Текст книги "Опасность желания"

– Все в порядке. В доме знают, что у меня есть ухажер. Подойди ближе.

Такие предложения не повторяются дважды. Хью моментально схватил Меггс в объятия и прижал к забору. Слава Богу, с ней все в порядке.

– Как ты? Достала?

– Все хорошо. Достала, но не все. – Она незаметно опустила в его карман узелок. – Мне нужно вернуть их как можно быстрее. Пришлось стащить пять ключей, и их пропажу скоро обнаружат. Всем заправляют Фокнер, секретарь, и Стоувал. Они оба завязли в деле по уши. Но улики заперты надежнее, чем королевская казна.

– Меггс, я не уверен, что мы успеем сделать ключи. Не хватает времени. Заседание комитета перенесли, чтобы нам было удобнее, но больше ждать нельзя. Улики нужны сейчас.

– Посмотри это. Оттиск письма, которое писал Фокнер. Думала, что это шифр, но не было времени разобраться. – Она встряхнула головой. – Нас заставляют все время работать. Некогда присесть. И он всегда там. Кроме того, так трудно каждый раз вскрывать замки. Для вскрытия сундука потребуется много часов, если я не сумею разобраться с ключами.

Хью видел темные круги под глазами Меггс, ощущал ее хрупкость. Ее плохо кормят. Она дрожала от пронизывающего холода на ветру, и ему ничего не хотелось так сильно, как схватить ее в охапку и увезти домой, туда, где ей будет тепло. Туда, где она будет в безопасности. Но он не мог этого сделать. Ему приходилось отправлять ее обратно в дом Стоувала.

– Послушай, девочка, у нас нет времени.

Меггс поникла, как лишившиеся ветра паруса. У нее словно отняли надежду. Хью ненавидел себя за то, что вынужден не обращать на это внимания.

– Возьми ключи обратно. – Его голос звучал тихо, но твердо. – Они тебе понадобятся. Воспользуйся первой возможностью. – Это была сложная миссия, а Меггс была его подчиненной, его агентом, которого тренировали для этой работы с детства. Хью чувствовал себя негодяем за то, что использовал свои личные знания о ней для дела. – Мне очень нужно, чтобы ты это сделала, Меггс. Уверен, ты меня не подведешь.

Меггс кивнула. Она очень устала, но была полна решимости.

– Я сделаю это, капитан. Можешь на меня рассчитывать.

Глава 17

Это был хороший вечер для ограбления. Дождь лил как из ведра, приглушая звуки, и сумерки пришли рано, погрузив кухню в полутьму. Вся посуда после обеда уже была вымыта, а ужин только готовился. Хозяева собирались ужинать в гостях, так что в доме оставалась только прислуга. Намного меньше работы.

Звякнул колокольчик. Это в холле на Парк-лейн. Вероятно, Фокнер уходил. Меггс хотела придумать причину, объясняющую, почему ее так тянет выглянуть в дверь и удостовериться, что мерзкий секретарь ушел, но почему-то не получалось. Это сделала за нее Доркас.

– Высматриваешь своего дружка?

– Ага. Девушка всегда надеется.

Фокнер как раз вышел из-за угла и теперь шел вдоль фасада дома. Меггс юркнула обратно в дом, надеясь, что он ее не заметил. Похоже, что нет. Мужчина спокойно дошел до Аппер-Гросвенор-стрит и скрылся из виду.

Меггс вернулась в буфетную и сняла фартук. Настал ее звездный час. Сейчас или никогда. Как сказал капитан, у них слишком мало времени, чтобы его терять.

– Ты куда?

Меггс обернулась. Доркас и Моди внимательно смотрели на нее.

– Хочу повидаться со своим парнем.

– Он там? – спросила Доркас.

– Прикройте меня. Пожалуйста.

– Трим все равно узнает, ты же понимаешь, и может тебя выгнать.

Моди покачала головой и посоветовала:

– Заставь его жениться на тебе, Мэг. Так нехорошо. Ты же ходишь к нему по ночам.

Значит, они все слышали, но не выдали ее. Да благословит Господь их добрые сердца.

– Именно это я и собираюсь сделать. Пожелай мне счастья, Моди.

– Удачи тебе, – в один голос сказали девушки, и она ушла.

