Текст книги "В шатре бедуина"

Глава 12

– Амир?

– Хм? – Он не отпускал ее руки даже во время игры в шахматы. Как всегда, он был способен отвлечь ее даже легчайшим прикосновением, напоминая о пережитом блаженстве.

Кэсси любила это время. Драгоценные часы вместе, когда Амир завершал свои дела, а она ожидала его у себя. Их объединял не только секс, благодаря которому она научилась лучше понимать свое тело и предаваться удовольствию без остатка. Были еще эти вечера, которые они проводили в спокойной, дружеской обстановке.

Они играли в шахматы и беседовали о театре и музыке. О политике они не заговаривали. Они плавали в бассейне при свете луны и смотрели на звезды с крыши дворца.

Амир запечатлел поцелуй на тыльной стороне ее руки и сделал ход королевой:

– Шах.

Кэсси рассмеялась:

– Ты пытаешься меня отвлечь.

Его брови удивленно приподнялись, но глаза предательски заблестели.

– А что, работает?

Ее захлестнула волна щемящей нежности. Он так мило ее поддразнивал!

– Конечно нет. – Она выпрямилась, не отвлекаясь от доски. – Я разговаривала сегодня с волонтерским агентством. Сказала, что пока не готова по ехать в школу.

– Хорошо. – Амир пересел поближе к ней и обнял за талию.

Он упрямо настаивал на том, что она еще не может покинуть город, и Кассандра согласилась. Но не из-за травмы, а потому что не хотела покидать его.

– Но и здесь, в городе, есть работа. Завтра я проведу первое занятие по английскому языку для небольшого класса.

– Завтра? Нет!

– Почему? – недоуменно спросила Кэсси.

Он нахмурился:

– У тебя была моральная травма.

Кэсси, улыбаясь, погладила его по щеке, там, где образовалась неглубокая, но очень сексуальная, по ее мнению, складка.

– Ты помог мне прийти в себя.

Но он не улыбнулся ей в ответ.

– Со мной все отлично, Амир, и тебе это известно.

– Ты не можешь хотеть там работать!

Она наклонила голову, рассматривая его:

– Конечно хочу. А что мне еще здесь делать?

– Разве тебе мало меня?

Кэсси моментально посерьезнела. Так он не шутит. Усилием воли она подавила вспышку ярости.

– Я вижу тебя только вечером, Амир. Вот и все. В течение дня мне нечем заняться. Совсем. У меня нет друзей. Пусть даже твои слуги ко мне хорошо относятся, это не одно и то же. – Она глубоко вдохнула, стараясь не дать волю гневу.

Помогло мало: коварный внутренний голос нашептывал, что он хотел иметь ее в своем полном распоряжении, напоминал ей, что ее мать жила исключительно для служения мужчине. Но у Кэсси все не так. Правда же?

– Ты же не бросил свои дела, чтобы проводить все время со мной.

– Конечно нет. – Напряженность ушла из его позы, но довольным он все равно не выглядел.

– Конечно нет, – повторила Кэсси. – Я и не ожидала этого.

Ее мягкие пальцы коснулись его щеки, и он накрыл их ладонью. Она была рядом. Там, где он в ней нуждался. Откуда взялась эта мысль?

Амир ибн Масуд аль-Джабер ни в ком не нуждался. Никогда.

И все же… В тот момент в нем взыграл такой низменный, животный, собственнический инстинкт, что все его представления о себе самом как о цивилизованном человеке казались глупой насмешкой.

– Это для тебя важно?

Воинственный дух ушел из Кэсси – это было видно по ее глазам. Как часто он осмеливался упасть в эти неспокойные синие озера?

– Конечно, это очень важно. Вот почему я приехала в Тарахар. Я хочу сделать что-то полезное. Я люблю театр, но сейчас и его недостаточно.

Амир подумал о тех женщинах, которых знал прежде. Все они только и хотели, что жить на его средства в роскоши и неге.

– Хочешь оставить свой след?

Она пожала плечами:

– Можно сказать и так. Мне просто хочется стать частью чего-то значительного. Быть причастной.

