Текст книги "Секс в небольшом городке"

Глава 2

Валентина принципиально не отвечала на звонки ни Леры, ни Марии, и хотя после той памятной ночи прошел уже почти месяц, так и ни разу с подругами больше не общалась. За это время Валентине сделали операцию и полностью удалили левую грудь и яичники. А потом пошли сеансы химиотерапии, которые выматывали до предела. Ее тошнило, рвало, постоянно был понос, и Валентина похудела так, что уже теперь сама на себя боялась посмотреть в зеркало. И несмотря на все эти адовы муки, прогнозы на выздоровление были весьма туманны. Хорошо еще, что Игнат сдержал слово и вернул Валентине все деньги, которые она с него затребовала. Валентина по крайней мере в средствах была не ограничена, и поэтому лечение в финансовом смысле шло гладко, без сбоев и напряга. Оптимистичное настроение Валентины, после того как она узнала о воскрешении Катерины, некоторое время спустя исчезло. Первым неприятным событием, естественно, стало предательство подруг, о котором Валентина и подумать не могла. Это же надо только догадаться, отправить ее в психушку! Боже! Боже! Боже! Ну и второе – если Катерина жива, то ЗА ЧТО ее так наказал Господь, послав ей рак? Валентина думала и не находила ответа. Да, она была согласна, что не жила по заповедям Божьим, а много ли людей живут по ним? Но раз убийства не было, значит, и наказывать ее так страшно было не за что. Разве не так?

Валентина лежала в палате и размышляла над всем этим, когда дверь открылась и к ней зашел лечащий врач Николай Андреевич.

– Ну-с, Валя, как наши дела? – По обыкновению, улыбчивый и сияющий доктор сейчас был хмур и напряжен.

– Что случилось? – сразу же спросила Валентина.

– Понятно, значит, на сантименты ты мне времени не даешь, – грустно улыбнулся Николай Андреевич. – Валюша, не слишком-то хорошо у нас с тобой идут дела.

– Короче можно? – Валентина не находила сил даже на дежурную улыбку.

– Можно и короче… – Николай Андреевич нахмурился. – В общем, метастазы у тебя, Валентина, пошли. Будем делать облучение и гормонотерапию. И еще раз химию…

Валентина молчала, она переваривала услышанное.

– У меня есть время подумать?

– В смысле? – не понял Николай Андреевич.

– Я не хочу полностью убивать свой организм предложенными вами методами лечения. После всего того, что вы мне сейчас перечислили, шансов на выздоровление у меня не будет.

– Ну, знаете ли, – нахмурился врач. – Уж не к знахаркам ли вы собрались? Сразу скажу, толку от этого не будет никакого.

– И все равно я подумаю…

– Ваше право. – Николай Андреевич обиделся так, словно Валентина задела его мужское достоинство. Валя уже давно заметила, что многие врачи считают себя «вторыми после Бога» и с такой уверенностью разбрасываются диагнозами и методами лечения, что просто диву даешься. И если у пациента – о, ужас! – возникнет желание облегчить себе страдания и обсудить какой-то новый вариант лечения, то воспринимается данная инициатива очень тяжело.

Глава 3

В кабинете стояла напряженная тишина. Похудевший и обросший Роман сидел на стуле, низко опустив голову и скрестив руки на груди.

– Вы уверены, что сами видели, как Екимов предлагал наркотики подросткам? – в который раз переспросила следователь.

– Уверена. – Мария отвечала спокойно и с достоинством, но она очень боялась встретиться с Романом взглядом, поэтому смотрела в окно.

– Кому? Когда?

– Я все уже написала в заявлении, – ответила Маша и вздохнула. – Сколько можно?

– Вы понимаете, Екимов утверждает, что вы ошиблись. – Следователь постучала карандашом по столу. – Вы точно не ошиблись? Вы Екимова ни с кем перепутать не могли? Вы, надеюсь, понимаете, что от ваших слов сейчас зависит судьба человека? Екимов, может, вам есть что сказать Васильевой?

