Текст книги "Страстная и сладкая"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джек снова посмотрел на часы и стукнул кулаком о стену. Два часа ночи. Где, черт возьми, носит Клео? С кем она? И что делает?

Отбросив неприятные мысли, Джек подошел к окну своей спальни. Он вглядывался в темноту, молясь, чтобы машина Клео появилась на дороге. Мягкий ночной ветерок холодил его разгоряченную грудь. Тишину ночи нарушали лишь отдаленный лай собак да уханье совы.

Клео все не было.

Ее мобильный отключен. Интересно, почему?

В воображении Джека снова и снова появлялся образ Клео.

Она постригла волосы. К чему все это? А ее наряд – просто «Ух, ты!». Он никогда не видел ее такой женственной, такой… потрясающей. Так непохоже на Клео.

Джек заметил в ее глазах какой-то блеск. Как будто она знала что-то, о чем ему было неизвестно. Джек размял пальцы. Он не любил таких ситуаций.

Два часа десять минут. Джек посмотрел на улицу. Ни следа Клео. Кроме пары вечеров в компании Дженни, она, кажется, так никуда и не выбиралась.

Может, на этот раз чертово свидание? А может, она постоянно встречается с кем-нибудь? Джек не знал Клео. Взрослую.

Женщину.

Женщину, которую не так давно он держал в своих объятиях. Женщину, которая ударила его по лицу. Так тебе и надо, Джек Девлин. Твоя участь – стоять и смотреть, как кто-то другой обнимает Клео. Так лучше для нее.

Но почему он сидит сейчас здесь, на полу, не спит? Зачем считает минуты до ее прихода?

Звук тормозов заставил его подняться и броситься к окну. Кажется, машина проехала дальше. И эта «тойота» явно принадлежит не Клео. Но все же именно Клео появилась на дороге. Клео и еще кто-то.

Прошла минута. Две. Три. Чего она ждет?

Нет. Это не ревность. Это какое-то другое чувство ядом растеклось по телу. Джек не отрываясь следил за тем, как Клео наконец-то направилась к дому, рассмеявшись чему-то, что ей сказал любовник.

На секунду Джеку показалось, что Клео приведет этого парня в дом, но она лишь помахала ему рукой на прощание.

Прими холодный душ и иди спать, говорил себе Джек.

Но ему хотелось увидеть Клео.

Он подошел к двери своей спальни и застыл в ожидании того, когда она направится в свою комнату.

Но Клео все не появлялась. Тогда Джек заходил взад-вперед, как загнанный зверь, а потом – к черту все! – бросился к лестнице. Клео была на кухне. Наливала коту молоко, а тот терся о ее великолепные ноги. Джек вдруг ощутил, что хочет оказаться на месте кота. Кожа Клео была похожа на молоко с медом. Какая она, наверное, сладкая…

Джек застыл на пороге, скрестив руки на груди, чтобы успокоиться.

– Зачем тебе мобильник, если он постоянно выключен?

Клео вздрогнула и пролила молоко на пол и на руку.

– Джек! – Она быстро оглядела его. Слава богу, на нем были темно-синие спортивные трусы. – Ты еще не спишь?

– Да. Так что с телефоном?

– О, я захватила его с собой только на случай критической ситуации. – Клео слизала молоко со своей руки. – Ну, то есть если машина сломается или что-то вроде.

– И что? Твоя машина действительно сломалась? – в нетерпении спросил Джек.

– Нет. И мне не нравится твой тон. Между прочим, я хорошо вожу. У меня давно есть права.

– Ах, права. Так это визг твоих тормозов я слышал недавно?

– Я немного выпила. Оставила свою машину у Дженни.

– У Дженни?

– Что ты все повторяешь? Разве я не ясно выражаюсь?

– Но это ведь не Дженни привезла тебя домой.

– Да. Точно. – Клео многозначительно посмотрела на него. Ему показалось, что в ее взгляде отразились боль и сожаление. – Джек, ты ясно дал мне понять, что не хочешь разделить со мной постель…

– Постель?.. – Обнаженная Клео в его объятиях. Ее тело на темных шелковых простынях… Джек взял ее за руку. – Разве я говорил что-то о постели?

