Текст книги "Игра"

Я не могу не согласиться.

– Да.

– Я хочу повторить.

Я поднимаю ее на ноги.

– Плохая идея.

– Ну же, монах, давай повторим. Я знаю, что тебе понравилось. – Она подчеркнуто смотрит на мой пах.

– Конечно, мне понравилось. Я месяцев восемь ни с кем не был.

Она как будто слегка сдувается, и я понимаю, что сказал что-то не то.

– То есть тебе бы понравилось целоваться хоть с кем? Я для тебя всего лишь пара губ?

Я выдыхаю.

– Нет. Ты намного больше. Но нельзя заставлять меня с тобой мутить.

– Я тебя не заставляю, – спорит она.

– Да ладно? Ты только что сунула мне в рот свой язык, и теперь я тверже камня. Ты знала, что это меня соблазнит.

– О боже, ты сам мне позволил. Ты сказал, что хочешь попробовать, а что я могу поделать, если из-за поцелуев у тебя встает? Господи, стояк время от времени – это нормально.

В дверном проеме слышится громкий гогот. Я оглядываюсь и вижу, как на нас весело смотрит Конор.

– Да, капитан. Стояк тебя не убьет.

Деми самодовольно улыбается.

– Вот именно.

И я благодарен, что нас прервали, пока не вижу, как Конор окидывает Деми своим фирменным взглядом.

– А ты кто? – медленно спрашивает он.

– Причина, по которой я так выгляжу, – отвечаю я за нее, указывая пальцем на свое лицо.

– А, бывшая девушка и знаменитая участница отсоса за рулем.

– Ох, хватит уже, – ворчу я. – Никакого отсоса не было. Это было недопонимание.

– Ага. Все так говорят, братан.

Деми ухмыляется Конору.

– К несчастью для него, это правда. Ничего не было, если не считать, что я чуть не стала жертвой ушного увечья. Я чуть не умерла.

– Бога ради, Семя, ты бы не умерла.

– В ухе находятся важные артерии. А вдруг я бы истекла кровью?

– Я сомневаюсь, что в ухе находится хоть одна хренова артерия, – рычу я.

Хмыкая, Кон окидывает ее еще одним кокетливым взглядом.

– Ну ладно. Если ты не с моим капитаном и не с тем лузером, который его побил, то, значит, ты одна?

– Ага, – говорит она, бросая на меня насмешливый взгляд.

– Отлично. Может, я куплю тебе выпить?

– Звучит здорово. – Она идет к нему и оглядывается через плечо, словно ожидая, что я ее остановлю. Но я просто равнодушно пожимаю плечом.

И она уходит.

24

Хантер

ДЕМИ: Вы победили сегодня?

Я: Ага-ага.

ОНА: Не говори так. Но хорошо. Я рада, что вы победили.

Я: Ты боялась, что мы проиграем?

ОНА: Я боялась, что Нико тебя слишком сильно побил.

Я: Ребра немного болели, но я справился.

ОНА: Ты сейчас дома?

Я: Да, но ненадолго. Скоро поеду в город. Мой друг – тренер по женскому хоккею, и у них на этих выходных товарищеский матч.

ОНА: Ты играл в хоккей весь день и теперь еще будешь всю ночь его смотреть?

Я: А в чем проблема?

ОНА: Тебе надо начать жить нормальной жизнью.

Я: Я живу нормальной жизнью. Она называется «хоккей».

Я пишу следующее сообщение, но меня охватывает нерешительность. Пальцы зависают над кнопкой «ОТПРАВИТЬ». Я все еще чувствую Деми на своих губах и боюсь снова оказаться рядом с ней.

Но мы друзья. Если я начну избегать ее после одного поцелуя, какой я чертов друг?

Я нажимаю «ОТПРАВИТЬ».

Я: Хочешь со мной?

Ее тоже явно одолевают сомнения, потому что отвечает она так же долго.

ОНА: Уверен? Будет кто-то еще или только мы?

Я: Только мы. Если, конечно, ты не хочешь пригласить Конора?..

