Текст книги "Опасные объятия"

Коул повернул ее лицо к себе.

– Независимость – это одно, Аманда, а потеря репутации – совсем другое. Ты же не хочешь, чтобы в городе к тебе относились так же, как к девицам «с панели»? А такое может случиться, если узнают, что ты приводишь к себе мужчин. Да и твоему делу это не принесет пользы. Люди все истолкуют по-своему. Ты – чудесная, порядочная девушка.

– Но почему женщина в вашем представлении или порочна, или – «синий чулок». Разве у порядочной женщины не может быть увлечений?

– Потому что в Библии есть много «не». Вот почему. А я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня. – Коул начинал сердиться.

Аманда прикусила губу: она может забеременеть, и пойдут сплетни – вот почему. Но она была дочерью врача и знала кое-что, чтобы избежать этого.

– Да, верно, – сказала она. – Ну что ж, мы будем продолжать наши поездки сюда.

Коул резко поднялся и повел лошадей к ручью.

– Мы и этого не можем делать часто, иначе начнутся разговоры, – он тяжело вздохнул. – Скорее всего, мне придется уехать.

– Что?..

Коул тут же пожалел о сказанном, так как сам толком не решил ничего. Но глупость он уже сказал, теперь от этого никуда не денешься.

– Ты уезжаешь? – повторила Аманда, поднимаясь. – Ты уезжаешь!..

– Не сразу… когда потребуется…

– Почему? Куда?

– Ну… это связано все с тем же… строительством церкви. Так или иначе, мне придется доставать деньги…

– О… Так ты вернешься?!

Коул смотрел на спину лошади, не решаясь взглянуть в глаза Аманде. Он знал, что, скорее всего, не возвратится, и чуть было не сказал об этом, но не смог. Коул повернулся и увидел, как Аманда облегченно вздохнула. В ее глазах была любовь. Она верила ему. Впервые за многие годы Коул ощутил чужую боль.

– Через несколько дней я буду знать точнее. Потом поговорим об этом.

Аманда заулыбалась, надела шляпку и стала завязывать ее. Когда Коул подвел лошадей, она провела рукой по его волосам, нежно перебирая их. Она уже была в седле, Коул обнял ее за бедра, Аманда наклонилась к нему. Они поцеловались.

– Если мы будем так продолжать, – рассмеялась Аманда, – никогда не попадем в город.

– Если мы так будем продолжать, придется позаботиться о сохранении двух репутаций.

Ночь была безлунной. Коул подумал, что отправляться в такую темноту – все равно, что зайти в чулан и запереть за собой дверь. День был жарким, но сейчас Коул чувствовал холодок под курткой. Он провел рукой по подбородку, от которого теперь в разные стороны торчала фальшивая борода. Усы его всегда раздражали. Он стоял в тени веранды, около дома миссис Джесперс, ждал, пока глаза привыкнут к темноте, и прислушивался. Когда убедился, что вокруг тихо, выскользнул на улицу.

Было еще не слишком поздно, но эта часть города уже опустела. Приличные люди готовились ко сну. Из пивных, правда, слышался шум, но это было так далеко, что до Коула доносились эхом лишь отдельные звуки, вроде кто-то играл на пианино. Его шаги прошуршали по гравию. Днем он оставил взятую внаем лошадь в конюшне Макдоуэлла, на самом краю города, и предупредил, что она понадобится ему на рассвете следующего дня. В доме Макдоуэлла было уже тихо, что облегчило Коулу дело: запрячь и вывести лошадь из конюшни. Он сел верхом и тихо выехал, стараясь держаться в тени как можно дольше. Коул направлялся в горы.

Он еще вчера разведал дорогу и теперь точно знал, куда ехать. Три дня назад Коул получил все инструкции от Эйсиса во время их встречи. Если у Эйсиса сведения верные, то он уже скоро будет на месте. Выехав в пустыню, Коул перевел лошадь на мерный шаг. В темноте было опасно ехать по неровному плато. Медленная езда предоставляла время еще раз обдумать, стоит ли доверять Эйсису. Они дружили давно, но только сейчас Коул задумался, насколько хорошо он знает этого человека. Это дельце покажет, наконец, не расходятся ли у его дружка слова с поступками. Если произойдет ошибка, Коул исчезнет, и его никто больше не увидит.

