Текст книги "Рокировка"

– Так точно, – кивнул Сашка и, расстегнув рубаху, снял с шеи мешочек с бумагами.

Достав из него все полученные документы, он молча подал их офицеру. Кивнув, тот быстро, но внимательно просмотрел все документы и, возвращая их владельцу, спросил:

– А почему именно в Россию? Обычно отсюда стараются уехать в Новый Свет. А вы в дикую страну рветесь, – в голосе его прозвучала усмешка.

– Ну, те, кто это говорят, по-настоящему диких стран не видели, – усмехнулся в ответ Сашка. – А в Россию только потому, что язык знаю. Английским не владею, а по-французски там редко кто говорит. Да и большая она, Россия. Может, и мне где-нибудь в ней уголок найдется.

– А чем заниматься собираетесь? – с интересом уточнил офицер.

– Я неплохо разбираюсь в механике, – пожал Сашка плечами.

– Следуйте за мной, – подумав, приказал офицер. – Я представлю вас первому помощнику. Как он решит, так и будет. Макар Ильич. И ты с нами ступай.

Офицер провел парня длинными коридорами и, поднявшись на третий ярус, постучал в какую-то дверь. Получив разрешение, он прошел в каюту и спустя пару минут, выглянув, велел Сашке войти. Первый помощник, мужчина чуть старше средних лет, с седыми висками и аккуратно подстриженными русыми усами, окинул парня долгим, внимательным взглядом и вместо приветствия потребовал документы. Сашка, так и не убравший их обратно в мешочек, быстро достал бумаги из кармана и, положив их на стол, отступил назад.

– Бывший солдат, значит, – задумчиво протянул помощник капитана.

– Так точно, ваше благородие. Списан после тяжелой контузии, – четко ответил Сашка, принимая уставную стойку.

– А чего билет покупать не стал?

– Билет третьего класса стоит сто десять франков. А мне по списанию всего три сотни заплатили. За билет отдай, за еду отдай, пока доедешь, придется в порту милостыню просить. А так я сильный и работы не боюсь. Что скажут, то и стану делать.

– Нам палубных матросов не хватает. Возьмешься? – спросил помощник, внимательно отслеживая его реакцию.

– Мне бы где-нибудь от пассажиров подальше, – чуть скривился Сашка. – С такой рожей я всем пассажирам аппетит испорчу.

– Скажу боцману, чтобы ставил тебя в ночную вахту, – ответил помощник, понимающе усмехнувшись. – Согласен?

– Да я со всем удовольствием, ваше благородие. Надоело уже в порту сидеть, – горячо заверил парень. – Главное, чтобы на меня за внешность жаловаться не стали.

– Разберемся, – улыбнулся помощник и, отдавая бумаги приведшему Сашку офицеру, приказал: – Оформите временный паспорт и передайте парня боцману.

– Он тут, в коридоре дожидается, – быстро доложил дежурный офицер.

– Вот и хорошо. Пусть наш гость работает до Одессы.

– Благодарю, ваше благородие, – снова обозначил Сашка поклон, как видел в нескольких фильмах. Получилось вроде неплохо. Во всяком случае, во взгляде старшего помощника мелькнуло что-то вроде одобрения. Офицер же, приведший Сашку сюда, только чуть выгнул бровь.

Они вышли в коридор, и офицер, отдавая бумаги боцману, быстро объяснил ему решение старшего помощника. Внимательно выслушав офицера, боцман расправил усы и, многозначительно откашлявшись, кивнул:

– Добро, ваше благородие. Все исполню, не извольте беспокоиться. И дело ему подходящее найду. С этим у нас запросто. Всегда есть, чем занять. Пошли, француз.

– Меня Саша зовут. Александр Мерсье. Саша по-русски, – ответил парень, не трогаясь с места.

– Ну, Саша так Саша, – хмыкнул боцман и, развернувшись, двинулся обратно к трапу. – У тебя на берегу еще дела какие есть? – спросил он, быстро шагая по коридору.

– Вещи забрать да попрощаться. Двух часов хватит, – так ответил парень, не отставая от него.

– Ужин у нас в восемь. До этого часу свободен. Не придешь, считай и, разговора не было, – чуть подумав, решительно заявил боцман. – Бумаги твои пока у меня останутся.

