Текст книги "Опасные объятия"

Глава 14

Аманда сидела перед небольшим зеркалом в своей комнате и внимательно разглядывала себя. Она не могла сказать, что изменилась внешне, потеряв девственность. Она слышала о какой-то особой печати на лицах порочных женщин. Но если такая печать и была, то сама Аманда ее не видела. Она поднесла зеркало ближе, провела пальцем по щеке, вокруг глаз. Возможно, ее карие глаза выглядели более запавшими? Может быть, лицо стало вульгарным? Или губы порочными? Но все, что Аманда могла разглядеть, так это свои ненавистные веснушки, ярко проступившие на переносице от того, что она провела много времени на солнце. Не помогла даже модная шляпка.

«Нет, – подумала она, отворачиваясь от зеркала, – если разница и появилась, так только внутри меня самой, в неистовой сумятице мыслей и чувств». Согласно законам общества Аманда поступила неправильно: нельзя отдаваться мужчине до свадьбы, даже не получив предложения выйти за него замуж. Да они, к тому же, едва знакомы. А она отбросила все условности в поглотившей ее страсти. Наверное, ей должно быть стыдно.

Но нет, Аманда вовсе не сожалела о случившемся. Наоборот, она была в восторге от того, что приподняла завесу любовных тайн. Аманда действительно мало знала пастора, но была уверена, что он не поступит с ней подло. Он был нежным, страстным, любящим и знал, что делает. Опыт пастора намного превосходил ее скромные познания. Но Аманде это нравилось, хотя она ни на минуту не забывала, что ее первый мужчина – священник.

Аманда расхаживала взад-вперед по своей узкой комнатке. Нет, она ни о чем не печалится, и вины за ней нет. Более того, она ощущала себя настоящей женщиной. Женщиной, познавшей сладость любви. И любящий Бог, который создал мужчин и женщин для взаимного наслаждения, не проклянет ее за это. А была ли любовь? На этот вопрос Аманда вряд ли ответила бы. Эйфория прошла, и она чувствовала себя несколько смущенной. С прошлой пятницы Аманда избегала встреч с пастором отчасти из-за страха, что будет отвергнута за легкомыслие, отчасти из-за того, что не могла разобраться в собственных чувствах. Пастор хоть и занимался духовными делами, но его поведение в тот памятный день было слишком уж земным. Что-то в нем тревожило Аманду, но она пока не понимала, что именно.

Несмотря ни на что, Аманда твердо знала: когда они встретятся, его объятия будут желаннее всего на свете. Что может быть лучше тех восхитительных мгновений?! Это – любовь? Или что-то иное?..

Торопливый стук в дверь оторвал Аманду от раздумий.

– Кто там?

– Аманда, это миссис Пул, – раздался приглушенный голос. – Вы просили сообщить, когда прибудет экипаж. Джимми только что сказал мне об этом.

– О, спасибо, миссис Пул, Я иду.

Она надеялась, что привезли лекарства из Туксона, которые она заказывала. Была использована вся настойка опия, привезенная Амандой из Сент-Луиса. Если не пополнить запасы, некоторые ее клиенты будут очень страдать. Аманда взяла шляпу и, стоя перед зеркалом, приколола ее к волосам большой булавкой.

– Ну, Аманда, ты – не порочная женщина! – сказала она решительно своему изображению. – Но будь осторожна и не давай волю чувствам. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он не заинтересован в женитьбе, а тебе ни к чему нежелательные последствия. Держись от него подальше.

Светло-карие глаза задумчиво смотрели на нее из зеркала, казалось, этих аргументов им было недостаточно.

– Подальше, но не так уж далеко, – прошептала она, взяв сумочку, и направилась к двери.

Коул стоял на пороге парикмахерской, когда увидел, что по Аллен-стрит проехал экипаж. Взмыленные лошади пронеслись в облаке пыли. Кучер что-то кричал и щелкал кнутом. За экипажем бежали дети, шли взрослые, желавшие посмотреть, кто приехал.

– Он очень быстро едет, – сказал парикмахер, подходя к Коулу с полотенцем в руках. – Что-то там не так.

– Может быть, просто хочет привлечь внимание, – ответил Коул. Он только что подстригся и уже надевал сюртук.

