Текст книги "Черный"

– А с тобой, ублюдок, мы ещё встретимся!

– Сомневаюсь, – выкрикнул в ответ Кристофер.

– Пророк хренов!

Нуньес погрозил Дойлу кулаком и побежал к машине. Джесси в это время уже запустил мотор.

Как только за Нуньесом захлопнулась дверца, «Шевролет» сорвался с места. Кристофер проводил взглядом свет его фар, пока тот скрылся за очередным поворотом, затем не торопясь направился к Поршу.

Вертолёт пролетел мимо, в нескольких метрах над головой Дойла. Он не вызвал у полицейских подозрений.

«Ну и денёк, – думал он, заводя машину. – Если все люди живут как-то так, то неудивительно, что продолжительность их жизни совсем не соответствует ветхозаветным исчислениям. Сколько может протянуть хрупкое человеческое существо в постоянном стрессе?.. И что лучше – стремительное прогорание человека в страстях или бесконечное безнадёжное существование ангела, лишённого большинства чувств?»

Кристофер пожал плечами в ответ своим мыслям. Его Порш спокойно возвращался вниз, петля поворота за петлёй, по темной и будто необитаемой Малхолланд Драйв. Радио тихо напевало какое-то кантри, но Дойл даже не прислушивался к музыке. Наступило самое тёмное время суток – уже перед самым рассветом, а он все ещё был черт-те где от дома. Чего ждать от наступающего дня? В час у него встреча с Трентом, рок-музыкантом, которого Кристофер Дойл знал уже много лет, а Иезекиль ни разу в жизни не видел.

Порш входил в очередной поворот, когда вдруг в глаза Дойлу ударила мощная вспышка света. Он рефлекторно зажмурился и выкрутил руль. Машину швырнуло о столб разделительного заграждения.

Кристофер заглушил мотор. Он открыл дверь: надо было выйти и посмотреть, что произошло. В этот же миг к машине слетелись какие-то тени, его грубо схватили, выволокли из Порше и потащили в кусты у обочины.

– Нуньес! – выкрикнул Дойл.

Мимо проехала единственная за все это время встречная машина. Вильнула, обходя Порш, который бросили поперёк дороги, гневно просигналила по этому поводу и исчезла в темноте. Но Дойл и не надеялся на второе чудесное спасение.

– Я ж обещал, что мы ещё встретимся. Сейчас я порежу тебя на мелкие куски, козел ты хренов. Пророк, гад. Откуда тебе знать, готов я завалить этого урода Рикки или нет? Что тебе известно? Кто ты вообще такой? Трамп, помоги мне!

Лицо Дойла обдало нездоровое дыхание наркомана. Ему заломили руки и швырнули лицом в сухую траву. Дойл горестно вздохнул. Страшно ему не было. Трамп принялся обшаривать карманы его брюк. Нащупал часы на запястье. Щелкнул стальной замок браслета.

– Нормальный хронометр… – прокомментировал он. – Титановый, что ли. Марку в темноте не вижу.

– Да хер с ней! – отозвался Нуньес. – Кредитки в бумажнике есть?

– Конечно, – хмыкнул тот. – Сплошь платиновые. Поблёскивают в темноте. Красота.

– Сейчас он нам сам и пароли скажет. Я его переломаю как куриное бедро: он дрыщ.

Послышалась беготня и запыхавшийся, нервный голос Джесси забормотал:

– Ребята, да ну ладно, оставьте его в покое. Забирайте бабки, часы и валим! Ну, черт с ним! Не трогайте его. Пожалуйста! Пошли отсюда!

– Джесси! – крикнул ему Дойл. – Скажи, где Джонсон?

– Он там… – Джесси махнул рукой в сторону машины, но Кристофер не мог этого видеть.

– Пусть уходит! Джесси, уходите вместе с Джонсоном! Если вы поверите мне, у вас будет другая жизнь. Уходите! Вы ещё мало увязли в это дерьмо.

– Да заткнись ты, урод! – Нуньес ударил его ногой по голове. Это было чертовски больно. В черепе как будто что-то лопнуло, и забили колокола лондонского Святого Павла.

И… внутри Кристофера что-то вспыхнуло. Неведомая сила, как пламя из искры зародилась в его жилах и помчалась вверх, к сердцу, набирая скорость и мощь. Дойл сделал попытку подавить это чувство, но в тот же миг Нуньес сказал что-то, чего он не разобрал, и снова ударил его, на этот раз ногой по рёбрам. Следом Трамп с размаху стукнул его по позвоночнику каким-то большим и очень тяжёлым предметом. Два этих удара должны были сокрушить его кости, но этого не произошло.