Амир вспомнил ее рассказы о детстве, о том, что она не была нужна ни одному из родителей. Кэсси упоминала имена друзей, и неудивительно, что их было много, но ни о ком особенном речи не было. Была ли ее решимость участвовать в иностранной программе стремлением обрести свое место?

Он поджал губы. Почему его это так беспокоило? Потому что Кэсси много для него значила. Дрожь предчувствия прошла сквозь него. Или же это было дурное предчувствие?

В эти дни Кэсси занимала все его мысли, и он совершенно не мог сосредоточиться ни на чем другом. И думал он не только о сексе, но и о том, как приятно быть в ее обществе. Он поморщился. Если б она была чем-то занята, это было бы беспроигрышным выходом для них обоих. Он не хотел, чтобы она вообразила себе лишнее. То, что было между ними, было прекрасно, но рано или поздно подойдет к концу. Взаимное удовольствие без каких-либо обязательств. Он постарался не думать о том, что ему может понадобиться нечто большее. Быть такого не может.

– Это важно для тебя, Амир?

Пораженный, он посмотрел на Кэсси. Она ответила ему серьезным взглядом.

– Никто прежде не задавал мне этот вопрос.

Кэсси разглядывала задумчивое лицо Амира.

О чем он думал?

– Дай угадаю, что важно для тебя. – Она склонилась над доской и передвинула одну из искусно вырезанных фигурок на одну клетку. – Победа в шахматах.

– Победа – еще не все. – Улыбка смягчила его слова.

– Правда?

Он кивнул:

– Все, что ты делаешь, нужно делать хорошо.

У Кэсси перехватило дыхание при мысли о том, чем они занимались полчаса назад. Она помнила, как сосредоточен он был на ее ублажении, как ласкал ее и целовал, пока она не срывалась на крик от безумного наслаждения…

«Все, что ты делаешь…» Неудивительно, что он был таким щедрым любовником.

– Что еще? – Ее голос был хриплым.

Амир сделал ход королем.

– Моя страна. Мой народ.

– Но всегда ли так было? Ты говорил, что какое-то время назад взбунтовался.

Он пожал плечами:

– Когда я был молодым и нетерпеливым, у меня были другие интересы. Сначала я старался соответствовать ожиданиям. Мне пришлось работать в два раза усердней, чем кто-либо другой. И все равно от меня ожидали буйных выходок, как от моих родителей.

Кэсси знала, каково это – быть ребенком скандальных родителей. В школе ее часто задирали, когда кто-нибудь из учениц видел ее мать повисшей на руке своего последнего ухажера. Все знали, что ее купили за звонкую монету, совсем как часы или машину.

– Моему терпению пришел конец. Я решил: пора бы показать всем, чего они так терпеливо дожидались, – низким, глухим голосом сказал Амир.

– Что ты сделал?

– Я посвятил себя удовольствиям, и ничему больше. Я веселился, ходил на вечеринки, играл в азартные игры и пьянствовал.

– И?..

– И что?

– Что изменилось?

Приподняв бровь, Амир прижался губами к ее ладони, вызвав в ней целую бурю эмоций.

– А ты упрямая, да?

– Я хочу знать.

Удивительно, как сильно она хотела узнать Амира.

Он пожал плечами, и ей не понравился цинизм в его голосе, когда он снова заговорил:

– Сначала это было захватывающе, даже приносило мне удовлетворение. Нет правил, нет режима. Просто удовольствие. Потом я проснулся однажды утром с женщиной, которую не смог вспомнить. Было видно, что над ее телом поработал пластический хирург, и не раз. У нее была искусственная улыбка, в глазах горела страсть к наживе, и смеялась она жутким смехом, как черт из табакерки.

Кэсси усмехнулась его шутке, но в душе у нее было пусто. Амир достоин большего.

– Я понятия не имел, где я, в какой стране. Я не мог вспомнить, что было на прошлой неделе, но точно знал, что мне очень-очень скучно. Я посмотрел в зеркало и увидел там лицо своего отца.

– Ты не любил отца? – Она могла это понять.

Амир сплел их пальцы вместе и взглянул на их соединенные руки с задумчивым видом.

