Текст книги "Игра"

Я: Я знаю. Можно сказать, я пошутила.

ОН: Можно сказать?

Я: На 60 % пошутила.

ОН: То есть 40 % тебя хочет этого?

Я: Хочет чего?

ОН: Замутить со мной. Ты хочешь сунуть нос в дела моего члена.

Из меня вырывается смех. Внезапно я больше не чувствую себя такой расстроенной.

Я: Как скажешь. В любом случае бессмысленный разговор. Как ты сам сказал, ты не в деле.

Я откладываю телефон и сажусь. Общение с Хантером всегда поднимает мне настроение. Я все еще ухмыляюсь, и мой аппетит официально вернулся. К счастью, внизу меня ждет куча еды, забронированная на мое имя.

Уже поздно, почти полночь, когда Хантер снова мне пишет. Я как раз ложусь в кровать, и на экране телефона высвечивается сообщение.

ХАНТЕР: Если бы я был в деле, я бы вообще от тебя не отставал, Деми.

19

Деми

После Дня благодарения я чувствую себя на удивление отдохнувшей. Было здорово увидеться с моими кузенами и сумасшедшей семьей, а папа в конце концов успокоился по поводу ситуации с Нико. Он извился за то, что не обратил должного внимания на мои чувства, и я приняла его извинения. А потом почти час он пытался убедить меня нанять в следующем семестре репетитора для поступления в медшколу, пока я наконец прямо не сказала ему, что до следующего года мне неинтересно даже думать о поступлении. Ему это совершенно не понравилось. Поэтому я задобрила его, сказав, что летом возьму дополнительные занятия по естественным наукам, чтобы в следующем году появилось время для подготовки к поступлению. И это ему понравилось.

Я понимаю его, правда. У моего отца было сложное детство. Он вырос в грязи и нищете в Атланте и из кожи вон лез, чтобы выбраться из этой канавы. Благодаря своему гениальному интеллекту он экстерном закончил старшую школу на отлично и получил стипендию для обучения в Йеле. Тогда он и встретил мою маму и женился на ней. Она была из Майами и хотела вернуться туда после окончания колледжа, поэтому папа уехал с ней и проработал почти два десятилетия в главной городской больнице, прежде чем переехать в Массачусетс.

Папин тяжелый путь и его непревзойденное трудолюбие сделали его тем, кем он является сейчас, и он учил меня ценить усердный труд со дня моего рождения. Когда я была подростком, он настоял, чтобы я стала волонтером по работе с населением и увидела, у скольких людей нет тех привилегий, с которыми я родилась. Он хотел, чтобы я понимала, как мне повезло. И я полностью это понимаю.

Но постоянно стараться соответствовать высоким требованиям моего отца может быть очень утомительно.

И хотя папа больше не заговаривал о Нико на этих выходных, это не помешало ему несколько раз размыто высказаться по поводу того, что все мы не без недостатков и все люди совершают ошибки. Эти реплики не были именно про Нико, но я понимала, на что папа намекает.

Что ж, жаль. Папе придется с этим смириться. Его стояк на моего бывшего в конце концов смягчится и, надеюсь, снова затвердеет на того, с кем я буду встречаться в будущем. И если это не самая отвратительная аналогия, которую я только проводила, то не знаю, что может быть еще отвратительнее. Я не хочу думать, что у моего отца на кого-то встает. Я не хочу думать, что у моего отца есть пенис, и точка.

Что касается идеи с кем-то замутить, которую я обсуждала с Хантером, я чувствую себя все больше и больше к этому готовой. Я даже немного взволнована, когда утром в понедельник иду на занятия.

На мне парка с капюшоном с меховой опушкой, большая сумка через плечо, меховые ботинки, а в руках горячая чашка кофе.

Говорят же: одевайся соответственно работе, которую хочешь получить. А я одета соответственно времени года, которое хочу видеть. Сейчас конец ноября, но снега до сих пор не было, и я начинаю уставать от этого странного переходного периода, когда на деревьях нет листьев, а на земле – снега. Ненавижу эту мрачность.

Мы с Ти-Джеем и Паксом обсуждаем прошедший День благодарения, пока не заходит профессор Эндрюс. Хантер рано утром написал, что не сможет прийти на занятия, потому что проходит медосмотр у их командного врача.

