Текст книги "Два тигра"

– Это тяжкое обвинение, – сказал старик.

– Раз они явились сюда, у них одна цель: захватить нашего главаря и убить его.

– Так чего же вы хотите от меня?

– Или ты обойдешься с ними, как с предателями, или все туги, которые есть в Дели и которые готовы умереть за свободу Индии, покинут завтра ваши ряды.

– Люди сейчас слишком ценны для нас, чтобы мы решились их потерять, – сказал старик после минутного размышления. – Нас и так слишком мало, чтобы защищать этот город. Идите. Я согласен на все.

Глава 30
ПРЕДАТЕЛИ

Вместо того чтобы отправиться к хижине, где Сандокан и его товарищи оставили своих лошадей, отряд двинулся по другой дороге, которая проходила среди полуразрушенных бенгали и разоренных садов.

Тремаль-Найк, который был настороже после предупреждения сипая и очень обеспокоен, боясь чего-нибудь непредвиденного, попробовал расспрашивать командира, но тот вместо ответа сделал ему знак продолжать путь.

– Дружище, – сказал ему Янес, – мне кажется, что дела идут не слишком гладко. Так что же случилось?

– Не знаю, – ответил бенгалец. – Но думаю, они нас не впустят в Дели.

– Неужели они приняли нас за английских шпионов? – спросил Сандокан.

– Это было бы самое скверное, – отвечал Тремаль-Найк. – Шпионов расстреливают и с той, и с другой стороны, не особенно разбираясь с ними.

– Но ведь они ни в чем не могут нас обвинить, – сказал Янес.

– У меня возникло одно подозрение, – вдруг сказал Сандокан.

– Какое? – в один голос воскликнули Тремаль-Найк и португалец.

– Кто-то видел, как мы разговаривали с де Люссаком.

– Если это так, то беда, – сказал бенгалец. – Не знаю, сможем ли мы выкрутиться.

– И у нас в руках нет оружия! – воскликнул Сандокан.

– Даже если бы и было, что нам с ним делать? Вокруг тысячи повстанцев, и большинство из них – солдаты.

– Верно, Тремаль-Найк, – сказал Янес. – Но, может, все кончится хорошо.

– Куда нас ведут? – спросил Сандокан.

Отряд остановился перед массивной постройкой, которая когда-то была пятиугольной башней. Но большая часть ее обрушилась, и обломки кучами валялись вокруг.

– Неужели это и есть вербовочный пункт? – спросил Янес.

Командир обменялся несколькими словами с двумя часовыми, стоявшими у ворот, потом сказал Тремаль-Найку и его товарищам:

– Входите, там вы получите пропуск для прохода в священный город.

– А когда мы сможем отправиться? – спросил Сандокан.

– Через несколько часов, – ответил офицер. – Пойдемте, господа.

Он зажег факел, который принес с собой, велел открыть массивную дверь и начал подниматься по узкой лестнице, полуобвалившиеся ступеньки которой были покрыты слоем грязи.

– И здесь выдают пропуска? – удивился Тремаль-Найк.

– Да, на верхнем этаже, – отвечал офицер.

– Это скорее напоминает тюрьму.

– У нас здесь нет более подходящего помещения. Быстрее, господа, я спешу.

Оказавшись на втором этаже, он толкнул тяжелую металлическую дверь и отступил, чтобы пропустить Сандокана и его друзей. Но едва они очутились внутри, как быстрым движением с лязгом захлопнул ее, оставив их в глубокой темноте.

Сандокан издал крик ярости:

– Каналья! Он нас обманул!

Тяжелое молчание было ответом ему. Даже Янес, которого нелегко было вывести из себя, казался ошеломленным.

– Кажется, мы попались, – сказал он наконец. – Черт возьми, неприятный сюрприз! Я этого не ожидал, ведь мы не сделали повстанцам ничего плохого. Что ты об этом скажешь, друг Тремаль-Найк?

– Этот мошенник генерал просто обманул нас, – ответил бенгалец.

– Тремаль-Найк, – неожиданно сказал Сандокан. – А нет ли здесь лапы Суйод-хана?

– Невероятно, чтобы он оказался здесь именно в момент нашего прибытия.

– И все-таки у меня есть такое подозрение.

