Текст книги "Черный"

«Хочу, – в каком-то безумном опьянении пробормотала Дороти. – Хочу прямо сейчас…» Послышался негромкий смех. Чья-то рука с грубой силой обхватила её за талию и швырнула к стене, свободной от вешалок с одеждой. От удара Дороти словно очнулась. Перед ней стоял водитель чёрного «Порше Каррера» – Джон Плейфорд. Сверкая на неё глазами из-под смоляных волос, он медленно закатывал рукава ослепительно белой сорочки.

В этот миг Дороти осознала, что стоит перед ним в одних трусиках и спущенных чулках. Её охватил безотчётный ужас, тело отозвалось паническим воспоминанием боли, которую нанёс ей этот человек. Она не помнила, когда и как, но этот горящий, невыносимый взгляд словно заживо резал её плоть на кровавые куски. С диким криком Дороти кинулась прочь, но будто неведомая сила пригвоздила её к стене. Извиваясь, как змея, наколотая на кинжал, Дороти изо всех сил пыталась сбросить невидимые оковы. Плейфорд с улыбкой, больше походившей на оскал хищника, наблюдал за своей затравленной жертвой. Перед глазами Дороти мелькали жуткие воспоминания событий, которых на самом деле не было; страх сделался неуправляемым. Джон Плейфорд шагнул к ней, одной рукой обхватил её шею и сдавил так, что у девушки перехватило дыхание. Он с наслаждением, шумно втянул воздух, слегка касаясь лицом её лица. «Какой знакомый аромат. Вкусный. Но не твой. Твой аромат гораздо ниже».

Его рука скользнула по её бедру, обжигая, как раскалённый утюг, и проникла под тонкое белье. «Вот здесь ты вся». Дороти зашлась криком, её тело забила мелкая дрожь. Плейфорд сдавил её шею ещё сильнее, затем приподнял большой палец и затолкнул ей в рот словно кляп. Его пальцы медленными толчками двигались внутри неё – с каждым разом все сильнее, все глубже, и её тело охватило странное, страшное наслаждение, замешанное на боли и ужасе. И с каждым толчком боли становилось все больше. Её тело словно парило в воздухе, распятое, а копье судьбы разило изнутри.

«Ты же хотела познакомиться с таким парнем, как я. И вот я здесь… внутри тебя…» – прошептал он. Дороти объял огонь. В голове помутилось, и она неистово забилась, отдавая все оставшиеся силы. В этот миг оковы спали, и, рванувшись от стены, девушка со всего размаха упала на пол. Мгновения она нелепо пласталась по полу, будто пьяная, но стоило её взгляду упереться в полированные туфли Джона, как она вскочила и бросилась прочь из квартиры. Вслед ей нёсся негромкий смех.

Не разбирая пути, Дороти выбежала на пожарную лестницу и помчалась вниз. Спуск был бесконечен. Неисчислимые повороты лестничных маршей смешались для неё в один безвыходный хаос; босые ступни саднили, но в памяти мучитель Джон Плейфорд терзал её обессиленное тело, и Дороти продолжала бежать, скуля от боли, холода и страха. «Береги себя…» – отчётливо услышала Дороти его наставление, данное при первом прощании. Девушка толкнула дверь аварийного выхода и наконец выбежала на парковку. К счастью, охранник уже крепко спал под ночное ток-шоу, и только камеры внутреннего наблюдения запомнили почти обнажённую девушку, бросившуюся в белый Шевроле. К счастью, ключи она оставила в зажигании. Она всегда так делала, потому что дом, где жил Дойл, тщательно охранялся.

Только лишь вылетев на полной скорости из гаража, она немного успокоилась. Рядом на сидении лежал оставленный ею блейзер, который спас её нагое тело от холода и случайных глаз.

Дорога в восточный Голливуд была неблизкой, но улицы пустовали, ночной Лос-Анджелес был привычно ярко освещён, и девушка почувствовала себя в безопасности. Путь должен занять не больше часа. Скоро она будет дома. При этой мысли ей сделалось не по себе: как объяснить мужу возвращение домой под утро, в чулках и блейзере на голое тело?

Спокойное движение по ночному городу и тихая музыка позволили Дороти успокоиться.