Со всей предосторожностью Коул расположился на краю обрыва. Это место он выбрал заранее. Не прошло и десяти минут, как лошадиное ржание насторожило Коула. Он увидел подъезжавших всадников. Коул спустился с лошади, приспустил поводья, пробрался ползком к самому краю обрыва и посмотрел вниз: Бисбироуд вилась серебряной нитью через пустыню. Ниже, где песчаник образовал несколько выступов, спешившись, стояли четверо мужчин и тихо переговаривались. Коул не мог разобрать, о чем они говорили. Когда небо расчистилось и появилась луна, он увидел, что все они бородаты. Один из них был одет в длинное пальто, в руках он держал ружье. Остальные достали револьверы и натянули шляпы по самые глаза. Все ждали.

Вскоре раздался стук приближающегося экипажа. Всадники обвязали лица платками. Коул удовлетворенно улыбнулся – он выбрал хорошее место для засады. Экипаж грохотал совсем близко. Шайка загородила дорогу и стала требовать, чтобы экипаж остановился. Коул слышал, как один из них потребовал, чтобы им выбросили ящик с деньгами. Коул увидел, как охранник, сидевший рядом с кучером, схватил ружье. В ночи громыхнул выстрел, и охранник закричал от боли.

– Черт возьми! Зачем?! – раздался чей-то голос. – Ты убил его.

– Сейчас нет времени, – ответил другой. – Бери ящик.

Человек в длинном пальто отъехал в сторону. Трое окружили экипаж и вытащили ящик с деньгами. Коул думал, что они выведут пассажиров, но грабители очень торопились и не стали этого делать. Он подъехал довольно близко, чтобы видеть, как четверо всадников галопом помчались прочь. Заметив того, кто вез ящик, Коул поскакал следом. Как он и предполагал, грабители недолго ехали вместе. Вскоре они спешились, поделили добычу и в считанные секунды были снова на лошадях, чтобы разъехаться в разные стороны.

Коул поехал за тем, который оказался ближе всех к тому месту, где незадолго он прятался. Всадник несся так, что даже не имел возможности проверить, нет ли за ним погони. Коул преследовал его довольно долго. Наконец они выехали на дорогу, ведущую в небольшой городок Бисби. Коул нагнал грабителя на главной улице. Вор несколько расслабился и ехал потише, приглядывая, наверное, какую-нибудь пивную, чтобы прокутить часть награбленных денег. Свет луны разбивал темноту ночи, и Коул видел невысокий дом, к которому направился всадник. Приближаясь к нему, Коул повязал платок, оставив открытыми лишь глаза, и выехал, держа револьвер наготове.

– Слезай быстро! – прорычал Коул, превосходно используя западное наречие. – Руки за голову, бросай ружье!

Незадачливый грабитель удивленно уставился на Коула: «Черт…» Коул нагнулся и выдернул всадника из седла прямо в грязь. Он приставил револьвер к его груди и ждал, пока тот выбросит оружие. Коул отшвырнул в кусты его ружье.

– А теперь давай деньги, которые взял в экипаже. Быстро! – Коул понимал, что не следует много говорить, чтобы не узнали его голос. Он видел, как вор отчаянно оглядывался по сторонам в поисках помощи, но кругом было безлюдно. – Даю секунду, – прошипел Коул сквозь сжатые зубы, – ну…

Хотя Коул и не собирался стрелять в этого несчастного, но вид у него был устрашающим. Мужчина с неохотой кивнул на свои карманы. Коул быстро проверил их и вытащил два тяжелых кошелька. Он бросил кошельки в карман своей куртки. Затем рывком поставил разбойника на ноги и указал в сторону города.

– Давай, пошел!..

– Ты не…

Холодное дуло револьвера уперлось в спину вора. Бормоча проклятья, он поплелся в город. Коул подобрал поводья второй лошади, вскочил на свою и пустился в обратную дорогу, снова окунаясь в темноту пустыни. Некоторое время ему еще были слышны проклятья, выкрикиваемые вслед.