Бывает шрифт для ехидной интонации? Я точно знаю, что вчера между ними ничего не было, но то, как Кон с ней флиртовал, очень раздражало. А Деми флиртовала в ответ. Она растерзала меня в ванной, а потом сбежала с моим товарищем по команде и начала пить текилу с его пресса. Хотя, в ее защиту, я сам практически толкнул ее в руки Конора, притворившись, что мне абсолютно все равно, чем она с ним занимается.

ОНА: Приглашай кого хочешь. Я доберусь до тебя на такси, чтобы тебе не ехать в кампус. Снег пошел.

Деми появляется сорок пять минут спустя, укутанная в парку, перчатки и ярко-зеленый шарф. Видимо, зеленый – ее любимый цвет, потому что носит она его часто. Он ей идет. Подчеркивает янтарные пятнышки в ее темно-карих глазах.

– Так кто этот друг, с которым мы встречаемся? – спрашивает она, когда я включаю обогрев стекол в «ровере».

Она была права насчет снега, но, к сожалению, снежинки совсем легкие. На земле ничего не остается, и мне начинает казаться, что зима в этом году полностью обойдет стороной Новую Англию. Пока что снег у нас выпадал только один раз, и то к утру он полностью растаял. Если Рождество будет бесснежным, то я буду просто подавлен. Только снег помогал мне пережить праздники в Коннектикуте.

– Дин Ди Лаурентис, – отвечаю я. – Он мой бывший товарищ по команде, выпустился пару лет назад. А, и еще он брат Саммер.

– У-у-у. То есть он такой же… театральный, как Саммер? – Ее интонация – воплощение тактичности.

– Нет, он точно попроще. Хотя они могли бы быть близнецами.

Наконец-то Деми дает мне послушать в поездке то, что хочу я. Скорее всего, мы оба помним, что произошло в прошлый раз, когда она использовала блютус. И все же она не забывает пропускать любую песню, под которую не может потанцевать или слова которой не знает.

Никто из нас не заговаривает о поцелуе. Но я до сих пор о нем думаю. Интересно, думает ли она? Я украдкой бросаю на нее взгляды, но она вовсю подпевает и качает под музыку своим сексуальным телом. Она – самая милая хрень, и я хочу пнуть себя за то, что ее отталкиваю.

Девушки Дина играют в общественном центре рядом с Честнат-Хилл. Парковка на удивление заполнена и стоит двадцать баксов. Я могу себе это позволить, но сути это не меняет.

– Двадцать долларов, – еле слышно бормочу я, когда мы вылезаем из «ровера». Это издевательство.

– Это ты издевательство.

Хихикая, я читаю сообщение от Дина.

ДИН: Джи и Логан уже тут. За моей скамьей.

Ха, серьезно? Как они с этим справятся? Гарретт – один из самых узнаваемых хоккеистов в стране. Когда я в прошлый раз его видел, он признался, что почти никуда не ходит, потому что его постоянно узнают. Для Логана это дебютный сезон, поэтому он, наверное, еще не привлекает к себе много внимания, а вот Джи – звезда команды.

Когда мы подходим к нашим местам, я вижу, что эти два бостонских игрока безнадежны в маскировке. Они надели бейсболки, а Гарретт к тому же нацепил на нос квадратные хипстерские очки. Я взрываюсь смехом.

– Фальшивые очки? Серьезно?

Он ухмыляется.

– Но ведь сработало? Ты два раза на меня посмотрел.

– Не из-за того что я тебя не узнал, а потому что ты выглядишь тупо.

Логан хихикает.

Я знакомлю их с Деми, которая, благодаря своему полному равнодушию к спорту, не устраивает вокруг них суматоху.

– Ханна и Грейс придут? – спрашиваю я. Надеюсь, что ответ будет «да», потому что было бы неплохо, если бы Деми было с кем поболтать во время игры. Вряд ли она уделит хоть каплю внимания тому, что будет происходить на льду.

– Грейси занята, – отвечает Логан. – Она хотела закончить с работой до зимних каникул, чтобы не сидеть за ней в праздники.

– А Ханна еще в студии, – говорит Гарретт. – Она сказала, что постарается потом встретиться с нами, если мы куда-то пойдем. Какие у вас планы?

– О, Хантер очень занят, – отвечает Деми за меня. – Его арестовали, надрали ему задницу… трудится как пчелка.

