Текст книги "Нефть!"

Глава шестая. Собственный участок

Отец тщательно обдумал положение своих дел, исследовал свой банковский счет и принял следующее решение. Они приступят к бурению участка «Парадиз № 1 Росса-младшего», действуя по возможности быстро, так, чтобы компании «Эксцельсиор» пришлось погоняться за своими деньгами. Нечего позволять «Великой пятерке» думать, что она владеет всей нефтяной промышленностью! Росс останется здесь и посмотрит, как пойдут дела. Он уже телеграфировал своему геологу и отыскал подрядчика, которому поручил составить смету на артезианский колодец.

Мистер Беннинг, геолог, прибыл на следующий день и при первом осмотре сильно поколебал надежды Банни. По его словам, Росс был прав, и слишком рассчитывать на полосу нефти на поверхности земли нельзя: тут, конечно, могли быть нефтеносные пески на глубине ста-двухсот футов, но в них вряд ли могло содержаться много нефти.

– Если это все, что вы ищете, – сказал мистер Беннинг, – то здесь следует установить небольшой бур на колесах, из тех, что употребляются в Пенсильвании. Настоящие нефтеносные пески лежат глубоко, и пока до них не доберешься, трудно угадать, что найдешь.

Но мистеру Беннингу нравились наружные признаки района, и, по его мнению, рискнуть стоило. Он целых два дня бродил с отцом и Банни по холмам, изучая наклон почвы. Наконец они с отцом остановили свой выбор на одной из сторон холма, на ранчо Уоткинса, как раз около того места, где Руфь пасла коз, а Банни с ней болтал.

Явился бурильщик для артезианского колодца, предлагая сделать его четырехдюймовой ширины, по два доллара двенадцать центов за фут. Росс подписал с ним контракт, по которому бурильщик обязывался выполнять в день определенную норму. За выработанный излишек ему полагалась премия, за невыполненную работу – штраф. Затем отец и Банни отправились нанести визит мистеру Иеремии Кэри, фермеру близ Роузвилля, который был председателем окружного комитета инспекторов, ведавшего наиважнейшими вопросами по строительству дорог.

Бо́льшая часть дороги проходила через собственные владения отца, и Банни наивно думал, что отец наймет подрядчика и станет платить ему сколько нужно, как это было в деле с артезианским колодцем. Но отец ему объяснил, что таким образом дела с дорогами не делаются: дорога – общественная, ведет от Парадиза к Роузвиллю вдоль спуска, а потому она должна быть выровнена и вымощена за общественный счет. Конечно, отец будет ею пользоваться больше, чем кто-либо другой, но ведь ему зато придется платить некоторые налоги! Все владельцы, имеющие земельную собственность вдоль спуска, должны оплатить известную часть ее стоимости, а новая дорога увеличит ценность этих владений.

Все это отец разъяснял сначала Банни, а потом мистеру Кэри, приветливому старику, который занимался выращиванием персиков и абрикосов по склонам хребта над долиной Сан-Элидо.

Мистер Кэри был, видимо, польщен посещением знаменитого нефтепромышленника, пригласил их в дом, усадил на удобные садовые стулья и попросил миссис Кэри принести лимонаду для Банни. Росс достал свои сигары в золотой обертке и повел беседу с председателем окружного совета инспекторов о том, какое огромное значение для всего района будет иметь развитие здесь нефтепромышленности. Он рассказал об участке Бенксайда на Проспект-Хилл и о миллионе с лишком долларов, полученных от него семьей Бенксайда, о дворце на взморье, который она теперь занимает. Мистер и миссис Кэри все шире и шире открывали глаза, слушая, как Росс рисовал их воображению склон, покрытый лесом нефтяных вышек. Безусловно, все зависит от разрешения одного вопроса – вопроса о дорогах. Нет никакого сомнения, что возить материал для вышек, буровые инструменты и тяжелые машины по имеющейся в этих краях овечьей тропе – невозможно; на этой дороге только что сломалась новая рессора в машине отца. Не может же округ ожидать, чтобы он стал строить общественную дорогу за свой счет для того только, чтобы иметь привилегию платить десятки тысяч долларов новых налогов в окружное казначейство.

Мистер Кэри со всем этим согласился.

Отец продолжал: весь вопрос во времени. Если окружные власти намерены тянуть волынку дальше и держать его в ожидании, – ну что ж! у него много других участков, где он может начать бурение, а свои здешние владения он оставит для заповедника.