– А когда отходим? – на всякий случай уточнил Сашка.

– Послезавтра бункеровку заканчиваем, принимаем пассажиров и отваливаем.

– Понятно. К ужину буду, – решительно кивнул Сашка и, не останавливаясь, скатился по трапу на пирс.

Проскочив между пакгаузами, он выскочил на улицу сквозь дыру в старом заборе и тут же свернул в узкий переулок. Идти к кофейне обычными путями он не хотел. Искать его так пока и не перестали, хотя наглых вторжений больше не было. Обойдя все крупные улицы закоулками и дворами, он добрался до нужного дома и, убедившись, что его никто не видит, проскользнул в заднюю дверь кофейни. Едва Сашка успел прикрыть за собой дверь, как тут же попал в жаркие объятия Мадлен.

– Где тебя носило? – спросила она, едва оторвавшись после поцелуя.

– Есть нужный пароход. Я договорился на переезд матросом. За вещами пришел и попрощаться, – коротко сообщил Сашка.

– Куда едешь? – вздохнув, спросила женщина.

– В Россию.

– К этим дикарям?

– Никогда так не говори. Они такие же люди, как и мы. А по размеру их страна в шесть раз больше, – наставительно ответил Сашка.

– Да и черт с ними. Пошли, – опомнившись, скомандовала Мадлен и, ухватив его за руку, стремительно потащила наверх.

Спустя полтора часа, отдышавшись, Сашка оделся и, поцеловав женщину, вышел из дома. Изрядно потяжелевший хурджин оттягивал плечо, оба дамасских кинжала были засунуты за пояс, по бокам, а настроение было безоблачным. Наступал очередной этап жизни. Сашка уже был на территории порта, когда дорогу ему заступили четверо. Быстро осмотревшись и убедившись, что больше никого нет, парень сделал шаг к стене и, снимая с плеча мешок, сказал:

– Зря вы это, парни. Денег у меня нет.

– Зато за голову твою нам хорошо заплатят, – хмыкнул старший бандит. – Давай сюда свой мешок и повернись спиной. Руки сложи сзади, – приказал он, подходя к парню.

– Может, тебе еще и рожу вареньем намазать? – спросил Сашка и, сильным толчком швырнув ему хур-джин, выхватил кинжалы.

Клинок в правой руке едва заметно скользнул по его жилистой шее, и бандит, выронив мешок, с хрипом начал оседать, булькая горлом. Кинжал левой руки с едва слышным хрустом пробил ребра шедшего за ним бандита, и парень, рванув оружие на себя, сильным ударом ноги отшвырнул его на третьего бандита и тут же бросился к четвертому. Левый кинжал полоснул по руке, сжимавшей револьвер, а правый клинок вонзился в шею. Стремительно развернувшись, Сашка подскочил к третьему бандиту и ударил сразу двумя руками. В горло и грудь.

Выпрямившись, он, чуть задыхаясь от избытка адреналина в крови, быстро осмотрелся и, убедившись, что схватки никто не видел, тщательно вытер клинки об одежду одного из бандитов. Потом, убрав их в ножны, принялся обыскивать тела, стараясь не запачкаться в крови. Быстро собирая все, что может иметь хоть какую-то ценность, он скидывал добычу в хурджин. Убедившись, что живых нет, а на телах не осталось ничего мало-мальски ценного, он завязал горловину мешка и, закинув его на плечо, поспешил к пароходу.

Уже на пирсе парень неожиданно понял, что только что легко зарезал четверых бандитов, которые хорошо знали, как держать в руках оружие. Два взятых с них револьвера об этом говорили ясно. Их подвела самонадеянность и желание выслужиться. Они хотели привести возмутителя спокойствия к своему главарю живым. Но самое главное, что сам Сашка даже сейчас, уже успокоившись, не испытывал ни малейшего раскаяния или угрызений совести. Словно не людей живых резал, а траву косил.

На вахте у трапа стоял уже другой матрос, так что Сашка, поднявшись на площадку трапа, попросил его позвать Макара Ильича. Окинув его удивленным взглядом, матрос достал свисток и, выдув замысловатую трель, снова убрал его в карман. Появившийся словно из-под палубы боцман, увидев парня, удовлетворенно кивнул и, махнув рукой, скомандовал:

– Явился. За мной иди.