Маша замерла, она думала, что Рома сейчас объяснит, откуда у него взялись наркотики под ванной – ведь наверняка понял, чьих это рук дело.

– Мне нечего сказать, – вздохнул Роман. – Я утверждаю, что никому наркотики не продавал и не предлагал. Это ошибка.

– А у вас дома как наркотики оказались? – не унималась следователь.

Роман поднял глаза и посмотрел на Марию. Так они сидели несколько секунд, которые для Маши показались вечностью. Машка опустила глаза.

– Я не знаю. – Роман пожал плечами.

– Может быть, тогда вы подозреваете кого-нибудь? Могли вам эти наркотики, скажем, подкинуть?

«Вот сейчас он меня и сдаст. – Машке стало невыносимо страшно. – Господи, мне ведь и в голову не приходило… А что, если на пакетике с героином остались мои отпечатки пальцев?!»

– Нет, я никого не подозреваю. – Роман ответил очень тихо, но его все услышали.

«Почему он ничего не сказал про меня? – от всей души удивилась Мария. – Этот трус, этот предатель! Почему? Что происходит?»

– Вы свободны. – Следователь отметила Машке пропуск. – На суд я вас вызову. До свидания.

Мария, обливаясь потом, вылетела из кабинета и быстро пошла к выходу.

«Что случилось с Романом? Почему он меня не предал еще раз? Он же прекрасно понимает, КТО его подставил?» – Машка задавала себе вопросы и не находила на них ответа. Вместо эйфории оттого, что ее месть удалась и Роман сейчас под следствием, Мария чувствовала невообразимую тяжесть на душе. Она бесцельно бродила по улицам города, потом вышла на набережную и молча уставилась на грязную, серую реку. Горы мусора вперемешку со строительным материалом и рваными презервативами валялись под ногами, но Маша их словно не замечала. Она очень долго стояла в одной позе, не шевелясь, обхватив себя руками. По щеке поползла слеза, и Мария не могла объяснить: что это – жалость к себе и раскаяние от содеянного?

Глава 4

Лера без приключений добралась до Максима и ее «допустили к телу».

– Я знал, что ты скоро приедешь. – Самоуверенная мордашка псевдо-Дмитрия Кузнецова расплылась в довольной улыбке. – Я тебя ждал. Только вот прочему ты все время представляешься чужими именами? У тебя что, неприятие собственного имени?

– У меня стойкое неприятие тебя, – с порога начала заводиться Лера. – И приехала я лишь по рабочим вопросам. Ничего личного и лишнего.

– Я весь внимание. – Максим сделал серьезное лицо, но Лера видела, что мужчина едва сдерживает улыбку, и это ее разозлило еще больше.

– Я читала твои интервью по поводу твоего развода с Павловой, и меня удивило, что ты так откровенно освещаешь вашу интимную жизнь. В частности, ты утверждал, что Инна – фригидная женщина.

– Да, и что? – Максим улыбнулся. – А тебе-то какое до этого дело?

– Я пишу цикл статей про разведенные пары, – придумала Лера, – и мне было бы очень интересно узнать твое мнение. Вот, например, зачем ты утверждал, что Павлова фригидна, вместе того чтобы просто озвучить правду. И ты, и я знаем, что Инна – бисексуалка, но ее больше тянет к женщинам, чем к мужчинам.

– Кто? Инка? – Неожиданно Максим заржал как сумасшедший. – Инку тянет к женщинам? Да ты сдурела, что ли? Она лесбиянок ненавидит, ее тошнит только от одной мысли об однополой любви.

Теперь настала очередь Леры удивляться.

– Ты врешь, – с сомнением в голосе промолвила Лера.

