Текст книги "Игра воображения. Роман"

Глеб

В декабре на Василису впервые в жизни обратил внимание взрослый парень. Они познакомились на дискотеке, куда затащила Василису Машка. Глеб оказался дипломником института связи. «Это не то, что общаться с мальчишками. И имя красивое, старинное, как мое», отметила Василиса и стала мечтать о любви.

Когда Глеб назначил ей свидание, Василиса была на седьмом небе! Они с Глебом сначала побродили по городу, потом зашли в обшарпанную закусочную.

– Мы увидимся еще? Мне бы этого очень хотелось, – сказал Глеб, теребя прядь ее волос.

– Позвони мне, ― ответила Василиса. Она не любила минуты расставаний и не знала, как себя держать.

Василиса наделяла Глеба всеми мыслимыми добродетелями. Старалась припомнить его лицо, улыбку.

Васька давно уже хотела перекраситься. Ей не нравились ее темно-русые волосы; ей казалось, что черноволосые девушки выглядят эффектнее, а у нее такой неинтересный, невыразительный цвет! Ни то ни се.

Василиса взяла томик Шекспира и стала читать. Она мечтала когда-нибудь прочесть Шекспира в подлиннике, но пока ее английского не хватало даже на вступительный экзамен. Почему жизнь так сложна, господи? Неужели у всех так? Как это трудно ― быть взрослой!

Пришла с работы мама, приехал Арсений. Сели ужинать. Потом Василиса ушла к себе. Хотелось помечтать о Глебе. Как сложатся их отношения? У них в классе вот Алёна забеременела. Школа забурлила, зашепталась. Живот все растет. Как-то Алёна не сдала вовремя сочинение, а Татьяна Кирилловна ее спрашивает:

– Ну что, родила сочинение или нет?

Получилось смешно, а Алёна обиделась.

Василиса представила себя в длинном белом платье, с нижними юбками. Глеба в красивом пиджаке с галстуком в горошек. Они стоят в храме, слегка наклонив головы, а строгий пожилой толстый батюшка с добрыми глазами выразительно читает длинную молитву. Ваське хотелось бы обязательно венчаться. Не потому что она такая уж набожная. Это было бы так красиво! Когда-то, лет в шесть, ее спрашивали:

– Чего ты, Василиса, хочешь?

Она отвечала:

– Замуж. Колечко очень хочется.

Теперь она бы сказала:

– Платье белое, длинное, пышное, как в старину.

Позвонил Глеб и сказал:

– Предлагаю завтра пойти в кино. В «Авроре» смешная комедия.

Василиса к кинотеатру пришла раньше Глеба. Простояла минут пятнадцать и почувствовала всю комичность и унизительность положения. Кто кого ждет? В толпе увидела Глеба, неторопливо идущего к ней. Он весело поздоровался. Фильм оказался ничего особенного. Василисе было приятно, что она сидит в обществе Глеба. Она искоса посмотрела на него. Да, Глеб совсем чужой, и лицо у него скуластое, твердое, какое-то металлическое. И прическа странная. Волосы длинные, как у девчонки. Совсем не таким она воображала себе человека, которого сможет полюбить. Ей хотелось, чтобы он был более мягким, любил то, что дорого ей, а Глеб, кажется, совсем не любит стихов и музыку признает только попсовую. Когда фильм закончился, они еще прошлись по Невскому. Глеб шагал широко, и Василисе трудно было рассчитать и попасть в такт. Он догадался сбавить темп, проводил ее до дома. Василиса поняла, что Глеб сейчас захочет ее поцеловать. Он наклонился, его губы приблизились к ее губам. Сначала Василиса не поняла, нравится ли ей его поцелуй, но уже через несколько секунд земля будто ушла из-под ног, она провалилась, как Алиса ― в другое царство. Василисе хотелось, чтобы это длилось и длилось. Василиса была неопытна по части поцелуев. Один раз она попробовала поцеловаться с Мишкой после школьного вечера, но ей не понравилось. От него пахло водкой, он обслюнявил ей все губы. Мишка не умел так целоваться! Глеб прижал ее к себе. Было странно, что он обнимает ее, и это ей нравилось. Показалось, что нечем дышать.