Логан фыркает.

– Я не хотел спрашивать о твоей губе, но раз уже об этом заговорили…

– Его побил мой бывший парень, – сообщает ему Деми. – Я беру за это полную ответственность.

– Да, и ты должна взять полную ответственность за арест тоже, – обвинительно говорю я.

– Это ты заставил меня надеть на уши кольца!

– Я ничего не понимаю, – честно говорит Гарретт.

Но объяснить мы уже не можем: нас заметил Дин, который хлопает ладонью по стеклу в знак приветствия.

– Это Дин, – говорю я Деми, которая тут же теряет дар речи.

– А, – наконец замечает она. – Ого.

Я щурюсь.

– Что это значит?

– Это значит, что он безумно привлекательный.

– Да, и он это знает, – говорит Гарретт со вздохом.

Начинается первый период, и на льду появляется армия четырнадцатилеток Дина. Падает шайба, и центровая играет по ней вбрасыванием, обходит двух противников и делает пас защитнице. Девочки Дина хороши. Очень-очень хороши. А вот рефери – кучи отбросов.

– Что это было, черт побери? – орет Логан, вскакивая на ноги. – Они были в офсайде!

Дин на скамье весь покраснел от ярости.

– Офсайд! – гремит он, но рефери просто проезжает мимо него.

– Боже, он прекрасен даже в гневе, – выдыхает Деми. – Как вы это не видите?

– Мы прожили с ним четыре года, – сухо говорит Гарретт. – Нам хорошо известна его привлекательность.

– Как вам кажется, жизнь отличается, когда ты настолько красив?

Я наклоняюсь и тыкаю ее в бок.

– Это у тебя надо спросить. Ты же супермодель.

– О-о, спасибо, монах.

– Монах? – повторяет Гарретт.

– Потому что он на воздержании, – поясняет Деми.

Джи усмехается.

– До сих пор?

– Ага-ага…

– Не говори «ага-ага», – перебивает Деми.

– …вы же знаете, у меня стальная сила воли.

Остаток игры проходит хоть и на высоких скоростях, но совсем без соревновательности. Команда Дина разносит своего противника, забив пять голов и получив лишь один. Я отмечаю, что Дин – потрясающий тренер, он хвалит своих игроков каждый раз, когда они возвращаются на скамью. А одной девочке он даже долго шептал что-то на ухо между сменами линии, расточая свою мудрость. Когда она возвращается на лед в следующую смену, то играет по отскочившей от товарища по команде шайбе. Даже без гола за пазухой она улыбается Дину до ушей, когда ее линия уходит со льда. Это отличительная черта прекрасного тренера: он может заставить тебя почувствовать себя непобедимой независимо от победы или поражения.

После этого надирания задниц мы встречаемся с Дином в вестибюле.

– Мне надо скоординироваться с другими учителями, чтобы отвезти девочек обратно в отель, – говорит он. – Я поеду с ними на автобусе, но потом хочу куда-нибудь сходить. Я могу присоединиться к вам попозже.

– Тебе не надо остаться с девочками? – спрашивает Гарретт.

– Боже, нет. Их сопровождают родители, малыш. Я сделал свою работу и теперь хочу уйти на хрен отсюда. Я последние два дня был окружен девочками-подростками. – Но он говорит это в шутку, и я знаю, что он гордится сегодняшней игрой своей команды. – Вы с нами?

– А куда вы хотите пойти? – спрашивает его Деми.

– М-м-м. Ну, по субботам в клубе «Эксодус» латинские вечера.

Она закатывает глаза.

– Почему ты при этом посмотрел на меня? Потому что я латиноамериканка?

Он закатывает глаза в ответ.

– Нет, потому что ты задала мне вопрос, куколка. Ну так что вы скажете?

Деми глядит на меня с безмолвным вопросом: «Пошли?»

– Конечно. – Я пожимаю плечами. – Почему бы и нет, черт возьми.

Ханна Уэллс встречает нас у клуба. Тут огромная очередь на вход, но Дин без колебаний подходит к вышибале и шепчет ему на ухо имя. «Чувак, нельзя заставлять Гарретта Грэма ждать в очереди», – вероятно, говорит он. И секунду спустя нас пропускают под бархатной веревкой.