Клео сняла босоножки и отступила.

– Я не думаю…

– Очевидно, нет.

Босая Клео стала похожа на маленькую потерявшуюся девочку. Джеку отчаянно захотелось прижать ее к себе, погладить по голове и сказать, что все будет хорошо.

Но еще больше ему хотелось поколотить ее любовника.

– Поэтому ты явилась так поздно?

Клео подошла к раковине и налила стакан воды.

– Прежде чем ты грубо оборвал меня, я собиралась сказать, что не думаю, что это тебя касается. Ты ведь не хочешь меня.

Джек смотрел на нее и не верил своим ушам. Он должен был бы чувствовать облегчение, даже радость. Ведь он добился того, чего хотел.

Тогда почему ему так хочется разбить что-нибудь? Первое, что окажется под рукой.

– Кроме того, это не твое дело, Джек, – между тем добавила Клео.

– Проклятье! – выругался он со злостью. – Ты член семьи, помнишь? Значит, это мое дело тоже.

– Нет, Джек. Я Клео Хонейвелл. И я сама по себе. То, что я делаю, никого не касается.

– Ошибаешься. – Джек стукнул кулаком по столу. Ее слова кинжалом вонзились в его душу.

И это он во всем виноват. Клео воздвигла вокруг себя стену, чтобы заглушить боль, которую он причинил ей.

– Я всегда думал о тебе и о том, как будет лучше для тебя, Златовласка.

– Именно поэтому ты и сбежал на другой континент, подальше от меня.

Через мгновение он оказался рядом с ней. Аромат ее духов ударил в ноздри.

Желание завладело всем его существом.

Клео замерла. Широко раскрытыми удивленными глазами она смотрела на Джека. Нет. Таким она никогда не видела его.

Он взял ее ладонь и провел по ней языком, словно пробуя на вкус. Джек не ошибся. Ее кожа была сладка, как мед, и вкусна, как молоко. Нет. Еще вкуснее…

– Но сейчас я здесь, – прошептал он, не в силах больше ждать.

Джек посадил Клео на стол и заглянул в ее глаза. В них отражалось столь же сильное желание. Все, что ему было сейчас нужно, – этот момент, эта женщина, эта минута, секунда, миг…

Его мысли, сердце, душа – все принадлежало ей одной. Клео.

Ближе. Теснее. Губы к губам, сердце к сердцу. Он притянул ее к себе. Она развела бедра.

– Джек…

Его имя слетело с ее губ. Клео откинула голову назад и застонала от удовольствия, когда он поцеловал ее в шею, туда, где так быстро бился пульс.

Может быть, это все сон? – думала Клео. Джек ли это? Джек, который указал ей на дверь совсем недавно? Его рука скользнула ей в трусики, но она остановила его.

– Не здесь…

– Где?

– В гостиной…

Клео обвила его ногами и позволила ему вынести ее из кухни. Джек остановился в дверях, чтобы еще раз ощутить сладость ее губ. Медленно, не прерывая поцелуя, он опустил Клео на пол. Его прерывистое дыхание показывало, как сильно он возбужден. Его руки скользили по ее телу, освобождая от одежды, ища, прося, лаская…

Она вонзила свои коготки в его плечи, требуя все большего, желая слиться с ним, ощутить в себе его разгоряченную плоть. Клео сняла с него трусы. В приглушенном свете Джек был похож на бронзовую статую, величественную и великолепную. И он целовал ее… целовал неистово и страстно.

Они легли на ковер, и тела их закружились в танце страсти и желаний. Клео хотела его. Хотела так сильно, что это граничило с безумием…

Она увидела огонь в его глазах. На мгновение они снова стали детьми, невинными и неопытными. Но теперь Джек знал, как доставить женщине удовольствие. Клео шептала его имя, стонала, ее тело тянулось к нему каждой клеточкой. Сладкий плен его объятий стал почти невыносимым, когда наконец он вошел в нее.

Джек замер. Клео ощутила его напряжение, его удивление и восторг.

– Почему ты не сказала мне?