– Ты что, с ней спала? – Максим с усмешкой взглянул на Леру. – Нет, не спала. А я спал. Не любит она женщин. Она секс-то вообще не любит. И меня она не любила, впрочем, как и я ее. А когда я увлекся ее подругой, она просто взбесилась и выставила меня с вещами. Простая история. Так что в интервью я ничего не придумал, так и напиши в своей статье.

Лера озадаченно молчала, Максим крутил в руках авторучку.

– Может, кофе вместе выпьем? – неожиданно предложил Максим после затянувшейся паузы.

– Здесь? – уточнила Лера.

– Можно и не здесь, – легко согласился Максим. – Давай в кафешку смотаемся.

– Давай, – почти со стоном вымолвила Лера.

Она первой вышла из кабинета и спустилась вниз. Около автомобиля Максима Градова остановилась и закурила. По реакции Максима было видно, что он не врет, а если и врет, то не все. А он тем не менее категорично утверждает, что Павлова априори не может быть лесбиянкой. Почему? Градова нахмурилась: может ли быть такое, что Максим просто не знал о сексуальных предпочтениях своей бывшей жены? Может. Но почему он так категоричен? Оставалось только одно – разыскать эту самую Катю Малкову, которая, по утверждению Инны Павловой, сейчас уехала из страны в Торонто. Малкова мало того что была лучшей подругой Инны и уж наверняка знала о ее сексуальных предпочтениях, но и спала с Максимом… Интересная штучка! Градова внезапно почувствовала укол ревности.

– Заждалась? – Максим подошел к Лере. – Прости, у меня был важный телефонный звонок.

– Что? – Градова очнулась от своих тяжелых мыслей.

– Заждалась, говорю? – Максим с удивлением посмотрел на Леру. – Странная ты стала, все время думаешь о чем-то, летаешь где-то…

– Да, да…

Градова ухмыльнулась: «Если бы только знал, О ЧЕМ я сейчас думаю…»

– Ну, садись, что ли! – Максим распахнул перед Лерой двери своей иномарки.

– Нет, я на своей машине. – Лера пожала плечами. – Говори, куда едем.

– Можно в «Пенку», если ты, конечно, не против.

Лера против не была, и они поехали в центральное кафе. Каждый в своем авто.

Кафе «Пенка» располагалось в цокольном этаже высотного здания, недалеко от автобусной остановки. Лера и Максим припарковали машины рядом и вошли в кафе.

– Столик у окна? – Максим рассмеялся. – Я еще помню, что тебе нравится.

Лера ухмыльнулась:

– Ну, тогда и меню ты выбирай. – Лера села за столик возле окна и расстегнула пальто.

– Запросто. – Максим принялся изучать меню. – Так… – обратился он к подошедшей официантке, – нам один ванильный капуччино, один кофе по-американски, десерт «Марсель» с клубникой и пирог с вишней.

– Да, ты не ошибся. – Лера посмотрела на Максима с интересом. – Ты помнишь вкусовые пристрастия всех своих бывших женщин?

– А кто тебе сказал, что ты женщина бывшая? – Максим сел напротив и теперь сверлил Леру взглядом. – Может быть, ты женщина будущая?

– Очень прозрачный намек. – Градова нахмурилась. – Ты что-то предлагаешь или мне показалось?

– Я тебе предлагаю кофе.

Официантка как раз принесла ванильный капуччино и кофе по-американски. Капуччино Максим поставил перед Лерой.

Они некоторое время сидели молча.

– Пойду вымою руки. Лера встала из-за стола.

– Я с тобой. – Максим поднялся следом. – Вдвоем веселее.

Туалет в «Пенке» был унисекс, состоящий из двух смежных комнат – двух кабинок и зала с раковинами. Когда Максим закрыл за ними дверь на замок. Лера обернулась:

– Зачем? – Она как раз вылила на руки жидкое мыло и включила воду.

– Чтобы нам не мешали.

Максим подошел к Лере и уткнулся ей в затылок.

– Я так по тебе скучал. Ты помнишь, какой у нас с тобой был сумасшедший секс?