Но я вижу его в тот же день, когда он приходит на наш – хнык – последний сеанс. Мои бланки заполнены записями. Хантер закончил изучать диагноз. Теперь ему осталось лишь написать технический документ, а мне – подготовить тематическое исследование и подробную диагностику, но их нужно сдать только через несколько недель.

– Раз уж мы официально закончили, можно мне рассказать тебе про твой диагноз? – спрашиваю я его.

– Я весь внимание, – с ухмылкой говорит Хантер. Он разлегся на козетке, подложив под голову голые руки. Ему, по его же словам, всегда жарко, поэтому каждый раз в моей комнате он раздевается до майки или футболки, хвастаясь своими бицепсами.

– Поздравляю, ты страдаешь нарциссическим расстройством личности с долей асоциальности.

– Ты хороша.

– Спасибо. Я поняла это где-то после второго сеанса, но нарциссизм очень сложно правильно диагностировать, – говорю я, и мы начинаем обсуждать это расстройство и то, что узнал о нем Хантер. Он соглашается, что случаи с нарциссизмом представляют сложность, тем более что нарциссисты хорошо умеют манипулировать людьми, в том числе психологами.

– Мой отец превратил нашего психотерапевта в свою марионетку, – признается Хантер.

Я пытаюсь скрыть свое нетерпение. Я не хотела сама поднимать эту тему, но я много думала о нашем последнем сеансе. Срыве Хантера. Его признании, что все это время мы обсуждали его отца. После этого сеанса моими мыслями завладел разрыв с Нико, но сейчас я думаю только об этом, осторожно изучая Хантера.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить с ним все это дерьмо, – говорю я тихим голосом.

Он пожимает плечами.

– Все нормально. У других людей бывает и хуже.

– И что? Мой парень изменил мне, а другие женщины могут быть тридцать лет замужем за изменщиком и воспитывать с ним шестерых детей. То, что у кого-то бывает хуже, умаляет мою проблему? Всегда найдется кто-то с более дерьмовой жизнью, чем у тебя. Но это не превращает дерьмо твоей жизни в розы.

Он резко выдыхает.

– Да, это правда. Ты слишком умная для своего же блага.

Я хмыкаю.

– Я знаю. И я искренне так считаю. Мне очень жаль, что твой отец заставил пройти тебя через это.

– Спасибо. – В его интонации сквозит… благоговение? Не могу понять. Но он явно искренне благодарен мне за мои слова.

А потом я вспоминаю, что он сказал «наш психотерапевт», и я подпрыгиваю от удивления.

– Стой, твой отец все-таки пошел к психотерапевту? Добровольно?

– Вообще не добровольно. Это был один из редчайших случаев, когда мама попыталась постоять за себя. Она сказала ему, что если он не начнет вести себя по-другому, то она уйдет от него. Конечно, в это никто не поверил, но, видимо, серьезность в ее голосе заставила его капитулировать. И мы пошли к семейному психотерапевту. Мама решила, что нам с папой тоже надо прояснить все между нами, поэтому меня заставили пойти. Господи, это был какой-то цирк.

– Почему?

– Во время индивидуальных сеансов он полностью манипулировал психотерапевтом. Я не знаю, что он ей говорил, но, когда мы ходили к ней всей семьей, она полностью была на стороне папы. Она разговаривала так, как будто мы с мамой были злобными преступниками, а он – жертвой. Это был кошмар.

– Ого. Мне так жаль, детка. Даже представить не могу, каково это – иметь такого родителя. Родители не должны быть эгоистами. Мы дети. Это мы эгоисты.

Хантер выдавливает грустную улыбку.

– У меня дома единственный имеющий значение человек – это мой отец. Тебе повезло: твой папа, может, и хочет, чтобы ты вернулась к бывшему, но, по крайней мере, он не относится к тебе как к вещи.

Очень верно подмечено. Внутри меня продолжает расти сочувствие. Я хочу подойти и крепко его обнять, но подозреваю, что он смутится.

– А как у тебя с этим дела? – спрашивает Хантер, меняя тему. – Ты разговаривала с Нико?

– Нет, и не собираюсь еще долгое время.

– А по поводу того, чтобы с кем-то замутить?

Мое сердце пропускает удар.

– Ну, ты же мне в этом отказал, так что я в активном поиске.

Секунду Хантер выглядит ошарашенным, но потом смеется.

– Да ладно тебе, ты же сказала, что пошутила.