– Скорее какой-нибудь туг узнал нас и донес генералу, будто мы шпионы, – высказал предположение Янес.

– Вполне возможно, – ответил Сандокан. – Я даже уверен, что здесь рука душителей.

– Давайте посмотрим, что можно сделать в этой ситуации, – предложил Янес. – Нас семеро, и мы смогли бы кое-что предпринять.

– У тебя есть огниво и трут? – спросил Сандокан.

– И даже веревка, которая послужит нам, как факел, – отвечал португалец. – И потом у наших малайцев найдется еще в глубине их карманов.

– Зажигай! – сказал Сандокан. – Мы как слепые.

Янес высек огонь и поджег трут, а затем и веревку. Сандокан поднял ее повыше и огляделся кругом.

Они находились в просторной комнате, без всякой обстановки, с четырьмя окнами продолговатой формы, забранными толстыми железными решетками.

– Это настоящая тюрьма, – заключил он.

– Они выбрали для нас подходящее место, – ответил Янес. – Стены толщиной с добрый метр, и решетки что надо. Хотелось бы знать, чем кончится это приключение. Неужели эти ребята решили пустить нас в расход? Не слишком веселая перспектива.

– Подождем, пока кто-нибудь придет, – сказал Сандокан. – Не оставят же они нас надолго без известий и без еды.

– Есть еще Бедар, сипай капитана Макферсона, – вспомнил вдруг Тремаль-Найк. – Этот парень сумеет связаться с нами. По крайней мере на это можно надеяться.

– Верно, – ответил Янес. – А я уже и забыл о нем.

– Он мало что может сделать, – сказал Сандокан. – У него нет здесь власти.

– Но у него, наверное, есть друзья, – заметил Тремаль-Найк. – Я доверяю ему.

– Постараемся получше устроиться на ночь, – сказал Янес, бросив на пол догоревшую веревку. – До завтра никто не появится.

Не имея ни постелей, ни соломы, все семеро растянулись на голом полу; впрочем, достаточно чистом и сухом. Все были так утомлены, что несмотря на свое беспокойство, вскоре уснули.

Когда они проснулись на следующий день, солнце уже начало заглядывать через толстые железные решетки окон.

– Подъем, – скомандовал Сандокан. – Оказывается, даже без постелей выспаться можно вполне прилично.

– Ничего нового? – спросил Янес, потягиваясь.

– Пока ничего. Они просто на нас наплевали. Не очень-то любезны эти повстанцы. Посмотрим, куда выходят окна.

Он подошел к одному и выглянул. Окно выходило на полуразрушенную каменную ограду, заваленную обломками, рядом с которой возвышался густой и тенистый тамаринд. Сандокан уже собирался отойти от окна, когда его внимание привлекла одна ветка на дереве, которая раскачивалась сильнее других.

«Обезьяны там, что ли?» – подумал он.

Но, вглядевшись получше, понял, что обезьяна не может раскачивать такую толстую ветку, и заметил среди густой листвы что-то бело-красное, похожее на одежду человека.

– Там человек, – сказал он. – Неужели он следит за нами? Эй, Тремаль-Найк!

Бенгалец, который болтал с Янесом, подошел на зов.

– Ты был прав, когда говорил, что этот сипай не оставит нас, – сказал ему Сандокан. – Смотри, он спрятался на этом тамаринде и подает нам знаки, которые я не могу понять. Кажется, он хочет что-то сообщить.

– Слава богу! – воскликнул Тремаль-Найк. – Это в самом деле Бедар. Если он не осмеливается приблизиться, значит, за нами следят.

– Ты понимаешь знаки, которые он делает?

– Похоже, он просто советует нам набраться терпения.

– Мне всегда не хватало именно этого, но я предпочел бы что-нибудь посущественнее, – проворчал Сандокан. – Дай понять ему, чтобы он как-нибудь достал нам оружие.

– Поздно: Бедар уже спрятался. Кто-то, видимо, приближается к башне.

Они посмотрели на ограду и увидели двух повстанцев, которые перелезли через нее и спрыгнули среди обломков.

– Мне кажется, я уже видел эти два огромных тюрбана, – сказал Сандокан.