– Все хорошо. Я в порядке. Прошу…

Клео притянула Джека к себе. Она хотела заниматься с ним любовью снова и снова. До тех пор, пока оба не потеряют счет времени, обретя новую реальность. Реальность, в которой будут только они двое. И больше никого.

Клео хотелось лежать вот так целую вечность. Чтобы Джек был узником ее тела под покровом ночи.

Ее тело горело. Она дрожала от его прикосновений и ласк, которые с каждым разом становились все смелее.

Быстрее, глубже… Они танцевали под музыку, которая была слышна только им. Волны удовольствия снова и снова накрывали их с головой. Но на сей раз они не были одиноки в этом мире. Они были вместе.

Джек смотрел на спящую Клео и не мог отвести глаз. За окном брезжил рассвет, а он только недавно отнес ее, обессиленную, В постель.

Разорванный наряд на полу напоминал о том, что они сделали. Что он натворил. Он не только позволил инстинктам взять верх над разумом, но и не предохранялся…

Они не предохранялись.

Конечно, Джек спустился вниз не за тем, чтобы заняться безудержным сексом. И что так завело его? Их недавний разговор? Всего несколько слов – и от его благих намерений не осталось и следа.

Клео стоило сказать, что ее жизнь его не касается, и все изменилось.

Он опекал ее с того самого дня, как впервые увидел. А когда семилетняя девочка с косичками и огромными голубыми глазами подарила ему медальон, он уже знал, что их судьбы связаны навсегда.

Не проходило ни дня, когда бы Джек не думал о Клео.

До самого своего отъезда он окружал ее братской заботой.

Но теперь они больше не дети.

Хотя нет причин ничего менять. Вот только Скотти сообщил сегодня, что бумажная волокита позади. На документах не хватает только подписи Клео. Одна деталь, и она станет независимой богатой женщиной.

А это значит… Джек сделал глубокий вдох. Что это значит?

Одно ясно. Теперь все изменилось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Клео проснулась с улыбкой. Ее тело ныло в приятной истоме. Как будто мастер Джек вылепил из него что-то красивое и блестящее.

Он зашевелился, но Клео не оставила ему шансов сбежать. Настойчивым «нет» она удержала его рядом. Хотя бы ненадолго. Она обняла Джека и прижалась всем телом.

– Так вот о чем все так много говорят, – промурлыкала девушка, уткнувшись лицом в его грудь.

Клео слышала биение его сердца.

Так вот что значит заниматься любовью! По-настоящему.

Если бы только сегодняшняя ночь и это утро могли длиться вечно! Клео вдохнула сладкий аромат любви и открыла глаза. Полудрема прошла. Комната наполнилась солнечным светом.

Комната Джека.

Постель Джека.

Джек рядом.

– Ты позволил мне заснуть, – укорила его Клео. – Я что-то пропустила?

Она подтянулась выше, пока они не оказались нос к носу, живот к животу… и не только. Клео решила воспользоваться своим преимуществом и опустила руку туда, где ее уже ждало его грозное орудие, как будто жившее собственной жизнью. Наверное, поэтому и говорят, что мужчины думают не головой…

Джек простонал и накрыл ее руку своей ладонью.

– Клео… нам нужно поговорить. – Он сказал это так, словно они обсуждали экономику, а не лежали в постели.

Проигнорировав этот тон, Клео поцеловала Джека в соблазнительную ямочку на подбородке.

– Никаких разговоров.

– Нет. Нам нужно поговорить, – повторил он.

– Только не смей извиняться.

– Я мог сделать тебе ребенка.

– О! – Отчего-то Клео испытала неожиданную радость. – Это все?

– «Это все»? Тебе не кажется, что это заслуживает извинений?

– Я не забеременею, не переживай; я принимаю противозачаточные таблетки.

Но Джек не успокоился. Наоборот. Казалось, он помрачнел еще больше.

– А… после Сэма и моей выходки с деревом, полагаю, тебя можно простить за то, что ты сделал неправильные выводы, но это моя вина. Доктор сказал, что таблетка помогает. Так и будет. Я…

– Ты… ты была… – Кажется, Джек не находил слов – Прошлой ночью я был у тебя первым?

Прошлой ночью все было… быстро, страстно, неистово.

Боже!

