Текст книги "Жажда любви"

Глава 2

Роберта вошла в комнату как раз в тот момент, когда павлиний хвост развернулся во всей красе. Дворецкий, уже собиравшийся доложить о ее приезде, замер с разинутым ртом. Девушка ободряюще похлопала его по руке.

– Я сама представлюсь, – заверила она. – Моя кузина ожидает меня.

Он кивнул и попятился.

Что ж, значит, повезло, если учесть, что кузина вовсе не ожидала ее. Мало того, герцогиня Бомонт скорее всего понятия не имела о ее существовании.

Роберта шагнула вперед, но ее никто не замечал. Два джентльмена, столбами торчавшие у стола, пялились на обнаженную женщину. Вышеупомянутая особа, похоже, привыкла к мужскому вниманию, поскольку искренне им улыбалась. И при этом удивительно напоминала Роберте ощерившегося крокодила, если бы, разумеется, природа одарила крокодилов большими, мясистыми грудями.

Единственный джентльмен, не обращавший внимания на богиню, пронзал герцогиню уничтожающим взглядом. Должно быть, это и есть герцог. Бомонта часто изображали держащим поводья правительства или хлеставшим кнутом членов палаты лордов. Он выглядел человеком властным, обладавшим своего рода элегантностью… и казался бы даже красивым, не будь при этом так взбешен.

– Хотелось бы подчеркнуть, – ледяным тоном заговорил он, – что эта молодая особа с неприличным хвостом может уничтожить мою карьеру. Вечер, вне всякого сомнения, будет иметь огромный успех, но вы хотя бы на минуту задумались о приличиях? Среди моих влиятельных знакомых есть много людей, имеющих молодых незамужних дочерей. Стоит им бросить взгляд на подобное зрелище, и они никогда больше не переступят порога моего дома!

Однако герцогиню его слова, похоже, ничуть не тронули.

– Заверяю, что ни один человек в палате лордов не будет оскорблен. Скорее, искренне позабавится моим украшением стола. Мое отсутствие не помешало вам успешно находить поддержку у своих сторонников. Думаю, и мое присутствие никак не подействует на вашу карьеру.

– Очевидно, пребывание в Париже не повлияло на ваши умственные способности! – прорычал герцог.

Роберта нерешительно отступила, не желая становиться свидетельницей супружеской ссоры.

– Очевидно, ваши манеры за этот же период непоправимо испортились. Какая жалость!

– Он прав, Джемма. Ты чересчур наивна, – изрек второй джентльмен, с трудом отводя глаза от обнаженного украшения. Судя по сходству с герцогиней, это был ее брат, лорд Гриффин, и, следовательно, тоже родственник Роберты – как и сама герцогиня, очень-очень-очень дальний, если уж быть точным. Брови были темнее, но небрежно связанные на затылке волосы имели оттенок бренди. У брата и сестры были одинаковые губы-вишни, хотя он не обладал тем же безупречным совершенством черт. И хотя фрак был приятого голубовато-серого цвета, но выглядел так, словно хозяин напялил первое, что попалось под руку, поскольку жилет отличался странными рыжеватыми переливами.

– Полагаю, что эта Венера оскорбит женскую половину общества, – объявил лорд Гриффин.

– Она не Венера, а супруга Нептуна, – обиженно поправила леди, стоявшая в стороне. – Венера вышла из моды уже пять лет назад! – При этом она презрительно, как истинная француженка, скривила губы.

– Да, но это не Париж, – напомнил лорд Гриффин. – Мы люди куда более чувствительные и любим делать вид, будто не знаем, как выглядят различные части тела. Если действие и дальше будет разворачиваться с такой скоростью, вы в одиночку познакомите лучшую часть Лондона с видом своих прелестных бедер, а оно того не стоит.

– Видите, ваш собственный брат со мной согласен! – прорычал герцог. – Но я не допущу подобного поведения в собственном доме!

Наступило мертвенное молчание. Жизнерадостная улыбка в глазах герцогини растаяла.

– Не допустите? – уточнила она.

Герцог и без того был человеком высоким. Но сейчас Роберте показалось, что он упирается головой в потолок.

– Не допущу, – подтвердил он, подчеркивая каждое слово.

