Текст книги "Где-то есть ты…"

И я позволила себя обнять… Крепко-крепко. Сашка даже поднял меня на руки. Когда мы стояли так близко друг к другу, в моём животе порхали бабочки, а сердце учащённо билось. Не хотелось никогда разжимать объятий.

Он ушёл, и я поняла, что обязательно скажу «да». Я не могла так просто его отпустить или отдать кому-то другому.

Упустить шанс снова окунуться в его объятия? Никогда! Любой из моих друзей просто умолял бы меня не верить ему, но я поверила, поэтому уже тогда решила, что никому об этом не скажу. Проверю его временем…

Дверь за Сашкой закрылась, а я села в кресло в полной растерянности, не зная, то ли прыгать от радости, то ли реветь. И как могла я не любить его после таких слов? А через пять минут он позвонил, и мы проговорили три часа. Как когда-то давно, в самом начале нашей красивой и печальной истории. И тогда он наконец смог поесть – впервые за три дня. А я – улыбнуться.

Рабочий день закончился. Я повязала жёлтый шарф, надела плащик и вышла на улицу. Жаль, что не поехала сегодня на машине, ведь вечером поднялся угрожающе-сильный ветер. Прохожие кутались в воротники и передвигались торопливым шагом. И только листья на асфальте изящно танцевали свои причудливые танцы.

Я поймала такси и поехала к любимому знакомиться с мамой. По дороге он два раза позвонил, беспокоился, но мы застряли в пробке и потеряли много времени.

– Привет, – сказала я смущённо, переступая порог Сашиной квартиры.

– Привет, любимая, – он весь светился.

– Мама дома? – спросила я одними губами.

– Нет, – рассмеялся Сашка, – не дождалась, ушла к подружке. Я сказал ей, что придёт моя девушка, она удивилась, но в обморок не упала.

– Всё ясно, – улыбнулась я.

Саша помог мне снять плащ и сапоги, провёл в комнату, подал чай с бутербродами. Мне было неловко, но приятно видеть, как он пытается ухаживать за мной. Мы просидели целый час, разговаривая о нашем прошлом. При этом он при каждой возможности делал мне комплименты, целовал и поднимал на руки.

– А помнишь, как мы увидели друг друга первый раз?

– Помню, – покраснела я.

– Я в тот день всем сказал, что влюбился!

– Да, ты тоже мне сразу понравился.

– Смотри, – он подвёл меня к зеркалу, – я выше тебя ровно на голову. Ты такая Дюймовочка! Умора! – Сашка встал на колени и посмотрел на меня. – А теперь ты выше! Неужели ты вот так смотришь на меня снизу вверх?!

– Да, – рассмеялась я, счастливая до безобразия.

Он повалил меня на пол и начал щекотать. Я извивалась и хихикала, ползая по ковру, умоляя о пощаде.

– Знаешь что? – внезапно спросил он.

– Что?

– Я так счастлив, как никогда в жизни.

– И я.

– Вот это колечко, – он снял с безымянного пальчика своё серебряное кольцо с молитвой и протянул мне, – было со мной почти с самого детства. Оно было со мной всегда и везде и насквозь пропиталось моей энергетикой. Я хочу, чтобы теперь оно было у тебя, защищало тебя и приносило удачу.

– О, – я с радостью приняла подарок и сразу надела на палец, – спасибо. Это многое для меня значит. Только ты сходи в церковь и купи себе новое, это тебе очень шло.

– Обязательно! – подтвердил он и поцеловал меня в губы.

– А теперь пошли ко мне, Мартин уже заждался.

– Пошли.

– Только давай пешком, – попросила я.

– Ты же замёрзнешь! – возразил Сашка.

– Зато это будет очень романтичная прогулка.

– Хорошо, тогда надевай мой свитер.

– М-м-м, с удовольствием!

Я прыгнула на кровать, обняла подушку и стала наблюдать, как он одевается.

Мы шли по ночной улице, нежно держась за руки, когда он сказал:

– Посмотри на этот дом.

– Смотрю.

– Вот в этом подъезде у меня своя квартира. Там сейчас живёт мой двоюродный брат.

