Текст книги "От святой купели и до гроба: Краткий устав жизни православного христианина"

Приготовление к смерти, поведение во время болезни, смерть, погребение и поминки

«Поминай последняя твоя (смерть), и во веки не согрешиши»

(Сир. 7,39).

Будущее сокрыто от человека: не знает он – что произойдет с ним даже в ближайшее время. Но одно он знает с несомненностью, – именно то, что он умрет. «Смерть впереди» – вот что нам достоверно известно и к чему мы, как к переходу от временной жизни к вечной, должны готовиться. И однако большинство людей стараются совсем забыть это единственно известное в будущем, живут, как будто они безсмертны, и не хотят видеть того, что та ладья, на которой они безпечно плывут по житейскому морю, уже протекает и постепенно погружается в воду. А то, что они всю жизнь копили, готовили для сытой жизни, для утехи – оказывается, служит тяжким грузом, который лишь способствует их скорой гибели в ненадежной ладье: «безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12, 20).

Впрочем, есть люди противоположной крайности, которые чрезмерно боятся смерти, боятся даже мыслить о ней и избегают всего, что напоминает о смерти. Такие люди подобны страусу, который, не имея возможности избежать настигающего врага, прячет свою голову в песок в надежде, что его не заметят. И первое и второе отношение к смерти – неблагоразумное, нехристианское и полно крайностей.

Христианин должен памятовать о смерти, готовиться к ней ежедневно, т. к. она приходит неожиданно и, как огонь, пожирает все тленное и оставляет нетленное. Не ужасаясь смерти, христианин все же должен хранить в сердце спасительный страх смерти. Такой спасительный страх смерти или память о ней были заповеданы Господом даже в раю прародителям (Быт. 3,3), но диавол похитил у них память о смерти, уверив: «нет, не умрете» (ст. 4), как и ныне он похищает спасительный страх смерти у всех безпечных людей, и они живут так, как будто у них нет впереди смерти. Память же о смерти потому называется спасительной, что она обуздывает наши страсти, греховные порывы и наоборот насаждает в сердце смирение, молитву и другие добродетели. Христианин, развивший в себе память смертную, становится благочестивым и над ним исполняются святые слова: «во всех словесех твоих поминай последняя твоя (смерть), и во веки не согрешиши» (Сир. 7, 39). Как конь обуздывается уздою, так и плоть наша страхом смерти. Хотя и знаем мы, что умрем, но скрыто от нас определенное, точное время нашей смерти: нам неизвестно, когда именно, в какой день и час придет Жених души нашей – Христос, чтобы взять нас в Свой чертог, а потому, как мудрые девы, мы и должны заботиться, чтобы светильник наш – вера – горела ярким огнем, лампада наша (душа) была полна елеем добрых дел: «итак, бодрствуйте; потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Мф. 25,13). Таким образом «бодрствовать» и значит, по слову Господа, памятовать о смерти и готовиться к жизни вечной – к чертогу райскому (Мф. 25, 34). «Блаженны рабы те, которых Господин пришед найдет бодрствующими» (Лк. 12, 37). Каким же образом нам «бодрствовать», или готовиться к смерти?

1) Вспоминать возможно чаще о смерти, особенно, ложась на постель, перед сном. Сон подобен смерти, напоминает о ней, почему христианин, не знающий часа и дня своей смерти, должен, указывая на постель, говорить: «Владыко Человеколюбче, неужели мне одр сей гроб будет?» (см. вечерние молитвы). Проснувшись же утром, христианин благодарит Бога, что не умер ночью и что Господь дарует ему новый день жизни для покаяния и добрых дел: «Благодарю Тя… яко… не погубил мя еси со беззакониями моими» (см. Утренние молитвы).

2) Обязан усердно, если возможно, то и со слезами, умолять Господа Бога о даровании тихой, христианской кончины жизни, состоящей в примирении души со всеми недругами и очищении от всех грехов последним напутствием Святыми Таинами: «Христианския кончины живота нашего безболезненны, непостыдны, мирны и добраго ответа на страшнем судище Христове просим». Такими словами побуждает нас молиться о своей кончине Святая Церковь.