– Думаю, в этом случае мне не придется просвещать англичан по столь деликатному вопросу, как женские ноги, – отчеканила она. – Тем более что вы прекрасно сделаете это за меня, в своем собственном вестминстерском кабинете.

Роберта тихо ахнула, но герцогиня уже отвернулась.

– Ничего не скажешь, чертовски трудно представить Джемму женой политика, – заметил лорд Гриффин. – Разве парижские столы украшают обнаженными женщинами? Я никогда не видел ничего подобного в Лондоне и… – Он тут же осекся и добавил: – По крайней мере в подобных домах.

В этот момент он поднял голову и встретился со взглядом Роберты. Та невольно отступила. Как же теперь быть?..

– Джемма, кажется, у тебя гостья, – сказал он.

Джемма круто повернулась. Ее примеру последовал герцог. Третий джентльмен, погруженный в разговор с супругой Нептуна, ни на что не обращал внимания.

Роберта поспешно присела в реверансе:

– Добрый день! Боюсь, вашего дворецкого так потрясло открывшееся его глазам зрелище, что он удалился, дабы немного прийти в себя. Я пообещала ему, что представлюсь сама.

Герцогиня ей улыбнулась, и Роберта вдруг с ужасом ощутила, какие большие у нее ноги. Чувство было такое, будто ее потертый саквояж с раздутыми боками, брошенный в холле у ног надменного лакея, вдруг ожил и, переваливаясь, притопал вслед за ней.

– Пожалуйста, простите нас за эту сцену, – извинилась герцогиня, взмахнув рукой и, очевидно, имея в виду и обнаженную женщину, и перепалку с мужем.

– Н-ничего страшного, – заикаясь, пролепетала девушка. – Меня зовут леди Роберта Сент-Джайлз.

На лице герцогини не было ни проблеска узнавания, зато герцог выступил вперед:

– Мне знакомо это имя, мадам.

Роберта облегченно вздохнула.

– Вы собираете деньги на неимущих из Челси, не так ли? Очень любезно с вашей стороны посетить меня здесь, но, уверяю, в таких стараниях нет особой нужды.

Он широко улыбнулся и шагнул вперед, с явным намерением выбросить ее из дома.

– Простите, что стали свидетельницей столь безобразной сцены. Любой порядочной женщине хорошего воспитания впору лишиться чувств.

– Если мне придется изображать жену политика, – вмешалась герцогиня, – можно с таким же успехом начать прямо сейчас. Полагаю, мне следует ежечасно думать не о павлиньих перьях, а о благотворительности.

Она взяла Роберту под руку.

– Неимущие из Челси – цель, вполне достойная благотворительной деятельности, леди Роберта. Буду счастлива побольше услышать о вашей работе. Не хотите чая?

– Вы не понимаете, – забормотала Роберта, все еще пытаясь объясниться. Но так и не смогла заставить себя сказать правду. Что все ее имущество брошено в холле. Что она явилась без предупреждения и приглашения, чтобы остаться в этом доме.

Не глядя ни на мужа, ни на гостей, герцогиня повела гостью к двери.

– Пожалуйста, пойдемте в гостиную. Бомонт, позвольте с вами распрощаться.

– А ваше центральное украшение? – холодно осведомился герцог.

– Его мы обсудим позже.

– Не вижу причин зря тратить время. Обнаженная женщина никогда не украсит мой обеденный стол. И это все, что у меня имеется сказать по этому поводу.

Герцогиня презрительно фыркнула и уронила руку Роберты.

– Фи! Она настоящий шедевр!

– Она настоящий позор, – возразил муж.

Графиня не выказала ни малейших признаков страха, чем весьма удивила Роберту. Сама она непременно сдалась бы перед столь откровенным гневом взбешенного мужчины.

– Думаю, ты проиграла! – весело объявил лорд Гриффин. – Верь или нет, Джемма, но твой муж занят слишком важной работой, чтобы всякие обнаженные, пусть и откровенно соблазнительные дамы ставили ему палки в колеса. А вы что думаете, леди Роберта? Вы, очевидно, прекрасно воспитаны. Как по-вашему, будет ли иметь успех бал, на котором главным украшением будет леди Нептун?