– Ух ты, супер! – сказала я, восторженно разглядывая фасад.

– Думаю, что стоит попросить его съехать.

– Зачем?

– Теперь у меня есть ты, и я хочу жить вместе.

– О! Я с удовольствием… – Моя челюсть отпала от таких заявлений. – Не думала, что когда-то услышу от тебя такое. – Я сильнее сжала его руку.

– Теперь всё будет по-другому.

– Надеюсь.

– Сегодня Юля спросила, почему у меня в Skype статус «сердце». А я ответил, что люблю. Люблю Еву!

– А она?

– Она сразу вышла.

– Ну и правильно сделал. Всё, пусть все отсекаются!

И мы, обнявшись, рассмеялись. Это определённо были самые счастливые дни в нашей жизни.

Ночь, которая последовала за этим, была просто волшебной. Незабываемой. Мы наслаждались каждым движением, не торопясь, смаковали друг друга. Каждая секунда была до краёв наполнена удовольствием для нас обоих. Саша шептал мне безумные признания, звал меня по имени, осыпал поцелуями с головы до ног. Мы занимались любовью. Любовью! Иначе и не назовёшь. Под утро я уснула на его плече, а когда проснулась, он накормил меня завтраком с горячим кофе. Завтраком в его понимании была гречка с котлетами, но это была самая чудесная гречка на свете. Позже мы принимали душ, а потом валялись полдня в обнимку на диване.

Вечером того же дня Саша пришёл в кафе, где заседал Паша со своей косоротой Ульяной и другими девицами, и заявил прилюдно, что у него появилась девушка по имени Ева, которую он очень любит. Вот уж тогда-то эта Юля не выдержала, вскочила, чуть не опрокинув стол, расплакалась и убежала. У Паши с досады тоже чуть не сдали нервы. А Саша вернулся домой, отчитался мне обо всём и со спокойной душой уснул.

Весь следующий день он просидел у себя дома, вернее, проспал. Видимо, за все предыдущие бессонные ночи. Я хотела с ним встретиться, но он мягко мне отказал, желая побыть один. Мне это было странно, ведь люди, которые любят друг друга, по моему мнению, должны использовать каждую свободную минутку, чтобы побыть вместе. Или не так? Ещё я считала, что влюблённые должны по возможности видеться каждый день, потому что жить друг без друга не могут. Или как?

Но я сделала ему большую скидку на то, что это у него в первый раз. И он ещё привыкнет. Мой Сашка.

– Значит, встретимся в «Георге» через два часа?

– Да, любимая, я посижу с парнями немного и приеду к тебе. – Сашка говорил со мной очень ласково. – Будь там, хорошо?

– Хорошо! Целую! – обрадовалась я.

– Люблю тебя, моя Ева!

– Я тоже люблю!

– Пока.

– Пока.

Я положила трубку и вернулась на танцпол. Мила, как всегда, отжигала в свойственной ей манере, не замечая никого вокруг. Выглядела она умопомрачительно, особый шарм её образу придавали алые туфельки на шпильке. Все мужчины пялились на нас.

Я двигалась расслабленно и неспешно в своём белом платье до колен и белоснежных туфельках-лодочках, настороженно поглядывая на окружавших со всех сторон самцов. Особо плотоядным одним лишь взглядом сразу давала понять, что не стоит даже пытаться подходить познакомиться. Сегодня у меня было особое настроение: я чувствовала себя как за каменной стеной. Так, наверное, чувствуют себя замужние дамы. Танцевала в ожидании, когда же придёт Мой Мужчина, чтобы составить мне компанию. Вот тогда и начнётся настоящий вечер. Тогда и можно будет расслабиться и веселиться на полную катушку.

– Музыка сегодня – отстой! – прокричала Мила мне в ухо.

Я пожала плечами. Она никогда не понимала техно.

– Поехали в «Адриатику»?

– Зачем? – испуганно спросила я.

– Там музыка лучше.

– Хорошо, только давай попозже.

– Как скажешь, – теперь пожала плечами она и продолжила отплясывать.

Через час я позвонила Сашке:

– Да, любимая, – ответил он.