Она так погрузилась в свои мысли, что даже вскрикнула от неожиданности, когда на пересечении с Мэлроуз авеню мимо неё с громом и гиканьем пронеслась многочисленная процессия дорого экипированных мотоциклистов. Взгляд Дороти зацепился за алый Дукати, с миниатюрной наездницей, затянутой в костюм точно такого же цвета. Её сопровождал темноволосый красавец без шлема, на тяжёлом карбоново-чёрном мотоцикле. За спиной его сидел пассажир – молодой кудрявый парнишка, тоже без шлема. «Мужик без шлема похож на хозяина «Мэйз текнолоджиз». Но вряд ли это он», – невольно мелькнуло в голове девушки. Она проводила мотоциклистов взглядом. И сначала не придала значение автомобилю, внезапно возникшему в зеркалах её Шевроле. На следующем светофоре она взглянула в зеркало заднего вида и обмерла: за ней, след в след, скользил чёрный Порше Каррера.

«Нет! Нет, только не он!» – паника накрыла Дороти с головой, она захлебнулась ею, как прибойной волной. В зеркало она увидела что водитель, улыбаясь, поднял руку и медленно пошевелил пальцами, а затем широко раскрыл рот и облизнул их.

Едва загорелся зелёный свет, как она прижала педаль газа босой ногой к полу и рванула вперёд со всей мощью, на какую только была способна её малолитражка. Но чёрный Порше не давал ни малейшего шанса оторваться, неотвратимо следуя в полуметре от неё.

***

После быстрого душа Кристофер почувствовал себя лучше, и, хотя больше всего на свете ему хотелось лечь на мягкий диван и уснуть часов на сорок, он схватил первые попавшиеся вещи в перевёрнутой вверх дном гардеробной, поспешно оделся и выбежал из квартиры. На новом хронометре, который он нашёл в тумбочке у кровати, было около двух часов ночи. Его не покидало назойливое чувство тревоги. Чувство непроглядной тьмы. Как будто в жилах, вместо крови, медленно и тяжело перекатывалась нефть – вязкая и ядовитая; ею отравлялось сердце и зудели внутренности. От этого чувства невозможно было избавиться. Он должен был действовать.

Как только Дойл заехал в ворота Бэль Эйр, то сразу увидел пульсирующее красно-синее зарево полицейских мигалок за домами. Он нетерпеливо вглядывался в это зарево, едва справляясь с желанием сорваться с места и снести на полном ходу шлагбаум, пока охранник внимательно изучал пропуск.

Что, если он уже опоздал?..

– Меня пригласила лично Миссис Мэри Крейвен. Пропускайте меня уже скорее, – сквозь зубы сказал он, с раздражением глядя на охранника, который все мешкал с пропуском.

– Да тут проблема… – нерешительно проговорил охранник.

Кристофер дёрнул бровями:

– Какая ещё проблема?

– Туда только что поехали копы, а у вас пропуск просрочен.

– Куда поехали?

– К Крейвенам.

«О, Господи! Неужели действительно опоздал?» – подумал Дойл. Лоб его прошиб пот. Внутри как будто что-то оборвалось.

– Мистер, они ждут меня прямо сейчас! Какого черта вы меня задерживаете?! Мне немедленно надо туда, слышите? Поднимайте уже этот проклятый шлагбаум! Давайте! Быстро! Иначе я за себя не отвечаю! – не выдержав, завопил он на охранника.

Тот взглянул на него с неприязнью, отдал пропуск и неторопливо вернулся в свою сторожку. Шлагбаум поднялся.

Ещё до поворота к дому Мэри Кристофер услышал потрескивание раций в патрульных автомобилях, окрики и отрывистые команды полицейских. В безветрие ночи тревожные сине-красные сполохи за деревьями, казалось, докатывались до свода неба, пронизывая все вокруг присутствием беды.

Порше не успел вывернуть к подъездной дорожке, когда Кристофер увидел все происходящее. По бокам от дома, в идеальной симметрии, остановились две полицейские машины. Между ними, немного не докатив до порога, стоял фургон скорой помощи с распахнутыми дверьми. Из него свесил тонкие ножки смуглый мальчик лет пяти, завёрнутый в казённый плед. Он горько плакал. За плечи его обнимала молодая светловолосая женщина. Должно быть, няня. У входа в дом Мэри разговаривала с женщиной в темно-синей форме. Что-то объясняя, она вскинула руку в сторону второго этажа дома. Кристофер поднял глаза вслед за её жестом.