– Да, вчера вечером, после ужина, – отвечал Тремаль-Найк. – Эти люди сопровождали командира, спрятав лицо.

Оба индийца посмотрели снизу на окна, внимательно оглядели стены башни, затем снова перебрались через ограду и исчезли с другой стороны.

– Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, – сказал Сандокан. – Дурной знак.

В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь со скрежетом повернулась на своих петлях, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех шейхов, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.

– Как провели ночь, господа? – спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.

– Прекрасно, – ответил тот. – Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?

– Вы тысячу раз правы, господа, – ответил офицер. – Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.

– Расстреляют нас!

– Я так думал, – сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.

– По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? – спросил Сандокан. – Какие обвинения выдвинуты против нас?

– Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Хассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.

– Кто эти люди? – спросил Тремаль-Найк, подойдя ближе.

– Я не знаю.

– Тогда я тебе скажу: это презренные туги, эти подлые сектанты, которые бесчестят Индию и которых вы совершенно напрасно привлекли под свои знамена.

Офицер не ответил; однако по его взгляду было видно, что ему нечего возразить.

– Правда, что именно туги требовали нашей смерти? -спросил Тремаль-Найк.

– Не знаю, – пробормотал он.

– И вы объединились с этими убийцами? Мы уничтожили их логово в болотах Раймангала и тем сослужили Индии великую службу. А вы за это хотите нас расстрелять? Иди и скажи своему генералу, что он не солдат, который сражается на свободу Индии, а убийца.

Офицер нахмурился и сделал нетерпеливый жест.

– Хватит, – сказал он. – Это не моего ума дело. Мой долг – повиноваться и больше ничего.

Он приказал своим людям поставить на пол обе корзины и вышел со своим эскортом, не добавив ни слова, с громким лязгом захлопнув дверь.

– Черт возьми! – воскликнул Янес, когда они остались одни. – Этот бедняга слегка лишил меня аппетита. Он мог бы сказать нам это и немного позднее. Решительно, этот человек плохо воспитан.

– Они собираются расстрелять нас! – воздел руки к потолку Тремаль-Найк.

– Не очень-то приятная новость, не так ли, мой бедный друг? – изрек португалец, к которому уже возвращалось его обычное хладнокровие. – Что ты скажешь об этом, Сандокан?

– Что эти канальи туги сильнее, чем я предполагал.

– А мы-то думали, что перебили их всех!

– А вместо этого оказались у них в руках, друг Янес, – ответил Сандокан. – Если мы не найдем способ выскользнуть отсюда, не знаю, чем кончится эта остановка, которую я не предвидел.

– Да, поищем способ уйти, – сказал Янес. – Но только плотно позавтракав. На полный желудок идеи приходят быстрее.

– Удивительный человек! – воскликнул Тремаль-Найк. – Ничего его не выбивает из колеи!

– Нужно смотреть на вещи философски, – ответил португалец, смеясь. – Разве на нас уже навели ружья? Нет еще. А значит…

– Янес – мой предохранительный клапан, – сказал Сандокан. – Сколько раз я обязан был даже своей жизнью его рассудительности и хладнокровию.

– К дьяволу болтовню! – воскликнул Янес. – Посмотрим лучше, что нам принесли эти мошенники. Черт побери! Вот еще одна мысль, которая лишает меня остатков аппетита.

– Какая? – спросили в один голос Сандокан и Тремаль-Найк.

– А что, если эти продукты отравлены?

– Какая странная мысль! – воскликнул Сандокан. – Если бы они захотели избавиться от нас, кто бы им помешал расстрелять нас?

– Наверное, ты прав, – ответил Янес.

Он открыл корзины и извлек оттуда лепешки, жареную антилопу, рис, приправленный рыбой, бутылку пальмового вина и даже сигареты.

– Они довольно щедры, – сказал он. – Неплохое меню для приговоренных к расстрелу.

И, забыв о своих страхах, он с аппетитом вонзил зубы в лепешку.

– Канальи! – заорал он тотчас, скривившись. – Они положили туда камней. Я едва не сломал зуб.

– Камни? – воскликнул Сандокан.

– Там внутри что-то твердое.

– Посмотрим.

Он взял лепешку и разломил ее надвое. С удивлением он увидел внутри патрон, торчащий в ней среди мякиша.