Роберта еще раз оглядела вышеуказанное украшение. Женщина действительно обнажена. Интересно, до чего же их тела различны! Груди незнакомки были втрое больше, чем у Роберты.

– Полагаю, большинство людей посчитают такое украшение негигиеничным, – ответила она. – Ведь это ваш обеденный стол? Существует вполне определенная возможность того, что люди просто откажутся сесть за него.

Ее речь была встречена недоуменным молчанием, прерванным взрывом смеха.

– Джемма, тебя и тут прижали к стенке! – весело сказал граф.

Герцог улыбнулся, и Роберта неожиданно ощутила силу этой улыбки.

– Я готов всеми силами помогать неимущим. Добрые дела, как известно, вознаграждаются на небесах.

Герцогиня слегка пожала плечами и обратилась к француженке:

– Каро, дорогая, ей нужно одеться. Не можешь ли ты принести ей что-нибудь подходящее?

– Да вы шутите! – воскликнула та, прижимая ладонь ко лбу. – Может, ее еще и в пеленки завернуть?

– Лишь бы пеленка прикрывала ее от ключиц до щиколоток, – уточнил герцог. Женщина, выразительно жестикулируя, разразилась быстрой французской речью.

– Теперь мне действительно необходимо выпить чаю, – пробормотала герцогиня, снова сжимая локоть Роберты. – Итак, мы идем в мою гостиную. Конечно, я веду себя как ужасная трусиха, оставляя Бомонта наедине со своей секретаршей, но он это заслужил. Не так ли? Обещаю не жаловаться на пеленки леди Нептун.

Лорд Гриффин отвернулся. Голос секретарши поднялся до негодующего визга.

– Возможно, мадемуазель Каро сумеет приспособить свои замыслы к деликатной чувствительности английских леди, – предположила Роберта, втайне уверенная, что большинство замыслов француженки ужаснет и изумит знакомых ей дам.

– А может, и нет, – задумчиво протянула герцогиня. – Тогда она покинет меня и вернется во Францию, где по крайней мере три графини отдадут все, чтобы воспользоваться ее услугами. За последние несколько лет мне пришлось удвоить ей жалованье. Ах, о каких глупостях я болтаю! Ведь вы приехали по столь серьезному делу…

– Что касается…

– Пожалуйста, не будем говорить о грустных делах, пока не усядемся за чай. Я бы позвонила, чтобы принесли кларет. Всегда считала, что он прекрасно подкрепляет нервы, когда речь идет о всяких неприятностях. Правда, сейчас еще слишком рано.

Они вошли в маленькую гостиную.

– Садитесь, леди Роберта.

Роберта уселась поудобнее.

– Мне следовало бы объяснить, кто я такая…

– Да, – перебила герцогиня. – И я в качестве жены политика принимаю свою первую гостью! Подумать только! Надеюсь, вы понимаете, как мне важно, чтобы все было по правилам?.. Сколько денег вам нужно?

– Дело не в деньгах. Видите ли, я… – пробормотала Роберта.

Дверь с треском распахнулась. На пороге стояла секретарша герцогини. Грудь ее вздымалась, волосы были растрепаны, а кулаки – стиснуты. Роберте пришло в голову, что сейчас она была невероятно похожа на Юдифь, если не считать отсутствия отрубленной головы. Сразу становилось ясно, что будь ее воля, она сейчас размахивала бы головой герцога.

– О Боже, – выдохнула герцогиня.

– Я немедленно, сейчас же, в эту минуту возвращаюсь на берега Франции, где мою работу ценят по достоинству! Этот ваш муж – человек бесчувственный, не понимающий красоту жизни! Никакого понятия об эстетике! У него душа грязная! Он купается в грязи! Мне вас жаль!

– О, Каро! – воскликнула герцогиня, поднимаясь. – Ты, конечно, пошутила?! Не можешь же ты вот так взять и оставить меня? Меня! После всех тех великолепных балов, которые мы задумывали вместе! Подумай о сатирах!

Герцогиня поспешила проводить секретаршу и широко улыбнулась гостье. Роберта невольно зажмурилась: сила обаяния герцогини была такова, что присутствующие невольно теряли самообладание.

– Ваши неимущие, леди Роберта, только сейчас стали предметом моей особой заботы.

