Текст книги "Дом с сотней часов"

Глава 9
Побег Орбита

В ту ночь тиканье, бой и перезвон часов с нижних этажей не давали Хелене спать, девочка то и дело крутилась и вздрагивала в постели. «Часы обязательно снова остановятся» – это значит, что они уже останавливались, когда за ними следил мистер Фокс. Живот у Хелены упрямо и неотступно болел. Она, конечно, должна была рассказать отцу о своей тревожной находке, но за ужином он выглядел бледным и задумчивым и, отправляя в рот ложку за ложкой лукового супа, царапал что-то в блокноте. После еды он сразу же убежал работать, а Хелена убирала со стола, пока Стэнли мыл посуду. Девочка заметила, как он поглядывает на конверты, которые стояли на подоконнике, прислонённые к стеклу. Прикрыв глаза от усталости, Стэнли отскребал со дна кастрюли пригоревший лук и тяжело вздыхал. Хелена вдруг поняла, что из-за собственных волнений не заметила озабоченности Стэнли, и почувствовала угрызения совести.

Стэнли обернулся и увидел, что Хелена тоже смотрит на конверты.

– Мама пишет мне каждую неделю и даёт советы по ведению хозяйства, хотя ей и кажется странным, что я согласился на эту работу. Отец считает, что мне вообще нечего здесь делать, и всё время спрашивает, когда я вернусь, чтобы стать его помощником.

– Вот как? – ответила Хелена.

– Видишь ли, мой отец инженер, – продолжал Стэнли. – Он начинал подмастерьем, а теперь служит у мистера Остина, который конструирует и выпускает автомобили. Отец считает, что я должен пойти по его стопам, а не торчать здесь, в Кембридже, со своими книгами. Сейчас он ищет для фирмы мистера Остина новое здание под производство… а когда найдёт, хочет, чтобы я там работал.

– Надо же. Ваш отец и мистер Остин считают, что автомобили будут популярны? – спросила Хелена, подумав о растущем числе машин на улицах Лондона. Её отец считал это средство передвижения удивительным изобретением и часто рассказывал, как обрадовался, когда создатели «Локомотивного акта» 1896 года [2]2
  В 1865 году в Британии был принят закон под названием «Локомотивный акт», ограничивавший скорость движения механических экипажей по городу до трёх километров в час. В 1896 году очередной «Локомотивный акт» отменил это ограничение.


[Закрыть] сочли разумным увеличить скорость движения автомобилей в городе с трёх до двадцати двух километров в час. Но Хелене эти механические монстры казались шумными и громоздкими (к тому же они часто валялись сломанными на обочинах дорог). Рёву мотора и визгу тормозов девочка предпочитала стук копыт по булыжным мостовым.

– Да, автомобилей с каждым днём становится всё больше и больше, – сказал Стэнли. – Мистер Остин говорит, что сейчас их в стране около двадцати тысяч, а в следующие пять лет это количество вырастет в четыре раза. Но меня не привлекает работа в мастерской. Я хочу досконально изучить инженерное дело. Мой школьный учитель помог мне получить стипендию на обучение в гимназии. К удивлению родителей, оказалось, что у меня есть способности к наукам, и вот я здесь.

– Значит, вы здесь служите учителем? – поинтересовалась Хелена в надежде, что он расскажет ей о девочке и о том, какие уроки ей даёт.

Стэнли кивнул:

– Я прочитал объявление мистера Уэскотта в газете «Таймс». Во время собеседования я увидел библиотеку мистера Уэскотта и подумал, что она будет полезна мне в учёбе и поможет сэкономить деньги на книги. Потому я с радостью принял это предложение, но обстоятельства повернулись немного не так, как я представлял.

– Понимаю, – кивнула Хелена, смахивая крошки со стола. Теперь ясно, откуда на кухне книга по математике: Стэнли занимался с девочкой и одновременно учился сам. Но ко всему прочему ему приходилось в одиночку вести хозяйство в доме. Какая несправедливость!

Поскольку сон к ней никак не шёл, Хелена выскользнула из постели и натянула шерстяные носки и кофту. Орбит фыркал под своей накидкой. Хелена сняла покрывало, и попугай уставился на неё.

– Мама любит Хелену, мама любит Хелену, – нежным, как падающий снег, голосом произнёс Орбит. – Славная птичка, чудесная птичка, замечательная птичка, – проговорил он потом, качая вверх-вниз головой и издавая звуки, похожие на смех. Так смеялась мама – чисто и звонко, как журчит ручеёк.

Хелене вдруг вспомнилось, как они собирали клубнику, мамины губы, испачканные красным соком, припекавшее спину солнце.

