Текст книги "Школьные тетради"

Недаром помнит вся Россия

«В 1807 Тильзит (Атм Баублен). Государя сопровождали: великий князь Константин Павлович, Беннингсен, граф Ливен, князь Лобанов, Уваров и Будберг, министр иностранных дел. С Наполеоном находились: Мюрат, Бертье, Бессьер, Дюрок и Коленкур. Денис Дывыдов: «И мы его поколотим, предсказываю тебе, потому что в конце концов, Наполеон всё таки один, одно лицо, а Россия целый народ…» Довольно было причин разрыва с Францией. Наполеон жаловался что Россия не исполняет условия Тильзитского контракта, в отношении континентальной системы – допускает в свои порты ввоз английских колониальных и мануфактурных произведений под американским флагом; что в войну с Австрией русский вспомогательный корпус не действовал, как войско искренно союзное, и даже дружил с австрийцами. Наполеон оскорблялс что предложение его руки сперва великой княжне Екатерине Павловне, а после Анне Павловне не было принято: Александр дав сначала своё согласие, отозвался после что на этот брак не было соизволения Марии Фёдоровны. Но со стороны Александра причины к войне: общая неприязнь к Франции русских, которых народное чувство страдало, оскорбляясь утратой военной славы в неудачных походах против Наполеона; расстройство финансов вследствие этих походов, упадок наших ассигнаций при невозможности исправить это, оставаясь верным континентальной системе Наполеона, которая уничтожая нашу заграничную торговлю с Англией, носила очевидный вред и государственному и частному благосостоянию. Дипломатические отношения обоих кабинетов становились день ото дня холоднее и недружелюбнее. Дерзкий и презрительный тон французских дипломатов в Петербурге вызывал русских на подобные же оскорбления и наши гвардейские офицеры не оставались у французов в долгу. Всё предвещало скорую, неизбежную войну с Францией – наступил незабываемый 1812 го!» М. Фонвизин

Нашествие

Воззвание Наполеона к армии 10 июня 1812 года: «Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Франциею и в войне с Англией – ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн, и тем не покинут своих союзников на ея произвол. Россия увлечена роком. Судьбы её должны свершиться. Не думает ли она что мы переродились? Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войною. Выбор не может быть сомнителен. Идём же вперёд, перейдём Неман, внесём войну в ея пределы. Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как первая, но мир который мы заключили принесёт с собою и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течении 50 лет оказывает на дела Европы» В нашей имп. квартире в Вилковшиках, 22-го (10) июня 1812 г подписано Наполеон.

«Русский народ поднялся как один человек и для этого не потребовалось ни прокламаций, ни манифестов. Правительство говорило о том чтобы положить предел вызванному движению; но пиьменными приказами нельзя сдержать подобных порывов, подобно тому как нельзя возбудить их такими приказами…

Русская любовь к родине не похожа ни на какую другую. Она чужда всякой рассудочности: она вся в ощущении. С одного конца России до другого она проявляется одним и тем же способом, решительно все выражают её одинаково; это не расчёт, это ощущение – молния. Бросится и всё принести в жертву огнём и мечом – вот в чём сила этой молнии. Вступать в сделку с неприятелем – такая мысль не вмещается в русской голове. Никакое перемирие невозможно, не о каком сближении не хотят и слышать.

Победить или быть побеждённым, середины для русских не существует.» Г. Фабер из Петербурга

Отступление к Смоленску

«Ещё ни один полководец ни в одной армии не находился в таком крайне неприятном положении как я. Каждая из обеих соединённых армий имела своего особого главнокомандующего, которые обличены были полномочиями, вполне соответствующими таковому положению. Каждый из них имел право распоряжаться по собственному усмотрению вверенною ему армией. Правда, я имел в качестве военного министра право отдавать приказы, но я не решался воспользоваться этим правом…

