Текст книги "Дом с сотней часов"

Глава 39
Река

После недавнего дождя берег был скользким, ботинки Хелены хлюпали в грязи, и она несколько раз теряла равновесие. Флоренс держала её за руку, помогая устоять на ногах, а мистер Уэсткотт, глядя под ноги, брёл чуть позади девочек.

Хелена остановилась у воды: путь по берегу преградили высокие камыши и ивы.

С неба опять послышался крик Орбита. Хелена увидела, как он взмыл над деревьями на противоположной стороне реки.

Поблизости раздавался плеск воды – на волнах качалась привязанная к деревянному столбику лодка.

Подошёл, задыхаясь, мистер Уэсткотт.

– Дальше дороги нет. Надо вернуться и сесть в экипаж.

– Нет, – возразила Хелена. – Смотрите! – И она указала на другой берег. Там сквозь редкую рощицу пробивался слабый свет. – Орбита испугало что-то на той стороне. Надо добраться туда.

– Но как? – спросила Флоренс.

– Возьмём эту лодку, – уверенно произнесла Хелена.

– Нельзя без спросу брать чужие вещи, мисс Грэм, – с осуждением проговорил мистер Уэсткотт.

– Я ни за что не полезу ни в какую лодку, – запротестовала Флоренс и, вытерев нос тыльной стороной ладони, шлёпнулась на траву.

Хелена внимательно осмотрела берег и столбик, к которому была привязана лодка. Видимо, Флоренс мучили воспоминания, связанные с гибелью бедного Берти.

Орбит наворачивал круги над рощицей и кричал ещё тревожнее. Что он оттуда видел?

– Флоренс, пожалуйста, соберись. Я знаю Орбита – он бы не стал ни с того ни с сего так тревожиться.

Мистер Уэскотт потёр подбородок и задумчиво уставился на свет на противоположном берегу.

– Вот вы сказали, мисс Грэм, будто я повёз Орбита своей сестре. С чего вы это взяли?

Хелена уже отвязывала верёвку, которой лодка крепилась к столбику.

– Администратор в гостинице «Университетский герб» упомянул, что мисс Уэсткотт сняла коттедж в Гранчестере.

– В самом деле? А почему я об этом не знаю? – с удивлением произнёс мистер Уэсткотт.

– Зачем ты отвязываешь верёвку, Хелена? – в панике спросила Флоренс.

– Нужно перебраться на противоположный берег, к Орбиту, – объяснила девочка, прыгая в лодку; плоскодонка сильно закачалась.

– Послушайте, мисс Грэм… Я считаю, что… – начал мистер Уэсткотт.

– У нас нет времени, – перебила его Хелена. – Флоренс, не бойся, садись в лодку, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Мы с отцом часто катались по озеру Серпентайн в Гайд-парке.

– Но реки опаснее озёр, – прошептала Флоренс. – Здесь есть быстрые течения, камышовые заросли, подводные камни, и тебя может унести туда, откуда ты не выберешься.

Мистер Уэсткотт вышел вперёд и успокаивающе положил ладонь на плечо дочери.

Хелена протянула подруге руку.

– Пожалуйста, поедем. Ты ведь сама говорила: нет ничего невозможного.

Бледное лицо Флоренс отчётливо выделялось в сумерках.

– Я не могу отпустить вас одних, – вздохнул мистер Уэсткотт и вымученно улыбнулся Хелене. – Когда вы прибыли со своим попугаем, я почувствовал, что вы принесёте с собой перемены. – Он ступил в лодку, закачавшуюся под его весом.

Хелена ответила ему улыбкой и снова протянула руку Флоренс.

– Залезай, дорогая. – Отец девочки тоже дал ей руку. – Не бойся.

Флоренс сделала опасливый шаг вперёд, но остановилась и покачала головой.

– Нет, не могу, – прошептала она.

Хелена протянула к ней обе руки:

– Не позволяй прошлому вставать у тебя на пути, Флоренс.