На глаза девочке навернулись слёзы.

– Посмейся ещё, Орбит, пожалуйста. – Хелена взялась за прутья клетки и закрыла глаза, представляя, как мама, пахнущая лавандой, приседает рядом с ней в своём кружевном платье кремового цвета. Девочка опустила голову и смахнула со щеки слезу. – Посмейся ещё, Орбит, чудесная птичка, пожалуйста, посмейся. – Но внимание попугая уже привлекло зеркало, и он мерно стучал по нему клювом.

Хелена не знала, когда Орбит стал подражать маминому смеху. Порой он неделями напевал детские песенки, которым научила его мама, и болтал всякий вздор, а потом вдруг принимался хохотать звонко, как мама, отчего у Хелены по спине бежали мурашки. В первое время после смерти матери Хелена всё сидела около клетки с попугаем и ждала, когда услышит голос единственного человека, с которым ей хотелось говорить. Вместе с мамой из дома ушло счастье, и только Орбит иногда возвращал самую малость прежней радости.

В соседней комнате кашлял, ворочаясь на кровати, отец. Если Орбит не прекратит стучать по зеркалу, он перебудит всех в доме. Хелена отперла клетку, открыла маленькую дверцу и вытащила попугая. Потом сунула его под кофту и застегнула пуговицы так, что видна была только голова птицы. Мама иногда носила своего питомца по коридору, пока он не унимался: она говорила, что стук её сердца успокаивает Орбита.

Хелена потихоньку выскользнула из комнаты и, не обращая внимания на тени и тёмные углы, пошла по коридору, сунув Орбиту в клюв палец – попугай стал больно щипать его, но по крайней мере молчал. На площадке лестницы девочка остановилась и напрягла слух. Снизу доносилось мерное тиканье часов и приглушённый кашель. Хелена перегнулась через перила и услышала скрип двери. Девочка глянула на дверь отцовской комнаты. В их коридоре было тихо, в противоположном тоже. Хелена глубоко вдохнула, на цыпочках спустилась по лестнице и остановилась на следующей площадке. Из комнаты с напольными часами пробивался свет. Хелена подкралась к двери. Изнутри доносилось частое, яростное дыхание.

– Милая Евангелина. Мой мальчик, – сказал кто-то.

Хелена отшатнулась. Это был голос мистера Уэсткотта.

– Неужели такое снова случится? Боюсь, я иду ко дну под грузом ответственности.

Орбит вывернулся и тихо хихикнул, но в это же время раздался перезвон, оповещающий о половине часа. Хелена приросла к полу. Удастся ли ей скрыть, что она среди ночи бродит по дому и подслушивает под дверями?

– Мои часы… мои часы… всегда тикают. Иначе нельзя, а не то снова случится несчастье… – бормотал мистер Уэсткотт.

Вдруг Хелена чуть не вскрикнула от ужаса – кто-то потянул её за рукав кофты. Рядом с ней стояла девочка в длинной белой ночной рубашке, с широко раскрытыми, тревожными, как грозовое небо, глазами и взлохмаченными волосами. Она снова подёргала Хелену за рукав, приложила к губам палец и указала на закрытую дверь чуть дальше по коридору.

Орбит снова хихикнул.

Девочки стояли, прислушиваясь к тиканью часов. Наконец незнакомка молча взяла Хелену за руку и потащила по коридору.

Они стояли в комнате, где хранились часы-скелетоны; в лунном свете, проникавшем в помещение сквозь щель в тяжёлых сине-бежевых портьерах, мерцали под стеклянными куполами медные детали.

Хелена крепче прижала к себе Орбита, не обращая внимания на то, что он всё больнее кусал её палец.

Девочка прижала ухо к двери, и на щёку ей упал локон волос.

– Ушёл, – проговорила она скрипучим, как несмазанный механизм, голосом.

– Мистер Уэсткотт – твой отец? – прошептала Хелена.

Девочка печально кивнула.

– Я Хелена, – представилась дочь часовщика, подумав, что собеседница наверняка уже догадалась об этом, слушая её разговоры с отцом в комнатах с часами.

– А я Бой [3]3
  Boy (англ.) – мальчик.


[Закрыть], – шепнула девочка, теребя пуговицу на манжете ночной сорочки.

– Какое странное имя, – наморщила нос Хелена. Глядя на босую девочку в длинной ночной рубашке, она удивлялась, как могла принимать её за мальчика.

– И всё же так меня зовут, – уверенно ответила Бой. Она с симпатией посмотрела на Орбита, который вовсю изворачивался под кофтой. Попугай всегда был очень послушным, но Хелена уже имела случай убедиться, что не стоит требовать слишком много от синелобого амазона.