– Чтобы не любить человека, нужно его знать, не так ли? – Он снова пожал плечами. – Я никогда не знал своих родителей. Они были для меня чужими. Большую часть времени обо мне заботились сотрудники курортных отелей, где мы останавливались.

– А остальное время?

Амир поднял взгляд на Кэсси. Их темные глубины были непроницаемы.

– Все остальное время обо мне никто не заботился.

Она вздрогнула, и он погладил ее ладонь большим пальцем, надеясь переключить ее внимание. Это не сработало.

– Одно из самых ранних моих воспоминаний – я просыпаюсь и вижу, что комнату убирает незнакомая горничная, которая не говорит ни на одном из знакомых мне языков. Родителей пригласили на выходные в Альпы, и они тут же уехали. К сожалению, они до самого прибытия в Швейцарию так и не вспомнили, что оставили меня в Рио-де-Жанейро.

– О, Амир! – Кэсси сжала его руку, словно хотела стереть боль от подобного пренебрежения. Она никогда не чувствовала себя желанным ребенком, мать ей часто говорила, что она разрушила ее жизнь, но про ее существование никогда не забывали. Как его родители могли быть такими бессердечными? – Сколько тебе было лет?

– Не знаю. Три? Может, четыре года.

У Кэсси сжалось сердце от сочувствия к нему.

– Все хорошо, Кэсси. – Свободной рукой он провел пальцами по ее щеке. – Я выжил. И когда они умерли, я приехал сюда, к дяде.

К дяде, который зорко за ним следил, словно ястреб, поджидая, когда же он проявит родительские недостатки. Что это за жизнь для ребенка? Огонь, горящий в ее груди, не имел ничего общего с вожделением. Ей хотелось защитить крохотного малыша, которым Амир когда-то был.

– Но теперь я здесь. Мне нужна эта страна, эти люди. Я нашел свое место. Я встретил сомневающихся лицом к лицу и доказал, что достоин править Тарахаром. И когда мой дядя умер, совет старейшин передал власть мне, а не старшему из моих двоюродных братьев. Такова моя судьба. – Он выпрямился. – Мои сыновья будут расти с отцом, которым они смогут гордиться. И мать у них будет достойной женщиной, с хорошей репутацией. Их имена не будут запятнаны скандалом. Они будут приняты обществом.

Его слова прозвучали с уверенностью, которой она почти позавидовала. На мгновение ей захотелось, чтобы он смотрел на нее, когда говорил о жене и детях. Как было бы чудесно, если…

Нет! Такие мысли опасны.

Амир точно знает, чего он хочет. Он все спланировал. В то время как Кэсси знала, чего она не хотела. Жизни без уважения или права выбора. Жизни, зависящей от прихоти человека, который не любит ее.

Но теперь у нее все налаживалось. Она поборола своих демонов, и теперь перед ней открылись безграничные перспективы. К тому же скоро у нее будет новая работа. Она сможет привнести изменения в чужие жизни и, может быть, обретет новую цель.

Чего еще она могла желать?

* * *

– Есть еще кое-что, ваше высочество.

Амир услышал колебания в голосе Фаруха и резко поднял голову. Его помощник выглядел сконфуженным.

– В Бутране все в порядке? – Прошла неделя с тех пор, как они покинули горы, и Амиру не терпелось завершить свое незаконченное дело с Мустафой. Он жаждал мести за то, что сделали с Кэсси.

– Да. Ситуация разрешится в ближайшие дни.

Ситуация с Мустафой.

Несмотря на переговоры и обещания Мустафы, старый пройдоха показал свое истинное лицо: вторжения в Тарахар продолжались по-прежнему. При необходимости Амир готов был положить этому конец и свергнуть Мустафу с насиженного места. Но, как оказалось, в этом не будет необходимости. Изменения в Бутране означали, что центральное правительство, желающее поддерживать мир с соседями, предпринимало меры для смирения таких, как Мустафа. Скоро на границе воцарится мир, и Мустафа перестанет быть угрозой.

– Хорошо. – Он кивнул и встал, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы. День был долгий, и он хотел уйти пораньше, чтобы повидать Кассандру. Странно, что влечение росло с каждым днем, вместо того чтобы утихнуть.

– Дело в мисс Денисон, повелитель.