3) Пока есть день нашей жизни, необходимо спешить работать, творить добрые дела, потому что придет ночь (смерти), после которой не будет уже места ни покаянию, ни добрым делам: «приходит ночь, когда никто не может делать» (Ин. 9, 4). «Ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма» (Ин. 12, 35). Как после жатвы не растут уже, не зреют нивы, но собирают урожай в житницы, а солому и плевелы сжигают, так бывает и в нашей жизни: жизнь есть рабочая пора, а смерть и суд – жатва. Что посеешь в жизни, то и пожнешь на суде (Мф, 13, 30, Гал. 6, 7); «человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр. 9, 27). Грешники, как солома или сорная трава, пойдут в огонь, – «в муку вечную, а праведники в жизнь вечную, т. е. в житницу» (Мф. 25, 46). Девы юродивые потому и названы юродивыми (неразумными), что они не готовились к смерти, забывали, что она приходит, как тать, неожиданно, и что без огня и елея они останутся во мраке; юродивые девы забыли, что смерть пожирает все тленное без всякого сострадания: «сеющий в плоть от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6, 8). Мудрые же девы, как мы сказали выше, заботятся (бодрствуют) о том, чтобы светильник их веры горел ярко и освещал тьму смертную, чтобы вера их в Бога и во Святую Церковь была крепкая, непоколебимая. Дни и часы своей жизни они употребляют на то, чтобы как можно больше накопить елея добрых дел, почему обязанности свои они исполняют честно, усердно, живут с другими по-братски, делясь с ними и своим достатком и своим опытом и знанием; нищих и сирот они не забывают, к храму Божию душою привязаны, в посте и молитве не унывают.

«Смерти нам не миновать, – говорит святой Иннокентий Иркутский чудотворец, – а потому лучше ради Бога смерть принять и Богу работать. Работа же для Бога следующая: молитва, смирение, кротость, мир, безгневие, – а диавольская работа: гордость, лихоимство, гнев, объядение, леность, блуд»… «Приготовляйте себе сокровище неоскудевающее на небесах» (Лк. 12, 33).

И так, желающие быть мудрыми, спешите делать добро, пока есть день, торопитесь, дорожа временем (Еф. 5, 16). Будьте же и вы готовы: ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Лк. 12, 40).

Те же, кто чрезмерно, безрассудно боятся смерти и отгоняют от себя спасительную о ней память, должны усвоить себе правильный, христианский взгляд на смерть. А именно: смерть, принимаемая с должным расположением, имеет для нас очистительное значение, как возмездие за грех (Рим. 6, 23). Смерть бывает двоякая: телесная и духовная. Смерть телесная есть лишь разлучение души с телом, переход от временной жизни к вечной, от скорби к радости, от обманов жизни к истине; от бурного плавания к тихому пристанищу и т. п. Мы – христиане «имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище… чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5, 1-4).

Люди благочестивые, имеющие истинное понятие о смерти, не только ее не боятся, но наоборот желают и ожидают, как свою избавительницу, как разрешительницу от тяжелых уз житейских: «имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп. 1, 23). Потому-то все христиане, «труждающиеся и обремененные», знают, что только через смерть они получат нерушимый покой в Господе, и потому-то все наши умершие в отличие от язычников называются «покойниками», «почившими», «усопшими»… (Откр. 14, 13).

Потому-то и мы, оставшиеся в живых, разлучаясь с близкими нам лицами, «не скорбим, как прочие, не имеющие надежды» (язычники), но скорбь нашу растворяем надеждою на скорое радостное общение с усопшими, на совместную блаженную жизнь нашу за гробом; мы плачем, но не слезами отчаяния, а слезами горячей молитвы об упокоении усопшего, – с покорностью и благодарением к милосердному промыслу Божию – плачем, «творяще песнь аллилуиа» (хваля Бога). «Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоются от трудов своих» (Откр. 14, 13).

Кладбище – это Божье поле. Опускается тело усопшего в могилу, как зерно на пашню, гниет затем, чтобы восстать в славе. Поэтому безрассудно чрезмерно скорбеть у гроба. «Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. Сеется в тлении, восстает в нетлении. Сеется в уничижении, восстает в славе» (1 Кор. 15, 36-43). Восстанет для того, чтобы наследовать жизнь вечную, которая настолько прекрасна и непохожа на земную жизнь, что человек и не в состоянии даже приблизительно представить себе ее красот и выразить их своим языком (2 Кор. 12, 4): «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Зернышко, разлагающееся в земле, похоже ли сколько-нибудь на тот роскошный цветок, который вырастет из него и будет блестеть своим одеянием, как не блистал Соломон во всей славе своей?.. Однако и зернышко и цветок представляют одну и ту же жизнь лишь в разных ее ступенях развития. Так и жизнь будущая и ее блаженство нисколько не похожи на земную жизнь и ее блага, хотя жизнь загробная является продолжением земной.