– Зачем ему это? Любой прибывший экипаж – событие в Тумстоуне. Нет, когда так спешат, знай, ограбили где-то за городом. Теперь это случается часто.

– Пойду посмотрю, может, вы и правы.

– Попомните мои слова, преподобный Стори. Уж я-то знаю.

– Сколько с меня, Сэм? – спросил Коул и достал деньги.

– Сейчас подсчитаем: бритье и стрижка – пятнадцать центов.

– Спасибо.

Сэм поднял край своего длинного передника и опустил деньги в карман.

– Сегодня собрание в церкви, преподобный Стори?

Коул задержался у порога.

– Да-да…

– Очень хорошо. Нам наконец надо решить со строительством церкви. Все так долго ждут этого. Надо договориться, что делать.

– Да, конечно.

– У меня есть некоторые соображения…

Коул бросил нетерпеливый взгляд в сторону экипажа: хотелось быстрее узнать, в чем там дело. Может быть среди пассажиров и Эйсис Мэлоун.

– Хорошо, Сэм. Надеюсь, вы расскажете об этом сегодня вечером, – поспешно произнес Коул, решительным жестом надел шляпу и пошел по мостовой.

Строительство церкви стало навязчивой идеей для прихожан. Они думали, что пастор приедет и сразу сотворит чудо, о котором весь приход Святого Ансельма мечтал два длинных года. Коул понимал, насколько это важно для прихожан, но ему становилось все труднее, когда они забрасывали его вопросами. Как ни странно, он ловил себя на мысли, что сам часто задумывается над тем, откуда взять средства и как воплотить задуманное в жизнь. Если бы нашелся Эйсис, то этот нелепый маскарад был бы не нужен, а решением всех проблем прихожан занялся бы настоящий Кэбот Стори.

Однако, обведя взглядом приехавших, Коул не обнаружил ничего обнадеживающего: знакомой фигуры в щегольском котелке поверх длинных до плеч волос и неизменной сигары в зубах нигде не было видно. Коул обратил внимание, что толпа чем-то сильно возбуждена. Кучер, окруженный любопытными, что-то рассказывал, усиленно жестикулируя. Сэм оказался прав.

– Остановили нас прямо около… – услышал Коул объяснения кучера, – …двое мужчин с черными бородами и усами, в надвинутых на глаза шляпах, выгнали всех из кареты и отобрали деньги, часы, золотое кольцо… Взяли платежную ведомость «Амелии». Они точно знали, где она лежала. Все это не заняло у них и пяти минут…

Коул почувствовал, что кто-то толкнул его. Он оглянулся и увидел, что шериф Бихэн протискивается сквозь толпу. Коул не расслышал, что сказал шериф, но ответ кучера был хорошо слышен.

– Я пытался, шериф, но они отобрали ружье. У одного из пассажиров был револьвер, он выстрелил в грабителей, когда они уже уезжали. Возможно, и попал в кого-нибудь. Больше мы ничего не смогли сделать.

Мужчина в черном сюртуке, по бледному перекошенному виду которого можно было предположить, что это именно он стрелял в бандитов, добавил, обращаясь к Бихэну:

– Точно так и было, сэр. Мы боялись, что нас всех убьют. Кучер сделал все, что мог.

– А откуда они могли знать о ведомости? – спросил кто-то рядом с Коулом.

Коул узнал Броуди Хэнлона, директора шахты «Амелия».

– Кто-то сообщил, наверное, – ответил стоявший рядом с Броуди мужчина.

Коул усмехнулся про себя: уж это точно. Вряд ли кто стал грабить экипаж средь бела дня ради нескольких часов и кольца. Кому-то было выгодно, чтобы платежная ведомость исчезла. Коул знал, что несколько прихожан работают на «Амелии». Броуди был директором и одним из владельцев шахты, однако не казался слишком расстроенным по поводу случившегося. Во рту у него торчала сигара, руки засунуты в карманы сюртука, и наблюдал он за всей этой суматохой с выражением смертельной скуки на бородатом лице.

Коул еще раз окинул взглядом пассажиров, убеждаясь, что Эйсиса Мэлоуна нет среди них, и собрался уходить. Внезапно он услышал, как кто-то говорит:

– У Детки Могильщика, кажется, тоже была борода?

– Да, я слышал, он где-то неподалеку. Думаете, это он был?