– Мила хочет в «Адриатику», – громко сказала я, стараясь перекричать музыку.

– Поезжайте. Я приеду туда.

– Точно?

– Мы обязательно сегодня встретимся, не переживай.

– Договорились. До встречи!

– Пока!

В два ночи, когда я устала шарить поникшими глазами по залу «Адриатики» в поисках Саши, пришло сообщение:»Спокойной ночи, принцесса. Я дома, никакой. Сплю. До завтра».

Моему негодованию не было предела. Испортить такой вечер! Как он мог?! Я сразу вышла на холодный воздух ночной улицы и набрала его номер:

– Саша! Алло!

– Алло.

– Что с твоим голосом? Ты пьян?

– Да, я уже сплю. И я пьян.

– Но мы же договаривались!

– Я пришёл в «Георг», там немного посидел с друзьями, потом понял, что я в хлам. Пришлось ехать домой.

– Но мы же договаривались! Я тебя очень ждала!

– Ну что мне сделать? Хочешь, встану и приеду?

– Иди в задницу! – И я бросила трубку.

Да я бы приехала к нему и на край света! Значит, просто не захотел… Мои руки опустились. Я почувствовала такую жалость к себе. Всё тело давно покрылось гусиной кожей, а я всё стояла одиноко на ветру у входа в клуб и глотала от обиды слёзы.

– Как ты? – спросила я, прижимая к уху телефонную трубку.

– Уже ничего, – сухо ответил Саша.

– Может, встретимся?

– Хм… Пока неохота, я только встал.

– Как отдохнул вчера? – Мне уже начало казаться, что я навязываюсь.

– Нормально. Пил, пил, пил. Приехал в «Георг», там столько знакомых. Со всеми пообщался. Потом меня совсем развезло, – его голос даже повеселел, – сижу посреди клуба, меня уже пошатывает, а вокруг такие девчонки, так весело. Сижу и понимаю, какой я гулёна!

– Саш, ты понимаешь, что говоришь?!

– Опять заводишься? – недовольно промычал он.

– Ведь ты мне говорил такие слова! Обещал, что я не буду больше плакать! А теперь вот так легко говоришь, что ты гулёна?!

– Ну извини. Так получается…

– Я тебя ненавижу, слышишь? Никогда мне больше не звони. Не хочу больше тебя знать! Какая дура, как же я могла?

С криком я швырнула телефон об стену и опустилась на пол. Слёзы катились и катились по щекам. Сначала немного, потом сплошным потоком. Я кричала и билась в истерике. Мартин заскулил и лёг мне в ноги. Слёзы текли даже из носа. Я выла и рыдала, пока не начала задыхаться.

Рухнул весь мой мир. Окончательно. И как же я могла позволить так с собой поступить? В сотый раз. Он не обманывал, нет. Он реально верил в то, что сможет отказаться от прошлой жизни ради меня. И не смог. Только не думала, что его хватит всего на три дня…

Зазвонил телефон. Он звонил, не прекращая, ещё очень-очень долго, но я в тот день даже не притронулась к нему. Даже не обернулась, чтобы посмотреть на дисплей. Как сказала Мила, иногда в жизни бывают моменты, когда надо сказать «нет», чего бы нам это ни стоило…

После очередной бессонной ночи я чувствовала себя раздавленной, словно меня переехал асфальтный каток. Голова трещала, всё перед глазами плыло. Мерзкое холодное утро напомнило мне о приближающейся зиме резким порывом ветра, который чуть не вырвал створку окна, когда я, открыв его, села на подоконник.

Ненавижу холод.

Посмотрела вниз. Высоко. Даже показалось, что деревья тянут ко мне голые ветки, а мокрая земля под окном зовёт и манит к себе. Я подняла голову. Люди вдалеке куда-то торопятся, спешат по своим делам. На каждом из них тёплые пальто и куртки. У каждого семья, дом, работа. Хоть какая-то иллюзия жизни. У меня даже её нет.

Я одна. На подоконнике. Холодным осенним утром. В одних шортах и лёгком топе. Совсем одна. С зияющей дырой в груди. И с пустотой внутри, которая не покинет меня до конца жизни. Сердце на месте, но я его не чувствую. Чувств нет.