Вместо этого они выпустили на свободу огонь, который до этого момента спал внутри него, совсем как в драконе.

«Если тебя бьют по одной щеке, подставь другую», – отчего-то подумал Кристофер. Дальше все произошло само собой.

Он легко поднялся. Никакой боли он не чувствовал. Несколько глухих ударов, хруст костей, проклятья и сдавленные стоны, и в две минуты его белоснежная сорочка действительно стала влажной от крови. Но это была не его кровь. Когда он вдруг понял это, то словно очнулся.

Переводя дыхание, Дойл упал на колени перед распластанным Трампом, окинул его равнодушным взглядом и принялся искать в его карманах свои часы и бумажник. Трамп тяжело дышал, в его размозжённом носу клокотала кровь. Кристофер вытащил свои вещи, защёлкнул часы на запястье.

– Это Панерай, если тебе всё ещё интересно, – усмехнулся он и похлопал Трампа по плечу. Тот взвыл от боли: плечо было сломано.

– Если бы вы свалили вовремя, ты нашёл бы свою нычку и все было бы по кайфу. Но тебя только что сдали твои же дружки. Через полчаса в твой тайник вломятся копы. Они уже едут. Так что пошерстят твои… архивы. Кайф откладывается, Трамп.

Кристофер выпрямился во весь рост и подошел к Нуньесу. Тот не мог шевелиться, но оставался в сознании, и его горящие яростью глаза внимательно следили за Дойлом. Дойл присел на корточки рядом с ним и ткнул в него пальцем. Нуньес заскрипел залитыми кровью осколками перебитых зубов.

– В последние годы ты, не разбирая, избивал всех. Женщин и стариков ты тоже не щадил. Ты выпустил своего зверя за пределы ринга. Калечить слабых стало твоим наркотиком. А этот наркотик намного страшнее любого шырева. Мне тебя совсем не жаль, теперь ты сам знаешь, что значит быть слабым. Я предупреждал тебя, что после предыдущего боя ты не готов к встрече с Рикки? Ну вот, я сказал правду. Теперь реально не готов.

Кристофер холодно улыбнулся и добавил:

– Если я ещё хоть раз в жизни встречу твоё имя, не говоря уже о твоей милой роже, то вытащу твои внутренности и намотаю тебе на уши. И кто бы ко мне ни пришёл по твоей просьбе, с ними случится то же самое. И тебя я из-под земли достану. Ясно тебе, храбрый Нуньес? Не отвечай, не надо напрягаться. Я знаю, что ясно.

Кристофер оставил их лежать в кустах и сел в свой Порше. Развернул его вниз по дороге и поехал прочь. Он не знал, какие именно повреждения получил его автомобиль, но свет был ровный, значит, фары целы.

Через четыреста футов он нагнал бегущих вдоль обочины Джесси и Джонсона.

– Парни, куда бежим? – Кристофер высунулся в окно.

– Да ну это все! – отмахнулся на ходу Джонсон.

– Давайте, я вас подброшу.

Те только ускорили бег.

– Я докину вас до Голливудского бульвара, дальше – сами, – уточнил предложение он.

Парни переглянулись. Первым в нерешительности остановился Джонсон. Кристофер затормозил перед ним.

– Джесси видел, что вы сделали с Нуньесом и Трампом. Как мы можем сесть в машину, если вы запросто можете нас передушить?

– Зачем мне это? Вы же не лезли ко мне драться. Я только защищался. Что бы вы сделали на моем месте? Садитесь. Конечно, если вы попытаетесь напасть на меня в моей же машине, я буду возражать. Но, я надеюсь, вы нормальные ребята. Вернее, я знаю, что вы умные ребята. Вам, в отличие от тех двоих, есть что терять. Садитесь, мы тратим слишком много времени.

Всю дорогу парни молчали, боязливо жались на сиденьях. Дойл тоже не лез с разговорами. Ему самому было о чем подумать.

Высаживая их на Голливудском бульваре, он сказал:

– Я вас об одном прошу: не забывайте, что я вам сказал. Это все изменит. И позвоните в девять один один, чтобы тех двоих забрали.