Линдер Уолтон заложил руки за спину и слегка раскачивался на носках, с удовольствием оглядывая столовую в гостинице. Негнущийся воротничок рубашки впивался ему в шею, а выходной костюм потрясал воображение своим странным покроем. Каждый раз он раздражался, что вынужден опаздывать из-за жены, но успокаивал себя тем, что Либби уже не переделаешь. Не было бы вообще никакой проблемы, если бы она не вбила себе в голову, что перед уходом на воскресную службу следует обязательно поесть. Они много раз спорили из-за этого пустяка, но ничего не помогало.

Комната быстро заполнялась людьми, и это очень радовало Линдера. Он старался не обращать внимания на Роя Аландера, решившего расположиться со своим сыном и невесткой в одном из первых рядов. Правда, его можно было обратить в свою веру, если бы Рой почаще являлся в церковь.

– Доброе утро, мистер Уолтон, – раздался сзади него приятный голос.

Линдер оглянулся и увидел Аманду Лэсситер, входившую в столовую. Девушка выглядела свежей и нарядной в розовом платье, отделанном кружевами, и милой шляпке. Он улыбнулся и подал Аманде руку.

– Рад вас видеть, мисс Лэсситер. Какой чудесный день для службы, вы не находите?!

– О да.

Уолтон восхищенно смотрел ей вслед, пока девушка пробиралась на свободное место, и думал: «Как чудесно, что Аманда регулярно посещает службы. Надо с ней серьезно поработать – мисс Лэсситер собирается причащаться на следующей неделе, когда приедет епископ». Он нахмурился, увидев, что преподобный Стори выглядит очень усталым. Коул что-то перекладывал на алтаре. Прошлая ночь не прошла бесследно – он был страшно утомлен. Конечно, он никому не сказал, что случилось накануне.

«Священники, как и врачи, часто отлучаются по своим делам – это вполне естественно. Однако в таком случае следовало поручить ведение воскресной службы младшему служителю», – так размышлял Линдер Уолтон, глядя на пастора.

В первом ряду сидел Хорэс Аландер и чувствовал себя крайне неуютно, не осмеливаясь взглянуть на лица удивленных прихожан: все в городе знали, что представляет из себя его папочка. Хотя Рой иногда приходил в церковь, все прекрасно понимали, для чего. Роя не спасала даже хорошая репутация Хорэса и невестки. Старику нужны были деньги, и он одалживал их, приходя на службу. Хорэс отшатнулся, когда старик наклонился и прошептал: «Надеюсь, будут петь. Мне нравится слушать гимны». От отца несло перегаром, и Хорэс отодвинулся от него. Сначала Рой подумывал, а не уйти ли отсюда, но Клара постаралась ободрить его улыбкой, и он передумал. Рой с отвращением думал о предстоящей проповеди: хотят повлиять на него. Проповеди преподобного Стори ему совсем не нравились, но Рой решил набраться терпения – все-таки пастор венчал его сына, а Клара была милой девушкой. Рой уселся поудобней на жестком сиденье, не обращая внимания на недовольный шепот миссис Джесперс сзади него.

Миссис Джесперс делала вид, что не замечает раздражающую ее фигуру старика, и говорила, наклонившись к миссис Иллис:

– Думаю, вряд ли смогу выдержать сегодня. Вы знаете, ужасные колики. Такая боль!

– Вам нужно попить перечной мяты. Очень помогает.

– Я уже пила. На меня это не подействовало. Ничего так не помогает, как глауберова соль. Я ее не переношу, но она значительно облегчает страдания.

– Я знаю. Меня часто пучит. Наверное, потому, что я очень беспокоюсь за свою Люси. Она отнимает у меня все здоровье. Иногда мне кажется, что я никогда не найду для нее приличного мужа.

– О, не беспокойтесь за нее, – сказала миссис Джесперс и по-матерински похлопала по плечу свою приятельницу. – Она сама о себе позаботится. Как насчет пастора? Есть какие-нибудь шансы? Он – спокойный, хороший человек, мне бы не хотелось, чтобы он уехал от нас. Но мужчине нужна жена.

– Он не слишком интересуется ею. Единственная девушка, на которую он обращает внимание, – это вон та дама, с Запада, у которой аптека. Хотя, как может мужчину привлекать женщина, занимающаяся делом вовсе не интересным, я не понимаю.

Миссис Джесперс серьезно закивала головой:

– Вы правы, вы правы.