Дрожащими пальцами я сжала сигарету, поднесла к губам и прикурила от зажигалки. Вдохнула и выпустила дым.

Вот так, наверное, себя чувствуют зомби. Просто существуют. Ни желаний, ни надежд. И к чему такое существование? Пустота…

Я свесила ногу вниз и удивилась тому, что даже морозный ветер не пробирает меня до костей. Ничего не чувствую. Разжала пальцы и отпустила зажигалку. Та полетела вниз, совершая красивые обороты, затем беззвучно оттолкнулась от подоконника чьего-то окна и моментально скрылась в траве.

Через минуту вслед за ней полетел окурок. Его полёт был менее скоротечным. Забавно.

Я села на корточки и бросила прощальный взгляд на комнату.

На полу валялись две бутылки из-под коньяка, ещё – две из-под настойки – стояли на столе. Все эти двое суток я пыталась забыться с помощью алкоголя. Тщетно. Он не принёс мне облегчения. В голову, наоборот, лезли глупые мысли, сводившие всё к желанию ему позвонить. Борясь с этим желанием, я выкинула сим-карту, разбила два любимых Митиных бокала, искусала все губы и содрала до крови заусенцы. Сдержалась.

Пустые блистеры и горстка разбросанных таблеток на диване напомнили мне о слабости. Я хотела выпить их и покончить со всеми мучениями навсегда, но испугалась долгой мучительной смерти и передумала. Зато выкурила четыре пачки сигарет. До одури. Кажется, с меня не смыть запах табака и через неделю.

Да пошло оно всё к чёрту! Если меня убивает любое воспоминание, зачем такая жизнь?! Если я не могу быть с ним, зачем нужна жизнь без него? Всё будущее теряет смысл.

Никогда не думала, что одно чувство может поделить жизнь на «до» и «после»! Как заставить себя жить дальше?! Нет. Я не хочу. Зачем нужны все эти маленькие желания, когда одно, самое главное, уже никогда не исполнится?!

Держась за раму, я встала ногами на подоконник и в последний раз посмотрела вниз. Нет, никто и не заметит, что меня уже нет. Такая маленькая, жалкая, бесполезная Ева. Никто не будет страдать без тебя. Никто.

Разве что он. Придёт на мои похороны, возьмёт мою холодную руку и заплачет. Поймёт, что был не прав. Но будет слишком поздно. И всю жизнь он будет жалеть. Всю жизнь…

Прощайте!

Мощный порыв ветра из ниоткуда вдруг налетел на меня и потянул за собой. За спиной раздался отчаянный лай собаки. От страха и ужаса я из последних сил ухватилась за оконную ручку. Сердце застучало, как бешеное. Весь алкоголь выветрился за секунду.

Вытирая пот со лба, я присела, затем скатилась с подоконника на пол и разрыдалась. Мартин сел рядом и тихонечко заскулил.

Неужели это я только что хотела совершить подобное?! Кому и что я хотела таким способом доказать? Даже не верится, какую глупость я только что чуть не сделала. Безумие!

А моя бедная мама? Что было бы с ней? Она бы с ума сошла от подобной новости. Слегла бы с инфарктом сразу. А папа? Сразу бы поседел… А мои бедные друзья винили бы во всём себя. Ну и дура же ты, Ева!

Вытирая слёзы, я принялась собирать пустые бутылки в пакет. Ползала на четвереньках, подбирая разбросанные обёртки и таблетки. Подмела пол на кухне, собрав веником все осколки от посуды. Смыла размазанный макияж, приняла ванну и решила жить. Плохо, грустно, тяжело – неважно, как, – лишь бы жить. Я оказалась достаточно сильной, чтобы попытаться пережить всё, что было, и значит, останусь такой до конца!

– Алло, мама! – всхлипнула я в трубку, набрав знакомый номер, – мамочка, любимая, я к тебе сегодня вечером приеду, жди! Я тоже соскучилась, да-да, спасибо. И тебя.

Марк поправил свой любимый синий галстук, прочистил горло и посмотрел на меня исподлобья. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. От его грубой попытки откинуться и наклонить спинку дорогое кожаное кресло под ним жалобно пискнуло.