Стекла в двух окнах наверху зияли колючими дырами. На газоне перед домом, со скрученными за спиной руками, лицом вниз лежал Трент. Его одним коленом прижимал к земле здоровяк полицейский. Трент пытался что-то выкрикивать, но его лицо тонуло в траве, и слов было не разобрать. Кристофер опоздал. Он наблюдал, как брыкающегося музыканта грубо поднимают на ноги, и того начинает тошнить на траву; потом заталкивают в патрульный автомобиль. Няня выводит Гарри из фургона парамедиков и ведёт в дом, куда, попрощавшись с копами, уходит и Мэри.

Перед тем как закрыть дверь, Мэри какое-то время вглядывалась в темноту, прямо туда, где сидел в своём «Порше» Дойл. Кристофер невольно съёжился, хотя прекрасно понимал, что она не видела его.

Полицейские и врачи покидали дом величавой процессией. Через стекло Кристофер видел, как на заднем сиденье черно-белой машины, ссутулившись, сидел Трент. Голова его безвольно болталась.

Кристофер ощутил прилив едкого чувства вины. Почему Трент пришёл к жене бить стекла? Почему не позвонил ему до этого?

Подождав, пока кортеж исчезнет из вида, помятый серый «Порше» устремился прочь из Бель Эйр. Он выехал на Сансет, стараясь не думать о Тренте. Но ехал медленно: какое-то мерзкое чувство не давало ему покоя.

«Нет, черт побери! Так дело не пойдёт!» – воскликнул он.

Порше пронзительно взвизгнул шинами и рывком ушёл в разворот, несмотря на узкую петляющую дорогу.

В тот же миг из-за поворота на полном ходу вылетел тёмный «Мерседес». Сквозь лобовое стекло Дойл разглядел, как водитель, с перекошенным от ужаса лицом, изо всех сил выкручивает руль, чтобы избежать столкновения. Машины разошлись в нескольких дюймах друг от друга. «Мерседес» злобно загудел, но не остановился. Дойл не обратил на него никакого внимания, выровнял машину и прибавил скорость.

«Я должен их догнать».

Он проскакивал перекрёсток за перекрёстком на запрещённой скорости. Казалось, у его «Порше» выросли крылья. Затылок Кристофера холодел от мысли, что он может попасться полиции. Но скорости он не снижал. Проскочив Беверли-Хиллз, он въехал в Голливуд и уже знал, куда направляться. Трента повезли в Голливудский участок. Уилкокс Авеню. Дом 1358.

***

В зеркало Дороти видела, как водитель улыбался… Каждый мимолётный взгляд вызывал в ней новый приступ ужаса, и Дороти пронзительно взвизгивала. Руль вылетал из рук, машину болтало из стороны в сторону по полосам – благо, в это время бульвар Санта-Моника был пуст. Временами «Порше» поддавал газу, гулко рычал, и сердце уходило у Дороти в пятки. Казалось, эта гонка никогда не кончится. Дороти не могла отвести взгляд от зеркала заднего вида, в котором отражался человек, внушавший ей такой неконтролируемый страх, что в какой-то момент она даже перестала понимать, куда едет. Перед глазами смазанными пятнами мелькали огни, и стояла эта жуткая улыбка, как у Чеширского кота.

Внезапно «Порше» включил огни дальнего света и ещё прибавил скорости, легонько толкнув «Шевроле» в задний бампер. Ослеплённая, Дороти тоже попыталась ускориться, но сознание вдруг спуталось, и она полностью утратила контроль над машиной. Её кинуло вправо, на полной скорости ударив боком о столб со знаком «перекрёсток – уступи дорогу». От удара «Шевроле» закружился в диком вальсе через встречную полосу, и сквозь гаснущее сознание Дороти услышала отчаянный гудок тяжёлого грузовика. Все закружилось, почернело, горло девушки подпёр горький ком.

На тормоз жала как будто уже не она. Страшный рывок экстренной остановки, оглушительный скрип шин многотонной фуры. Тело девушки швырнуло на руль, но ремень безопасности удержал ее на месте, врезавшись в грудь так глубоко, что Дороти едва не задохнулась.