Взбежав вверх по лестнице, Меггс взяла набор отмычек и положила на койку Моди кулек со сладостями миссис Таппер. Пусть девушки полакомятся. Потом она спустилась в кабинет, направилась прямо к сейфу и приступила к работе. Кое-что ей удалось сделать, но прошел час, а она так и не сумела разобраться в последовательности открывания замков. Темнота сгущалась. Меггс закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Ничего не помогало. Она зажгла свечу и вознесла короткую молитву душе Нэн, прося ее о помощи. Потом она медленно обошла вокруг сундука, внимательно глядя, быть может, есть еще какой-то скрытый механизм, который она не заметила.

Пробираясь мимо полки за столом, Меггс снова обратила внимание на чистую дорожку на пыльной поверхности перед томом Бурка. Сначала она почувствовала только удивление. А потом пришло то странное чувство, сопровождаемое покалыванием в кончиках пальцев, когда все остальное исчезает, остается только карман или замок – или определенность. Она села на стул перед столом, повернулась к книге и потянулась к ней левой рукой. Ведь лорд Стоувал был левшой. Том оказался удивительно легким для такой толстой книги. Потому что это была вовсе не книга. Это была коробка, наполненная тем, что, как Меггс предположила, было памятками для пользования шифрами, надежно запертыми в сейфе Фокнера. Они все были написаны неровным почерком – левой рукой. Лорд Стоувал.

Меггс потребовалось всего лишь две секунды, чтобы принять решение. Она вывалила содержимое коробки на стол и аккуратно сложила листы за корсаж платья, так, чтобы они не выделялись под одеждой. Возможно, этого будет достаточно, чтобы по крайней мере арестовать Стоувала и Фокнера. А когда они окажутся за решеткой, капитан получит доступ к сундуку в любое время. Ей остается только доставить эти листы капитану раньше, чем Стоувал обнаружит их пропажу.

Меггс поставила фальшивую книгу обратно на полку и собралась уходить. Очень уж хотелось поскорее покинуть этот дом. Но нет. Как бы ей ни хотелось убежать и бросить сундук наполовину открытым, если она оставит улики, преступники, безусловно, насторожатся. А капитану нужно время, чтобы сделать все по закону. Поэтому она быстро привела все в порядок.

И услышала звук. Кто-то вставил ключ в замок, собираясь открыть дверь, ведущую из холла.

Дьявольщина! Как она могла не услышать шагов по мраморному полу? Времени не было. Меггс метнулась к другой двери, ведущей в маленький холл. По пути она вытащила из волос заколки и расстегнула ворот. К тому времени как она благополучно проскользнула в холл, в голове уже сложилась картина. «Нагло ври и выкручивайся, дорогая, главное, чтобы все выглядело естественно». Она распахнула ворот шире, так чтобы была видна грудь, облизнула губы и прислонилась к входной двери с удовлетворенной улыбкой.

Уже в следующую секунду в дверь ворвался Фокнер и цепко схватил ее за локоть. Руку пронзила острая боль. У секретаря была хватка как у сборщика долгов, со склонностью к садизму. Этот человек явно любил причинять боль. По спине Меггс поползли мурашки.

– Ой! – взвыла она. – Пусти!

– Что ты здесь делаешь? – закричал Фокнер.

– О, мистер Фокнер, лорд Стоувал…

Она неловко, поскольку секретарь продолжал ее держать, присела в реверансе, увидев на пороге лорда. Фокнер был сама подозрительность. Его глаза шарили по холлу и кабинету. Но Стоувал был настроен вполне мирно. Меггс часто задышала, так что ее грудь стала быстро подниматься и опускаться. Теперь взгляд Стоувала был прикован к ее груди. Пока Фокнер пытался определить, что пропало, она сумела за спиной засунуть немного пасты в замок, так, чтобы зафиксировать его в открытом состоянии.

– Я задал вопрос! Это помещение закрыто для слуг.

– Да, сэр. Я знаю, сэр. – Она широко раскрыла глаза и постаралась, чтобы в ее голосе и на лице отразился страх, кстати, вполне реальный. – Я не была в той комнате, – заныла она. – Честно. Я и сюда забежала только на минутку, чтобы согреться. На дворе так холодно.

