Текст книги "Кровавый рассвет"

Может быть, опять этот запах дезинфекции?

Ну да, он был ей хорошо знаком. Все дезинфицирующие средства пахнут одинаково. Странно было бы предположить, что лица, побывавшие в ее квартире и оставившие после себя запах дезинфекции, побывали и здесь. Если она дойдет до этого, то ее уже ничто не будет отличать от Анаки.

Но она могла поклясться, что дезинфекция на лестничной клетке имела более сильный лимонный аромат.

Эйнджел с трудом удержалась от желания топнуть ногой по ковру.

Проведя поиск среди дискет, детектив констатировал:

– Где-то на полпути от славного доктора до прокурора округа данные относительно вскрытия подверглись изменению. К сожалению, саму Эллис повидать мне не пришлось, и все потому, что ты на весь мир растрепалась по поводу «случайного» кремирования тела и подняла невообразимый шум.

– Здорово.

Все и без того было ясно. Особенно, если принять во внимание тот факт, что случайная кремация Байрона вовсе не была случайной. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы решить, что сделано это было умышленно, чтобы скрыть фальсификацию данных аутопсии, на которую пошла Эллис. Вероятно, с тем, чтобы утаить тот факт, что убийство Байрона было совершено одним из моро.

– Знаете, я ведь говорила с ней в субботу.

Эйнджел провела рукой по сиденью стула, на котором сидела, что-то в нем было не так, что-то кололось.

Уайт оторвал лицо от компьютера доктора и посмотрел на нее. Кожа его подсвечивалась голубым сиянием, исходившим от экрана.

– Вот как? – в голосе его послышались обвинительные нотки.

– Она вела себя очень странно. – «Еще один член клуба». – Она сказала, что по ее мнению, преступление совершил моро.

Эйнджел оторвала руку от ручки кресла, к ее пальцам прилип изрядный клок седых волос.

– Здорово, что еще ты заготовила мне в подарок?

– Только не прикидывайтесь, что были готовы выслушать меня тогда, когда кроме ваших паршивых «Рыцарей» вас никто не интересовал.

Уайт невразумительно крякнул.

– Лопес, ответь мне только на один-единственный вопрос, знаешь ли ты что-то такое, чего не знаю я, а должен бы?

Тут что-то привлекло его внимание на экране компьютера, и он в сердцах ударил машину.

– Ничего!

– Полагаете, что в кремировании Байрона виновата сама доктор? – высказала вслух свои подозрения Эйнджел и стряхнула с пальцев прилипшие волосы.

Точнее сказать, не волосы, а шерсть, поскольку Святой Лука был ветеринарной лечебницей.

– Великолепный способ скрыть халатно проведенную аутопсию. Надо сказать, что с файлами она потрудилась на славу. О Дорсете нигде не сказано ни слова, словно его никогда и не было. Все стерто.

– А в Федеральном бюро никто не мог…

– И ты туда же, умоляю, не принимай сторону моего бывшего напарника.

Уайт поднялся.

– Давай двигаться. Я собираюсь поместить тебя в одно безопасное место.

Когда они уходили, Эйнджел провела рукой по другому креслу, стоявшему за столом. К пальцам прилип клок короткой рыжевато-коричневой шерсти. Когда Эйнджел поднесла ладонь к носу, ей даже показалось, что она ощущает слабый кошачий запах.

Здорово. Нужно ли сказать об этом Уайту? Нет, пусть дойдет до этого своим умом. Если с Байроном разделались боевики из семейства кошачьих, то было бы логично предположить, что доктору Эллис угрожали также они. Они же заставили ее пойти на фальсификацию данных вскрытия. Все это хорошо укладывалось в схему, однако в данный момент Эйнджел беспокоило совсем другое.

Больше всего ее беспокоил тот факт, что дезинфицирующее вещество, которым была обработана лестница внизу, имело сильный лимонный запах.