Блаженство райское уготовано Господом для всех христиан, скончавшихся в вере и надежде жизни вечной, не порвавших связи со Святой Церковью, очищавших свою душу покаянием и питавших ее пречистыми тайнами. Потому-то о таких усопших Святая Церковь, с дерзновением молясь, возглашает, что Господь, по молитвам святых, души усопших «в селениих праведных учинит, в недрех Авраама упокоит и с праведными сопричтет».

Степени блаженства райского так же различны и многочисленны, как звезды на небе: «иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых» (1 Кор. 15, 41).

Итак, для верующего христианина нет мрака смерти, нет в сущности и смерти, а лишь упокоение, или успение, в надежде радостного утра воскресения. Но может быть и для христианина ужасная смерть: это смерть вторая, смерть души. На земле эта смерть души проявляется в нераскаянности, в коснении во грехах, в отлучении себя от Таинств Святой Церкви… Если человек умирает в таком состоянии нераскаянности, то и за гробом он будет навсегда отлучен от Господа и будет ввержен в муку вечную: «Это смерть вторая» (Откр. 20, 14).

Вот этой-то второй смерти – смерти души – и нужно нам страшиться, ужасаться и умолять Господа Бога: «не погуби души моей с грешниками» (Псал. 25, 9), «не погуби меня с нечестивыми» (Псал. 27, 3).

Отсюда понятно, что христианин во время тяжелой, серьезной болезни прежде всего должен озаботиться о том, чтобы очистить свою совесть покаянием, со всеми примириться и сподобиться Святого Причащения, хотя бы он и исполнил минувшим постом долг исповеди и причастия. Если об этом забывает сам больной по безпечности, или вследствии ослабления памяти, то ближайшие родственники непременно обязаны напомнить о Святом Причащении больному, настоять на этом и не отлагать причащения до самого последнего момента, потому что больной может скончаться без напутствия и родственники примут на свою душу большой грех. В таких случаях родственники обычно боятся «расстроить больного», повредить его здоровью, забывая, во-первых то, что Святое Причащение принимается «во исцеление» не только души, но «и тела», и, во-вторых то, что последними часами жизни умершего быть может решается вся его загробная участь: в чем застанет Господь человека, в том его и судит (Мф. 24, 42). Потому надлежит еще внушать тяжко больному, чтобы он, пока есть у него сознание, все время с сокрушением и верою творил краткие молитвы: «Боже, милостив буди мне грешному», «Господи, помилуй», «Пресвятая Богородице, спаси мя грешнаго» и т. п. Молитвенно настроенное сердце больного жаждет соединения с Господом в Святом Причащении, как жаждет путник влагу в пустыне безводной. Впрочем, у некоторых умирающих замечается, или крайняя безпечность, или малодушие. В таком случае близкие должны подготовить умирающего к напутствию, как сказано выше. Прекрасно поступают те христиане, которые помимо напутствия во время болезни прибегают к Господу, как к Врачу душ и телес также в Таинстве Елеосвящения (Иак. 5, 14-15) (См. о Таинстве Елеосвящения).

Впрочем, надеясь на помощь Божию, не должно избегать и земных врачей (докторов) и их лекарств, потому что то и другое подает Господь для нашей пользы, «Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. И дай место врачу, ибо и его создал Господь» (Сир. 38, 4, 12).

Как прекрасна золотая нива перед жатвой, когда спелые колосья тихо склоняются к земле, так прекрасна тихая, мирная кончина доброго христианина. Сколько в такой смерти поучительного и утешительного для окружающих! Лицо умирающего христианина тихо, как весеннее солнечное утро, и озаряется уже светом невечерним, ибо умирающий уже сподобляется созерцания радостных видений и ощущает уже сладостный покой. К одру посылает Господь Своих небесных Ангелов, чтобы они взяли приготовленную к вечной жизни душу, как золотые колосья (Лк. 16, 22); «в мир он уходит иной, словно как плод золотой» (Переложение Ефрема Сирина – «К небу»). Такая мирная кончина честна и в очах Божиих: «Дорога в очах Господних смерть святых Его!» (Псал. 115, 6).