– Ты вошла с улицы? – спросил лорд Стоувал.

Меггс прикусила губу и сжалась, всем своим видом показывая, что осознает вину.

– Я знаю, что это не разрешается, милорд. – В точно рассчитанный момент в ее глазах блеснули слезы. – Но на черной лестнице всегда люди. А девушка не может заставить парня сделать ей предложение, когда на них все смотрят. Мне просто нужно было уединение, чтобы привести его в нужное настроение, понимаете?

Лорд Стоувал захихикал.

– Не вижу ничего смешного! – прошипел Фокнер. – Как ты сюда попала?

– Мы просто стояли в дверях, разговаривали, но дверь была открыта, вот мы и вошли. На улице дождь.

– Мы? Кого ты сюда впустила?

– Боже правый, Фокнер, – досадливо поморщился Стоувал. – Посмотри на девчонку. У нее еще юбки мокрые. Это было всего лишь любовное свидание. Возвращайся на кухню, девочка.

– Нет! – возразил Фокнер и не отпустил ее руку. – Как ты сюда вошла? Дверь закрыта.

– Нет. – Меггс отошла в сторону, и ветер сразу распахнул дверь. Фокнер выпустил ее руку и бросился осматривать замок.

– Знаешь, Фокнер, тебе нужно лучше следить за своими драгоценными ключами.

Антагонизм между этими людьми был настолько силен, что его, казалось, можно было потрогать руками. Он и дал Меггс возможность удалиться от зловредного секретаря на безопасное расстояние. Но она не могла просто убежать, и уж точно не к большому темному экипажу, который курсировал по краю парка. Если у Фокнера или Стоувала появится хотя бы тень подозрения, что она украла, они скроются раньше, чем капитан успеет их арестовать. Они должны верить, что пока находятся в безопасности.

– Вернись немедленно! – рыкнул Фокнер, выскочив за ней на мокрую мостовую.

Меггс метнулась на середину Аппер-Гросвенор-стрит – там всегда можно было смешаться с толпой.

– Не подходи ко мне, крыса! – завопила она.

– Я сделаю так, что тебя уволят!

– Не выйдет! Я сама ухожу. Ни минуты больше не останусь в этом проклятом доме. А если ты опять сделаешь мне больно, мой парень придет и разрежет тебя на куски своим ножом для разделки рыбы. Ты, жалкое подобие… – Меггс подхватила небольшой камушек и запустила его в сторону. В секретаря она не попала, но камень угодил именно туда, куда она надеялась – в окно совсем рядом с головой Стоувала. Стекло разбилось, осыпав лорда дождем осколков.

А потом она бросилась бежать со всех ног. Прочь от капитана в трущобы Лондона.

Двадцать минут быстрого бега и запутывания следов убедили ее, что Фокнер безнадежно отстал. Черт, ну почему, когда она оказывается на улице, там всегда холодно и мокро? Если она будет продолжать бежать под дождем, пытаясь найти обратную дорогу, бумаги под ее корсажем намокнут и чернила расплывутся. И все ее старания окажутся тщетными. Ждать нельзя. Холодный дождь уже промочил ее волосы – чепец она потеряла на бегу, одежда на спине тоже стала мокрой.

Был только один выход. Она обязана сохранить бумаги сухими. Привычка – вторая натура. Если кто-нибудь из дома Стоувала все еще разыскивает вороватую судомойку, что ж, ему придется чертовски здорово поработать.

Глава 18

Нет ничего хуже ожидания. И не было смысла повторять себе, что Меггс – профессионал и что она с детства живет на улице. Или что она может быть опасной, как кинжал.

Хью видел, как она выбежала из дома Стоувала, бранясь, словно торговка рыбой, швырнула в Фокнера камень и припустилась бежать, словно заяц. Капитан направился за ней, но у Меггс была слишком большая фора, чтобы он сумел догнать ее на своих двоих, а плотное движение делало экипаж бесполезным. И она исчезла на холодной мокрой улице, будто растворилась в дожде и стала невидимкой. Он еще долго курсировал по парку в надежде, что она вернется. Но когда опустилась ночь, а Меггс все еще не было видно, он встревожился. Сомнения, которые он упорно отгонял прочь, вернулись, увеличившись стократ.

