Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 8. Часть 12. Диалог и столкновение цивилизаций"

После долгих скитаний мы наконец находим Синдзюку. Гуляем по живописнейшим кварталам. Вот Золотая улица, где сосредоточены крошечные бары и клубы на десяток мест. Раньше там располагались бордели, а теперь собирается богема: актеры, музыканты, журналисты, певцы. В каждом заведении – свои завсегдатаи. Еще один оригинальный квартал Кабуки-тё, там популярные кинотеатры, рестораны, закусочные, по соседству раскинулся квартал пороков: публичные дома, секс-шопы, стриптиз-шоу и пр. Попадаем и в квартал Ни-Тёмэ для лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. В Токио им вольготно.

На афишах видим, что среди «звезд» порноиндустрии присутствуют представители России и бывших союзных республик. Гастролируют и «посланцы» Запада – США, европейских стран. Удивляет при этом то, что многочисленные зазывалы не обращают ни малейшего внимания на нас. Повсюду в Азии людям европейской внешности проходу не дают лавочники, содержатели притонов. Но не в Токио.

Пора ехать дальше, в Ниси-Синдзюку, самый большой квартал небоскребов Японии. Ищем дорогу. Натуля успокаивает Володю: «Постепенно привыкнешь ориентироваться. Несколько раз проедешь, зрительно начнет все запоминаться». Володя: «Да, Наташа, на это я и надеюсь».

Небоскребы впечатляют, каждый – произведение искусства. Поднимаемся на 45-й этаж здания муниципалитета Токио, которое называют символом Синдзюку. Входим на смотровую площадку, расположенную на высоте 202 метра. Перед нами открывается безбрежное море строений с небольшими зелеными вкраплениями парков и Токийским заливом на горизонте. Говорят, что в очень ясную погоду с площадки можно увидеть Фудзияму.

Мы проводим на площадке много времени, все внимательно изучаем, а я еще снимаю Токио на видео. Внизу выделяется большой зеленый массив. Высказываем предположение, что это территория святилища Мэйдзи. Володя возражает: «Это спортивный комплекс!» Я: «Володя! Не смеши меня». Володя: «Мэйдзи вдали, слева».

Володя заводит беседу с японкой. От нее узнает, что черный небоскреб невдалеке – это здание корпорации «Мицуи». Натуля говорит мне: «Ты знаешь, мне кажется, что здание, в котором мы сейчас находимся, выше “Эмпайр-стейт-билдинг” в Нью-Йорке». Я: «Нет, Наташенька. Там 100 с лишним этажей, а здесь только 45». Натуля: «Понятно! Но люди внизу тоже кажутся столь миниатюрными!».

Взглянув на небо, Наташенька восклицает: «Гроза идет!». И тут же предлагает позвонить в Москву. Я: «Отсюда, с площадки?» Наташа: «Да. Или вечером позвоним. Давай вечером». Мы ходим по диаметру площадки и выискиваем внизу красивые места. Есть небоскребы, но преобладают невысокие, в 2–3 этажа безликие, простенькие сооружения. Мы соглашаемся, что Токио явно не Париж. Никаких архитектурных ансамблей здесь нет, просто хаотичное нагромождение зданий.

Володя показывает парк Ёёги и находящийся неподалеку от него центральный офис японской коммунистической партии. Поясняет, что компартию иносказательно называют ёёги, как у нас власть называют Кремлем.

Продолжаю снимать Натулю, но делаю это против солнца. Боюсь получатся темные кадры. С помощью Володи определяем, где расположены наши торгпредство и посольство, различные отели, направление, на котором находится Иокагама.

Натуля все-таки позвонила со смотровой площадки в Москву и рассказывает: «Единственный мамин вопрос был, как Женя. Я сказала, что очень устал, но все нормально». Я уточняю: «Так будут нас завтра встречать?» Натуля: «Я это не узнавала, но наверное. Я спрашиваю маму: “Почему у тебя такой голос?”. Она в ответ: “Мы еще немножечко спим”. По-моему, это нормальная ситуация. Они полночи там ля-ля, понимаешь».

Я снимаю Натулю крупным планом. Здорово выглядит, и опять слышится ее ангельский голосок. Мы идем в толпе к лифту. Натуля удовлетворенно улыбается.