Амир развернулся к собеседнику. О Кэсси он ни с кем не говорил прежде.

– А что такое?

– Я бы хотел узнать, сколько еще она пробудет во дворце.

Амир приподнял брови:

– Столько, сколько я пожелаю.

– Конечно. Просто…

– Да?

– Переговоры о помолвке уже близятся к завершению… – Фарух развел руками. – Присутствие мисс Денисон стало предметом всеобщего обсуждения.

Амир прошел в другой конец комнаты, заведя руки за спину.

– Мисс Денисон – моя гостья. Она восстанавливается после пережитой травмы.

– Конечно, ваше высочество, – неуверенно согласился Фарух.

– И что говорят?

Фарух пожал плечами:

– Существует предположение, что вы и она…

Естественно, все болтали. Как он мог думать иначе? Красивая женщина, живущая без компаньонки во дворце, в покоях рядом с королевскими.

Амир никогда не приглашал женщин погостить в его доме. Он держал своих любовниц подальше от дворца. Он подумывал найти для Кэсси квартиру, но идея оказалась никудышной. Ему хотелось иметь Кэсси под боком. Их роман едва начался. Он не собирался лишать себя удовольствия.

– Я не буду принимать близко к сердцу досужие сплетни. Надо обеспечить Кэсси подходящей компаньонкой, чтобы пресечь разговоры. Мисс Дени-сон является частным гостем, а не общественной фигурой.

– Конечно, повелитель. – Фарух кивнул, но не отошел. Он глубоко вздохнул, и Амир почувствовал его нежелание продолжать.

– Что еще, Фарух? Лучше скажи сразу.

– Боюсь, не все так просто. Пусть мисс Дени-сон – ваш частный гость, но она не осталась невидимой. С ее европейской внешностью она приковывает к себе взгляды сразу же, как заходит в старый город. Можно сказать, она местная знаменитость.

– В самом деле? – Амир и не подозревал об этом.

– Да. Вместо того чтобы проводить занятия в помещении, она выводит учеников на улицу. Они проводят импровизированные уроки на рынке или в парке, в библиотеке и в новой художественной галерее. Даже на вокзале.

Амир улыбнулся, представив себе Кэсси и ее учениц, занимающихся английским прямо на железнодорожной платформе. Почему это его не удивило? В этом была вся Кассандра. Оставить душную аудиторию ради общественных мест, где можно практиковаться, вполне в ее духе.

– Не вижу проблемы.

Фарух развел руками:

– Ее занятия пользуются популярностью. Но когда сорок человек собираются в общественном здании, они привлекают много внимания. Мисс Дени-сон и ее ученики оказываются в центре внимания.

– Сорок человек? Мне сказали, что это языковые курсы для женщин, которые не закончили школу. С полдюжины человек.

Фарух кивнул:

– Группа растет с каждым днем. Идут разговоры о дополнительных классах, о новых учителях для распределения нагрузки. Это прекрасная инициатива, повелитель, но незаметности она ей не придает.

– И что? – Амир нахмурился. Он не мог запретить Кэсси работать. Она так увлечена.

– Сплетни дошли и до отца вашей нареченной. – Фарух бросил на него беглый взгляд. – Он в самых осторожных выражениях осведомился о «продолжительности» этой ситуации.

Амира охватила ярость при мысли, что этот человек имел наглость усомниться в действиях своего шейха. Он продал свою дочь в жены по высокой цене. Тот факт, что покупателем был Амир, только подлил масла в костер его самомнения.

– Если кто-нибудь спросит, госпожа Денисон останется на неопределенный срок. Можешь мне поверить – она не имеет никакого отношения к моим брачным планам. Это исключительно мое личное дело.

Глава 13

– Слышал, твои занятия пользуются успехом.

Кэсси повернулась на звук голоса Амира. Она сидела за столом, составляя план следующего урока, когда шейх возник на пороге ее комнаты.

– Амир! Что ты здесь делаешь так рано? – Она слегка задыхалась, словно его внезапное появление стало самым важным событием за день. Если бы это было не так!