– Ого! – воскликнул он. – Что это такое?

Янес проворно завладел патроном, разглядывая его с живейшим любопытством.

– Внутри должно что-то быть, – сказал он.

– Я тоже так полагаю, – ответил Сандокан.

– Может, это положил Бедар? – спросил Тремаль-Найк.

– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Янес.

Он вынул патрон и достал из гильзы маленькую бумажную трубочку.

– Так, так, – пробормотал он.

И осторожно, чтобы не порвать бумагу, развернул записку. В ней было всего несколько слов, написанных голубыми чернилами.

– Это по-индийски, – сказал он. – Возьми, Тремаль-Найк, ты скорее прочтешь.

– Здесь только три слова, – ответил бенгалец.

– Читай.

– «Ждите сегодняшнего вечера».

– И больше ничего? – спросил Сандокан.

– Нет.

– Даже подписи нет?

– Ничего, Сандокан.

– Кто бы мог прислать нам эту записку?

– Только один человек: Бедар.

– Ждите сегодняшнего вечера, – повторил Янес. – Он что, решил перепилить решетки на наших окнах?

– Как бы то ни было, у нас есть надежда, – ответил Сандокан. – Великая удача, что мы его встретили. Я щедро вознагражу этого человека, если он поможет нам.

– Ждите вечера… Лишь бы нас не расстреляли до вечера, – с сомнением сказал Янес.

– Обычно это делается по утрам, – заметил Тремаль-Найк. – Наверное, они решили повременить с нами.

– И все же не верится, что они расстреляют нас, даже не выслушав доводов в нашу защиту, – сказал Сандокан.

– Им некогда разбираться с нами, мой дорогой Сандокан. Чего ждать от людей, которые пару недель назад жестоко расправились с европейцами, не пощадив ни женщин, ни детей? Кто мы для них? Шпионы, а значит, люди, которых в военное время ставят к стенке без церемоний даже и в более цивилизованных армиях. Но пока мы все-таки еще живы, воспользуемся этим, чтобы прикончить мой запас сигарет.

И этот храбрец, не беспокоясь больше о завтрашнем дне, неторопливо, со вкусом, раскурил сигарету, наслаждаясь изысканным ароматом манильского табака.

В течение дня не произошло ничего особенного. Никто не входил в тюрьму: только за оградой опять появились два индийца в огромных тюрбанах, которые произвели столь же тщательный осмотр, как и утром.

Солнце уже заходило, когда вошел офицер в сопровождении своей охраны и двоих индийцев, которые принесли ужин.

– Ну что, они убедились наконец, что мы не английские шпионы? – спросил его Сандокан, как только тот вошел.

– Боюсь, наоборот, – ответил офицер, потемнев лицом.

– Значит, нас расстреляют завтра на рассвете? – осведомился Янес совершенно спокойным тоном.

– Не знаю, впрочем…

– Не стесняйтесь, продолжайте. Мы люди не очень впечатлительные.

Офицер посмотрел на пленников с удивлением. Это спокойствие людей, уже приговоренных к смерти, изумляло и озадачивало его.

– Вы думаете, я просто пугаю вас? – спросил он.

– Ни в коем случае, любезный, – ответил Янес.

– Вы военные?

– Мы не женщины, вот и все.

– Если бы я был генералом, то, клянусь, пощадил бы вас, – сказал офицер искренне. – Жалко убивать таких храбрых людей…

– Скажите, – перебил его Сандокан, – нас расстреляют без суда?

– Кажется, так.

– Какие же улики имеет генерал, чтобы не верить тем, кто пришел сражаться бок о бок с ним?

– Кажется, кто-то предоставил ему доказательства.

– Что мы шпионы?

– Я этого не знаю, господа. Лучше отдохните пока и окажите честь этому ужину. Тут есть даже пирог, который вам посылает один сипай. Он знает одного из вас по прежней службе.

– Бедар? – спросил Тремаль-Найк.

– Да, Бедар.

– Поблагодарите его от нашего имени, – сказал Янес, – и передайте ему, что пирог обязательно будет съеден.

Офицер сделал знак своей охране и вышел с грустным лицом. Ему и в самом деле было не по себе от сознания, что таких людей собираются расстрелять без суда и следствия.

