Текст книги "Дело нервного сообщника"

Глава 4

Джордж С. Латтс, сидевший во главе стола из красного дерева, постучал по его поверхности председательским молоточком и сухим хриплым голосом объявил о начале совещания.

Люди за столом подобрались, прекратили разговоры и повернулись в его сторону.

Латтс сказал:

– Мы проводим плановое заседание совета директоров. На повестке дня – обсуждение предложения компании «Аурора Пэйвинг энд Экскавэйтинг» относительно сноса зданий, оставшихся на территории наших владений, срытия холма и прокладки дороги, которая свяжет нас с новым шоссе. Однако, – он сделал паузу, прочистил горло и продолжил, – перед тем, как начать обсуждение указанной темы, я должен сделать заявление о том, что сегодня я уступил свой пай другому лицу. Мои акции были приобретены мистером Перри Мейсоном. Я хочу представить вам мистера Мейсона, адвоката, а затем провозгласить свою отставку с поста президента директорского совета. Я намерен просить мистера Мейсона сказать несколько слов. Кроме того, я хочу сказать, что мистер Энрайт Харлан присутствует на нашем заседании по специальному приглашению. Мистер Харлан представляет интересы миссис Рокси Клаффин, владелицы участка к северу от нашего. Ну, а теперь я хотел бы попросить мистера Мейсона…

– Минутку. У меня вопрос по порядку ведения, – просипел Езекия Элкинс.

– В чем дело? – спросил Латтс нетерпеливо.

Элкинс отодвинул кресло и поднялся на ноги. На вид ему было слегка за пятьдесят, лицо у него было багровое, щеки впалые, волосы редкие. На лице, казалось, навечно застыло упрямое выражение, а в проницательных глазах – подозрительность. У него была привычка во время беседы засовывать руки глубоко в карманы брюк.

– Сколько вы получили за ваш пай?

– Не ваше дело, – отрезал Латтс.

– Мне казалось, что мы заключили соглашение, согласно которому каждый из нас, прежде чем совершить какую-либо сделку, касающуюся акций нашей компании, должен информировать об этом остальных директоров.

– Я ничего такого не подписывал.

– Я и не говорю о письменном контракте. Это было устное, джентльменское соглашение.

– Я не помню такой договоренности.

Над столом прошелестел ропот.

– Мы пришли к ней вот за этим столом. Мы обговорили все это, когда создавали компанию.

– Просто кто-то предложил, что было бы неплохо так делать, – заявил Латтс, – но ни к чему определенному мы не пришли.

– Нет, соглашение было, – упрямо сказал Элкинс.

– Хорошо, я информирую вас, что продал свой пай, – сердито огрызнулся Латтс.

– И вы не скажете нам, сколько вы за него получили?

– Нет.

Элкинс повернулся к остальным членам совета.

– Вношу предложение принять отставку Латтса как президента и директора, – сказал он, – на основании положения устава компании, гласящего, что директором не может быть лицо, не являющееся держателем акций компании.

– Поддерживаю предложение, – сказал Реджерсон Неффс.

– Я еще не подал заявления об отставке, – заявил Латтс.

– Вы не можете входить в совет. Это противоречит уставу. Вы должны быть держателем акций, чтобы быть членом совета директоров, – сказал Элкинс.

– Я могу откупить часть пая Герба Докси, чтобы удовлетворять всем требованиям устава, – настаивал Латтс, – я все еще заинтересован…

– Было внесено и поддержано предложение принять отставку Джорджа Латтса, – повысил голос Элкинс. – Прошу высказаться «за» или «против» этого предложения.

Четыре голоса «за» все решили.

– Итак, – сказал Элкинс, – кого мы изберем президентом компании?

– Я предлагаю избрать на пост президента мистера Клайва Ректора, – подал голос Реджерсон Неффс.

– А я предлагаю Езекию Элкинса, – сказал Герберт Докси.

– Голоса разделились поровну, – прокомментировал Неффс. – Это заведет нас…

– Я голосую за Элкинса, – перебил Ректор.

– Вы настаиваете? – спросил Неффс.

– Да.

Докси сказал:

– Мы можем избрать только председателя совета, временно исполняющего обязанности президента до ближайшего общего собрания акционеров. Президента избирает общее собрание.