Когда мы уже внизу, Володя начинает хвалить архитектора, спроектировавшего небоскреб муниципалитета, Кэндзо Тангэ. Он, мол, законодатель мод. Поскольку Володя и некоторые его коллеги критикуют японцев за недостаточную креативность, я язвлю: «Так японцы же тупицы, разве они в состоянии такое здание построить». Володя: «В некотором отношении да, но в некоторых нет». Я: «Разве умные люди такое здание построят? Лифты работают, штукатурка не сыпется, туалеты не текут. Дураки».

Мы едем по улицам Синдзюку. Огромное количество народу на улицах. Володя комментирует: «Заканчивается суббота. Бродит и стар, и млад, готовятся к вечерним развлечениям». Наташа спрашивает: «Японцы много работают?» Володя: «Да. Офисы в субботу полдня работают, многие же уже отдыхают». Разговор переходит на российские темы. Наташа сетует на наличие в стране социальных проблем, хамство людей.

Мы въезжаем в Роппонги, темнеет. Я расстроен, что кончается пленка, отмечаю: «Токио вечером выглядит потрясающе!».

После короткого отдыха мы опять едем на экскурсию. С нами теперь еще и Игорь Мусиенко, прекрасно знающий город. Проезжаем Роппонги. Игорь рассказывает, что это район свиданий, люди любят здесь встречаться, особенно иностранцы. Он добавляет: «Япония для иностранцев – страна комфортная». Наташа: «А я другое мнение слышала. Говорят, что иностранцы не выдерживают, так как японцы их якобы отторгают». Игорь соглашается, что в свой круг японцы не любят пускать чужаков.

Мы посещаем эстрадный концерт на свежем воздухе, а затем возвращаемся к небоскребам Синдзюку. Игорь устроил нам настоящий тур по небоскребам, их смотровым площадкам, оригинальным вестибюлям. Таким образом увидели сверху и ночной Токио. Далее поехали на ул. Гиндза, мимо театра кабуки, к рыбному рынку Цукидзи, в лапшевную. Там ели лапшу с приправами, вареные яйца с минтаевой икрой, пили пиво. Вернулись домой, а Наташенька уже простудилась из-за кондиционера. Ужас!

28 августа 1994 года

Утром Наташенька проснулась совсем больная (из-за кондиционера в машине Володи Набокова). Голос сел. Болит горлышко. В. Набоков и И. Мусиенко отвезли нас в аэропорт на скорости 150 км в час. Благо, шоссе в идеальном состоянии, и машин было немного. Аэропорт огромный, забит народом. Но у нас времени был вагон. Еще долго ждали посадки. Вновь пытались поменять доллары на новые, но с нас потребовали большие комиссионные, решили не менять.

Сейчас мы уже летим на JAL 445 (Boeing 747) в Москву. В Японии записи вел плохо, слишком много было дел, событий, усилий. Скажу только, что пребывание в Японии оказалось чрезвычайно интересным и познавательным. К тому же наконец удалось заработать немного денег. На авиабилетах в Новую Зеландию потеряли 1708 ам. долларов, но гонорары в Японии за лекции и интервью компенсировали пассив.

Очень расстраивает то, что Наташенька простудилась. С голосом теперь лучше, но горлышко пока не прошло.

29 августа 1994 года

Вчера прилетели в Москву. Полет (9 часов) прошел хорошо. Вот только Наташка моя разболелась.

По прибытии два часа провели в темном, вонючем аэропорту «Шереметьево» в очередях к пограничникам и таможенникам. Таможенник даже не пытался проверять документы, так как толпа могла его снести. С Сережей, Ирой Дворниковыми и Ниной Антоновной вернулись на Кутузовский. Нина Антоновна держалась молодцом.

Дома к нам присоединилась Аня Дворникова, и мы все вместе сели за стол. Соскучились по родной пище, а после Токио и по овощам/фруктам. Там ведь один помидор стоит больше 1 US $, а цена яблок и персиков колеблется от 2 до 6 US $ за штуку.

31 августа 1994 года

Завтра выхожу на работу. Наташенька все болеет, машина вчера оказалась сломанной, не завелась, затем завелась, но бензин из-под карбюратора сочился. Сегодня поеду чинить.

Вот и все о поездке. По возможности постараюсь написать складные и интересные путевые заметки. Пока были разбросанные, непричесанные, без какого-то стиля мысли.