Коул заставил себя оглянуться: мужчины, обменявшиеся фразами, стояли в толпе, абсолютно не обращая на него внимания. Тем не менее, Коул решил немного выждать, прежде чем уйти.

– Не могу точно сказать, кто это был, – громко отозвался кучер. – Но, кажется, одного из разбойников ранили в ногу. Можно проверить, у кого в городе есть огнестрельная рана на ноге.

– В Тумстоуне? Да у любого! – Джон Бихэн раздраженно щелкнул языком. – Ладно, расходитесь. Идите работайте. Мы ничего не решим здесь болтовней, – он повернулся к вознице: – Нужно будет еще поговорить с тобой.

Люди стали расходиться. К своему удивлению, Коул заметил около станции Аманду, и мысли об Эйсисе Мэлоуне были моментально выброшены из головы. Она была одета в изящное черное платье, на голове – маленькая шляпка. Коул хоть и давал себе слово держаться от нее подальше, очень обрадовался этой встрече. Он считал, что связь с Амандой принесет много неприятностей, но в то же время в течение последних двух дней надеялся увидеть ее случайно. Думал, что играет с огнем, увлекаясь мисс Лэсситер, которая может поймать его в свои сети, но только ценой огромных усилий отказался от желания заявиться к ней в гостиницу. Детка Могильщик очень дорожил своей свободой, чтобы связываться с порядочной женщиной, а Коул, видя эту приличную молодую мисс, готов был снова стать влюбленным идиотом. «Ну что случится, – подумал он, – если просто невзначай заговорю с ней в толпе».

Он поспешил туда, где стояла Аманда, и почти налетел на шерифа, загородившего ему дорогу. Коул инстинктивно сжал руку в кулак, но спохватился и спрятал ее за спину.

– О, простите, шериф, – Коул был сама любезность. – Я не заметил вас.

Бихэн стоял не двигаясь, пристально рассматривая лицо Коула.

– Ничего страшного, преподобный Стори. Мы все немного рассеяны сейчас.

Коул ждал, когда шериф отойдет в сторону, чувствуя себя крайне неуютно под его напряженным взглядом.

– Я могу чем-либо помочь, – пробормотал Коул.

Бихэн отрицательно покачал головой.

– Нет-нет. Мне показалось знакомым ваше лицо. Я заметил это еще у Тилли и подумал, где мог видеть вас.

– Может быть, я на кого-то похож? – высказал предположение Коул, желая как можно быстрее убраться отсюда. Он не был лично знаком с шерифом, но знал, как Бихэн хвастал самолично выловить Детку Могильщика. Коул специально сдвинул шляпу назад и посмотрел прямо в глаза шерифу.

– Может быть, – ответил шериф, сделав шаг в сторону, и некоторое время шел рядом. – Трудно будет найти грабителей, – нехотя обмолвился он. – Густая борода, как маска, скрывает лицо.

– Но огнестрельная рана? Это обстоятельство поможет найти, конечно, если человек где-то в городе.

– Возможно. Будьте бдительны, преподобный Стори. Если вам встретятся подозрительные личности, дайте мне знать.

Коул облегченно вздохнул, когда шериф вошел в здание станции. Аманда за это время ушла далеко в сторону города, и ему пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее.

– Здравствуй, – сказал он, поравнявшись с девушкой.

Она напряженно улыбнулась, но не замедлила ходьбы.

– Здравствуй, – ответила нервно Аманда.

– Не возражаешь, если я пойду рядом?

– Нет, пожалуйста.

Коул ожидал другой реакции после того, что между ними было, и почувствовал себя задетым. Он шел рядом с Амандой, пока она не повернула за угол, потом шагнул вперед и загородил ей дорогу.

– Кажется, ты сердишься на меня? – спросил он, удерживая ее за руку. – Я искал случая увидеть тебя. Тебя нигде не было два дня. Сегодня тебя не было и во время службы.

Аманда хотела вынырнуть из-под руки, но Коул не дал ей этого сделать.

– Извини, я была ужасно занята.

– Тебя не было в магазине, я проходил мимо него раз пять.

Она отвернулась, ее лицо горело.

– Я себя плохо чувствовала и сидела дома. Сейчас я должна быть в магазине, но мне нужно было узнать, привезли заказанные лекарства или нет.