– Пирог, посланный Бедаром! – воскликнул Янес, когда дверь закрылась. – Посмотрим, что в нем такого, что может нам пригодится.

Он осторожно открыл корзину и вытащил аппетитный пирог в форме башни, с блестящей золотистой коркой, украшенный засахаренными ананасами.

– Черт побери! – сказал португалец, вдыхая его запах с видимым удовольствием. – Вот не думал, что индийцы такие искусные кондитеры и что мы найдем здесь подобный шедевр.

– Он, должно быть, куплен в городе, – сказал Тремаль-Найк.

– Однако любезный человек этот Бедар!

– Скорее хитрый, чем любезный, – сказал Сандокан, беря вилку и собираясь приподнять верхнюю корочку пирога. – Тут наверняка что-нибудь запрятано.

Он осторожно снял корочку и тут же издал возглас удивления и радости.

– Ого! Так я и думал.

Башня была пуста, но на дне виднелись какие-то предметы, которые Сандокан поспешил извлечь.

Это был большой моток шелковой веревки, не толще простого шнура, но очень прочной, способной выдержать человека, четыре пилки и, наконец, три ножа.

Последним он достал листок бумаги, на котором по-индийски было написано несколько слов.

– Читай, – сказал он, передавая листок Тремаль-Найку.

– Это от Бедара, – ответил бенгалец, – что за парень! Ну и молодец!

– Что он пишет? – спросили нетерпеливо Янес и Сандокан.

– Что ночью придет к башне, где будет ждать нас и держать наготове слона, чтобы облегчить нам бегство.

– Как он смог найти слона? – воскликнул Янес.

– Вероятно, нанял его в Дели, – ответил Тремаль-Найк. – Это дело несложное, если есть несколько сот рупий, сумма небольшая, которой может владеть и сипай.

– И которая принесет ему в сто раз больше, если ему удастся спасти нас, – заверил Сандокан. – К счастью, генерал не велел нас обыскать.

– У тебя достаточно алмазов? – спросил Янес. – В резерве у нас есть и мой запас.

– Резерв держи при себе, – сказал Сандокан. – Я еще могу заплатить сорок тысяч с закрытыми глазами. Но хватит болтать. Солнце зашло, а дела впереди еще много.

– Индийские пилы стоят английских, – пробуя их ногтем, заметил Янес. – Решетки падут часа через два.

Они подошли к окну и внимательно посмотрели, не наблюдает ли за ними кто-нибудь со двора.

– Никого, – сказал Сандокан. – Они нас даже не подозревают.

– Перекусим и за работу! – весело воскликнул Янес. – Воздадим-ка честь этому роскошному пирогу. Надеюсь, изнутри он не сильно пропах железом. За стол, друзья, а затем к решеткам.

Глава 31
ОХОТА НА ТИГРОВ МОМПРАЧЕМА

Через четверть часа, снова убедившись, что никто не следит за ними со стороны ограды, малайцы энергично атаковали толстые решетки одного из окон, неутомимо и с яростью перепиливая их.

Сандокан, Янес и Тремаль-Найк, чтобы снаружи не было слышно визга железа, принялись петь и громко разговаривать – предосторожность, может быть, и излишняя, поскольку башня казалась совершенно необитаемой.

Конечно, у входа стояли часовые, но едва ли оттуда они что-то могли услышать.

Бедар, видимо, был неподалеку. Уже три раза легкий свист доносился в молчании ночи со стороны тамаринда. Возможно, храбрый сипай, как и утром, притаился там среди густой листвы, чтобы наблюдать, и помочь заключенным в случае надобности.

К одиннадцати часам уже два прута были вырваны, и не хватало еще одного, чтобы образовалось достаточно широкое отверстие.

Сандокан, Янес и бенгалец сменили уставших малайцев, чтобы ускорить работу.

Оставалось четверть часа до полуночи, когда мощным усилием Сандокана был вырван последний прут.

– Путь свободен, – объявил Тигр Малайзии, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. – Нам осталось лишь бросить веревку.

– И вооружиться этими прутами, которые пригодятся в случае чего, – добавил Янес. – Одним ударом такого можно убить человека.