Итак, мне подлежало прежде всего употребить все средства, чтобы установить между князем и мною наивозможное согласие дабы иметь возможность руководить обеими армиями и направлять их к безнадёжным, а согласным направлениям к одной общей цели предприятием, тем более что поводу медлительности его движений возникали уже между нами отношения натянутые. Я принуждал себя льстить его самолюбию, уступать ему в некоторых случаях, против собственного убеждения, дабы с тем большим успехом настоять на своём в делах важнейших. Одним словом, я принуждён был играть такую роль, которая была не по мне, которая противоречила и моему характеру и моим чувствам.» М. Барклай де Толли

Русские армии отступали. Главным виновником отступления и всех в русской армии объявили Барклая де Толли. Его обвинили: Багратион, Ермолов, Платов, Сен – При и масса второстепенных лиц. Его обвинили даже в измене. Легендарный Платов после сдачи Смоленска в запальчивости воскликнул:»Вы видите я дет только в плащ! Я никогда не надену больше русского мундира, так как это стало позорным.» Эти слова сказанные в минуту раздражения несправедливы по отношению к Барклаю – человеку которому вопреки всем спас и продолжал спасать русскую армию. «Что касается до меня лично, – писал он в одном из писем, – то я не питаю иного желания как доказать пожертвованием моей жизни мою готовность служить отечеству в каком бы то ни было чине и положении.»

Однако слухи об измене стали распространяться по всей России и вопрос о назначении нового командующего был поставлен голосом народным. Кто же виноват в том, что Барклай де Толли попал в такое положение: император и только он. Ведь Барклай с самого начала не облечённый полнотою власти, не мог требовать безусловного повиновения не только от Багратиона, но и от второстепенных лиц.

Полководец. А. Пушкин

(Барклай де Толли)

 
У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата,
Не в ней алмаз венца хранится под стеклом,
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Её разрисовал художник быстроокий.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадонн,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жён,
Ни плясок, ни охот; а всё плащи да шпаги,
Да лица полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года.
Нередко медленно меж ними я брожу,
И на знакомые их образы гляжу.
И мнится, слышу их воинственные клики.
Из них уж многих нет, другие, коих лики
Ещё так молоды на ярком полотне,
Уже состарились и никнут в тишине
Главою лавровой. Но в сей толпе суровой
Один меня влечёт всех больше. С думой новой
Всегда остановлюсь пред ним и не свожу
С него моих очей. Чем далее гляжу,
Тем более томим я грустию тяжёлой.
Он писан во весь рост. Чело как череп голый,
Высоко лоснится, и мнится залегла
Там грусть великая. Кругом – густая мгла;
За ним – военный стан. Спокойный и угрюмый,
Он кажется глядит с презрительною думой.
Свою ли точно мысль художник обнажил,
Когда он таковым его изобразил,
Или невольное то было вдохновенье,
Но Доу дал ему такое выраженье.
О, вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Всё в жертву ты принёс земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчании шёл один ты с мыслею великой,
И в имени твоём звук чуждый не взлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ таинственно спасённый тобою,
Ругался над твоей священной сединою;
И тот чей острый ум тебя и постигал,
В угоду им тебя лукаво порицал.
И долго убеждён могучим убежденьем:
На полпути был должен, наконец,
Безмолвно уступить и лавровый венец,
И власть, и замысел, обдуманный глубоко,
И в полковых рядах сокрыться одиноко.
Там, устарелый вождь, как ратник молодой,
Свинца весёлый свист заслышавши впервой,
Бросался ты в огонь, ища желанной смерти, –
Вотце!
О люди! Жалкий род,
Достойный слёз и смеха!
Жрицы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведёт в восторг и умиленье!
 

Стихи писали о войне 1812 года: Пушкин, Полонский, Тютчев, Туманский, Батюшков К., Жуковский, Майков, Давыдов, Крылов, Щербина.

Пожар в Москве распространился с невероятной быстротой. Само небо казалось, приняло участие в этом ужасном разрушении. Пожар Москвы может быть разделён на три периода: сначала горели предместья, затем город, наконец Кремль.