Почему она не побежала к нему? Неужели он потребовал от нее слишком многого? Наверное, он оставил ее одну, без поддержки в доме Стоувала слишком надолго. Или поручил ей невыполнимое задание. А может быть, все еще хуже, и она просто кинула его и сбежала?

Он должен был предвидеть такой поворот событий и не напрашиваться на неприятности, полагаясь на циничную воровку, которая при первой же возможности оставила его с носом. Он доверился преступнице и в результате подвел адмирала Миддлтона, Адмиралтейство и свою страну. И теперь ему предстоит сказать это самому адмиралу.

Хью неохотно приказал Джинксу поворачивать к дому. Прошло совсем немного времени – по правде говоря, его оказалось даже слишком мало, чтобы успокоиться, – и экипаж остановился перед его домом в Челси, где уже ждал адмирал Миддлтон, нетерпеливо меривший шагами его кабинет.

К несчастью, здесь был и Росторн, который расположился за его столом как дома и внимательно осматривался, занося все увиденное в каталог, коим был его мозг. У Хью возникла было мысль вышвырнуть негодяя, в конце концов его сюда никто не приглашал, но он не стал этого делать. Какой смысл откладывать неизбежное? Плохие новости следует сообщать сразу.

– Итак, капитан? – прямо спросил адмирал.

– Это лорд Стоувал, адмирал. Я в этом совершенно уверен, хотя в данный момент не располагаю достаточными уликами. К сожалению…

Неожиданно у дверей раздался шум, и в комнату ввалился Тимми. На какой-то момент Хью остолбенел. Он никак не мог понять, как Тимми сумел так сильно вырасти и почему он позволил себе ворваться в кабинет, хотя ему было строжайше велено держаться подальше. Но когда насквозь промокший мальчишка бросился к нему, капитан понял, что хрупкий подросток, которого он автоматически прижал к себе, – это Меггс, дрожащая от холода и усталости.

– Я бежала! – задыхаясь, выпалила она. – Бежала всю дорогу. Черт знает сколько времени ушло на то, чтобы оторваться от него. Но я обвела его вокруг пальца в Дайалсе, бросила одежду служанки…

– Ш-ш-ш, тише, отдышись. Сядь. – Хотя ему совершенно не хотелось выпускать ее из своих объятий, он посадил девушку на стул, чтобы она немного отдохнула и перевела дух. Она стянула изодранную шляпу и встряхнулась, словно кошка, попавшая под дождь. Но ее роскошные длинные волосы исчезли, безжалостно обрезанные у шеи чем-то вроде ножниц для стрижки овец. – Боже, что случилось? – А потом, сообразив, что она и так уже сказала слишком много в присутствии Росторна, поспешно добавил: – У тебя есть улики?

– Я достала их. Шифры. – Она никак не могла восстановить дыхание и с шумом втягивала в легкие воздух. – С большим сундуком не справилась. Восемь замков. Времени не было. Но я достала это. – Она вытащила из-за пазухи пакет и протянула ему. – Я очень старалась, чтобы бумаги остались сухими.

Она завернула их в промасленную тряпку. Умная, сообразительная девочка. А он – осел, презренный негодяй. Он не имел права сомневаться в ней.

– Этого хватит? Ты достанешь их с этим? Это почерк Стоувала, я уверена. Он левша. Видишь, куда наклонены буквы? Другая бумага, я ее дала тебе раньше, – там почерк Фокнера. Он правша. С помощью этих бумаг то письмо можно будет расшифровать. Я не справилась с сейфом, – огорченно повторила она. – А эти бумаги я унесла – не было времени скопировать. Так что надо действовать быстро, потому что, если Фокнер или Стоувал обнаружат пропажу, они сбегут и заметут следы. Все в порядке? Этого достаточно?

– Более чем достаточно. – Хью передал пакет адмиралу Миддлтону, после чего набросил на плечи Меггс свой плащ. – Постарайся согреться. – Он бы не стесняясь поцеловал ее перед Богом и адмиралом, но здесь же находился майор Росторн, поэтому он довольствовался тем, что растер ее руки. – Иди в кухню. Миссис Таппер даст тебе чего-нибудь горячего.

Меггс помотала головой, как упрямый маленький терьер. Она не желала уходить, пока не узнает, успешной ли была ее миссия.