– Мамочка, кажется, я влюбилась! Его зовут Глеб. Он заканчивает институт связи.

– Такой взрослый? Васька, ты еще ребенок, а он уже зрелый мужик. Ему женщина нужна, понимаешь?

– Мама! Я самостоятельный человек!

– Ты недоучка, человек без образования.

– Я имею право на личную жизнь!

– Особенного пока ничего, но «продолжение следует», и каким оно будет, мы с тобой и предвидеть не можем! – язвительно заметила мама Арсению. ― Конечно, если бы она была твоей дочерью, ты не был бы так спокоен.

– Пойми, это другое поколение, у них все иначе, они из другого теста. Нельзя лепить из нее себя!

– И не собираюсь. Но я не хочу для нее трагедий в 17 лет! Я себя помню в ее возрасте. Была такая же дура! Слушала разные глупости, развесив уши. И вот результат! Сколько лет одна ее растила!

Василиса и предположить не могла, что ко всем ее переживаниям добавится еще и размолвка с матерью. «Чем не Шекспир?» ― горевала она. Но долго пребывать в состоянии уныния не могла. Василиса закрыла глаза и вспомнила, как Глеб целовал ее. Она почувствовала, как непонятное томление охватывает ее тело. В четверг Глеб позвонил и пригласил Василису в гости. Мама, как женщина строгих правил, разумеется, сказала бы: «Васька, в гости к молодому человеку ходят только распущенные девицы». Василиса решила: что особенного, если она примет приглашение? Василиса надела свою любимую юбочку и свитер: ее гардероб не отличался разнообразием. Долго она красила сначала один глаз, потом другой; промокнула губы салфеткой (эту привычку переняла от матери) и с любопытством посмотрела на произведение собственного художественного творчества. Глеб объяснил, где он живет, и вот раскрасневшаяся от мороза Василиса уже спешит по незнакомой улице, низенькие дешевые бежевые сапожки из кожзаменителя тонут в только что выпавшем декабрьском снегу.

В подъезде Василиса стряхнула снег. Звонок. Глеб шумно здоровается, приглашает в комнату, берет ее куртку. Глеб включил какую-то громыхающую поп-музыку.

– Ты осматривайся, я сейчас приду, принесу выпить.

«Как-то неудобно отказываться», – решила Василиса.

Глеб принес бутылку коньяка, две рюмки, какую-то нехитрую закуску.

– Давай выпьем за тебя, за окончание школы и взрослую жизнь, ― произнес он.

От страху и от желания выглядеть взрослой Василиса влила в себя сразу всю рюмку.

– Пьешь ты довольно смело, ― заметил Глеб. ― Ты закуси, закуси.

Кровь прилила к ее лицу. Стало жарко. Василиса съела невкусный соленый огурец, но все равно очень опьянела: коньяк пила впервые в жизни, а рюмка была не коньячная, большая.

Васька почти сразу почувствовала себя плохо. Как-то все расплывалось перед глазами.

– Что-то мне фигово, ― пожаловалась она.

На лице выступили капельки пота.

Глеб забеспокоился:

– Может, тебе водички? Я думал, ты шутишь, что не пьешь. Сейчас же все нормальные люди пьют.

– А я чокнутая, ― с трудом проговорила Василиса. Мне бы на свежий воздух, проветриться.

Глеб раскрыл дверь на балкон. На холодном балконе Василиса почувствовала себя гораздо лучше.

– Ну вот, видишь, ― обрадовался напуганный Глеб.

– Спасибо, я домой пойду. Отлежусь, мне легче станет, – ответила Василиса, поспешно высвободилась из душных объятий Глеба и заторопилась в прихожую.

Несколько недель Василиса ждала звонка Глеба, но тот куда-то пропал. Новогодние праздники просидела дома в тоске. Как-то вечером раздался звонок. Сердце Василисы забилось в надежде… Мама взяла трубку, потом сообщила новость: из Москвы приезжает тетя Вера.