– Мы соберем общее собрание сразу же после нашего совещания, – заявил Элкинс. – А теперь предлагаю послушать Перри Мейсона. Мистер Мейсон, вы хотите что-нибудь сказать нам?

– Я просто информирую вас, что отныне являюсь пайщиком корпорации, – сказал Мейсон, – и как таковой проявляю интерес ко всему, что делают ее директора.

– Кого вы представляете? – спросил Элкинс.

– Пай зарегистрирован на мое имя.

– Но вы кого-то представляете, – настаивал Элкинс. – Не свалились же вы с луны, чтобы без всяких предварительных переговоров купить акции нашей компании за такую цену, что Латтс не осмелился даже назвать ее, чтобы мы не поняли, какой шанс упустили. А ведь в свое время мы договаривались не подставлять друг другу подножки…

– Мейсон, конечно же, представляет эту дамочку Клаффин, – встрял Клайв Ректор. – Она проявляет подозрительно большой интерес к делам нашей корпорации. Перехватила северный участок прямо у нас под носом. Она…

– Погодите минутку! – прервал его Энрайт Харлан, поднимаясь на ноги. – Миссис Клаффин представляю я. Я решительно протестую против подобных высказываний в ее адрес и совершенно точно знаю, что она не является клиенткой мистера Мейсона.

– Почему вы решили, что у меня есть клиент? – спросил Мейсон.

– Не считайте нас дураками, – ответил Харлан.

– Конечно же, он будет все отрицать, – сказал Ректор. – Думаю, этот человек весьма подозрителен. Мейсон – троянский конь. Все, что он скажет, должно быть рассмотрено нами с очень большой осторожностью. Я уверен: он попытается направить дела нашей корпорации в русло, выгодное Рокси Клаффин. Я не считаю его честным вкладчиком и не хочу, чтобы он вошел в совет директоров.

Мейсон сказал нетерпеливо:

– Я вовсе не желаю входить в совет директоров. Я просто хочу выступить перед советом с деловыми предложениями.

– Что ж, полагаю, вы имеете на это право, – сказал Элкинс.

Мейсон прокашлялся:

– Мне кажется, джентльмены, что вы зациклились на идее срыть холм и нивелировать участок.

– А почему бы и нет, если это сильно повысит ценность участка, – буркнул Элкинс.

– Прекрасно, – продолжил Мейсон. – Предположим, вы это проделали. У вас плоский, ровный участок и куча проблем с дренажем. Я же предлагаю сохранить холм, сформировать на нем террасы и превратить его в весьма привлекательный район для застройки. Я считаю, что дом на вершине стоит реставрировать, к нему можно пристроить обширную застекленную веранду и превратить строение в престижный ресторан и ночной клуб.

Мейсон сделал паузу. Директора изумленно глядели на него, приоткрыв рты.

– Вы с ума сошли, – заявил наконец Латтс.

– И в этом случае, – продолжил Мейсон, словно и не заметив, что его перебили, – мы, естественно, будем иметь полное право вчинить миссис Клаффин, владелице северного участка, иск по поводу нанесения косвенного ущерба.

– Косвенный ущерб? – спросил Латтс. – Что это такое?

– Есть закон, согласно которому владелец земельного надела не имеет права предпринимать на своем участке какие бы то ни было действия, наносящие ущерб прилегающим участкам. Я заметил, что миссис Клаффин провела земляные работы, граница которых не только достигла границ ее владений, но и преступила их. В некотором смысле она совершила подкоп под фундамент стоящего на холме дома, нанеся тем самым «Силван Глэйд Девелопмент Компани» непоправимый ущерб. Я лично считаю, что перед тем, как прийти к соглашению о срытии холма, корпорация должна сначала исследовать возможность превращения этого участка в привлекательную элитную зону жилой застройки и возбудить дело против миссис Клаффин по поводу ее незаконных действий, причинивших корпорации косвенный ущерб. Я хочу привлечь внимание директоров к тому факту, что последние несколько лет были очень сухими. Если холм будет срыт, то при наступлении влажной погоды плоский участок окажется подвержен действию естественного дренажа и бушующих водяных потоков. Они избороздят лишенную защитного слоя землю, покроют владение сетью оврагов и вымоин, и участок окажется вообще непригодным для чего бы то ни было. Сейчас же холм является украшением местности. Он имеет несомненную эстетическую ценность и, кроме того, не подвержен разрушительному действию воды даже в самую сырую погоду. В свое время холм с крутыми склонами был лишен привлекательных черт. Теперь же, учитывая тот факт, что неподалеку проходит шоссе и что на холме можно сформировать террасы и провести подъездную дорогу по границе участка Клаффин, мы можем превратить владение в очень доходный район.