Место, которое полиция считала безопасным, и куда они поместили Эйнджел, оказалось не чем иным, как изрядно поблекшими гостиничными номерами в Тендерлойне. Это было грязно-белое панне, возведенное еще до землетрясения. Неоновые буквы, часть которых была разбита, складывались в название: отель «Брюс». Он являлся частью существовавшего до землетрясения гостиничного комплекса, а после катаклизма стал одним из быстро растущих модулей. Такие конструктивные модули люди называли «ледяными подносами». С обеих сторон отеля вздымались сверкающие хромом массивы зданий с заляпанными грязью окнами. Как только строители получили контрактные деньги, «ледяные подносы» стали разваливаться на части.

Отель «Брюс» находился всего в нескольких кварталах от той гостиницы, где был убит Байрон. По этой причине Эйнджел не могла чувствовать себя здесь в безопасности, даже если бы на одной улице с ней разместилось главное управление полиции. По правде говоря, там находился зал, где проходили собрания «Рыцарей».

После двухчасового допроса Уайт показался Эйнджел более симпатичным, чем ей хотелось бы. По его же собственному определению, он являлся хорошим копом. Эйнджел была близка к тому, чтобы согласиться с этим. Все же для нее хороший коп не мог стать предметом обожания.

По крайней мере сейчас отряд боевиков из семейства кошачьих оставлял за собой такой заметный хвост, что по их следу мог идти любой дурак. Странно, но их прямолинейные действия очень раздражали Эйнджел. Подобные наглые и глупые поступки со стороны моро давали пищу малоприятным предрассудкам пинков.

Как бы то ни было, но Эйнджел чувствовала, что кому-то в полицейском управлении не терпелось поведать работникам средств массовой информации о том, что в смерти Байрона и печальном происшествии в ее доме повинна банда моро. Она хорошо представляла себе, что подобная новость сулила Коллору и «Рыцарям».

Лежа на провалившемся матрасе, пропитанном запахами десятков прежних жильцов, она всю ночь не смыкала глаз. Тяжелые мысли не давали ей покоя. Она прислушивалась к звукам, издаваемым приставленным к ней полицейским и время от времени бросала взгляды в окно, в котором виднелась полоска неба, окрашенная оранжевым неоновым светом.

Уайт в своей уверенности был прагматичен, считая, что смерть Байрона произошла в результате какой-то мелкой разборки. Со своей стороны Эйнджел ровным счетом ничего не сделала, чтобы переубедить его. Она не знала, как можно было обмолвиться о Ван Дайне, не упоминая о своей случайной встрече с Анакой. Она ничуть не сомневалась в том, что одно упоминание о бывшем напарнике выведет Уайта из себя. Естественно, ничего не говорила она и о мистере Кей. Огромного труда стоило Эйнджел прикинуться, что она знать ничего не знает о том, что банда моро могла искать у Байрона и у нее в квартире.

Уайту она не доверяла.

Она решила оставаться непробиваемой стеной до тех пор, пока не узнает, что было на тех чертовых пластиковых карточках. Только после этого, возможно, она получит представление о том, кто на самом деле мог быть участником игры. Во-первых, Эйнджел знала о существовании некой банды боевиков из семейства кошачьих, которые сметали все на своем пути. Во-вторых, имелись первоначальные заказчики информации, которых она окрестила «ребятами из Денвера». Это могли быть те самые лица, шарившие в ее квартире и маскировавшие свой запах дезодорантом с сосновым ароматом. Еще существовал Ван Дайн, точнее сказать, два разных Ван Дайна; первый Ван Дайн служил источником секретных данных, для передачи которых был нанят Байрон, второй Ван Дайн был перекуплен ЦРУ, которое стало его полноправным хозяином и куратором. Не упустила она из памяти и некоего невзрачного парня с красноватыми глазами из Федерального Бюро Расследований, с которым она столкнулась в Центральной больнице Сан-Франциско, а после этого видела в фургоне, когда он дежурил возле ее дома. Еще имелись «Рыцари», у которых в день убийства Байрона было назначено свидание с ним…

Голова Эйнджел пошла кругом. Нет ничего удивительного в том, что Анака слегка свихнулся.