– Ой! – громко шепнула Хелена, когда птица вытянула голову и клюнула её в руку. – Орбит, пожалуйста, веди себя хорошо. Сейчас я отнесу тебя в клетку.

Но попугай ничего не хотел слушать. Он ловко извернулся, оторвал на кофте хозяйки пуговицу, которая отскочила и покатилась по полу, и, решительно взмахнув крыльями, взмыл к потолку, задев купол очень высоких и явно дорогих медных часов. Хелена, ощущая стук крови в ушах, с ужасом смотрела на свою драгоценную птицу. Если Орбит разобьёт хотя бы одни часы, их с отцом выгонят из этого дома… но сначала мистер Уэсткотт отберёт всё, что у них есть.

Глава 10
Бой

– Нет! – тихо воскликнула Хелена. – О господи… Орбит! Спускайся немедленно!

Но Орбит не послушался. С чего бы ему повиноваться, когда он наконец расправил крылья и почувствовал свободу! Он бросился вниз, снова задев стеклянный колпак, который задребезжал и зашатался.

– Осторожно! – прошептала Хелена.

Попугай стал кругами летать по комнате, явно ликуя и радостно чирикая.

– Орбит, пожалуйста, спустись, или мы попадём в большую беду, – суровым шёпотом потребовала Хелена.

Бой стояла спиной к двери, широко распахнув глаза от восторга, и, наклонив голову, смотрела на полёт попугая, словно на увлекательное цирковое представление.

Раздался громкий стук и скрежет когтей.

Хелена ужаснулась. Орбит опустился на встроенную в стену полку и, клацая когтями по тщательно отполированному дереву, стал расхаживать по ней и время от времени клевать стоявшие там часы.

– О нет! – ахнула Хелена. – Бой, помоги мне, пожалуйста! Если он разобьёт часы…

В одно мгновение Бой оказалась около полки и вытянула вверх правую руку, ожидая, что попугай сядет на неё.

Орбит надменно взглянул на девочку и снова застучал клювом по стеклянному колпаку.

– Сам он не спустится. Нужно что-то подставить и снять его, – прошептала Хелена, опасаясь, что купол в любую минуту может разбиться и засыпать пол крошечными, похожими на кусочки льда осколками.

Бой побежала к двери. Сначала Хелена с ужасом подумала, что она собирается позвать на помощь отца. Но девочка схватила и потащила к полке стоявший у двери стул, и не успела Хелена опомниться, как Бой вспрыгнула на него.

– Орбит не знает тебя. Осторожно, иногда он кусает чужих… – Тут Хелена замолчала. Попугай перестал долбить по куполу и, стуча когтями по дереву, начал бочком подбираться к Бой. Приблизившись к ней, он принялся двигать головой вверх-вниз.

– Привет-привет-привет. У Джека и Джилл садовник служил, – сообщил он низким голосом.

Бой протянула дрожащую руку. Орбит прыгнул девочке на запястье и с любопытством ущипнул рукав её ночной рубашки. Не слезая со стула, Бой села на корточки, и Хелена медленно подошла и забрала у неё птицу. Попугай не сопротивлялся, только нежно прикусил палец хозяйки.

Хелена опустилась на пол и взяла Орбита двумя руками, чувствуя ладонями стук его сердца.

– Спасибо, – с невероятным облегчением проговорила она.

У Бой порозовели щёки. Она заговорщицки улыбнулась Хелене, словно давала понять, что всё произошедшее останется в тайне.

– Почему твою птицу зовут Орбит? – тоненьким голоском поинтересовалась она и облизала губы.

Хелена слышала частое дыхание девочки.

– Так назвала его мама, – тихо ответила она. Бой уставилась на неё, ожидая продолжения. – Она говорила… что он летает вокруг неё, словно по орбите, как Земля вокруг Солнца.

Бой наклонила голову и улыбнулась – ей явно понравилось это объяснение.

Орбит стал трепыхаться в руках Хелены, а его хозяйку распирало от любопытства:

– Почему тебя зовут Бой? Почему ты носишь мальчишескую одежду? Это ты рисуешь летательные аппараты и вешаешь рисунки на стену? Ты подарила Орбиту зеркало? И почему твой отец так одержим часами? – Хелена замолчала и втянула в себя воздух. Она знала, что задаёт слишком много вопросов.

– У моей мамы тоже был попугай, его звали Максимилиан, – сказала Бой, гладя амазона по голове. – Ему нравилось зеркало, и я подумала, что Орбиту тоже понравится. Это так грустно, что ему приходится весь день сидеть в клетке.