– Думаю, в этом что-то есть, – заявил Клайв Ректор. – Я настаиваю, чтобы вопрос был тщательно и всесторонне изучен.

– Эй, подождите, подождите, – закричал Энрайт Харлан. – Но это же попросту шантаж! Теперь вам понятно, зачем здесь появился мистер Мейсон? Он хочет втянуть вас в тяжбу. Во-первых, господа, если вы не придете к соглашению с миссис Клаффин, вы даже не сможете использовать дорогу, проходящую по ее участку. Она ведь хочет провести ее до шоссе только в том случае, если вы нивелируете свой участок и внесете свою долю в расходы по прокладке.

– Она хочет, чтобы мы заплатили за это? – спросил Латтс.

– Но ведь вам нужна дорога, не так ли? – спросил Харлан.

Езекия Элкинс повернулся к Мейсону:

– Что это за положение о нанесении косвенного ущерба, о котором вы говорили?

– Погодите, джентльмены! – воскликнул Харлан. – Если здесь начнется обсуждение правовых аспектов проблемы, то я хотел бы пригласить сюда адвоката и…

– Замолчите, – сказал Элкинс. – Вы не держатель акций и не директор. Мы просто вынуждены были терпеть ваше присутствие. Ваши интересы противоположны нашим и всегда были таковыми. Продолжайте, мистер Мейсон. Так что там насчет косвенного ущерба?

– Согласно общему гражданскому праву, – пояснил Мейсон, – всякая собственность защищается законом о непричинении косвенного ущерба. В эту концепцию были недавно внесены некоторые изменения и дополнения согласно разделу 832 Гражданского кодекса: перед тем, как любое лицо произведет любые действия на своем участке, наносящие косвенный ущерб смежным участкам, оно должно известить об этом в письменном виде владельца или владельцев этих смежных участков. Предупредила ли миссис Клаффин вашу корпорацию о намерении провести на своем участке земляные работы?

– Нет, она этого не сделала, – ответил Ректор.

– Не спешите, – снова встрял Харлан. – Не поддавайтесь на эту провокацию!

– Надо посоветоваться с адвокатом, – заявил его Реджерсон Неффс.

– Но адвокат уже здесь, – возразил Ректор. – Я предлагаю прервать заседание.

– Поддерживаю, – сказал Герберт Докси.

– Подождите, подождите, – настаивал Харлан. – Мы ведь не рассмотрели вопрос, ради которого собрались. Мы…

– Замечание по порядку ведения, – перебил Реджерсон Неффс. – Предложение о перерыве в заседании было внесено в соответствии с порядком ведения. Оно было поддержано. Ставлю вопрос на голосование.

– Джентльмены, прошу высказаться «за» или «против»! – рявкнул Элкинс.

«За» произнесли четыре голоса.

Все задвигали стульями.

– Заседание совета директоров на сегодня закончено, – заявил Элкинс. – Мистер Мейсон, я хочу с вами поговорить.

Энрайт Харлан бесцеремонно отодвинул Элкинса в сторону и встал перед Мейсоном. Мейсон отметил, что этот мужчина, несмотря на злобу, исказившую черты, все равно оставался красавцем. Он был высок, обладал атлетической фигурой с узкими бедрами и широкими плечами. Его серые глаза метали молнии.

– Вы что, пытаетесь превратить сделку в судебное дело?! – закричал он.

Мейсон ухмыльнулся:

– Отнюдь. Я пытаюсь судебное дело сделать предметом сделки.

И зашагал прочь.

Глава 5

Мейсон закончил диктовать, отодвинул корреспонденцию в сторону и сказал:

– Я не успеваю вникать во все это, Делла.