От неонового сияния за окном у нее разболелись глаза, и она закрыла их и прислушалась к звукам работавшего в соседней комнате видеокома. Снова политика. Похоже, что ничего иного, кроме политики, средства массовой информации теперь не передавали. Сплошная политика и массовые беспорядки. Сенатор Сильвия Харпер собиралась навестить место боевых действий в районе Лос-Анжелеса. В связи с этим комментаторов интересовал вопрос не посетит ли она за одно и районы, лежащие севернее Сан-Франциско. Должно быть, передача велась с местной вещательной сети. Местные вид-жокеи, передавая новости по стране, чувствовали себя обязанными упомянуть о родном городе, каким бы неуместным это упоминание ни оказалось.

Сводка новостей продолжалась, и, поскольку в длинном списке происшедших за ближайшее время преступлений ни слова не было сказано о несчастье с Лей, Эйнджел ощутила прилив безотчетной злости. Такие, как Лей, были не в счет…

Эйнджел обняла себя руками и крепко сжала, стараясь подавить дрожь.

ГЛАВА 18

Четверг Эйнджел провела за видеокомом, разговаривая с Де Гармо. Целью ее беседы с ним было разузнать о ее нынешнем легальном статусе. В результате она выяснила, что при желании адвокат мог в любую минуту вызволить ее из-под опеки полиции. Но вся проблема состояла в том, что идти ей было практически некуда. В конце концов, отправиться к себе домой или в апартаменты Байрона означало подставить затылок под пулю.

Хотя пребывание в этой паршивой гостинице, тоже не являлось гарантией ее безопасности.

Еще Эйнджел поинтересовалась у Де Гармо, не располагает ли тот какими-нибудь сведениями относительно первоклассного адвоката, нанятого «Рыцарями». Юрист пообещал навести все нужные справки. Он также сообщил ей о том, что получил урну с прахом Байрона и хотел бы знать, что с ним делать.

Эйнджел едва не сказала ему, что делать с останками, но вовремя спохватилась. Она попросила его не торопиться и подержать пепел у себя. Она тем временем, подумает, как с ним поступить.

Потом Эйнджел позвонила в лечебницу Святого Луки и справилась о здоровье Лей. Та все еще находилась без сознания, но, судя по всему, дела ее пошли на поправку.

Этими двумя звонками ее связь с внешним миром и ограничилась. Она плыла по течению. Ее нынешняя жизнь напоминала ей качающиеся на волнах обломки потерпевшего крушение корабля.

Разбившаяся вдребезги личная жизнь Эйнджел, как в зеркале, отражала состояние социального здоровья Сан-Франциско, охваченного общественными волнениями. За все время ее пребывания в отеле, за исключением того периода, когда она звонила по видеокому, приставленный к ней коп – латинос по имени Квинтара, как приклеенный, сидел у экрана, с интересом следя за новостями.

Для Эйнджел новости не были новостями. Они ничего нового не могли сообщить ей. В округе по-прежнему кипели страсти вокруг судебных разбирательств, последовавших после арестов во вторник. В Бейвью толпа пинков напала на Центр Беншайма. В Пасифик Хайтс был устроен поджог дома члена Совета партии консерваторов. У Золотых Ворот группа миролюбиво настроенных моро провела сидячую забастовку. Еще одна группа пинков устроила повторный погром в Чайнатауне.

Когда волнения прокатились по всей стране, а в Бронксе применили артиллерийский огонь, призывать к спокойствию стало бессмысленно.

Эйнджел смотрела не столько на экран, сколько на копа. Тот был похож на маленькое животное, зачарованное голубым сиянием, исходившим от экрана.