6 сентября 1994 года

С 9 по 28 августа были в поездке – Новая Зеландия и Япония (до 28). Поездка насыщенная, интересная. Почувствовали усталость после постоянных перелетов, переездов, встреч, выступлений и интервью (всего в различных формах выступили не менее 30 раз).

Переживаю о следующем. «Киодо Цусин», по итогам интервью 23.VIII.94, распространило мое заявление о том, что Ким Чжон Ир и его режим обречены, даже если они возьмутся за реформы. Это искажение моей главной мысли – не вмешиваться в корейские дела, не подталкивать реформы! Но именно упомянутый анализ пошел гулять по миру (Ю. Корея, США, докатилось и до Москвы – Moscow Tribune).

Теперь жду северкорейского протеста и «втыка» в свой адрес от начальства. Неприятное чувство, когда стараешься, а тебя сапогом в душу. Как уже бывало с сингапурцами и китайцами. Вместе с тем вчера по факсу пришел хороший отклик на наше пребывание в Токио:

5 сентября 1994 года

Уважаемые доктор Бажанов и доктор Бажанова!

Лекция, с которой вы выступили в нашем Совете, была воспринята аудиторией с огромным энтузиазмом. Ваши оценки и прогнозы по Китаю, Корее и другим темам расширили наш кругозор…

Надеемся на новые контакты с вами…

Итиро Суэцугу, генеральный секретарь канцелярии Совета по вопросам национальной безопасности (Токио, Япония)

* * *

По итогам поездки в Японию мы с Натулей составили в сентябре 1994 года следующие заметки.

1. С VI по XIX столетия (т. е. на протяжении почти полутора тысяч лет) Япония участвовала только в двух войнах. В XIII веке монгольские правители Китая предприняли две неудачные попытки вторжения на японские острова, а в XVI веке (1592–1598) уже японский сёгун Хидэёси организовал завоевательный поход в отношении Кореи (но был отброшен). На земле нет больше ни одной значительной страны, которая бы так, как Япония, мало и редко воевала. Уникальна Страна восходящего солнца и тем, что в течение около тысячи лет почти не имела контактов с внешним миром. Мирная жизнь способствовала успешному развитию производительных сил Японии, а изолированность – специфичности ее цивилизации.

2. Открывшись и набрав мощь к концу XIX столетия, Япония воспылала великодержавными амбициями и превратилась в экспансиониста и агрессора. Так всегда случалось в человеческой истории. Мощь подхлестывала амбиции и рождала убежденность не только в праве, но и в целесообразности, полезности для всех собственной гегемонии. Подобный путь проходили самые разные державы по своему строю (рабовладельческие, феодальные, буржуазные, фашистские, нацистские, коммунистические, демократические), по религии (языческие, христианские, исламские, буддийские), по цивилизации (средиземноморская, североевропейская, ближневосточная, дальневосточная, американская). Япония не стала исключением из правила: возвышенные существа, которые веками наслаждались цветением сакуры, чайной церемонией и икебаной, скатились до насилия и зверств в отношении других народов.

3. Поражение во Второй мировой войне и особенно атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, стремительный, молниеносный разгром Советской армией маньчжурской группировки Японии, оккупация Соединенными Штатами территории поверженного врага оказали глубочайшее воздействие на японское общество. По окончании войны пацифизм овладел умами японцев, он глубок и искренен, обуславливаясь и эмоциями, и рассудком.

4. Послевоенную политику Японии можно признать весьма успешной. Сделав акцент на торгово-экономические связи с внешним миром, оставаясь в стороне от военно-политического соперничества, сохраняя на минимуме расходы на оборону, Страна восходящего солнца смогла сэкономить силы и средства, добиться выдающихся успехов в своем развитии и сохранить за собой имидж мирного государства.

Тем не менее энергичные, даже агрессивные действия японского бизнеса на мировых рынках, быстрое наращивание японского экономического потенциала и позиций Японии в мировой экономике стали вызывать недовольство, отторжение, страх со стороны как конкурентов (типа США), так и малых партнеров, обеспокоенных японским засильем. В Азии же японское экономическое наступление воскресило воспоминания о японской агрессии времен Второй мировой войны.