***

Кристофер зашёл к себе в квартиру и в шоке замер перед зеркалом в прихожей.

Ему крупно повезло как минимум дважды: по пути домой он не привлёк внимание полиции, и лифт из парковки поднял его сразу на этаж, минуя неусыпного консьержа и случайных встреч с соседями полуночниками. Его лицо, волосы, сорочка, брюки были сплошь покрыты пылью и запёкшейся кровью. Он был похож на восставшего из могилы мертвеца. Кристофер поднёс руки к глазам и долго разглядывал собственные грязные ладони. Что это было? Откуда в нем столько силы? Откуда столько хладнокровной жестокости? Кто был на его месте: карающий ангел или веселящийся демон?

«Кто же ты такой?» – каким-то зловещим шёпотом спросил Кристофер Дойл собственное отражение. Но ответа не последовало. Кристофер сокрушённо покачал головой.

Он стащил с себя вещи, покидал в стиральную машину и сразу же запустил стирку, чтобы скрыть следы похождений от Джулии. Затем без промедления залез под душ. Глядя на бурые потоки воды, которая смывала с него минувший день, он вдруг подумал о запахе человеческой крови. Он не мог не обратить внимания на него: резкий, отдающий железом, запах неизбежности. Весь путь домой он пытался отвлечься от этого назойливого запаха. Теперь грязь и кровь были бесследно смыты с его кожи, но это воспоминание ещё не скоро сотрётся из памяти.

***

Конечно, его разбудил телефон. Это был Трент:

– Я просто проверяю, все ли у нас в силе. Ты приедешь к часу?

– А сколько сейчас времени? – не открывая глаз, пробормотал Кристофер.

– Рано, ещё семь. Но я уже в студии.

– Ты как всегда… – простонал Дойл в ответ.

– Ладно, я слышу, ты ещё спишь. До встречи в час.

– Ага, – так же, с закрытыми глазами, Кристофер отключился, выронил телефон на пол и снова уснул.

Первое, что увидел Дойл, открыв глаза, были завтрак и стопка свежей деловой прессы на подносе на прикроватной тумбочке. А рядом с подносом – отброшенный к краю кинжал скифской царицы. Кристофер потянулся и бережно подобрал кинжал. Повертел его в руках. Отвлёкся, чтобы налить себе кофе из кофейника и сделать пару глотков.

В спальне копошение Джулии было едва слышно, но сам факт её присутствия почему-то умиротворял. Он был вроде как не один. Кристофер довольно хмыкнул. Потом вновь перевёл взгляд на драгоценный нож.

– Пора отправить тебя в сейф, – тихо сказал он, обращаясь к клинку, вернул его на тумбочку и взял газеты. Взвесил стопку в руке и положил обратно. Сейчас он ничего не хотел знать о мире. Вчерашних событий ему пока хватало. Он не торопился начинать новый день. Кристофер поставил чашку на пол рядом с кроватью и с наслаждением зарылся в подушки. Ещё несколько минут сладкого забытья. Его ум начал погружаться в дрёму, даже сигнал входящего сообщения не помешал.

Как же сложно заставить себя стряхнуть оцепенение и прогнать сон прочь.

Кристофер сорвал с себя одеяло, рывком сел в постели, потёр глаза и взъерошил волосы. Откинул непослушные пряди со лба и потянулся, похрустев косточками. Затем резво свесился с кровати и поднял с пола кофейную чашку и мобильник.

Трент сообщал, что заказал стол в Юнион Гриль на ланч, в час дня.

«Вот же контролёр», – усмехнулся Дойл. В этот самый миг ему позвонил Томми.

– Кристофер! – голос его паниковал. Дойл включил динамик и положил телефон на одеяло рядом с собой. Сам налил вторую чашку кофе и принялся с удовольствием прихлёбывать. – Ты слышишь, Кристофер? Тут черт-те что творится! Россия оттяпывает кусок Украины. Обама собирается вводить против русских экономические санкции. Он уже запретил въезд и заблокировал счета и подписку «эппл» нескольким русским шишкам. Сейчас мы объявим бойкот на их нефть и газ, и цены обвалятся! Выводим сырьевые бумаги пока не поздно? И у тебя, и у меня, и ещё у пятерых твоих ВИП-клиентов просто горы этих бумаг! Не сольём их сейчас – пустим по миру всех! Командуй, мистер Дойл!