Мистер Уэсткотт слегка кивнул:

– Мисс Грэм права, это разумный принцип жизни.

Хелена вздохнула: если бы она сама следовала этому совету! Но её слова и поддержка мистера Уэсткотта, похоже, подействовали на Флоренс. Она ещё немного помедлила и сделала шаг вперёд. Отец и подруга подхватили её под локти и помогли перебраться в лодку. Все трое немного постояли в темноте, слушая, как вода плещется о борт; Флоренс тяжело дышала. Потом Хелена осторожно отвела её на корму и усадила как можно дальше от края. Под скамьёй лежало сложенное одеяло. Хелена развернула его и накрыла дрожащие колени подруги, затем проверила вёсла и смотала верёвку.

Мистер Уэсткотт оттолкнул лодку от берега.

Флоренс закрыла глаза и уронила голову на дрожащие колени.

Хелена вдохнула влажный речной воздух и начала усердно работать вёслами.

Снова раздался клёкот Орбита.

Флоренс, распахнув глаза, резко выпрямилась – лодка при этом сильно качнулась – и уставилась в ту сторону, откуда послышался голос попугая.

Правое весло ударилось о дно. Место было мелкое, и Хелена до боли в руках пыталась преодолевать сопротивление воды. Она отвела весло назад, положила его на борт и потёрла плечо.

– Хелена! – тревожно окликнула её Флоренс и кинулась к веслу.

Лодка закачалась, вода быстро обтекала корпус.

Лицо Флоренс в темноте казалось зеленоватым, словно она страдала от приступа морской болезни. Девочка осторожно перебралась вперёд и, сев на узкую скамью рядом с Хеленой так близко, что они толкали друг друга локтями, с лёгким всплеском опустила весло в воду.

– Ты точно хочешь грести? – тихо спросила Хелена.

Флоренс быстро кивнула.

– Молодчина, – похвалил её мистер Уэсткотт, наклоняясь вперёд и слегка сжимая колено девочки.

– Раз, два, взяли! – скомандовала Хелена.

По мере того как нос лодки прокладывал путь в воде, их вёсла двигались вразнобой и сталкивались.

Флоренс поудобнее перехватила своё весло. Хелена подождала, когда она снова начнёт грести, чтобы синхронизировать усилия. Постепенно вёсла стали работать слаженно, согласованно двигаясь вперёд-назад.

Хелена бросила взгляд через плечо. Они приближались к противоположному берегу. Она усерднее налегла на вёсло, и Флоренс со странным сочетанием страха и решимости в глазах подстроилась под её движения.

Лодка подплыла к месту причала, и нос с глухим стуком врезался в скользкий берег. Их встретили плеск воды, свист ветра, копошение выдры, запахи летнего вечера на речном берегу, дымок костра.

– Смотрите. – Мистер Уэсткотт указал в пространство между деревьями, где виднелся маленький коттедж, из окон которого лился свет, а над крышей летал и заливался криком Орбит.

Хелена удерживала плоскодонку, пока Флоренс выбиралась на берег – покачнувшись, она осела на землю, словно тело стало ватным. Действительно молодец, подумала Хелена: с тихой решимостью смело взглянула в лицо своим страхам. Хорошо бы и Хелене так же храбро встретить свои. Но что, если Орбит откажется спускаться?

Привязав лодку, девочки с мистером Уэсткоттом двинулись через шумящую на ветру рощицу. Мимо зарослей крапивы и спутанных кустов ежевики шла хорошо протоптанная слякотная тропинка.

Пробивавшийся сквозь деревья свет манил путников вперёд. До слуха Хелены донеслись звуки разговора на повышенных тонах. Кэтрин Уэсткотт!

