Текст книги "Невместе"

Глава 14

Тимур

Через какое время после первого поцелуя можно делать девушке предложение? Минут сорок прошло, нормально? Мне только за кольцом сбегать в ювелирный через дорогу, и я в целом готов.

Не уверен, что Саша будет рада, как все девчонки на видосах с предложением руки и сердца, конечно, но делать-то что мне, если я как придурок в нее по самые уши?

Говорили, Саша сложная, пугали меня, настраивали на худшее, а в итоге… А в итоге Саша красивая. До чертиков просто, я готов часами любоваться. До сих пор не понимаю, какого черта ее, такую красивую, никто под венец не утащил, но в целом всем, кто тупил, большое спасибо. Потому что это сделаю я.

Еще Сашка нереально умная, мне даже неловко порой. И языки знает, и ресторан подхватила, как будто так и надо, и с детьми ладит, и вообще, по ходу, все на свете умеет. В мире, где все хотят покорить Вселенную внешностью, Саша, имея все шансы сделать это, покоряет ее талантами и упорством. Я точно хочу жениться.

А еще Саша особенная. Она не такая, как все. То отталкивает меня, то сама прижимается, то рычит, то улыбается, то ледяная, как айсберг, то горячая, как печка. Она то болтает без умолку, то молча сидит, в стену смотрит, то открывает душу нараспашку, то закрывает на семь замков, пряча все, что внутри.

Меня тянет магнитом к каждой из этих особенностей, и я впервые за свои почти тридцать реально хочу жениться и завести семью. Чтобы дом большой, собака, кот, кролик какой-нибудь надоедливый, любимая в моей футболке и двое детишек. А может, и трое. И Солнцева идеально в эту фантазию вписывается. И в моей футболке наверняка будет выглядеть просто великолепно.

Хочу.

Мы обедаем, продолжаем говорить о работе. Другие темы Саша пока поддерживает с трудом, поэтому нужно подходить к ним аккуратно. Вскользь, словно это вообще случайно само в разговор влилось. А потом у нее язык развязывается, и она болтает о себе, пусть немного, но мне важно.

А потом у Сашки звонит телефон. Она берет трубку, и меня радует, что не уходит из-за стола, а остается тут, со мной.

– Да, Виталий Олегович?

Что еще за Виталий Олегович? Почему он ей звонит? Почему она сразу берет трубку?

Хотя… вряд ли любовника или парня называют по имени-отчеству, да? А вдруг нет! Я ревнивый до кончиков пальцев, мне не нравится некто Виталий Олегович, кем бы он ни был.

– Да, я помню, – вздыхает она, прикрывая глаза. Этот Виталий, чтоб ему пусто было, Олегович ее явно расстроил. Можно дать мне трубку? – Да, завтра же все переведу. У меня не было времени! Нет, я не собираюсь… Послушайте, я просто… Я помню про увеличение цены, я ни разу не задерживала оплату, с чего вдруг такой контроль? Сумма большая? Конечно, большая, вы же подняли цену чуть ли не вдвое! Да, завтра переведу. И вам. До свидания.

Она говорит с абсолютно разными интонациями, но больше всего в ее голосе раздражения и усталости. Мне все еще дико интересно, что за Виталий Олегович, почему Саша ему должна какую-то сумму и почему он решил, что может расстраивать мою будущую девушку. Непорядок.

– Саш? – спрашиваю аккуратно, подцепив вилкой кусочки еды. Это тоже мое наблюдение. Когда Саша на эмоциях – у нее развязывается язык. И если делать вид, что ты спрашиваешь из вежливости, а не из интереса, – тоже. Поэтому два в одном. Поделись со мной проблемами, Солнце, я хочу их все решить. – Что такое?

– Это чертов хозяин здания! – сдается она, опуская плечи. Работает же! – Он поднял нам аренду кабинетов почти в два раза без предупреждения, у меня не было в планах тратить такую сумму в этом месяце, поэтому я не оплатила заранее, как он привык, я дотянула до последнего дня месяца. Не просрочила даже еще! А ему хватает наглости звонить мне и напоминать, чтобы я не забыла, ведь сумма большая. Конечно, большая, блин, он просит непомерно много.

