Текст книги "Опасность желания"

Горячая волна прошла по коже и прожгла ее, как показалось Меггс, до костей. Рука Хью скользнула чуть ниже, его пальцы запутались в завитках, а потом раздвинули ее бедра. Странное напряжение стало еще сильнее, и Меггс решила, что вот-вот взорвется, разлетевшись осколками страсти.

– Я так давно об этом мечтал, – прошептал Хью, скользнул пальцем внутрь ее тела и стал осторожно двигать им.

Сладкая боль внутри стала невыносимой, и ее почему-то усиливали его движения. Он слегка двигал рукой, и напряжение внутри ее тела усилилось. Его руки двигались по ней, как смычок по скрипке. Меггс чувствовала какую-то неудовлетворенность. Она раскинулась на кровати, раздвинула ноги, и его колено сразу раздвинуло их еще шире. Как-то сразу внутри ее оказался уже не один палец, а два, причем Хью немного повернул руку и стал теребить подушечкой большого пальца бугорок плоти, прячущийся в нежных складках.

Меггс издала громкий стон – в нем звучала и мука, и требование большего. Того, что он мог ей дать.

Хью поцеловал ее более настойчиво, и она ответила на поцелуй. Ей нужна была его настойчивость, сила, натиск чувств. Его дыхание стало неровным, и Меггс услышала голос:

– Я больше так не могу, девочка. Ты мне нужна. Я хочу тебя.

– Да.

– Скажи, что ты…

Она даже не стала ждать окончания фразы.

– Да, прошу тебя. Я тебя хочу.

И Хью вжался в ее влажное тепло, ворвался в нее, наполнил ее собой и такими невообразимыми ощущениями, что она определенно взмыла бы в небеса, если бы не была прижата к матрасу весом его тела.

– Господи, Меггс!

Когда он навис над ней, опираясь на локти, а его большие руки взъерошили ее волосы, судя по исказившей его лицо гримасе, ему было больно. Меггс потянулась к нему, желая приласкать, уменьшить боль. Хью с улыбкой поцеловал ее ладонь и принялся двигаться внутри ее, сначала неуверенно, внимательно следя за выражением ее лица. Когда на нее нахлынула первая волна наслаждения, Меггс закрыла глаза и улыбнулась. Она тонула в удовольствии, которое дарил ей этот невообразимый мужчина.

– Да! – Когда она прошептала это слово, одно только короткое слово одобрения, все изменилось.

Его тело содрогнулось от невообразимой бури эмоций. Звук, вырвавшийся из его груди, был воинственным криком дикаря, голодным рычанием, стоном раненого зверя. Он стал двигаться внутри ее, врываясь все глубже и глубже, даря тепло и страсть.

Меггс хотела, но не могла понять, чего именно. Ее пальцы вцепились в нависшего над ней Хью, ноги уперлись в матрас, бедра двигались, рвались ему навстречу в потоке белого обжигающего жара.

Хью встал на колени, откинулся назад и, подхватив Меггс за талию, поднял ее, усадив на себя. Она, должно быть, закричала. Во всяком случае, какой-то странный звук эхом отразился от стен комнаты, но она почти ничего не соображала, охваченная огнем желания и силой наслаждения, пронзившего ее тело. Снова и снова по телу прокатывали волны блаженства, и каждая следующая была больше предыдущей.

А руки Хью ни на минуту не прекращали двигаться, его пальцы каким-то чудом находили самые чувствительные участки ее тела, усиливая ощущения. И наконец мир взорвался.

Глава 21

Она приходила в себя медленно, плыла, словно ее тело было рекой, свободной, текущей в своих берегах. И Хью был рядом с ней, поддерживал, касался ее волос, гладил по спине. Это было странно и чудесно – физическая близость, интимность. Он, похоже, не удовлетворил своего любопытства в отношении ее тела и во все глаза смотрел на нее, одновременно перебирая рукой ее локоны.

– Прости, что я тебя огорчила, обрезав их.

– Ш-ш-ш. Это не имеет значения, – пробормотал Хью, продолжая касаться ее, заставляя испытывать новые незнакомые ощущения.