Я села напротив и положила сумочку на колени. Вдоль моего позвоночника замаршировали мурашки.

– Здравствуй, – выдал он стеклянным голосом.

– Здравствуй, Марк, – поздоровалась я.

– Тебя, Ева, третий день нет на работе. – Марк говорил медленно и чётко, боясь взорваться окончательно. – И никто не знает, где ты.

Я уже, было, открыла уже рот, чтобы ответить на ещё не заданный им вопрос, как он вдруг наклонился ко мне и прокричал, чётко разделяя слова:

– Как это понимать?!

– Прости… – попыталась защититься я.

– Послушай, Ева, ты уже не девочка и должна понимать, какая на тебе лежит ответственность! Я бросил вызов серьёзным людям, поставил себя в неловкое положение перед подчинёнными, когда назначил тебя на эту должность. Ты понимаешь? Отдаёшь себе отчёт, что это не детский сад? Захотела она – не пришла. Это серьёзный взрослый бизнес! Здесь на кону серьёзные большие деньги. Репутация ресторана, в конце концов!

– Я понимаю, – проблеяла я.

– Поставки, заказчики, клиенты – все они серьёзные люди. – Марк встал и схватился за голову. – Никто не будет ждать, пока ты нагуляешься! Никто! Ресторанный бизнес – это постоянное движение, ничто не стоит на месте. Всё зависит от того, насколько оперативно каждый участник большой цепочки выполняет свои обязанности. И желающих работать на твоём месте предостаточно, поверь! Стоит свистнуть, и сбегутся соискатели: и это будут люди с нужным образованием, опытом, а самое главное – с желанием ра-ботать. Понимаешь? Я тебе платил? Платил. Притом исправно. И требовал взамен не так уж много – всего лишь исполнять свои функции. К тому же я верил в тебя, Ева, доверял. А ты, – он показал на меня пальцем, – не оправдала моих надежд. И так легко насрала на всё, что было тебе доверено.

– Марк. – Я встала и взяла его за руку. От неожиданности он сразу замолк, прекратив свой монолог. – Прости меня за всё, я тебе очень благодарна. Но так получилось. И я сюда сегодня пришла, чтобы сказать тебе, что увольняюсь.

– Что? – произнёс он тихо и в изумлении сел на край своего стола, так и не отпустив моей руки.

– Да. Я так решила. В моей жизни произошло много всего, о чём хочется забыть. И я приняла решение уехать из этого города.

– Куда? – Он совсем растерялся.

– Не знаю, может, в Питер поеду. – Я улыбнулась и крепче сжала его руку.

Марк продел свои пальцы между моих, притянул меня к себе и посмотрел прямо в глаза:

– Всё так серьёзно?

– Более чем, – совсем тихо ответила я и опустила глаза, боясь расплакаться.

– А я тут хотел наорать на тебя. Привести в чувство. Думал, ты прогуливаешь, а ты… Извини. – Он обнял меня и погладил по голове. – Несчастная любовь, что ли?

Я кивнула головой. По моей щеке поползла одинокая слеза. Хорошо, что он её не видит.

– Малыш, – вздохнул он, не разжимая объятий, – пойми, что убежать от этого невозможно. Нужно просто пережить. Пройдёт время, и ты будешь гораздо проще к этому относиться. А если повезёт, то будешь вспоминать со смехом, встретишь на улице и удивишься тому, как могла когда-то его любить. Моя маленькая девочка… – И поцеловал меня в макушку.

– Лучше будет, если я уеду, – всхлипнула я.

– Для того чтобы прийти в себя, необязательно уезжать. Ну кому ты там нужна в Питере? Ни прописки, ни связей. Ну кто тебя там возьмёт на работу? Поедет она, вот выдумала. Не нужно бросать ресторан, чтобы забыть кого-то. Или… – Он взял меня за плечи и, выгнув бровь дугой, пристально посмотрел в глаза: – Или он работает в ресторане?

– Нет, – я замотала головой из стороны в сторону.

– Дима, что ли? – ещё больше удивился он своему предположению.