Мистер Кэри казался взволнованным. Он сказал, что сделает все, от него зависящее, но мистер Росс, конечно, понимает, что общественные дела трудно продвигать быстро. Понадобится представить смету постройки новой дороги на утверждение чрезвычайного собрания выборщиков. Отец заметил, что об этом самом он и хотел поговорить с мистером Кэри. Если дело только в этом, то в данном случае вопрос можно было бы провести сразу, без созыва чрезвычайного собрания, – просто как необходимую починку старой дороги, а не прокладывание новой.

Мистер Кэри ответил, что, конечно, у них имеются фонды для ремонтных работ, но сколько именно – он не знает и должен посовещаться с коллегами по совету.

Мистер Кэри встал и вместе с Россом и Банни пошел к экипажу, и когда они, стоя, продолжали болтать, Росс вынул из кармана пакет и сказал:

– Мистер Кэри! Я попросил вас уделить мне часть вашего времени. Нехорошо, если бы вам пришлось это делать даром. Надеюсь, вы не примете за оскорбление, если я попрошу разрешения оплатить ваш газолин и стоимость шин, испорченных во время разъездов по этому делу?

Мистер Кэри колебался, не зная, будет ли это достаточно прилично. Но Росс его уверил, что дело здесь совершенно ясное: это плата за потерю мистером Кэри времени, а не за что-нибудь большее, и она не должна никак влиять на самый ход дела. Может быть, в будущем у них случатся и еще какие-нибудь дела, и Росс будет бурить и на ранчо мистера Кэри. Мистер Кэри положил пакет в карман и сказал, что сообщит, как обстоит дело.

Как раз в этом году Банни проходил в школе курс так называемых гражданских наук и изучал все, относящееся к управлению страны. Во время этого курса в классе проводились многочисленные обсуждения различных вопросов, между прочим вопроса о подкупе должностных лиц. Банни, и не подозревавший, что ему когда-нибудь придется лично столкнуться с подобными вещами, спросил однажды учительницу, может ли случиться, чтобы делец платил общественному должностному лицу какие-то особые суммы за потерю времени и хлопоты по общественным делам. Учительница была шокирована таким предположением и сказала, что это была бы несомненная взятка. Теперь Банни рассказал этот случай отцу и в ответ получил следующее объяснение: между теоретическим взглядом и его практическим применением существует разница. Учительнице не приходилось бурить нефтяные скважины, отправка тяжелых материалов по овечьей тропе не влияла на ее личные дела, которые заключались в одном: сидеть в комнате и произносить высокопарные слова, вроде «идеалы», «демократия», «общественное служение». Люди, которые обучают в школах, никогда не производили никаких материальных ценностей, а потому не имеют реального представления о мире.

В настоящем случае все сводится к одному: хотят они бурить на участке Уоткинса или нет? Можно, конечно, ждать хоть десять лет, пока не явится кто-нибудь другой и не сделает того, что должен сделать сейчас отец, то есть подставить колеса под общественную власть и «подмазать» их.

В огромном большинстве случаев общественные власти алчны и, действуя под предлогом оказать вам поддержку, заставляют вас платить. Иногда же они просто невежественны и совершенно индифферентны. Как бы то ни было, если хочешь, чтобы дела двигались вперед, приходится платить. Росс объяснил сыну разницу между делами общественными и частными. В частном деле каждый сам себе глава, он сам старается ускорить ход событий. Тот же, кто входит в состав общественных властей, будет видеть вокруг себя волокиту, пустоту и бездеятельность до тех пор, пока его не затошнит. И однако, еще находятся дураки, цепляющиеся за общественную собственность; они называют себя социалистами и хотят перевернуть все существовавшие формы управления. Если бы им это удалось, пришлось бы каждый раз, прежде чем купить ковригу хлеба, заполнять не меньше дюжины просительных бланков и ждать заключения комитета чиновников. Отец сказал, что Банни пройдет здесь практический курс гражданских наук, который он может доложить своей учительнице. Дело по устройству дороги не ограничится взяткой одному только садоводу, выращивающему абрикосы, – отнюдь нет!

Дня через два Росс позвонил мистеру Кэри, который ему сообщил, что виделся с другими членами совета и боится, что может возникнуть оппозиция: предстоят перевыборы, дорожные фонды истощены, и никто не хочет взять на себя хлопоты. Собрание совета состоится на будущей неделе, и, если у Росса есть какое-нибудь влияние, он должен использовать его в остающийся до собрания промежуток времени.