– Сегодня ты неплохо продвинулся, – ответила она. – Еще немного поработаем завтра, и можно считать, что с важными вопросами мы разделались.

Мейсон с отвращением посмотрел на кипу почты.

– Что ж, уже двадцать минут шестого. Мы снова переработали.

– Ты уходишь? – спросила Делла.

– Нет, мне надо уточнить кое-какие статьи кодекса. Проведу час-другой в библиотеке. А ты иди, Делла. Извини, что задержал тебя.

В дверь постучали, и в комнату просунула голову Герти, секретарша по приему посетителей.

– Вы не оставили мне инструкций насчет миссис Харлан, – сказала она и многозначительно добавила: – Той женщины, что была у вас утром.

– А что с ней? – спросил Мейсон. – И что вы делаете здесь так поздно? Я думал, что вы давно уже закрыли заведение и ушли.

– Миссис Харлан на телефоне. Ей необходимо срочно поговорить с вами. Я ответила, что не уверена, на месте ли вы, – рабочий день закончился, но я попытаюсь вас отыскать. А на работе я задержалась, чтобы дождаться своего парня, и, когда телефон зазвонил, сняла трубку.

– Я поговорю с ней, – сказал Мейсон.

Герти кивнула и вернулась в приемную. Мейсон поднял трубку параллельного аппарата. Спустя секунду раздался щелчок.

– Алло, – настороженно произнес адвокат.

– Мистер Мейсон, это вы?

– Я.

– Это Сибил… Сибил Харлан.

– Да.

– Мистер Мейсон, случилось… Я должна вас немедленно увидеть! Случилось нечто совершенно непредвиденное.

– Минутку, – сказал Мейсон. – Возьмите себя в руки. У вас, похоже, истерика.

– Так и есть… Сейчас я успокоюсь. Я просто нервничаю.

– Где вы находитесь?

– Я у вокзала. Приехала на такси, потому что думала, что это будет выглядеть менее подозрительно и…

Мейсон прервал ее и резко сказал:

– Никаких подробностей по телефону! Хватайте такси и езжайте ко мне как можно быстрее. Моя приемная закрыта. Пройдите по коридору бокового выхода до двери с надписью «Частное помещение». Постучите, я вам открою.

– Спасибо вам, большое спасибо, – зачастила она. – Я боялась, что не смогу до вас добраться.

– Не теряйте времени. Приезжайте скорее.

Мейсон повесил трубку и сказал Делле:

– Позвони Полу Дрейку из Детективного агентства Дрейка.

Делла Стрит двинулась к приемной.

– Нет-нет! – воскликнул Мейсон. – Я не хочу, чтобы звонок был зарегистрирован. Позвони по моему личному телефону. Я просто хочу увериться, что смогу до него добраться, если Дрейк мне понадобится.

Делла Стрит набрала номер, вслушалась, кивнула и протянула трубку Мейсону.

– Алло, – сказал Мейсон, услышав в трубке голос Дрейка.

– Привет, Перри. В чем дело?

– Тебя можно будет поймать по этому телефону в течение часа или около того?

– Можно.

– Похоже, у меня наклевывается срочное дело. У тебя там есть под рукой какие-нибудь оперативники?

– Сидит парочка агентов, отчеты строчат. Могу задержать их, если нужно.

– Задержи, – попросил Мейсон.

– А что за дело?

– Сам еще не знаю, Пол. Все, что у меня пока есть, это звучание женского голоса. Эту женщину нелегко вывести из себя, а сейчас она близка к истерике. Так что посиди в своей конторе еще какое-то время.

– Она твоя клиентка? – поинтересовался Дрейк.

– Да, и от нее намерен уйти муж. Но она не собирается сдаваться без борьбы. А теперь, судя по всему, она влипла в какую-то неприятность.

– А-а, – протянул Дрейк. – Ну, тут все ясно. Тот самый случай: в глазах у нее потемнело, она почувствовала, что в руке у нее что-то дергается и слышатся громкие звуки. А потом она посмотрела вниз и увидела, что в руке револьвер, а на полу лежит Джон, и она понятия не имеет, как он там очутился. И она склонилась над его бездыханным телом и умоляла: «Джон, о Джон, скажи мне что-нибудь! О Джон, пожалуйста, скажи хоть слово!» Ну, а потом она позвонила своему адвокату.