– Да.

Я точно пошутила?

Внезапно я понимаю, что пялюсь на него. Со своей классической красотой Хантер Дэвенпорт – объективно один из самых привлекательных мужчин, которых я встречала.

А если говорить субъективно, то… ох, то да. Мне кажется, что он невероятно горяч. У него сексуальный рот и убийственная улыбка. И ямочки на щеках. Почему я так неравнодушна к парням с ямочками? Это как мой сексуальный криптонит[21]21
  Вымышленное вещество из вселенной DC Comics, способное оказывать воздействие на людей.


[Закрыть].

Мой взгляд путешествует по всему его телу. На нем джинсы, и мне становится интересно, что он прячет под ними. Учитывая, что девушки постоянно кидаются на него, он наверняка хорошо орудует своим членом. Посмотрите на меня: говорю о хороших членах, как будто знаю, чем они отличаются от плохих. Мой перечень любовников – сокрушительная ЕДИНИЦА.

– То есть – мы просто давно это не обсуждали – ты до сих пор монах? – Каким-то образом мне удается изобразить обыденный тон.

– Ага-ага.

– Не говори «ага-ага».

– Поверить не могу, что так долго продержался. – На его лице появляется вымученное выражение. – Уже прошло семь месяцев, почти восемь.

– Когда истекает обет целибата? Ты же не будешь держать его вечно, да?

– Нет, до конца сезона.

– А что потом? Летом потеряешь голову? У тебя еще один курс в Брайаре, – напоминаю я ему.

– Я знаю, – стонет он. – Если честно, я летом, наверно, слечу с катушек и буду трахать все, что движется. – Еще один стон. – Мои яйца все время болят, Семя.

Я ухмыляюсь.

– О-о-о, хочешь, помогу?

– Хватит дразнить.

– Я не дразню.

Или дразню? Боже, я больше не знаю. Все, что я знаю, – это что мне отчаянно надо с кем-то замутить, чтобы забыть Нико.

– Мне надо с кем-то замутить, – говорю я вслух.

Хантер поджимает губы.

– Я уже не уверен, что мне нравится эта идея. Мысль о том, как ты встречаешься с каким-то чуваком… вызывает тревогу. – Он поднимает руку. – И хватит говорить, что ты хочешь мутить со мной, потому что мы оба знаем, что ты не всерьез. Тем более этот член сломан. – Он показывает на пах, будто я не знаю, где находится пенис.

– Ну тогда это должен быть какой-то парень. Я не могу спать с кем-то из друзей: это равносильно катастрофе.

– Вот именно! – триумфально говорит Хантер. – Следовательно, хватит замучивать со мной.

– Разве есть такое слово?

– Теперь есть.

– В общем, ты не в деле из-за сломанного члена. Пакс – гей…

– Да, Джакс не подходит.

Я закатываю глаза.

– Ти-Джей слишком…

– …влюблен в тебя, – заканчивает Хантер.

– Не влюблен он в меня. Но он слишком хороший друг и чересчур чувствительный. Он может привязаться.

– Ясно. То есть тебе нужен парень, который к тебе не привяжется.

– В общем-то, да.

– У тебя есть «Тиндер»?

– Я встречалась с одним и тем же парнем с тринадцати лет. Естественно, у меня нет «Тиндера».

– А зря. Это самый легкий способ получить перепих без обязательств или друга с привилегиями. Если подумать, для тебя лучше второй вариант. Тебе нужен друг с привилегиями.

– Почему?

Хантер пожимает плечами.

– Мне кажется, после секса на одну ночь ты будешь чувствоваться себя мерзко. Ты сама сказала, что встречалась с тринадцати лет с одним и тем же парнем. Ты привыкла к определенному уровню интимности.

В этом есть доля правды.

– То есть, ты думаешь, мне нужен кто-то, с кем я буду встречаться больше одного раза.

– Ага-ага…

– Не говори «ага-ага».

– …это будет весело. Давай, скачивай приложение. – С волчьей ухмылкой он забирается на мою кровать и плюхается рядом со мной. Спустя мгновение мы скачиваем – эх – «Тиндер».

– У меня осталось только около часа, – предупреждаю я. – Я вечером встречаюсь с Ти-Джеем.

– В городе или в кампусе?

– В Карвер-Холле.