– А где теперь твоя мама? – осторожно спросила Хелена. Она боялась, что отпугнёт девочку и та сбежит, как в прошлый раз, но ей нужны были ответы на вопросы, чтобы разгадать тайну этого дома.

– Во Франции, – тихо ответила Бой. – Она уехала в октябре.

– Отдыхать? – уточнила Хелена. Странно, что эта женщина так надолго покинула семью.

Девочка заметно погрустнела.

– Прости, – сказала Хелена. – Я чересчур любопытна, да? Если бы мой папа это услышал, то отчитал бы меня за невежливость.

Бой некоторое время задумчиво смотрела на новую подругу.

– Очень жаль, что твоя мама так далеко уехала. Ты, наверное, скучаешь по ней? – сделала Хелена ещё одну попытку разговорить её.

– Да, очень, – кивнула девочка и провела рукой по хвосту Орбита. – А где твоя мама?

– Она умерла, – ответила Хелена.

Бой распахнула глаза.

– Это случилось почти год назад, и я уже почти привыкла жить без неё.

Бой бросила на Хелену недоверчивый взгляд и плотно сжала губы. Хелена вздохнула.

– На самом деле я никак не могу привыкнуть. Я скучаю по ней каждый день. Иногда я даже не могу думать ни о чём другом. – Хелена помолчала. – Но Орбит напоминает мне о ней. И у меня всё-таки есть отец, хотя он больше интересуется часами, чем мной.

– В этом наши отцы похожи, – печально проговорила Бой.

– Может, и так. – Хелена подумала, что на самом деле их отцы совершенно разные и она бы ни за что не хотела быть дочерью мистера Уэскотта, у которого такие ледяные глаза.

– Мой отец проводит бо2льшую часть времени в своей типографии, а дома всегда рассматривает часы, – сказала Бой, натягивая ночную рубашку на колени и обнимая их руками.

Хелена вспомнила, как в Лондоне отец засиживался на работе допоздна и часто возвращался под ночь, когда Хелена, накрыв клетку с Орбитом, уже ложилась спать. Может, Бой и права – у их отцов есть что-то общее.

Внезапно Бой вскочила и, раскинув в стороны руки, закружилась на месте.

– В этой комнате когда-то была библиотека. По вечерам мы сидели перед зажжённым камином и играли в настольные игры. Папа и мама часто смеялись.

– Придёшь в комнаты с часами завтра? – спросила Хелена. Девочка оказалась очень интересной собеседницей, и Хелена хотела поближе познакомиться с ней.

Бой кивнула.

– А ты? – смущённо улыбнувшись, поинтересовалась она.

– Да, – сказала Хелена с тёплой улыбкой. – Ладно, наверное, надо отнести Орбита в клетку, пока он не натворил что-нибудь ещё.

Выходя из комнаты, Хелена окинула взглядом холодный камин, пустые стены, голый пол и равнодушно тикающие часы. Не верилось, что когда-то здесь царил уют и звучал счастливый смех. С мистером Уэсткоттом и его семьёй наверняка случилось что-то страшное, раз дом так разительно изменился.

Глава 11
Часовые детали

Хелена нетерпеливо взглянула на стул у двери комнаты с карманными часами. Бой этим утром не появлялась. Прошлой ночью на площадке лестницы она тихо пожелала Хелене спокойного сна и побрела к себе. Хелена мысленно отметила дверь, за которой исчезла новая знакомая. Какое диковинное имя – Бой. И как необычно, что её мама во Франции. Может быть, это из-за отсутствия жены мистер Уэсткотт выглядит печальным, потерянным и напоминает весы с одной нагруженной чашей? У Бой такие же маленькие сапфировые глаза, как и у отца. Наверняка они не всегда были такими грустными. Может быть, Хелене удастся развеселить дочь хозяина. Друг в этом странном доме ей бы не помешал.

– Хелена, иди скорее! – часто дыша, окликнул девочку отец из другого конца комнаты. Он уронил плоскогубцы, и они с глухим стуком грохнулись на пол.

Дочь тут же выбросила из головы мысли о Бой и со всех ног бросилась к отцу: он стоял, сгорбившись над столом. Может, он нашёл ещё одну записку от мистера Фокса?

– Взгляни на этот чудесный морской хронометр, – проговорил отец, жестом приглашая её подойти.

– Ах, хронометр. – У Хелены отлегло от сердца.

– Я нашёл его в самом нижнем ящике. Работа самого Джона Гаррисона [4]4
  Английский плотник и часовщик-самоучка, изобретатель корабельных часов (1693–1776).


[Закрыть]. Я знал, что семья Гаррисона продала его с аукциона, но увидеть его здесь… в этом доме… – Взгляд отца затуманился.