– Найти другие помещения, я так понимаю, не вариант?

– Три класса рядом в центре города в идеальном состоянии, чтобы я могла сразу въехать и вести уроки?

– Да, не вариант, – киваю головой.

«Просто попроси помочь, Саша! И завтра же у тебя будет и новое помещение, и умоляющий остаться здесь по старой цене этот Олегович».

Но Саша не попросит, я не надеюсь даже и предлагаю ей еще пару каких-то дурацких вариантов решения проблемы, уже точно зная, как поступлю на самом деле.

Саша уезжает сразу после обеда, как обещала, и нам даже не приходится вызывать спасателей и снимать двери. Я отдаю ей шоколад, который вез для нее, в сотый раз предлагаю отвезти, не надеясь на положительный ответ, и помогаю ей сесть в такси, закрывая за ней дверь желтой машины.

И Саша снова не пишет мне, когда добирается домой. И не отвечает, когда пишу ей. Хотя я вижу, что она в Сети. Это успокаивает, а вот непрочитанные сообщения очень бесят.

И я искренне не понимаю, какого черта, но она просто пропадает. Я даже пару раз пытаюсь выхватить ее у школы в обед, но ничего не выходит. Пишу ей – не отвечает, звоню – не берет трубку. Если бы не Леха, уверивший меня в том, что у нее все в порядке и буквально вчера они с Дашей на кухне Захаровых полночи плакали под грустные треки, я бы уже с ума сошел оттого, что что-то случилось.

Чертову неделю! Она испарилась на неделю! Из-за графика я не мог позволить себе пасти ее у школы двадцать пять на восемь, работы навалилось в ресторане слишком много. Еще эти ее одногруппники… Девушка отбор не прошла сразу, потому что начала строить мне глазки, а из двух парней за пару дней остался только один. Он чем-то напоминает мне Кирилла, я надеюсь, что это поможет ему в работе со мной, а мне с ним. Погружение в рабочий процесс идет долго, нервы мои на пределе каждый день, и игнор со стороны Сашки просто добивает!

К концу недели я как граната, у которой вырвали чеку. Одно неловкое прикосновение – взорвусь на хрен.

И это очень помогает мне на игре, мы громим соперника, и две забитые мною шайбы становятся решающими.

Но как же мне мешает это после игры…

У нас снова конференция. Сразу после матча, с каким-то там известным изданием, я не особо разбираюсь. Задают вопросы не только Палычу, но и некоторым игрокам, и просто слава богу, что никто не решает задать вопрос мне.

Потому что, черт возьми, Саша стоит рядом с Палычем и нашим спортивным директором в красивом брючном костюме, на каблуках и просто при полном параде и переводит некоторых журналистов так бодро, словно в нее влили с десяток энергетиков.

И я только рад тому, что она цветет и пахнет, но какого хрена? Я тут с ума сходил, думая, куда делась моя Саша, а она прекрасно себя чувствует, просто решила меня игнорировать, словно я пустое место.

А я не пустое. Для кого угодно – да, но не для нее. Я видел, как ее глаза горели, когда я ее поцеловал. Я чувствую, что ей со мной комфортно, вижу все это. Она от этого бежит? От своих чувств? Так что от них бежать? Надо к ним бежать! Ко мне! Прыгать в объятия, а я точно поймаю и упасть не дам…

Но меня накрывает злостью, что она решила прекратить общение и даже не удосужилась об этом сказать. Я пишу, как идиот, каждый день, звоню, волнуюсь о ней, а она коллекционирует непрочитанные от меня, видимо, иначе хрен знает что происходит.

До конца конференции доживаю с трудом. Меня трясет и тянет к ней, я еле сдерживаю свои эмоции. И так и не дотягиваю до конца, не дожидаюсь, пока она освободится окончательно.