Отец передал этот разговор Банни и объяснил, что и остальные члены комитета, очевидно, ждут от него визита с раздачей конвертов.

– Но я сделаю это оптом, – сказал Росс, – и немедленно, прежде чем шайка «Эксцельсиор-Пет» успеет сообразить, что происходит. Я думаю, это наш единственный шанс. У меня есть идея.

Отец отправился в контору мистера Хардекра и, глядя сквозь дым золоченой сигары на этого сведущего джентльмена, спросил, к кому бы он считал нужным обратиться в том случае, если бы ему понадобилось провести дорогу в долине Сан-Элидо? Мистер Хардекр засмеялся и ответил, что в первую очередь повидался бы с мистером Коффи, а потом отправился бы домой ждать результатов.

Из дальнейшего выяснилось, что мистер Коффи торгует сеном и фуражом в городе Сан-Элидо, считающемся центром округа, и состоит как бы республиканским главой округа. Поблагодарив за полученные сведения, Росс вместе с Банни покатил по направлению к Сан-Элидо с обычной для него быстротой.

– Теперь, сынок, – сказал он, – ты закончишь свой курс гражданских наук.

Джейкоб Коффи – «Сено, семена, фураж, известь, цемент и гипс» – сидел в своей частной конторе позади лавки, положив ноги на стоящий посередине стол, с которого еще не были стерты следы игры в покер. Это был плотный человек с крепко сжатым ртом и прочими соответствующими чертами. Кожа у него на лице была словно дубленая, а зубы сплошь золотые. Он снял ноги со стола, встал и, услыхав имя Росса, сказал:

– Я думал, вы раньше приедете.

Росс ответил:

– Я только что услышал о вас и ехал по пятьдесят миль в час.

Так они стали друзьями. Мистер Коффи получил вместо своей наполовину изжеванной сигары золоченую, и они приступили к делу.

– Мистер Коффи, – сказал отец, – я независимый нефтепромышленник, работающий самостоятельно, тот, кого «Великая пятерка» называет мелкой сошкой, хотя здесь, в округе Сан-Элидо, я могу показаться не очень мелким. Я купил двенадцать тысяч акров земли и хочу разрабатывать нефть. Если нефть здесь найдется, устрою сотни две буровых скважин на участке, дам работу для тысячи рабочих, буду платить несколько миллионов долларов жалованья и удвою стоимость недвижимого имущества миль на пять, на десять в окружности. Здесь сейчас появились дельцы «Эксцельсиора». Они постараются выжить меня и всякого другого. Но большие компании никогда не затевают теста, если в нем не нуждаются сами, – и все таким образом переходит к государственной машине. Они, как и всякие другие, нуждаются для своего усмирения в небольшой конкуренции. Мы, независимые, платим больше и заставляем делать то же самое этих крупных молодцов. Я полагаю, что говорю с человеком, знающим эту игру?

– Вы не ошиблись, – сказал мистер Коффи. – Что же вам, собственно, нужно?

– Сейчас только одно – дорогу к Парадизу. Дело простое: нет дороги – нет бурения. И это не пустые слова, а факты; вам легко это понять, потому что вы сами занимаетесь перевозкой тяжелых материалов, и вы могли бы попытаться освободиться от овечьей тропы.

– Можно, – ответил мистер Коффи.

– Отлично, тогда не о чем больше говорить. Мне нужна дорога, и нужна без волокиты, – я хочу, чтобы округ приступил к работе в течение следующих десяти дней и протолкнул дело вперед настолько, чтобы я мог начать бурение теперь же, пока это можно сделать без особого шума. Может быть, раньше здесь так не делалось. Но я знаю, чего хочу, и пришел спросить, сколько это будет стоить. Я, кажется, ясно выражаюсь?

– Вполне, – отозвался мистер Коффи, и на его жестком лице мелькнула тень улыбки. Было очевидно, что деловые приемы отца ему нравились.

Он изложил свой взгляд, и Банни ясно понял, что он торгуется, преувеличивая трудности дела. Незадолго перед этим у общественных властей округа было много хлопот – один дурак и негодяй стащил известную сумму денег.

– Глупо брать общественные деньги, – заметил мистер Коффи, – можно заработать гораздо больше законными путями!