Отведя Сашку на нижнюю палубу, он свернул в боковой коридор и, толкнув одну из дверей, жестом указал ему в проход, попутно поясняя:

– В кубрике у нас постоянная команда живет. А временные, вроде тебя, вот в таких кандейках обитают. Бросай вещи, и пошли в каптерку. Переодевать тебя станем. Раз уж решил стать матросом, так изволь соответствовать.

– Это я всегда пожалуйста, – усмехнулся Сашка, засовывая свой мешок в рундук.

– У нас не воруют, так что двери не запираются, – высказался боцман, по-своему оценив взгляд парня, брошенный им на дверь.

– Ну и слава богу, – развел Сашка руками и последовал за боцманом, получать форму и наряд на работу.

* * *

Веревочная швабра со смачным плюхом опустилась на палубу, и Сашка, вздохнув, принялся елозить ею по ровным тиковым доскам.

«Взялся за гуж, полезай в короб», – усмехнулся он про себя, выплескивая грязную воду за борт.

Матрос из него был никакой, так что все его обязанности сводились к простому и понятному, принеси – подай, иди нафиг, не мешай. Главное, что дело свое он должен был делать после полуночи, чтобы не беспокоить пассажиров. Этого он и добивался. Так парень не привлекал к себе внимания и не пугал важных персон своей рожей. Днем, отоспавшись в своей кандейке, он выполнял разовые поручения, постоянно держась поблизости от боцмана.

Тот умудрялся инспектировать судно, не попадаясь на глаза пассажирам. То и дело в коридорах нижней палубы слышался его зычный голос, раздававший указания матросам. Сашка, пользуясь относительной свободой, на палубу вылезал только ночью. А вот днем делал все, что было приказано. Впрочем, особых поручений для него у боцмана не было. Ведро, швабра и забортная вода, это все, что ему доверяли. Но парень и не думал огорчаться. Главное, он двигался в нужном направлении, а остальное и потерпеть можно.

Так было и в тот день. Пароход благополучно прошел пролив Дарданеллы и Мраморное море, когда вахтенный матрос распахнул дверь его кандейки и, не переступая комингс, порог по-сухопутному, скомандовал:

– Саня, хватай ведро и швабру и бегом на верхнюю палубу. Там срочно прибрать надо. Боцман приказал. Он и сам там. Тебя ждет.

Кивнув, Сашка одним движением поднялся с койки и, прикрыв за собой дверь, поспешил за инвентарем. Выбравшись на палубу, он пошел в указанном направлении, стараясь держаться подальше от чистой публики. Макар Ильич, увидев его, одобрительно кивнул и, жестом подозвав поближе, тихо велел:

– Вон там, на площадке народ видишь?

– Так точно.

– С нашего краю на палубе кровь. Замой, пока не засохла.

– Сей момент сделаю, – быстро кивнул Сашка и, не удержавшись, спросил: – А кровь-то откуда? Случилось чего?

– А-а, – скривился боцман, обреченно махнув рукой. – Скучно господам, вот и удумали кулачной борьбой развлекаться. Англичанин там один. Ловок, бес. Уже третьему противнику морду разбил. Так что ты поосторожнее. И главное, водой никого не забрызгай.

– Так, может, вы со мной пойдете. Как-никак, вы при должности, а я так, матрос, – чуть подумав, предложил Сашка. – Пусть видят, что о них заботу проявляете.

– И то верно, – вздохнув, согласился боцман. – Пошли.

Быстро сбросив ведро за борт, парень ловко вытянул его за веревку наверх и, стараясь не расплескать воду, поспешил за начальством. Аккуратно потеснив зрителей, боцман пальцем указал Сашке на пятна крови, и тот тут же принялся смывать ее, стараясь не сильно шлепать мокрой шваброй по доскам. Между тем на площадке, огороженной четырьмя стульями и веревкой, прохаживался крепко сбитый мужчина в спортивном трико. И боксерских перчатках.