Я подлетаю к ней, когда она стоит с нашим спортивным директором и принимает комплименты о своем профессионализме. Сразу извиняюсь и надеюсь, что после моей наглости со мной не разорвут контракт, но я просто больше не могу.

– Извините, – выдавливаю из себя улыбку и подхожу к Сашке сзади, хватая ее за локоть. Да, со спины, чтобы точно не сбежала. – Но я вынужден похитить даму.

Тащу ее за собой, но не быстро, помня, что она на каблуках, хотя пелена злости застилает вообще все и в глазах, и в мыслях.

Она что-то там бубнит, возмущается, даже пару раз лупит ладошкой мне по спине и плечам, наивно полагая, что я что-то почувствую.

– Саша! – рявкаю, разворачиваюсь и дергаю ее на себя, заходя за угол и впечатывая ее в стену, скрывая от посторонних глаз.

– Что ты себе позволяешь?! – психует она, пытаясь вырваться, но меня хрен сдвинешь сейчас, всей командой пытаться придется.

– Это я что себе позволяю? Да что угодно, кроме как пропасть на неделю без звонков и сообщений! Какого хрена ты меня избегаешь?

– Что? – Ее брови почти убедительно взлетают наверх. Я почти ей верю. Но ключевое слово тут «почти». – Да сдался ты, еще избегать тебя. Не отвечала, потому что не посчитала нужным.

– Вот умная вроде, а считать не умеет, – снова рычу, не могу контролировать эти эмоции. Мне ее придушить хочется уже не только за неделю молчания, но и за то, что ядом своим тут все поливает сейчас. Вот такая Саша мне тоже нравится. Просто этой Саше очень хочется надрать задницу. – Пересчитай!

– Не собираюсь, – опять фыркает. – Нам не о чем говорить, все! Мы работали вместе – общались. Перестали работать – перестали общаться. Это как в школе, знаешь? Вроде лучшие друзья, а после выпускного забывают друг о друге. Так и у нас. Выпустились – забыли.

– А целовалась ты со мной тоже по-дружески? Как в школе? Выпустились – забыли?!

– Я с тобой не целовалась, – она говорит это с такой злостью, что мне прямо тут с нее одежду содрать хочется. – Это ты не можешь держать себя в руках и ведешь себя как первобытный!

– Да я еще не начинал даже так делать, – сжимаю руками ее талию еще сильнее, одновременно надеясь, что и не причиню ей боли, и сделаю больно.

– Ты ужасен! – тычет пальцем мне в грудь.

– О, да ну?! Поэтому ты там, стоя в кабинете, меня чуть не сожрала, да?

– Не неси чушь, мальчик. – Она высокомерно поднимает бровь, и меня тут же кидает в жар. Это край. Этот характер выносит мозг так горячо, что я уже смотрю по сторонам, думая, за какую из дверей можно ее затащить.

– Ты как меня назвала? – психую. Впечатываю ладонь в стену в сантиметрах от ее головы. Залипаю на секунду на движении ее волос от этого шлепка по стене и снова перевожу взгляд на ее глаза.

– А как тебя еще назвать? Мальчишка! Что за истерики, Тимур? Я вроде еще в первую встречу сказала, что нам не по пути!

– Твои слова твоим действиям противоречат, поэтому лучше применяй рот как-то иначе, он все равно зачастую несет несусветную чушь!

– Да что ты…

Я не собираюсь ее слушать больше, нет. Точно не сейчас, когда сердце лупит о ребра с такой силой, что я нахожусь на грани инфаркта.

Не знаю, что она там подумала про рот, но лично я имел в виду поцелуи и именно этим и затыкаю ее.

Прижимаюсь грубо, резко и быстро, так, как я еще никогда не вел себя с Сашей. Жду пощечины, потому что руки ее не держу и даже не двигаюсь, так и стою, просто прижавшись своими губами к ее.

Давай, ударь меня, оттолкни, скажи что-нибудь снова, что меня не испугает, а только подзадорит и дальше добиваться тебя и сделать все, чтобы ты стала моей!