Прямо на нее, с борта грузовика, смотрел темноволосый ангел с голубыми глазами и полураскрытыми белоснежными крыльями. Из-за его спины выглядывали ещё два белокурых ангела. В сложенных лодочкой руках ангелы держали пригоршни конфет. «Кондитерская фирма «Дело Ангелов». Наши конфеты делают даже рай слаще», – гласила виньетка над головами крылатых созданий.

«Эй, мисс, вы живы?!!» В машину заглянул водитель грузовика – загорелый блондин, как две капли похожий на белокурых ангелов с борта фуры.

Дороти посмотрела на него пустым взглядом.

***

Беспокойство росло. Казалось, что нефть в его жилах начала потихоньку прожигать внутренности. Кристоферу стало сложно усидеть в водительском кресле – тело требовало немедленных действий. Дорога казалась бесконечной.

Город мирно жил своей жизнью. Сонно ворчали полупустые фривеи, на улицах мелькали редкие, почти призрачные тени бездомных. Даже неоновые вывески блекли в густой калифорнийской темноте. Припустил тёплый дождик. А Кристофера начал бить мучительный озноб. Ему вдруг сделалось так страшно, что захотелось выбежать из машины и закричать о помощи. Но кого звать? Он взглянул на часы на торпеде. Два-сорок пять. Почему-то поднял рукав сорочки и посмотрел ещё и на хронометр на запястье. Два-сорок пять. Ощутил, как лоб покрылся липкими ледяными каплями. Кинул взгляд в окно.

И понял, что не движется. Через стекло ярко освещённого магазинчика «Севен Илевен» было видно, как внутри неторопливо прохаживались редкие покупатели, застывали у стендов с закусками и у кофемашин. Кристофер видел, как они наливают себе напитки в большие картонные стаканы. Колеса Порше крутились с неистовой силой, двигатель рычал, как бешеный зверь, из под колёс валил дым, но покупатели по-прежнему делали покупки, и одинокий бомж у входа в магазин прикурил сигарету. Кристофер похолодел.

И вдруг его часы ожили.

Стрелки встрепенулись, заставив и самого Кристофера содрогнуться всем телом. Обычно сонное тиканье заколотило отбойными молотками в его голове. Одновременно дрогнула и картинка за окном машины. Тяжело, будто огромный вал в часовом механизме, витрина с курящим бомжом вдруг ожила и поплыла вверх, над крышей автомобиля; медленно описала полный круг и пошла на второй, быстрее, затем ещё и ещё быстрее – как будто «Порше» засосало чудовищной вращающейся трубой. Тут же стрелки часов задрожали и… побежали в обратную сторону. Крошечный механизм заработал с какой-то дьявольской мощью. Пространство вокруг Кристофера вертелось все быстрее и быстрее, городские огни слились в один расплывчатый оранжевый поток. Дойл ощутил, как часы внезапно набрали вес, отяготив руку, и начали странно пульсировать, словно агонизирующий организм; как будто на руке мучилось чьё-то раненое сердце. В ужасе Кристофер посмотрел на циферблат на торпеде – то же самое. Стрелки совершали круг за кругом, как ошалевшая карусель. И сам Дойл вместе с машиной вертелся внутри продолжающего ускоряться огромного калейдоскопа, который пересыпался черно-оранжевыми обломками ночных улиц Лос-Анджелеса, и они никак не складывались в правильный узор. Хронометр на руке заколотился. У часов на торпеде затрещало стекло. Вне себя от ужаса, Кристофер вырвал ключ из зажигания, швырнул его на пол, но двигатель не стих. Наоборот, его рёв сделался таким громким, что Дойл на секунду прижал руки к ушам, защищаясь от оглушительного шума. Он ударил руками в дверь. Замок заело, и несколько секунд он сражался, чтобы открыть её. Тем временем грохот сделался невыносимым, калейдоскоп завертелся с космической скоростью, будто готовый сработать неведомый детонатор.