– Я была испугана. Полагаю, я не была способна думать. Мне хотелось сохранить бумаги сухими, а я насквозь промокла. И замерзла. Поэтому я пошла к старьевщикам, но по пути решила, что если будут искать девушку, мне лучше превратиться в мальчика. Мальчишке проще и безопаснее передвигаться по городу ночью. И потом, я не думала, что это имеет какое-то значение.

– Не имеет. Важно лишь то, что ты благополучно вернулась. – Он привлек Меггс к себе, и она благодарно прижалась спиной к его груди.

– Ты получил улики, которые искал? Значит, ты не сердишься?

– Нет. – Хью пошевелился, и она почувствовала его эрекцию. – Похоже, что я сержусь?

Его губы коснулись очень чувствительного местечка – там, где шея переходила в плечо. Ее снова захлестнули эмоции.

– Не очень. – Интересно, он расслышал капитуляцию и поощрение в ее голосе? – Но ты сказал, что тебе не нравится.

– Я передумал. Теперь считаю, что я очарован. Так я могу видеть твою шею всякий раз, когда захочу, и не надо для этого поднимать волосы. – Его ладонь скользнула по округлости бедра, потом переместилась на живот и ниже…

Меггс закрыла глаза и ощутила мужское тепло. Ей хотелось получить от него больше – больше тепла и утешения, силы и решительности. Больше.

– Да, пожалуйста.

Воспользовавшись ее разрешением, Хью положил ладони на ее бедра и раздвинул ноги так, что она оказалась открытой для его прикосновений. Меггс не противилась, с радостью сдавшись на милость победителя.

– Ты этого хочешь? – тихо спросил он, скользнув пальцем в тепло ее тела.

– Да. – Спиной она почувствовала его эрекцию и выгнула спину в ожидании наслаждения.

Одним сильным движением он перевернул ее на живот и навалился сверху, прижав Меггс к матрасу. Она с шумом выдохнула.

– Хью… – Его имя звучало странно, слетая с ее губ. Все было странным.

Он целовал и слегка покусывал ее плечи, вызывая вихрь непередаваемых ощущений. Но что-то было не так.

– Хью!

– Тише. – Он сплел ее пальцы со своими. – Так хорошо?

Его тело заскользило по ее телу. Ощущения стали острее и зажгли огонь в самом низу живота. Меггс постаралась справиться с этим, но по всему телу лишь разошлись волны мучительного томления. Прижатая к матрасу грудь заныла – она жаждала его прикосновений. Меггс зашевелилась, ей надо было как-то справиться с хаосом чувств, бушующих в теле, но Хью держал ее крепко.

– Я хочу научить тебя доверять мне, – прошептал он. – Откройся для меня.

Тело Меггс отреагировало на эти слова всплеском желания, которое заставило ее, наоборот, сжаться. Чувство еще более усилилось, когда Хью нетерпеливо потребовал ее подчинения. Она слышала настойчивость в его голосе, ощущала ее в его прикосновениях. Ей нравилось сознавать, что она доставила ему удовольствие и возбудила сверх всякой меры. Сдавшись, она приобрела над ним власть.

Меггс почувствовала необходимость обладать и отдавать себя, любить и быть любимой.

Хью встал на колени и медленно погладил ее ягодицы, бедра, длинные мускулистые ноги. Меггс чувствовала, как обжигает кожу его взгляд, прикосновение рук.

А потом Хью крепко обхватил ладонями ее бедра и ворвался в нее с силой, исторгшей крик из ее уст. Но уже в следующий момент ее тело устремилось ему навстречу, уверенное и ненасытное в своем желании.

– Тише! – Хью снова лег на нее, вдавив в матрас, и сплел ее пальцы со своими. – Держись, – сказал он.

И она держалась. Она вцепилась в его руки, словно только так могла удержаться на земле, а его тело творило с ней чудеса, порождая жар, блаженство и желание. Он брал ее с пылкой страстностью, сильно и уверенно, и одновременно что-то шептал на ухо. Меггс не могла сдержаться и в восторге кричала всякий раз, когда он врывался в ее тело. Она закрыла глаза и попыталась удержаться на поверхности, сопротивляясь желанию перестать сдерживаться и рухнуть в бездонную пропасть страсти. Или взлететь в небеса?