Но Саша не отталкивает, не бьет, не кричит и не пытается выкрутиться.

Саша… отвечает на поцелуй.

И, черт возьми, от таких поцелуев должны рождаться дети, потому что это чистой воды секс, не меньше. Мы стукаемся зубами, кусаем губы друг друга, я даже чувствую металлический привкус крови во рту.

Она тихо стонет, я крышей еду сразу же, впиваясь еще глубже, если это вообще возможно.

Сжимаю ее талию так сильно, что больно даже собственным пальцам, шиплю от острых коготков, царапающих кожу головы.

Мне кажется, таких поцелуев у меня в жизни не было, это просто лава, котел с чертями в аду, кипяток по коже в самый морозный день! После таких поцелуев одежда слетает по щелчку пальцев, но, черт возьми, мы в темном коридоре ледового дворца, и поблизости нет ни единого кабинета… Да и не станет Сашка так, я уверен. И не буду ее переубеждать.

Еще пару минут горячих поцелуев окончательно сводят с ума, потому что эмоции и злость отступают, и мы целуемся уже так, как положено целоваться на свадьбе после криков «Горько!».

Александра нереально вкусная, ее шелковый язык танцует с моим какой-то замысловатый танец, отправляя меня куда-то далеко-далеко, где нет места глупым мыслям, сложностям жизни и всему остальному.

Воздуха категорически не хватает, но оторваться от нее сейчас – пытка, поэтому я целую до последнего, прижимая к себе близко-близко. До тех пор, пока Саша не приходит в себя и таки не упирается ладонями мне в грудь.

Она делает глубокий вдох и смотрит пристально, а в глазах словно бегущая строка со словами «что я наделала».

Да все правильно ты наделала! Как никогда правильно, Солнце, давай повторять.

Но продолжения и повторения сейчас ждать не стоит, и я послушно делаю шаг назад, отпуская Сашку из своих рук.

– И не ходи за мной, – хрипит она, касаясь пальцами губ, а потом уходит прочь, с трудом перебирая ногами и чуть пошатываясь.

Глава 15

Саша

Всегда думала, что умная, а в итоге оказалась дура дурой. Потому что была бы умной, никогда бы не позволила мужчине свести себя с ума.

А он сводит! Правда! Иначе я никак не могу назвать это! Рядом с ним у меня голова не работает, я как будто сама с собой не могу договориться и действую черт знает как.

Никогда. Никогда еще я не вела себя так безрассудно, как с этим мужчиной. Сама же наступаю на все свои принципы и рушу их так, словно они ничего для меня не значат. А они значат! Но только, видимо, совсем не рядом с ним.

Сколько мы знакомы? Три недели, четыре? Да, я не монашка, я была в отношениях с мужчинами, но чтобы хоть кто-то смел меня вот так у стены зажимать через три недели знакомства – это что-то новенькое…

От воспоминаний сердце еще сильнее прежнего колотится, позор тебе, Солнцева! Поплыла как кусок желе в жаркий день, где хваленая выдержка? Вот всех всегда могла от себя отвернуть, а этого, хоть убей, не получается. Я же его специально игнорировала целую неделю в надежде, что он успокоится и обо мне забудет. А его это только сильнее завело, кажется…

Потому что до моей мини-забастовки он вел себя сносно и даже адекватно, а сейчас ему точно сорвало крышу, и чует моя пятая точка, что этим игнором я на нее собрала множество приключений, одно из которых и было сегодня вечером.

У меня завтра до ужаса много дел, вставать рано, а я уснуть не могу. Потому что с ума схожу уже, кажется. Голова от всех этих мыслей раскалывается, даже таблетка не помогает, тут либо топор, либо… Не знаю я, что либо. Одно хуже другого.

Уснуть удается только под утро и поспать от силы пару часов. С удовольствием укуталась бы в одеяло и поспала еще часов восемь как минимум, но времени на сон, к сожалению, совсем нет.