Увидев этот наряд, Сашка едва сдержал смех. Уж очень это все напоминало кадры из фильмов. Англичанин в очередной раз пригласил на ринг нового противника, но желающих так и не находилось. Тогда он жестом подозвал к себе мужика средних лет, очевидно слугу, и, прошептав ему что-то, громко сказал:

– Я хочу добавить интереса в наше развлечение. Господа, я заплачу любому, кто выйдет на ринг, двадцать английских фунтов.

Зеваки дружно начали переглядываться. Сашка, отжав швабру, принялся снова затирать кровь.

– Тридцать фунтов, господа! – увеличил ставку англичанин, уже начиная злиться. Слуга по его знаку достал из кармана бумажник и, отсчитав нужную сумму, вскинул купюры над головой.

– Смени воду и протри чистой, – тихо приказал боцман, окинув взглядом Сашкину работу.

Кивнув, парень подхватил ведро и поспешил к борту. Быстро сменив воду, он вернулся обратно, но доделать работу не успел.

– Пятьдесят фунтов! – яростно выкрикнул англичанин и, не увидев желающих, обратил внимание на работающего парня. – Эй, ты. С ведром. Сюда иди, – приказал он, ткнув в направлении парня боксерской перчаткой.

Сказано это было по-английски так, что для парня не было проблемой сделать вид, что он не понял, что обращаются к нему. Он и вправду не знал этого языка. Впрочем, он изначально старался держаться так, чтобы его прикрывали зеваки, и смотрел на ринг только краем глаза.

– Я сказал, подойди сюда, парень, – прорычал британец, подскакивая к веревке.

Боцман незаметно толкнул Сашку, и тот, выпрямившись, удивленно посмотрел на странного пассажира.

– Вы ко мне обращаетесь, мсье? Простите, но я не говорю по-английски, – произнес он с безупречной вежливостью.

– Я уже понял, – хмыкнул британец с заметным презрением. – Я предлагаю тебе бой, парень. Судя по твоей физиономии, драться ты умеешь. Пятьдесят фунтов, если продержишься против меня три минуты по часам моего слуги.

– Я не знаю правил этой борьбы, мсье. Я умею драться только так, как дерутся на улицах. А там, как известно, правил не бывает, – пожал Сашка плечами, снова берясь за швабру.

– Я тебя не отпускал, – снова принялся яриться британец.

– Простите, мсье, но я нахожусь на службе и должен выполнять свои обязанности, – вздохнул парень, покосившись на боцмана.

Им на помощь протолкался вахтенный офицер и, с ходу сообразив, что происходит, попытался урезонить буйного пассажира.

– Сэр, этот матрос находится на вахте, и я не могу допустить, чтобы он развлекал только вас, – произнес он на хорошем английском.

– Здесь достаточно много пассажиров, которым скучно, – моментально нашелся британец. – Прикажите ему выйти в ринг. Это нас всех развлечет, – добавил он, презрительно усмехаясь.

– А если он нанесет вам увечье? – снова попытался разрулить ситуацию офицер. – Я не могу допустить, чтобы наш пассажир пострадал. Это плохо скажется на нашей репутации.

– Ерунда. У вас куча свидетелей, что я сам вызвал его и предложил деньги, – не унимался британец.

– Я не могу ему приказать подобное, – пошел офицер в отказ.

– Боитесь, что в его лице окажется битой вся ваша империя? – расхохотался англичанин.

– Саша, сумеешь его побить? – потемнев лицом, спросил офицер, развернувшись к парню всем телом.

– Зашибу ведь дурака, ваше благородие. Я солдат, а не спортсмен.

– Да и хрен с ним, – выдохнул офицер, явно разозлившись после слов британца. – Главное, не убей.

– Так мне долго еще ждать? – снова послышался голос задиры. – Или вы тут все окончательно струсили?

– Мсье, как я уже говорил, я не знаю правил этой борьбы, но готов с вами драться. Но имейте в виду. Я буду драться только так, как сам умею, – отложив швабру, решительно заявил Сашка, которому это бахвальство тоже начало действовать на нервы.