Ее крики, казалось, возбуждали Хью еще больше. Он отпустил ее руки, сжал ладонями бедра, и его толчки стали сильнее, глубже. Не в силах пошевелиться, очутившись в плену его тела, его жара и запаха, Меггс могла только чувствовать. Теперь она приветствовала его власть над своим телом. Его руки были везде – на ее спине, плечах, пояснице, бедрах, протискивались под нее, чтобы сжать грудь. Она приподнялась, чтобы ему было удобнее уместить в ладони ее ноющую грудь, стиснуть пальцами соски. Ощущения были настолько сильными, что мутилось в голове.

Все чувства, как по волшебству, многократно усилились. Прохладный воздух на разгоряченной коже, руки Хью, нежно терзающие соски, его влажная кожа, движение его плоти внутри ее тела…

– Меггс! – воскликнул он, и в его голосе смешались отчаяние и триумф. Он еще раз яростно рванулся вперед и излил в нее свое семя. А Меггс на какое-то время перестала существовать.

Проснувшись, она ощутила тепло, блаженное тепло, но одновременно дьявольский голод и неудобство. У нее затекла рука, потому что на ней спал Хью. Крупный мужчина. Источник тепла. И шума. Лежа на спине и закинув руки за голову, он вдохновенно храпел.

Меггс высвободила руку и задумалась, не следует ли ей поискать какой-нибудь еды. Вместо этого она замерла и долго смотрела на спящего Хью, такого расслабленного и спокойного во сне. Вероятно, он забыл обо всех своих волнениях и тревогах. Через некоторое время она решила, что он ей больше нравится бодрствующим, когда его проницательные глаза блестят, а сам он полон энергии, силен и надежен.

Господи, помоги ей, но она действительно хотела положиться на него. Именно так: ей хотелось оставить все планы и стратегии и просто быть здесь – в его постели, в его объятиях. Хотя бы какое-то время. Он не говорил, что будет потом: уйдет она, останется и будет ли воровать для него? Пока он желал, чтобы она осталась с ним, но надолго ли? И что дальше? Меггс знала ответ – знала, каким он должен быть. Для капитана не было тайной, кем она была, кем предпочла стать. Если она собиралась когда-нибудь оставить эту жизнь позади и превратиться в респектабельную даму, ей придется замести все следы воровки Меггс. Она начнет жизнь с чистого листа и забудет все ошибки прошлого.

Лечь в постель с капитаном Макалденом было ошибкой – чудесной, но все же ошибкой.

Она протянула руку, чтобы провести пальцем по рельефным мышцам предплечья спящего мужчины, но Хью неожиданно перекатился на бок и открыл глаза, полностью проснувшийся и настороженный.

– Ну и как, тебе понравилось, что ты увидела? – спросил он.

– Ты храпишь.

Невероятно, но он улыбнулся:

– Правда?

– Да. Разве тебе никто раньше не говорил?

– Хм. – Он поцеловал плечо Меггс. – Нет. Я никогда раньше ни с кем не просыпался в одной постели.

Что-то в его беспечной, непринужденной речи заставило Меггс нахмуриться и пристально уставиться на Хью.

– Что ты имеешь в виду?

Хью слышал острое любопытство и недоверие в ее голосе.

– Ах да. Мужчина может и не проводить всю ночь с… Это слишком дорого…

– Нет, дело не в этом. Просто ты первая.

Он констатировал этот факт, как нечто само собой разумеющееся.

Но Меггс продолжала плыть тем же курсом:

– Ты хочешь сказать, что я первая провела ночь с тобой здесь? И я должна быть польщена?

– Похоже на то. – Хью улыбнулся. Она, судя по всему, ничего не понимает. Здорово.

Но она все же была умной девочкой и привыкла докапываться до истины. Ее глаза потемнели от замешательства.

– Похоже на то? – переспросила она, прежде чем задать следующий вопрос. – Скольких женщин ты имел?

Вот так, прямо в лоб, и никаких колебаний, никакой нерешительности.

– Имел? – усмехнулся Хью, не уверенный, над кем смеется, над ней или над собой.

– Имел. В библейском смысле. Сношался.

Он едва сдержал смех, как и желание прочитать ей лекцию о необходимости следить за своей речью. Следует помнить, что она видела в жизни мало хорошего и образование получила в лондонских трущобах.