Наша маленькая группка идет по почти непроглядному коридору на звуки тяжелых басов и испанской гитары. В конце холла есть гардероб, и мы скидываем там наше зимнее снаряжение.

– Я слышал, твоя карьера автора песен пошла в гору, – дразню я Ханну с улыбкой.

– Да, все неплохо, – скромно говорит она.

– Ты была сегодня в студии с Делайлой Спаркс. Это больше чем «неплохо».

– Вот именно. Я даже думать об этом не могу. Это что-то сверхъестественное.

При входе в клуб мне в глаза ударяет свет кучи стробоскопов. Ревет музыка, жара просто нереальная. Проходит три секунды, и я под футболкой «Андер Армор» уже весь мокрый. Деми берет меня под руку.

– Танцуешь сальсу, монах?

– Не-а. – На ней откровенный топик, и жар ее тела прижигает меня. Господи. Лучше бы я ее не целовал. С тех пор я охренеть как возбужден.

– Давайте возьмем выпить, – предлагает Гарретт.

– Рюмки? – с надеждой говорит Логан.

– Одну рюмку.

– Ну же, Джи, у нас четыре дня выходных. Давай ими воспользуемся.

Гарретт обнимает мускулистой рукой свою давнюю девушку.

– О, поверь мне. – Он подмигивает. – Я ими воспользуюсь.

Ханна усмехается.

Они выпивают по одной рюмке, но я воздерживаюсь. Я за рулем, поэтому хочу сохранять сегодня ясную голову. Вдруг нас опять остановят? Вдруг Деми на этот раз решит по-настоящему мне отсосать?

Надежда умирает последней.

Следующие несколько минут мы просто разговариваем, пытаясь перекричать музыку. Когда сменяется песня, Деми радостно вскрикивает. Это «Despacito», версия с Бибером, и весь клуб сразу сходит с ума.

– Потанцуй со мной сальсу, – умоляет она, дергая меня за руку. – Это моя песня!

– Нет, – твердо говорю я. – Я не танцую сальсу.

– А я танцую, – объявляет Дин, протягивая руку.

– Ты танцуешь сальсу? – Она таращится на него, а затем поворачивается ко мне. – Он красивый и танцует сальсу? Что я вообще делаю рядом с тобой?

Она шутит, но я все равно на нее гляжу.

– Он занят.

– Полностью занят, – подтверждает Дин. – Но я профи в сальсе благодаря моей девочке. Мы с Элли брали уроки.

Деми берет его за руку, и я подавляю вздох, смотря, как они идут к танцполу.

– Она ничего, – говорит мне Логан.

– Я знаю. Мы хорошие друзья.

– Просто друзья?

Я пожимаю плечами.

– Она месяц назад рассталась с парнем.

– И что?

Я откручиваю крышку с бутылки и делаю большой глоток воды. Не знаю точно, зачем я это сказал. Затем я перевожу взгляд на танцпол и чуть не давлюсь водой.

Чертов Дин. С каких пор он танцует сальсу? И на танцполе он выглядит чертовски хорошо. Может, Дин и сбежал из правовой школы, чтобы стать тренером, но деньги все равно сочатся ему в руки. На нем брюки цвета хаки и белоснежная рубашка, на которой расстегнуты две верхние пуговицы и закатаны рукава. Его светлые волосы падают на лоб, когда он крутит Деми так, как будто они в «Танцах со звездами».

– Как он работает ногами, – восторгается Гарретт.

На них даже бросают взгляды другие танцоры. Деми в леггинсах, кожаных сапогах и красном топе, но по тому, как двигаются ее бедра, я могу легко представить ее в ярком сарафане и на высоких каблуках с ремешками вокруг лодыжек. Может быть, с цветком в волосах. С красной помадой на этих пухлых губах.

И-и-и теперь я разыгрываю свое собственное сальса-порно у себя в голове. И его воплощает в жизнь Дин, который поднимает ногу Деми к своему бедру, они оба сексуально двигают тазом, а потом он опять ее крутит. У Деми покраснели щеки, а глаза весело блестят. Дин шепчет что-то ей на ухо, и она начинает хихикать. Ревность сжимает мне горло. Разумеется, это просто нелепо: между двумя горячими танцорами всегда что-то есть, это неизбежно. Но от того, как Дин кладет руки на тело Деми, у меня закипает кровь.