С криком Дойл рванул дверь изо всех сил и выпал из «Порше» на асфальт; но тут же вскочил на ноги, слепо озираясь по сторонам. Страх сводил его тело ледяной судорогой. Это чувство, чуждое ему до сего момента, начисто лишило привычного самообладания. Он был как раненый зверь, готовый в панике бежать, не разбирая пути. Он принялся срывать с себя взбесившийся хронометр, но пальцы не слушались, замок не отстёгивался. Тьма, которая заполнила его настолько, что стало мало места, просочилась наружу и окутала его рваными клоками удушливого чёрного тумана. Он перестал видеть улицы, машину, свет фонарей – тьма поглотила все вокруг, становясь плотнее. Кристофер страшно замёрз, только запястье с колотящимися часами жгло калёным железом. Во тьме он осознавал, что в этом мире у него нет надежды.

И тут он услышал хлопок – в салоне «Порше» вдребезги разбились часы. Резкий звук неожиданно привёл его в чувство.

Из магазина «Севен Илевен» вышла пара молодых людей со стаканами кофе. Бомж выкинул тлеющий окурок сигареты. Алая искорка дугой пролетела через тротуар и бесследно исчезла в луже у обочины.

Кристофер опомнился и с тяжёлым стоном сбросил с себя безнадёжное наваждение. Вязкий страх нехотя покидал его.

Кристофер опомнился и с тяжёлым стоном сбросил с себя безнадёжное наваждение. Вязкий страх нехотя покидал его.

– «Нет. Так дело не пойдёт», – твёрдо сказал он. Уверенным движением расстегнул браслет с часами, поднёс сотрясающийся циферблат к глазам – стрелки неслись по кругу с такой скоростью, что стали почти незаметны. «Нет», – повторил Дойл и разжал пальцы. Хронометр хлопнул об асфальт.

Туман мгновенно спал, рассеялся без следа.

В этот самый момент новенький грузовик компании «Дело Ангела», под завязку груженный сладостями, с гудением затормозил на перекрёстке в нескольких дюймах от вылетевшего наперерез белого Шевроле, за рулём которого сидела чуть живая молодая блондинка.

***

«Нет, нет, только не полицию! Не надо вызывать никого, я вас умоляю!» – девушка повисла на рукаве ветровки дальнобойщика, который достал телефон, чтобы вызвать дорожных копов. Девушка выглядела странно: белая, как мел, она едва дышала. Одета она была в чулки с кружевными резинками, черные трусики и блейзер. Он видел, что от левого плеча через всю грудь тянулась сизая полоса – кровоподтёк от ремня безопасности. Её хорошенькое личико глядело на него с такой мольбой, что он невольно вернул телефон обратно в карман джинсов. Он с удовольствием оглядел девушку. При иных обстоятельствах их знакомство могло быть гораздо более увлекательным. Но сейчас и думать об этом было странно. Девушка походила на умалишённую. «Лучше не связываться», – подумал он. Вслух произнёс:

– Вы в порядке, мисс? Уверены, что вам не нужна помощь?

– Нет, не нужна! – срывающимся голосом ответила девушка. – Мне не нужна помощь. Вообще не нужна! Не волнуйтесь за меня.

Водитель с сомнением кивнул, помедлил немного, затем махнул рукой и направился назад, в свой грузовик. Дороти окликнула его.

– Спасибо вам.

– За что? Я… ничем вам не…

– Спасибо, что не убили меня…

Водитель с улыбкой передёрнул плечами и кивнул на рисунок на борту машины:

– Мы же – ангелы. Мы спасаем, а не убиваем людей. Вас отвезти домой, мисс?

– Нет, спасибо… – девушка явно замешкалась, пугливо огляделась по сторонам, поёжилась и повторила:

– Нет. Спасибо.

– Неужели вы в состоянии садиться за руль?

Она рассеяно кивнула и, пошатываясь, направилась к своей машине.

Водитель неодобрительно покачал головой, подождал, пока она села в машину, долго собиралась с силами, наконец запустила двигатель, рывком тронулась с места, миновала перекрёсток, махнула ему в окно рукой и уехала прочь. Он ещё какое-то время не сводил глаз с удаляющихся алых задних огней «Шевроле», пока они полностью растворились в темноте.