– По правде говоря, я не имею никакого отношения к неимущим, – покачала головой Роберта, возвращаясь на место. – Боюсь, что герцог принял меня за кого-то другого, куда более милосердного, чем я.

– Не может быть! Чтобы Бомонт и вдруг ошибся?! Такое ощущение, что сейчас зазвучит хор, поющий «Аллилуйя».

– У меня есть только я сама и мой багаж, – уточнила Роберта.

– Багаж? – озадаченно повторила герцогиня.

– Я ваша троюродная кузина. Вернее, пятиюродная или что-то в этом роде. Но так или иначе, а вы чем-то похожи на мою мать. Однако все же мы родственники, и я надеялась, что вы введете меня в общество, – заикаясь, пробормотала Роберта. Такой дерзости она от себя не ожидала. Кроме того, миссис Гроуп заверила, что ее непременно выкинут на улицу.

Роберта судорожно стиснула руки.

– У меня с собой письмо от папы, – добавила она. – В молодости он и ваш отец были большими друзьями.

Как ни странно, герцогиня даже не скривила губы и не воззрилась на гостью с ужасом.

– В самом деле? Судя по некоторым приятным воспоминаниям о моем отце, я считала, что у него вообще не было друзей. Теперь по крайней мере можно представить, что и он когда-то был мальчиком. Но вот что я думаю: вы должны непременно остаться со мной! Как чудесно!

– Вы действительно в этом уверены? – ахнула Роберта.

Герцогиня снова улыбнулась:

– Ну разумеется! Я так хотела иметь сестру, которой у меня никогда не было! Не волнуйтесь: через неделю-другую я буду знать всех в этом благословенном городе, и мы найдем вам прекрасную партию. Но вы не обидитесь, если я спрошу: мы в родстве со стороны моей матери или отца?

– Со стороны матери, – сообщила Роберта, у которой от облегчения даже голова закружилась. – Но боюсь, связь эта весьма условная. Моя мать была дочерью двоюродной сестры вашей внучатой тетки. В девичестве она звалась Крессидой Энрайт. В шестнадцать лет она вышла замуж и с тех пор редко бывала в Лондоне. Мать умерла, когда я была совсем маленькой.

– Погодите!

Роберта замолчала, прекрасно зная, что сейчас будет.

– Безумный Маркиз! – догадалась герцогиня. – Это, случайно, не ваш отец? Поэт?

Роберта неохотно кивнула.

– Господи! Кажется, я знала, что у него была дочь. Сколько вам лет?

– Двадцать один.

– А мне двадцать восемь. В сравнении со мной вы просто несмышленыш. Но вы, конечно, богаты. Разве Безумный Маркиз не… – Джемма осеклась. – Прошу прощения. Ваш отец – маркиз Уортон и…

– Уортон и Малмсбери, – докончила Роберта. – Ничего страшного. Никто не помнит его титула. Как бы то ни было, приданое у меня есть, но как я могу выйти замуж, если безвыездно живу в деревне? Последние несколько лет отец упорно отказывается ехать даже в Бат.

– Вы просто не могли выбрать лучшего момента для своего появления. Полагаю, вы слышали о провале Бомонта в палате лордов прошлой осенью? Естественно, слышали. Надеюсь, его всего лишь подвели нервы, но… – Герцогиня вдруг закусила губу. Роберта подумала, что вид у нее крайне огорченный. Странно. Подобное поведение совершенно не согласовалось с неприязнью, то и дело вспыхивающей между герцогом и герцогиней. – Долг призвал меня вернуться.

Роберта снова кивнула. Отец, прочитав о провале герцога Бомонта, громогласно расхохотался и заявил, что этот человек просто болван и пьяница. Но теперь, встретившись с герцогом, она усомнилась в отцовском диагнозе.

– Я должна произвести на свет наследника – и так далее, и тому подобное, – заметила герцогиня таким небрежным тоном, словно сообщала, что завтра пойдет дождь. – Все это крайне неприятно, но деваться некуда. Таков мой долг, и, следовательно, придется его исполнить.

– Вот как?.. – выдавила Роберта.

– Если собираетесь жить в одном доме со мной, я не вынесу постоянных неодобрительных взглядов. А если вы начнете критиковать меня, боюсь, мы просто поссоримся. Среди моих бесчисленных недостатков есть и полная неспособность признавать собственную неправоту. Теперь видите, насколько ужасная я компаньонка?