Ее изумляло то, как она оживлялась в его присутствии. Даже общение с другими женщинами и удовлетворение от занятий отошли на второй план по сравнению с Амиром. Каждый вечер все труднее было позволить ему уйти. Она хотела удержать его, сделать так, чтобы он остался на ночь. По утрам она мечтала просыпаться рядом. Дворец был таким огромным, что Кэсси в поисках Амира несколько раз терялась и в результате получила вежливое пояснение от его педантичного служащего: «Его высочество гостей не принимает».

– Я зашел к тебе в гости.

Как всегда, она таяла при звуке голоса Амира.

– Если ты не против.

– Конечно. – Кэсси пыталась говорить как ни в чем не бывало, но ей не удалось.

Амир прошел к ней через комнату, пожирая ее глазами. Через секунду он обхватил ее за талию, поднял с места и прижал к себе. Кэсси обожала его поцелуи. Она любила то, какой красивой и желанной она становилась, когда он прижимал ее к себе. Она любила его силу и нежность. Его честь и его интерес к ней. То, как он дразнил ее с озорным блеском в глазах… Она любила… Кэсси отстранилась и посмотрела в его загадочные черные глаза.

Догадался ли он, о чем она подумала только что?

Нет! Ее охватила паника, и она попятилась, но была остановлена железной рукой Амира на ее талии. Сердце стучало как бешеное, а к щекам прилила кровь.

– Кэсси? Ты в порядке?

Она быстро кивнула, но дар речи еще к ней не вернулся. Она отчаянно пыталась убедить себя, что ошибается. Мысль, только что пришедшая ей в голову, казалась настолько из ряда вон выходящей, что никак не могла быть правдой. Как это могло случиться?

Амир поднял руку и провел пальцем по ее нижней губе. Ее охватило возбуждение.

«Физиологическая реакция», – уверила она себя. Они были любовниками, и сексуальное удовольствие – единственное, что связывало их. Но ведь это не так. Ужасная мысль все еще не покидала ее лихорадочное сознание. Кажется, она… влюбилась в Амира!

– Кассандра?

Сердце в ее груди подпрыгнуло при одном только звуке его голоса. Она всегда так чутко реагировала на него. Будет ли предательское тело так же откликаться через полгода? Через шесть лет? Через шестьдесят? Глупо было даже задавать себе этот вопрос. Со странным спокойствием Кэсси дала ответ: «Да. Конечно. И я всегда буду к нему неравнодушна». Она влюбилась в Амира. Не в удовольствие, которое он ей дарил, а в него самого. Какая-то часть сознания пыталась предупредить ее об опасности, но Кэсси уже захлестнула мощная волна радости.

Амир. Мужчина, которого она любит.

– Ты выглядишь несколько иначе.

– Да? – Она улыбнулась ему. Но даже эйфория от открытия не могла заглушить голос разума. Теперь все осложнится.

Какие чувства, собственно, Амир испытывает к ней?

– Хм, может, ты заметил мою новую прическу? – Она пыталась отвлечь его улыбкой, хотя конский хвост на затылке она сделала, чтобы волосы не лезли в глаза при чтении.

– Несомненно, милая. – Он поцеловал ее руку, и, как всегда, у нее подогнулись колени. – Ты самая прелестная учительница во всей столице.

– Льстец! – Но ее сердце пело, а глаза радостно блестели.

– Вовсе нет. – Он прижался губами к часто бьющемуся пульсу на ее запястье. – Я бы хотел поговорить с тобой о твоих занятиях, но сначала… Не хочешь сходить со мной в город?

Прогулка с Амиром?

– Я бы с удовольствием! Куда мы идем?

– Настоящая громадина! – объявила Кэсси. – Ты, должно быть, очень рад.

Ниже холма изогнулась узкая лента канала, повторяя контур его подножия. По обеим его сторонам были посажены высокие деревья с пышными кронами, отбрасывавшие огромные тени на землю. Глядя на эту картину, легко было вообразить парк, который скоро будет на этом месте.

– А вон там строят новую больницу. – Амир показал направо. – В прошлом году построили мединститут, а там, – он указал на участок земли с другой стороны, – будет детская площадка.

– Это будет прекрасное место для семейного отдыха. – Она могла себе представить, что будет приходить сюда прохладным утром или поздно вечером под звонкие детские крики и веселые голоса.