Аманда старалась не смотреть на него. Коул взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ну и как?

– Их не привезли, – ответила Аманда, стараясь освободиться от его руки.

– Аманда, – произнес он тихо. – Ты сожалеешь о том, что случилось?

– Сожалею? Почему? Нет, конечно.

– Я тебе не верю. Ты не смотришь на меня, будто хочешь быстрее избавиться… Я думал, что… это… что-то значит для тебя.

Аманда опустила глаза.

– Так и есть. Но я не знаю пока, что оно значит. Я не могу смотреть на себя в зеркало.

«Так вот оно что, – подумал Коул. Добродетель заговорила в ней». В общем, он не удивился – Аманда была порядочной женщиной. Коул с нежностью посмотрел на бледное лицо и дрожащие губы и взял ее за руку.

– Успокойся, пойдем в «Алахамбру» и позавтракаем. Поговорим по-дружески.

– Нет. Не нужно.

Аманда стояла не двигаясь, Коул наклонился и прошептал ей на ухо:

– Пожалуйста!

– Я должна быть в аптеке.

– Сходишь позже. Тебе же не грозит потерять покупателей, так как им больше некуда идти.

Она раздумывала, борясь с собой, и сдалась.

– Что ж, хорошо. Пожалуй, ты прав, – и она неожиданно улыбнулась.

Коул взял ее под руку.

Закусочная «Алахамбра» располагалась сразу за пивной. Их отделяла друг от друга вращающаяся дверь. Поток посетителей в пивную почти не прекращался, дверь была постоянно открыта. И Аманда смогла разглядеть, что там творится: вокруг столов и отполированной локтями стоики толпились мужчины, а шум из пивной почти полностью заглушал тихие разговоры немногочисленных посетителей закусочной. Она нехотя ковыряла вилкой в тарелке, вслушиваясь в жужжание голосов из соседней комнаты, прерываемое время от времени громким смехом и шутками. Бряцание шпор и шарканье ног по деревянному полу отзывались тупой болью в голове. Аманда никогда раньше не была в пивных и с любопытством наблюдала за дверью, скрывавшей, казалось, совсем иной мир, в котором играли в азартные игры и пили, – мир мужчин Тумстоуна. Она заметила яркие перья женской шляпки, мелькнувшей в дверях, и услышала хихиканье какой-то девицы.

– Почему ты ничего не ешь? – спросил Коул.

– Что? – откликнулась Аманда и перевела взгляд на Коула. – Извини, отвлеклась.

Он улыбнулся и так посмотрел, что сердце у нее забилось пойманной птицей.

– Я спрашивал тебя, не жалеешь ли о том, что тогда случилось? – сказал Коул, понизив голос.

Аманда покраснела, но заставила себя посмотреть на него.

– Нет, я ни о чем не сожалею. Надо же когда-то учиться. К тому же я сама хотела этого. Все и так ясно. Правда, я много раз слышала, что девушки не должны так себя вести, пока не выйдут замуж.

Коул потянулся через стол и взял ее за руку.

– Это – сказки, которые рассказывают девушкам старые матушки. Многие молодые женщины пренебрегают этими предрассудками. Их гораздо больше, чем думаешь.

Коул сильно и нежно сжимал ее руку. Когда он так брал ее за руку, весь стыд и страх казались глупыми, и единственным желанием Аманды было остаться с ним наедине.

– Может быть, другие и считают это нормальным, а я – нет.

Коул смотрел в ее чистые, большие глаза, затененные густыми ресницами.

– Я знаю. Ты – порядочная женщина. Я никогда тебя не обижу, знай об этом.

– Я не говорю, что обидишь, Кэбот. Только…

Слова Аманды заглушил какой-то шум в пивной. Громко закричали мужчины, пронзительно завизжала женщина. Раздался сильный удар, и сломанный стул влетел через дверь закусочной. Аманда испуганно вскочила.

– В чем дело? – проворчал Коул, оглянувшись на дверь пивной.

В закусочную вбежал ковбой, держась за щеку, с разорванной шляпой в руках. «Берегись! У него ружье!» – закричал он. Из-за стойки закусочной вылетел официант.

– Похоже, опять этот сумасшедший Эл Дюмонт что-то вытворяет. Преподобный Стори, посмотрите, может, вы сумеете удержать его.