– О, меня ничем не разочаруешь, – хмыкнула Роберта, – разве что вы внезапно превратитесь в миссис Гроуп, которая делила со мной кров целых два года. И, честно сказать, ваша светлость, не могу представить себя читающей вам нотации по поводу чего бы там ни было!

– Ах, повод вы непременно придумаете! Но нам лучше познакомиться поближе, не находите? Меня зовут Джемма. Сокращенное от достойного имени Джемайма. Могу я звать вас Робертой?

– Буду в восторге!

– Итак, Роберта, я намереваюсь перечислить свои недостатки, все до одного. И если вы дадите мне понять, что не сможете оставаться в этом доме, я найду родственников, которые введут вас в общество со всеми соответствующими ритуалами и церемониями. Собственно говоря, вам следовало бы сделать именно это. Я совсем не уверена, что молодые незамужние девушки должны жить в домах, где центральными украшениями столов служат произведения Каро.

– Возможно, совершенно обнаженные женщины действительно шокирующее зрелище, – признала Роберта, – но, как верно отметил ваш брат, оно имеет некоторое познавательное значение.

Джемма смешливо фыркнула:

– Кто знал, что на одну грудь уйдет так много золотой краски?!

– Совершенно верно.

– Я только сейчас поняла, что вы не только прекрасно справились с Каро, но и погасили мое раздражение, когда мужу вздумалось разыгрывать из себя тирана… Полагаю, вы привыкли к людям творческим, обладающим артистическим темпераментом?

– Жизнь с моим отцом была… была…

– Вполне могу представить, – перебила Джемма, погладив Роберту по руке. – Лондонские сплетни с большим опозданием доходили во Францию, но я столько слышала об эскападах вашего папаши!

В ее улыбке не было и тени осуждения. Роберта невольно улыбнулась в ответ.

– Итак, признайтесь, вы не вознамерились лишиться чувств при виде моего украшения?

– Ни в малейшей степени, – заверила Роберта и, не сумев удержаться, добавила: – Но может, лишусь, как только вы перечислите свои недостатки.

– Сама не знаю, с чего начать. Роберта вскинула брови.

– Ладно, посмотрим… Прежде всего я герцогиня.

Глава 3

– Герцогиня?!

Роберта ожидала услышать перечисление недостатков, а может, и пороков, но это?!

– Что тут плохого? Я всегда считала, что «любой девице полагается мечтать об участи такой».

И она сказала чистую правду, учитывая необузданное стремление стать герцогиней Вильерс. Стать, несмотря ни на что, вернее, вопреки всему.

Дверь открылась, и солидного вида дворецкий, лицо которого уже приобрело привычный оттенок, внес серебряный чайный поднос.

– Благодарю, Фаул, – кивнула Джемма. Дворецкий поставил поднос и удалился. Джемма осторожно налила чай в хрупкие полупрозрачные чашечки и спросила:

– Вы сейчас цитировали стихи?

– Да, хотя не могу сказать, кто автор. Просто отец постоянно повторял эту фразу, вот она и застряла в моем мозгу.

– Вы часто имели дело с герцогинями?

Джемма вовсе не думала язвить, поскольку как раз в этот момент возилась с сахарницей.

Роберта принялась разглядывать плохо сшитую юбку.

– Никогда.

– Уверяю вас, они невыносимы. Самый титул дает нам право вести себя, как в голову взбредет, выставляя напоказ свои худшие качества. И мы часто этим пользуемся.

– В самом деле? – спросила Роберта, беря чашку с дымящимся чаем.

– Среди моих знакомых есть несколько герцогинь. Собственно говоря, мы и образовали нечто вроде тесного дружеского кружка, причем дружба основана именно на титулах. Видите ли, быть герцогиней означает, что все, кого ты встречаешь, лебезят перед тобой, а иногда и буквально пресмыкаются.

– Вот как? – обронила Роберта, гадая, уж не намекнули ли ей на необходимость пресмыкаться.

– Это ужасно утомляет. И, должна сказать, попросту оглупляет.