– Отлично! – радостно усмехнулся британец. – Дерись, как хочешь, парень. А чтобы тебе было веселее, слушайте все, – он повысил голос, развернувшись к собравшимся. – Я плачу этому парню пятьдесят фунтов, если он продержится против меня три минуты. И по одному фунту за каждый его удар, который он сумеет мне нанести. Теперь, – тут он повернулся к вахтенному офицеру, – и вы, и ваш экипаж свободны от любых обязательств. Иди сюда и становись в середину, – скомандовал он Сашке.

Нырнув под веревку, парень быстро закатал рукава и, покрутив головой, разминая шею, встал перед противником, чуть согнув руки в локтях. Британец, гоголем пройдясь по рингу, встал в картинную стойку, держа кулаки перед лицом. Сашка чуть не расхохотался, глядя на это зрелище. Противник сделал короткий шаг вперед, одновременно выбрасывая левую руку ему в лицо. Парень, ожидавший чего-то подобного, начал двигаться одновременно с ним.

Делая шаг в сторону, он открытой правой ладонью резко ударил его в локоть выброшенной руки и тут же врезал левым кулаком в бок. Не останавливаясь, он двинул противника кулаком под ухо и, задумчиво посмотрев на растянувшегося на досках палубы британца, решительно направился к его слуге. Выдернув у растерявшегося мужика деньги, он отсчитал пятьдесят три фунта и, подняв их над головой, громко объявил:

– Пятьдесят фунтов за бой и по фунту за каждый из трех ударов.

Потом, убрав деньги в карман, он вышел из ринга и, подхватив свой инвентарь, поспешил убраться с палубы. Зеваки проводили его растерянными взглядами, не решаясь возразить. Слуга, очнувшись, поспешил привести своего хозяина в сознание. Убрав инвентарь в подсобку, Сашка вернулся в свою кандейку. Там его и нашел улыбающийся боцман.

– Ну, ты ему и врезал, – со смехом проговорил он, присаживаясь на койку рядом с парнем. – Пришлось к доктору отправлять. А тот ему постельный режим прописал. Силен, приятель, – закончил он, хлопнув парня по плечу.

– Говорил же, я солдат. Я так и зашибить могу, – усмехнулся в ответ Сашка, пожимая плечами.

– Теперь верю, – решительно кивнул боцман. – Ладно, Саша. Пока суд да дело, есть к тебе еще поручение. В каюте первого помощника полы помыть надо. Он как раз на вахте. Сделаешь, и до вечера свободен.

– Сей момент сделаю, – кивнул Сашка, поднимаясь.

Они поднялись на офицерскую палубу, и боцман, открыв нужную дверь своим ключом, быстро показал ему, что именно нужно делать. Потом, отходя к двери, добавил:

– Тут тебе одного ведра хватит, так что закройся на всякий случай. А будешь уходить, просто вот эту пим-почку поверни и дверь захлопни. Он потом сам своим ключом откроет.

– Сделаю, Макар Лукич, – кивнул Сашка, принимаясь за дело.

Вымыть полы в двух небольших комнатках дело не сложное. Управившись, он подхватил чистую тряпку и быстро прошелся по всем поверхностям. Что ни говори, а угольная пыль имеет странную способность проникать куда угодно. Так что сделать это было необходимо. Сашка уже заканчивал, когда взгляд его неожиданно упал на рабочий стол офицера и наткнулся на роскошный морской атлас.

Не удержавшись, парень отложил тряпку и, отерев руки о штаны, аккуратно открыл его. И уже с первых страниц не мог остановиться. Абрис побережий, знакомый ему с самого детства, оказался совсем иным. Здесь Азовское море было соединено с Каспием несколькими реками, протекавшими вдоль Кавказского хребта. Италия имела совсем другую форму, а Крымский полуостров только выступал в море, не имея никаких заливов, вроде Каркинитского.

Захлопнув атлас, Сашка вдруг почувствовал, что ноги его не держат, и, опустившись на палубу, сжался в комок, обхватив руками колени. Только теперь он отчетливо понял, что оказался не только не в своем теле, но еще и не в своем мире. И что возврата к прежнему не будет никогда. Это осознание напугало его, выбив из колеи. И если раньше он воспринимал окружающую действительность как какое-то приключение, отмечая его словно краем сознания, то теперь он вдруг понял, что это его новая жизнь. Парень словно завис в собственном испуге. Не замечая ничего вокруг, он раскачивался, сидя на палубе и тихо подвывая.