– Это работа шерифа, – ответил Коул, но оттолкнул кресло и подошел к дверям посмотреть, что там происходит.

Люди разбежались по комнате в разные стороны. Те, которые остались в проходе, старались быстрее выскользнуть из пивной, остальные стояли, прижимаясь к стене, или прятались за перевернутыми столами к стульями. В центре Коул разглядел двоих мужчин, стоявших лицом к лицу. Один из них размахивал длинноствольным револьвером.

– Уже послали за шерифом, – пробормотал официант. – Но они тут все перевернут, пока тот явится. Пожалуйста, преподобный Стори, сделайте что-нибудь.

Коул с неохотой толкнул дверь; меньше всего хотелось ему быть замешанным в перестрелке, но если их не остановить, жертв не оберешься. Коул вошел в пивную, ему тут же бросилась в глаза шляпка с зелеными перьями, принадлежавшая Тилли Лэсей. Тилли стояла, вжавшись в стену, около двери. Она подняла глаза и увидела Коула, но он, казалось, не обратил на нее никакого внимания. Коул шел прямо к Дюмонту, который размахивал револьвером.

– Дайте его мне, – приказал пастор, не повышая голоса.

– Убирайся, пастор! – выкрикнул Дюмонт, поворачиваясь к Коулу с перекошенным от ярости лицом. – Это – мое дело. Этот ублюдок надул меня.

Коул бросил взгляд на другого человека, чей внешний вид говорил о пристрастии к азартным играм. Дюмонт же, как определил Коул, был типичным неудачником, пытавшимся сорвать куш побольше. Его, наверное, действительно надули, но это не давало права стрелять.

– Дюмонт, вы знаете, что иметь оружие противозаконно, – Коул старался говорить спокойно. – Отдайте револьвер, и закончим дело миром.

Игрок стоял возле перевернутого стола и вызывающе, голосом, полным презрения, объяснял:

– Да он – сумасшедший. Никто его не обманывал. Дюмонт просто проиграл и бесится.

Глаза второго игрока смотрели с такой ненавистью, что Дюмонт вряд ли ушел бы живым, если бы у него, игрока, было оружие. Он стоял, засунув руки в карманы жилета, полный ярости и презрения.

– Если хотите стрелять, можете выйти на улицу, – сказал Коул. – Не стреляйте в пивной. Вы можете попасть в невинных людей.

– Мне наплевать на них, черт возьми! – закричал Дюмонт, слабо контролируя себя. – Он больше никого не обманет. Я сейчас покажу ему!

Коул осторожно протянул руку и схватил Дюмонта за запястье.

– Он уедет из города следующим экипажем. Уж лучше так, чем вас повесят за убийство. Дайте мне револьвер, Дюмонт.

Внезапная тишина повисла в пивной в то время, как Дюмонт решал, как ему поступить. Коул посмотрел в глаза Дюмонту и понял, что тот сдается. Люди облегченно вздохнули, когда Дюмонт вложил в руку Коула револьвер. Кругом зашептались. Напряжение спало. Коул повернул револьвер так, чтобы разрядить его. Дюмонт стоял рядом и понемногу остывал от ярости.

– Преподобный Стори! – вскрикнула Тилли. – Берегитесь!

Раздался выстрел. Тонко закричала женщина, люди бросились к выходу. Посредине комнаты вился дымок от выстрела. Когда дым рассеялся, все увидели игрока, стоявшего на коленях и зажимавшего запястье. Неподалеку от него стоял Коул с револьвером Дюмонта в руке. Люди недоуменно переводили взгляды с Дюмонта на пастора, с пастора – на игрока.

– Боже мой, преподобный Стори, – выдохнул кто-то. – Вот так выстрел!

– Да, такая реакция.

Коул посмотрел на дымящийся револьвер: он инстинктивно выстрелил, когда увидел, что игрок достает спрятанное оружие. Кровь ручьем струилась по белоснежной рубашке.

– Моя рука… – игрок корчился от боли.

Аманда вбежала в пивную и наклонилась над ним, чтобы осмотреть рану. Она вопросительно посмотрела на бармена, и тот бросил салфетку, которой Аманда перевязала рану пострадавшего.

– Сейчас же идите к доктору Гудфеллоу, – тихо сказала она. – Иначе вы потеряете много крови.