– Что вообще такое despacito? – ворчу я. – Это как desperado[25]25
  Отчаянный человек (исп.).


[Закрыть]?

Ханна взрывается смехом.

– Это означает «медленно».

– Неважно. Дерьмовая песня. – На самом деле, я так не считаю. Мне вообще плевать на эту чертову песню. Я только хочу, чтобы она уже закончилась. Я опять бросаю несколько злых взглядов на танцпол.

– Просто друзья? – понимающе спрашивает Логан.

Вздох, который я сдерживал, выходит наружу.

– У-у-у, он запал, – дразнит Ханна.

– Нет, – лгу я. – В этом году я откладываю секс и отношения на второй план. Я хочу сфокусироваться на хоккее.

– Понимаю. – Гарретт пару раз кивает. – Но жизнь – это не только хоккей, Дэвенпорт. – Он глядит на свою девушку, когда это говорит. Ханна – весь его мир. Я не сомневаюсь, что ради нее он пожертвовал бы всем, даже своей успешной карьерой.

– Я знаю, но я дал себе обещание. Ну, вы понимаете, чтобы вырасти как человек и всякое такое.

Ребята громко смеются, а Ханна восхищенно улыбается.

– Мне кажется, это похвально, – говорит она. – Мы так зацикливаемся на сексе и отношениях, что иногда просто забываем выделить время на себя.

– Но заниматься сексом так хорошо, – возражает Логан.

Он прав. Секс чертовски невероятен, и сейчас Дин и Деми занимаются на танцполе его вертикальной версией. У меня опять переворачивается желудок.

– Вмешайся, – предлагает Гарретт.

Я хочу повторить, что не танцую сальсу, но ди-джей опять меняет музыку. В клубе раздается более медленный, знойный бит. «Havana» Камилы Кабейо. С этим я могу работать.

– Сейчас вернусь. – Я мчусь вперед, оставляя своих спутников позади.

Я слышу, как они смеются, но мне плевать. Я иду прямиком к Деми.

– Хорош, – говорю я Дину.

Это шутка.

И не шутка.

И он это знает. С ухмылкой он хлопает меня по плечу и возвращается к остальным.

Деми смотрит на меня с изогнутой бровью.

– Ого. Это была демонстрация силы?

– Нет.

– Да ладно? То есть ты выгнал моего партнера без причины? И что мне теперь делать? – Она упирает руку в бок. Мы окружены другими танцорами, но никто из нас не двигается.

– Ну. Наверно, мне придется это сделать, – говорю я, подавая ей руку.

Она выдавливает улыбку.

– Долго же ты решался.

Я притягиваю ее к себе, держа ее за талию. Деми кладет одну руку мне на плечо, а другую – на затылок, легко обхватывая пальцами мою шею, и мы начинаем двигаться под бит. К счастью, нижние части наших тел не соприкасаются, поэтому я не чувствую агонию из-за того, что она трется об меня. Такой опыт был бы слишком сложным для моего члена.

Хотя нет. Теперь она трется об меня.

Следствие: у члена сложности.

Я пытаюсь отодвинуть бедра от ее сексуального тела, но это вызывает раздраженный вздох в мою сторону.

– Ты тоже должен танцевать, Хантер. Нельзя просто стоять.

– Я танцую, – возражаю я.

– Твое тело в метре от меня! Где ты учился танцевать? В пуританском лагере? Зачем ты вообще вклинился?

Я пожимаю плечами.

Деми на секунду задумывается. А потом триумфально хохочет.

– О боже, ты ревновал! Тебе не понравилось смотреть, как я танцую с Дином!

Еще одно пожимание плечами.

– Ха! – Она настолько ниже меня, что ей приходится потянуть мою голову вниз, чтобы достать губами до моего уха. – Признай это, – шепчет она.

Мои губы пододвигаются к ее уху.