Из этого состояния его вывела чья-то рука, потрясшая парня за плечо, и участливый голос негромко спросил:

– Александр, что с тобой?

Вздрогнув, Сашка вскинул голову и, увидев хозяина каюты, принялся тяжело подниматься на ноги, попутно утирая ладонями лицо. Он и сам не заметил, как заплакал.

– Простите, ваше благородие. После контузии у меня такие приступы иногда бывают. Я все сделал уже, когда накатило.

– Да, я вижу, – поспешно кивнул первый помощник, поддерживая его за локоть. – Это ты от боли так скулить начал? – не удержавшись, спросил он.

– Угу, – мрачно вздохнул Сашка.

– Так, может, доктора позвать? – участливо предложил офицер.

– Не беспокойтесь, ваше благородие. Боцман меня до вечера отпустил. Так что отлежусь, – поспешил заверить его парень. – Мне сейчас только тишина и покой нужны.

– Ну, ступай, голубчик, ступай, – кивнул офицер, провожая его до двери.

Механически убрав ведро и швабру в подсобку, Сашка добрался до своего закутка и, улегшись на койку, с головой укрылся одеялом. Сейчас ему было так плохо и страшно, что хотелось просто выть. Или забиться туда, где его никто не найдет. Сам того не замечая, он принялся тихо поскуливать, словно маленький, заблудившийся щенок. Незаметно последовавший за ним офицер, подобрался к двери и, прислушавшись, растерянно покрутил головой. Потом, быстро поднявшись на палубу, он нашел боцмана и, отдав ему указания, вернулся в свою каюту.

* * *

– А может, останешься? – предложил Макар Лукич, пыхнув трубкой. – Парень ты справный, работать умеешь. А что людей сторонишься, так оно и понятно. Да только и матросы наши к тебе уже привыкли. Особенно после того, как ты того британца побил, – с усмешкой закончил он.

– Благодарствую, Макар Лукич, – улыбнулся Сашка в ответ. – Да только не мое это. Да и трудно мне здесь. Ну, сам подумай, какая на меня надежда, ежели вдруг снова скрутит. И вас всех подведу, и дело испорчу.

– Это да, – смутившись, нехотя согласился боцман. – Ну, смотри. Надумаешь, милости просим. А работу подходящую найду. Не сомневайся.

– И в мыслях сомневаться не было, – тихо рассмеялся Сашка, которому боцман живо напоминал армейского старшину.

Вот уж у кого не забалуешь. Для старого прапорщика сидящий без дела солдат был сродни красной тряпке для быка. А занятия для подобных сачков он придумывал просто виртуозно. Парень вздохнул и, вынырнув из воспоминаний, удивленно посмотрел на стоящего рядом боцмана. Тот, достав из кармана какую-то аккуратно свернутую бумажку, протянул ее парню и, расправив усы, пояснил:

– Адрес тут, в Одессе, и денег малость. На первое время.

– Да как же так, Макар Лукич? – растерялся Сашка. – Я ж за проезд работал.

– Не гоношись, – сердито сдвинул боцман брови. – Это тебе матросы промеж себя собрали. За британца того. Ловок, бес. Из наших его никто б побить не смог. А ты запросто. Вот они и решили… В общем, бери, не сомневайся. И не обижай людей отказом. А адрес на тот случай, коли в Одессе задержаться придется. Там вдова старого моего дружка живет. И не дорого, и покойно тебе будет.

– Благодарствую, Макар Лукич, – растерянно пролепетал Сашка, аккуратно убирая сверток в карман.

Потом, подчиняясь какому-то наитию, он развернулся к боцману всем телом и, приложив к груди правую ладонь, медленно поклонился в пояс.

– Гм, ты это… – смутился боцман. – Не мне кланяйся. То матросам нашим. А вообще, никакой ты не француз. Наш ты. Исконный, – вдруг высказался он.

– То, Макар Лукич, одному Богу известно, – выпрямившись, грустно улыбнулся парень.