– Не помню, – дернулась Лера, но как-то не слишком сильно и настойчиво. – Отпусти.

– Уходи. – Максим стал целовать Лерины волосы, а его рука легла девушке на грудь. – Я тебя не держу, – прошептал Максим, расстегивая пуговицы на Лериной блузке.

Лера стояла не шевелясь, и тогда Максим развернул ее к себе лицом и поцеловал. Она прислонилась спиной к белой кафельной стене, а рука Максима уже гладила ее грудь, пытаясь нащупать сосок. Другой рукой мужчина поднял Лере юбку и, проник в трусики, коснулся пальцами чувственного бугорка, и Лера застонала. Тогда Максим резко развернул ее спиной к себе и уже через мгновение вошел в нее.

– Боже, как мне тебя не хватало! – жарко шептал Максим на ухо Лере, ритмично двигаясь. Лера опиралась руками о стену, выложенную плиткой, и дрожала от возбуждения. В дверь постучали, но ни Лера, ни Максим не обратили на это внимание. Максим конвульсивно дернулся и остановился – он тяжело дышал, по его лицу катились капельки пота. Лера осторожно высвободилась и одернула юбку. Максим подошел к раковине, чтобы привести себя в порядок. Лера стояла молча, медленно застегивая пуговицы блузки, стараясь не встретиться в зеркале взглядом с Максимом. В дверь снова постучали, но уже более настойчиво.

– Сейчас! – отозвался Максим, заканчивая с водными процедурами. – Ты оделась? – обратился он к Лере.

– Да, – глухо отозвалась девушка.

Максим открыл дверь, и в туалет ворвалась огромная бабища. Она с удивлением перевела взгляд с Максима на Леру, понимающе ухмыльнулась и зашла в кабинку.

Леру словно ушатом ледяной воды окатили, она пулей вылетела из туалета, сорвала со стула пальто и выскочила из «Пенки». Дрожащими руками она открыла дверцу машины и завела двигатель. Вырулила на встречную полосу, развернулась и помчалась куда глаза глядят. Хоть куда – лишь бы подальше от Максима.

Глава 5

Стоял хмурый октябрьский день, когда ветер беспощадно сбивал с ног прохожих, швыряя им в лицо мокрый снег и жухлые листья. Валентина медленно шла по улице. После очередного порыва ледяного ветра она с удовольствием получила свою порцию мокрого снега в лицо и зажмурилась… Господи, какое это счастье быть живой и ощущать все это! Валентина смотрела на хмурые лица прохожих, и ей было их жаль – они не понимают, как это здорово просто ЖИТЬ! Без всяких условностей жить, когда знаешь, что завтра утром проснешься и увидишь солнце, или дождь, или снег. Все равно что, ведь главное – увидишь. Но к сожалению, люди понимают это слишком поздно – когда теряют все. Не была исключением и Валентина.

Не ощущая ни сырости, ни холода, она дошла до проспекта Конституции и повернула к уже знакомому дому номер 21. Хотела в последний раз встретиться с Игнатом и с Катериной. Кто знает, быть может, эта встреча действительно окажется последней. Валентина не хотела умереть, не попросив прощения у Игната и Катерины. Ведь если быть откровенной до конца, она действительно хотела убить Катю, и лишь по счастливой случайности этого не произошло. Валентина быстро добралась до сорок третьей квартиры и позвонила в дверь. Не важно, если Катерина и не откроет, можно поговорить с ней и через закрытую дверь. Валентина позвонила в дверь и замерла. Тишина. «Неужели дома никого нет?» Она почему-то была уверена в том, что сегодня обязательно встретится с Катериной и с Игнатом, поэтому вновь нажала на кнопку звонка и даже зачем-то постучала в дверь кулаком. В квартире Игната была тишина, зато приоткрылась дверь соседей.