Клео рассудила, что Джеку вряд ли понравится тот факт, что она была невинна.

– Разве это имеет значение? – осторожно спросила она.

– Не хочешь ничего мне объяснить?

– Я же сказала, это не имеет значения. Одна попытка, правда, была, – пожала плечами девушка.

– С Сэмом? – Клео покачала головой, но Джек не успокоился. – Он сделал тебе больно?

– Нет. Я думала, что хотела этого. Думала, если закрыть глаза и представить…

– Что?

Что это ты, а не Сэм, ты, идиот! – хотелось закричать Клео, но она лишь пожала плечами и улыбнулась:

– Я уже не помню.

После той ужасной попытки Клео поняла, что сможет быть только с любимым мужчиной. А она любила Джека Девлина. Только его. Девушка вздохнула. Так глубоко, что сердце едва не выскочило из груди.

Так признайся ему, прошептал внутренний голос.

Но как Джек отреагирует на подобное признание? Как он оценивает свои чувства к ней по любовной шкале? Клео не хотела об этом знать. Что бы Джек ни сказал, он не из тех, кто станет связывать себя обязательствами. А любовь на расстоянии не входила в ее представления о счастливом будущем.

– А кто был у тебя первой, Джек? – перевела тему Клео. Ей не хотелось больше говорить о себе.

Джек вспомнил и усмехнулся.

– Китти Картрайт.

– Боже мой! – Клео не смогла сдержать улыбки. – Ученица фотографа. Интересно, кто кого учил?

– Оставлю этот вопрос без комментариев. Значит, внесешь меня в свой список мужчин?

– Первым номером. Ты был у меня первым, Джек.

Их взгляды встретились. Казалось, жар прошлой ночи снова разбудил заснувшие было желания…

– Я не должен был вести так грубо вчера.

– Но я сама этого хотела; и я просила тебя. – Клео взяла Джека за руку, переплетя свои пальцы с его. – Кажется, даже умоляла.

– О, Клео, – промурлыкал Джек. – А я думал, что это я.

Как будто извиняясь, Джек запечатлел долгий поцелуй на ее губах.

Клео таяла от его умелых ласк. На этот раз Джек не был груб. Наоборот. Его движения были нежными, осторожными. Он касался ее груди, сосков, бедер. Еще мгновение – и она снова позабыла бы обо всем на свете…

– Джек? – раздался голос Скотта. – Ты разделался с… – Неловкое покашливание. – Доброе утро.

Клео побледнела и поспешно прикрылась одеялом. Она же сама пригласила Скотти на завтрак. И вот теперь лежит в чужой постели, словно основное блюдо. С пылу с жару, как говорится. Клео покраснела до кончиков ногтей.

– Ты забыл постучать, Скотти.

– Прости, дружище. Я сделаю кофе. Привет, Клео.

– И подольше там! – крикнул Джек вслед другу. – Как он вошел? – Нисколько не смущенный внезапным появлением Скотта, Джек непринужденно продолжил: – Что он делает здесь в воскресенье, да еще в девять утра?

– Скотти и Дженни… У них есть ключи. И я пригласила его… То есть их. Но Дженни, кажется, еще не пришла. – Джек целовал ее живот так, что Клео уже не могла ни о чем думать. – Мы втроем… – выдохнула девушка, – часто собираемся по воскресеньям…

– Я думал, к воскресному завтраку приходят не раньше одиннадцати.

– Ммм… Джек…

– Ты не хочешь сейчас продолжения. – Утверждение, не вопрос.

– Я не могу. Ведь Скотти ходит где-то внизу.

Может быть, он даже видел ее белье. Новое сексуальное нижнее белье. Клео вдруг почувствовала себя больше, чем просто обнаженной. Ей захотелось оказаться в своей спальне.

– Я пошла в душ, – сказала она, вставая и прикрываясь простыней.

– Знаешь, мы могли бы принять его вместе, – соблазнительно улыбнулся Джек.

Клео остановилась. От этой мысли по спине пробежали мурашки. Они могли бы закрыть дверь и…

– Я бы потер тебе спинку, а?

– Ммм… – Клео зажмурилась от удовольствия. – Я принесу мыло.