– Мы с тобой не сношались. Мы занимались любовью.

Меггс сделала паузу, явно обдумывая его слова, но все же не сбилась с курса и упрямо спросила:

– Сколько?

Хью подумал, не стоит ли снова уйти от ответа, но решил, что она имеет право знать правду. Неприукрашенную правду.

– Одну.

– Одну? – Меггс приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть его лицо. – Кроме меня, всего одну?

– Нет. Не кроме тебя. – Хью не ощущал ни смущения, ни гордости. У него были причины для такого выбора, но все они в конечном счете сводились к одной: раньше он не встретил свою единственную. – Всего одну.

– Но это значит…

– Тебя.

– Нет. – Меггс подалась вперед, схватила Хью за руку и уставилась на него горящими глазами, словно хотела прочитать ответ, написанный на его лице. – Но ведь тебе…

– Двадцать восемь лет. Неужели в это так трудно поверить? – Он потянулся к Меггс. Ему надо было постоянно касаться ее, ощущать их связь. В конце концов она должна понять. – А сколько мужчин было у тебя?

Ее глаза потемнели.

– Ты знаешь.

– Совершенно верно, – спокойно согласился он. – Ну и что? Ты чувствовала себя ущербной? Тебе чего-то не хватало?

– Нет, – медленно ответила Меггс, напряженно размышляя над словами Хью.

– Ну вот, ты все и поняла. Это не так уж сложно. Как и ты, я не являюсь сторонником случайных связей. И не верю в двойную мораль. – Он повернулся на бок и коснулся ее груди, взял ее в ладонь, провел подушечкой пальца по соску. – Мне нужна только ты. Вот все, чего я хочу. Вот все, что мне нужно, – ты…

Глава 22

Во второй половине дня пошел мокрый снег, укутав мир белым одеялом. Хью и Меггс лежали в постели. Оба не спали. У них не было необходимости вставать и выходить на мороз, однако раздобыть какой-нибудь еды все-таки следовало. Раньше или позже. Если подумать, то лучше позже.

– Тебе удобно?

Меггс замурлыкала, как довольная кошка.

– Тепло. Спать с тобой – все равно что с печкой.

– Не стану утверждать, что мне приятно такое сравнение.

– Нет, что ты. Это был комплимент. Мне никогда не было так тепло.

– Ладно. – Хью был очень доволен тем, что сумел доставить ей такое простое удовольствие. Но счел необходимым превратить все в шутку. – Надо будет занести это событие в судовой журнал: во вторник десятого декабря 1799 года от Рождества Христова Меггс сделала мне комплимент.

Они посмеялись, и Хью неожиданно почувствовал, что впервые в жизни его душа и тело в полном ладу. Ну, пусть не впервые в жизни, но впервые за очень долгое время.

В тот же миг в голову пришла мысль. Он может жениться на ней и жить спокойно. Он мог бы сделать ее капитанской женой. Эта малышка вполне может приспособиться, а может быть, даже полюбить суровую жизнь на море. Он никогда не думал об этом раньше. На самом деле он служил только с одним капитаном, с которым на борту была жена. Это было очень давно, и боевых действий тогда почти не было. Но если Меггс всегда будет рядом, с ней можно будет поговорить, воспользоваться ее живым, гибким умом. Не говоря уже о том, что с ней можно будет спать.

– Я думаю.

Она засмеялась:

– Правда?

Хью постарался говорить безразлично, как бы между прочим.

– А тебе хотелось бы знать, о чем я думаю?

– Разумеется.

– Я думаю о том, что будет дальше. Помнишь, я говорил тебе о своем друге капитане Марлоу?

– Это который служит на флоте? Помню.

– Я написал ему. Хотел удостовериться, что мое предложение в принципе возможно.

– О Таннере? Ну и что?

– Я получил ответ. Он возьмет твоего брата на корабль. Первое время мальчик будет слугой. Точнее, учеником. Марлоу считает необходимым убедиться, что служба на флоте – именно то, к чему он стремится. В свое время Марлоу заставили поступить на флот, и хотя он привык к этой жизни и полюбил ее, все равно старается, чтобы под его командованием служили только те, кто этого желает. Но если такая жизнь придется по нраву Тимми и Марлоу посчитает его способным, в чем я не сомневаюсь, капитан сделает из него гардемарина, обучит основам навигации и морской практики, а также всему, что необходимо офицеру. И джентльмену.