Их громкий шепот донесся до Аманды, сидевшей через три ряда от них. Она улыбнулась, слыша такие критические реплики. Большая часть прихожан относилась к ней по-доброму.

Сегодня Аманда пришла не только ради того, чтобы послушать службу. Однако ей всегда нравилась царящая здесь атмосфера торжественности и покоя, несмотря на то, что богослужения проводились в столовой комнате гостиницы. Ей нужно было встретить пастора. Улыбаться ему и видеть, как он улыбается ей. Аманда знала, что он уезжал из города, и хотела узнать, куда. Конечно, это касалось только его, но все же…

Когда служба закончилась, Аманда немного задержалась в столовой. Пастор прощался с прихожанами. К тому времени, как она решилась подойти, столовая почти опустела. Никто не мог видеть, с какой нежностью он сжал ее руки.

– Ты выглядишь свежей, как утренняя заря, – сказал Коул, улыбаясь.

– Наверное, помогли прогулки с вами, сэр, – ответила она игриво.

– Не уходи. Может, зайдем в «Алахамбру» и позавтракаем?

Она не успела согласиться, как ее прервал возглас Линдера Уолтона, выбежавшего неизвестно откуда.

– Преподобный Стори! – Линдер был взволнован. – Идемте скорее, мы хотим вам кое-что показать!

– Сейчас иду, – ответил Коул.

Он отпустил руки Аманды и пошел за Линдером. Аманда осталась ждать.

Прихожане столпились у стола, удивленно что-то разглядывая. Аманда заметила множество золотых монет и подошла ближе.

– Бог мой, что это? – спросил Коул, отодвигая пустую корзину для пожертвований.

– Чудо! Вот что это такое! – воскликнул Линдер. Он взял монеты в пригоршню и высыпал на стол золотым дождем. – Чудо!

– Не понимаю…

– Они были здесь, в корзине, – объяснил Чарли Макдоуэлл, с круглыми от изумления глазами. – Тысяча двести долларов! Я никогда не видел столько денег сразу.

– Откуда они? – Коул смотрел на них в недоумении. – Есть какая-нибудь записка?

– Ничего нет, – заговорил Хорэс Аландер. – Это – Божий дар. Нам как раз нужно именно столько для строительства церкви.

Линдер поднял мешочек зеленого цвета, на котором едва различались стершиеся белые буквы.

– Деньги находились в нем. Я совершенно случайно обнаружил их. Чудо какое-то.

– Посмотрим, – весело произнес Коул. – Кто-то, видимо, захотел помочь нам. Спорю, что это – кто-либо из банкиров или владельцев шахт, хотя… они не слишком жалуют нас.

Линдер стал собирать монеты в столбики.

– Что нам до этого? Все равно. Главное, что теперь есть деньги на строительство церкви. И мы ее построим.

– Можно, я посмотрю мешочек? – спросила Аманда и повертела его в руках.

Аманда узнала его: когда-то в мешочке лежало мыло, которое она привезла с собой из Сент-Луиса. И она точно помнила, что клала его в кладовку с несколькими такими же полотняными мешочками.

– Ты видела его раньше? – Коул забеспокоился, настороженно глядя на нее.

– В общем… да… В нем было мыло.

– Должно быть, ты выбросила мешочек, а кто-то подобрал и воспользовался им.

Аманда мгновение колебалась.

– Да, наверное, так и было.

– Линдер прав, – сказал Коул и повернулся к прихожанам. – Кто-то решил нам помочь. Кто-то, у кого много денег. Может быть, у этого человека тяжкий грех на душе и он чувствует себя виноватым. Наверное, мы никогда не узнаем этого. Но деньги теперь у нас. Наши деньги для нашей церкви.

Линдер широко улыбнулся.

– Вы правы, преподобный Стори. Мы используем их по назначению.

– Но куда же их положить до завтра, пока откроется банк? – спросил Хорэс и подумал, что было бы лучше, если бы его отец не знал об этих деньгах ничего.

– Я могу поговорить с миссис Пул, – предложила Аманда. – Думаю, у нее в гостинице есть сейф.

Коул утвердительно кивнул.

– Неплохая мысль. Линдер, ты и другие прихожане составьте список всего, что нам требуется. Думаю, завтра нужно съездить в Туксон.