Тетя Вера, подруга Васькиной бабушки, заменила маме мать, когда мама девочкой потеряла своих родителей. Тетю Веру мама очень любила, хотя немного побаивалась. Та отличалась властным характером: всю жизнь провела на руководящей работе. Она умела разговаривать только командно. Как у торгующих на рынке, у тети Веры, или бабы Веры (так звала ее Василиса), был поставленный голос. Баба Вера хотела, чтобы все вокруг ходили по одной половице, жили, словно какой-нибудь завод, подчиняясь ее железной воле, приказам и распоряжениям.

– Не знаю точно, ‒ ответила мама, ‒ на месяц, наверное. У нее отпуск. Соскучилась.

Несмотря на тяжелый нрав, внучка бабку любила, а та души не чаяла в Ваське. Вот бы сохранить при бабке свободу передвижения… Что Васька будет делать, если бабка станет вмешиваться в ее дела?

Приезд бабы Веры

Несмотря на широкий фронт работ, развернутый мамой и Василисой, баба Вера нашла, к чему придраться.

– Что же у вас столько накипи в чайнике? И ложки давно не чищенные, – сказала она.

Арсений бабе Вере понравился.

– Положительный мужик, – сказала она. Наконец-то, Машенька, ты нормального человека встретила. И воспитанный, и заботливый, и с мозгами.

Мама вздохнула с облегчением. Зато Василисе не повезло:

– Ты, Васка, не прокисай, готовься к экзаменам. Я в твои годы и училась, и работала, и на веслах сидела, и с клюшкой бегала.

– Баб Вер, ну что ты сравниваешь, это когда было-то?

– Неважно. Слушай меня, – говорила она, грозно сведя свои широкие, слегка почерненные «для красоты» брови. – Я плохого не насоветую. На гулянки ходить – много ума не надо. Успеешь.

– Баб Вер, я работаю.

– Да разве это работа? Помахала веничком, растрясла жирок.

– Какой жирок?! – возмутилась Василиса. – Ты посмотри на мою талию.

– Ладно, – примиряюще сказала бабка Вера. – А только не работа это для тебя, я так считаю. Ничего она не дает для твоего развития. Надо в другое место устраиваться. Чтобы от работы польза была. Ты, Мария, зачем Васке позволила дурака валять в парикмахерской?

– Надо было куда-нибудь идти работать! Тетя Вера, она и так считает меня диктатором!

– Завтра же увольняешься, Васка, работу станем тебе искать. И не спорь! Меня столько народу всегда слушалось! Я не привыкла, когда оказывают сопротивление! У меня в подчинении было 50 заводов! Ты задумывалась когда-нибудь, какая это тьма, а?! Никто не смел мне прекословить. Сказала – решено!

Свободе пришел конец. Если баба Вера справлялась с пятьюдесятью заводами, их директорами, замами и подчиненными, неужели ее остановит внучка? «Скорей бы пролетел этот месяц, и бабка уехала», – подумала с тоской Василиса.

Вечером позвонил Костя.

– Слушай, может мне с ней познакомиться, с твоей бабкой?

– Тогда мне придется всем все объяснять. Я боюсь, Костя, не усложнит ли твое появление ситуацию в королевстве?

– Кто знает, но попробовать можно.

Василисе придется вправду уходить из парикмахерской, где не проработала и года! Конечно, там не светила никакая перспектива… Баба Вера права, надо что-то другое найти… У бабки остались в городе кое-какие старые связи (она десять лет жила и работала в Петербурге, потом ее перевели в Москву). Воспользуется ими ради любимой внучки.

– Васка, оденься прилично, поведу тебя на новое место работы.

И они поехали в какую-то частную строительную фирму, куда Ваську по просьбе бабки взяли секретарем. Ее бы туда ни за что не приняли, потому что Василиса не владела навыком работы на компьютере. Обещали всему научить, да и о такой оплате Василиса мечтать не могла! Бабкино влияние на ее жизнь оказывалось позитивным.