– Тогда у нас куча времени. Карвер практически тут рядом. – Хантер смотрит, как я устанавливаю приложение. – Ух, это так интересно. Я буду опосредованно жить через тебя.

– Когда твой член еще действовал, ты сидел в таких приложениях?

– Не. Ты же понимаешь, как мне легко заняться с кем-то сексом, Семя.

– Как же ты зациклен на себе.

– Нет, я хоккеист. Я в буквальном смысле могу выйти за дверь, и там будет стоять женщина, готовая меня поиметь.

Наверное, он прав. Я еще не особо фанат хоккея, но стараюсь за ним следить, и моя любимая его часть – это когда полуголые мужчины дают интервью в раздевалке после игры. Поэтому я определенно понимаю, в чем дело.

– К тому же мы в колледже. Приложения для знакомств не так уж нужны, потому что все постоянно тусуются и общаются. В кампусе легко кого-то встретить.

– Тогда почему я это себе устанавливаю? – ворчу я.

– Потому что мы ищем определенный вид отношений. Когда ты ищешь что-то конкретное, то отсеиваешь все остальное. Да, можно сидеть в баре, ждать, когда к тебе подойдут парни, и пытаться понять, чего они хотят. А тут ты сразу видишь, что они ищут.

– Справедливо.

У меня щекочет внутренности от волнения, пока я создаю аккаунт. Я выполняю вход через номер телефона, потому что не хочу, чтобы мои страницы в социальных сетях были связаны с этим сумасшествием. Когда приходит время загрузить фотографию профиля, Хантер пододвигается ближе и смотрит, как я прокручиваю свою галерею. Он пахнет потрясающе. Это лесной мужской запах, и у меня возникает желание уткнуться лицом ему в шею и вдохнуть этот аромат. Однако, мне кажется, это будет истолковано как сексуальное домогательство.

– Что насчет этой? – Я нажимаю на фотку, на которой, как мне кажется, выгляжу очень милой.

Хантер упирается.

– Серьезно? Кого мы хотим этим привлечь? Молодых республиканцев? Нет. Фото профиля должно быть откровенным.

– В смысле «откровенным»? С голым телом?

– Конечно, нет, идиотка. Это вряд ли даже разрешено. Но эту фотографию, ясен пень, нельзя использовать. На тебе водолазка… и длинная свободная юбка? Ты выглядишь грузной, Семя. Ты хочешь, чтобы потенциальные поклонники, увидев тебя на фотографии, сказали: «Эй, что это за грузная телка?»

– Какой же ты мудак.

– Нет, я реалист. Не хочу быть мерзким, но блин! Этим чувакам плевать на твои личные качества. Им нужна твоя внешность. Они в буквальном смысле листают фотографии, именно по ним решая, хотят ли они встретиться с тобой.

– Ладно, хорошо. А эта? – На этой фотографии я одета в узкую майку и джинсовые шорты. Моя грудь прекрасно выглядит, а волосы распущены и перекинуты через плечо.

– Лучше. – Хантер одобрительно кивает. – Пока что отложи ее, мы потом все разложим в правильном порядке. – Он вырывает из моих рук телефон и начинает листать сам. – О, мать твою, да, эту точно надо включить.

– Ни за что. Я в купальнике.

– Вот именно. И ты выглядишь чертовски съедобно. Мы ищем парня, который будет тебя трахать, Деми. Из-за этой фотки я бы захотел тебя трахнуть.

К моим щекам приливает жар. О боже. Он сидит слишком близко, чтобы говорить такие вещи. И почему он так хорошо пахнет? Он всегда так пах? По-моему, мы еще не сидели так близко. Наши бедра соприкасаются, и его мускулистая рука прижата к рукаву моего тонкого свитера. Я чувствую через ткань жар его тела.

– Ты правда трахнул бы меня, если бы увидел это фото? – Я внимательно смотрю на свой купальник. Он красный, со стрингами, которые не скрывают практически ничего. Фотография была сделана на Саус-Бич моей подругой Эмбер.

– О да, – подтверждает Хантер, и я замечаю, что у него расфокусировался взгляд.

– Ты что, пытаешься представить, как я выгляжу под купальником? – возмущаюсь я.

– Да.

Я легко ударяю его в плечо.

– Эй, я тебе уже предлагала замутить. Ты отказался. Значит, теперь тебе нельзя обо мне фантазировать.

– Ладно, – ворчит он.