Глава 17

Аманда услышала стук молотков за два квартала. Она снова почувствовала угрызения совести от того, что работа в аптеке не давала ей присоединиться к прихожанам Святого Ансельма, занятым строительством церкви. Несмотря на субботний день, Аманда была одета буднично. Она закрыла магазин около полудня, взяла корзинку с провизией, приготовленную миссис Пул, решив все-таки хоть чем-нибудь помочь людям.

Можно было только удивляться тому, как быстро росла церковь, благодаря добровольной помощи прихожан. Она повернула на углу улиц Третьей и Фремонта, издали заметив людей, завершавших колокольню башни. Теперь здание действительно походило на церковь. Аманда подошла ближе, наблюдая, как пастор настилает кровлю. Он помахал ей сверху.

– Я принесла завтрак! – крикнула Аманда. – Вы там скоро?

– Как только закончим эту часть.

На столе под платаном стояли корзинки с едой. Стол готовили к завтраку. Несколько женщин помогали красить стены церкви снаружи. Аманда решила присоединиться к ним после того, как люди передохнут.

Аманда увидела Либби Уолтон и хотела подойти к ней, как вдруг услышала, что ее кто-то окликает. Она обернулась и сразу же узнала Нору в том же поношенном платье и толстой шерстяной шали на плечах, несмотря на жару. Она кивнула Аманде.

Аманда спиной ощущала неодобрение прихожанок, когда подходила к Норе. Она тут же выбросила все из головы, заметив, насколько ослабела эта бедная молодая женщина. Аманда уже знала, что Нора умирает от туберкулеза. Болезнь прогрессировала, и несчастная женщина стала похожа на тень. Бледная кожа, цветом напоминавшая пергамент, обтягивала худое, измученное лицо, на котором блестели отчаянием темные большие глаза. Сердце Аманды сжалось при взгляде на нее. Пора хотела что-то сказать, но захлебнулась кашлем. На носовом платке, который она поднесла ко рту, появились пятна крови.

– Ты очень больна, Нора, – сказала Аманда, обняв одной рукой ее худенькие плечи.

– Да, мисс. Никогда не чувствовала себя так плохо. Может, вы дадите мне какое-нибудь лекарство?

Аманда покачала головой. Она не в силах была помочь женщине.

– Ваш магазин был закрыт, – тихо произнесла Нора. – Но один мужчина подсказал мне, что вы пошли сюда.

– Хорошо, что ты все-таки нашла меня. Пожалуй, я дам тебе лекарство от кашля, но обязательно сходи к доктору.

– Нет. Я не хочу идти ни к каким врачам.

– Нора, доктор Гудфеллоу поможет тебе больше, чем я. Ему все равно, какая у тебя… профессия.

Нора неистово затрясла головой:

– Нет! Не хочу. Это холодные ночи сделали меня больной, больше ничего.

– Холодные ночи? – спросила подозрительно Аманда. – Ты все еще живешь в той каморке?

Нора отвернулась.

– Я еще могла работать, когда требовалось, если выпью. Но когда и это перестало помогать, Большая Джерта вышвырнула меня вон.

– Так где же ты спишь?

– В подъездах, – Нора пожала плечами» – Если они не заперты. Но ночи очень холодные.

– О Боже, – воскликнула Аманда. – Это – преступление. Когда ты по-настоящему ела?

– Не знаю. Дня два назад.

– Пошли со мной, – Аманда схватила девушку за руку. – У меня есть корзина с едой. Ты сейчас же поешь.

Нора слабо сопротивлялась.

– Я не пойду туда, мисс. Не нужно этого, пожалуйста, не заставляйте меня.

Аманда оглянулась: женщины скептически смотрели в их сторону. Она решила отказаться от своей затеи, но, увидев слезы на бледном лице Норы, передумала.

– Хорошо. Подожди здесь. Я принесу тебе поесть, и мы пойдем в гостиницу. Ты останешься у меня.

– О, мисс! Я не могу! – воскликнула Нора. Ее глаза округлились. – У вас будут неприятности из-за меня.

Аманда нахмурилась: Нора права. Марта Пул устроит скандал, если обнаружит больную проститутку в своей гостинице. А ведь Марта так добра к Аманде.