Михаил Богданович Барклай-де Толли. Роберт Беркли оф Толли в 1086 появился в графстве Банф Восточной Шотландии с лозунгом «Верность и терпение». В 1621 году Джон и Питер Беркли упорно использовавшие против католиков Стюартов, уехали из Шотландии в германское герцегство Мекленбург, в город Росток. Старший сын Питера Беркли-Оган-Стефан в 1664 году переехал в Ливонию и поселился в Риге. Женился на Анне Софие Дюренталь и у них родился Вильгельм, а от него Вейтгольд-Готард, что значит «Богом данный», поселился в Литве на маленькой мызе Палушисе. Здесь 13 декабря 1761 года у него родился третий сын Михаил Богданович Барклай-де Толли. Когда сыну исполнилось три года отвёз его в Петербург.

Орден Св. Александра Невского

По случаю перенесения мощей Св. Алесандра Невского в 1724 году из Владимира в Санкт-Петербург, в Александро-Невскую лавру, император Пётр 1 предполагал учредить кавалерственный орден в честь незабвенного победителя шведов. Но болезнь и затем смерть его воспрепятствовали осуществления этого и изобретения цвета ленты. Позже для ордена Св. Александра Невского была избрана красна лента, как у ордена Св. Людовика, жаловавшегося во Франции только за военные заслуги. Орден получил высшее значение когда в день Св. Александра Невского 30 августа 1725 года, императрица Екатерина 1 сама возложила на себя орденские знаки. Орден, задуманный Петром 1 как исключительно боевая награда, был впервые выдан уже после смерти императора в 1725 году его женой и преемницей Екатериной 1. Стал наградой за военные и гражданские заслуги, причём в армии в эпоху 1812 года на него мог рассчитывать имевший чин не ниже генерал-лейтенанта. Так как орден Александра Невского имел 1 степень – его знак: крест красной эмали носился на широкой красной ленте через левое плечо. На серебряной восьмилучевой звезде ордена помещался девиз «За труды и отечество». Особым более почётным видом награды могли быть знаки укреплённые бриллиантами (алмазами). Всего за 1812=14 гг орден Александра Невского был выдан за военные заслуги 48 раз, в том числе с бриллиантовыми украшениями 14 раз.

Орден Владимира

Учреждён в 1782 году и был наградой как за военные отличия, так и за гражданские заслуги. Имел четыре степени, из них младшая 4-я в виде небольшого крестика красной эмали носилась на чёрно-красной ленточке на груди в петлице, 3-я: тот же крестик на ленте на шее, ещё более высокая степень. 2-я несколько большой крест на шее одновременно со звездой на груди. И наконец 1 – я степень ордена Владимира выдавалась в виде большого креста, носившегося на широкой ленте через плечо со звездой на груди. Девиз ордена: «Польза, честь и слава» помещался на звезде. Три высшие степени ордена Владимира не имели особых внешних отличий, когда выдавались за военные заслуги и лишь четвёртая степень – в случае получения за боевые подвиги, носилась на ленте с бантом тех же цветов – черного и красного. Никаких дополнительных украшений из драгоценных камней ордену не полагалось.

4 – Степень офицерам,3 – полковник, генерал-майорам, 2 – генералам.

Орден Анны

Нерусский по происхождению, был учреждён в 1735 году голштейн-готтторпским герцогом Карлом Фридрихом в память незадолго до этого умершей жены, Анны Петровны, дочери Петра 1. С начала 40-х годов, когда в России прибыл Пётр 3 Ульрих, будущий российский император, орден стали раздавать и русским подданным. Окончательно орден Анны был введён в систему русских наград в 1797 году Павлом 1 и в эпоху 1812 года имел три степени. Младшая третья степень носилась в виде небольшого красной эмали крестика в кругу красной эмали на эфесе или чашке холодного оружия присвоенного роду войск, в котором состоял награждённый и выдавался только за военные отличия. 2 и 1 степени могли быть наградой и за военные и гражданские заслуги. При этом 2 степень ордена Анны в виде креста красной эмали и красного стекла с золотыми фигурными украшениями в углах носилась на шее на красной с золотыми каймами по краям «аннинской» ленте. А 1 степень такого же но большего размера крест на широкой ленте через левое плечо и звезда с девизом: «Любящим правду, благочестие и верность» на латинском языке – на правой стороне груди. Знаки 1 и 2 степеней ордена Анны могли быть украшены драгоценными камнями, что повышало значение награды.