Мы выбираем еще несколько фотографий. Хантер настаивает на снимке в полный рост, снимке лица, где я смотрю прямо в камеру, и снимке, на котором я улыбаюсь с зубами, потому что, оказывается, если ты не показываешь зубы, то у тебя рот, как у старика-британца. Еще он рассказывает о правиле по поводу фильтров в «Снэпчате» и любых селфи сверху. По словам Хантера, это «угол лжи».

– Как насчет этого снимка меня с друзьями в качестве последней фотографии? – предлагаю я. – Так все увидят, что я общительная.

– Ни в коем случае. Ты с кучкой парней. Это пугает.

– Почему?

– Ты издеваешься? Они похожи на огромных баскетболистов.

– Ну да, потому что они и есть огромные баскетболисты.

Хантер закатывает глаза.

– Опубликовывая это, ты, в общем-то, говоришь, что это твой типаж. Любой, кто так не выглядит, побоится тебе написать.

– Ты настолько хорош в этом, что это даже пугает, – сообщаю я.

– Это здравый смысл, Семя. Теперь давай заполним твой профиль. Лучше писать все кратко. Мои рекомендации? Три буквы. «П. Х. С.» – «просто хочу секса».

– Ни за что.

– Ага. То есть у тебя другие намерения?

– Нет, но я уверена, что если хорошенько подумать, то можно найти более дипломатичный способ это выразить, – сухо говорю я. – Например.

Я пишу:

Недавно рассталась с парнем, не ищу ничего серьезного.

– Неплохо, – смягчается Хантер. – И можно еще добавить твои интересы. Дай я напишу. – Он опять забирает телефон и начинает печатать, посмеиваясь. Когда он отдает телефон обратно, я не могу сдержать хохот:

В восторге от детей-психопатов, нездоровое отношение к еде, разобью ваш плейстейшен, если вы меня взбесите.

– Я похожа на чокнутую, – говорю я.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что что-то из этого не правда.

– Я, мать твою, тебя ненавижу.

Я удаляю то, что он написал, и пишу:

Нравятся детективные сериалы, обожаю еду, потрясающий со всех сторон человек.

И опять Хантер соглашается:

– Мне нравится. Так, а теперь нажми «дальше», чтобы завершить создание аккаунта.

Я подчиняюсь и выдавливаю нервную ухмылку.

– А теперь что?

– Теперь мы смахиваем.

20

Деми

Я понятия не имела, что в мире столько мужчин. Я, конечно, знала, что все население мира исчисляется миллиардами, но как в этом приложении может быть столько парней в радиусе ста километров от меня? Информации слишком много, я ей перегружена, но продолжаю смахивать пальцем профиль за профилем.

Вот Дэн, которому нравится кикбоксинг.

Или Кайл, который хочет хорошо провести время, но недолго.

Или Крис, который говорит мне: «Просто попроси».

Или еще один Кайл, который описывает себя тремя эмодзи-баклажанами.

И еще один Кайл! Этот любит ходить по ресторанам. Я ни на что не намекаю…

– Фу-у! Почему все Кайлы такие омерзительные? – не выдерживаю я.

Хантер задумывается.

– Совпадение, – наконец отвечает он.

– Совпадение? Ничего лучше ты придумать не смог? – Я не могу перестать хохотать. Давно я так не веселилась. Я смахиваю пальцем профиль и ахаю.

– У-у-у, мне он нравится. Давай смахнем Роя вправо.

Хантер рассматривает фотографии потенциального ухажера и наконец тихо свистит.

– Да, мать твою. Посмотри на его косые мышцы на животе. Я бы его отымел.

– Рада, что мы одного и того же мнения. – Я сердито выдыхаю, когда Рой не смахивает меня тоже вправо. Последние три парня, которых я смахнула вправо, отвечали мне тем же.

– Не принимай близко к сердцу, – говорит Хантер. – У парня с таким телом наверняка неплохой выбор.

Однако спустя буквально две секунды появляется уведомление о том, что Рой смахнул меня вправо.

– Ха! – победно говорю я.

Хантер ухмыляется.

– Похоже, ты прошла отбор.

– А как тебе он? – спрашиваю я по поводу следующего профиля.

– Он в шапке и солнцезащитных очках на каждой фотографии. Он либо лысый урод, либо убийца. Хотя второй вариант, я уверен, для тебя даже заманчивый.