Через несколько минут, захватив из своей комнаты мыло и кое-что из одежды, Клео подошла к спальне Джека. Звук его голоса заставил ее замереть у двери. Он беседовал по мобильному. Тоном, каким обычно разговаривал с женщинами.

– Просто надо было решить семейные дела, – услышала Клео. Сквозь полуоткрытую дверь девушка заметила, как он кивнул чему-то, о чем сообщила его собеседница, и рассмеялся своим чарующим смехом. – Да, я еще заинтересован. Очень заинтересован… – Пауза. – Завтра? – Еще пауза. – Одиннадцать пятнадцать, кафе «Медичи». Жду не дождусь. И еще. Может, пока не будем никому сообщать? Сохраним это между нами.

Клео сглотнула ком, внезапно застрявший в горле. «Между нами». Девушка отступила, развернулась и пошла к себе. Закрыла дверь. Аромат дорогого мыла, которое она хранила для особых случаев, уже не казался таким тонким. Похоже, для плейбоя Джека она вовсе не была особенной.

Клео вошла в ванную и пустила воду. Может быть, у нее развивается паранойя, но она решила, что подождет и посмотрит, расскажет ли ей Джек о своей тайной встрече.

Что ж, Джек, интересно, как ты себя поведешь.

– Это то, о чем я думаю? – спросил Скотт, когда Клео вошла в кухню.

Она поспешно подобрала с пола свои трусики, не глядя на Скотти. Он все понял, вздохнула Клео.

– Догадайся.

– Выглядит как торт «Черный лес».

Клео удивленно подняла глаза. Скотти стоял у открытого холодильника и облизывал палец.

– И на вкус как «Черный лес».

– Бери, он весь твой, – улыбнулась Клео, отчаянно ища место, где можно было бы спрятать белье. Она сдалась – да и какой смысл? – и положила все на стул.

– Хочешь кусочек?

– Я, пожалуй, остановлюсь на кофе и фруктах.

– Клео, которую я знаю, вряд ли сделала бы такой выбор.

– Может, я уже совсем не та Клео. – Она взяла нож и тарелку и, подойдя к шкафу, достала апельсин.

– Я тут пытался понять, на кого ты стала похожа с этой прической… – А что думает Джек?

– Я не знаю.

Сейчас Клео не могла быть уверена ни в чем, что касалось Джека Девлина.

– Значит… – Скотт оторвался от торта и сел на стул рядом с Клео. – Ты и Джек?..

Клео разрезала апельсин. Глупо притворяться, что ничего не было, но сейчас девушка не хотела это обсуждать. Тем более со Скотти.

– Мы можем поговорить о чем-нибудь?..

– Куда ты пропала, Златовласка? – Джек не дал Клео закончить.

Он вальяжно вошел в кухню, как будто ему нечего было скрывать. Джек погладил Клео по голове и украл дольку ее апельсина. Запах мыла напомнил о душе, который они так и не разделили.

– Избавься от Скотти, – шепнул он ей на ушко. – Мне нужно поболтать с тобой… кроме всего прочего.

Клео молча наблюдала, как Джек налил себе кофе. Он был в шортах и майке, но она до сих пор видела его обнаженным, как прошлой ночью.

Клео словно завороженная смотрела на Джека. Он вдруг подошел к окну.

– Скотти? – Джек кивнул в сторону улицы. – Чье это авто?

– «Тойота»? Моего друга. Мы поменялись машинами на выходные. Ему нужно было отвезти мать в Балларат.

– Так это ты доставил Клео домой вчера? Спасибо.

– Не за что. Мне не трудно.

Джек продолжил наливать кофе, но Клео успела заметить, какое довольное выражение мелькнуло на его лице. Неужели Джек Девлин всегда получает то, что хочет?

– Я буду в гараже, – сообщила Клео, вставая.

– Эй, я думал… – начал Джек.

– Мне нужно закончить работу.

– Я смогу помочь? – догадался Джек.

– Возможно.

– Подождите-ка, – остановил их Скотт, доставая какие-то бумаги из портфеля. – Прежде чем вы оба исчезнете за этой дверью, я хочу, чтобы вы подписали документы. После этого можете наслаждаться друг другом.