– Ну что? Этого достаточно? Я принесла то, что нужно? Может быть, надо ночью вернуться и…

Хью прижал палец к ее губам, чтобы остановить нервный поток слов.

– Взгляните на это, майор, – сказал он. – Вы сможете это использовать?

Ему все же удалось отвлечь внимание Росторна от Меггс, и тот разложил перед собой бумаги. Майор и адмирал довольно долго работали молча. Несколько раз они приглашали к столу Хью и выясняли его мнение по тому или иному вопросу. Он все время косился на Меггс, которая дрожала на стуле, мокрая и замерзшая, как трюмная крыса.

– У вас есть все необходимое? Мне нужно позаботиться о мальчишке, пока он не заболел.

– Да, – наконец изрек майор Росторн. – С этим мы возьмем их. – Майор собрал бумаги и направился к двери.

– Поспешите, майор Росторн, – сказал адмирал Миддлтон, – но только сделайте это быстро и тихо. Мы с вами поняли друг друга?

– Конечно. Мы не станем выносить сор из избы. Предоставьте это мне.

– Спасибо, майор. Я буду ждать от вас сообщений. Удачи. – Когда Росторн ушел, адмирал пожал руку Хью. – Спасибо тебе, Хью. Ты отлично справился с очень сложной задачей, и я это высоко ценю. А теперь займись мальчиком.

Хью впервые за последние часы или даже дни мог позволить себе дышать свободно. Дело было сделано, предатель, можно считать, уже пойман. Тогда почему так тяжело на душе?

Меггс дома. Она в безопасности. А он не чувствовал никакого облегчения. Наоборот, он буквально разваливался на части. Потому что теперь, добившись триумфа, он больше не имел никаких оснований задерживать ее.

Миссис Таппер настояла, чтобы Меггс основательно помокла в горячей ванне, которая вытянет из ее тела промозглый холод, что Меггс вполне устраивало. Однако ей не терпелось услышать от капитана, успели ли схватить Стоувала и Фокнера, хотя она смертельно устала и промерзла. Она отдалась заботам миссис Таппер и не пожалела об этом. Миска горячего супа, стакан молока, и Меггс была готова упасть в свою удобную теплую постель. Она не подвела капитана, выполнила его задание. Тогда почему он не сказал ей ни слова одобрения? Не поздравил с победой? Или хотя бы не поблагодарил?

Все было так: капитан ворвался в комнату, где она блаженствовала в ванне, не удосужившись даже постучать. Но у него был повод прервать ее отдых, хороший повод. Меггс села и прижала колени к груди, чтобы прикрыть свое тело, однако капитан на нее даже не смотрел. Он метался по комнате, как обозленный зверь бегает по своей клетке, всем своим видом выражая недовольство. Единственное, что его отличало от упомянутого зверя, – это стакан с бренди в руке. Каждые несколько мгновений он делал глоток.

– Попробую догадаться, что тебя встревожило. Все кончено? Их взяли?

– Взяли Стоувала, когда он выходил из клуба.

– Поделом ему. Арестован, как вор, посреди людной улицы. Глупый ублюдок! Надеюсь, его карманы проверили?

– Он все сваливает на Фокнера. По его словам, он представления не имел о том, что тот французский шпион, и просто был должен ему денег. Ты опять оказалась права, утверждая, что это или любовь, или деньги. Ты нашла двоих. Один делал это из-за денег, другой из-за любви – преданности делу.

Меггс проявила великодушие и не стала злорадствовать. Но похоже, капитан этого не заметил.

– А как насчет Фокнера? Его взяли? Он очень опасный тип.

– Он ускользнул из наших сетей. Наверное, уже на полпути во Францию.

– Что? – Неудивительно, что капитан был так сильно недоволен. Меггс тоже не имела повода радоваться. – Мне это не нравится. Вы должны были его поймать. Его нельзя было отпускать. – Она вздрогнула и нахмурилась. – Ну, что поделать. По крайней мере вы можете повесить за измену лорда. Тебе вернут за это корабль?

– Возможно. Но с ним разберутся втайне, и скорее всего его по-тихому куда-нибудь спровадят, так что не жди публичных казней в Ньюгейте. Ты, оказывается, кровожадная чертовка. А я-то думал, что ты почувствуешь сострадание к своему коллеге по ремеслу.