– Хорошо. В моей аптеке есть маленькая комнатка. Поживешь там, потом мы что-нибудь придумаем. По крайней мере, тебе не придется мерзнуть в подъездах.

Нора плотнее запахнула на груди шаль и слабо улыбнулась Аманде.

– Спасибо, мисс. По правде говоря, я была бы очень благодарна за постель.

Когда Аманда подошла к столу, миссис Стоун загородила ей дорогу.

– Вы не позволите себе привести сюда эту женщину. Здесь только порядочные люди, – зло прошипела миссис Стоун, Либби Уолтон встала рядом с Амандой.

– Послушай, Джорджина, не заводись. Я уверена, что мисс Аманда не хочет сделать ничего такого, чтобы опорочить себя или нас.

Аманда взяла свою корзинку. Женщины собрались вокруг нее.

– Возможно, Нора и «замаранная голубка», но она тяжело больна. Она спит под открытым кебом и несколько дней ничего не ела. Где же ваша христианская добродетель?

– Она вела распутную жизнь, – возмутилась одна из женщин.

– Она в беде, – также возмущенно ответила Аманда.

– Аманда, – Либби положила руку на ее плечо, – мы все – христиане и поможем тому, кто в беде. Возьмите еду из моей корзинки. Думаю, остальные тоже поделятся.

– Но вы ведь не разрешите ей сесть за этот стол?!

Пухлое лицо Либби стало озабоченным.

– Этого никто не делает, дорогая.

– Почему она спит на улице? – спросила миссис Джесперс.

– Ее выгнали из каморки, так как она больше не могла работать. Ей не более двадцати двух – двадцати трех лет, и она умирает от туберкулеза. Если говорить откровенно, то, как я вижу, приличные люди в этом городе имеют больше жалости к лошадям и собакам.

Женщины виновато посмотрели друг на друга.

– Может быть, она присядет поесть здесь, – тихо спросила одна из них. – Я сделаю ей горячий кофе.

Миссис Джесперс кивнула:

– Надо найти ей какое-либо место для ночлега.

Аманда всмотрелась в лица прихожанок: все-таки они хорошие, сострадательные люди. Теперь она не сомневалась, что Нору не оставят без еды и найдут ей ночлег. Но не в своем доме, не за своим столом. Аманда укоризненно покачала головой.

– Ладно. Вам не стоит сейчас беспокоиться, – примирительно сказала Аманда. – Нора сама не хотела идти сюда. Сейчас самое главное – накормить ее и уложить в постель. Пусть она сегодня переночует у меня в аптеке. Надеюсь, вскоре вы поможете Норе, как обещали.

Аманда повесила на руку корзину и подошла к Норе.

– Пошли, – сказала она и обняла женщину за плечи. – Я уложу сейчас тебя в постель.

Коул смотрел, как Аманда шла по улице рядом с проституткой из «Птичьей клетки»: что за девушка! Разве она не понимает, какие будут разговоры. Коул знал, что Аманда добрая, но ей все-таки следует больше заботиться о своей репутации.

Господи, он начинал думать как настоящий Стори. Коул улыбнулся своим мыслям и продолжал работать. Он не разобрался пока, что его разозлило больше, – то, что Аманда ушла, или то, что ушла с проституткой. Когда Аманда подходила к церкви, Коул видел, как переливались на солнце ее волосы, любовался ее легкой походкой и хотел быть рядом. А вместо этого был вынужден соблюдать осторожность, оставаясь вместе с прихожанами. Он мечтал снова взять ее на руки, перебирать ее волосы, ласкать ее грудь, но вокруг них всегда столько чужих глаз. Легкие пожатия рук и случайные прикосновения, когда они находились на людях, только дразнили Коула.

Но, наверное, все эти полувзгляды и недосказанность делали их нечастые встречи даже более желанными. Наедине они давали волю своей страсти. Коул так хотел быть с ней рядом…

А она сейчас шла с этой проституткой! Не переставая удивляться своему раздражению, Коул закончил часть своей работы, спустился вниз по лестнице и подошел к столу.

– Думаю, вы проголодались, преподобный Стори, – сказала миссис Стоун, подходя вместе с ним. – Мисс Лэсситер унесла корзинку, которую, видимо, приносила вам. Садитесь, пожалуйста, я угощу вас. Элис сама приготовила все сегодня утром.