В последние годы правящие круги Японии всерьез взялись за преодоление этого синдрома, оказывая возрастающую помощь нуждающимся государствам, проявляя бо́льшую гибкость в действиях и постепенно приоткрывая собственный рынок для иностранцев. Как следствие, имидж Японии постепенно улучшается. Этому способствует и наращивание наступления китайцев на мировых рынках, рост потенциала КНР – страхи перемещаются на китайцев, тем более что КНР выглядит для многих гораздо более непредсказуемой, изощренной и потенциально мощной в военно-политическом и экономическом плане державой, чем Япония.

5. Еще до очного свидания со Страной восходящего солнца мы, конечно, знали об огромном влиянии в прошлом Поднебесной на становление японской цивилизации. Уже со II века на очень примитивную Японию начинают накатываться с Корейского полуострова волны захватчиков и переселенцев. К VI веку движение с континента многократно усиливается, приобретая характер масштабной культурной экспансии. Японские власти начинают направлять в Китай специальные миссии для усвоения тамошних стандартов во всем – это и политические институты, и религия (буддизм), и идеология (конфуцианство), и живопись, и литература, и письменность, и языковые заимствования, и архитектура, и градостроительство, и одежда, и театр, и икебана (аранжировка цветов), и методы госуправления, и музыка.

В VII веке заимствование достижений китайской цивилизации достигает апогея и продолжается рекордными темпами почти два столетия. Лишь в IX столетии процесс начинает ослабевать, но к этому временя Япония уже полностью преображается, превратившись из отсталой, племенной общности в полнокровного члена мирового цивилизованного сообщества, копию, хотя и несовершенную, Поднебесной, самой развитой, передовой и мощной державы той и последующих эпох, вплоть до возвышения в XVII–XVIII веках европейского капитализма и его глобальной экспансии.

Такого стремительного и всеобъемлющего преображения, какое произошло с Японией, в истории человечества не было. Лишь Россия при Петре I совершила похожую цивилизационную революцию, но гораздо позднее и менее трудную и амбициозную. В самом выдающемся произведении японской прозы «Повесть о Гэндзи» воспроизводятся слова Сугавары-но Митидзанэ (845–903), признанным после смерти величайшим просветителем и покровителем искусств, «небесным богом»: «Только на основе китайских знаний дух Ямато[23]23
  Дух Ямато – японский дух.


[Закрыть] может упрочить свое значение в мире». Многие другие японские авторитеты признавали, что невозможно пренебречь мудростью Китая.

6. Наши личные впечатления о современном Токио. Фактически все выглядит точной копией китайского: от архитектуры храмов до фарфоровых чашек, от сладостей до икебаны. Причем во многих случаях копии явно бледнее оригинала. Храмы просто убоги по сравнению с китайскими – нет размаха, богатых украшений, сложных конфигураций, буйства красок. Но с другой стороны, в этом и есть суть японского стиля – максимальные простота, ясность, четкость линий, никаких излишеств, сдержанность в окраске. В китайском храме человек чувствует себя подавленным, здесь храм для него, человека. Миниатюрный, доступный, свой.

И все же, когда смотришь на многие японские вещи, разочаровываешься: вроде китайские изделия, но сделанные не очень выдающимся мастером, у которого к тому же плохо обстояло дело с сырьем (украшениями, материалами и т. п.). Ощущение, что перед тобой не иной стиль, а обедненный китайский. Музеи древностей воспринимаются как китайские, но основательно опустошенные, что называется «обокраденные».

7. Японцы, с которыми удалось пообщаться, неизменно признавали мощное воздействие китайской материальной и духовной цивилизации на японскую. Многие выражали пиетет к традиционному и нынешнему Китаю. (Хотя и звучали оговорки, что японцы всегда творчески перерабатывали заимствования из Срединной империи.)

В беседах подчеркивалось: «Мы получили культуру от китайцев, они хитрее и умнее нас, мы виноваты перед ними (за агрессию) и готовы искупать свою вину (кредитами, займами, согласны на не очень выгодные сделки). Мы легко себя чувствуем на китайском рынке, ибо тамошние люди, их традиции, поведение, нравы понятны и близки нам, мы верим в успех китайских реформ, будем помогать Китаю преодолевать проблемы (неразвитость внутренних провинций и т. п.)».