Меггс почувствовала жгучую обиду.

– Если бы меня поймали, ты думаешь, кто-нибудь почувствовал бы сострадание? Фокнер разрезал бы меня на тысячу кусочков и не ощутил ничего, кроме удовольствия. А Стоувал стоял бы рядом и наблюдал. Они заслуживают всего, что получили. Это плохие люди. Их следовало бы повесить в центре Гайд-парка, чтобы другим неповадно было. Вот, оказывается, как – по-тихому спровадят. Маленьких детей вешают за кражу куска хлеба. А предателей, чьи дела, наверное, стоили жизни сотням солдат и моряков – не забывай о моряках! – по-тихому спроваживают. Если это справедливо, плевать я хотела на такое государство!

– Я не говорил, что мне нравится такое решение. В данном случае я с тобой полностью согласен. Но я выполняю приказы, так же как и ты. И делаю то, что мне говорят.

– Что ж, я выполнила свою часть работы – то, что мне сказали, и если вы не поймали негодяя, это не мое дело. Я все сделала, как надо. Никто не скажет, что я напортачила.

Но капитан не говорил ничего – ни плохого, ни хорошего. Он просто метался по комнате, изредка скользил взглядом по Меггс, сидящей в ванне, и вроде бы не замечал ни ее самой, ни ее наготы.

Когда капитан подошел ближе к ванне, Меггс взглянула снизу вверх на его лицо, мрачное и суровое.

– Ты выглядишь как ангел мести.

Он еще раз сделал глоток бренди, провел пальцем по неровным краям ее кое-как обрезанных мокрых волос и сказал голосом грубым и полным опасного гнева:

– Ты мне не нравишься мальчиком.

Это было уже слишком. Она не позволит, чтобы к ней относились как к части механизма, который должен работать, чтобы удовлетворить его потребности и соответствовать его настроению. Пусть подавится своим настроением. За ней, испуганной и промокшей до нитки, через половину Лондона гнался убийца. Она так старалась, чтобы как можно лучше выполнить для него работу, и что получила? Обозленного мужчину, который ворвался в ванную и запугивает ее!

Меггс медленно встала – вода стекала с ее мокрого тела и с громким плеском падала на пол – нагая, как в день Творения.

– Ну что, я и теперь выгляжу как мальчишка?

Хью подхватил Меггс на руки и прижал ее спиной к стене раньше, чем успел понять, что делает. Но он так устал, так чертовски устал от мыслей. И теперь не думал вообще.

В этот момент, после дьявольски долгой ночи, чтобы сохранить рассудок, нельзя было думать – можно было только чувствовать. Ощущать тепло ее тела, можно было дать волю рукам, позволить им касаться ее везде. Он этого бесконечно долго хотел, но запрещал себе. Хью гладил ее по бокам – какая же она худенькая, все ребра видны, по изящной спине, плечам и шее, касался щек, подбородка. Меггс словно была вся соткана из теплого влажного шелка.

Но самое главное – ее рот. Ее вульгарный, варварский, язвительный и манящий рот. Хью припал к ее губам, как голодающий, не в силах утолить дикий первобытный голод. Его сжигали похоть и страстное желание. Сейчас в нем не было тонкости. Он не мог тратить время на то, чтобы насладиться ее чуть обветренными приоткрытыми губами. Он забыл обещание, что все будет полно нежности и ласки. В конце концов, Меггс не тонкий хилый цветок, да и в нем больше не осталось доброты. Он уже переступил грань, погрузившись в сладостные глубины ее рта, приклеился к ней, как суккуб, отбирающий все тепло и наслаждение, которое только мог получить.

Это было неизбежно, Хью знал это с самого начала. Он хотел ее такой – охваченной страстью, вцепившейся в него, с того самого момента, как увидел ее изящные лодыжки.

Меггс тоже целовала его. Ее тонкие сильные руки ерошили его волосы, а чувственные губы открылись для него. Хью слегка наклонился, чтобы усилить поцелуй. Меггс имела вкус холода и дождя, который, смешавшись со вкусом шотландского виски, лишил Хью разума. Он пил ее, как умирающий от жажды, как странник в пустыне, уже утративший надежду на спасение, но в последний момент припавший к живительному источнику.

