама, которая все могла решить, теперь же мне приходилось решать все самой. И я решила. Я бросила колледж, взяла все золото мамы и бабушки, кроме обручальных колец родителей, и заложила в ломбард. К сожалению, выкупить я его потом не смогла. На полученные деньги я привела себя в порядок и нашла работу в качестве певицы в баре. Поработав немного, я собрала вещи и уехала жить в Москву. Я искала себя в большом городе, у меня появились долги, но я никогда не сдавалась. Я всегда верила, что у меня все получится, и честно трудилась. На меня ничего не упало с неба просто так. Я знаю цену каждому заработанному рублю. Москву я не смогла полюбить настолько, чтобы остаться в ней навсегда – меня все время тянуло в Санкт-Петербург. Когда я приезжала в родной город, уже на платформе мне становилось легче. Я заряжалась воздухом, улицами, всем, что окружало меня дома. В один прекрасный день я осталась и больше не уезжала из Петербурга.

СЕГОДНЯ у меня хорошие отношения с папой. Я ненавидела его за то, что он сдался – сдался, когда был нужен мне больше всех на свете, а сейчас я понимаю, что он не знал, как ему себя вести. Испуг охватил его, и сработала защита, выражающаяся в нападении. Мне было очень тяжело. Скажу больше – я не знаю, как я все это пережила, оставшись нормальным человеком, не сделав ни одного аборта, не став наркоманкой и не опустившись до уровня девочки по вызову. Я просто никогда не сдавалась. Я пообещала ей, той единственной, которая спасла меня от стен детского дома, и я пообещала себе, что никогда не стану той, за которую ей будет больно, обидно и стыдно. Я всегда помнила о том, что она мне говорила. И сейчас я помню и никогда не забуду своего обещания. Я так и не нашла своих кровных родителей, хотя не раз порывалась это сделать. Мне было очень интересно хотя бы издали посмотреть на женщину, которая меня родила, узнать, похожа ли я на нее… Теперь это абсолютно не имеет значения. Я знаю, что я похожа на свою маму, маму, которая меня вырастила и заложила во мне всю ту человечность, которую я пытаюсь передать своим детям. И я верю в них, как она верила в меня.

Потом в моей жизни были сложные годы, но я верила в себя каждый день и каждый час. Я работала днём и ночью, научилась выживанию, как волк – у меня появилась броня, инстинкт самосохранения и чутьё на тех, кто собирался меня обидеть. Я была одна во всем мире, и других вариантов, кроме как бороться с ним и идти к своему счастью ежедневным трудом, у меня не было. Я писала стихи – это помогало мне найти своё место в жизни. Позже, в марте 2013 года, у меня получилось выпустить целую книгу – сборник стихов Ольги Шестаковой «Ты – мой художник, я – поэт…». Этот сборник – дневник моей памяти, не визуальной, а внутренней. Я всегда могу пережить тот день, когда то или иное стихотворение писалось.

Я всегда пела, и пением зарабатывала первые деньги. У меня не было учителей – я училась сама, смотря клипы по телевизору. Только много лет спустя я смогла найти преподавателя и начать учиться петь профессионально. Я написала двадцать авторских композиций. Жизнь начала меня сводить с новыми людьми, разными, но определённо выталкивающими меня на другую творческую стезю. Я сняла три музыкальных клипа, которые мелькали на музыкальных каналах России и стран СНГ.

У меня появилось чувство ответственности за себя, как деятеля, перед другими. Я занялась благотворительной деятельностью, поначалу лишь принимая участие в работе разных фондов и организаций. В конце 2016 года я выступила на сцене премии «МИР», как специальный гость, который внёс свой вклад в общественную жизнь, написав песню-гимн в поддержку онкобольных детей. В этой песне я призываю всех неравнодушных поддерживать своим вниманием малышей, которые лежат в хосписах. Гимн я записала с такими прекрасными петербургскими артистами, как Татьяна Буланова, Сергей Рогожин, Афина, Константин Костомаров.

Я нахожу отклики людей, их благодарность за песню, видеорепортажи, на которых люди поют мою песню со сцены – в такие моменты я плачу сама. Сейчас я готовлюсь выпустить ещё одну книгу (она будет детской), хочу записать ещё много песен, в том числе и те, которые будут побуждать людей̆ делать добрые дела. Может быть, я стану знаменитой, но для меня это неважно, ведь я – мама двоих малышей и счастливая жена.

Сейчас я могу сказать только одно: сила любви – великая сила!

Лишь достучавшись до сердца, коснувшись его, мы можем увидеть настоящее, почувствовать его и остаться в нем навсегда. Либо же всю жизнь играть роль, которая навсегда останется лишь ролью.

Она

 
Все, что ей̆ снилось, все получилось,
И в зеркале та же она.
И в горести, в радости, в солнце и слякоти
Себе через годы верна.
 
 
Она отказная, то добрая, злая,
Хлебнувшая в жизни сполна.
Идет по дорогам, людей собирая,
Теперь они – крепость, стена.
 
 
Кого-то по жизни серьезно сражает —
Тем ненавистна она.
А кто-то ее от души обожает —
Тем она вечно верна.
 
 
И мудрость прожитого, ее наградившая,
Как орден, горит на груди.
И горе повержено, но не известно ей,
Что же еще впереди.
 
 
Она закаленная, не уязвленная
Твердо стоит на пути,
И, встретившись с тигром, с руки его выкормит,
И он замурлычет. А ты?
 
 
Руками махая, мосты поджигая,
С тропы этой лучше сойди,
Ведь тигры голодные, дикие, злобные,
Ты не готов, отойди.
 

Ольга Шестакова

2011 год