Кивнув, боцман вздохнул и, развернувшись, направился на нос. Проводив его взглядом, Сашка поспешил в свою кандейку. За вещами. Судно уже входило в порт Одессы и готовилось швартоваться. Так что и этот этап его путешествия подошел к концу. Теперь Сашке предстояло в очередной раз преодолеть бюрократический барьер, и можно будет отправляться дальше. Дождавшись, когда пассажиры сойдут на берег, он подошел к трапу и, сам того не ожидая, развернулся.

Все свободные от вахты матросы столпились на палубе, молча глядя ему вслед. Растерянно улыбнувшись, Сашка поклонился собравшимся в пояс и, откашлявшись, громко сказал:

– Благодарствуйте, братцы, за добро да за помощь. Даст Бог, отдарюсь, чем смогу. Храни вас Господь.

– Тебя храни, Ляксандр, – послышалось в ответ.

Чувствуя в горле комок, Сашка легко сбежал по трапу на пирс и, закинув мешок на плечо, быстро зашагал в сторону таможни. Пассажиры уже покинули здание, так что пятерка чиновников лениво перекладывала бумаги, дожидаясь, когда на берег начнут сходить моряки с пришедшего парохода. Подойдя к ближайшему чиновнику, Сашка вежливо поздоровался и, выложив перед ним свои бумаги, представился:

– Александр Мерсье, механик. Приехал в страну в поисках работы.

– Прибыли пароходом «Святой Михаил»? – уточнил чиновник с заметным удивлением.

– Точно так, – кивнул Сашка. – Был нанят матросом в уплату за переход от Марселя, – пояснил он, указывая на временную матросскую книжку.

Впрочем, здесь этот документ назывался как-то иначе, но Сашке это название было мало интересно. Он прибыл, куда хотел, а такие мелочи уже не важны. Возможно, и скорее всего, мнение это ошибочно, но пока ему было не до того. Чиновник, внимательно рассмотрев подписи и печать, задумчиво кивнул и настороженно покосился на парня. Потом, переведя взгляд на его мешок, хмыкнул и, покачав головой, проворчал:

– Не много же у вас вещей, господин Мерсье.

– Я был солдатом и привык обходиться малым, – пожал Сашка плечами. – Вот найду работу, тогда можно будет и хозяйством обрастать.

– А что, во Франции работы подходящей не нашлось? – задал чиновник следующий вопрос, продолжая просматривать бумаги.

– Я слышал, что здесь механиков ценят. Вот и решил попытать счастья, – пожал Сашка плечами. – Семьи у меня нет. Так что собраться, только подпоясаться.

– Откуда вы так хорошо знаете русский? – тут же последовал очередной вопрос.

– А вот этого я не помню, – вздохнул Сашка, принимая удрученный вид. – Получил тяжелую контузию и многое забыл, – тут он указал пальцем на свой шрам. – Потому и был из армии списан. Это все в бумагах есть.

– Да. Вижу, – мрачно кивнул чиновник. – Странно получается. Язык помните, дело тоже. А вот остальное забыли. Как так? – спросил он, вперив в парня внимательный взгляд.

– Сам бы знать хотел, – вздохнул Сашка, отвечая ему равнодушным взглядом. – Доктор вокруг меня только что с бубном не плясал, пытаясь мне память вернуть, да только не вышло ничего. Потому и решил уехать. Вроде как новая жизнь с чистого листа получается.

– Да уж, чего только в жизни не бывает, – проворчал чиновник, ставя в Сашкином паспорте отметку о пересечении границы и старательно переписывая нужные данные в толстый гроссбух. – Что ж, мсье, добро пожаловать с Российскую империю, – закончил он, возвращая ему документы.

– Благодарствую, сударь, – вежливо поклонился Сашка и, аккуратно убрав документы, поспешил на выход.

Теперь ему предстояло понять, каким образом и на каком транспорте можно добраться до нужных мест. Припомнив, что все основные транспортные артерии сходятся в крупные города, он решительно направился к ближайшему городовому, с важным видом стоявшему на углу. Поздоровавшись, он задал интересующий его вопрос и, получив четкие указания, отправился дальше. Как оказалось, до Киева он может доехать на почтовой карете. А дальше, до Воронежа, идет чугунка.