Меггс издала сдавленный голодный звук и выгнулась навстречу Хью. Ее тело просило, требовало его прикосновений.

Хью и сам больше не мог ждать. Он не мог дышать. Он должен был проникнуть в нее.

Не было времени на любовные игры. Его пальцы уже расстегивали пуговицы на бриджах и освобождали мужское естество, а другая рука нащупала горячий и влажный вход в ее тело, прежде чем туда ворвался его фаллос. Хью должен был наконец усмирить черный вихрь своего желания, войти в нее со всей мощью, на которую был способен.

О да, наконец-то да!

– Нет! – Сильный отчаянный крик агонии и предательства отразился от стен маленькой комнаты и пробился сквозь густой туман его похоти. Или это ему показалось?

Хью открыл глаза и слегка отстранился, чтобы посмотреть на Меггс, прижатую к стене тяжестью его тела. Она была напряжена, как тетива лука, и явно боялась пошевелиться. Глаза широко открыты. Кажется, она боялась даже дышать.

И он все понял. Осознал. Почувствовал.

Меггс была девственницей, а он хотел изнасиловать ее, стоя у стены.

– Боже правый!.. – потрясенно выдохнул он. Что же он натворил?!

Он ослабил грубую хватку, отпустил Меггс и отступил.

– Мне очень жаль.

– Нет, пожалуйста, – простонала она.

Он отчетливо видел, как ей плохо. Меггс сползла по стене, села на пол и обхватила себя руками, словно защищаясь от его грубости.

Хью понимал, что сам во всем виноват. Она была его подопечной. Он нес за нее ответственность. Ему следовало быть сдержанным, лучше понимать ее, проявить качества джентльмена.

– Прости, девочка. Мне очень жаль. Я ухожу, – сказал он. – Я больше не стану тебя беспокоить. Прости, пожалуйста.

Он отвернулся, торопливо натянул бриджи и застегнул все пуговицы. Два шага, и он оказался у двери, еще шаг, и он закрыл за собой дверь и тяжело привалился к ней, чтобы восстановить дыхание и взять себя в руки.

Кухня оказалась милосердно и подозрительно пустой. В доме вообще не было слышно ни одного звука, словно доски и штукатурка затаили дыхание и ждали, что он еще может натворить.

* * *

Что она сделала? Только что Хью целовал ее, и она отвечала ему тем же, наслаждаясь вкусом его губ, чувствуя разгорающиеся под кожей искры, а уже в следующий момент он ушел. Он зажег в ее теле огонь, а потом отвернулся, оставив догорать дотла. Он что-то сказал, развернулся и вышел. Он даже не хромал и не делал вид, что ему тяжело. Так тяжело, как ей. Он просто бросил ее, словно мусор, который ему больше не нужен. Бесполезен. Не стоит внимания. Она снова оказалась покинутой.

Тело пронзила боль. Меггс чувствовала, словно разбилась на сотни кусочков, разбросанных по полу, как осколки стекла. Ей больше никогда не собраться и не стать прежней.

Но она обязана собраться. Надо взять себя в руки и убраться отсюда раньше, чем Хью вернется. Черта с два она уйдет из еще одного дома в холод и дождь, имея только то, что надето на ней. Наверху, в уютной комнатке, у нее есть добротная теплая одежда. И деньги. Их хватит, чтобы нанять экипаж. И даже переночевать в гостинице. А утром она пойдет к мистеру Леви и заберет остальные деньги. Она их честно заработала.

Оказавшись в комнате, Меггс собрала все свои шерстяные вещи. Ее не заботило, что платил за них Хью. Она работала на него, работала успешно и имеет право – все права! – забрать их с собой. Дело сделано, пора уходить.

Вошел Тимми с апельсином в руке.

– Чё делаешь?

– Собирай вещи, – велела она, – мы уходим.

– Да ладно тебе, Меггс! – рассмеялся Тимми.

– Не будь идиотом! – рявкнула она. – Я же сказала, мы уходим! Собери свои вещи.

– Господи, Меггс, но почему ты хочешь уйти? Здесь тепло, сухо, нас каждый день кормят, и работа легкая.