Чувствуется вместе с тем страх, что Китай затмит Японию и, набрав мощь, станет проводить экспансионистскую и гегемонистскую политику. Японцев раздражают ядерные приготовления КНР, ее жесткие позиции по о. Сенкаку (контролируемый Японией остров, на который претендует Пекин), спорным островам в Южно-Китайском море (на них претендует кроме Китая ряд государств Юго-Восточной Азии). Если Поднебесная продолжит набирать совокупную мощь (а так, скорее всего, и будет), то острые японо-китайские трения не за горами. Когда меняется устоявшийся баланс сил, проблемы неизбежны.

Уже сейчас здесь можно встретить влиятельных лиц, открыто высказывающих неприязнь и претензии к Китаю. Так, один весьма образованный бизнесмен в беседе с нами сделал целый букет антикитайских уколов. «Мы, – сказал он, – по традиции изучаем в школах классические китайские произведения, в частности “Трое-царствие” Ло Гуаньчжуна, “Искусство войны” (автор – знаменитый стратег древности Сунь Цзы) и т. д. Во всех этих книгах ярко проявляется менталитет китайцев – по их понятиям, обман и плутовство похвальны».

Тот же бизнесмен подчеркивал, что китайцы были склонны к людоедству. Наташа в ответ выразила удивление. Собеседник стал апеллировать ко мне. Я отметил: «Да, в китайской классике описываются случаи людоедства, но это глубокая древность!». Бизнесмен похвалил меня: «Знал, что Вы умный, но что настолько умный, что знаете о китайском людоедстве, я не подозревал». Я, однако, тут же разочаровал японского националиста. В знаменитой книге Марко Поло сообщается о том, что лучшим кушаньем в Японии в XIII веке считалось мясо убитого врага. Отведать этот «деликатес» приглашали близких друзей. Что же касается случаев китайского людоедства, например в книге «Троецарствие», то речь там идет о II–III веках нашей эры, тысячу лет до Марко Поло.

Еще один антикитайски настроенный господин рассказал нам, что просветитель Сугавара-но Митидзанэ, упомянутый нами ранее, настоял на отмене японских посольств в Поднебесную в 894 году. Причина: учиться у Китая уже нечему. Такую позицию поддержали в японской элите, которую оттолкнули от Китая якобы следующие явления: 1) коррупция в Срединной империи в крупных масштабах;

2) обычай китайских женщин, особенно в аристократической среде, бинтовать собственные ноги; 3) наличие евнухов при императорском дворе; 4) династические перевороты; для сравнения, в истории Японии их никогда не было; 5) жестокие наказания, в частности кастрация; 6) побои плетьми умерших; 7) каннибализм, а также поедание мяса собак, обезьян; 8) формирование государственного аппарата на основе экзаменов.

Подытоживая сказанное, господин подчеркнул: с тех пор, с X века, Япония уже больше никогда не копировала Китай; но даже когда копировала, брала форму, а суть оставалась сугубо японской. Поэтому-де можно с уверенностью сказать, что культура, история и менталитет японцев во многом отличны от китайских образцов. Наши ссылки на труды китайских историков этот синофоб парировал утверждением: историческая наука есть в Японии, в Китае существует только пропаганда.

Кстати, тот же великий Сугавара-но Митидзанэ, признавая важность китайских знаний для Японии, оговаривался, что у японцев своя душа, эти знания полезны, только если есть японская душа, именно японский дух двигает страну вперед.

На самом деле, конечно, японцы и позднее прибегали к заимствованиям из Срединной империи. Так, в XVII столетии усилился интерес к конфуцианству, его доктринам о том, что государством должны управлять люди знаний и достоинств и верховная власть должна быть централизованной и находиться в руках императора, а не феодальных вельмож. Эти постулаты имели влияние в Стране восходящего солнца до XIX века.

В заключение данной темы отметим, что в целом в Японии преобладает пока благожелательное отношение к Китаю, сохраняется чувство вины за содеянное в прошлом. Это подтверждают результаты опросов общественного мнения. А вот в Китае превалирует негативизм к японцам. Когда Япония начала войну против Срединной империи в 1894 году (из-за контроля над Кореей), китайский император в своем указе об оказании отпора врагу называл японцев «варварами» и «гномами». Такое неприязненное восприятие японцев последующее развитие событий лишь усугубляло. Не забыты обиды, нанесенные Японией Китаю, до сих пор.