Хелена побежала, Флоренс и мистер Уэсткотт старались не отставать. Почти поравнявшись с подругой, Флоренс споткнулась, и Хелена подняла её на ноги и потащила дальше, пока они не добрались до небольшой полянки перед белым коттеджем с соломенной крышей. Два полукруглых окна под карнизом светились как глаза сонной кошки. Столб света из полуоткрытой входной двери освещал крыльцо.

В небе тревожно голосил Орбит.

Хелена ринулась по галечной дорожке ко входу в коттедж.

– Замолчит наконец эта проклятая птица или нет?! – с раздражением крикнула Кэтрин.

– Наверное, улетела от хозяев, – проговорил другой, более мягкий голос. – Бедняжка, должно быть, очень напугана.

Обе собеседницы обернулись на скрип двери.

Щёки Кэтрин напряглись и побледнели. Рядом с ней стояла женщина со светло-русыми волосами, убранными в нетугой узел, и в украшенном кружевами свободном белом платье.

Флоренс часто заморгала, словно увидела привидение.

Кэтрин ахнула и схватилась за стену, чтобы не упасть. Челюсть у неё некрасиво отвисла.

– Флоренс? – нежным, как у соловья, голосом произнесла светловолосая женщина.

Девочка схватилась за руку Хелены, впившись ногтями ей в кожу, и медленно прошептала:

– Мама, это ты?

Глава 40
Воссоединение

В лесном коттедже поднялся гвалт голосов – громче, чем перезвон часов в доме мистера Уэсткотта.

– Флоренс! Дорогая моя, ты здесь?! На тебе что – одежда Берти?! Что ты сделала со своими волосами?! – восклицала миссис Уэсткотт.

– Мама! А мы с папой думали, что ты нас забыла! – чуть не рыдала Флоренс.

– Что?! Как?! Откуда?! – вскрикивала Кэтрин.

Флоренс бросилась в объятия матери, и они словно приросли друг к другу. У Хелены заныло в груди, и ей пришлось сложить руки, чтобы унять боль.

– Евангелина? – прошептал у неё за спиной мистер Уэсткотт.

Хелена обернулась. Отец Флоренс с белым как мел лицом стоял, прислонившись к дверному проёму.

– Эдгар! – Миссис Уэсткотт широко улыбнулась. – Милый, ты поправился? – Взяв Флоренс за руку, она бросилась к мужу, и все трое крепко обнялись.

– Какая неожиданная встреча! – вспыхнув, произнесла Кэтрин. На голове у неё покачивалась коричневая фетровая шляпка с лентой горчичного цвета вокруг тульи, к которой живописно крепились изумрудные перья райской птицы. Когда же Кэтрин повернулась, на Хелену глянул жёлтый глаз. Оказалось, что вокруг шляпы была уложена целая птица – с головой, шеей, тельцем и лапками. Хелена сглотнула кислую тошноту и прислушалась к тревожному крику Орбита. Вот что его пугало – шляпки Кэтрин с перьями и чучелами птиц. Неудивительно, что он так нервничал, когда она приближалась к нему. Но смелый амазон привёл их в этот дом и помог воссоединению семьи Флоренс.

– Кэтрин! – Мистер Уэсткотт высвободился из объятий жены и обратился к сестре таким голосом, которого Хелена ещё никогда у него не слышала: твёрдым и спокойным, как море в погожий день. – Что моя жена делает здесь, в Гранчестере?

Кэтрин расправила плечи и посмотрела брату прямо в глаза:

– Я могу всё объяснить, Эдгар…

– Мы были в гостинице, – перебила её Хелена. Ужасная шляпка вызывала у неё отвращение. – Я нашла телеграмму, которую вы использовали как закладку. Я видела ваши шляпки… Вам нужен мой попугай!

Лицо Кэтрин приняло злобное выражение.

– Ты копалась в моих вещах?! И что значит «вам нужен мой попугай»? Я люблю мёртвых птиц, а не живых.

– А ещё Хелена нашла письмо от доктора Бэррингтона, где говорится, что папу нужно поместить в сумасшедший дом, – оторвавшись от матери, добавила Флоренс.