***

В полицейском участке на Уилкокс Авеню в этот час было непривычно тихо. Слишком тихо. Сонно бурчал телевизор над стойкой дежурного. Задержанных привезли на редкость мало, и офицер Майкл Болдз, которому в эту ночь выпало блюсти порядок в участке, предвкушал час-другой сладкого сна на посту. Он приладился прикорнуть на стойке и даже подложил толстый регистрационный журнал под голову вместо подушки. Но стоило ему примоститься поудобнее, опустить пухлую щеку на журнал и мечтательно закрыть глаза, как в воздух просочился какой-то ужасный запах. Он попытался не обращать на него внимания, но запах назойливо проникал прямо в нос, щекотал и не давал покоя. Офицер Болдз открыл глаза и увидел пластиковую коробку с недоеденной кесадией на своей стойке. «Тьфу ты! – сморщился он. – Завонялась. Забыл в холодильник убрать». Он нехотя поднялся, взял коробку, чтобы кинуть в мусорный бак, как вдруг двери с грохотом распахнулись, и в участок ворвался хорошо одетый, но растрёпанный высокий парень, огляделся по сторонам и бросился к Болдзу.

– Трент Крейвен! – закричал он, продолжая озираться вокруг. Выглядел он как помешанный.

Майкл Болдз застыл с коробкой кесадии в руках и с выражением недоумения на лице.

– Трент Крейвен, – повторил незваный гость. – Его задержали, к вам сюда привезли. Я могу его видеть?

– А вы, собственно, кто такой? – задал резонный вопрос офицер.

Бесцветные глаза парня забегали, словно он пытался вспомнить правильный ответ.

– Вы мне сначала скажите, смогу ли я видеть Трента Крейвена!

– Не совсем понимаю, с чего вы решили, что можете тут условия ставить. – обиженно произнёс Болдз и бросил унылый взгляд на бурчащий телевизор.

– Я… я… – парень запнулся, запустил руку в волосы и взъерошил их. – Неважно, – выдохнул он. – Офицер, будьте добры, посмотрите, пожалуйста, числится ли у вас задержанным Трент Крейвен.

– Ваши документы, – безапелляционным тоном потребовал Майкл Болдз. Он был очень доволен, когда ему выпадала возможность говорить с людьми безапелляционным тоном. Этот выработанный с годами тон был его фирменным коньком. Все трусливо сжимались, когда слышали этот его тон.

Незнакомец передёрнул бровями, но спорить не стал, а вытащил из кармана документы и протянул ему. Тон работал без сбоев.

Офицер Майкл Болдз положил коробку с испорченной едой обратно на стойку, сел на свой стул и принялся изучать полученные документы. Незнакомец тем временем нервно переминался с ноги на ногу и опять озирался по сторонам. Он решительно не понравился офицеру Майклу Болдзу.

– Что вы хотели? – прикинулся простаком Болдз.

Незнакомец, чьё имя значилось в водительском удостоверении международного образца как «Кристофер Чарльз Дойл», скрипнул зубами и терпеливо повторил:

– Я ищу человека по имени Трент Крейвен. Мне сообщили, что его задержали и привезли сюда, в голливудское отделение полиции, на Уилкокс авеню. Он здесь?

– А кто вам сообщил, что его привезли в голливудское отделение, на Уилкокс авеню?

– Какое это имеет значение? – человек по имени Кристофер Чарльз Дойл начинал заводиться.

Майкл улыбнулся про себя. Немного выдержки, и он задержит ещё одного хулигана. Все – в послужной список.

– Это имеет большое значение. Вы, господин Дойл, прибыли к нам из Британии, верно?

– Да, офицер.

– То есть вы не налогоплательщик и не имеете право голоса на выборах.

Кристофер изумлённо воззрился на офицера.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Но если вам это так важно знать, то я налогоплательщик и в данный момент проживаю в США.

– В таком случае предъявите документ, подтверждающий легальность вашего нахождения в этой стране. Водительское удостоверение таковым документом не является.

– Так, Болдз, какого черта тут происходит? Вы издеваетесь надо мной? – голос его осип. Он откашлялся.

– Я просто прошу ВАС подтвердить ВАШУ личность для того, чтобы выполнить ВАШУ просьбу, – невинно улыбнулся Болдз.

Дойл выпрямился, вздохнул и устало провёл рукой по лицу.

«Нет документов», – удовлетворённо отметил про себя офицер.