Кроме того, в этих краях всегда существовал критический взгляд на дорожные подряды: в городе есть молодчик, издающий газету «Сторожевая собака» и наполняющий ее самыми безрассудными обвинениями. Одним словом, все сводилось к тому, что использовать ремонтные фонды округа для постройки дороги в интересах нефтепромышленника будет очень трудно: нужно хлопотать и рисковать потерей голосов. Как уже заметил мистер Росс, шайка «Эксцельсиор-Пет» имеет дорогу к своему участку и не станет покровительствовать дороге Росса. Она может дать кое-какие материалы этому олуху из «Сторожевой собаки» и произвести нажим на государственный комитет, превратив жизнь мистера Коффи в маленький ад.

Отец слушал вежливо, – это требуется, когда стороны торгуются. Он сказал, что постарается вознаградить всех, кому придется хлопотать. Прежде всего нужно оказать внимание окружным инспекторам. Не будет ли, по мнению мистера Коффи, самое лучшее, если отец внесет в кассу местного комитета пять тысяч долларов?

Мистер Коффи выпустил в воздух облака голубовато-серого табачного дыма и сидел, пристально созерцая написанную на них цифру пять с тремя нулями.

– Вы понимаете, – добавил отец, – это дело особое, независимое от каких бы то ни было предложений, которые я делаю персонально вам.

– Выскажите вашу мысль до конца, – спокойно сказал мистер Коффи.

Тогда Росс заговорил о своей вере в силу сотрудничества, о том, что он всегда устраивал небольшую компанию и, где бы ни работал, крепко стоял за своих друзей, уделяя им известную часть из того, что получал сам. Он рассказал об участке «Росс – Бенксайд № 1», о том, как для этого фонтана был образован синдикат и как он, чтобы обеспечить доставку материала для постройки вышек, предоставил председателю большой лесной компании два процента – незначительная дружеская услуга, не больше, – а фонтан дал уже около шестисот тысяч долларов чистой прибыли, и председатель лесной компании заработал свыше двенадцати тысяч только за то, что похлопотал о получении мистером Россом нужных ему лесных материалов в назначенный день. Здесь, в сущности, то же самое. Если отец получит дорогу, он станет вести большую игру на участке Парадиз, в которой мистер Коффи может принять участие. Росс предлагает ему два процента с фонтана. Стоимость его сейчас достигает ста тысяч долларов, так что мистер Коффи получит вклад в две тысячи долларов. Если же фонтан сделается производящим, то он может получить пять, десять, даже тридцать и сорок тысяч долларов. Такие вещи случаются нередко и должны быть приняты в соображение. Конечно, это будет обозначать, что отец и мистер Коффи станут друзьями, работая вместе и оказывая друг другу, когда понадобится, маленькие услуги.

Мистер Коффи выпустил еще несколько клубов дыма и, изучая их, заметил, что он чувствует к отцу симпатию. Но, по его мнению, будет лучше, если мистер Росс предоставит две тысячи долларов в местный фонд, а пять тысяч лично мистеру Коффи. Росс при этом спросил, глядя ему прямо в глаза: «Можете ли вы доставлять товары?» Мистер Коффи ответил, что может это делать прекрасно, мистеру Россу не о чем беспокоиться. Итак, это было не что иное, как торговая сделка. Отец вынул свою чековую книжку и выписал чек на две тысячи долларов на имя казначея местного окружного комитета республиканской партии. Потом, спросив мистера Коффи, не состоит ли он должностным лицом в какой-нибудь общественной организации, и получив ответ, что нет, он просто деловой человек, отец сказал:

– Прекрасно! Соглашение может быть составлено на имя мистера Коффи. – И он написал расписку, что получил сумму в один доллар, разный товар и ценные возмещения, в обмен на которые мистер Коффи получает два процента с чистого дохода от фонтана, который предполагается бурить на ранчо Абеля Уоткинса близ Парадиза и который будет носить название «Росс-младший № 1». Разумеется, бурение начнется, когда пройдет хорошая дорога от главной улицы Парадиза до въезда на ранчо Абеля Уоткинса, а если названная дорога не будет сделана в течение двух месяцев, означенный Дж. Арнольд Росс освобождается как от необходимости производить бурение, так и от обязанности возвратить поименованному Джейкобу Коффи означенный один доллар, прочие товары и ценные возмещения. Росс передал расписку Джейкобу Коффи, улыбнулся и выразил надежду, что она не попадет в лапы «Сторожевой собаки».