Вячеслав Корда

«Сердцем страны, из которого произрастали корни духа народного – была Москва со своими старинными библиотеками с манускриптами летописей в книгах, со своей живописью и произведениями декоративного и прикладного искусства, со своими легендами, сказаниями, преданиями, молвой, духом; со своими материальными богатствами, со своим старинным ансамблем, названиями и признаками и со всем прочим чего нельзя было измерить, не гирями, не аршинами, не золотниками, не штуками, но что составляло и составляет душу и сердце всякого русого и что так до слёз было и есть дорого ему и не только ему, но и не так давно обрусевшему инородцу. Недаром Пётр 1 в борьбе с боярской оппозицией, да и с народом, чтобы оторвать страну от традиций, перенёс столицу в болото, в пустыню, на ровное голое место, в чухонию. Этот акт свидетельство беспримерной проницательности царя, зревшему в самый корень проблемы. Как говорил историк Иван Егорович Забелин, занимавшейся историей Москвы, она втянула в себя самое выдающееся, самое прекрасное что создали родные края России в области культуры. Все народы России видели в ней святыню. Символ своей Родины, сою матушку. И с тем большей лёгкостью вошли народы Европы на международный сговор, заговор против России, чем больше он отвечал интересам буржуазии, а точнее – того самого ротшильдовского спрута, которого она олицетворяла и который был её фактическим хозяином. Наполеону гораздо важнее и удобнее было бы взять Петербург и навязать на выгодных для себя условиях кабальный для России мир, но этим бы не достигалась тайная цель похода., вот почему он вопреки всякой логике, о которой говорило большинство писателей: не ограничился ни Витебском, ни Смоленском, а как бы вынужденно пошёл дальше, на Москву, взятие которой не сулило никаких особенных выгод, но которую он должен был уничтожить, а Кремль взорвать, чтобы не осталось в памяти об утверждении русской государственности, символом которой и был Кремль, как не осталось бы свидетеля бесчисленных поражений международного зла, пытавшегося «раздавить» Русь во все времена проламывая её рубежи то с Востока, то с Запада.»

Солдатский Георгиевский крест

1807 год для награждения низших чинов за боевые подвиги. Эта награда представляла собой серебряный крест без эмали, но с изображением в центральном медальоне на лицевой стороне святого Георгия на коне, а на оборотной стороне инициалов святого «С. Г.», как и на офицерском знаке. Носилась эта награда на узкой оранжево-чёрной ленточке, как и орден Георгия. В правилах о награждении знаком отличия говорилось: «Им награждаются только те из нижних воинских чинов, которые, служа в сухопутных и морских русских войсках, действительно выкажут свою отменную храбрость в борьбе с неприятелем.»

На солдатском Георгиевском кресте гравировался номер, под которым получивший награду вносился в так называемый «вечный список георгиевских кавалеров». Первым получил солдатского Георгия унтер-офицер кавалергардского полка Егор Иванович Митрохин за отличие в бою с французами под Фридландом 2 июня 1807 г. Всего к 1812 г. был выдан 12871 знак с соответствующими номерами от единицы до 12871 (№ 6723 – Надежда Дурова). К 1914 гду ещё 9345 человек.

Между знаками отличия Военного ордена, выданными за участие в военных действиях 1812-14 гг есть небольшая группа с вензелем «А1» на верхнем луче креста не включённая в выше сделанные подсчёты. Эти награды были изготовлены в 1839 году специально для ветеранов этой войны – солдат русской армии в связи с 25 – летием взятия Парижа, фактического окончания военных действий и открытием памятника на Бородинском поле – в наше время исключительная редкость.