– Естественно. Я бы первенца своего продала ради психоанализа убийцы.

– Меня волнует то, что я не могу понять, шутишь ты или нет.

Мы смахиваем еще несколько профилей, но все лица смешиваются у меня в голове. На меня начинают сыпаться сообщения, и мне становится скучно.

– Давай пообщаемся с кем-то из них и отсечем тех, которые нам не нравятся, – предлагаю я.

Но проходит немного времени, прежде чем мы понимаем, что количество здесь преобладает над качеством.

– Господи, в этих сообщениях какой-то трэш, – стонет Хантер.

Как дела, красотка?

Ты такая горяччччая.

23 см, к вашим услугам.

– Сразу нет, – объявляю я и тут же смахиваю мистера 23 сантиметра влево. Я открываю следующее сообщение и просматриваю его. Этот Итан настрочил о себе целый абзац. – Господи. Смотри.

Хантер прочитывает сообщение и свистит.

– Ни за что. Он слишком ненасытный. Мне он не нравится.

– Мне тоже. – Кажется, в том, что касается ощущений от этих мужчин, мы на одной волне.

Наконец я дохожу до сообщения от Роя.

Привет, Деми! Я знаю, что это звучит банально, но у тебя очень красивые глаза. Как проходит вечер?

– Мне он нравится, – объявляю я.

Хантер хмыкает.

– Разве не грустно, что все, что им нужно сделать, чтобы получить наше одобрение, – это обладать базовыми навыками общения и не говорить о своих членах? Сразу видно, насколько низкая у нас планка.

– Ты прав, это охренеть как грустно. Что мне ответить?

– Напиши, что тебе нравятся его косые мышцы.

Игнорируя его предложение, я отвечаю: Спасибо! У тебя тоже очень милые глаза. Как и все остальное;)

Хантер притворно ахает.

– Вот развязная девчонка!

Я усмехаюсь и печатаю еще одно сообщение.

Я: Вечер проходит хорошо. Делаю домашку. А у тебя?

ОН: У меня вечер проходил бы намного лучше, если бы мы вместе пили пиво:)

– О, он хорош, – замечает Хантер.

ОН: Что скажешь? Выпьем сегодня вместе?

– Попроси его встретиться в «У Малоуна», – советует Хантер.

– Что? Сейчас? Мы и трех сообщений друг другу не написали.

– И что? Ты ищешь не друга по переписке или чувака для секса по телефону. Твоя цель – найти постоянного партнера, правильно? Чтобы понять, есть ли что-то между вами, надо встретиться лично.

– Обязательно сегодня?

– Почему нет?

– У меня встреча с Ти-Джеем.

– Перенеси ее на завтра. Но, поверь мне, парень с такой задницей не будет тебя долго ждать. Я бы, не моргнув глазом, вышел за него замуж.

Я закусываю нижнюю губу. Наверно, можно договориться с Ти-Джеем на завтра: мы с ним видимся постоянно. И было бы неплохо сходить на свидание с кем-то новым. Последний раз я делала такое в старшей школе во время одного из разрывов с Нико.

– Ладно, – решаюсь я. – Встречусь с Роем сегодня.

– Вот это настрой! – Хантер поднимает руку.

Мы даем друг другу пять, и я нервно пишу Рою ответ. Мы договариваемся встретиться в «У Малоуна» через час. Хантер предлагает меня подвезти.

Затем я пишу Ти-Джею.

Я: Придется перенести наш ужин. У меня… СВИДАНИЕ. Ох! Представляешь? Как насчет завтрашнего вечера?

Я вижу, что он печатает ответ, но сообщение приходит только спустя почти целую минуту.

ТИ-ДЖЕЙ: Без проблем. Давай завтра.

Я: Супер. Ты лучший.

ТИ-ДЖЕЙ: xoxo.

В желудке бьется стая бабочек.

– О боже, – говорю я Хантеру. – Мне так страшно! И у меня только час на то, чтобы сходить в душ и придумать, что надеть.

– Иди в душ. Я подберу одежду. – Хантер уже направляется к шкафу.

– Одежду, – предупреждаю я, грозя ему пальцем. – Настоящую одежду, Хантер.

Он что-то бормочет, когда я закрываю дверь ванной.