Кристофер уже не слушал его: он замер с чашкой у самых губ. Перед его глазами, как и день назад, мелькали заголовки статей и говорящие головы в телеэкране. Сквозь их размытые образы с бешеной скоростью менялись цифры показателей фондовых рынков. Постепенно сосредоточенно нахмуренные брови дрогнули, и лёгкая улыбка скользнула по лицу Дойла. Он поднёс чашку к губам и сделал большой глоток.

– Нет, Томми, не спеши.

– Как? – послышался в ответ изумлённый вопль.

– Что с «Голд Бонд Оил»?

– Падают, падают, летят к чёртовой матери. Тут полный капут!

– Слушай, сейчас наблюдай и жди, пока акции рухнут. Как только они обвалятся до самого дна, возьмём сколько сможем.

– Крис, но это же полное…

– Делай, как я сказал! – приказал Дойл. – И предупреди этих пятерых. Думаю, на днях все будет в шоколаде.

– Черт! Черт! Я не знаю. Жуть какая-то… Если бы это был не ты, я бы… я бы…

– Ты бы что? – сухо переспросил Дойл. – Послал меня на хрен?

– Простите, мистер Дойл… я просто в панике. Весь мир встал на дыбы за считанные часы.

– Все нормально, Томми. Просто наблюдай и не упусти момент.

– Ладно, Кристофер. Но ты же на связи?

– Конечно, как всегда, круглые сутки.

– Черт! – голос Томми продолжал сомневаться.

– Не волнуйся, – успокоил его Дойл. – Все пройдёт нормально. Дороти поможет тебе с документами.

При воспоминании о своей ассистентке, он ощутил приятное волнение. Усмехнулся и выпрыгнул из кровати. Начался новый день.

Глава 4.

ЛОЖЬ.

«Юнион Гриль» был приятным небольшим рестораном на Сан-Висенте, в самом сердце Брентвуда. Тишина, тёмная кожаная мебель, приглушенный свет и отличная еда привлекали сюда деловых людей со всей округи. Здесь можно было спокойно пообедать, пока глаза отдыхали от мониторов и избыточных интерьеров, а нервы – от дел и постоянных проблем. Трент Крейвен уже сидел за столиком на двоих, в уединённом уголке. Идеальная стрижка, идеальный пиджак, идеально выглаженная, застёгнутая на все пуговицы сорочка, прямая спина, глубокая морщина между резкими черными бровями, тяжёлый взгляд чёрных глаз. Когда Дойл помахал ему рукой, едва переступив порог «Юнион Гриль», он уже знал, что в ресторане нет папарацци и фанатов, иначе Крейвена бы здесь уже не было. Супер рок-звезда, легенда со стажем в целую жизнь, он прошёл намного больше, чем девять кругов, чтобы из наркомана, загнанного в ловушку сверхъестественной славы и собственного безумия, возродиться в руководящего своей судьбой, контролирующего психа.

Трент кивнул в ответ, затем прогладил ладонью свёрнутую полотняную салфетку справа от тарелки, в десятый раз поправил вилку, нож и стакан с водой, стряхнул невидимую пыль с коленей, ещё сильнее выпрямился и положил ладони с нервными пальцами пианиста на стол по обеим сторонам от приборов. Он глазами следовал за Кристофером, пока тот мило здоровался с администратором и шёл к столику.

– Привет.

Трент поднялся со стула и пожал протянутую руку.

– Привет, дружище, – басовито ответил он и похлопал Дойла по плечу. – Рад тебя видеть.

– И я.

Дойл уселся на стул напротив. Крейвен снова поправил приборы и положил салфетку на колени. Затем тщательно расправил её и только потом поднял глаза на молодого официанта, который уже ждал их распоряжений.

– Что вам принести? – засиял парень всеми тридцатью двумя зубами. Он узнал Трента. Дойл беззвучно прыснул, глядя в пустую тарелку. Трент угрюмо взглянул на него и снова посмотрел на официанта.

– Мне холодный чай пока принесите. Я ещё не решил.

– И мне, – кивнул парнишке Кристофер.

– Одну секунду, все будет, – продолжая поедать музыканта счастливыми глазами, воскликнул официант. Он постоял возле них ещё какое-то время; он все время краснел, как будто готовился что-то сказать. Но суровое лицо Трента смутило его, и парень стремглав помчался к барной стойке.