Когда-нибудь она бы устроила здесь пикник и смотрела бы на то, как играют ее дети… Потребовалось время, чтобы ее мысли вернулись в прежнее русло. Подумать только, она вообразила Амира рядом с собой на пикнике! И малыши в ее представлении были темноглазые, все в него. У Кэсси дрогнуло сердце. Хотел ли Амир детей? Или вступать в брак? Казалось, он ничем, кроме современной инфраструктуры и градостроительства, не интересовался, но вдруг?

Может, когда-нибудь…

– Я рад, что тебе нравится, Кэсси. – Он взял ее руку в свою. – Этот проект – мое любимое детище. – Он вытащил из кармана небольшой мешочек. – У меня есть кое-что для тебя, милая.

Он протянул руку. На его ладони лежал большой темно-фиолетовый камень, который, казалось, светился изнутри.

Кэсси вздохнула, прижав руку к горлу.

– Тебе нравится?

Она молча кивнула, ошеломленная красотой дара. Все грани драгоценного камня отражали свет, и даже в сумерках он мерцал, словно тысяча звезд. Поистине королевский подарок. Тем не менее во рту у нее пересохло. Ее мать тоже гордилась своей огромной безделушкой. Результатом каждой сделки с новым покровителем было пополнение коллекции украшений.

Кэсси вздрогнула, и Амир положил руку ей на плечо:

– Кэсси?

– Это не… – Она облизнула сухие губы. – Это очень дорогой подарок, Амир. Мне неудобно будет его принять.

Сильные пальцы приподняли ее подбородок, и она посмотрела в глаза, что блестели ярче, чем ослепительный камень.

– Сомнения делают тебе честь. – Амир улыбнулся ей. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что это семейная реликвия. Просто камень, который бросился мне в глаза.

– Ты очень добр, Амир, но я не могу принять его.

– Доброта тут ни при чем. – Что-то мелькнуло в его глазах. – Я увидел это и сразу вспомнил о тебе: его цвет, его блеск…

Кэсси зарделась.

– Ты от меня не принимаешь ничего, кроме крыши над головой и еды с кухни. Ты отвергаешь всякий мой дар, даже такой ничтожный, как шахматы.

Голос Амира отозвался у нее в ушах эхом разочарования.

– Даже одежду на замену той, что у тебя отобрали, ты взяла не всю, а только часть. Большую часть ты отослала обратно.

Кэсси вздрогнула. Неужели Амира задели ее постоянные отказы?

– Я не хотела тебя обидеть.

Амир кивнул, и выражение его лица смягчилось.

– Я и не обижаюсь. – Он погладил ее по щеке. – Наденешь его для меня? Это сделало бы меня счастливым.

– Он просто великолепен. – Кэсси улыбнулась, вознамерившись изгнать из памяти мрачные воспоминания.

Амир вовсе не покупал ее дорогими побрякушками, он просто нашел бижутерию, которая на его неискушенный глаз выглядела потрясающе дорогостоящей. Но разве сама она – знаток драгоценных камней? Он хотел сделать ей приятное. Она снова почувствовала себя счастливой, глядя в его глаза.

Он склонился, касаясь ее губ своими, но тут же отстранился с лукавой улыбкой.

– Позволь, я надену. – Амир выбрал длинную цепочку, чтобы камень покоился в ложбинке между ее грудями, и для того, чтобы украшение могло быть оценено должным образом, ему пришлось расстегнуть несколько пуговиц на ее шелковой рубашке.

К счастью, они были совершенно одни. Никто не увидел, как Амир запечатлел поцелуй чуть пониже ее ключицы, пока она цеплялась за его плечи.

– Ты всегда будешь его носить? – хрипло спросил он.

– Если ты так хочешь.

– Хочу.

– Мне он тоже нравится. Очень красиво. Спасибо.

Ее улыбка согрела ему сердце. И дело было не только в сексуальном влечении. Было что-то большее, что-то, чему он не мог дать названия.

Словно почувствовав изменения в нем, Кэсси недоуменно склонила голову:

– Ты хотел что-то сказать насчет моих уроков английского?