– Просто собери свои вещи. Положишь их сюда.

– Но, Меггс, мы еще даже не ели, и я не хочу…

– Заткнись. Перестань спорить. Заткнись и иди за мной.

– Меггс! – Тимми попятился назад. Сестра еще никогда с ним так не разговаривала. И никогда так себя не вела. Но она и никогда раньше себя так не чувствовала. Сломанной. Выброшенной на помойку. – Я никуда не пойду. Не хочу! – заявил он. – Я останусь с ним!

Меггс больше не могла скрывать свои чувства, рвущиеся наружу. Все, абсолютно все разваливалось. Все, о чем она мечтала, на что надеялась, рушилось. Они никогда не поедут в Тиссингтон. Она никогда не выйдет замуж и не будет вести спокойную, счастливую жизнь. Ее жизнь погублена, и в этом его вина. Она ненавидела его. Господи, как же сильно она ненавидела этого человека! Она ни на минуту больше не останется под его крышей!

– Прекрасно. – Меггс отвернулась от Тимми, чтобы тот не видел бегущих по ее лицу слез, и быстро закончила сборы. С деньгами пришлось повозиться дольше. Она разложила их в разных уголках комнаты – по паре фунтов здесь и там, под матрасом и в ящике, под лампой и на полке. Основная сумма лежала под половицей, которая почему-то никак не желала находиться. Слезы застилали глаза, и Меггс почти ничего не видела.

Она направилась вниз по лестнице тихо, как дохлая мышка, но наткнулась на капитана, который как раз поднимался к ней. С ним был Тимми. Предатель.

Взгляд Хью остановился на ней.

Будь он проклят! Ну почему ее угораздило полюбить такого человека?!

– Меггс! – Поскольку капитан шел по главной лестнице, она метнулась к лестнице для слуг. – Меггс, не надо!

Его голос преследовал, нахально лез в уши, мешал думать. Слезы слепили глаза. Меггс подхватила юбки и побежала вниз мимо ошеломленной миссис Таппер к двери, ведущей в сад. Если она успеет добежать до ворот…

– В чем дело? – воскликнула миссис Таппер.

Меггс была уже у двери, положила руку на засов и даже чуть приоткрыла дверь, впустив холодный и влажный ночной воздух. Но тут на ее руку легла его рука, и дверь захлопнулась.

– Меггс, прости меня. – Хью говорил тихо и грустно. Он встал за ее спиной и обнял за плечи, чтобы удержать. – Я очень виноват перед тобой.

– Отпусти меня! Немедленно! Ну почему ты не можешь просто дать мне уйти?! – Теперь она плакала. Черт, все-таки не удержалась. Разрыдалась, как младенец. Постыдилась бы! Но было так больно! В горле саднило, словно она проглотила стекло.

– Я не могу отпустить тебя, – прошептал он, – и ты это хорошо знаешь.

Он повернул Меггс лицом к себе и притянул к груди, и она прижалась к этой стене тепла, словно пытаясь в ней спрятаться. Меггс сопела, шмыгала носом и хватала ртом воздух, словно только что пойманная рыба.

– Прости меня, – повторял Хью снова и снова. – Это все моя вина. Мне не следовало… Я постараюсь все исправить, только не уходи. Пожалуйста. Останься.

– Останься, Меггс, – заныл Тимми откуда-то из-за спины капитана.

– Пойдем со мной, малыш, – позвала его миссис Таппер. – Оставь их. Пусть разбираются. Наша Меггс сегодня никуда не уйдет. В такую морозную ночь на улице можно простудиться насмерть. А что, я не удивлюсь…

Ее голова все еще лежала на груди Хью, кончики волос топорщились вокруг ушей и на затылке. Капитан держал ее крепко, прижимал к себе, не отпускал. У него не было слов, способных убедить ее, – все мысли вытеснила дикая паника, поселившаяся в его груди, когда он понял, что оттолкнул Меггс и она сейчас уйдет. Он это сделал сам.

Но он может все исправить.

– Пожалуйста, ради собственной безопасности, останься хотя бы на ночь. Ты не можешь никуда идти в такую ужасную погоду. Если утром ты еще захочешь меня покинуть, я отдам распоряжения. Но прошу тебя, не уходи.