– Хорошо, – шепчу я в ответ и с удовлетворением чувствую, как по ее телу пробегает дрожь. – Может быть, немного ревновал. Но это была ненастоящая ревность.

– Что это, черт возьми, значит?

– Это была телесная ревность.

– Такой не бывает.

– Бывает. Тела ревнуют, когда видят другие тела близко друг к другу.

– Ясно. Напоминай себе об этом.

Мне приходится напоминать себе об этом, чтобы оставаться в своем уме. Нельзя, чтобы у меня возникли чувства к Деми. То есть, естественно, она мне нравится. Она потрясающая, и нам весело вместе. Как друзьям.

Я не хочу разрушать нашу дружбу.

Но Деми, похоже, одержима тем, чтобы сжечь ее дотла.

– У меня есть тайна, – дразнит она, показывая мне, чтобы я опять наклонил к ней голову.

– Да? – Мой голос звучит по-глупому хрипло.

Ее дыхание щекочет мочку моего уха.

– Я сейчас сделаю то, что тебе не понравится.

Как дурак, я спрашиваю:

– Что сделаешь?

И вместо ответа Деми наклоняет голову и накрывает мои губы своими.

Поцелуй такой же восхитительный, как и в прошлый раз. На вкус она как текила с ноткой вишни – возможно, от чупа-чупса, который она держала во рту во время игры. Языком она постоянно сдвигала его к щеке, и это выглядело так, как будто у нее там шевелилось какое-то существо.

Я смеюсь от этих воспоминаний.

Она, еле дыша, отклоняется.

– Что?

– Ничего. Я просто думал о твоем помешательстве на чупа-чупсах и… забудь. – Я опять ее целую, и ее язык жадно проскальзывает мне в рот.

Я чувствую, как он касается кончика моего языка, и это высвобождает мою алчную, дикую сторону, про которую я даже не знал. Я запускаю руку ей в волосы и углубляю поцелуй. Она резко выдыхает мне в губы. Я полностью осознаю, что мы стоим посреди танцпола, присосавшись к языкам друг друга. Я слышу музыку. Я замечаю людей вокруг нас. Я не знаю, танцуют они или пялятся на нас. Мне все равно. Все, что мне важно, – это целовать ее. Касаться ее.

Я провожу рукой по ее стройной спине и накрываю ладонью тугую ягодицу. О господи, я хочу сорвать с нее эти леггинсы. Я хочу шлепнуть ее по этому идеальному заду. Я хочу сунуть внутрь нее палец и узнать, какой мокрой она стала из-за меня.

Деми опять прерывает поцелуй.

– Пошли отсюда, – просит она.

Чистое желание, плещущееся в ее глазах, приводит меня в чувство.

– Нет, – выдавливаю я, резко начиная уводить ее с танцпола.

– Почему? – звучит ее разочарованный ответ.

– Потому что я не хочу усложнять нашу дружбу.

– Мы сосались последние пять минут, Хантер! Она уже усложнена!

– Нет, не усложнена. Это был… просто поцелуй. – Лучший поцелуй на свете. Мое тело до сих пор пульсирует после него.

Упрек искажает ее лицо.

– Мне кажется, ты намеренно создаешь трудности.

– Нет, – безрадостно говорю я. – Слушай, я принял это решение еще до того, как с тобой познакомился. И я хочу его придерживаться. Я хочу доказать себе, что могу не отходить от поставленной цели и не позволять сексу снова разрушить всю мою жизнь.

– Этого не произойдет, – настаивает она. – Ваша команда великолепно выступает. Вы побеждаете во всех играх.

– Да, потому что у меня ясная голова. А сейчас дело не только в воздержании. Ты мне нравишься. Эта дружба – для меня все, и мы оба чертовски хорошо знаем, что секс все испортит. Поэтому прости, ладно? Я не поддамся соблазну еще раз. – Я расстроенно качаю головой. – Я не могу.

На мгновение в ее глазах вспыхивает грусть. Потом она сменяется решимостью.

– Ладно. Я больше не буду к тебе приставать. Но только если ты кое-что пообещаешь.

– Деми…

– После того как сезон закончится… – Она вызывающе наклоняет голову. – Финишную черту ты пересечешь со мной, и к черту дружбу.