Молодой детектив оказался не слишком подходящим собеседником. Несколько раз Эйнджел пыталась заговорить с ним. Но в ответ лишь получала какое-то бессвязное мычанье. Эйнджел оставила тщетные попытки разговорить его. Квинтара был также занят своими мыслями, как и она.

К тому же, судя по запаху, он был взвинчен до предела.

Возможно, ему не очень нравилось сидеть взаперти в этой дыре в компании с каким-то кроликом.

Или – что представлялось ей более правдоподобным – его пугала мысль о том, что каждую минуту город грозил взорваться насилием. Полицейскому такая перспектива не могла показаться заманчивой.

Когда ей наскучило разглядывать Квинтару, Эйнджел развернула стул и уставилась в окно. За происходящим на улице она наблюдала сквозь приспущенные жалюзи, почти то же самое ее страж видел на экране. В неловкой тишине прошло несколько часов.

Она положила подбородок на подоконник и задумалась. Боевиков, что гнались за ней и выбросили Лей из окна, было четверо, – два кота и два пса. Эйнджел хорошо разглядела налетчиков и хорошо запомнила их запах, но не смогла определить вид, Единственное, в чем она была совершенно уверена, – это были те самые подонки, которые убили Байрона. У них был чванливый, высокомерный вид, внушающий страх, и полное отсутствие мозгов.

Этих убийц кто-то нанял, иного быть не могло. Этот кто-то охотился за информацией, которую передавал Байрон. Кто? Им мог быть кто угодно. Единственное, что Эйнджел могла предположить, этот кто-то вступил в игру совсем недавно.

Банда наемных убийц зарезала Байрона, до смерти напугала Эллис, заставив ее фальсифицировать данные аутопсии и избавиться от трупа Байрона, затем в поисках информации перевернула все вверх дном в его доме. На нее они вышли только после того, как Эйнджел против своей воли стала «звездой» средств массовой информации. Только тогда нужные им данные они начали искать у нее. Сначала негодяи вторглись в ее квартиру и все тщательно обследовали там, а потом предприняли охоту за ней самой.

Эйнджел бросила взгляд за окно на неоновые джунгли Эдди-стрит, полыхавшие на фоне потемневшего неба. Ее продолжал мучить вопрос, почему она не чувствовала себя лучше? Первоначально ее интересовало только то, кто убил Барона, ведь так? Теперь, когда подонки, сделавшие это, стали известны полиции Фриско, ей должно было стать легче. Уайт тоже охотился за этими ублюдками. Боевики вели себя очень уж необычно и нагло. Вопрос их поимки был делом времени. Как только это произойдет, все кончится, мерзавцы будут переданы в руки правосудия и получат по заслугам.

Можно не сомневаться.

Нельзя отрицать, что перспектива увидеть их на крючке и знать, что их ожидает электрический стул, совсем не радовала Эйнджел, но в конечном итоге это ничего не решало. Теперь ей начинало казаться, что это не станет решением ее проблем. Четверо подонков-моро были просто мелкими сошками.

По всем имеющимся у нее данным, в круг, в котором вращался Байрон, эти мелкие сошки не входили. Если он выполнял работу курьера, доставляя для Ван Дайна сверхсекретные сведения, не приходилось сомневаться в том, что эта информация поставлялась для некой мегакорпорации высоких технологий, связанной контрактами с оборонкой. По крайней мере…

Вспомнив о мыслях, что занимали ее ум, когда она сидела перед дисплеем в фургоне Анаки, Эйнджел поежилась. Если в них имелась хоть толика правды, у ФБР были веские основания для перекупки «Ван Дайна».

Неважно, что служило источником информации, передаваемой Байроном, но Тетсами, то бишь мистер Кей, был уверен в том, что данные, с которыми Дорсет имел дело, были сверхважными и предназначались для самых больших шишек. Учитывая тот переполох, что возник из-за этих проклятых пластиковых карточек, Эйнджел была склонна верить ему.