Дойл заметил, как он горячо зашептал что-то ладному темнокожему бармену. Тот восхищённо присвистнул и вытянул шею, чтобы разглядеть звезду.

Трент тихо выругался.

– Ну, а что ты хочешь? Тебя никогда не перестанут узнавать. Ты – легенда, – подтрунил над ним Дойл. Трент хмуро кивнул.

– Сейчас он принесёт чай и скажет: мол, я ваш фанат, обожаю вашу музыку. Я и сам музыкант, а официантом просто подрабатываю. Можно мне взять у вас автограф? У меня есть моя демозапись, может, послушаете?

– Ну ладно тебе. Лучше скажи, как жизнь? Мы сто лет не виделись.

– Хреново моя жизнь. Хуже некуда. Мэри ушла от меня, – Трент потупился и снова принялся поправлять предметы на столе.

Дойл был ошеломлён новостью.

– Вы же прожили всего-то лет пять. Вы же с ума друг по другу сходили!

– Да, но жизнь со мной – не сахар, Крис. Я…

Он замолчал: к ним прибежал счастливый официант с напитками. Он поставил перед ними большие стаканы с ледяным чаем и приготовился записывать заказ.

– Мне стейк. Хорошо прожаренный. Очень хорошо прожаренный, чтоб совсем без крови. Вообще, чтобы даже сока розового не было, ясно? И салат. Только салат без руколы. Любые листья, но чтоб даже намёка на руколу, понятно? Увижу руколу – верну все обратно, – не сводя глаз с оранжевой герберы в вазочке на столе, отрывисто сказал Трент.

– Я… я… – Кристофер суетливо проглядел меню. Вопреки обещаниям Дьявола, он пока не ощущал интереса к человеческой пище.

Официант воспользовался его замешательством и робко сказал Тренту:

– Я ваш огромный фанат. Я восхищаюсь вами с самого детства. Я вашу музыку просто обожаю. Вы… не дадите мне… автограф?..

Музыкант откинулся на стуле, обменялся с Кристофером взглядом и саркастично ухмыльнулся.

– Конечно, дам. Спасибо, всегда приятно слышать. Как тебя зовут?

– Джаред.

Он принял из рук парня блокнот и ручку и написал: «Джареду с наилучшими пожеланиями от Трента Крейвена». Тем временем Джаред стеснительно добавил:

– Я вообще-то и сам… музыкой занимаюсь. Играю в группе. А здесь… здесь я просто подрабатываю. Лос-Анджелес все-таки…

– Ну да, – буркнул Трент. Кристофер хохотнул в свой стакан, сделав вид, что поперхнулся.

Утвердительный ответ вселил храбрость в молодого Джареда, и он выпалил как на духу:

– У меня вообще-то с собой есть демозапись. Может, послушаете?

Дойл едва не захлебнулся по-настоящему. Тонкие, всегда напряжённо сжатые губы Трента растянулись в улыбке. Он поднял голову и окинул официанта пристальным взглядом. Тот залился краской до самых корней волос.

– Я, конечно, послушаю, – сделал серьёзное лицо Трент. – На сайте моего лейбла ты найдёшь адрес. Пришли мне запись на почту – я обязательно её прослушаю.

Парень просиял и закивал головой.

– Так… ну что, мне принесите, наверное, салат. Любой. И поскорее, пожалуйста, – вмешался Кристофер, таким образом заканчивая разговор.

Джаред записал заказ и ретировался.

– И часто к тебе так подходят?

Трент усмехнулся:

– Да каждый день.

– Сложно быть знаменитостью.

– Ну, мне же не привыкать.

– Ладно, Бог с ним. Что у тебя случилось с Мэри?

Трент мотнул головой и тяжело облокотился на руку.

– Она устала от меня. Я идиот. Я просто последний кретин.

Крейвен нервничал. На его правильное, по-мужски красивое, зрелое лицо словно набежали тучи. Глаза покраснели.

– Да что такое?

– Помнишь, пару месяцев назад ты помог мне заработать два миллиона, которые мне нужны были на турне?

– Конечно.

– Я потерял эти деньги.

– Что значит «потерял»? Шёл по улице и уронил два миллиона долларов что ли?

– Да нет, конечно.

Трент поднял руку, подзывая официанта. Подбежал другой парнишка. Трент попросил его принести порцию виски. Он вопросительно взглянул на Дойла, тот кивнул:

– Да, давай и мне. Тут чаем не отделаешься.