К тому времени, как мы приезжаем в «У Малоуна», у меня уже потные ладони и невыносимо быстро бьется сердце. Я что, правда это делаю? Внезапно я чувствую себя не такой уж готовой.

Хантер паркует Лендровер на крошечной парковке за баром, глушит мотор и поворачивается, чтобы оценить мой внешний вид.

– Я хорошо поработал, – говорит этот козел, довольно кивая.

По поводу образа надо отдать ему должное: он выбрал темно-синие облегающие джинсы, мягкий серый свитер, оголяющий одно плечо, и черные замшевые сапоги на маленьких каблуках. В такой одежде я выгляжу очень мило.

А вот что касается аксессуаров, то тут хвалить нечего.

– Терпеть не могу эти серьги, – жалуюсь я, осторожно поправляя большие кольца, чтобы они не цеплялись за волосы. – И ты это знаешь. И все равно ты вынудил меня их надеть.

– Потому что с ними ты выглядишь сексуально, – возражает он. – Поверь мне, они повышают сексуальность образа с девяти до одиннадцати. Поэтому перестань ныть и поноси их сегодня. Только один вечер.

– Эх. Ладно. – Вылезая из внедорожника, я с удивлением замечаю, что Хантер делает то же самое. – Ты идешь со мной?

Он кивает.

– Не переживай, я буду сидеть у бара. Я уйду, когда пойму, что он точно не хочет тебя убить. Просто притворись, что меня там нет.

Я глубоко тронута.

– Спасибо. Ты хороший друг.

Мы обходим угол здания и идем ко входу. Поверить не могу, что у меня свидание. Да еще и с парнем из «Тиндера». Это почти как сказать: «Возможно, сегодня я займусь с тобой сексом».

Стоп, сегодня? Я не могу сегодня заниматься сексом. Я только что поняла, что забыла побрить ноги.

Черт побери, почему я не побрила ноги?

«Все нормально, мы просто вместе выпьем», – успокаиваю я паникующую себя.

Мы входим в бар, и я быстро обвожу взглядом главный зал. Для вечера понедельника тут слишком много людей, но, видимо, студенты тусуются в любой день недели. Мой пульс подскакивает, когда я замечаю высокого мускулистого парня, отходящего от бара.

Его глаза расширяются, когда он видит меня.

– Деми? – зовет он.

– Рой?

– Да, это я. – Он улыбается, и на его щеках появляются ямочки. О нет, у него ямочки. У меня проблемы. – Там есть свободный столик, – тепло говорит Рой. – Пойдем?

– Можно пойти. – Ох, это прозвучало так тупо. Я безнадежна.

Главный зал заставлен небольшим количеством высоких фуршетных столиков. Два из них свободны, и мы выбираем наиболее уединенный. Я оглядываюсь через плечо. Хантер подмигивает и подбадривающе кивает, а затем идет к стульям у бара.

– Прости меня за напористость, но вживую ты еще сексуальнее.

Рой явно пожирает меня взглядом, поэтому я без смущения делаю то же самое. Его рубашка до неприличия узкая – она даже более обтягивающая, чем моя одежда. Я четко вижу очертания каждого его мускула и сосков. Твердые маленькие бусинки, торчащие всем напоказ. Я всегда была равнодушна к мужским соскам, но обтягивающая тело Роя рубашка привлекает к ним столько внимания, что я не могу отвести взгляд. Я заставляю себя посмотреть на телевизоры над нашими головами. На одном показывают футбол, на другом – игру НХЛ.

– Любишь спорт? – спрашивает Рой.

– Могу посмотреть футбол, если его показывают. Хоккей мне не очень заходит, хотя у меня есть друг, который в него играет. А мой бывший парень играл в баскетбол, поэтому приходилось следить за НБА. – Черт возьми, нельзя на свидании говорить о других парнях. Это вроде бы полное табу.

Так, я абсолютно безнадежна.

Но Рой не выглядит расстроенным.

– Никогда не играл в спортивные игры. – Он показывает на свое огромное мускулистое тело. – Знаю-знаю, по мне не скажешь, но такая фигура у меня от обычных тренировок.

– То есть ты ходишь в зал?

Он энергично кивает.

– Семь дней в неделю. А ты? Ходишь в зал?

– Я хожу в студенческий фитнес-центр пару раз в неделю. Но я только занимаюсь на беговой дорожке и со штангами, ничего такого.