– И чего вы тарабаните! – Заспанная пожилая женщина недовольно сморщила лицо. – Наталья Ивановна на рынок ушла за салом, не вернулась еще, значит. Чего стучать-то? Люди отдыхают, спят, а вы, женщина, им мешаете!

– Да я к Катерине! – Валя подошла к соседке. – Вы не знаете, где она? Или Игнат?

– А вы кто такая? – подозрительно прищурилась старуха. Теперь она вся показалась из-за двери. Большая и рыхлая, в грязном ситцевом халате и стоптанных домашних тапках на босу ногу. – А то ходят тут всякие…

– Я? – От такого напора Валентина даже растерялась. – Я? Я Катина бывшая пациентка. Я лежала у нее в больнице, а теперь мы с ней общаемся. Она замечательная девушка, и муж у нее хороший.

– Игнат-то? – переспросила соседка. – Ну, больно уж он старый, а так ничего мужик. Так Катерина не живет здесь больше, она сюда маму свою поселила, Наталью Ивановну. Неужели она вас не предупредила?

– Так я номер сотового телефона сменила! – соврала Валентина. – Я и забыла совсем! Как она меня предупредить-то смогла бы? Значит, Катюша с мамой квартирами поменялись? А почему? Ей вроде бы здесь все нравилось.

– Так это ж квартира Игната, мужа Катерины, – разоткровенничалась соседка. – Но после того как к нему бывшая жена приехала прямо сюда, а она, говорят, душевнобольная, он сам настоял, чтобы квартирами с Натальей Ивановной поменяться. Игнат ужасно боится, что его бывшая ребенку вред причинит. Вы бывшую-то Игната не знаете?

– К счастью, не знаю, – совершенно серьезно ответила Валя. – Мне повезло.

– Да и я ее живьем-то не видела! – с горечью отозвалась соседка. – Наталья Ивановна фото мне показывала, такая стерва! Белобрысая, ухоженная такая, лицо размалеванное! Жила как сыр в масле, а потом, говорят, пить начала. Ну и на почве пьянки голова-то у нее и поехала!

– Да вы что? – Валентина наигранно удивилась. – Бывают же такие стервы!

– Да, бывают, – нахмурилась соседка. – Что-то я с вами разговорилась не к добру. Наталью-то сама дождешься или передать чего?

– Записку для Катерины передайте! – спохватилась Валентина. – У вас ручка или карандаш есть?

– Сейчас вынесу!

Соседка захлопнула дверь, и Валентина осталась на площадке одна. Она оперлась о перила и вздохнула: «Значит, Игнат поменялся с тещей квартирами! Господи, до какой степени он меня боится!»

– Держи! – Соседка протянула Валентине карандаш и клочок газеты. – Пиши, да я передам Наталье-то.

– Спасибо. – Валентина взяла карандаш. – У меня бумага есть.

Она присела на корточки, вытащила из сумочки записную книжку и, вырвав из нее лист, начала писать: «Катя и Игнат! Простите меня за все. Валентина. Дай Бог вам счастья и здоровья!» Потом свернула записку в четыре раза и отдала ее соседке.

– Это все? – удивилась старуха. – Что-то ты мало написала.

– Зато по существу! – Валя протянула ей карандаш. – Ну, я пошла.

– Подожди. – Соседка колебалась, но любопытство, видимо, взяло вверх. – Ты говоришь, в больнице у Катерины лежала, да и вид-то у тебя, если честно, нездоровый. Чем болеешь-то?

Валентина улыбнулась и просто ответила:

– Рак у меня. Рак груди.

– Господи! – перекрестилась старуха. – Серьезно? Я и смотрю, ты словно одной ногой в могиле, я такие вещи за версту чувствую.

– Да я, похоже, там уже двумя ногами. – Валентина улыбнулась и пошла вниз. – Прощайте!