– Но только одну порцию, понятно? Больше я не буду. И ты, надеюсь, – Трент угрюмо взглянул на Кристофера. Тот с пониманием кивнул.

Крейвен подождал пока официант отошёл подальше, затем оглянулся по сторонам. Рядом никого не было. За столами поодаль заседали небольшие компании мужчин в деловых костюмах, увлечённых разговорами. Никто не проявлял к ним излишнего интереса.

Тогда музыкант продолжил:

– Короче, когда Мэри об этом узнала, она сказала, что с неё хватит. Сложила вещи и переехала к себе, в Бэль Эйр. На следующий же день ко мне пришли её адвокаты.

– А Гарри?

Трент уронил голову на грудь. Кристоферу послышалось, что он всхлипнул.

– Она забрала Гарри, – глухо отозвался он. На сей раз издал отчётливый клокочущий звук.

Дойл покачал головой, не зная, что сказать. Принесли виски. Кристофер тактично отвернулся и заговорил с официантом о чем-то незначительном, чтобы отвлечь его внимание от Трента и дать тому время украдкой вытереть глаза и взять себя в руки.

Кристофер Дойл знал Трента Крейвена много лет, ещё со времён его скандалов со звукозаписывающими компаниями. Тогда это был истеричный, затянутый в чёрный латекс, волосатый дрыщ, который по ночам творил гениальную, но чудовищно разрушительную музыку. И неистово крушил самого себя на глазах у миллионов фанатов. Очень скоро, под натиском вседозволенности, поклонения и адской мощи творчества, его психика рухнула и рассыпалась на такие мелкие частицы, что, казалось, собрать их невозможно уже никогда. Пресса и молва похоронили его заживо. Но в какой-то момент он сам остановил собственное разложение и сдался в рехаб. Спустя какое-то время из рехаба вышел коротко стриженый атлет с чёткой гражданской позицией, абсурдным педантизмом и запасом жизненной энергии, достаточным, чтобы запустить атомный реактор. Первый же альбом, выпущенный им по возвращении, взлетел на первые строки хит-парадов и вернул Трента Крейвена на вершину мира.

Дойл скользнул взглядом по сникшему музыканту. Он прятал лицо за ладонями, изо всех сил сдерживая слезы.

На сцене этот человек превращался в демона, в торнадо, в цунами. Он брал микрофон в руки, и все вокруг него взрывалось ядерной бомбой. Он был фатален: если ты попал на его концерт, то либо падёшь ниц к третьей песне, либо просто сгинешь в его темной материи. Трент был человеком-чёрной дырой, в которой люди пропадали бесследно. И видеть его таким, как сейчас, – каким-то потерянным и беспомощным – было нестерпимо.

– Тебе следовало остаться дома, не показываться на людях, – тихо сказал Дойл. – Я мог к тебе приехать. Ты же просто хлам.

Трент передёрнул мощными плечами, схватил стакан, некоторое время повертел его в руке, будто сомневаясь, а потом одним глотком прикончил виски. Поболтал во рту кубик льда, затем разгрыз его и проглотил.

– Я в порядке. Все нормально. Выпил бы ещё. Но не давай.

– Тогда объясни мне, почему она ушла от тебя из-за двух миллионов? Ты же богатый человек, Трент. Тебе-то и те два ляма были, в общем, ни к чему. Ты же из жадности…

– Да, верно, я не хотел лезть в свои деньги. У меня, сам знаешь, финансы были в чётком раскладе – инвестированы как по нотам. Я не хотел ничего дёргать. Да ты все знаешь лучше меня. Те два ляма были свободные, я и собирался их кинуть на обновление технической базы и подготовку турне. Сейчас много интересных новых штук появилось.

– Ты – знатный экспериментатор, – Дойл поднял свой стакан и повёл им в сторону Трента, давая тому понять, что тост – за него.

– Короче, я просрал эти деньги.

Кристофер подавился. Откашлялся. Погрозил Тренту пальцем.

– Извини, вот тут поподробнее, – он недоуменно передёрнул бровями. – Я не хочу заставлять тебя оправдываться, ты просто объясни мне.

Крейвен замялся. Он злился на самого себя и не решался открыться. Но Кристофер уже все узнал от своего таинственного информатора. Новости повергли его в шок и глубокое уныние. Но он не подал вида.