– Кончай трепаться, – отозвался Мейсон. – Возможно, ты гораздо ближе к истине, чем думаешь. Так что оставайся в конторе и будь готов выехать ко мне по первому звонку.

Мейсон повесил трубку, глянул на часы и сказал Делле:

– Что ж, тебе тоже придется задержаться. Обед за мной: я компенсирую сверхурочные.

– Уговорил. Займемся пока почтой?

– Нет, – ответил Мейсон. – Я хочу прокрутить ситуацию в уме еще раз, чтобы все факты были упорядочены. Возможно, нам придется работать очень быстро.

Адвокат принялся мерить кабинет шагами, наклонив голову и засунув большие пальцы в проймы жилета. Делла Стрит следила за ним с озабоченностью няньки.

В течение последующих десяти минут Мейсон десять раз глядел на часы. Потом Делла услышала торопливые шаги в коридоре и стук в дверь.

Делла Стрит распахнула ее. На пороге стояла Сибил Харлан. Ее лицо было застывшей маской.

– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Проходите и садитесь. А теперь рассказывайте, что случилось.

– Джордж Латтс, – сказала она после того, как Делла Стрит закрыла дверь.

– Что с ним?

– Он мертв.

– И как он умер?

– От огнестрельного ранения.

– Где?

– В грудь. Я…

– Нет, нет, – сказал Мейсон. – Я имел в виду другое. Где он находился, когда его застрелили?

– В том доме на холме.

– Кто с ним был?

– Я.

Мейсон подошел к миссис Харлан вплотную. Его голос зазвучал резко, почти грубо:

– Не надо мелодрам. Возьмите себя в руки. Там был еще кто-то?

– Только один человек.

– Кто?

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?

– Кто-то прятался в доме. Кто-то, у кого был ключ.

– Продолжайте, – приказал Мейсон. – Я хочу полной ясности.

– Джордж Латтс своего не упустит. Он почувствовал, что раз вы купили его две тысячи акций за тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов, значит, акции вскоре должны возрасти в цене. Никто не знал, за сколько он продал свой пай. Видимо, после совещания директоров Реджерсон Неффс продолжал возмущаться, что Латтс продал свою долю. Тогда Латтс предложил выкупить долю Неффса за любую цену.

– Ну и?

– Ну и Неффс продал свои три тысячи акций по цене восемь долларов за штуку, и Латтс выписал ему чек на сумму в двадцать четыре тысячи долларов.

– Что сделало его обладателем трех тысяч акций, – задумчиво прокомментировал Мейсон, – вместо двух тысяч, которые у него были утром. И плюс к тому – восемь тысяч семьсот пятьдесят долларов чистой прибыли.

Миссис Харлан кивнула.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Я возвращалась из салона красоты. Латтс ждал меня.

– Во сколько это было?

– В четыре с небольшим.

– Откуда он узнал, где вы находитесь?

– Латтс звонил мне домой. Там как раз была девушка, которая три раза в неделю приходит делать уборку. Когда я ей позвонила, чтобы узнать, нет ли новостей, она сказала, что в половине четвертого звонил мистер Латтс и сказал, что ему надо срочно связаться со мной. Ну, она и сказала ему, что я в салоне красоты.

– И чего он от вас хотел?

– У него на уме был шантаж.

Глаза Мейсона сузились.

– Продолжайте, я хочу знать все детали. Постарайтесь ничего не упустить.

– Он все продумал – старый скряга… жадный, хитрый…

– Опустим лирику. Рассказывайте, что случилось.

– Латтс пригласил меня в свою машину. Сказал, что хочет кое-что мне показать. Было в его поведении и голосе… нечто… Словом, у меня возникли подозрения.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Латтс каким-то образом узнал, что я именно та персона, интересы которой вы представляли, покупая у него пакет акций.

– Как он это узнал?

– Понятия не имею. Я все передумала, все варианты перебрала. Ничего в голову не приходит. Но он знал. Он был совершенно уверен.

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что произошло?