– Неужели вам действительно мало моего водительского удостоверения с фотографией, для того чтобы ответить на один единственный вопрос? – Кристофер едва не сорвался на крик.

– Недостаточно, мистер Дойл. Вы не вопрос мне задаёте. Вы желаете увидеться с лицом, которое, как вы считаете, находится под нашей юрисдикцией. В том случае, если это действительно так и указанное вами лицо на самом деле расположено здесь, но при этом не является сотрудником полиции, органов суда или свидетелем, проходящим по делу, то такое лицо является нарушителем законодательства США и преследуется властями по причине совершения преступления. В таком случае содержание данного лица регламентируется законом Соединённых Штатов Америки. И доступ к данному лицу строго ограничен. Вам так понятно, или вы с английским языком не в ладах? – мягким, словно пух, голосом уточнил Болдз.

И вдруг что-то произошло. Незнакомец как будто вырос, вытянулся до самого потолка, заместив собой все пространство, так что помещение сделалось удушающе тесным, и его светлые глаза захлестнуло мраком, как чернилами или спёкшейся кровью. Он перегнулся через стойку, схватил Болдза за грудки, одним мощным движением выдернул грузное тело офицера из-за стойки и швырнул на пол. Майкл Болдз всем своим весом обрушился на спину и затылок. От боли у него почернело в глазах. Пальцы Дойла впились ему в горло, он навис над скулящим Болдзом, будто коршун над добычей, и потемневшее лицо его исказилось в свирепую гримасу.

– Отвечай немедленно, жирный ублюдок, здесь Трент Крейвен или нет. – едва слышно, жутким змеиным шёпотом сказал Дойл. А глаза его полыхали адским огнём. Болдза затрясло.

– Да… – запинаясь, замямлил Болдз. – Он здесь. Его привезли, пьяного вдрызг, за разбойное нападение на дом гражданского лица.

– Как мне его увидеть? – Дойл приблизил своё лицо к лицу офицера. Но Болдз видел не человеческое лицо, он видел жуткие драконьи черты, и его охватил такой страх, что он чуть не лишился чувств. Офицер раскрыл рот, глотая воздух, чтобы не отключиться, начал задыхаться и почувствовал, что замочил штаны.

– Говори, мешок дерьма! – рыкнул Дойл и сильно встряхнул офицера. Тот изо всех сил замотал головой:

– Я не знаю. У меня нет… У меня нет… доступа.

– Врёшь! – Дойл сильнее сдавил горло полицейского. Тот захрипел, перед глазами поплыли цветные пятна. И тут, на счастье офицера, в кабинете дежурных, в конце коридора, хлопнула дверь. Послышался чей-то голос:

– Эй, Болдз! Ты как там? Не спишь?

В этот момент потрясённый Болдз вдруг обнаружил, что сидит на своём стуле и вертит в руках британское водительское удостоверение на имя Кристофера Чарльза Дойла, а владелец удостоверения склонился над стойкой и испытующе смотрит на него. Болдза передёрнуло.

– Да, – неуверенно отозвался он, всё ещё не в силах унять бешено колотящееся сердце. – Все хорошо. Это ты, Лонгмен?

– Да, а что?

– Э-ээ, скажи, Трент Крейвен у нас?

– Да, а что?

– Доступ к нему есть?

– Нет. Главный всем запретил. Крупная птица. Чтоб никто его не беспокоил. Завтра утром все вопросы.

– Ладно. Спасибо, Лонгмен.

Болдз с виноватым видом повернулся к Дойлу. Тот сурово взглянул на него:

– Я утром вернусь. Я должен увидеть Трента Крейвена. Вам ясно, офицер Болдз?

– Д-да, да, конечно, – усердно закивал офицер.

Как только за посетителем закрылась дверь, Майкл Болдз бросился к мониторам камер видеонаблюдения.

«Ах, сволочь, сейчас я тебя поймаю. Сейчас ты мне вернёшься утром. И не выйдешь больше отсюда! – злорадно думал он, просматривая видеозапись минувших нескольких минут. – Я тебя выпотрошу всего, голубчик поганый!»