Мистер Коффи тоже улыбнулся, положил руку на плечо Банни и со своей стороны выразил надежду, что этот юный джентльмен не станет болтать, на что отец ответил, что Банни изучает нефтяное дело и первый выученный им урок – никогда не разбалтывать о делах отца.

Они пожали друг другу руки и распростились. Усевшись в машину, Банни воскликнул:

– Но, папочка, я думал, ты демократ!

Росс со смехом ответил, что не собирается решать вопросов ни о тарифах, ни о независимости Филиппинских островов, а просто хочет получить дорогу на ранчо Уоткинса.

– Я не понимаю одного, – сказал Банни, – как может мистер Коффи сделать все это, если он не занимает никакой должности?

Отец ответил, что крупные дельцы, как правило, избегают занимать какую-либо должность, это им развязывает руки при обделывании всяких операций. Мистер Кэри, если бы стало известно, что он взял деньги у Росса, легко мог попасть в тюрьму. С мистером же Коффи сделать ничего нельзя, он просто влиятельный человек. Занимает должность обыкновенно или какой-нибудь бедняга, нуждающийся в жалованье по пятому разряду, или человек, побеждаемый тщеславием, который любит говорить речи, срывать аплодисменты и видеть свою фотографию напечатанной в газетах. Вы никогда не увидите в газетах портрета Джейкоба Коффи, он делает дела в задней комнате своей конторы и никогда – открыто.

Банни вспомнил все, чему его учили в классе гражданских наук, и спросил: всегда ли идут по такому пути дела управления?

Отец ответил, что везде происходит приблизительно одно и то же, начиная с округа и штата и вплоть до национального правительства. Это вовсе не так плохо, как кажется, и является лишь естественным следствием неспособности к настоящему делу огромной массы людей… Хорошо произносить высокопарные речи о демократии, а что существует в действительности? Кто избиратели здесь, в округе Сан-Элидо? Это все те же олухи, которых Банни видел скачущими, катающимися и говорящими на всех языках в церкви Эли. Кто рискнет утверждать, что эти люди способны управлять? Это они-то должны решать – нужна ли отцу дорога и может ли он начать бурить или нет? Совершенно ясно, что они этого не могут сделать. Джейкоб Коффи и есть тот, кто решает за них. Он обладает решительностью и энергией, которой должен отличаться деловой человек и которой трудно научиться при теперешнем американском строе.

Принялись за работу бурильщики, а также и рабочие по проводке телефонной линии. По мнению отца, теперь было как раз время заняться постройкой казарм для рабочей команды. Пока будут вестись изыскания, они построят временную коечную казарму. Когда же нефть будет найдена, они, если понадобится, выстроят для семейных рабочих хорошенькие домики. Отец сказал Полу, что глупо ему терять время на бобы и клубнику, которые не дадут ему выбиться из нищеты всю жизнь. Ему следует сделаться плотником, взявшись за постройку казармы, после чего он может заняться изучением бурения нефти. Отец предполагал вызвать своего главного плотника, чтобы он высчитал, сколько материала нужно для казармы, и понаблюдал за ее закладкой, после чего Пол сможет закончить эту работу вместе с плотниками, которых он наймет в окрестностях. Росс согласен платить ему пять долларов в день, что будет почти в пять раз больше того, что он получил бы, обрабатывая свое ранчо.

Пол ответил согласием, и однажды вечером они сели и составили план дома.

– Дом должен быть действительно хорошим, – сказал Росс, – потому что ведь это будет фонтан Банни, а Банни превратился в маленького социалистического реформатора и намеревается кормить своих рабочих ливерными пирожками.

Вместо одной длинной комнаты с койками они решили устроить отдельные спальные каморки, каждая с окном и двумя койками, помещенными одна над другой, – для рабочих дневной смены и ночной. В доме должны быть души, столовая, кухня, кладовая и, кроме всего прочего, небольшая гостиная с библиотекой, несколькими журналами и книгами. Таков был замысел самого Банни, который, разумеется, мечтал о культурной рабочей команде.