Вспышка молнии, за которой последовал гулкий удар грома, пророкотавший, казалось, возле ее уха, оборвала цепь размышлений. Эйнджел замигала ресницами и посмотрела на лежащую внизу улицу. Там чего-то не хватало…

Приподняв пластинку жалюзи, она позвала:

– Квинтара.

– М-м-м, – раздался еле слышимый голос, заглушаемый ружейными выстрелами, доносящимися с экрана видеокома.

– Внизу должна дежурить патрульная машина?

– Что?

Эйнджел услышала, как Квинтара поднялся с места и направился к ней. Стоя за ее спиной, он отвел жалюзи в сторону.

– Господи, что это они придумали?

Полицейский быстро вернулся на место. Рядом с его креслом стоял столик, где на коробке с пиццей лежала его рация. Включив ее, он заговорил с явно удивленным диспетчером. Эйнджел снова уставилась в окно.

Неоновые огни Эдди-стрит теперь мерцали в серой пелене дождя. Близкая вспышка молнии разорвала небо. На секунду ослепленный более ярким светом неоновый мир перестал существовать.

Эйнджел попыталась отыскать взглядом штаб-квартиру «Рыцарей», но та находилась вне поля ее видимости. Обзор ее закрывал массив, состоящий из хромовых кубов модульных конструкций эпохи, отсчет которой велся уже после землетрясения.

Квинтара закончил радиопереговоры.

– Дежурившей внизу бригаде пришлось поехать по вызову. На Ноб Хилл завязалась драка. – Он покачал головой и повторил: – Надо же, Ноб Хилл, – словно не мог поверить этому сам.

– Разве они не должны были предупредить вас?

– Диспетчер говорит, что звонили, но, наверно, компьютер барахлит. Они высылают замену.

В мозгу Эйнджел зазвонил первый колокольчик, предупреждающий о приближении параноидального страха.

– Не беспокойтесь. В вестибюле дежурят два полицейских, еще два находятся в коридоре напротив. Машина – это только излишняя предосторожность.

Первое, что они говорят: «Не беспокойтесь». Здание уже горит, но не беспокойтесь. Земля готова разверзнутся под ногами, но не беспокойтесь. Сейчас вам на голову свалится ядерная бомба, но не беспокойтесь.

– Не могли бы вы проверить, на месте ли все остальные?

Квинтара пожал плечами и снова включил рацию и сделал вызов.

– Эй, вы меня слышите? Говорит Квинт, меня интересует все ли на месте?

– Яра и Лейси на месте…

– Майерс.

– Джонсон.

– Что еще? – спросил голос, отвечавший вторым, очевидно, принадлежавший Майерсу.

– Да, они отправили по вызову бригаду, дежурившую внизу, так что мы одни.

– Ясно.

Квинтара отключил рацию.

– Ну что, теперь вам легче?

– Ага, – солгала Эйнджел.

Она отошла от окна. Теперь находиться подле него ей казалось небезопасным. Она взглянула на экран. В эту минуту как раз показывали захватывающие кадры, как над Лос-Анжелесом ракета угодила в вертолет Национальной гвардии. Когда сделали повтор и показали все в замедленной съемке, максимально увеличив вертолет, голос комментатора оставался ровным и спокойным.

– Не могли бы вы выключить новости?

Квинтара непонимающе уставился на нее.

Эйнджел не выдержала и, подскочив к нему, схватила лежавший на стуле пульт дистанционного управления.

– Я знаю, что не сегодня-завтра мир покатится к чертям собачьим, и не нуждаюсь в постоянном напоминании об этом.

Со всей силы она нажала на кнопку включения сети и швырнула пульт в экран. Корпус из дешевого пластика раскололся пополам.

Эйнджел промчалась мимо Квинтары в спальню и с грохотом захлопнула за собой дверь. Она давно чувствовала, что напряжение нарастает и вот наконец плотину прорвало.