– Джентльмену, – повторила Меггс, легла на спину и уставилась в потолок.

Хью не торопил ее. Он знал, что для нее значит брат – она всю свою жизнь посвятила мальчишке. И перемены, особенно если они связаны с расставанием с братом, не могли ее не пугать.

Наконец она кивнула:

– Значит, все решено?

– Осталось только тебе сказать «да». Ну и Таннера, конечно, надо спросить.

– Да, – сказала Меггс, хотя ее губы дрожали. Идея ей явно не нравилась, но она понимала, что так будет лучше. – Лучше ты скажи ему сам. Или спроси.

– Уверена?

– Да. – Она встала, завернулась в простыню и пошла к двери. – Уверена.

Тимми был на седьмом небе. Все решилось так быстро, что он не успел даже толком поговорить с сестрой. Миссис Таппер согласилась проводить мальчика в Дартмут к капитану Марлоу, домоправительницей которого являлась. Теперь, когда Меггс не надо было обучать ведению хозяйства, она посчитала свой долг благодарности оплаченным и хотела вернуться домой к мужу.

Хью понимал, что таким образом она выражает свое неодобрение его отношений с Меггс.

– Я уже слишком стара, чтобы молчать, – заявила она, когда Хью наконец выбрался из постели и из своей спальни в поисках еды. – Но эта девочка заслуживает лучшего.

Критика старой домоправительницы была ему неприятна, но он был рад, что Меггс ничего не слышала, а значит, избавлена от унижения.

Отъезд должен был состояться через два дня, иными словами, у Хью оставался ровно день, чтобы решить, как быть с Меггс. Он видел только один выход из положения. Выйдя на мороз, он нанял экипаж и поехал к дому номер сорок пять по Беркли-сквер.

Мать приняла его немедленно.

– Хью, дорогой, что случилось? Что привело тебя ко мне?

– Почему что-то должно случиться, если я приехал повидаться с матерью?

Она нетерпеливо всплеснула руками:

– Потому что! Говори немедленно! – И она повелительным жестом указала на стул.

– Ну хорошо. – Хью осторожно опустился на изящный и весьма непрочный на вид стул, обитый ярким шелком. Стул выдержал. – Я бы хотел, чтобы ты помогла… кое-кому… немного освоиться в обществе. Совсем немного.

Как Хью и предполагал, на лице матери отразилось довольное удивление. Ее глаза загорелись, губы сложились в хитрую улыбку, которую она, впрочем, быстро спрятала.

– Немного? Я, разумеется, помогу, но я все-таки мать и хотела бы знать – почему?

– Простая любезность.

– Простая? Понимаю. И как зовут эту простую женщину?

– С чего ты взяла, что это женщина?

– Потому что мне не хочется верить, что даже после стольких лет на флоте это будет мужчина. И потому что ты уклончив в ответах, только если речь идет о женщине.

Хью был не то чтобы шокирован, но недоволен тем, что его так легко поняла та, с кем он за последние десять лет не провел и двух дней.

– Ты бы стала великой шпионкой, мама.

– Как и любая мать, у которой есть сыновья. Нам приходится учиться читать мысли мужчин на этот счет, поскольку вы не желаете с нами делиться.

Этого еще не хватало. Меньше всего ему нужно было, чтобы мать прочитала его мысли о Меггс.

– Но ты так и не ответил, дорогой, кто она?

Хью тяжело вздохнул:

– Это не совсем обычная женщина. По правде говоря, совсем необычная. Я бы сказал, неподходящая. – Он никак не мог придумать, что сказать. Меггс – черт, он даже не знал, настоящее ли это имя – не доверяла ему. А он не мог доверить свою жизнь той, о которой почти ничего не знал.

– Для тебя? – Брови матери взлетели на лоб в непритворном изумлении.

– Да, для меня, – нахмурился он. – А за кого я, по-твоему, хлопочу?