– Ну, довольна? – спросила баба Вера, сама чрезвычайно удовлетворенная.

– Пока не знаю, – на всякий случай засомневалась Василиса, чтобы бабка не загордилась.

– Вот увидишь, как все удачно сложится!

Но Василиса не слишком радовалась. Грустила о том, что не сбылись ее надежды на любовь. Глеб все-таки исчез.

– Следовательно, ничего серьезного, как я и предполагал, – сказал Костя в ответ на сетования Василисы по поводу отсутствия Глеба. – Но ты не огорчайся. Значит, это не твой вариант.

Ей казалось, Костя не понимает всей серьезности ее переживаний. Он думает, что она еще ребенок. Когда она неожиданно для себя заговорила об этом с бабой Верой, баба Вера подвела решительный итог:

– Кобель, видно, смекнул, что не обломится ему, вот и побёг дальше. Ты, Васка, вместо того чтобы на парней заглядываться, в учебники смотри. Готовься в институт. Работа теперь у тебя в строительной фирме. Хочешь – на заочное, хочешь – на очное, только занимайся, не лоботрясничай.

«Надо родственников разом с Костей познакомить. Нехорошо, что я вижусь с ним втайне», – в конце концов решила Василиса. Уговорились они, что он придет вечером, в среду, когда все будут в сборе.

– Вы к кому? – голосом инспектора угрозыска спросила баба Вера, открыв дверь «на цепочке» и подозрительно оглядев Костю с головы до ног.

– Я к Василисе.

– Как Вас зовут? – тем же тоном осведомилась баба Вера.

– Меня зовут Костя.

– Васка, а ну-ка поди сюда! Что это за кавалер?

– Баб Вер, он свой.

– Что значит «свой»?

– Он наш новый родственник. Баб Вер, мама, Арсений, сейчас я вас познакомлю, – сказала она, введя Костю на кухню сквозь строй оторопевших домочадцев. – Костя – мой брат.

Мама как-то совсем растерялась, ей изменила ее всегдашняя уверенность.

– Какой еще брат?! – первая пришла в себя баба Вера.

– Обыкновенный. Сын моего отца. Костя. Он сам меня нашел.

Наступило неловкое молчание.

– Наверное, я должен был сразу представиться, – сказал Костя. – Но мне показалось, будет правильнее, если мы сначала познакомимся с Василисой. Я не был уверен, что Вы мне обрадуетесь, – он вопросительно посмотрел на маму.

Она растерянно глядела на него.

– Ваш отец в курсе, что вы с Василисой общаетесь?

Костя сказал:

– Отец не в курсе, но если бы он знал, он бы обязательно обрадовался. Я уверен. Дело в том, Мария Алексеевна, что… моего отца нет в живых. Трагическая, нелепая случайность. Поехал рыбачить и утонул. Зимой, в феврале.

Мама как-то вздрогнула от этих слов, по ее щекам побежали слезы. Мама их не вытирала, и слезных ручейков становилось все больше. От сочувствия маме Васька едва не заплакала.

– Простите, я должен был как-то иначе Вам об этом сказать, – потерялся Костя.

Но мама все никак не могла перестать плакать, и Василиса поняла: мама любила отца, а может быть, даже до сих пор его любит, хотя они не виделись много-много лет! Потом мама ушла из кухни, а баба Вера стала Костю расспрашивать, что и как, где учится, работает. Когда он собирался уходить, баба Вера сказала:

– Я твоего отца никогда простить не могла за то, что он Васкиной матери жизнь искалечил, но тебя это не касается. Рада, что ты к нам пришел. Ты заходи к Василисе…

Василиса ликовала, что Костя пришелся по сердцу бабе Вере. Уж если баба Вера кого невзлюбит, так надолго.

На новом месте работы Василиса как-то почти сразу прижилась. У нее появилась «учительница» – опытный секретарь Тамара. Она не жалела на Василису своего времени, и скоро Васька, хотя и медленно, но все же набирала текст на компьютере, на «компе», как по-свойски называла его добрая и сдержанная Тамара.