– Я угощаю нашего пастора, – вмешалась миссис Макдоуэлл. – Я захватила побольше еды на тот случай, если кто-нибудь забудет свою корзинку.

Либби Уолтон пододвинула Коулу тарелку:

– Преподобный Стори, не беспокойтесь, голодным не останетесь. У нас еды хватит, по-моему, на целый город.

Миссис Стоун сердито посмотрела на Либби.

– Пастору следует задуматься о поведении мисс Аманды. Очень неприлично девушке средь бела дня идти рядом с такой женщиной, как Нора.

– Да-да, – согласилась миссис Иллис. – Вы должны непременно с ней поговорить, преподобный Стори. Мисс Лэсситер кажется неплохой девушкой, но она очень молода и не всегда понимает, как следует поступить.

– Ну ладно, хватит, – оборвала их Либби. – Нора больна, ей нужны лекарства. Мисс Лэсситер хочет ей помочь. Вспомните, Мария-Магдалина по Библии тоже была порочной женщиной.

Коулу вовсе не хотелось быть вовлеченным в этот спор, и он немного отступил назад, спросив у Либби, правда ли, что Аманда пошла за лекарствами.

– Я слышала, как мисс Лэсситер обещала этой женщине устроить ночлег в своей аптеке, – вмешалась миссис Стоун. – Только представьте: устроить ее там… ведь там – лекарства. Безобразие.

– Ради Бога, Джорджина, – прервала ее Либби. – Та бедняжка одной ногой в могиле… Если бы у нас в городе была больница, ее отправили бы туда. Аманда не хочет, чтобы Нора ночевала на улице.

– В самом деле, Либби? – снова спросил Коул.

– Конечно, все это слышали.

– В таком случае, наверное, мне придется пойти и поговорить с ними обеими. – Коул взял свое пальто и перекинул его на руку.

– Раз уж вы идете туда, посоветуйте мисс Аманде, как следует вести себя, – добавила миссис Стоун.

– На этот раз священнику не подобает читать проповеди. Нора скоро предстанет перед своим Творцом, и ей, возможно, понадобится совет.

– По счастливой случайности ей придется покаяться.

– Дамы, – обратился Коул, прерывая спор, и поднял обе руки. – Если вы не возражаете, я пойду. Либби, передайте Линдеру, чтобы он присмотрел за работами на крыше. Я вернусь позже.

Он ушел, оставив женщин, которые продолжали спорить, правильно ли поступает Аманда, помогая падшей женщине, или нет. Коул немного знал Нору. Однажды он навестил девушку в ее убогом пристанище, служившем ей и домом, и местом «работы». Было нелегким делом развернуться в ее крошечной каморке. Тогда Коул ничего не мог сказать: любые слова казались кощунственными, настолько цепко схватила Нору болезнь. Она жила в совершенно жутких условиях. Коул сидел там, стараясь ни до чего не дотрагиваться. Он, казалось, даже переставал дышать, когда Нора начинала кашлять, и стремился как можно быстрее уйти. Пожалуй, тогда ему меньше всего хотелось быть преподобным Стори.

Он восхищался Амандой и злился одновременно. Женщины были правы: Коул должен предупредить ее о последствиях. В конце концов, она ведь собиралась остаться в Тумстоуне после того, как он уедет…

– Здравствуйте, преподобный Стори. Коул прервал свои размышления. Перед ним была Тилли Лэсей. Она везла в повозке, запряженной парой лошадей, темно-зеленый ящик с пианино. Вокруг никого не было, только одинокий всадник ехал в противоположном им направлении.

– Здравствуйте, миссис Лэсей, – неохотно отозвался Коул на ее приветствие. Если бы он не задумался, то смог бы вовремя ее заметить и избежать нежеланной встречи.

– Прогуливаетесь, как я вижу? – Тилли широко улыбнулась. – Или по вызову?

– Да, вы угадали. Иду навестить… одного из моих прихожан.

– О, так давайте подвезу. Ведь нам по дороге, не так ли? – Она подвинулась на сиденье.

– Спасибо, но я лучше пройдусь. Здесь недалеко.

– Ну, пожалуйста, преподобный Стори, – настаивала они. – В самом деле, нам не так часто представляется возможность поговорить.