– Думаю, я бы рискнула потерей разума, – вздохнула девушка. – И совершенно уверена, что небольшое количество раболепия будет приятным противоядием высказываниям миссис Гроуп.

– Господи, кто это миссис Гроуп? Вы постоянно о ней упоминаете.

Роберта поколебалась, прежде чем объяснить:

– За последние несколько лет я, к несчастью, приобрела нескольких знакомых, которых искренне хотела бы выбросить из головы раз и навсегда.

– А я тут распространяюсь о герцогинях. Вот вам и еще один мой недостаток: я неисправимо легкомысленна. И, по правде сказать, Роберта, мои приятельницы весьма на меня похожи.

– Поскольку я не герцогиня, – заметила Роберта, – уверены ли вы, что желаете находиться в моем обществе? Судя по всему, у вас крайне ограниченный круг знакомых.

Джемма открыла было рот для ответа, но дверь открылась, и в комнате появился Фаул.

– Ваша светлость, его светлость умоляет о минуте вашего…

Где-то в коридоре прогремел взбешенный голос герцога, напрочь испортив впечатление от учтивости дворецкого. Джемма поставила чашку.

– Всегда забываю, как отвратительно жить в одном доме с мужчиной, – пожаловалась она. – Пожалуйста, оставайтесь здесь и ни о чем не заботьтесь, пока я вновь знакомлюсь с прелестями супружеской жизни.

– О Господи! – ахнула Роберта, вскакивая.

Джемма немного помедлила, очевидно, впервые заметив все детали наряда гостьи.

– Скажите, что ваша миссис Гроуп – портниха, и получите мое вечное сочувствие.

Роберта почувствовала, что краснеет.

– Она не портниха.

– Мы вас оденем как следует, – сурово пообещала Джемма. – Хотя мне неприятно говорить, я по одному взгляду на ваше платье готова поверить всему, что говорится о чудачествах вашего отца.

Прежде чем Роберта успела ответить, Джемма уже скрылась за дверью. Но что тут можно сказать? Она тоже думала, что миссис Партнелл ошиблась, пришив корсаж цвета дыни к темно-красной шелковой юбке.

Хорошо воспитанная юная леди оставалась бы в гостиной и проигнорировала бы супружеский скандал. Но Роберта устремилась за герцогиней.

Герцог, стоявший в мраморном холле, выглядел точно так же, как на журнальных иллюстрациях, изображавших его произносящим страстные речи в палате лордов.

– Его следует отправить в деревню, – прорычал герцог, – где он сможет обучиться достойному ремеслу!

– Ребенок ни за что не поедет в деревню! – провозгласила Джемма. – Или поедет, но только в том случае, если захочет Деймон.

Роберта недоуменно нахмурилась. Что это еще за ребенок? Вряд ли он принадлежит Джемме, поскольку та совсем недавно рассуждала о своей обязанности дать мужу наследника.

– Так вот, в моем доме ему не место! – отрезал герцог.

– Мой брат некоторое время будет жить здесь, – отпарировала Джемма. – А его сын, мой племянник, естественно, не станет разлучаться с отцом.

– Ради всего святого, Гриффин, отправьте его в деревню. Не можете же вы воспитывать его в своей бездумной манере!

Лорд Гриффин стоял, прислонившись к двери салона, с грацией мускулистого хищника, говорившей скорее о хорошем настроении, чем о желании спорить.

– Тедди никогда не будет фермером, – спокойно сообщил он, не обращая внимания на гнев хозяина дома. – Вы еще не видели его, иначе поняли бы, что в его жилах нет ни капли фермерской крови.

– Что же в таком случае течет в его жилах? – рявкнул Бомонт. – Только не говорите, что наконец решили открыть имя его матери.

– Гунн Аттила, – сообщил лорд Гриффин и глазом не моргнув.

– Боюсь, он не слишком известен своими материнскими инстинктами, – уничтожающе хмыкнул Бомонт.

– Тем не менее в жилах Тедди течет кровь Аттилы. Я не могу отослать его в деревню, потому что вынужден не спускать с него глаз.

– Могу я, со всем моим почтением, попросить, чтобы вы не спускали с него глаз в своем собственном доме, но ни в коем случае не в моем?