– Не знаю! – Виконтесса пожала плечами. – Может, речь идет о сестре какого-нибудь твоего сослуживца – морского офицера – из деревни или о ком-то вроде милейшей мисс Бурк, теперь виконтессы Дарлинг, которая тебе вроде бы нравилась, но которая не знала ни одного влиятельного человека в Лондоне. Ты никогда не говорил… Это серьезно?

– Да, но все еще сложнее.

– Насколько?

Как сказала бы Меггс, лучше выложить все и сразу.

– Она воровка. Опытная карманница и взломщица из доков Чипсайда.

Мать молча закрыла рот рукой. Ему определенно удалось ее удивить.

– Ты не можешь говорить серьезно. Это невозможно. Ты хочешь, чтобы я превратила взломщицу и карманницу в леди?

– Не в леди, – поморщился в Хью. – Не стоит пытаться совершить невозможное. Просто ей надо немного помочь освоиться, чтобы она хотя бы примерно знала, как себя вести. – Поскольку мать продолжала взирать на него в немом изумлении, он счел необходимым пояснить: – Она очень важна для меня. Это замечательная девушка.

– Правда? – Виконтесса отвернулась и некоторое время молча смотрела на огонь. – Тогда скажи, сколько времени она уже… с тобой?

Обмануть мать все равно было невозможно, так что Хью решил, что лучше всего придерживаться правды.

– Несколько недель.

– Мой дорогой мальчик… – Она наклонила голову и очень серьезно взглянула на сына. – Думаю, ты понимаешь, что просто ослеплен ею?

– Прошу тебя, мама. Уверяю тебя, я понимаю разницу.

– Да? А кто упорно избегал компании женщин из приличных семей?

– Это неправда. Ты говорила о мисс Бурк – я действительно был немного увлечен ею. Но здесь не тот случай. Совсем не тот. Эта девочка… Она очень много значит для меня.

После долгой паузы виконтесса спросила тихо, но очень серьезно:

– Это желание помочь ей освоиться в обществе… Ты делаешь это для нее или для себя?

Да, ее не проведешь, его шотландскую мамочку. Он делал это для себя, прикрываясь желанием помочь Меггс. На самом деле это нужно было ему. Эгоистично, глупо, почти невозможно, но он должен был попытаться. Он должен был проверить, возможно ли это.

– В мире больше нет никого, кто мог бы ей помочь.

– А ты, значит, решил стать ее сэром Галахадом? Что ж, пусть это глупо и неправильно, но это говорит об отсутствии у тебя эгоизма.

– Вряд ли. Я хочу этого и для себя. Я люблю ее.

– А она тебя любит?

Хью почувствовал, как важен этот вопрос. Мать не просто спрашивает про Меггс. Она хочет знать, понимает ли он разницу.

– Думаю, что да. Хотя она пока не сказала этого.

На ее лице снова отразилось удивление. Она была слишком матерью и не могла себе представить, как другая женщина может не находить ее сына неотразимо привлекательным. Но она овладела собой.

– Что ж, если она тебя любит, больше ничего не нужно.

* * *

– Я пришел сказать, что хотел бы внести… изменение в наше соглашение.

Меггс моментально насторожилась и натянула на себя личину уличной девчонки. Она пряталась под ней всякий раз, когда не знала, чего ждать от будущего. Желая показать всем своим видом, что ей все равно, она пожала плечами и заявила:

– Мне наплевать! Что это будет?

– Переезд в Мейфэр. На Беркли-сквер. В дом моей матери.

Меггс похолодела.

– В дом твоей матери? Зачем, черт возьми?!

– Она согласилась сделать из тебя леди.

– Ты хочешь, чтобы я стала леди? Господи, для чего?! Леди не воруют!

Хью засмеялся.

– Ты будешь удивлена.

Меггс на несколько минут задумалась, потом спросила:

– Твоя мать знает, кто я и чем занимаюсь? Или что ты работаешь на правительство?

– Не совсем, – ушел от прямого ответа он. – Но у тебя и у моей матери абсолютно одинаковое мнение по многим вопросам. Она, как и ты, утверждает, что никто не видит женщин, особенно женщин среднего класса и среднего возраста. А в обществе немногие молодые люди видят в молодых леди из хороших семей нечто большее, чем комбинацию красивой внешности и непроходимой глупости. Это будет труднее всего. – Хью не мог не коснуться костяшкой пальца ее соблазнительно полной нижней губы. – Думаю, самое трудное, что предстоит сделать, – это научить тебя вести себя глупо.