– Нет, – улыбнулась я, – он не из ресторана.

– Фу-у, а то я испугался уже, что ты с нашим поваром закрутила. А что? Вы всё вместе да вместе. Он в Милан – ты к нему в квартиру. Любой бы так подумал. И он неплохой парень, настоящий талант.

– Нет, нет, нет. Марик, перестань! И я пару минут назад думала, что ты меня уволишь, а ты отговариваешь меня уходить.

– Да это я напугать хотел, – улыбнулся Марк, – а ты на меня ведро холодной воды вылила, можно сказать!

– Но я правда хочу уйти, – смутилась я.

– Я тебя никуда не отпускаю! – Он обхватил меня руками и посмотрел в мои глаза с особой нежностью. – Ева, я только сейчас понял, какая ты маленькая, юная и ранимая. И глупенькая! Ты мой самый родной человечек, как я могу дать тебе уйти? Ты хоть раз в жизни искала работу? Знаешь, что это такое? Тебе удивительно повезло, окончив университет, сразу занять такую должность. А где работают твои сверстники? Видела? Они начинают свою карьеру в отделах доставки либо жалкими помощниками, операторами, девочками и мальчиками на побегушках. Потому что жизнь – штука жестокая, и нужно начать с самого низа, чтобы подняться до верха.

– Ты прав, Марик, – призналась я, – без тебя я была бы сейчас никем. Могла бы рассчитывать на место чьей-нибудь секретарши или кассирши в банке. У меня нет связей, нужных знакомых или родственников…

– Вот видишь! А ты раскидываешься таким тёплым местечком, как управляющий в ресторане. Где ты найдёшь работу лучше, интереснее, легче?

Я задумалась и молча села в своё кресло. Перспективы маячили действительно не радужные. Марк сел передо мной на корточки:

– Когда-то я был простым деревенским парнем, который вернулся из армии и узнал, что его девушка давно встречается с другим парнем. А я её любил. И страдал. Но всё, что произошло, только сделало меня сильнее. Я оброс защитной оболочкой, и никто больше не смог ранить мои чувства. Нашёл нужных знакомых, стал усердно работать, выбился в люди. В двадцать четыре открыл своё дело, в двадцать шесть – купил машину, в двадцать девять – квартиру, а потом разбогател и смог себе позволить всё остальное. Я работал двадцать часов в сутки, чтобы доказать, что чего-то стою. И теперь имею почти всё, что пожелаю. Да, я не верю людям. Да, у меня почти нет друзей. Но я кое-что могу. И я могу помочь человеку, которого люблю. Как-то по-своему, но люблю. Не настолько самоотверженно, как ты бы хотела, чтобы я тебя любил. Но это сильное чувство.

Марк приблизился к моему лицу настолько близко, что я затаила дыхание, подумав, что он меня поцелует, но он продолжил:

– Я не смог бы оставить свою семью ради тебя. Прости. Наверное, я трус. И я в этом признаюсь. Не смог бы быть верен тебе до конца жизни, проводить с тобой всё свободное время, любить, так как ты того заслуживаешь. Но я думаю о тебе и помню о тебе всегда. Помню, как пахнут твои волосы, как ты забавно ворочаешься во сне, как блестят по утрам твои глаза. Я никогда не спутаю ни с чем тембр твоего голоса, не забуду твой весёлый смех.

Ты подарила мне самые счастливые минуты моей жизни, и я, конечно, дурак, что от тебя отказался. Но ты достойна лучшего, поверь. Всё, что я сейчас могу дать тебе, – это поддержку и хороший дружеский совет. Оставайся, не бросай свою работу. Ресторан ожил под твоим управлением, он загнётся без тебя, и мне так приятно в этом сознаваться. Ты – на месте и лучше всех делаешь своё дело.

– И ты простишь мне прогулы? – осторожно спросила я.

– Да, – просиял Марк.

– И как мне быть? – Я улыбнулась, с надеждой взглянув на него.

– Ты идёшь в отпуск! А когда отдохнёшь, возвращаешься в ресторан, – предложил тот, вопросительно глядя на меня.

– Договорились, – и я пожала ему руку.