Тело умершего христианина после омовения (Деян. 9, 37) одевают в чистые новые одежды и покрывают саваном (белым покровом); на грудь покойника на крестообразно сложенные руки ставится икона Спасителя. О смерти тотчас же извещается приходской священник, который, придя в дом, гроб и тело усопшего кропит святой водой, при пении литии перелагают тело во гроб. На чело усопшего полагается «венчик» в знак его веры в Триединого Бога и в знак того, что ему, как воину Христову, принадлежит «венец нетления» (1 Кор. 9, 25; Откр. 3, 11). По почившем читается Псалтирь для утешения родственников и на пользу души усопшего.

Погребение совершается по истечении трех дней, если смерть не последовала от заразительной болезни. С разрешения врача и по требованию обстоятельств можно хоронить и ранее трех дней.

В первый день Пасхи, Рождества Христова и в дни высокоторжественные погребение можно совершать не раньше, как перед вечерней, обычно же погребение совершается на второй день праздника.

Усопший в храме ставится головой к входным дверям с лицом, обращенным к алтарю. В конце отпевания священник читает прощальную (разрешительную) молитву, текст которой кладется в гроб.

Телу покойного воздается последнее целование, поклонение и честь, как храму Святого Духа и хранилищу Святых Таин (1 Кор. 6, 19).

По отпевании, гроб несется к могиле, где священник после литии крестовидно мечет землю на тело усопшего, т. е. «предает его земле» со словами: Господня земля, и исполнение ее и пр. Усопший, как и в церкви, полагается в могиле с лицом, обращенным к востоку. После отпевания и погребения не оканчивается долг родственников по отношению к усопшему. Об упокоении души они молятся всю свою жизнь дома и в храме, творят во имя покойного милостыни, совершают различные добрые дела; особенно благотворно для души усопшего совершение за него Божественных Литургий в течение 40 дней (сорокоуст), или по крайней мере в 3-й, 9-й и 40-й день после его кончины: частицы, вынутые из просфоры об упокоении усопших, равно и о здравии живых, священник опускает в конце Литургии в чашу с Пречистою Кровию и говорит: «отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». Это самое великое благодеяние для усопших!.. Оно «убеляет одежды их Кровию Агнца» (Откр. 7, 14). Есть прекрасный обычай в Православной Церкви жертвовать в монастыри и в храмы на помин души, или на вечное поминовение усопших, отчего умершие получают великое утешение. От таких жертв получают великую пользу не только усопшие, но и сами жертвователи, ибо тех и других постоянно поминают в монастырях и церквах при совершении Таинства Причащения.

По учению святых отцев Православной Церкви в первые два дня душа усопшего пребывает с родственниками и витает в дорогих для нее местах на земле, а в 3-й день, по образу воскресшего в 3-й день Господа, возносится на небо для поклонения Творцу всяческих. После чего душе показываются блаженства райские и она на 9-й день является на второе поклонение Господу.

Затем тридцать дней душа проходит мрачную область истязателей (Лк.12, 58), все мытарства – и в 40-й день она в 3-й раз является к Господу на частный суд, (Евр. 9, 27) и тогда Господь по заслугам души определяет ей место пребывания до второго страшного суда: души спасенных упокоиваются в предвкушении блаженства, «пока не восполнится число спасенных» (Откр. 6, 11), пока не решится окончательно участь всех людей (Рим. 14, 10). Впрочем, души праведных проходят мытарства, «как молния» (см. Четьи минеи 5 апреля), а души нечестивых не восходят на поклонение к Господу и не видят славы Божией, как о том написано в слове Божием: «Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде…» (Ис. 26, 10).