– Черт побери, – стонал раненый, зло глядя на Коула. – Вы не должны были стрелять в руку. Я же ею играю…

– Скажите спасибо, что не попал в голову. – Коул бросил револьвер и взял Аманду за руку.

– Идем отсюда.

Аманда молча направилась за ним мимо женщины с перьями, нагло смотревшей на них. Кто-то восхищенно похлопал Коула по плечу. Когда Коул с Амандой выходили, в пивной появился шериф. Аманда шла смиренно, ничего не говоря. Они свернули с главной улицы на боковую, которая вела к аптеке. Аманда прошла вперед, открыла ключом дверь и вошла. Коул зашел следом.

Она заперла дверь изнутри, встала у окна так, чтобы ее не было видно с улицы, и повернулась к Коулу.

– Ну что ж, преподобный Стори, думаю, настало время честно все рассказать.

Глава 15

– Не понимаю, о чем ты?

Аманда наблюдала за Коулом, стоявшим около стеклянного шкафа, водя пальцем по ручке дверцы. На какое-то мгновение она засомневалась: не подводила ли ее интуиция? Аманда вспомнила все случаи, когда поведение пастора заставило ее насторожиться.

Коул не обернулся к ней, и Аманда укрепилась в своих предположениях. Многое в поведении преподобного Кэбота Стори казалось ей противоестественным, поэтому следовало все выяснить.

– Твои клиенты будут возмущаться, увидев закрытую дверь.

– Ничего. Подождут, пока ты не ответишь. Пожалуйста, постарайся отвечать честно.

– А когда я тебе лгал?

Аманда подошла к прилавку и швырнула сумочку, скрестив руки на груди, она повернулась к Коулу.

– Может быть, ты и не лгал мне прямо, но в твоем поведении много такого, что заставляет задумываться. Думаю, ты был не до конца откровенен.

– Я – обыкновенный провинциальный священник, – ответил Коул и обворожительно улыбнулся.

Аманда с горечью усмехнулась:

– Все, что угодно, но только не это. Откровенно говоря, я даже сомневаюсь теперь, священник ли ты вообще. Разве может провинциальный проповедник ездить на лошади так, как будто он родился в седле? Или вести себя так на улицах Тумстоуна, будто он чаще посещает пивные, чем стоит за кафедрой в церкви.

Коул оперся плечом о стену и тоже скрестил руки на груди.

– Я плохо провожу службу? Или лгу прихожанам в глаза? Я даже пытаюсь помочь им в строительстве церкви. Зачем мне всем этим заниматься, если я, как ты считаешь, мошенник?

– Не знаю. Определенно могу сказать только одно: мне никогда не попадался священник, который стрелял бы так быстро и метко, как ты.

Коул пожал плечами:

– Мне просто повезло. Я не думал, что успею выстрелить.

– Твоя реакция не была случайной. Ты выстрелил в руку этого человека специально, чтобы только ранить, а не убить. А ведь никто из нас даже не успел заметить, что у него есть оружие. Отличная реакция для священника.

– Нет такого закона, в котором говорится, что человек в мантии не может быть хорошим стрелком. Или я не прав?

Слова пастора обезоружили Аманду. Она боролась с желанием подойти к нему, положить руки на плечи и заглянуть в глаза. Ее неумолимо тянуло к нему: хотелось дотронуться до него, вновь ощутить силу его объятий. Ее разум говорил об осторожности: нужно вытянуть из него всю правду, а сердце кричало совсем о другом. Аманду буквально сводила с ума его ироничная улыбка, и все разумные предостережения казались неуместными.

Аманда специально повернулась спиной к Коулу.

– Кэбот, ты мне чего-то не договариваешь. Я чувствую это. Прошу тебя: верь мне… ну… потому, что между нами многое произошло. Я не хочу притворяться, что чувствую себя виноватой. Мне хочется верить тебе. Я считаю, что ты – порядочный, хороший человек, который не причинит мне вреда. Возможно, я ошибаюсь. Я много думала о том, кто ты и что делаешь в Тумстоуне. Может быть, я обманулась в тебе. Иногда мне кажется, что ты только используешь меня в своих эгоистических целях.