– Это я попросила Деймона пожить здесь по крайней мере несколько месяцев, потому что ужасно соскучилась по нему, когда жила в Париже, – вмешалась Джемма. – И у меня есть племянник, которого я никогда не видела.

– Вам не приходило в голову, что присутствие незаконного ребенка в этом доме вряд ли поспособствует моей карьере?

Тут Роберта вполне могла посочувствовать герцогу. Репортеры лондонских газет, безусловно, могут заинтересоваться присутствием побочного сына лорда Гриффина в Бомонт-Хаусе, особенно в связи с обнаженным украшением стола и возвращением герцогини.

– Вашей карьере, Бомонт, придется пережить присутствие родственников. Могу я напомнить, что мы – ваши родственники? – с язвительным безразличием обронила Джемма. – А Тедди – ваш племянник.

Ее улыбка, чудо доброты, не смягчила всевозрастающий гнев Бомонта.

– Вы приняли мою родственницу леди Роберту за даму-благотворительницу, – продолжала она, ткнув пальцем в сторону девушки. – Но я введу ее в высшее общество!

Бомонт отвесил сдержанный поклон в сторону Роберты.

– Хотел бы я знать, каким образом вы это сделаете. Не могу поверить, что моя пользующаяся столь широкой известностью жена ограничит свою деятельность, чтобы войти в круг мамаш, мечтающих повыгоднее пристроить своих дочерей.

– Полагаю, это несколько приостановит ваше нытье насчет карьеры! – отрезала Джемма, отворачиваясь.

Лицо Бомонта исказилось таким бешенством, что Роберта в ужасе моргнула. Однако он молча поклонился сначала спине герцогине, потом Роберте – и мгновенно исчез.

Когда Джемма снова обернулась к присутствующим, ее щеки пылали, а грудь неровно вздымалась.

– И как прикажете с ним жить? – спросила она, глядя на брата. – Видишь, Деймон, почему я прошу тебя переехать сюда? Я не могу… честное слово, не могу!

Брат наконец выпрямился.

– Если действительно хочешь видеть меня, Джемма, я приеду погостить, но, думаю, для нас обоих будет легче, если этого не случится.

– Но без тебя мне этого не пережить, Деймон. Я не могу находиться с ним под одной крышей, – пробормотала она, сжав кулаки. – Ты должен остаться со мной, чтобы я успела поближе познакомиться с племянником. И… и ты мне нужен.

Она улыбнулась Роберте, хотя в глазах блестели слезы:

– Мне жаль, что вы стали свидетельницей подобных сцен. Но такие фарсы для нас привычны. А может, мне стоило назвать их трагедией?

Ее голос слегка дрогнул.

Лорд Гриффин обнял сестру и, наклонив голову, что-то прошептал.

Сердце Роберты странно дрогнуло. У нее никогда не было брата или сестры. С самой смерти матери ее ближайшим другом и компаньоном был отец. К сожалению, в доме часто жили его возлюбленные. Приходилось иметь дело и с ними.

Потихоньку удалившись в гостиную, она уселась на диван. Вскоре в комнату вошли Джемма и лорд Гриффин.

– Прошу нас простить, вы, должно быть, считаете нас абсолютно невоспитанными, – вздохнула Джемма, отбирая у брата тарелку. – Только попробуй съесть все пирожные! Моя гостья еще ни одного не попробовала! Роберта, прошу вас, возьмите! У Бомонта превосходный повар, и его пирожные с винной пропиткой просто великолепны.

– Я еще не успел как следует познакомиться с леди Робертой, – заметил Гриффин.

– Это Деймон Рив, граф Гриффин, – объявила Джемма. – Если я скажу, что лучшие друзья называют его Демоном, вы поймете, насколько он ничтожен. Бомонт абсолютно прав, говоря о его лени: он целыми днями вообще ничего не делает.

– Прелестная характеристика, – хмыкнул лорд Гриффин. – Для вас я просто Деймон. В конце концов, все мы члены одной семьи.

Он схватил еще одно пирожное. Тогда герцогиня взяла тарелку и поставила ее на пол между собой и Робертой.

– Ешьте, сколько хотите, – велела она. – Я давно его знаю. Если не действовать быстро, он ничего нам не оставит.