Бросившись лицом на матрас, она зарыдала, выкрикивая в грязную подушку испанские ругательства. Десять минут потребовалось ей для того, чтобы выплеснуть все, что в ней накопилось – гнев, боль, отчаяние.

Успокоившись настолько, чтобы снова обрести способность думать, она подняла голову. Дыхание ее было тяжелым и прерывистым. В горле першило, подушка от слюны и слез стала влажной. По боли в бедрах она поняла, все это время, что было мочи, молотила ногами воздух.

«Эйнджел, – подумала она про себя, – ты пропала».

На некоторое время она впала в забытье.

Потом села, прислонившись к спинке кровати и обняв руками подушку.

– Успокойся, – прошептала она хриплым голосом. – Лей поправится, а копы схватят негодяев.

Хорошо.

Эйнджел покачала головой. Копы действительно могут поймать тех моро, что охотятся за ней. Но как же насчет других людей, которых интересует пропавшая информация? Как насчет ребят из Денвера? Как быть с теми парнями, что переворошили в ее квартире все пластиковые карточки и дискеты, а потом, чтобы не выдать себя, побрызгали дезинфекцией. Именно эти, другие, страшили ее, потому что о них она ничегошеньки не знала. Единственное, что было ей известно, так это то, что к ней в квартиру они могли проникнуть также легко, как Уайт, и что кабинет доктора Эллис они обшарили еще до Уайта.

Парни из Денвера могли найти и изъять то, что искал Уайт.

Еще были «Рыцари человечества».

Нельзя было отрицать тот факт, что они также были причастны к этому делу. Граф сообщил копам, что у Байрона с двумя пинками была назначена встреча. Почему эта мысль не давала ей покоя?

Нельзя было сказать, что она не верила в возможную связь Байрона с этими ублюдками. В ее теперешнем состоянии Эйнджел могла обвинить Байрона во всех смертных грехах, если бы это помогло объяснить хоть что-то. Период, когда она видела его в розовом свете, давно кончился. Теперь места сомнениям не было.

Дело было даже не в том, что Эйнджел не верила в возможность сотрудничества «Рыцарей» с моро. Работа Байрона заключалась в том, чтобы передавать информацию от лица «А» лицу «Б» и наоборот. Если дело было достаточно серьезным, природа связника не имела фактического значения.

Нет, ее волновало совсем другое. «Рыцари» и «Кроличья нора».

Она не могла поверить в простое совпадение. Этого не могло быть. Три панка зашли на первую попавшуюся тусовку моро, чтобы поиздеваться над «мохнатиками» и напоролись на что-то крупное. Нет, та троица наткнулась на Байрона совсем не случайно…

Если только, конечно, это была случайность.

Если только в первую очередь их не интересовал Байрон.

«Оставь кролика, Граф», – сказал один из них. Они пришли туда не для этого. Им была нужна не я, а Байрон.

За окном спальни мигнул красный неоновый свет.

Эйнджел выпустила из рук подушку, и та соскользнула на пол.

Снаружи дул ветер, и косые струи дождя поливали оконное стекло. Неон снова мигнул, и Эйнджел спустила ноги с кровати. В соседней комнате Квинтара кричал в микрофон передающего устройства.

Тут же он распахнул дверь спальни.

– Быстрее, мы отправляемся к Яре и Лейси…

– Что?

Квинтара обернулся и взял ее за плечо:

– Нет времени.

Едва он успел проговорить это, как неоновая вывеска отеля «Брюс» мигнула последний раз, и электричества в здании не стало.

Квинтара подтолкнул ее к двери гостиничного номера. Аварийное лампочки сделали слабую попытку загореться, но тут же погасли.

– Только не говорите мне, что это гроза откалывает такие штучки с аккумуляторными батареями, – сказала Эйнджел.

Но Квинтара не слушал ее, поскольку возился с заевшим замком, намереваясь открыть дверь.