– Они не помешают, – отвечал Сандокан.

Он взял моток, размотал веревку и выпустил один конец наружу, а другой привязал к оставшемуся пруту, предварительно проверив его на прочность. Затем засунул за пояс один из ножей и вылез в окно, сказав напоследок:

– Следите за дверью.

– Никто не войдет, пока вы все не спуститесь, – ответил Янес. Он взял прут и встал у двери.

– Я составлю тебе компанию, – сказал Тремаль-Найк.

– Черт возьми!

– Что там? – спросил Сандокан, уже ухватившись за веревку.

– Мне кажется, кто-то поднимается по лестнице.

– Подоприте дверь и не давайте войти.

– Слишком поздно!

За дверью замелькал свет, и послышался голос офицера.

– Приготовимся схватить его, – распорядился Сандокан, влезая обратно и вооружившись прутом. – Ко мне, малайцы!

Четверо матросов встали рядом с ним, готовые к отчаянной схватке.

– Сандокан, – сказал в этот момент Янес, который никогда не терял хладнокровия, – предоставь это дело мне. Ложитесь все и притворитесь, что спите. Я один пошлю к дьяволу этого вечного зануду. А схватка нас до добра не доведет.

– Хорошо, – согласился Сандокан. – Но мы будем наготове.

Едва они улеглись вдоль стены, спрятав под себя ножи и пруты, как появился офицер с зажженным фонарем в руке в сопровождении солдат с обнаженными саблями.

Янес поднялся, ворча и ругаясь, как человек, которого потревожили во время сна.

– Черт побери! Неужели нельзя поспать даже в последнюю ночь? – начал он. – И что это за проклятая страна, где никому никогда не дают покоя! Что вам еще нужно от нас? Напомнить, что завтра утром нас расстреляют? Новость не слишком свежая, чтобы мешать людям спать из-за этого.

Индиец выслушал этот поток слов с легким удивлением.

– Простите, – сказал он, наконец, – я не говорил вам этого наверняка. Это было просто мое предположение.

– И что дальше? – спросил Янес, нахмурив лоб.

– Что генерал поручил подтвердить вам это и спросить, не желаете ли вы чего-нибудь.

– Скажите этому зануде, что нам нужен только хороший сон. Слышите? Мои товарищи давно храпят.

– Так предупредите их.

– Идите к дьяволу!

Сказав это, Янес снова улегся, ворча и ругаясь.

Офицер еще немного постоял в замешательстве, но, видя, что никто даже головы не поднял, робко пожелал им всем доброй ночи и ушел, осторожно закрыв дверь.

– Чтоб тебя холера взяла! – воскликнул Янес, вставая. – Рано собрался отправить нас на тот свет, негодяй!

– Твоя рассудительность и твое хладнокровие стоят в тысячу раз дороже моей горячности, – пожимая ему руку, сказал Сандокан. – Я бы сейчас бросился на них с железным прутом и погубил бы все дело.

– Я твой противовес, – ответил, смеясь, португалец. – Поторопимся, а то Бедар, боюсь, заждался нас.

Сандокан вылез в окно, схватился за веревку и соскользнул на землю без малейшего шума.

Он огляделся вокруг, сжимая прут, но вокруг было тихо. Тогда он свистнул слегка, чтобы предупредить товарищей, и вскоре к нему присоединился Янес, а за ним и Тремаль-Найк.

Малайцы спустились в свою очередь, один за другим.

– Где же Бедар? – спросил Сандокан.

Едва он произнес это, как увидел, что на ограде появилась человеческая фигура.

– Это ты, Бедар? – окликнул вполголоса Тремаль-Найк.

– Я, – ответил тихо Бедар.

– Никого нет?

– Нет, но поторопитесь: скоро явятся два туга.

Беглецы перебрались за ограду и последовали за сипаем, который ускорил шаг.

– Куда ты ведешь нас? – спросил его Тремаль-Найк.

– В лес, господин, – ответил сипай. – Там у меня слон.

– Как тебе удалось достать его?

– Я взял его на время у моего друга в Дели. Его привели сюда три часа назад.

– И куда ты нас отвезешь?

– Сделаем петлю, чтобы запутать следы; потом вы попытаетесь войти в город. Охрана не слишком сильна.