Сегодня просыпаться как-то особенно тяжело. Два часа сна для меня далеко не в новинку, но так сложно не было уже давно. Голова болит еще сильнее, а еще, кажется, у меня болит горло. Не могу понять, в целом очень болит все тело, поэтому не особо разберу, где сильнее, а где нет.

Горячий душ ситуацию тоже не спасает, как и горячий чай. Когда пытаюсь засунуть в себя еду, то сразу понимаю, что горло все-таки и правда болит. М-да… Это совершенно не вовремя. Ненавижу болеть, когда много работы. Гораздо логичнее болеть в отпуске: можно не беспокоиться, что самочувствие как-то негативно скажется на всех обязанностях. Ох…

Собираюсь быстро, синяки под глазами прячу под тональником, а отчего-то красные глаза щедро поливаю каплями, чтобы спасти ситуацию. В итоге отказываюсь от линз и надеваю очки, ведь в линзах совсем некомфортно, и выбегаю из дома, потому что уже опаздываю на встречу.

Сегодня смотрю очередное помещение, и на фото в объявлении все было более чем хорошо, но ожидания я не завышаю и воздушных замков не строю, чтобы не сильно разочаровываться… Сотню раз уже проходила все это, поэтому не буду ни на что надеяться.

В этот раз никто не опаздывает и нам с риелтором не приходится долго ждать. И само здание находится действительно в пешей доступности от метро и в целом в отличном месте в центре города. А еще… тут есть все, что я хотела бы для своей школы. Много кабинетов, хороший ремонт, на который не нужно будет тратить много времени, денег и сил, никаких проблем с документами и в целом сносная цена для такой красоты.

Для такой красоты сносная, а вот для меня из-за недавно поднятой аренды – нет. Была бы цена старой, я бы купила без капли раздумий, но сейчас с этим гораздо сложнее. В любом случае около месяца уйдет на обустройство школы, а еще большое количество времени – на то, чтобы набрать еще детей и преподавателей, то есть дополнительного дохода не будет долго.

И это, черт возьми, останавливает меня от спонтанной покупки! Хотя это здание – практически воплощение моей мечты… Но вложить все накопления как-то страшно, мало ли что случится завтра, а у меня не будет свободных денег. В аренду здание тоже не сдается, владельцу нужна полная сумма и сразу, и именно поэтому мне приходится взять немного времени подумать, потому что головная боль, которая не проходит, а только усиливается, мешает сразу взвесить все за и против.

После встречи еду в школу, уроков сегодня много, с самого утра и до позднего вечера, поэтому по пути забегаю в кофейню и беру себе большой стакан зеленого чая с лимоном – горло все еще неприятно дерет.

Мне отчего-то совсем нехорошо, и голова кружится плюсом к боли, плетусь на занятия к детям, едва перебирая ногами. Еще черт дернул меня надеть новые туфли: за час уже натерла ноги, отчего становится еще сложнее.

Но болеть и ныть мне некогда, поэтому приходится взять себя в руки. Пока бреду на занятия, пытаюсь понять, как лучше поступить со школой. Я сказала хозяину помещения, что наберу ему на днях и скажу о своем решении, но теперь это решение нужно принять… Я могла бы занять у папы денег – но он точно не будет заставлять меня возвращать назад, а мне такого не нужно. Есть вариант – согласиться работать у Тимура его помощником, или кем он там меня звал… Он на самом деле мне столько платит каждый раз, что только благодаря этому у меня есть вся сумма для того, чтобы купить школу. Но детей я не брошу. Да и Тимура видеть не очень-то я и готова.

Что это было вообще вчера?! Вот говорила я, что он варвар, ничего в моем мнении о нем не изменилось. Первобытный человек, ну правда! И маньяк. В этом я тоже изначально была права. Точно такой, как во всех моих любимых сериалах описывают. Долго приставал, в итоге напал, к стене прижал и… Ох. Одно только различие – вряд ли серийные маньяки так целуют, что колени подкашиваются.