Подойдя к Аманде, Коул взял ее за плечи и развернул к себе, чтобы посмотреть в глаза. Ему хотелось поцелуями заставить ее замолчать, но Коул не мог сделать этого: Аманда так просто не отступится. Более того, к своему удивлению, он сознавал, что действительно не хочет и не может обидеть девушку, эгоистически использовав ее привязанность. К тому же Аманда с каждым днем значила для него все больше.

Коул попытался улыбнуться.

– Хорошо. Я не был до конца честен с тобой, потому что не знал, могу ли полностью доверять тебе. Вообще, я привык доверять очень немногим.

Аманда вздохнула, казалось, тяжкий груз упал с души. Она ждала. Коул опустил руки, отошел и отвернулся от нее.

– Да, у меня были свои причины для приезда в Тумстоун.

– Ты на самом деле – не священник?

– Я не говорил этого. Дело в том, что… я приехал сюда, чтобы не только помочь со строительством церкви, – он повернулся к Аманде, держась по-прежнему в некотором отдалении. – Ты слышала об ограблении экипажа сегодня? Это происходит слишком часто, почти всегда, когда из города отправляют руду. Совершенно очевидно, что кто-то хорошо информирует грабителей, причем этот «кто-то» – из довольно высоких кругов города. Я должен установить, откуда происходит утечка информации.

– А кому нужна эта информация? Банку? Уэлсу Фарго? – Вдруг Аманду осенило. – Не правительству ли?

– Да. Правительству.

– Ты – агент государственной службы?

– Скажем так: секретный агент.

Обхватив плечи руками, Аманда стала расхаживать по комнате взад-вперед, стремясь оценить услышанное.

– Но почему они не прислали сыщика?

– Возможно, решили, что священник вызовет меньше подозрений.

Коул поймал Аманду за руку и повернул к себе, крепко держа за плечи.

– Ты понимаешь, что моя жизнь теперь зависит от тебя?

Аманда обняла его за шею и крепко прижалась.

– О Кэбот! Не беспокойся. Я лучше умру, чем скажу кому-либо об этом. Ты меня успокоил. Теперь все стало на свои места. Конечно же, они могли прислать сюда не каждого. Нужен был человек, который умеет общаться с людьми. Ты, как никто другой, подходишь для такого поручения.

Коул слегка расслабился. Он легонько поцеловал девушку в лоб и прижал ее голову к своему плечу.

– Хотелось бы надеяться.

– Где ты научился так хорошо ездить на лошади и стрелять? Я все-таки не понимаю.

– Я прожил почти всю свою жизнь здесь, на Западе, и научился всему еще в детстве. В правительстве предположили, что безопаснее всего выбрать человека из этих мест. На имя епископа пришло письмо из прихода о том, что нужен пастор. Ну и… все было решено.

– А опасность! – воскликнула Аманда, с тревогой глядя на него. – Тебя могли убить!

– Могли и могут, если кое-кто догадается, кто я на самом деле. Я полагаюсь теперь на твою помощь. Маленький эпизод в пивной – моя ошибка. Я не мог сразу решить, как выйти из этой ситуации. Надеюсь только, что немногие станут придавать моему выстрелу столь большого внимания, как ты. Аманда улыбнулась.

– Будем рассчитывать на это. В конце концов, у меня были особые причины, и я знаю тебя лучше, чем остальные.

Коул обнял ее и наклонился, чтобы поцеловать.

– Теперь ты знаешь обо мне гораздо больше, – прошептал Коул и поцеловал ее в губы.

Аманда ответила ему на поцелуй, охваченная желанием, которое вспыхнуло в ней тотчас, как только Коул обнял ее и прижал к себе. Коул жадно целовал ее губы, шею, руки. Аманда подняла лицо, подставляя всю себя поцелуям.

– Ты все еще переживаешь? – прошептал Коул, пытаясь расстегнуть платье и оголить ей плечо.

Он приподнял ее грудь и стал ласкать, с волнением ощущая нежную упругость соска под тонкой тканью платья.

– Подожди, – выдохнула она, сгорая от желания.

Раздался громкий стук в дверь.

– Черт! – с досадой воскликнул Коул, поднимая голову. – Нашли время, когда прийти!

Аманда, отпрянув от него, стала торопливо застегивать платье.

– Быстрее в кладовку, – она подтолкнула его к двери.