– Черт, при временном выключении электричества эти замки должны открываться.

Аварийные лампочки то включались, то снова гасли, не давая глазам Эйнджел привыкнуть к темноте.

– Вы что, слышали сигнал пожарной тревоги? – спросила она. – Наверно вы вы наивно полагаете, что отели не позаботились о том, чтобы при первом же сбое в электроснабжении не быть разграбленными?

– Здорово. Не могу открыть эту…

– Позвольте мне.

Квинтара отошел в сторону, освобождая ей доступ к замку. Эйнджел левой ногой уперлась в пол и правой ногой со всего размаха ударила чуть левее электронного замка. Тот факт, что дверь открывалась вовнутрь, не помешал дверной раме расколоться, а замку выпасть из гнезда, прорвав дешевую обивку. Сама дверь подалась вперед, примерно на шесть сантиметров, и издала подозрительный хруст. Когда Эйнджел убрала ногу, дверь медленно распахнулась внутрь комнаты, теряя на ходу остатки электронного замка.

Квинтара вытащил свой пистолет тридцать восьмого калибра, и они вышли в холл. Коридор был залит неверным светом аварийных лампочек. Было слышно, как внутри своих номеров запертые люди колотят по дверям в надежде выбраться. Пинков, любителей выпить, обычно толкавшихся в холле, видно не было.

– Черт, что происходит, Квинтара?

– Не могу никого вызвать.

Они остановились у двери напротив их номера.

– Яра, Лейси… – прокричал Квинтара под дверью.

– Не можем эту фигню открыть, – раздался изнутри сдавленный голос.

– Отойдите от двери, – сказал им Квинтара и кивнул Эйнджел.

Та с силой ударила в дверь ногой. На этот раз дверь влетела внутрь так, словно ее дернули канатом. Замок выскочил из гнезда и упал посреди комнаты. Детективы находились тут же. Один из них оказался чернокожей женщиной, второй – мужчиной азиатского происхождения, однако на Анаку он ничуть не походил.

– А Майерс и Джонсон? – спросила чернокожая пинки.

По голосу Эйнджел поняла, что это была Лейси.

– Я не могу вызвать их, не могу вызвать диспетчера, не могу вызвать вообще никого…

– Радио забарахлило, – предположил азиат, по всей видимости, Яра.

– Мы оказались запертыми. Майерс и Джонсон должны были находиться…

Эйнджел была в растерянности. Она не знала, что ей делать – то ли обозлиться на копов, то ли до смерти испугаться, то ли покориться судьбе и ждать, что будет.

Аварийные лампочки, мигнув последний раз, совсем погасли. Теперь помещение освещалось лишь сиянием уличных фонарей, проникавшим в окна.

– Черт, – проговорил Квинтара, – оставаться здесь далее не безопасно. Нам лучше поскорее убраться отсюда.

Он кивнул в сторону Эйнджел.

– Правильно, – согласился Яра.

С пистолетом наготове он стоял, прислонившись спиной к дверному проему, и внимательно осматривал коридор.

– Куда идем?

– Я проверю пожарную лестницу.

Лейси пересекла комнату и вошла в спальню. Квинтара последовал за ней, не забыв прихватить свою подопечную с собой.

Эйнджел не нравился запах страха, исходивший от копа. Еще ей не нравился топот кованных ботинок, раздавшийся в коридоре. Шаги приближались, и судя по звуку это была не одна пара ног.

Квинтара втолкнул ее в спальню. Окно уже было открыто. В него струился свежий воздух, пахло озоном. Окно выходило в узкий проулок, отделявший отель «Брюс» от соседнего модульного здания из серии «ледяных подносов». Вместе с запахом дождя и грозы ветер доносил с улицы запах гниющих отбросов.

Эйнджел видела, что Лейси уже стоит на пожарной лестнице за окном и осматривает проулок и крыши соседнего дома и отеля. Опустив пистолет, она жестом пригласила остальных присоединиться к ней.