– Разве? – Амир провел указательным пальцем по платине цепочки между ее грудями, забрался под кружевной лиф.

– Амир! – Он ухмыльнулся, но она отступила назад. – Ты неисправим.

– Может, ты имела в виду «неотразим»?

– И это тоже.

Несколько долгих секунд он вглядывался в манящую синеву ее глаз. Столько тепла он видел в них. Такое счастье и восхищение. Каждый, кто посмотрел бы сейчас на Кэсси, увидел бы невесту, которая только открывает для себя страсть и мечтает о любви. Амир застыл, пораженный ходом собственных мыслей.

Кэсси в один прекрасный день выйдет замуж за мужчину своей культуры. За мужчину, который даст ей все, что необходимо, все, чего она заслуживает. Даже любовь. Сам Амир о любви ничего не знал. Любовь к ребенку, да, он мог себе такое представить. Но любовь к женщине? Каковы шансы, что он когда-нибудь полюбит свою будущую жену просто потому, что она соответствовала его требованиям позиции королевы? Незамедлительно он отверг эту идею. Руки Амира сжались, пока он боролся с подступившей к горлу тошнотой. Сама мысль о том, что Кэсси влюбится в другого мужчину, будет касаться его, улыбаться ему, была невыносима.

Собственнический инстинкт с каждым днем становился все сильнее. Неужели нет от этого спасения?

– Я слышал, твои занятия всем нравятся. – Он заставил себя сосредоточиться. – Твоя идея о проведении уроков в естественной обстановке была блестящей.

– Спасибо. Мы любим их.

Амир прикоснулся к бесценному сапфиру, наблюдая за тем, как переливается он с каждым ее вздохом. Все его животные инстинкты твердили в один голос, что он только что заклеймил эту женщину, как если бы на ней все еще была рабская цепь.

Его женщина.

Он никогда не чувствовал себя таким собственником.

Когда же пройдет новизна? Он все еще не мог предположить, что когда-нибудь устанет от Кэсси, такой притягательной и невыразимо прекрасной в его объятиях. Разве может он устать от нее, от ее остроумия, ее независимого, сильного характера?

– Тебе бы лучше проводить занятия в помещении в течение нескольких недель, – сказал он. – Пусть кто-нибудь другой водит группу по городу.

– Почему? Это часть их успеха. Вот почему они так стараются, ну а женщины в восторге.

– Я уверен, тут не в месте дело, а в квалификации учителя. – Он сделал паузу, жалея, что вообще заговорил об этом. – Но Фарух говорил мне, что ты привлекаешь к себе слишком много внимания. – Он поднял руку, когда девушка открыла рот, чтобы ответить. – Я знаю, что это своеобразная реклама, но скоро обо всем проведают местные журналисты и начнут рыскать в поисках жареного. Мои слуги немногословны, Кэсси, но скрыть то, что ты была подарена мне в качестве секс-рабыни, не удастся.

– Что?!

Амир отвел глаза, чтобы не смотреть на ее сжатые в гневе губы. Это он виноват.

– Ты и я знаем все обстоятельства. Но представь себе, что подумают люди, когда узнают, что мы жили в одном шатре.

Тогда пресса взорвется скандальными заголовками, объявляя то, о чем шептались только приближенные шейха: что Кэсси была его любовницей, что щеголяла во дворце в шикарных нарядах во время переговоров о помолвке. Амир еще никогда не держал любовницу во дворце. А сейчас неудачное время для скандала.

– Может, так я и сделаю. Я подумаю об этом.

Боль на ее лице сменила гордость, и сердце Амира сжалось. Такие женщины, как она, и вправду одна на миллион. Ему отчаянно хотелось выиграть еще немного времени. Его единственная надежда заключалась в том, что эта… потребность скоро будет удовлетворена.

Однажды он возьмет в жены женщину, которую выбрал для него народ. Женщину, одобренную советом старейшин, которая соответствует каждому из критериев идеальной спутницы жизни. Женщину, которая даст ему и детям так необходимую им стабильность.

Только вот даже такого будущего он хотел куда меньше, чем Кэсси.

* * *

– Спасибо. Дальше я сама. – Кэсси закрыла дверь и помахала руководительнице языковой школы.