Один раз Василиса случайно встретила Глеба. Он шел с товарищем. Они о чем-то громко говорили. Увидев Василису, Глеб отвел глаза и прошел мимо, сделав вид, что они абсолютно незнакомы. Василиса почувствовала себя оскорбленной. Несколько дней сидела в своей комнате, не хотела никого видеть. Глеб говорил ей нежные слова, целоваться лез. И вот так безразлично прошел мимо! Наверное, у него есть другая девушка. Почему Василиса решила, что полюбила Глеба? Он даже внешне ей не очень нравился.

Позвонила Машка и пригласила к себе на день рождения. Василиса решила взять с собой Костю. Она не хотела идти к Машке одна: у Машки соберутся студенты мединститута, и Василиса будет чувствовать себя неловко.

– Можно я приду с братом?

– Конечно. Приходите к семи, а если хочешь немного помочь, то к шести.

Костя сразу обратил внимание на Машу, старался ей понравиться.

– Как же Виктория? – спросила Василиса брата, когда он провожал ее домой.

– Виктория, наверное, это мое безумие. Оно почти окончилось. А Маша очень милая. Надеюсь, ты не против, если я попытаюсь с ней встретиться?

Баба Вера уже спала, когда Васька прокралась на свое место.

– Ну, пришла, наконец, – проворчала баба Вера. – Привидение.

– Я думала, ты спишь давно.

– Как же я усну, когда тебя неизвестно где носит!

Утром, услыхав Василисино торопливое шлепанье по линолеуму, баба Вера ласково сказала:

– Ты, Василисушка, до какого часа занята сегодня? Хочу с тобой по магазинам побегать.

– Давай, баб Вер, после шести побегаем.

– Хорошо. Хочу тебе перед отъездом купить что-нибудь. Чтоб ты на бабку свою не сердилась и не думала, что она у тебя баба Яга. Денег оставлять не стану, промотаешь на какие-нибудь глупости.

После работы они поехали. Василиса торопилась и шла быстро, а баба Вера все время просила внучку помедлить: мешала полнота. Сначала Василиса бежала вперед, а потом возвращалась к бабке, но ходить в бабкином темпе не могла: ноги уставали от медленного шага. «Бегать» им пришлось не по магазинам, а по рынку.

– Вот классные джинсы. Машка упадет. Видишь, какая варенка!

– Ты считаешь? – с сомнением переспросила бабка и недоверчиво пощупала ткань. – В них тебя на работу-то пустят?

Васька была довольна, что бабка не сопротивлялась.

– Теперь пойдем купим приличную одежду, – строго сказала баба Вера. – На нее скоро совсем ничего не останется.

Приличной одеждой назывался классический костюм, состоящий из юбки и пиджака. По мнению бабы Веры, ходить на работу следовало именно в нем. Василисе костюм удивительно шел. Заспорили только из-за цвета. Бабе Вере понравился серый, а Василисе – зеленый, под цвет глаз. Взяли, разумеется, зеленый.

– Баб Вер, ты прелесть! Спасибо!

У Машки – институт, любовь (Костя назначил ей свидание), а Васька опять в одиночестве. Но долго предаваться печали ей не пришлось. Баба Вера звала на помощь: переставляла мебель на кухне для генеральной уборки.

– Ты, Васка, долго не тяни, готовься к экзаменам. И выбирай с пониманием ситуации в стране. Сейчас все с ума посходили. Все хотят быть или работниками банка, или торговцами, а кто станет производить то, что они будут продавать? Им это и в голову не приходит. Чтобы деньги считать, столько народу не нужно. Нужно дело себе найти. Лучше всего, чтобы это была работа, которая тебе нравится и пригодится кому-то еще. Думают, самое главное – угодить себе. Главное, чтобы твой выбор понадобился окружающим, поняла?

– А если не получится?

Баба Вера вздохнула.