Грешные души также до Второго пришествия находятся как бы в некотором преддверии ада, испытывая различные предварительные мучения. Но участь их до Страшного суда Божия по молитвам родственников и знаемых, за добрые жертвы в память их, особенно за принесение жертвы безкровной (Евхаристии), по ходатайству Церкви Христовой может быть изменена на более отрадную, – им могут быть не вменены Господом грехи (Псал. 31, 2) и они, как очищенные, становятся наследниками Царства Небесного. Необходимость и спасительность молитв и жертв за усопших вытекают сами собою, если мы примем во внимание как то, что в Царство Небесное «не войдет ничто нечистое» (Откр. 21, 27) и что никто не умирает безгрешным – «ник-тоже чист от скверны, аще и един день жития его» (Иов. 14, 4-5), так и то, что за гробом нет покаяния и сами усопшие не могут уже своими силами заслужить милосердие Божие (Псал. 6, 6). Человеколюбец же Господь, Который, находясь и на земле, по слезным просьбам родственников изменял участь умерших, воскрешая их, силен и теперь по молитвам христиан оказать милость усопшим, оживотворяя их душу: «если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю» (Ин. 14, 14).

«За умерших моление сотвори, яко да от греха очистятся» (2 Мак. 12, 46). Свидетельств о пользе таких молитв об усопших Православная Церковь имеет множество. Укажем хотя на некоторые: «помолимся о всех умерших между нами, веруя, что те души получают величайшую пользу, о которых приносится молитва святой и страшной жертвы, на алтаре предложенной» (святитель Кирилл Иерусалимский). «Постараемся сколько возможно помогать усопшим, вместо слез, вместо рыданий, вместо пышных гробниц нашими о них молитвами, милостынями и приношениями, дабы таким образом и нам и им получить обетованныя блага» (святитель Иоанн Златоуст).

«Кто может исчислить все свидетельства, находящиеся в жизнеописаниях святых мужей, в описаниях мучеников и божественных откровениях, ясно показывающие, что и по смерти приносят величайшую пользу усопшим совершаемые о них молитвы, Литургии и раздаваемые милостыни, ибо ничто взаим данное Богу не погибает, но вознаграждается от Него с величайшею лихвою» (преподобный Иоанн Дамаскин).

После же всеобщего суда Божия участь грешных решается уже окончательно, так что между праведными и грешными навсегда утверждается «великая пропасть» (Лк. 16, 26), и нет и не может быть уже общения во веки между адом и раем, между благословенными и отверженными, как его нет между светом и тьмою (2 Кор. 6, 14).

Мучения беззаконных в аду будут так же многоразличны, как и блаженства праведных, смотря по силе беззаконий и по количеству прегрешений, ибо праведен Судия и Мздовоздаятель (Лк. 12, 47-48).

Смысл жизни

«Я семь путь и истина и жизнь»

(Ин. 14,5).

Решить правильно вопрос: «Зачем мы созданы? к чему должны стремиться?» – значит, познать смысл жизни. К сожалению, одни совсем не задаются таким коренным вопросом, а живут, пока живется, питаются затем, чтобы существовать, и существуют затем, чтобы питаться, притом как можно прихотливее, чтобы провести дни свои как можно более безпечно, веселее: «живи, говорят себе, не тужи, умрешь – не убыток!»…

Жизнь подобных людей по своей ценности мало чем отличается от существования четвероногих. К таким безпечным относится грозное Слово Божие: «горе вам, пресыщенные ныне!.. Горе вам, смеющиеся ныне!»… (Лк. 6, 25).

Но есть другие люди, которые, понимая всю низость животного прозябания и сознавая сравнительную ценность напряженного подвига («я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!»), не видят все же ничего далее гроба, ищут и не находят высшего смысла бытия, приходят в отчаяние и погибают под тяжестью жизни… А это происходит оттого, что они все время горделиво хотят понести только сами своими силами и стремятся познать смысл бытия помимо Творца вселенной. Они подобны тем путникам, которые, идя по безводной пустыне и умирая от жажды, тратят свои силы в погоне за обманчивыми миражами (призраками) и сотни раз проходят мимо скалы с живою водою. Эта скала, или Камень, есть Христос (1 Кор. 10, 4), Которым пренебрегают подобные строители жизни, но Который говорит громко всем, ищущим правды и сил духовных, всем жаждущим высшего смысла бытия: «кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7, 37).