Подходит официант, чтобы принять у нас заказ. Рой просит пиво «Бад Лайт». Я сама пиво не люблю, но пить что-то покрепче тоже не хочется. От нервов и так щекочет живот и дрожат пальцы.

– Мне тоже «Бад Лайт», – решаю я.

Как только официант уходит, Рой продолжает начатый разговор.

– А ты ходила в бассейн в этом фитнес-центре? Там хорошо плавать по дорожкам.

– Нет, не ходила. Как я сказала, я не особо много тренируюсь. – Я пожимаю плечами. – У меня прекрасный метаболизм.

– Тренировки никак не связаны с метаболизмом. Фитнес – это здоровье. Здоровый пульс, здоровая психика, здоровые кости. – Он продолжает говорить о достоинствах тренировок еще несколько минут, пока у меня не начинают слипаться глаза.

Наконец я его перебиваю:

– Если честно, я уже потеряла нить повествования, приятель.

Рой смущенно улыбается.

– Прости. Фитнес – моя страсть.

– Это видно.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. – Он кладет руки на стол. Его левое запястье украшают тяжелые серебряные часы, сверкающие под светом ламп. – Итак, тебе нужно что-то без обязательств, да?

О боже. Эта тема для разговора еще хуже. Я бы лучше обсудила его бицепсы.

– Эм, да. Ну, я недавно рассталась с парнем, с которым долго встречалась, и…

– И теперь ты хочешь расслабиться, чтобы его забыть, – подсказывает он.

Я киваю.

– У меня такая же ситуация, – признается Рой.

– Да ладно? – В его профиле об этом не было написано. – Когда ты расстался со своим партнером?

– Пару дней назад.

Пару дней назад? И он уже в «Тиндере»? С момента моего расставания уже хотя бы прошло несколько недель.

– Совсем недавно, – осторожно говорю я. – Ты уверен, что должен, ну, понимаешь, делать это? – Я показываю на нас двоих.

Рой начинает правой рукой теребить свои массивные часы.

– Честно? Я не знаю. Но мне надо ее забыть, и я решил, что это лучший способ. Снова выйти в люди, понимаешь?

Беспокойство щекочет мне горло.

– Можно спросить, почему ты рассталась с парнем?

Я отвечаю честно:

– Он мне изменил.

– Вот черт, это ужасно. Вы долго встречались?

– Мы были знакомы с восьми лет. Первый поцелуй в двенадцать лет. Официально парень и девушка в тринадцать лет. – Произнося все эти детали, я с удивлением замечаю, что эмоциональная реакция на них у меня отсутствует. Сердце даже не екнуло, когда я перечисляла этапы наших с Нико отношений.

– Ого, – восхищается Рой. – Сколько истории.

Возвращается официант с нашим пивом, и я с благодарностью беру бутылку. Не знаю точно, как проходит наше свидание, но я склоняюсь к варианту «не очень».

Мы чокаемся бутылками.

– За наше здоровье, – говорю я.

– За здоровье. – Он делает большой глоток.

Я делаю то же самое и призываю всю свою силу воли, чтобы не побледнеть. Ненавижу вкус пива. Зачем вообще я его заказала? Может, мне позвать официанта и попросить стакан воды?

– То есть нам обоим не повезло в любви. – Рой смотрит на меня над горлышком бутылки.

– Видимо, да. Что случилось у вас с девушкой?

– Она сказала, что я провожу с ней мало времени. – Он делает еще один быстрый глоток. – Ей кажется, что она должна быть моим приоритетом, а вместо этого я думаю о какой-то фигне.

Я размышляю о том, что он мне только что сказал.

– Ну, в ее словах есть доля правды, но только доля. Разумеется, твой партнер должен быть твоим приоритетом, но мы в колледже. У нас есть учеба, другие занятия, социальная жизнь…

– Нет, – перебивает он. – Она имеет в виду зал. Ей кажется, что я помешан на нем.

Мой взгляд невольно опускается на его грудные мышцы. Те, что впиваются ему в рубашку, желая высвободиться. «Эта рубашка не удержит нас!» – кричат они.

Мне кажется, бывшая Роя права.

– Плевать, – раздраженно говорит он. – Она должна гордиться теми усилиями, которые я прилагаю для такой внешности. Другие чуваки закачивают себя стероидами, гормонами роста. Они отравляют свой организм. А я? У меня все натуральное. Мое тело – это храм.