– Ну… короче… как бы тебе сказать… – Трент боролся с собой. Каждое слово давалось ему с трудом. Официант Джаред принёс бутылку виски и ведёрко со льдом, выгрузил все на стол:

– Это для вас подарок от нашего заведения, – с радостным волнением объявил официант.

– Я не пью. Столько, – презрительно фыркнул Трент, отворачиваясь от Джареда.

– Да, унесите бутылку, будьте добры. Но спасибо, в любом случае, – мягко улыбнулся Кристофер.

Сбитый с толку Джаред продолжал растерянно мяться на месте, пока Кристофер не взял бутылку со стола и впихнул её парню прямо в руки. Официант торопливо ретировался, но тут же вернулся с подносом. Он поставил тарелки с едой перед гостями, ещё раз с обожанием поглядел на Крейвена, который рад был любыми способами оттянуть признание на ещё одно лишнее мгновение.

– Ещё что-нибудь желаете, джентльмены? – спросил он, вновь наполняя стаканы сначала Тренту, потом – Дойлу.

– Нет, спасибо, – отозвался Кристофер, не глядя на официанта.

Трент дождался, пока Джаред растворился в сумраке зала, затем подался к Дойлу.

– Короче, – глухо бросил он, – я их проиграл.

Дойл сделал потрясённый вид и звучно хлопнул руками по столу:

– Да что же это с вами со всеми происходит?..

Об пол звякнула вилка. Джаред тут же принёс Дойлу чистую.

– Что такое? – не понял Трент.

Кристофер махнул рукой:

– Ты не первый мой клиент, который недавно проигрался.

– Ясно.

– Ты? Ты! Это просто невероятно! Ты же в жизни не играл! Даже в самые лихие свои годы. И как это теперь случилось? – поинтересовался Кристофер. Он кое-что заподозрил.

– Да чёрт его знает! Я был на приёме после вручения какой-то очередной награды, уже не помню. Потом ребята позвали меня на вечеринку. Ну, там парни играли в покер. Я не представляю, что на меня нашло. Как попутало, – он снова уронил голову на руки и запустил пальцы в жёсткий иссиня-чёрный ежик волос. – Я проиграл два ляма с ходу, одному парню. Я не знаю, чем я думал.

Дойл насторожился:

– А как он выглядел? Здоровый, высокий, черноволосый, небритый такой, и глаза как у китайца?

– Да нет, – мотнул головой Трент. – Я даже не помню, как он выглядел, если честно. Помню, что, по-моему, англичанин, как ты.

Кристофер пожал плечами. Мало ли на свете англичан… А вот Джон Плейфорд, возможно, всего один. Но описание не подходило, и если это не очередное воплощение, то Крейвен просто попал в передрягу.

Кристофер какое-то время сверлил Трента взглядом, задумчиво болтая виски в своём стакане. Тот машинально жевал обед, не решаясь поднять на него глаза.

– Чем я могу тебе помочь? – в конце концов тихо спросил он.

Трент вздрогнул, кинул на Кристофера быстрый взгляд и снова вперился глазами в тарелку.

– Тебе нужны деньги? – продолжил Дойл. Вопреки его ожиданиям, Трент отрицательно помотал головой.

– Поговори с ней, – глухо произнёс он.

– С Мэри?

– Тебя она станет слушать. Со мной она даже разговаривать не хочет. А я не могу думать больше ни о чем. Она и Гарри не выходят у меня из головы. Я делать ничего не могу. Я жить без них не могу… Я… – в горле у него снова заклокотало, и Дойл вдруг испугался: он понял, чего на самом деле опасался Трент.

– Нет, – тихо проговорил Кристофер не терпящим возражений тоном. – Ты даже думать об этом не смей, понял? Если ты примешься за старое, тебе конец. Не рехаб. Могила. Понял?

Крейвен втянул голову в плечи, словно под хлыстом, и едва заметно кивнул. Лицо его стало белым, каким-то бескровным. Он прокашлялся, отложил вилку, взял с колен полотняную салфетку и встряхнул её. Положил на колени снова. Растерянно пробежал пальцами по столу как по клавишам. Взгляд его невидяще блуждал по залу. Кристоферу показалось, что сознание музыканта отключилось. Кристофер хлопнул ладонью по столу, привлекая его внимание, и бодро воскликнул:

– Ну что, ты есть закончил? Поехали тогда! Что время терять?

Трент подскочил со своего стула и немедленно крикнул официанта Джареда.