Создавая человека, Господь Бог сказал: «создадим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему» (Быт. 1, 26). В образе и подобии Божием, которые находятся в душе человека, и заключается весь смысл нашей жизни, высшая ее цель: по своему образу и подобию мы должны стремиться к Первообразу, т. е. к Богу, чтобы более и более Ему уподобляться и в единении с Господом находить свое блаженство; короче сказать, – цель существования человека «богоуподобление». О таком назначении человека ясно сказано и в Ветхом Завете: «будьте святы, ибо Я свят» (Лев. 11, 44; 19, 2; 20, 7), и в новом: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф. 5, 48). «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас, едино» (Ин. 18, 21).

Такое блаженное единение и богоуподобление и в раю достигалось прародителями через послушание Заповеди Божией (Быт. 2, 16).

Достойно примечания, что сила искушения диавольского и греховного ослепления заключалась в том, что диавол обещал прародителям то богоуподобление, какое они уже имели («будете, как боги» (Быт. 3, 5), но только через преступление Заповеди Божией. Так и теперь «по вся дни» диавол искушает и погубляет души людей тем, что склоняет людей найти смысл бытия и свою жизнь построить помимо Бога, через преступление Его Закона; тело же искушает различным видом чревоугодия (Быт. 3, 6). Но если диавол искушает людей, повергает их в грех и погибель, то Господь Иисус Христос спасает грешных (Мф. 9, 13; Лук. 5, 32; 1 Тим. 1, 15), указывает истинный путь жизни, дает высшее удовлетворение всем силам человека: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14, 6). Господь Иисус Христос Спаситель есть «путь», следовательно, только через Него познаем смысл бытия, через Него достигнем спасения; Он – «Истина», следовательно, только через Него просветимся, достигнем премудрости; Он – «Жизнь», следовательно, через Него только достигнем блаженства, покоя души, т. к. без Него, как без солнца (Мал. 4, 2), нет жизни, духовной радости, а только мрак и тьма смертная (Мф. 4, 16): Он «свет миру» (Ин. 8, 12). Каким же образом достигается спасение через Господа Иисуса Христа? Подражанием Ему, следованием за Ним (Мф. 10, 38), приближением к Нему: через все это душа получает истинную жизнь, свою духовную пищу и питие, полное удовлетворение (Ин. 6, 35). Иначе сказать, – спасение наше в «богоуподоблении», а богоуподобление – в хождении путем Христовым, т. е. в исполнении закона Евангельского (Мф. 19, 17), в исполнении воли Отца Небесного (Мф. 12, 50; Ин. 15, 10). Богоуподобление же нельзя понимать так, что человек может когда-нибудь уподобиться Богу (это безрассудно), но так, что человек, по мере своих сил, благодатию Господа Иисуса Христа, должен всегда стремиться уподобляться Богу, и действительно более и более приближаться к образу Божию: в этом вечном стремлении к Свету, в вечном приближении к Богу и заключается тайна безконечного райского блаженства всех спасенных. Пройдут миллионы миллионов лет, спасенные в раю с каждым моментом будут достигать большего и большего богоуподобления и блаженства и все же, как и в начале, никогда не будут видеть его пределов, потому что за гробом нет уже времени, совершенства Божии безпредельны и Сам Господь для блаженных душ явится никогда неугасимым Солнцем, источающим во веки веков непрестанные свет и блаженство (Откр. 21, 23).

Вот смысл и цель нашей жизни: они настолько светозарно велики и прекрасны, что превышают силы и разумение немощного человека. Ни познать вполне истинный смысл жизни, ни достигнуть спасения мы не можем своими слабыми силами; это невозможно для человека, но возможно для Бога (Лк. 18, 27): «от Божественной силы Его (Господа Иисуса Христа) даровано нам все потребное для жизни и благочестия» (2 Пет. 1, 3). Благодатные же Его силы, как написано в первой части этой книжки, подаются только во Святой Его Церкви черед Святые Таинства. «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5), т. е. делать истинно доброго и прекрасного. Почему? Да потому что, как ни сажай близко дичку (дикую яблоню) к благородной лозе, она не может принести добрых плодов, пока не будет действительно привита к благородной лозе и не возьмет ее сока.

Господь Иисус Христос именно есть Лоза благородная, плодовитая, а мы дички. Если к Нему привьемся, то прекрасный и многий плод сотворим (Ин.15, 4. 5), освящаясь Его пречистым соком, т. е. Его Святою Кровью и прочими таинствами. Правда, и на дичке бывает немало плодов, подчас красивых, но только по одному виду: на самом деле плоды эти горьки, крепки и не годны к употреблению. Так и «добрые дела» людей неверующих: по виду как будто и хорошие, а на самом деле полны себялюбия, горечи сомнения, и т. п. Таким образом Господь для нас – «Все» и мы без него – «ничто», Он – наша жизнь, свет, сила и радость: «Ты моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование» (4-я песнь воскресного канона, 8 глас).