– Латтс попытался… шантажировать меня. В каком-то смысле. Он меня прижал к стене… мне пришлось делать то, чего он хотел.

– Почему?

– Я не решалась поставить его на место, мистер Мейсон. Если бы Энни узнал, что именно я поручила вам выкупить эти акции, он сообразил бы, что я пытаюсь расстроить его дела с Рокси Клаффин. И это стало бы последней каплей… Он сразу ушел бы от меня. А Латтс угрожал пойти к Энни и все ему рассказать.

– Так, дальше, – сказал Мейсон.

– Конечно же, Джордж Латтс понятия не имел, что я задумала на самом деле. Он просто решил, что у меня есть какая-то скрытая информация, и предположил, что я хочу хорошенько запугать Рокси, чтобы она дешево продала мне свой участок. Латтс знал, что Энни никогда не позволит себе поступков, противоречащих интересам его клиента. Поэтому он сделал вывод, что я веду собственную игру и пойду на все, чтобы только Энни ничего не заподозрил. Ну, он и сказал мне, чтобы я все ему выложила, иначе он все расскажет Энни. Вы понимаете, в каком положении я оказалась, и понимаете мотивы его поступков. Если Латтс прикупил пакет акций по восемь долларов за штуку, а я знаю некую информацию, которая может довести стоимость акций до шестнадцати долларов за штуку, то, разумеется, ему надо нахапать этих акций как можно больше. Но, конечно же, прежде, чем начать вкладывать в них еще большие деньги, следует выведать, что же такое мне известно, чего никто не знает.

– То есть об истине он и не догадывался?

– Нет. Он просто думал, что в этом деле есть скрытая информация, что у меня чисто денежный интерес.

– Так что же сделал Латтс?

– Велел сесть в его машину. Я села. Он поехал на наш участок и всю дорогу пытался вытянуть из меня эту самую информацию. Так мы подъехали к дому на холме.

– И здесь он припарковал машину?

Сибил кивнула.

– Вы пошли в дом?

– Не сразу.

– Кто открыл дверь?

– Латтс. У него был ключ.

– И что случилось?

– Я была в панике. Я понимала, что если он обыщет дом и поднимется на третий этаж, то, заглянув в ту самую комнату, сразу поймет, за кем я вела слежку и зачем. Ну, а обнаружив это, он сразу же сложит два и два и тогда уже сможет по-настоящему меня шантажировать.

– Вы пытались остановить Латтса?

– Конечно!

– Но у вас ничего не вышло?

– Я решила, что, если я останусь в машине и даже не шевельнусь, чтобы из нее выйти, он передумает.

– Но он не передумал?

– Сначала почти сработало, мистер Мейсон. Латтс сидел и говорил со мной минуту-другую, но он продолжал думать, что внутри дома есть что-то такое, что повлияло на мой интерес к акциям. Я поняла: Латтс твердо решил осмотреть дом.

– И он пошел туда?

– Да.

– А вы остались в машине?

– Да.

– И что вы делали?

– Притворялась, что мне все это совершенно неинтересно. Включила радио, слушала какой-то джаз.

– Хорошо. Что было дальше?

– Ну, минуты через три-четыре мне пришло в голову, что если я буду рядом с ним, то, может быть, каким-то образом переключу его внимание, и он не догадается, зачем я использовала комнату наверху. Понимаете, если бы он догадался и рассказал Энни, что я шпионила за мужем… ну, Энни просто взбесился бы. Я не могла позволить ему раскрыть мою тайну.

– И что вы сделали?

– Ну, я выключила радио, выскочила из машины, подбежала к дверям и позвала Латтса. Я думала, что смогу быстренько сочинить какую-нибудь историю, чтобы вытащить его из дома.

– Вы его позвали. И что?

– Он не ответил.

– И тогда?

– Я стала подниматься вверх по лестнице.

– И?

– Продолжала звать его.

– Любой, кто был внутри дома, мог слышать, как вы поднимаетесь?

– Да, конечно.

– Дальше!

– На втором этаже его не было. Я начала подниматься на третий. И там он лежал на ступенях. На его груди была кровь и… О, это было ужасное зрелище!

– Вы слышали выстрелы?

– Нет.

– Сколько ран было у него в груди?

– Не знаю, я не смотрела.