Меггс улыбнулась, но ее улыбка показалась ему горькой.

– Возможно, ты удивишься, но, боюсь, я могу вести себя как полная идиотка.

– Надеюсь, что так. Итак, ты уже была служанкой, была мальчишкой, теперь тебе предстоит стать прелестной девушкой. Молодой женщиной из хорошей семьи.

Хитрая чертовка грубо фыркнула и скрестила руки на груди.

– Как, интересно, ты собираешься это сделать? Кстати, ты все еще не сказал – зачем?

Хью притворился, что не заметил последнего вопроса, подошел к Меггс и взял ее руки в свои.

– С тобой, как и во всем остальном, это будет просто. Тебе понадобится только красивое платье и привлекательная прическа, чтобы превратиться из невзрачного гадкого утенка в лебедя.

Комплимент ее не успокоил.

– Прелестная девушка красива, во что бы ни была одета, в шелка или в тряпье. И мужчина, обладающий минимальной наблюдательностью, это увидит.

– Ты напрашиваешься на комплимент? Но я нисколько не покривлю душой, если скажу, что ты прелестная девушка.

Меггс, по общепринятым меркам, не была типичной английской красавицей. Кожа ее не отличалась молочной белизной, и она не была голубоглазой блондинкой. У нее были слишком темные, почти черные глаза, а черты лица очень тонкими и хрупкими.

– Ты получил еще одно невыполнимое задание?

– Откуда ты это знаешь? Вообще-то это секрет.

– Да ладно, капитан. Я первоклассная воровка. Могу вызнать все, что мне нужно.

– Зови меня Хью. – Он потянулся и ткнулся носом в чувствительное местечко у основания шеи.

Меггс сразу заулыбалась.

– Хью, – согласилась она, смягчившись.

– Я тоже могу вызнать все, что нужно. Например, я знаю некоторые местечки, прикосновение к которым не оставляет тебя равнодушной. – Он многозначительно уставился на ее грудь.

– Согласна. – Меггс шумно вздохнула. – Но эти «местечки» найти не трудно.

– Совершенно верно, – не стал спорить Хью и поцеловал Меггс. – Но ты не можешь не согласиться, что я – мужчина, уделяющий внимание деталям. – Он коснулся губами ложбинки между ее грудями.

Меггс задрожала, и он отошел.

– Я собираюсь закрыть дверь. Никуда не уходи.

– И куда же ты меня отправишь?

– Никуда. – Он улыбнулся и снова поцеловал ее. – Я же сказал, что теперь твой дом здесь.

Господи, она нервничала, словно голубь в окружении котов. Экипаж бодро вкатился в самое сердце Мейфэра. По обе стороны улицы высились большие, пугающие, элегантные дома.

– Меггс, не волнуйся. Все будет хорошо. – Хью старался держаться расслабленно и цивилизованно – ну чем не джентльмен? Но его челюсть окаменела. Это не предвещало ничего хорошего.

– Но почему…

– Меггс, она знает о тебе все. И знает все о нас. И тем не менее пригласила нас в дом.

Он не собирался объяснять ей почему, пора бы это уже и понять.

– Я никогда не встречалась с виконтессой.

– Позволь тебя заверить, что она осталась в точности такой же, какой была до того, как стала виконтессой, – заботливой и внимательной. Она была женой деревенского джентльмена намного дольше, чем виконтессой. Моя мать хорошая женщина, не тревожься.

Заявление не успокаивало. Любой мужчина считает свою мать, по крайней мере частично, святой, независимо от того, виконтесса она или просто шлюха. Но капитан оказался недалек от истины. Виконтесса Бэлфор оказалась очень приятной женщиной. Внимательной и умной. Городской дом на Беркли-сквер был большим и очень красивым, и виконтесса сама встретила их у двери, словно поджидала их появления.

– Позволь представить тебе мою мать виконтессу Бэлфор. Мама, это моя… это Меггс.

– Меггс, дорогая, добро пожаловать. – Она протянула руку, а потом поцеловала Меггс в щеку. – Я очень рада познакомиться с тобой. Хью рассказал о тебе все.