Джек сидел в кожаном кресле в кабинете отца и перебирал бумаги. Он всегда избегал этой комнаты. Это была обитель Джерри Девлина, где за закрытыми дверями тот вершил свое правосудие и сам правил балом.

Но что Джек делает здесь, когда его женщина ушла?

Клео сказала, что ей нужно закончить работу. И он понял, что ей требуется побыть одной. Подпись изменила всю ее жизнь. Теперь Клео – очень богатая женщина. Но не по своей воле. Джек понимал и это.

Но только ли последняя воля Джерри расстроила ее? Они оба давно знали условия завещания и приняли их. Однако Клео все же казалась взвинченной, когда он вошел в кухню.

Из-за того, что они занимались любовью? Джек покачал головой.

Нет. Он заметил… Было что-то другое в ее больших голубых глазах. Может, она не хотела, чтобы он узнал про то, что именно Скотти подвез ее, и расстроилась, когда Джек раскрыл маленькую тайну.

У Джека была и другая причина, по которой он оказался в кабинете, вместо того чтобы быть с Клео. Он еще неделю назад пообещал Скотти узнать кое-что к сегодняшнему дню.

Он просматривал документы отца, но все его мысли были заняты Клео.

Клео хотела дом и семью. Ее корни здесь. А у него, Джека, еще остались долги в Риме. Хотя бы перед Домиником и Кармелой. Но где его дом? Уж точно не в Риме. Благодаря отцу слово «дом» стало для Джека почти ругательством. И «семья» тоже. Джек любил путешествовать. Любил свободу. Любил быть хозяином самому себе.

Сможет ли он пожертвовать всем этим и остепениться? Будет ли это честно по отношению к Клео? Судя по той крови, что текла в его жилах, у него плохая наследственность.

Вчера, увидев Клео выходящей из чужой машины, Джек потерял контроль над собой. Как его отец. Джек стукнул кулаком по столу и открыл первый ящик. Чем скорее он разберется во всем, тем лучше.

Джек отложил кое-какие бумаги для Скотта. На дне второго ящика он нашел ключ с гравировкой: «От нижнего ящика стола».

– Что ж, старина, какой еще сюрприз ты мне приготовил? – вставив ключ в скважину, произнес Джек. Ничего хорошего – в этом он был уверен.

В ящике лежало письмо, предназначенное, очевидно, ему и написанное за шесть недель до смерти Джерри.

«Джек,

Если ты это читаешь, значит, Клео уже унаследовала поместье. Знаю, что могу рассчитывать на твое понимание.

Я также понимаю, почему ты не вернулся раньше, даже если Клео не поддерживает меня в этом. Я совершил много ошибок, но у меня были на то причины».

– А какие у тебя были причины, чтобы бить собственного сына? – прошипел Джек сквозь зубы.

«Я женился на твоей матери, узнав, что она беременна, но скоро понял, что тихая семейная жизнь – не для Атты. Она постоянно уезжала то в экспедиции, то учиться.

После тринадцати лет брака она объявила о своем романе с Джоном Хонейвеллом. Они отбыли в Антарктиду, оставив своих детей. А по возвращении просто забыли о вас.

Еще один сюрприз. Уже давно анализы показали, что я бесплоден. Я не твой отец, Джек. Возможно, это поможет тебе понять, почему я никогда не любил тебя; даже до того, как мне был поставлен страшный диагноз, я знал, что ты мне не сын.

Что же касается Клео… Как можно не любить ее? Она была единственным человеком, который принимал меня таким, какой я есть. А ты угрожал этим отношениям. Чтобы сохранить их, я сделал все, что мог.

Узнав, что я не могу иметь детей, я стал по-другому смотреть на многие вещи. Мне нужен был кто-то рядом. Нужна была Клео.

Ты, наверное, удивлен, почему я не отослал тебя к матери, узнав, что ты не мой сын. Тебе было восемнадцать лет тогда. Клео восхищалась тобой. Она уехала бы следом. А я не мог этого допустить. Но если бы мне удалось убедить ее в том, что ты недостоин ее любви…»

– Ты больной сукин сын, Джерри Девлин.