– Но вы убедились, что он мертв?

– Да, я попыталась нащупать пульс. Пульса не было.

– Что было дальше?

– Я услышала того, третьего, который был наверху.

– Где?

– Наверху, на третьем этаже. Он крался, ступая на цыпочках. Сначала скрипнула одна половица, потом другая. А потом я увидела револьвер и пальцы, сжимающие оружие…

– Это была мужская рука или женская? – спросил Мейсон.

– Бога ради, мистер Мейсон, не спрашивайте! Когда я услышала этот скрип половиц, у меня ноги стали ватными, а когда я увидела пистолет, я испустила такой громкий крик… И бросилась вниз с такой скоростью, что, наверное, не касалась ступенек. Из дома я вылетела пулей – кажется, снесла дверь с петель.

– И продолжали кричать?

– Ну, я, наверное, раза два закричала, когда бежала вниз, к подножию холма. Но потом постаралась не сбивать дыхание, чтобы можно было бежать быстрее.

– За вами никто не гнался?

– Никто. Я оглядывалась. Поверьте, мистер Мейсон, никогда в жизни я так быстро не бегала!

– Да-да. Что дальше?

– Я бежала, пока не выбилась из сил, и была так напугана, что мне казалось, что сердце перестало работать. Мне пришлось перейти на шаг, чтобы отдышаться, но как только я передохнула, я снова побежала… и еще… и еще. Словом, я бежала, пока не очутилась на дороге.

– А почему вы не воспользовались автомобилем Латтса?

– Он заглушил мотор, а ключ забрал с собой, когда пошел в дом. Он не собирался испытывать судьбу – а вдруг я угоню машину и оставлю его с носом. Ему нужна была информация. Он желал знать, что же такое мне известно про акции и про участок, что неизвестно ему. Каждая минута для него была дорога. Он планировал тем же вечером прикупить еще акций, если получится.

– И вы думаете, он ни о чем не догадывался?

– Ну, – сказала Сибил задумчиво, – когда мы отправились к этому дому, он ничего не знал. Но если он поднимался наверх и видел комнату – газеты на кресле и все такое, – то мог уже и догадываться.

– Вы не можете сказать, сколько выстрелов было сделано?

– Нет. Наверное, я их не слышала, потому что радио в машине было включено.

– Хорошо, продолжайте, что было дальше?

– Ну, я думала, что проголосую на дороге… Я была в такой панике, что решила остановить первую попавшуюся машину, куда бы она ни ехала. Но мне повезло. По направлению к городу шло такси. Видимо, водитель отвез пассажира в какой-нибудь загородный клуб и теперь возвращался. Я увидела его и начала махать руками. Водитель заметил меня и затормозил, он даже съехал с шоссе на подъездную дорогу, чтобы меня забрать.

– Он видел, что вы бежали?

– Думаю, да. Наверное, я выглядела ужасно.

– Что он сказал?

– Ну, конечно, проявил любопытство… Поинтересовался, все ли со мной в порядке, не напал ли на меня кто-нибудь, не случилось ли чего…

– А вы?

– Сказала ему, что все в порядке, просто я спешу, потому что боюсь опоздать на поезд.

– Поезд?

– Да, я сказала, чтобы он отвез меня на вокзал. Я думала, что там смогу взять другое такси и…

– Но у вас не было багажа.

– Да, но я сказала, что мой муж отправился с багажом заранее и мы должны встретиться перед отходом поезда. Я завозилась и теперь вот опаздываю…

– Водитель такси еще что-нибудь спрашивал?

– Он пытался втянуть меня в беседу, но я напустила на себя неприступный вид, и он отвязался. В его пользу можно сказать, что до вокзала он меня довез очень быстро.

– Иными словами: вы считаете, что убедили его?

– Думаю, да. Сначала он задавал вопросы, а потом потерял к моей истории всякий интерес.

Мейсон спросил:

– Почему вы сразу не обратились в полицию?

– Я была напугана. История и так достаточно подозрительная, а как только она будет предана огласке, Энни сразу же все поймет. Я вложила в дело спасения своего замужества тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов и не собираюсь теперь идти на попятный.

– Минутку, – сказал Мейсон, – давайте кое-что уточним.