Мысленно подивившись странности строительства местных железных дорог, Сашка отправился к почтовой станции. Спустя час он нашел искомое и, оглядевшись, отправился к кассе. Ему повезло. Очередная карета должна была отправиться через полчаса. Купив билет, Сашка вышел из здания станции и, покрутив носом, свернул за угол. Время было к ужину и есть уже хотелось крепко. Так что, чуть подумав, парень купил пять пирожков с ливером, пару с вареньем и, прихватив стакан чаю, принялся заправляться.

Благо на билет и пирожки денег, собранных ему матросами, хватило с запасом. Про посещение банка он за всей этой суетой просто забыл. Поев, парень задумчиво почесал в затылке и, сообразив, что в дороге ему предстоит провести пару суток, поспешил к рядам торговок, сидевших неподалеку. Быстро прикупив всякой снеди в дорогу, он вернулся к станции и, услышав, что карета подана, отправился на посадку.

Вообще, с определенного момента у парня начало складываться впечатление, что его ведет по этому пути какая-то странная сила. Уж больно все легко и быстро получается. А главное, без особых приключений. Этот момент Сашку устраивал больше всего.

Почтовая карета внешне напоминала трамвайный вагон. Из тех, что стоят в музее. Деревянный ящик, поставленный на колеса. Только посадочных мест в ней было поменьше, и сиденья располагались не вдоль коробки, а поперек.

В салон, тут Сашка улыбнулся собственным мыслям, набилось человек десять. С первого взгляда было понятно, что все это люди разного сословия и достатка. Но никого из высшего общества, слава создателю, не было. Так что, выбрав себе местечко в уголке, парень засунул свой мешок под сиденье и, усевшись, прислонился плечом к стене. Судя по тому, что стена вагона была обита простой рейкой, покрытой лаком, это была карета второго, а то и третьего класса. Вдаваться в подробности Сашка даже не пытался, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

В салон заглянул крепкий седой мужик и, убедившись, что все расселись, подал кому-то знак. Звонко щелкнул кнут, и четверка упитанных меринов навалилась на постромки. Карета качнулась и начала плавно разгоняться. Прикинув скорость, с которой этот транспорт движется, Сашка только вздохнул. Потом, плюнув на грустные мысли, принялся рассматривать город. Из фильмов и книг он знал, что Одесса всегда славилась своей архитектурой. Строить из дерева там разрешали только на окраинах. Похоже, тут все было примерно так же.

Карета выкатилась на тракт и немного прибавила скорости. Понимая, что ничего нового теперь не увидит, Сашка прижал ногой свой мешок и прикрыл глаза. Его соседи, пара молодых мужчин, судя по одежде, студентов, и молодая семейная пара с маленькой девочкой на руках у жены, парня мало интересовали. К тому же, едва усевшись и рассмотрев его лицо, они принялись старательно делать вид, что Сашки тут вообще нет.

Само собой, такое отношение посторонних людей его задевало, но у него была цель, а значит, глупо было отвлекаться на подобные мелочи. Ну да. Не красавец. Как в том анекдоте, какую рожу Господь дал, ту и ношу. Так что устраивать по этому поводу шум Сашка не собирался. Он уже начал засыпать, когда соседский ребенок, воспользовавшись тем, что мать отвлеклась, подобрался поближе и, дернув парня за рукав, спросил:

– А тебе кто так лицо поцарапал?

– Мамку не послушался, вот и поцарапался, – улыбнулся Сашка, повернувшись к девчушке.

– Больно было?

– Ага. Я даже заплакал, – признался парень, продолжая улыбаться.

– Бедненький, – вдруг пожалела его девочка и, встав на цыпочки, протянула ладошку, чтобы погладить его по щеке со шрамом.

Понимая, что так детеныш просто не дотянется, он наклонился к ней, краем глаза наблюдая за реакцией родителей. Те, явно растерявшись, не знали, как реагировать на эту беседу. Мягкая детская ладошка осторожно коснулась шрама и, погладив его, опустилась.

– А сейчас болит? – задала девочка новый вопрос.

– Теперь уже нет. Это ж давно было, – ответил Сашка.

– Я тоже иногда мамку не слушаюсь, – подумав, вдруг признался ребенок.