«И наконец, ты не знаешь, что Атта и Джон познакомились еще в университете. Это было двадцать восемь лет назад. Я встретил Атту, когда Джон уехал за границу, чтобы заниматься наукой. Можешь делать выводы, Джек».

Джек с силой сжал листки. Ему было двадцать семь лет.

«Что ты скажешь Клео и что будешь делать, зависит от тебя. Может, проклянешь меня за это письмо, а может, отблагодаришь…»

Джек не стал читать дальше. У него дрожали руки, а в животе все переворачивалось. Буквы поплыли перед глазами. Мозг судорожно сопоставлял годы и даты.

Думай! Думай! Но ничего не получалось. Джек смахнул бумаги со стола.

Джерри мог пойти на обман, чтобы зародить сомнения в его душе.

Джек знал одно: чтобы быть уверенным, надо найти мать.

– Клео. – Он произнес ее имя. Только она могла спасти его, и вот…

Ее отец может оказаться и его отцом. Джон Хонейвелл был любовником его матери двадцать восемь лет назад. Джек не мог заставить Клео пройти через боль и унижение.

Джек схватился за телефон и набрал номер Скотта.

– Это Джек, – только и сказал он. – Бросай все и приезжай. Мне нужна твоя помощь.

Через пятнадцать минут Джек рассказал обо всем Скотту. Слава богу, у него был адрес матери. Он заказал билет на первый же рейс в Норт-Квинленд, вызвал такси и быстро собрал сумку. Осталось только сообщить Клео об отъезде.

Прошло уже полчаса с тех пор, как они позавтракали, а Джек так и не появился в гараже. Клео работала, размышляя над тем, как Джек мог заниматься с ней любовью, будто она была для него единственной женщиной на земле, а потом назначать встречу другой. А может, она становится параноиком? Наверное.

– Тук, тук.

– Привет, – улыбнулась Клео Джеку.

– Надеюсь, я не слишком тебя отвлекаю.

– Разве это важно? – Клео заглянула в его темные глаза, и вдруг страшная мысль пронзила ее существо.

– Клео… я пришел сказать, что…

– Уезжаешь. – Она закрыла глаза.

Джек снова покидает ее. Но уже не так, как в прошлый раз. Теперь он оставляет ей не только разбитое сердце, но и воспоминания о великолепной ночи. Единственной ночи, которую они провели вместе.

Он увозит с собой надежду. Ее надежду на их совместное будущее, дом, который у них мог бы быть, детей, которых они могли бы иметь…

В гараже слышались звуки проезжающих мимо машин, скрежет флюгера на крыше, лай соседских собак и пение птиц. Звуки дома. Звуки, которые Джека никогда не интересовали.

– Какая-нибудь красавица предложила что-то лучше, чем любовь, Джек?

– Не надо так, Клео… – Его голос дрогнул. – Я вернусь, и мы поговорим.

– Знаешь что, Джек? Я не хочу больше говорить с тобой! Никогда! И не хочу, чтобы ты возвращался, понял? А если ты каким-то чудом приедешь обратно, то уже не найдешь меня здесь! Я не собираюсь снова ждать тебя. – Клео замолчала, словно решаясь на что-то. – Я люблю тебя, Джек Девлин. Люблю так, что не могу описать этого словами. Люблю больше всего на свете. Если я опущусь перед тобой на колени и буду умолять остаться или взять меня с собой, сделаешь ли ты это, Джек?

Он закрыл глаза и поднял было руку, но потом опустил ее.

– Клео, я…

– Ты так не думаешь. Что ж, прощай, Джек. – Закусив губу, чтобы не расплакаться, Клео отвернулась.

Она не слышала, как он вышел. Через несколько минут, когда рука устала колотить молотком по металлу, она остановилась. И поняла, что снова осталась одна.

Клео любила Джека и мечтала, чтобы он любил ее. Она желала этого так сильно, что физически ощущала боль. Идиотка! Она отшвырнула молоток.

Джеку чужда любовь. Что говорить о Клео, если он не уважил даже собственного отца. Одно Клео знала точно – она не может больше оставаться в этом доме. И не останется. Не будет ждать возвращения Джека.