– Все как будто чисто… – начала Лейси.

Тут за их спинами раздался звук выстрела. Это Яра разрядил свое оружие. Откуда ни возьмись перед Эйнджел возникла фигура Квинтары, прикрывшая ее, словно щитом. Он стоял к ней спиной, нацелив пистолет в сторону выстрелов.

– Давай, Лейси, двигай, уводи ее отсюда.

Эйнджел почувствовала, как женщина подхватила ее под мышки и выволокла через окно на пожарную лестницу.

Неизвестный, в которого стрелял Яра, ответил выстрелом. Эйнджел уловила запах пороха и осыпавшейся штукатурки.

Лейси, выставив вперед оружие, бежала впереди по запасному выходу.

В эту минуту Эйнджел очень жалела, что с ней не было ее «Беретты». Она чувствовала себя незащищенной. На пожарной лестнице ей казалось, что они находятся на виду у всех. Она вертела головой во все стороны, чтобы вовремя заметить опасность. Внизу под ними лежал загаженный отбросами проулок, с двух сторон на них смотрели безликие темные окна отеля и соседнего здания.

По лицу хлестали ледяные струи дождя. Дул порывистый ветер, завывания которого перекликались с металлическим лаем перестрелки. Отдельные выстрелы переросли в сплошной шквал огня.

Вдали послышался вой полицейских сирен, но он не становился ближе.

Что-то около десяти секунд Лейси вела Эйнджел по запасному выходу, помогая ей скрыться. Они уже достигли уровня лестничной площадки второго этажа, и Лейси осмотрелась. Недолго думая, Эйнджел, обхватив перила руками, ногами оттолкнулась от ступенек и начала захватывающий дыхание спуск на землю.

Она даже не взглянула вверх, когда услышала, что Лейси разрядила свой пистолет. Непроизвольно выпустив из рук перила, Эйнджел кубарем покатилась по ступенькам и приземлилась, больно ударившись о валявшиеся внизу кирпичи.

Но испугалась она только тогда, когда после оглушительных выстрелов Лейси услышала ответную дробь автоматной очереди, перемежающуюся с гулким звоном чугунной лестницы запасного выхода.

Придя в себя, Эйнджел посмотрел вверх. Лейси, вжавшись в металлическую конструкцию, целилась в окно, из которого они только что вылезли…

Хотя нет, не в сторону окна, а в сторону крыши.

На фоне озаренного вспышкой молнии неба Эйнджел увидела силуэты трех человек, свесившихся с края крыши отеля. В шуме бушующей бури Эйнджел почти не различала звуков автоматной очереди и не видела вспышек огня, за исключением тех случаев, когда попадавшие в пожарную лестницу пули вызывали снопы оранжевых искр и издавали пронзительный звон.

Лейси отстреливалась, и Эйнджел подумала, что женщина делает успехи, поскольку видела, как пуля угодила в центральную фигуру на крыше. Тем временем Лейси потянулась к окну второго этажа, чтобы скрыться в здании, и это почти удалось ей. За лестницу она теперь держалась только одной рукой.

У Эйнджел перехватило в горле, когда автоматная очередь, выпущенная одним из террористов, прошлась по Лейси.

Первый выстрел попал женщине в правую икру, вырвав клок джинсовой ткани и расплывшись красным пятном. Лейси привалилась к лестнице. Вторая пуля поразила ее в бедро. В этот момент Эйнджел увидела, как гримасой боли исказилось ее лицо.

Лейси успела еще раз нажать на курок пистолета, когда автоматная очередь прошила ей грудь и живот. Кровь брызнула фонтаном, и Лейси, медленно, лицом вниз стала падать. Эйнджел оставалось два шага до конца проулка, когда она услышала позади себя звук упавшего тела.

Она свернула за угол дома, когда сбоку от нее раздался какой-то шум, но понять, что это было, не успела, поскольку получила удар по голове.