Что же говорят в оправдание свое упоминаемые устроители жизни без Христа? Говорят многое, но больше всего то, что христианство отстало от жизни и устарело. Кто же об этом заявляет? Те, во-первых, которые имеют совершенно ложное представление о христианстве: они думают, что христианство есть ни больше ни меньше как учение, тогда как оно есть именно сама жизнь истинная: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин. 6, 63) и Сам Христос есть жизнь наша (Кол. 3, 4). Итак, если какая жизнь отстала, то наоборот их жизнь – неверующих – отстала от жизни совершенной, от христианства. Повторяем, в ложном ослеплении находятся те, кто думают, что христианство есть нечто вроде философского учения, буддизма, конфуцианства и т. п.

Во-вторых, рассуждают о христианстве и вкривь и вкось и расценивают его именно те лица, которые на самом деле не жили жизнью христианской и совершенно ее не знают. Разве они были когда нищими духом, или кроткими, или плачущими о грехах, или алчущими оправдания и пр.? Ничего подобного! Они, невежды в жизни христианской, хотят измерить ее своим мелким аршином, совершенно непригожим, как красоту – вершками, или музыку – фунтами, забывая, что это и неразумно и лживо: «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2, 14).

Духовную жизнь может познать и судить лишь праведник – духовный человек. «Душа видит истину Божию по силе жития» (Исаак Сирин). Люди же плотские – враги христианства – занимаются главным образом тем, что в дерзком ослеплении строят «Вавилонскую башню» до небес, называют ее «последним словом науки», якобы ниспровергающим христианство, и не хотят в своей гордыне видеть того, что башня их разваливается и что безпристрастная история потеряла уже счет прежним «Вавилонским башням», а христианство стоит непоколебимо и пребудет во веке неодолимым, не взирая на все ополчение ада (Мф. 16, 18).

Ведь христианство-то есть ничто иное как крепость жизни, ее оправдание – красота жизни и святость: «что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Флп. 4, 8): итак, христианство есть свет и святыня жизни. Как же можно восставать против истинно прекрасного? Это ослепление. Тех, кто этого не хочет понять по своему упорству, или гордыне, кто утверждает, что христианство не соответствует жизни или отстало от нее, можно уподобить тем людям, которые опустились сами в глубокий темный ров и уверяют других, что солнца уже нет, или что солнце от них отстало.

Тем же из них, кто хочет убедиться в противоположном – в истине христианства, нужно указать на то, что сказали выше, а именно: что духовное познается только через жизнь духовную, что светом христианства можно озариться только постепенно через свой личный опыт живого и деятельного члена Церкви Христовой: «пойди и посмотри» (Ин. 1, 46). «Вкусите, и увидите, как благ Господь!» (Псал. 33, 9).

Вкусивший же, хотя на самое короткое время, сладости Благовестия Евангельского уже не пожелает больше питаться горечью безверия, но наоборот все, что имеет, продает и отдает, чтобы только приобрести одну драгоценную для жизни жемчужину – веру Христову (Мф. 13, 46), через которую достигаем вечного спасения души; а оно дороже всех сокровищ мира (Мф. 16, 20), т. к. душа наша безсмертная, а сокровища мира все тленны и скоропреходящи; они теряют свою цену у гроба. Душу же нашу всецело удовлетворит только то, что не умирает, что вечно юно, что нетленно… «К наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах» мы и призваны все (1 Пет. 1, 4), – молодые и старые, мудрые и простецы, богатые и бедные – все, все обязаны искать прежде всего и больше всего спасения вечного, Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33).

Пусть никто не думает, что Господь призывает к Себе и спасает только праведных: Он «грешных пришел спасти» через покаяние (1 Тим. 1, 15).

Пусть никто не думает, что для получения спасения требуются непременно особые подвиги бдения, поста, девства, пребывание в монастырях, в пустынях и т. п. Особые подвиги – это путь избранных: они только для тех, кто может понести их, или вместить (Мф. 19, 12).