– Мы продолжим позднее, – прошептал он, быстро поцеловал Аманду и поспешил укрыться от посторонних глаз.

Аманда пригладила волосы, выждала некоторое время, чтобы прийти в себя и успокоиться, затем подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Рой Аландер. Наверное, пришел за заказанным лекарством от ревматизма. Аманде надо было принимать покупателя. Как-никак, она ведь – владелица аптечного магазина.

– А я вам говорю, шериф, он – не тот, за кого себя выдает.

Тилли Лэсей выпустила штору, которую придерживала рукой, и повернулась к Джону Бихэну, сидящему в мягком кресле у камина. Его темные брови сошлись на переносице. Он смотрел мимо Тилли на кружевную занавеску, лениво покачивающуюся под слабыми порывами ветра.

– Вы мне не верите?!

Бихэн скрестил ноги и стал слегка раскачивать ими.

– Нет-нет, что вы, Тилли. Я тоже думал о нем в последнее время. Говорит он как священник, носит Библию в кармане, но что-то в нем мне не нравится.

– Никогда не видела лучшего стрелка. А какая у него реакция: не успела я заметить револьвер в руке игрока, как пастор уже выстрелил. Сам Ринго не смог бы сделать это быстрей. Будь на месте пастора кто-нибудь другой, не знаю, чем бы все закончилось.

Бихэн только постучал ногой об пол вместо ответа. Тилли подошла к камину, облокотилась и скрестила руки.

– Я всегда что-то чувствовала. Всегда, даже в первую нашу встречу, когда мы ехали вместе в экипаже. Что-то не то.

– Надеюсь, вы так говорите не из-за того, что пастор отказался принять ваше предложение?

Лицо Тилли стало непроницаемым.

– Я не стала бы вам говорить об этом, хотя мне, действительно, хочется проучить его. Немногие мужчины отказывались от Тилли Лэсей.

– О, я верю. Однако мне кажется странным ваше недоумение. Чего, собственно, вы ожидали от служителя церкви?

– Может быть, ожидала, – Тилли явно уходила от ответа. – Может быть, нет. Так что же вы собираетесь предпринять?

– А что вы предлагаете? Если я стану задерживать каждого хорошего стрелка в Тумстоуне, мне придется арестовать полгорода.

– Но вы должны сделать так, чтобы пастор выдал себя. Уверена, что он стрелял сегодня, не подумав хорошо, поэтому и ушел так быстро… – Она сморщилась, вспомнив, как Стори взял за руку эту девчонку. – Придумайте что-нибудь, чтобы он сам разоблачил себя.

– Каким образом?

– Откуда я знаю? Может быть, он и не священник вовсе, а переодетый преступник, который скрывается…

– Ну вы скажете, Тилли! Дали волю воображению. Почему бы священнику не уметь стрелять?

– Но не так метко, – настаивала Тилли. – Мое чутье говорит мне об этом. А я редко ошибаюсь.

– Ба-а!..

Бихэн резко поднялся. Половицы заскрипели под его тяжелыми шагами. Он остановился у окна и посмотрел на тихую, пыльную улицу.

– Ну, хорошо. Допустим, ваша интуиция никогда вас не подводила. Возможно, не подводит и сейчас.

Тилли медленно улыбнулась.

– Это мне больше нравится.

Бихэн потер рукой подбородок, и его красивое лицо снова нахмурилось.

– Пожалуй, можно устроить небольшие соревнования по стрельбе. У нас такого еще не было, и всем должно понравиться. Многие, у кого есть оружие, захотят принять участие.

– Он может и не пойти на них. Он специально не пойдет, чтобы отвести подозрения.

– Возможно. Однако, если будет назначено денежное вознаграждение, он рискнет.

– А какое вознаграждение? Бихэн слегка улыбнулся.

– Приличное. Достаточное, чтобы заставить человека забыть об осторожности. Скажем, тысяча долларов.

– Тысяча долларов! – воскликнула Тилли. – Где вы возьмете такие деньги?

Бихэн засунул большие пальцы в карманы жилета и довольно хмыкнул.

– Я знаю некоторых в Тумстоуне. Они выложат по две тысячи долларов каждый, чтобы обнаружить шпиона. За такую сумму любая деревенщина захочет испытать свои силы. Это сделает соревнования менее подозрительными для пастора.