– Мы, думаешь, только из-за денег работали? Дело, Васка, не только в деньгах!

– И в деньгах тоже, баб Вер. Вон мы сегодня сколько всего накупили. Не было бы денег – осталась бы я без джинсов, без куртки, без костюма.

– Нельзя все только на деньги мерить. Твоя мать получает немного, тащила тебя всю жизнь, вырастила, несмотря на трудности!

– Я не хочу жить так, как она! Хочу по-другому! Без трудностей!

– Без трудностей жизнь не жизнь. Не денежные, так другие. Человек должен учиться бороться с ними, тогда он чего-то стоит! Я работала, а вечером, когда глаза слипались, училась, к экзаменам готовилась. И никому не жаловалась, что нелегко. Иной раз плакать хотелось от усталости. Но надо было закончить институт, получить диплом, я пересиливала себя, стискивала зубы и зубрила. А время было голодное…

Новость

Баба Вера уехала в первые дни февраля, и все в доме вздохнули свободнее.

Василиса решила: заниматься ерундой, не доставляющей никакой радости, только ради высокой зарплаты все равно не сможет. Надо будет снова попробовать на филфак. Ее прельщала и карьера юриста. Но одно дело – юркий адвокат, летающий в собственном авто по делам клиента в американских фильмах, и совсем другое – живая российская действительность. А иметь дело со всяким отребьем – бррр, да и трусиха Васька страшная!

Пока Василиса раздумывала, куда направить своего коня: налево, направо или прямо, мама договорилась с преподавательницей английского об уроках. Василиса засыпала и просыпалась под английскую кассету (свой магнитофон ей привез Костя), у нее оставалось немного времени на оплакивание несостоявшейся любви.

У Кости с Машей начался настоящий роман. Василиса радовалась за них, но к этой радости примешивалось чувство горечи. Костя познакомил Василису с одним своим приятелем – Женей, но Женя Ваське не понравился. Ходил в очках, выглядел чудаком в своих немодных брюках, висевших на нем, как на вешалке, и ярко-зеленом заштопанном свитере. Кроме того, Женя, всецело погруженный в мир компьютеров, вирусов, защит от них и прочей дребедени, мало интересовался женщинами.

В начале марта, когда Василиса торопилась к англичанке, зазвонил телефон.

– Василиса? Здравствуй, это Саша, Саша Соловьева!

С Сашей она познакомилась прошлым летом, когда Василиса вместе с матерью гостила в Павловске, на даче маминой приятельницы, тети Тони. Саша работает в Павловском дворце экскурсоводом, а по совместительству, для заработка, иногда продает для иностранцев разные сувениры. Она симпатичная, среднего роста, моложе мамы, лет двадцати восьми—тридцати, и великодушно позволяет называть себя по имени. Ее запястья в браслетах, пальцы украшают массивные перстни, а на шее Саша в любую, даже в жаркую погоду носит бусы, ожерелья, или старинный серебряный медальон с буквой «А», выложенной камешками, в общем, разные диковинные разности. Нельзя сказать, что Саша красавица, но у нее, как говорит мама, есть свой шарм. У нее короткие волнистые каштановые волосы, задумчивое лицо и темно-карие, почти черные глаза, обыкновенный нос без особых примет, а довольно широкие брови лежат упрямой линией. Саша – определенно сильная личность, ее взгляд проницателен и умен.

– Я в институт провалилась, – призналась Василиса. – На филологический.

– Я тоже не сразу поступила. Не огорчайся. Хотела маму дома застать. Тетя Тоня серьезна больна. Мама еще не пришла? Позвоню вечером, ладно?

Оказалось, тете Тоне предстоит серьезная операция. Сына-школьника временно взяла к себе соседка. Надо было организовать у тети Тони дежурство. Мама с Сашей обо всем договорились. Они условились, кто и когда будет навещать тетю Тоню. Василиса предложила съездить тоже. В больничном коридоре Василиса опять встретилась с Сашей.

– Саша, Вы, правда, писательница?