Занятия во второй половине дня прошли лучше, чем ожидалось, учитывая, что они остались в помещении. Женщины были энергичны как никогда, и Кэсси нахвалить их не могла. Тем не менее она чувствовала, сколько у нее нерешенных проблем. По совету Амира она прекратила уроки на открытом воздухе. Реклама, конечно, была необходима крохотной школе, но скандальная слава совсем ни к чему. Рабыня для удовольствий, вот еще!

Дрожь отвращения пробежала по позвоночнику.

Кэсси прошла сквозь огромные дворцовые ворота. Обычно она пользовалась скромным входом с другой стороны дворцового комплекса, но на этот раз она пренебрегла машиной Амира, которая обычно доставляла ее до места. Она улыбнулась, кивнула паре охранников в форме и прошла по широким ступеням ко входу. Великолепие приемной поразило ее до глубины души. Она никогда еще не была в этой части дворца и была не готова к такой роскоши. Величественный потолок из позолоченной и голубой мозаики приковывал взгляд, мраморный пол и стройные колонны, должно быть, строили годами. Помещение было обставлено антикварной мебелью и огромными вазами с экзотическими цветами. Пол покрывали шелковые ковры.

Кэсси медленно пошла вперед. Ей не хотелось спрашивать дорогу у одного из служащих Амира – строгого управляющего, который всегда ставил ее в неудобное положение. Его орлиный взгляд холодно смерил ее, и у Кэсси создалось впечатление, что он не одобряет ее присутствия.

– Мисс Денисон… – Он поклонился. – Как поживаете?

– Хорошо, спасибо, Мусад. А вы?

– Неплохо, спасибо. – Он сложил руки, наблюдая за ней с полным безразличием, и Кэсси занервничала. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

Кэсси улыбнулась:

– Да, пожалуйста. Боюсь, я не знаю, как добраться до своей комнаты.

Мусад не улыбнулся в ответ, только наклонил голову:

– Конечно. Путь в гарем из общих комнат труден. Это было задумано специально.

– Гарем? – Она жила в гареме? Такое устаревшее понятие. Но завораживающее.

Что-то мелькнуло в его глазах.

– Да. Так называется место, где живут женщины повелителя. – Он поднял руку, и один из слуг, чистящих лампу, поспешил к ним. – Я распоряжусь, чтобы вам показали дорогу.

Женщины повелителя. Кэсси решила, что он имел в виду родственниц монарха, но она не могла сдержать дрожи ужаса, вспомнив рассказы о наложницах, замурованных в четырех стенах ради удовольствия какого-то мужчины. К ней это не относилось. Она была гостьей Амира, а не его собственностью.

– У вас весенняя уборка? – спросила она бодро, меняя тему.

Мусад кивнул:

– Подготовка к предстоящему торжеству займет несколько недель. Это грандиозное событие.

– Что вы отмечаете?

Его голова дернулась, словно от удара, и Кэсси увидела изумление на его лице. У него даже челюсть отвисла. Слуга, которого он вызвал, остановился перед ними. Мусад отмахнулся от него, отсылая прочь, и видимым усилием воли взял себя в руки.

Кэсси не могла взять в толк, что происходит.

– Пойдемте, мисс Денисон, я покажу вам ваши комнаты сам. – Он повернулся и жестом предложил ей идти за ним.

Кэсси последовала за управляющим. По пути она рассеянно кивала, когда он говорил о размерах большого зала, о древности настенных росписей и драгоценных камней, которыми были инкрустированы стены, которые до сих пор напоминали всем посетителям о богатстве и величии королевской семьи. Они переходили из одного богато декорированного помещения в другое, еще более роскошное, и Кэсси была обескуражена размером состояния Амира. Ее губы изогнулись в невеселой улыбке. Конечно, он был богат. Это она знала с самого начала. Но все эти бесконечные коридоры и переходы, эти украшения и мебель только увеличивали пропасть между ними.

Кто он и кто она? Как она могла надеяться, что у них…

«На что ты надеялась? – издевательски поинтересовался голос разума. – Что он захочет чего-то большего, чем просто роман? Захочет долгосрочных отношений? Ты влюбилась в короля, а не в обыкновенного человека».