Гриффин снисходительно улыбнулся:

– Бомонт прав, опасаясь за свою карьеру. А наши с тобой репутации могут повредить не только его карьере, но и надеждам леди Роберты найти подходящего мужа.

– Мне очень не хватало тебя все эти годы, – призналась Джемма, – и я не расстанусь с тобой так просто. Кроме того, я хочу наконец увидеть Тедди.

– На прошлой неделе ему исполнилось шесть, бессердечная тетка! – хмыкнул Гриффин. – Я тоже скучал по тебе, но не хочу стать причиной раздоров с твоим мужем.

Джемма неэлегантно фыркнула.

– Бомонт не хотел выглядеть таким ослом, – добавил Гриффин.

– Он просто ведет себя как осел? – съязвила сестра. – Но довольно стирать наше белье на людях, особенно при Роберте. Ты должен привезти Тедди с няней прямо сегодня днем.

– К сожалению, в данный момент у него нет няни. У Тедди имеется раздражающая привычка внезапно исчезать, в результате последняя няня не выдержала столь тяжких испытаний и вчера ушла в гневе.

– Исчезать? Но куда?

– Куда угодно, кроме детской. Обычно днем он убегает в конюшни. А по ночам бродит по дому, пока не находит мою комнату, после чего забирается в постель. Прошлой ночью он не нашел меня, поэтому спал в холле, пока я не вернулся домой. Мраморные полы! Представляю, как он замерз.

– У моего отца как-то раз была собака! – выпалила Роберта и тут же в испуге прикрыла рот ладонью. – О, милорд, я вовсе не собиралась сравнивать вашего сына с собакой!

– Пожалуйста, зовите меня Деймоном, – произнес он, абсолютно не тронутый откровенным оскорблением, брошенным сыну. – Дети немного похожи на собак, не находите? Им тоже требуется дрессировка, и они имеют омерзительную привычку мочиться в публичных местах.

– Предлагаю запирать дверь детской, – вставила Джемма, – особенно теперь, когда ты напомнил мне о беспечном отношении детей к гигиене.

– Не могу, – покачал головой Деймон. – А если начнется пожар? И кстати говоря, Тедди давно уже не мочится где попало, а, как хорошо обученный щенок, ищет подходящее дерево.

– Может, вам стоит застлать холл коврами, – предложила Роберта, – если, конечно, вы хотите, чтобы он расстался с привычкой спать на холодном мраморе?

– Это поразительно немилосердно с вашей стороны, дорогие дамы… – пожаловался Деймон и неожиданно замер. – Как странно! Теперь я ясно вижу фамильное сходство. Только не говорите, что вы, как и мой Тедди, появились на свет благодаря неосторожности своего отца!

– Вовсе нет. Я родилась в законном браке, – заверила Роберта, – только происхожу из очень дальней ветви фамильного древа. И могу лишь мечтать о сходстве с Джеммой, пусть и весьма приблизительной.

– У вас ее синие глаза, – ухмыльнулся он.

– Роберта будет предметом особых моих забот, – пояснила Джемма. – Я велю нашить ей роскошных туалетов, чтобы она выглядела еще более неотразимой, чем сейчас, а потом выдам замуж за того, кого пожелает. По крайней мере скучать не придется.

У Роберты снова сжалось сердце.

– Уверены? – пролепетала она. – Ведь это обойдется ужасно дорого. Не думаю, что сумею уговорить отца возместить расходы.

– Муж Джеммы способен оплатить дюжину дебютов и даже не заметить урона, – отмахнулся Деймон. – Не знаю, зачем он трудится над составлением речей. Ему проще купить голоса, необходимые для того, чтобы прошел очередной билль. По крайней мере отец всегда так поступал.

– Боюсь, что третий граф… наш отец… был не слишком респектабельным человеком, – вздохнула Джемма. – Ты перебил меня, Деймон. Я пыталась предупредить Роберту, что она может не захотеть моего покровительства.

Деймон так пристально оглядел девушку, что Роберта снова залилась краской.

– Действительно, ваша репутация пострадала уже от одного визита в это логово пороков. Или пострадает, как только английские дамы поближе познакомятся с Джеммой. Вряд ли она может считаться подходящей опекуншей. Ривы славились своими похождениями еще во времена короля Альфреда, и, к сожалению, мы оказались достойными их наследниками.