– Ты сказал о двух тугах. Кто они?

– Это те двое, которые прятали лица. Они узнали вас и потребовали вашей смерти, угрожая в противном случае увести всех сектантов, примкнувших к восстанию.

– И Абу уступил?

– Туги очень влиятельны, и в Дели их много. Поторопитесь, господа: нас могут преследовать.

– Кто? – спросил Сандокан.

– Эти двое. Они крепко следят за вами и каждые два-три часа подходят к башне.

– Тогда бегом, – сказал Янес. – Мне совсем не улыбается вновь попасть в руки старого мошенника, хоть он и генерал.

В ночной тьме они незамеченными добрались до леса. Бедар быстро сориентировался и углубился в чащу, следуя по едва заметной тропинке, петлявшей среди кустов и деревьев. Он беспокоился и часто оборачивался, явно побаиваясь погони.

Так они шли с четверть часа, пока не достигли поляны, посреди которой темнела какая-то огромная масса, колыхавшаяся во мгле.

– Вот слон, – указал Бедар.

Погонщик, который стоял рядом со слоном, подошел к нему, явно встревоженный.

– Только что здесь были два человека, которые расспрашивали меня, кого я жду.

– И что ты ответил?

– Что жду одного господина из Дели, который отправился к Абу-Хассаму.

– Ты правильно сделал, – одобрил Бедар. – А как они выглядели? У них были огромные тюрбаны?

– Да, хозяин. И лица прикрыты.

– Это были те самые туги, – сказал Бедар, обернувшись к беглецам. – Быстрее, господа, садитесь в паланкин.

– А ты поедешь с нами? – спросил Тремаль-Найк.

– Да, чтобы помочь вам при входе в город, – ответил храбрый сипай. – Я сяду за погонщиком.

Тремаль-Найк и все остальные быстро забрались в просторный и удобный паланкин. Весьма кстати оказался и десяток карабинов, прислоненных к его бортам.

– По крайней мере мы теперь не безоружны, – сказал Сандокан, беря в руки один из них.

– А под ногами боеприпасы, – добавил Янес, нагнувшись. – Молодец, Бедар! Позаботился обо всем.

– Вперед, Джуба! – приказал в этот момент погонщик. – И пошевеливайся – получишь двойную порцию сахара.

Слон, к которому были обращены эти слова, махнул хоботом направо, махнул налево и, шумно вдохнув воздух, тронулся в путь, сотрясая землю своими огромными ножищами.

Но не успел он пройти и двадцати шагов, как в гуще зарослей сверкнули две вспышки, и ночную тишину разорвали выстрелы.

Пуля просвистела над головой Сандокана, не задев его.

– Ах, канальи! – воскликнул пират с ожесточением. – Огонь, друзья!

Мгновенно последовал ответный залп, но больше никаких звуков со стороны зарослей не доносилось.

– Не останавливайся, погонщик! – крикнул Бедар.

– Хорошо, хозяин, – отвечал тот, ударив своим жезлом по голове исполина.

Слон продолжал свой бег: широкой грудью он раздвигал густые заросли, легко находя дорогу в темноте.

– Нас не догонит и лошадь, – сказал Янес, крепко держась за борт паланкина, чтобы не вылететь наружу. – Если слон не выдохнется, через час мы будем далеко.

– А что, если туги организуют погоню? – спросил Тремаль-Найк, обращаясь к Бедару.

– Это возможно, – отвечал сипай. – Правда, у нас большое преимущество, и слон – сильный бегун.

– А в лагере есть слоны?

– Да, несколько.

– На них они могут преследовать нас, – сказал Сандокан.

– На этот случай, – ответил сипай, – я купил сотню пуль с медными наконечниками.

– На слонов? – спросил Сандокан.

– Да, господин.

– Мы ими воспользуемся в случае надобности.

Лес начинал редеть, облегчив бег исполина. Это животное обладало необыкновенной выносливостью и силой, не замедляя бег уже целый час.

Наконец последним броском слон вырвался на широкую равнину, лишь кое-где поросшую бамбуком и кустарником.

– Где мы? – спросил Сандокан у Бедара.