– Да, – рассмеялась Саша.

– А что Вы сейчас пишете?

– Роман о любви. Героиню зовут Александра, как меня. Вот закончу, тогда обязательно подарю тебе.

– Это трудно – сочинять романы?

– Увлекательно. Живая жизнь. Выдуманная, конечно, но она так отвлекает от реальности!

У Василисы хорошо получались сочинения по темам, которые давала учительница литературы. Иногда, впрочем, Василиса пользовалась критикой и перекатывала чужие умные мысли, которые Татьяна Кирилловна принимала почему-то за «помощь родителей». Одно время Васька вела дневник, каждый день записывала, что случилось с ней за день, но ей было трудно доверить белому листу в клеточку пережитое, и записи выходили какие-то глупые: в основном Васька перечисляла, какие события случились с ней за день, какие отметки ей удалось получить и какие не получить. Самое важное так и осталось незаписанным, а дневник Василиса уничтожила незадолго до окончания школы: не хотелось, чтобы кто-то смеялся над его детскостями.

Операция прошла успешно, и тетя Тоня начала сама понемножечку передвигаться. Только беспокоилась о своем сыне. Мальчик тоже очень скучал по ней. Его несколько раз привозила Саша. Тете Тоне казалось, что он исхудал за время ее болезни. Потом тетя Тоня совсем поправилась и вернулась домой, а Василиса иногда звонила Саше, и Саша звала ее к себе в Павловск, обещала провести специально для нее экскурсию по парку и дворцу.

Василиса выбралась в Павловск, и Саша рассказала ей много интересных вещей, показала место бывшего Музыкального вокзала, собиравшего петербуржцев на концерты Штрауса-сына: «Мальчиком в середине девяностых годов прошлого века в стеклянном Павловском вокзале, где свистки паровозов и железнодорожные звонки мешались с патриотической какофонией увертюры двенадцатого года, где царили Чайковский и Рубинштейн, бывал Осип Мандельштам. Когда-нибудь Музыкальный вокзал обязательно восстановят». Они побродили по заснеженному парку, дошли до «Павильона роз». В павильоне шли реставрационные работы.

Саша сказала:

– До 1812 года здесь была дача Багратиона, позже ее выкупили в казну. Андрей Воронихин, главный архитектор Павловска, перестроил здание для императрицы, Mapии Федоровны.

– А почему так назвали – «Павильон роз»?

– Павильон был окружен розарием. Розы для розария привозились со всей Европы. Над главным фронтоном была надпись – «PAVILLON DES ROSES». И теперь будет. Летом 1814 года к павильону по проекту К. Росси пристроили «Танцевальный зал», потому что 27 июля 1814 года в Павильоне состоялась торжественная встреча Александра I – победителя Наполеона. Еще павильон знаменит тем, что здесь читали свои сочинения Жуковский, Карамзин, Крылов, Батюшков, бывали Бортнянский и Глинка. К несчастью, в годы войны павильон был полностью уничтожен фашистами. Его построили фактически заново.

– Как же это удалось?

– По чертежам, по рисункам, акварелям, гравюрам. В начале 20 века вот здесь, перед павильоном, была детская площадка. Когда павильон откроют для посетителей, приедешь – все посмотришь.

Потом Саша покормила Василису в каком-то маленьком кафе неподалеку от парка.

– Я не люблю готовить, – пояснила Саша.

Василиса говорила с Сашей о любимых книгах. Саша не смеялась над ней, слушала совершенно серьезно. Василиса даже прочла ей свои любимые стихи – «Шестое чувство» Гумилева и «Собаке Качалова» Есенина. Потом Саша посадила ее в электричку, и Василиса поехала домой.