– Какая телеграмма? Какой сумасшедший дом? – Миссис Уэсткотт наморщила лоб. – Что происходит? – Слегка тряхнув головой, мать Флоренс увлекла Кэтрин в комнату с зажжённым камином и мягкими креслами.

Кэтрин стояла у окна и смотрела на петляющую реку, которая принесла семье столько боли.

Флоренс села рядом с матерью на маленький диванчик и сцепила руки.

Мистер Уэсткотт встал около камина и, потирая подбородок, зорко наблюдал за женой и дочерью, словно вознамерился никогда больше не упускать их из виду.

Хелена, усевшись на подлокотник кресла, болтала ногами. Как ей ни хотелось уговорить Орбита спуститься, но сначала нужно узнать, как мать Флоренс оказалась здесь, почему Кэтрин утаила телеграмму и зачем хлопотала о помещении мистера Уэсткотта в лечебницу.

– Так что же, Кэтрин, – сказала мать Флоренс. – Ты объяснишь, в чём дело?

Кэтрин с остекленевшими глазами молчала и постукивала пальцами по губам.

Миссис Уэсткотт нетерпеливо вздохнула:

– Кэтрин сказала, что ты не в себе, Эдгар, и что мне лучше пока не возвращаться домой. Она сняла этот коттедж. По правде, я обрадовалась, что могу провести время у реки, около того места, где Берти… – Она осеклась, и глаза её наполнились слезами. – Я была очень слаба, а Кэтрин заверила меня, что о Флоренс очень хорошо заботятся и что она счастлива. Я ей поверила.

– Но я нисколько не была счастлива! – воскликнула Флоренс. Она достала из кармана телеграмму и положила матери на колени. – Хелена нашла это в гостиничном номере тёти Кэтрин. Почему тебя не было на станции, когда отец приехал встречать тебя?

Мистер Уэсткотт подошёл, взял телеграмму и, пробежав её глазами, побледнел больше обычного.

– Я приехал, как ты просила, Евангелина, но тебя не было. Вернувшись, я стал искать телеграмму, думая, что перепутал время прибытия, однако она исчезла. – Он повернулся к сестре: – Значит, это ты забрала её, Кэтрин? Зачем? И почему моя жена живёт в этом коттедже?

Хелена сложила сжатые в кулаки руки на коленях. Флоренс бросила на неё тревожный взгляд. Неужели они наконец-то узнают правду?

Глава 41
Правда

– Всё очень просто, – небрежно проговорила Кэтрин. – После несчастья, произошедшего с Берти, Эдгар показал себя неспособным вести семейную типографию, а ты, Евангелина, больше не могла должным образом заботиться о Флоренс.

– Погоди-ка… – перебил её мистер Уэсткотт.

От лица его жены отлила кровь.

– Нет уж. – Кэтрин подняла руку в перчатке. – Вы просили меня всё объяснить, так слушайте.

Мистер Уэсткотт поджал губы и кивнул, дав ей знак продолжать.

– После трагедии я с удовольствием стала присматривать за Флоренс – она очень послушная девочка, – но ни один из вас этого не замечал. Горько, что бедного Берти больше нет с нами, но у вас есть живая и невероятно способная дочь, а вы, в сущности, оттолкнули её, эгоистично отдавшись своему горю. Предрассудки Эдгара насчёт остановившихся часов просто смешны. Мы сами творим свою судьбу. Металлические штуки с винтиками и пружинами тут ни при чём. То, что наша мама умерла в тот вечер, когда часы встали, а следом за ней и отец, – простое совпадение. Вполне очевидным объяснениям Эдгар предпочёл бессмысленные суеверия.

Хелену вдруг как громом поразила догадка:

– Это вы! Вы остановили часы с маятником в виде луны в тот день, когда умерла ваша мать!