Хелена наморщила нос: из-за чего это папа так растрогался? Девочка взглянула на предмет, вызвавший его восторг. Серебряный хронометр лежал в простом деревянном ящичке и напоминал карманные часы великана. По сравнению с другими интересными вещицами из коллекции мистера Уэсткотта он казался ничем не примечательным.

– Симпатичные часики, – пожала плечами Хелена.

– Симпатичные?! – Отец искренне удивился такой скромной оценке столь редкого экземпляра. – Разве ты не помнишь, что я рассказывал тебе об изобретении прибора для определения географической долготы?

Хелена помотала головой. Она с раннего детства слышала от отца множество историй про часы – и все они забылись, испарились из памяти, как капли дождя, упавшие на брусчатку в жаркий день.

– До появления этого устройства тысячи моряков сбивались с пути и погибали в море, – возбуждённо продолжал отец. – Корабли разбивались о скалы или становились добычей пиратов, потому что не могли точно определить своё местоположение. – Он натянул хлопчатобумажные перчатки и взял часы в руки так бережно, словно они могли рассыпаться от прикосновения. – Послушай-ка, – он поднёс хронометр к уху дочери. – Что ты слышишь?

Тик-так-тик-так-тик-так-тик-так.

– Очень быстрый механизм, – ответила Хелена, с удивлением глядя на часы. – Тикает быстрее, чем остальные.

– Вот именно. Если точнее – то пять раз в секунду! – просиял отец. – Вот почему они показывают точное время в море. Этот механизм изменил мир и сделал Джона Гаррисона богатым человеком – он претендовал на награду, обещанную парламентом в 1714 году первому человеку, который создаст прибор для определения долготы в море. Надо сказать, Гаррисон добивался выплаты премии не без некоторых усилий, но это уже другая история.

«Надо же», – подумала Хелена и отметила про себя, что впредь следует слушать рассказы отца внимательнее. Довольно интересно, что какие-то часы могут изменить мир. Взглянув на шкаф с карманными часами, она снова вспомнила про спрятанную записку мистера Фокса. Похоже, что некоторые вещи в этом доме хранят удивительные тайны.

Отец убрал хронометр на место, выдвинул длинный ящик и вынул оттуда другие часы.

– У тебя пальцы потоньше. Поменяй, пожалуйста, пружину в этом механизме, – попросил отец.

Хелена сняла заднюю крышку, склонилась над колёсиками и шестерёнками и, прищурившись, осторожно заменила деталь.

Отец внимательно рассмотрел её работу и одобрительно кивнул:

– Молодец. Схватываешь на лету. Меня радует, что ты проявляешь интерес к починке часов, Хелена.

Хотя девочка всё ещё злилась на отца, его похвала была ей приятна.

– Мне нужно ненадолго уехать – купить запчасти и свиные кишки на Риджент-стрит, – закрывая заднюю крышку часов, сказал отец.

– Я могу поехать, – с жаром выпалила Хелена.

– Хм, не уверен, что тебе стоит выходить на улицы Кембриджа одной, – ответил отец.

– Пожалуйста, папа! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я вернусь, а мне так хочется посмотреть город!

Отец огладил бородку и выглянул в окно. Сквозь низкие облака с трудом пробивались слабые солнечные лучи.

– Мы здесь уже три дня, и мне не помешает подышать свежим воздухом. К тому же мисс Джейкобс дала мне задание по наблюдению за окружающей средой. – Хелена очень надеялась, что эта уловка сработает. Отец всегда строго следил за тем, чтобы она делала уроки, хотя девочка не понимала, как данный предмет поможет ей приобрести необходимые для взрослой жизни навыки. Уроки наблюдения проходили в конце каждого школьного дня и заключались в том, что дети записывали в тетрадях увиденное за окном. Занятие было скучным, и записи получались всё время одни и те же – если только не менялась погода.

Взгляд отца немного смягчился:

– Что ж, пускай Стэнли объяснит тебе дорогу…

– Ура! Тогда я пойду и спрошу его! – И Хелена подхватила клетку с Орбитом.

Отец устало улыбнулся, и девочка с беспокойством заметила тёмные круги у него под глазами.

– Спасибо за помощь. Я смогу уделить больше времени этим часам, – произнёс он.

Хелена тоже улыбнулась ему, ощутив укол вины. Хотя она и обрадовалась отцовской похвале, этим утром её мысли занимала только записка на карточке мистера Фокса. И вот вдруг ей представилась возможность навестить мастерскую в переулке Роуз и выяснить, что означает предупреждение, оставленное в карманных часах!