Соседка молча захлопнула дверь. Валентина вышла из подъезда и медленно пошла домой. Надо было собрать вещи, завтра рано утром она уезжала в Китай, в провинцию Шаньси. Там есть одна знахарка, говорят, которая творит чудеса. У Валентины как раз еще оставались деньги, на которые можно было попробовать и этот метод лечения. Возвращаться в больницу и тихо умирать, как растение, Валентина не хотела. Она приняла решение и больше не сомневалась ни минуты.

Глава 6

Марию на этот раз довольно долго держали в коридоре, и она успела основательно изучить каждый кусочек зеленой стены. Штукатурка местами отвалилась, обнажая старую белую краску. Как раз напротив Машиного лица шла длинная и глубокая трещина, несколько раз замазанная шпаклевкой и от этого ставшая еще заметнее. Маша вздохнула и посмотрела в сторону двери. За этой дверью шло судебное заседание, рассматривалось дело Романа Екимова, и Мария была главной свидетельницей.

Машу до сих пор одолевали сомнения, но сейчас отступать было поздно. Теперь сказать: «Извините, я все перепутала» – было невозможно. Есть такая статья «Заведомо ложные свидетельские показания», и из свидетеля в обвиняемого Мария переходить не собиралась. Рядом сидела странная парочка – мужчина неопределенного возраста и молодая женщина в ярком, аляповатом пальто.

– Это ты, гад, нас до такой жизни довел! – всхлипнула женщина и замахнулась на мужичка. – Алкаш, всю жизнь мне испортил!

– Стерва, – с тоской в голосе произнес несчастный. – Да я и пить-то начал, чтобы рожу твою поганую не видеть!

– Ах ты! – Женщина толкнула мужичка в плечо, он дернулся и в свою очередь толкнул Марию.

– Нет, с меня хватит!

Маша встала и отошла подальше.

– Васильева Мария. – Дверь распахнулась, и ее вызвали в зал. – Проходите!

Маша на негнущихся ногах вошла в зал и огляделась. Роман сидел на скамейке сбоку, низко опустив голову и сцепив руки в замок. Мария подошла к судье и ответила на пару вопросов, на которые отвечала уже сто раз. Когда Машу отпустили, она еще раз взглянула на Романа, а он внезапно поднял голову – их глаза встретились. Мария вздрогнула и замерла: лицо Романа было словно один большой синяк, левый глаз заплыл, а на правом красовался огромный кровоподтек. И этот единственный глаз смотрел на Машу с такой тоской, что у нее оборвалось сердце. Маша вышла из зала суда и разревелась. Ей было так жаль Екимова, что и словами не передать. Странной, воинственной парочки в коридоре уже не было, Маша села на скамейку, обхватила голову руками.

– Что же я наделала! Что же я натворила! – совсем по-деревенски заскулила Мария. Она причитала до тех пор, пока ее не вывела на улицу охрана.

Она с трудом добралась до квартиры Леры, открыла дверь своим ключом и сразу же, не раздеваясь, ушла в ванную.

– Маша? – крикнула Лера из комнаты. – Это ты?

– Да! – глухо отозвалась Мария, включая воду. – Я в душе.

Маша села на кафельный пол и замерла. Ничего не хотелось – ни разговаривать, ни шевелиться, ни дышать.

– Маша, у тебя все в порядке? – постучала в дверь Лера.

– Да, я в душе, – из последних сил ответила Мария, моля Бога, чтобы от нее отвязались.

– Ты ужинать будешь? – как назло, не унималась Лера.

– Нет, я уже ужинала. – Мария сжала кулаки. – Спасибо, Лера!

До той наконец-то дошло, что Марию лучше оставить в покое, и она ушла обратно в комнату. Когда через три часа Мария вышла из ванной, Лера уже спала на своем диване, укрывшись одеялом с головой.

Мария прошла на кухню и села за стол. Она бессмысленно уставилась в окно и просидела так до утра. В шесть часов Мария накрасилась и ушла на работу. А Лера продолжала спать…