Мистер Уэсткотт задохнулся от ужаса:

– Нет… не может быть!

Кэтрин фыркнула:

– Да, Хелена, ты права. Это была я. Но Эдгар слишком увлёкся мыслью, что два этих события связаны.

Мистер Уэсткотт, шатаясь, пошёл к креслу у камина и опустился в него, потирая щёки.

– Значит, мамины часы остановились не сами по себе?

Кэтрин покачала головой:

– В детстве заводить мамины часы было твоей обязанностью. Я подумала, что, если остановлю их, у тебя будут неприятности. Тебе всегда доставалось всё самое лучшее, Эдгар: ты учился в дорогой школе, обсуждал с отцом дела типографии, тебя не раз отправляли в Америку. А я сидела дома, и на меня никто не обращал внимания. Мы росли в Кембридже, и я, выходя с няней в город, видела женщин, которые, прижимая к груди книги, спешили на лекции, и на лицах у них были написаны большие возможности. Помнишь, как я спросила тебя, могу ли я поступить туда учиться? Ты засмеялся и сказал, чтобы я выбросила эту чушь из головы.

Мистер Уэсткотт прижал руку ко рту и потряс головой, словно слова звенели у него в мозгу.

– Значит, в этот раз часы остановили тоже вы? – спросила Хелена.

Кэтрин кивнула.

– Но из-за тебя мистер и миссис Фокс чуть было не попали в работный дом! – сердито воскликнула Флоренс.

Щёки её тёти порозовели.

– Мне жаль. Я даже искала их вещи – хотела вернуть.

Так вот что она делала ночью в конюшне!

– Я разговаривала с Теренсом, сыном юриста, просила его узнать, где хранится имущество Фоксов. Ведь он был лучшим другом Берти. Но он ничего мне не сказал, – с коротким вздохом произнесла Кэтрин.

– То, что я сделал, непростительно. Этот договор… нелепый и бессмысленный. Мистер Марчингтон не соглашался с его условиями, звонил мне каждый день и пытался убедить упразднить его. Но я его не слушал – я так старался предотвратить новую трагедию! Я должен возместить семье Фоксов все убытки, – заключил мистер Уэсткотт. От осознания содеянного его лицо исказила му́ка.

– Не волнуйся, папа, – успокоила его Флоренс. – Теренс Марчингтон всё-таки решил нам помочь. Стэнли уже отправился по указанному адресу, он отвезёт Фоксам их имущество.

Мистер Уэсткотт слабо, но с облегчением улыбнулся дочери.

Суровые глаза Кэтрин остановились на племяннице.

– Твой отец не в состоянии управлять семейной фирмой. Я много раз предлагала свою помощь – и каждый раз её отвергали. Было очевидно, что после смерти Берти он не позволит тебе унаследовать бизнес. Единственным выходом для меня было расчистить дорогу для нас обеих – найти способ встать во главе типографии и со временем передать руководство ею тебе.

Флоренс от изумления ахнула.

– Но, Кэтрин, это противоречит здравому смыслу! – вскипел мистер Уэсткотт, сцепив руки.

– Так вот почему вы остановили часы! – догадалась Хелена. – Чтобы выставить своего брата безумным маньяком, упечь его в дурдом и принять на себя дела в типографии!

– Ты почти так же умна, как моя племянница, – с одобрением улыбнулась Кэтрин Хелене. – Эдгар понятия не имел, что я видела телеграмму от Евангелины. Я отправила ей ответное сообщение, попросив приехать позже, сняла коттедж и привезла её сюда. Пока Эдгар ездил на станцию встречать жену, я остановила часы и забрала телеграмму, зная, что суеверия заставят его думать, будто с Евангелиной стряслось что-то страшное. В результате он совсем обезумел, и доктор Бэррингтон подтвердил, что ему требуется лечение.