***

Дойл и Крейвен молча топтались у входа в ресторан, когда парковщик подогнал серый Порш. Трент с удивлением уставился на помятый кузов автомобиля.

– Это что? Койота сбил на Малхолланд?

Кристофер передёрнул плечами.

– Четырёх… вроде того…

Крейвен хмыкнул и хотел что-то съязвить, но тут к ним вырулил чёрный кабриолет Мазерати музыканта.

– У тебя зато все путём, – усмехнулся Кристофер, невольно любуясь машиной. – Куда едем?

– В Бэль Эйр. На, вот тебе, – он протянул ему небольшую запаянную в пластик карточку с какими-то надписями и цифрами. – Это тебе пропуск на въезд. Меня охранники и так все знают, а тебе понадобится. Следуй за мной.

– Но мы не обсудили, что говорить Мэри.

Трент улыбнулся:

– Кристофер, лучше тебя никто на свете не знает, что говорить.

Через некоторое время петляния по Сансету, они подъехали к внушительным воротам въезда в шикарный квартал Бэль Эйр.

Путь им преграждал шлагбаум. Из домика охраны вышел молодой, удивительно красивый парень в униформе и заглянул в окно Мазерати. Крейвен что-то коротко ему сказал, тот кивнул в ответ и достал из кармана пульт дистанционного управления. Шлагбаум поднялся.

Кристофер был в Бэль Эйр впервые. Выхоленный район закрыт для чужаков. О нем знали все, но бывать там доводилось немногим. Дойл знал, что здесь обитали многие его клиенты, наслаждаясь комфортом своих дворцов, тишиной и полным покоем, обеспеченным лучшими охранными службами города.

***

– Проклятье, Мэри, за что?!!

Едва успев распахнуть дверь машины у подъездной дорожки красивой двухэтажной виллы, Кристофер, словно в замедленной съёмке, наблюдал, как огромный чёрный пёс устремляется в проем приоткрытой двери, высоко закидывая мощные лапы, и на полном ходу упруго бросается на Трента.

Вот его передние лапы с белыми отметинами упираются в грудь музыканта, оставляя пыльные следы на рубашке. Нелепо раскинув руки, взметнув полы пиджака как вороньи крылья, Трент валится с ног, прямо на мелкий щебень дорожки. Так же медленно, увязая во времени, как в густом желе, сам Дойл вылезает из машины и, почти не касаясь ногами земли, приближается к Тренту. Пальцы Кристофера скользят под грубый кожаный ошейник собаки, ощущают густую, чуть липкую шерсть, а под ней – груду движущихся мускулов животного. Рывок, низкий стон, и… время обрушивается на него вместе с хрипом пса, руганью Трента и пронзительным криком Мэри.

Запахивая на ходу голубой бархатный халат, молодая, невероятно красивая темнокожая женщина бежит к ним. Босиком. Едва бросив взгляд на корчащегося на земле мужа, она кидается к Дойлу и ухватывает собаку за ошейник. Её прохладные пальцы касаются руки Кристофера.

Он оглянулся на неё и неожиданно провалился в её ярко-синие глаза. Его бросило в жар. То, о чем в этот момент подумала Мэри Крэйвен, невольно вызвало в нем одновременно стыд… и вину, и желание.

– Это просто злость… – не сводя с неё глаз, пробормотал он и отпустил ошейник.

– Что ты сказал? – Мэри вздёрнула красиво очерченные брови.

– Трент, дружище, ты как? – Дойл сделал вид, что не услышал вопрос женщины. Он присел рядом Крейвеном. Тот с трудом поднялся на ноги и смерил жену разъярённым взглядом.

– Мэри!

– Он вырвался, – последовал холодный ответ. Такой холодный, что по спине Кристофера пробежал озноб. – Что тебе здесь нужно, Трент?

Она демонстративно повернулась к ним спиной и направилась к дому. На спине её халата серебряными нитками была вышита надпись «невеста». Пёс покорно затрусил за ней. На полпути он неожиданно обернулся и глухо зарычал на непрошеных гостей. Мэри издала короткий свист, призывая пса. Тот последовал за хозяйкой. Трент кинулся следом, но дверь за ними уже захлопнулась.

– Как это «что мне тут нужно»? Ты – моя жена, черт возьми! С тобой мой сын! Мой единственный сын! Поговори со мной! За что ты спускаешь на меня собак?