Наградные медали

Первая по времени учреждённая наградная медаль, имеющая отношение к войнам России с наполеоновской Франции появилась в связи с военными кампаниями 1805 и 1806-07 гг (массовый набор в действующую армию). Для тех нижних чинов, кто добровольно соглашался остаться на сверхсрочную службу после трёхлетнего пребывания на вторичной службе при увольнении выдавалась медаль с воинской арматурой на одной стороне с надписью: «За усердную службу». На другой – «1806». Но самой известной и массовой наградной медалью эпохи наполеоновских войн стала награда с надписью «1812 год». Она была учреждена в память Отечественной войны 5-го февраля 1813 года. Этой серебряной медалью на голубой андреевской ленте награждались все строевые чины армии и ополчения, принимавшие участие в военных действиях с французами до конца 1812 года, то есть в пределах Отечества. Это к тому же был первый случай в истории русской наградной системы, когда совершенно одинаковую медаль получали генералы, офицеры и нижние чины армии и флота, – для всех непременным условием получения этого знака являлось личное участие в боевых действиях с наполеоновской армии на территории Российского государства (260 тысяч).

Главы дворянских родов в случае если они даже не принимали участие в военных действиях, были награждены (в том числе и женщины) подобными же медалями, но бронзовыми и на владимирской ленте. Поэтому на мундирах военноначальников и на знаменитой Военной галерее Зимнего дворца мы иногда видим обе медали, – серебряные и бронзовую, которую полководцы получили и как участники боёв, и как старшие по роду. Право ношения этой медали получили и их потомки – тоже старшие по роду, даже если ими окажутся женщины.

Представители купечества пожертвовавшие крупные средства на ведение войны получали бронзовую медаль с подписью «1812 год», но на менее почётной золотисто-красной ленте ордена Анны и без права ношения потомками. Все христианские священники, то есть лица допущенные к самостоятельному ведению богослужения, в память Отечественной войны 1812 года, были отмечены особыми бронзовыми крестами латинской формы, на перекрестии которых были помещены изображения и надписи, повторяющие медаль 1812 года. Носился крест на владимирской ленте, как и прочие кресты священнослужителей. Его получили около 40 тысяч человек.

Существовала ещё одна наградная медаль с надписью: «За любовь к Отечеству.1812 год»,-очень редкая. Была предназначена 27 особо отличившимся партизанам – крестьянам Московской губернии.

Ещё одна серебряная медаль 1814 года «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» носится эта серебряная медаль должна на комбинированной ленте двух орденских цветов – голубая Андрея Первозванного и оранжево-чёрная Георгия. Впервые стала раздаваться 19 марта 1826 года более 160 тысячам человек. Знаком отличия, связанным с Отечественной войной 1812 года стала наградная медаль в память 100-летия этого события, пышно праздновавшегося в 1912 году. Медаль автором которой был известный отечественный медальер А. Васютинский должна носится на Владимирской ленте. На ней были помещены несколько изменённые строки из приказа по случаю изгнания неприятеля из пределов России: «Славный год сей минул, но не пройдут содеянные в нём подвиги». Награда предназначалась всем военнослужащим частей ведущим свою родословную от полков и батарей, принимавших участие в Отечественной войне 1812 года (более 442 тысяч человек).

Яков Петрович Кульнев

Герой войны. «Кто кричит пордон – того брать в полон» с чувством юмора один из его приказов.

 
Поведай подвиги усатого героя,
О муза! Расскажи как Кульнев воевал,
Как он среди снегов в рубашке кочевал,
И в финском колпаке явился среди бала.
Пускай услышит свет
Причуды Кульнева и гром его побед.
Я здесь слыхал от матерей
Как старый Кульнев их страшил,
Когда без спроса и затей
Он к люлькам детским подходил.
Но говорят они: «Добряк».
Лишь целовал детей и так
Смеялся кротко им в привет
Как вот вблизи его портрет.
 

Кстати Иохан Людвиг Руненберг, автор этих сток, фигурирует на одной из финских гравюр того времени, сидящим на руках у Кульнева.