– Но папа не сумасшедший! – возразила Флоренс, вставая. Глаза её горели негодованием. – Вместо того чтобы помочь ему, вы сыграли на его предрассудках и убедили его, что он болен. Как вы могли совершить такую низость?!

Мать Флоренс, с бледным лицом, молча кивнула и встала рядом с дочерью.

– Я всё рассчитала, – продолжала Кэтрин. – Если сегодня остановить часы, то Эдгар совсем лишится рассудка – не без вашей помощи, девочки, – и его можно будет смело отправлять в психиатрическую лечебницу. – Казалось, она произнесла эти слова с огромным удовольствием.

Хелена от удивления открыла рот.

– Что значит «не без вашей помощи»? – поинтересовалась Флоренс.

– Ты одеваешься как твой брат, таскаешь вещи в дом из конюшни – это только больше сводит твоего отца с ума. Я договорилась, что доктор Бэррингтон заберёт его в лечебницу завтра. Это пойдёт тебе на пользу, Эдгар. – И она послала мистеру Уэсткотту коварную улыбку.

– Невероятно! – гневно произнесла Флоренс.

– Ты очень меня расстроила, Кэтрин, – тихо проговорил мистер Уэсткотт.

Кэтрин пристально взглянула на него.

– Ты моя сестра, я доверял тебе, я так высоко тебя ставил, – со слезами в голосе продолжал мистер Уэсткотт. – Зависть – плохое чувство. Мы росли вместе, и я всегда стремился быть к тебе ближе и никогда не понимал, почему между нами нет согласия.

Кэтрин опустила взгляд.

– Что ж, теперь ты понимаешь.

Мистер Уэсткотт достал из кармана носовой платок и высморкался.

– Это какая-то чепуха, Кэтрин, – сказала Евангелина Уэсткотт. – И ты рассчитывала, что я позволю доктору Бэррингтону упечь Эдгара в психушку, а тебе заняться семейным бизнесом?!

– А почему нет? – слегка пожав плечами, ответила Кэтрин.

Хелена с изумлением уставилась на неё. Мисс Уэскотт ни капли не жалела о содеянном. Конечно, она предприняла все эти уловки из желания получить больше возможностей, многие из которых для женщины почти закрыты, – но при этом совершила жестокие и предосудительные поступки. Хелена подумала о письме Флоренс братьям Райт, о решимости Стэнли идти своей дорогой в жизни вопреки воле родителей, о воодушевлённых женщинах в Кембридже. Путь к осуществлению мечты для многих сложен, но прибегать для достижения своих целей к таким подлым способам недостойно.

Мать Флоренс комкала в руках платок с колокольчиками в углу – такой же, как Хелена вынула из кармана пальто Кэтрин в гостиничном номере.

– Я потрясён твоим безответственным поведением и тем злом, которое ты причинила моей семье, Кэтрин, – сказал мистер Уэсткотт сестре, обняв за плечи жену и дочь. – И это в то время, когда мы так нуждались в твоей заботе и участии!

На лице Кэтрин мелькнуло выражение недоумения, словно она удивлялась, почему семья её не понимает. Она смотрела на обнимающихся родственников, и Хелене показалось, что в глазах мисс Уэсткотт она заметила сожаление. Кэтрин потёрла тонкий нос и хотела что-то сказать. Неужели собирается извиниться? Но она лишь грустно покачала головой и, приложив руку к губам, отвернулась.

Хелена услышала достаточно. На все вопросы, жужжавшие у неё в голове, она получила ответы, хоть и неожиданные. Девочка встала и направилась к двери, оглянувшись на бледных обескураженных Уэсткоттов, которые привыкали к новой правде друг о друге. Благодаря усилиям Хелены Флоренс и Орбита семья снова воссоединилась, но наверняка потребуется некоторое время, чтобы Уэсткотты пережили случившееся и снова стали крепкой счастливой семьёй.

Однако её драгоценная птица всё ещё парила над верхушками деревьев. И как, скажите на милость, заставить попугая спуститься?!