– Что именно?

– В спасение своего замужества, – ответил Мейсон, – вы вложили тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов нынешним утром. Но с того времени ситуация изменилась. Много чего произошло.

– Я все еще борюсь за сохранение своей семьи.

– Возможно, вам сейчас надо бороться за свою жизнь, – заявил Мейсон. – Вы замешаны в деле с убийством. Вы рассказали мне историю, которая, боюсь, не убедит полицию.

– Вы мне не верите?

– Я-то склонен вам верить, – сказал Мейсон. – Потому что встречался с вами до этого и уже понимаю кое-какие мотивы вашей импульсивной натуры. Вы – азартный игрок. Вы придумываете какой-нибудь оригинальный план, а потом ставите все на кон, чтобы только его осуществить. Но точно так же вы способны поставить на карту свою жизнь и свободу, чтобы удержать при себе мужа.

– Без мужа мне не жить. Я слишком люблю его. Слишком.

Мейсон задумчиво смотрел на нее.

– Как адвокат я могу дать вам лишь один совет.

– Какой?

– Разрешить мне набрать номер и изложить полиции все, что вы только что мне рассказали.

– Я не могу этого позволить, мистер Мейсон.

– Но почему?

– Вы знаете почему. Как только Энни станет известно, что я была там с Джорджем Латтсом, он сразу же поймет, что ваше внезапное появление среди пайщиков компании инспирировано мной. Деньги, которые я вложила в спасение своего замужества, окажутся тогда тем самым средством, с помощью которого это замужество будет начисто уничтожено.

– Я все же настаиваю на своем. По закону вы должны поставить в известность полицию.

– Предположим, я этого не сделаю. Вы меня выдадите?

– Я адвокат, – ответил Мейсон.

– А мисс Стрит? – спросила Сибил Харлан, глядя на Деллу тяжелым, оценивающим взглядом.

– Она – мой секретарь, – ответил Мейсон. – Все, что она узнает по ходу того или иного дела, является профессиональной тайной. Вы можете положиться на нее.

– И на том спасибо, – сказала Сибил.

– Что вы хотите этим сказать?

– Уж если я начала игру, то не стану скулить и плакать, если проиграю. Насчет этого можете не беспокоиться, мистер Мейсон. Каким бы горьким ни было лекарство, я его приму. И я войду в газовую камеру с улыбкой на устах и с радостью в сердце. Если мне не удастся удержать мужа, не удастся спасти свой брак, то и жить мне больше незачем.

Мейсон нахмурился.

– Вот это меня и пугает больше всего. Вы играете в свою азартную игру и не чувствуете, как вас заносит.

– Если я играю, я ставлю на кон все.

– Что вы и сделали, – кисло заметил Мейсон. – Итак, вы намерены поставить в известность полицию?

– Нет.

– В принципе это должен сделать я. Если вы мне скажете, чтобы я не звонил, я не буду этого делать. Однако вы не правы.

– Почему?

– Потому что они могут сами раскопать, что вы были там с Латтсом. А поскольку вы их об этом не уведомили, то…

– Но ведь в полицию мне надо было позвонить сразу же – сейчас уже поздно.

– Да, пожалуй, поздновато, – согласился Мейсон.

Она развила тему:

– Посмотрите на все это с точки зрения полиции… и газетчиков. Я нахожусь на месте происшествия вместе с Латтсом. Он пытается шантажировать меня. Что-то происходит, и Латтс из шантажиста становится покойником с огнестрельной раной в груди. Я убегаю. Я даже не пытаюсь позвонить в полицию. Я беру такси и доезжаю до вокзала – водитель наверняка запомнил меня. Затем я обращаюсь к своему адвокату. Адвокат советует мне обратиться в полицию… Если сложить два и два, то что получается?

– То, что вы – подозреваемая номер один.

– Прекрасно, – заявила она. – Значит, ничего другого не остается, как только попытаться вытащить меня из этого. Никто не сможет доказать, что я была там с Латтсом.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Тот револьвер, что был у вас утром, где он?

– В моей машине, в отделении для перчаток.

– Он был у вас в сумочке.

– Да, но я переложила его в отделение для перчаток, когда отправилась в салон красоты.