– Нет-нет…

– Нет, садитесь. Пускай сегодня это будет моим хорошим поступком.

Коул тоскливо оглядел улицу. Ему оставалось только убежать, другого способа отвязаться от нее он не видел. Но тогда он покажется Тилли слишком уж подозрительным.

Он с неохотой взобрался на сиденье, сел как можно дальше. Тилли подняла поводья, лошади резко взяли с места. Уловив момент, она все же успела прижаться к нему бедром.

– Вам на Аллен-стрит? – спросила она весело.

– Да. Аллен-стрит и Пятая улица.

– Хороший денек, правда?

– Кажется, мы проехали поворот. – Коул вертелся на сиденье.

– Я решила проехать более длинным путем. К тому же, как я сказала, нам редко удается пообщаться. А мне очень нужно поговорить со священником. Ведь это – ваша обязанность, верно? Выслушивать о людских заботах и тревогах.

– Да, конечно…

Тилли взяла поводья одной рукой, а вторую, свободную, положила ему на бедро.

– Хочу сказать, что это очень здорово – разговаривать со служителем Бога. У меня было не слишком много таких возможностей прежде.

– Думаю, вы правы, – пробормотал Коул.

– Ну так что?

– Да ничего. Я понимаю, но, в самом деле, миссис Лэсей, мне нужно…

– О, знаю! Вам нужно навестить прихожанина и заняться делом. Но разве вы не уделите мне несколько минут? Такой добрый человек, как вы…

Коул стиснул зубы и молча смотрел прямо перед собой. Другого выхода, кроме как спрыгнуть с повозки, не было. Иначе придется терпеть ее до тех пор, пока она сама не соизволит отпустить его. А она, кажется, не собиралась этого делать. Тилли повернула лошадей на последнюю, боковую улочку, выходившую на главную дорогу. Дальше – пустыня.

– Я не помню, чтобы говорил вам, что еду в Бисби, – сухо сказал Коул.

– Ну вы и чудак, мой преподобный отец! – Тилли хихикнула. – Я совсем не собираюсь в Бисби. Я хочу найти миленькое, тихое местечко для интимного разговора.

Она вплотную придвинулась к нему, и Коул вынужден был схватиться за перекладину, чтобы не упасть с повозки. Говорить что-либо было бесполезно, поэтому он ждал, когда Тилли остановит лошадей. Если чего и хотела от него Тилли Лэсей, так только не облегчения бремени несуществующих проблем. Это стало еще более очевидным, когда она остановила повозку около низкого, вечнозеленого кустарника рядом с кактусовым деревом, почти пятнадцати футов высотой. Несколько дней назад здесь прошел редкий в этих местах дождь, и пустыня расцвела мексиканскими маками, пурпурно-красными, и полуночным клевером, покрывшим грубую бурую землю живописным ковром. Коул вспомнил прогулки с Амандой по этим диким местам, но спутница быстро оторвала его от приятных воспоминаний.

Тилли ослабила поводья и, скромно потупясь, посмотрела на него:

– Помогите мне, пожалуйста, преподобный Стори.

Коул с интересом наблюдал за ее поведением. Он слез с повозки и подал ей руку. Тилли подняла свою юбку так, чтобы Коул заметил ногу в черном чулке и высоком, зашнурованном ботинке, и оперлась на него. Он попробовал отступить назад, но сделал это недостаточно быстро.

Коул и сообразить не успел, как в следующую минуту Тилли оказалась на нем, обвив руками шею.

– О, мистер Стори, у вас хорошая фигура. – Тилли дышала прямо в лицо, пытаясь поцеловать Коула в губы. Он отклонился, и поцелуй пришелся в щеку. – Мне нравятся мужчины с хорошими фигурами, – шептала она, настойчиво подбираясь к его губам.

Коул отступил назад и с силой разжал ее цепкие объятия.

– Миссис Лэсей, пожалуйста…

– Просто Тилли.

– Сейчас ваши лошади убегут.

– О! – отвлеклась она, на минуту оставив его в покое. Поймала поводья и вручила их Коулу. – Привяжите к дереву.

Он направился к кактусовому дереву, чтобы только отойти от нее, и привязал лошадей. Едва он это сделал, как Тилли опять подошла, обняла его за пояс и прижалась к спине.