Отец и Банни отправились в Роузвилль, чтобы выбрать обивку и мебель для собственного домика, теперь уже оконченного. Отец купил номер «Орла», свежий, только что из печати, и, развернув его, разразился оглушительным взрывом хохота. Банни никогда в жизни не видел, чтобы он так смеялся, и потому поспешил заглянуть в газету. На первой странице была напечатана статья о некоем фермере Адонии Прескотте, живущем близ спуска, между Парадизом и Роузвиллем. Около трех месяцев назад экипаж Прескотта перевернулся, а сам он сломал себе ключицу и теперь предъявил иск к округу в размере пятнадцати тысяч долларов для возмещения убытков. Больше того: он подал в суд жалобу на всех членов совета инспекторов за их нерадение к общественным обязанностям, которое выразилось в том, что они оставляли дорогу в таком опасном состоянии. Дальше на первой же странице целых два столбца были отведены обсуждению ужасного состояния названной выше дороги; говорилось, что поблизости имеются минеральные источники, которые предполагалось использовать, но проект пришлось оставить из-за отсутствия удобных дорог. Теперь появилась возможность добывания нефти, но она тоже грозит не осуществиться из-за плохих дорог, делающих Сан-Элидо одним из самых отсталых округов штата. «Орел» заявлял, что фермер Джо Лимейкер, воодушевленный желанием общего блага, распространяет петицию о немедленном исправлении дороги вдоль спуска, и выражал надежду, что все граждане и плательщики налогов подпишут ее.

На следующий день явился на ветхом «форде» сам мистер Лимейкер и просил отца подписаться под петицией. Отец задумчиво на нее взглянул и сказал, что это обойдется ему в чертову кучу налогов. Но воодушевленный желанием общего блага, мистер Лимейкер, которому Джейкоб Коффи платил три доллара в день, слегка поспорил с отцом, и тот наконец согласился, заявив, что не хочет прослыть у соседей за скупца и подпишет вместе с остальными. Четыре дня спустя пришло известие, что инспектора созвали чрезвычайное собрание и вотировали немедленно исправление дороги у спуска. Еще через два дня появилась ремонтная группа рабочих, а при ней упряжки крупных лошадей с тяжелыми плугами – кто бы подумал, что их так много в округе, – их набралось штук до двадцати на этой двухмильной полосе земли. Они вспахали почву, а люди при помощи ломов отбрасывали с дороги камни; потом работали кирками, скоблили грязь, и скоро тропа стала напоминать настоящую проезжую дорогу. После этого от Парадиза потянулись нескончаемые грузовые платформы со щебнем, которые, поднимаясь, опрокидывались назад и сбрасывали свой груз. Явились машины для выравнивания и паровые катки для укатывания. Замечательное зрелище, показывающее, как много могли сделать деньги отца!

Лес для казармы был заказан и получался небольшими партиями. Пол работал над постройкой с несколькими работниками из соседних ранчо. Он нанял их сам, протелефонировав из Парадиза. Может быть, некоторые и чувствовали себя несколько униженными, работая под управлением девятнадцатилетнего старшего мастера, но двадцатидвухдолларовый чек Росса успокаивал их чувства еженедельно в субботу, в половине первого. Даже на старого мистера Уоткинса внезапное возвышение «паршивой овцы» произвело впечатление. Он уже ничего больше не говорил ни насчет адского пламени, ни насчет серы. Ведь вся эта работа кипела на его ранчо! Целый день стучали молотки плотников, а наверху, около входа в арройо, бил артезианский фонтан, и толпы людей и лошадей уравнивали дорогу, ведущую вверх, к месту бурения. Семье Уоткинс казалось, будто весь округ внезапно двинулся к их ранчо. Ведь это обозначало высокие цены на все съестные припасы, которые они могли предложить, и при этом без всякой доставки, тут же на месте. Трудно оставаться нечувствительным к зрелищу такой кипучей деятельности, даже если предполагать, что это подвох Сатаны!

Лучше всего зрелище успехов Пола действовало на Руфь, она буквально сияла от счастья. Кроме забот о себе и о Поле, Руфь занималась еще и хозяйством в доме отца и Банни. Но все это ей, видимо, нравилось, она пополнела, щеки ее порозовели. У нее уже были деньги, на которые она могла купить ботинки, чулки и новые платья, причем Банни как-то вдруг заметил, что она прехорошенькая девушка. Она разделяла мнение Банни о том, что его отец великий человек, и выражала свое восхищение тем, что пекла для него пироги и пудинги, невзирая на его старания сбавить вес. Все четверо после окончания дневной работы ужинали каждый вечер вместе в бунгало Раскома, увитом диким виноградом. Потом выходили под виноградную тень поболтать при лунном свете о том, что каждый делал и что собирается делать. И мир казался им интересным – в нем стоило жить!