После поездки в Павловск однообразные мартовские дни полетели один за другим. Ничто не предвещало перемен. Василиса замечала: когда кажется, что так будет всегда, судьба решает застать врасплох. Она преподносит тебе свои сюрпризы. В самом конце марта Василиса ехала от англичанки домой. Было уже довольно поздно. Она хотела поскорее оказаться дома: целый день лил дождь, переходящий в снег, и Василиса дрожала от холода. Мокрым было все: волосы, превратившиеся в кошачий хвост, джинсы, куртка, ботинки, ладони, держащие зонтик. Василиса стояла на остановке, троллейбуса не было. Васька уже решала, идти ли ей пешком эти две остановки или стоять и мокнуть, как увидела долгожданный троллейбус. Скоро она сидела уже в обществе мамы и Арсения в теплой кухне и с удовольствием уплетала жареную рыбу под аккомпанемент негромкой общей беседы.

– Васька, у нас для тебя новость, – сказала мама. – Мы с Арсением решили пожениться. Все останется по-прежнему, но мы решили узаконить наши отношения.

– Если все останется по-прежнему, зачем вам формальности? – удивилась Василиса и на мгновение перестала жевать.

Мама с Арсением переглянулись. Мама улыбнулась как-то виновато и застенчиво, что было на нее совсем не похоже, и сказала:

– Васька, у нас с Арсением будет ребенок.

Василиса с изумлением посмотрела на маму.

– Не придуривайся, будто не понимаешь, – назидательно сказал Арсений. – У тебя появится братик или сестричка, как повезет. Ты бы кого хотела?

– Не знаю. Я об этом не думала.

– Я была уверена, что ты обрадуешься, – с надеждой в голосе проговорила мама. – Ты же очень любишь детей!

– Конечно, я рада, – неуверенно ответила Василиса, забыв радость выразить голосом. – И когда родится младенец?

– В ноябре, – почти шепотом сказала мама и покраснела.

Арсений нашел, что им лучше остаться вдвоем, и вышел из кухни.

– Васька, я не стану любить тебя меньше, чем сейчас.

Василиса пожала плечами, не понимая, зачем ее матери еще один ребенок, когда есть она? И никто не спросил ее мнения, с ней никто не посоветовался. Поставили перед фактом. Василиса сказала:

– Мама, но ты уже старая… ну, не старая, но… А кого ты хочешь?

– Того, кого Бог пошлет. Арсений, конечно, мечтает о сыне, как все мужики.

Вечером Василиса долго не могла уснуть. Как изменится их жизнь! «Этого младенца мама будет безумно любить, а я отойду на второй план, даже на третий», – с обидой предположила Василиса. Она вспомнила время, когда она была на первом плане. Жили трудно, постоянно не хватало денег, но им было так хорошо вдвоем! Конечно, иногда мама ругала ее за неаккуратность, за оценки в дневнике, за не вымытую вовремя посуду. Но у кого этого не бывает?

– Не лезь в жизнь матери, сказал Костя, услышав новость от Василисы. – Ее нужно понять. В доме появится ребенок. Ты сможешь о нем заботиться, он или она тебя полюбит. Мне повезло, что у меня есть младшая сестра. Это замечательно! Ты должна всячески оберегать мать от стрессов. Она теперь требует твоей заботы.

– Я привыкла, что она заботится обо мне…

Они купили ползунки, махровые, как полотенце, желтые, с цыпленком на нагрудничке. «Начнутся твои экзамены в институт, ты поступишь, потом родится младенец…», – мечтала мама. А Василиса мечтала о любви. Пару раз к ней заходил Мишка Малышев. Васька ему нравилась, но им было совершенно не о чем говорить. Василиса хотела видеть своего возлюбленного студентом какого-нибудь престижного вуза, физиком или химиком. Этот юный Ландау-Менделеев и прекрасное ценит, и книжки читает. Несмотря на молодость, уже совершил пару открытий, и за это его отправили учиться за границу. Вот Василиса вглядывается в любимое лицо перед разлукой…

– Василиса, ты закончила отчет для Пономарева? – спрашивает ее Тамара. Василиса вздрагивает. Тамарин голос возвращает ее в реальность.

– Еще четыре страницы! – отвечает Василиса, с неохотой спускается с воображаемой розовой планеты на Землю и начинает ритмично постукивать пальчиками по клавишам.