А как бы не хотелось мне признавать – все было именно так.

От воспоминаний становится еще жарче, хотя и без того я как будто горю. Нужно приходить в себя и не думать о Тимуре, который, к слову сказать, звонит мне уже второй раз за это непростое утро. Я намеренно не беру: что он мне сказать собирается? Он ведь даже не подумает извиниться за то, что натворил там в спорткомплексе. Поэтому слушать я его не готова.

Глаза непроизвольно закатываются, когда вижу у входа в здание Илью Владимировича. У Макара сегодня занятие утром, и именно в эти дни нам приходится с ним встречаться. Он, как специально, приезжает пораньше, чтобы застать меня до начала занятий, а может, у меня уже просто паранойя, не знаю. Две недели отпуска без него были так хороши! Не самый приятный тип, далеко не самый, а когда пытается склеить учителя своего сына – втройне неприятный.

– Александра, – говорит он, как только подхожу к нему с Макаром. Он упорно игнорирует наличие моего отчества, а я упорно продолжаю настаивать на его наличии в обращении ко мне.

– Вячеславовна, – поправляю я его, как и каждый чертов раз, когда он начинает наш диалог.

– Да, конечно, Вячеславовна, – усмехается папа Макара, а мне вот вообще не до смеха. Помимо того, что мне неприятна его компания, мне безумно хочется упасть в свое кресло и посидеть с закрытыми глазами пару минут, чтобы немного ожить. Двухчасовой сон именно сегодня решил повлиять на меня слишком плохо. – Не хотите ли поужинать вместе? – продолжает он, а я едва ли держу свой вес на ногах и нормально дышу. Что со мной такое, черт возьми?

– Простите? – уточняю. Я правда не понимаю, что ему нужно.

– Приглашаю вас на ужин. Тут хорошее место открылось недавно, говорят, там готовят безупречную пасту. Не хотите поужинать, поболтать немного?

Это звучит почти как издевательство. Знаю ли я, какая там паста? Да я пробовала уже все блюда в меню! А ту самую пасту готовила на открытии этого же ресторана вместе с шеф-поваром из Италии.

Мне становится очень смешно от всей ситуации, впервые за все время его попытки ко мне подкатить выглядят не раздражающе, а очень смешно. Я просто представляю, как вдруг соглашаюсь и мы с ним под ручку идем в этот самый ресторан. Интересно, через сколько времени Илья бы вылетел оттуда? А он бы вылетел, я уверена. И даже если бы Тимур был не на месте – ему бы сообщили, и он бы приехал. Потому что он настоящий маньяк! А еще ревнует меня так, словно имеет на это право. А он не имеет. Но ему, как я поняла, в целом все равно на все права, особенно если они касаются моей скромной персоны.

Я даже в секундном замешательстве раздумываю согласиться, просто чтобы увидеть реакцию Тимура на это безобразие, а потом вдруг вспоминаю, что я не собиралась видеть его ближайшую вечность, и сразу же отказываю мужчине.

С максимальной вежливостью, дабы избежать конфликта, сообщаю в сотый раз, что с родителями своих учеников я за стенами учебного заведения не встречаюсь, беру Макара за руку и наконец-то ухожу от этого безобразия. Как же он надоел…

Причем то, что он не делает ничего особенного, не прет как танк и не пытается затащить меня в ЗАГС, раздражает как раз еще больше. Его постоянные приглашения куда-то и намеки на отношения выглядят так скучно, что останься он последним мужчиной на Земле – никуда бы с ним не пошла.

Как по щелчку пальцев я невольно вспоминаю Тимура и его напор и быстро трясу головой, чтобы выкинуть его из мыслей. Он словно поселился в моей голове!

И только я пытаюсь перестать о нем думать, как он снова звонит… Что ему нужно?