– К северу от Дели, – отвечал сипай. – Мы обогнули лагерь, чтобы запутать следы.

– И куда мы направимся?

– В джунгли по берегу Джамны. И там подождем, пока наши преследователи устанут искать нас.

– Я предпочел бы сразу войти в город, – обратился Сандокан Тремаль-Найку. – Мне не терпится увидеть Сирдара.

– Разумнее повременить с этим, – ответил бенгалец. – Не найдя нас, туги организуют поиски в Дели, а мне бы не хотелось попасться в их лапы еще раз.

– Верно, – сказал Янес. – Второго Бедара нам уже не найти.

– Лишь бы добраться туда, – с угрозой сказал Сандокан.

– Это точно, – присоединился к нему португалец. – Если эта собака Суйод-хан еще там, мы заставим его пережить очень неприятный момент.

– Джамна, – возвестил в этот миг Бедар.

Довольно широкая река пересекла равнину, мерцая в ночной мгле. Слон так резко остановился у воды, что едва не вышвырнул беглецов из паланкина.

– Мы переправимся на тот берег? – спросил Янес.

– Да, господин, – отвечал сипай. – На том берегу начинаются джунгли.

– Тогда вперед, если тут имеется брод.

Джуба раздвинул хоботом ветви деревьев, опустил конец его в реку и пощупал дно, как бы проверяя его. Удовлетворенный этим осмотром, он решительно вошел в воду, пыхтя и отдуваясь.

– Что за умные и осторожные животные, – сказал Янес. – Я не перестаю удивляться им.

Дальше от берега река становилась довольно глубокой и течение быстрым, но, казалось, ничто не может сбить с ног эту глыбу, прочную, как скала.

Своей широкой грудью слон уверенно противостоял течению и продолжал двигаться вперед, повинуясь указаниям погонщика. Он готов уже был выйти на противоположный берег, когда беглецы услышали за собой трубные звуки других слонов и крики, а потом и ружейные выстрелы.

– Они гонятся за нами! – встревожился Бедар.

– Черт побери! – воскликнул Янес. – Они что, дьяволы, что догнали нас так быстро? Ведь этот замечательный слон бежал, как парусник при попутном ветре!

– Увы, – ответил Бедар. – Они наверняка взяли лучших из тех слонов, что нашлись в лагере.

– И сразу же напали на наш след, – добавил Тремаль-Найк.

– Это было нетрудно, – отозвался Бедар. – Слон прокладывает целую просеку, когда бежит через лес.

Джуба легко пересек реку и теперь выбирался на берег, заросший густыми зарослями бамбука и тамариндами.

Три слона с преследователями, напротив, задержались на том берегу, точно хотели поискать брод полегче.

– Займем позицию, – сказал Сандокан. – Дадим им сражение на реке. Бедар, останови слона и спрячь его где-нибудь в чаще.

Погонщик отвел в сторону слона, в то время как Тремаль-Найк и тигры Момпрачема, прихватив карабины, сошли на землю.

– Помешаем им пересечь реку, – решил Сандокан. – Их человек тридцать, и встреча с ними не сулит нам ничего хорошего.

– Да, их именно столько, – подтвердил Бедар. – У них три слона. А на каждом помещается человек по десять-двенадцать.

– Нет ли с ними и кавалерии? – спросил Сандокан.

– Возможно, она придет попозднее.

– Когда все будет кончено, – сказал Тремаль-Найк. – Стоп! А почему они не решаются пустить слонов в реку?

– Они будут ждать зари, – ответил Бедар. – Они уже знают, что мы здесь, и уверены, что догонят нас.

– Так мы помешаем им, – сказал Сандокан. – Доставайте пули с медным наконечником. Постараемся сразу же вывести из строя слонов.

Они улеглись в траве, за первым рядом деревьев, чтобы лучше защититься от выстрелов противника, и стали ждать атаки, уверенные, что выбить их с этой позиции, будет не так-то легко.

Индийцы, заметив, видимо, что беглецы остановились, казалось, вовсе не собирались их атаковать.

В четыре часа небо начало бледнеть, и тьма поредела.

– Бедар, – Сандокан, повернулся к сипаю, – у них было три слона, не так ли?

– Да, господин.

– Ты уверен, что не ошибаешься?