– Жаль. – Меггс усмехнулась и сделала неуклюжий реверанс. – Значит, у меня нет шансов завоевать ваше доверие.

– Глупости! Я тебе очень рада. – Глаза виконтессы были такие же, как у сына, – голубые и очень красивые, но они были мягче и добрее, вероятно, потому, что она чаще улыбалась.

– Благодарю вас, миледи. Я вам очень признательна.

– Ерунда. Сестры Хью уже давно выросли, и для меня нет ничего приятнее, чем иметь в доме юную леди и ввести ее в свет. – Мать Хью провела их в роскошную гостиную. – Я прикажу подать закуски, и, уверена, вам не повредит что-нибудь горячее после столь длительной поездки по морозу.

– Мама, мы приехали из Челси, а не с другого края земли.

– Да, но с другого края Лондона, а день очень холодный. Мы не обладаем твоим крепким здоровьем, Хью. Меггс… Прекрасное имя. Но чтобы представить вас кому-то, я должна знать не только имя. Итак, мисс…

В вопросе виконтессы не было ничего дурного, хотя Меггс заметила, что она тщательно взвешивает каждое слово. В целом Хью был прав. Его мать очень приятная женщина. Меггс не хотелось лгать. Она желала с самого начала быть по возможности честной и с капитаном, и с виконтессой.

– Эванс. – Меггс все же не могла заставить себя открыть всю правду, так сказать, выложить все карты на стол. Поэтому она прибегла к минимальной лжи, которую сумела придумать. – Мисс Маргарет Эванс.

Она кожей чувствовала тяжелый взгляд капитана. Догадался ли он, что это ее настоящее имя? Он, похоже, не удивился и лишь едва заметно усмехнулся. Да, ведь она и Тимми давно решили, что для них будет лучше использовать фамилию Эванс, тем более если он отправится на флот.

– Я не знала, что у капитана Макалдена есть сестры.

– И еще старший брат Фрэнсис, но он безвылазно сидит в далекой Шотландии, так же как и его сестры Катриона и Элспет. Так что мне приходится довольствоваться компанией Хью.

Виконтесса тепло улыбнулась и протянула руку сыну, которую тот с явной охотой поцеловал. Мать и сын, несомненно, были привязаны друг к другу. Иначе виконтесса не стала бы с ней возиться. Наверняка хочет оказать услугу сыну.

– Я рада, что мы сможем провести некоторое время здесь, прежде чем уедем в деревню.

– В деревню? – В голосе Меггс звучала надежда, искренний, неподдельный энтузиазм.

Зато в голосе Хью радости было намного меньше.

– В деревню? – скривился он.

– Да, – твердо сказала виконтесса, – я хочу, чтобы вы поехали вместе с нами в Бэлфор на праздники.

– На какие праздники? Не помню, когда я последний раз отмечал Рождество. – Хью тяжело вздохнул, осознав, что и Меггс, и виконтесса вопросительно смотрят на него.

– Я так рада! – восторженно воскликнула виконтесса, обращаясь к Меггс. – Признаться, я задумала небольшую интригу. Мне очень хотелось, чтобы Хью поехал с нами, но я не знала, как его уговорить. А теперь и уговаривать не надо. Если ты, дорогая, согласишься, он уж точно поедет.

Меггс почувствовала, что занимает весьма сомнительное положение между матерью и сыном, причем не знает, в какую сторону должен дуть ветер.

– Он был очень добр, представив меня вам.

– Да, он проявил доброту к нам обеим, поскольку знает, как одиноко мне было здесь в Лондоне. В семье моего мужа дети тоже выросли и живут в деревне. Ты скоро с ними встретишься. А теперь, когда ты здесь со мной, у нас будет восхитительно много дел. Для начала мы как следует познакомимся с тобой, а потом, приехав в Бэлфор, ты познакомишься со всеми членами семьи и самыми близкими друзьями. У нас будет полно времени, чтобы освоиться.

– Вы очень добры. – Меггс так и не придумала, что еще сказать. – А где находится Бэлфор?

– В Сомерсете, – ответил Хью. – Не меньше двух дней езды. – Его голос был напряженным и недовольным. Идея поездки ему явно не нравилась.