В секунду я думаю: а вдруг что-то случилось и нужна моя помощь? А потом заставляю себя не думать об этом и принять тот факт, что, что бы ни случилось, можно обойтись без меня…

Телефон звонит снова, и когда мне уже хочется ему ответить и послать его куда подальше, я замечаю, что на экране не имя Тимура. Там – Виталий Олегович, чтоб его… Что ему нужно? Я ведь заплатила всю сумму и сделала это вовремя, а до следующего платежа еще далеко, слава богам.

Собираюсь с мыслями и поднимаю трубку, хотя делать этого хочется меньше всего.

– Слушаю, – Я даже не размениваюсь на имя и отчество. Нет на это ни сил, ни желания.

– Александра, день добрый! Звоню вам с хорошей новостью. Я решил вам оставить прошлую цену за арендную плату. Дело в том, что вы очень давно снимаете у меня помещения, и я вдруг понял, что некрасиво будет вот так резко поднимать цену почти вдвое. Разницу за уже оплаченный месяц по новой цене я скину вам на карту в течение пяти минут! Всего доброго.

– Всего… – Я даже не успеваю попрощаться с ним, как он уже кладет трубку, а я просто смотрю в стену, пытаясь понять, что это было. Несомненно, приятно и вообще круто, но что за муха его укусила? Хотя в целом не все ли мне равно?..

Меня осеняет! Я звоню риелтору, попав в его имя на экране с третьего раза, и отчего-то очень хриплым вдруг голосом сообщаю, что я могу купить здание для своей школы! Руки трясутся, насколько я близка к исполнению своей мечты! Но…

– Александра, к сожалению, вы не успели буквально минут на сорок: здание было продано.

– Как продано…

– Да, покупатель был очень быстрым, поэтому прошу прощения. Если на горизонте появится новый подходящий вариант, я вам сразу же сообщу! Всего доброго.

Доброго, да как же… Ну как это так? Я несколько часов назад была в том здании и мечтала, что внутри будет моя школа. Это самый лучший вариант из всех, что только мог быть… Поэтому его и купили так быстро, я понимаю, конечно, но обидно до слез! Придется продолжать поиски, как бы обидно ни было. Страдать у меня нет времени точно так же, как и болеть.

Погружаюсь с головой в уроки, сегодня у меня особенная нагрузка, и физическая, и моральная. Кучу уроков на ногах и постоянно разговаривая вынести очень сложно, а когда это еще и разные языки подряд – то вообще ад. Ноги болят от туфель, горло еще сильнее дерет оттого, что приходится много разговаривать, а голова вообще не пытается проходить, она по ощущениям раскалывается на две, а то и больше частей.

А еще мне то жарко, то холодно, я не могу сосредоточиться на уроках, постоянно прерываюсь на глоток чая и больше нагружаю учеников, давая им возможность поработать.

Меня хватает на три урока. Тимур за это время звонит около шести раз, а еще примерно раз восемь другие мои учителя и некоторые родители спрашивают, хорошо ли я себя чувствую. Я что, настолько плохо выгляжу?

В перерыве между уроками ухожу в уборную, умываюсь ледяной водой, словно обжигаясь ее холодом, и пытаюсь глубоко дышать, чтобы стало чуть легче.

– Александра Вячеславовна, вы правда в порядке? – спрашивает Леся. Она один из моих преподавателей, молодая и амбициозная, очень талантливая и ладит с детьми. Моя находка, от которой я вместе с детьми в восторге. – Может, вам домой?

– А уроки, Леся? Я в порядке, не волнуйся.

– Я бы могла провести. И Света. У нас как раз следующие два часа – окна по очереди, а вечером разделили бы группы, там у всех нас английский, это вполне выполнимо.

Я слышу ее очень странно, словно она говорит со мной из какого-то вакуума. Или это я в вакууме, а она пытается до меня достучаться.

Открываю кран, опускаю руки в раковину, смачивая их ледяной водой, и прикасаюсь к щекам и шее. Отражение в зеркале размытое, голос Леси все дальше и дальше, а потом…

А потом резкое головокружение, жуткое состояние на пару секунд, что-то очень холодное и твердое и темнота… Тихая и спокойная темнота.