Присутствие Кристофера Чарльза Дойла в полицейском участке было полностью снято на видео. Камеры его засекли со всех сторон, во всей красе. С момента, как он переступил порог участка, и до того, как вышел прочь, было видно и слышно каждое его движение и слово. Подозрительно нервный? Да. Суетливый и вызывающе громкий? Безусловно. Но ни тебе страшных превращений, ни перепалки. И Болдз даже не поднимался со стула. И хотя спина и затылок до сих пор ломило от боли, а форменные брюки пропитаны мочой, никаких доказательств, что на офицера только что было совершено нападение, обнаружить не удалось. На мониторах отчётливо видно, как общались между собой посетитель и дежурный офицер. Они поговорили на несколько повышенных тонах, офицер посмотрел права, вернул их владельцу, сообщил, что увидеть задержанного можно будет только утром, и посетитель вышел восвояси.

Офицер Болдз вернулся на свой пост. «Надо переводиться к черту отсюда», – с тревогой думал он. – Этот проклятый Голливуд. Вечно одни фрики. Все, с меня довольно. Сегодня же напишу прошение о переводе». От нервного стресса он доел прокисшую кесадию. Оставшиеся часы его дежурства тянулись бесконечно, минуты капали словно из подтекающего крана. Майкл Болдз сидел на своем крутящемся стуле, почти не шевелясь, и не отрывал напряженного взгляда от входных дверей. Ему постоянно мерещилось, что странный англичанин вернется с минуты на минуту и причинит ему какой-нибудь вред, о котором никто, кроме него самого, никогда не узнает.

Уже рассвело. Парковка участка постепенно заполнялась автомобилями патрульных, приехавших сдать смену. Некоторые волокли за собой возмущенных и упирающихся нарушителей. Руки Майкла Болдза машинально заполняли журнал, вносили информацию в компьютер, губы отвечали на вопросы, но глаза оставались прикованными к входным дверям. Наконец мобильный телефон офицера Болдза издал тихий сигнал: до конца его смены оставалось пять минут. Сейчас его сменит другой офицер. Но Болдз чувствовал, что еще увидит лицо Кристофера Чарльза Дойла.

Чутье его не подвело: в тот самый момент, когда его сменщик, заспанный офицер Майлз, показался из административного кабинета с дымящейся чашкой свежего кофе, входная дверь толчком распахнулась, и в участок стремительно вошёл Кристофер Дойл. Это имя Болдз запомнил прекрасно. Едва завидев его, Болдз кинулся под стол.

– Болдз, что ты делаешь? – удивился Майлз и прихлебнул кофе. Тут же сморщился. – Тьфу, черт, ошпарился, на хрен.

– Тшшш! – зашипел Болдз. – Он сюда идет?

– Кто? – Майлз недоуменно оглянулся.

И сразу же над стойкой грянул голос Кристофера.

– Кто тут старший? Мне нужно увидеться с задержанным прошлым вечером Трентом Крейвеном.

– Добрый день, – приветливо отозвался Майлз. Болдз забился ещё глубже под стол. – Как имя задержанного, о котором вы упомянули?

– Трент Крейвен. Я тут уже пообщался с офицером Майклом Болдзом. Похоже, сейчас его здесь нет, – и Дойл с силой ударил ногой в стойку, как раз туда, где с другой стороны скрючился обливающийся потом Болдз. От удара он вздрогнул и затаил дыхание, что давалось ему с трудом, – офицер Болдз посоветовал мне вернуться утром.

– О, вы восприняли его совет буквально, старина, – рассмеялся Майлз. – Сейчас ещё и семи нет. Вы, наверное, его адвокат?

– Нет, я не адвокат. Я его друг.

– Честно говоря, мы не пускаем друзей к задержанным. Сами понимаете, какие у такого сорта людей бывают друзья.

– Я намерен внести за него залог.

– Сожалею, мистер…

– Дойл.

– Сожалею, мистер Дойл, но по Тренту Крейвену у нас пока нет информации насчёт посетителей, адвокатов и залога. Вы рано пришли. Возвращайтесь после обеда. А лучше часиков в пять вечера. Тогда точно все будет известно. Начальства пока нет.

Кристофер сжал кулаки. Он мог двумя словами заставить их всех открыть камеру Трента и отпустить на все четыре стороны. Но это повлекло бы за собой последствия. Следовало подчиниться.