Вместе с тем негативные чувства переплетаются с уважением к достижениям японцев в области материальной культуры, с определенным комплексом неполноценности в связи с этими достижениями. Не раз слышали от китайцев слова сожаления и даже отчаяния: «Как же так, Япония из жалкого подобия Поднебесной превратилась в столь развитую державу, опережающую почти по всем показателям Китай!».

8. Японцы не скрывают презрения к корейцам, как к северным, так и южным. Один из японских ученых (Форум политических инноваций) Кодзи Сугимори признался в сердцах: «Недавно обедал с вашим послом в Сеуле Кунадзе, он сказал, что не любит корейцев, я тоже не люблю».

Японские ученые, бизнесмены и дипломаты убеждали нас, что у Кореи нет собственной истории, она всегда подчинялась Китаю и подражала ему. Все, что пишут корейские историки, это фантазии, не основанные на фактах.

Нам привели слова Президента Южной Кореи в 1963–1979 годах, диктатора-реформатора Пак Чжон Хи: «Историю нашего народа не описать никак иначе, как словом “никчемная”. Хроники прошлых лет могут быть лишь сожжены». Нам доказывали, что корейцы, разработав свой алфавит хангыль в XV веке (которым очень гордятся), продолжали пользоваться только китайскими иероглифами. Не существует классической литературы на хангыле. Только взяв на себя руководство отсталыми корейцами в 1910 году, японцы возродили хангыль к жизни. За период своего правления на Корейском полуострове японцы якобы сделали еще много хорошего: создали промышленность и коммуникации (заводы, железные дороги, телефонную связь), современные медицину, систему образования и т. д. и т. п. Некоторые из японцев при этом подчеркивали, что Корея не была колонией, сложился союз Японии и Кореи.

Корейцев обвиняют в том, что они «руководят мафией в Японии (игровые залы “Пачинко” и т. п.)», что они «нечестны, вероломны, непорядочны, тупы, нечистоплотны». Самое интересное, что, хотя корейцы в свою очередь не любят японцев, многие из южнокорейцев признают превосходство японской расы: умнее, чище, развитее, изобретательнее. В Ю. Корее сетуют, что все безнадежнее отстают от Японии в области технологий, в частности, если японцы придут на российский рынок, то корейцам там делать нечего.

Объективно же говоря, японцы многим обязаны корейцам. Нельзя не согласиться с тем, что писал в этой связи известный востоковед Ю.В. Тавровский:

«…Восприятие жителями Японских островов… корейцев никогда не отличалось доброжелательством. А между тем Япония обязана и Корее очень многим. Начать хотя бы с того, что многие историки считают нынешних японцев потомками корейцев, перебравшихся в старину через неширокий Корейский пролив и смешавшихся с коренными жителями племен айну и другими пришельцами – выходцами с островов южной части Тихого океана. Даже сама императорская династия, показывают результаты археологических изысканий, берет начало не от богини солнца Аматэрасу, как на этом настаивают защитники «духа Ямато», а от знатного корейского рода. Испытавшая сильное влияние китайской культуры Корея стала важным каналом ее дальнейшего распространения в Японию. В древности и Средневековье правители Японии организовывали захватнические экспедиции в Корею, вывозя с трофеями и пленными важные элементы корейской культуры. Но чувства благодарности и общности все эти заимствования никогда не вызывали. Напротив, чем чудовищнее были преследования корейцев, тем больше их презирали японские обыватели.

В 1910 году Корея была аннексирована и до 1945 года входила в состав Японской империи. Жителям страны навязывали японские имена, заставляли писать и говорить только по-японски. Молодых кореянок вывозили в публичные дома по всей «Великой Восточноазиатской сфере совместного процветания», а мужчин загоняли в императорскую армию и на самые тяжелые работы в метрополии. Два с лишним миллиона корейцев было вывезено в Японию.

После войны часть из них вернулась на родину, но около 700 тысяч человек по разным причинам живут в Японии. Этих в большинстве своем родившихся и выросших в Японии людей рассматривают как иностранцев, к тому же нежелательных. Корейцы обязаны постоянно носить при себе специальные удостоверения личности. А для их получения должны регулярно являться в полицейский участок и давать отпечатки пальцев наравне с уголовными преступниками. Корейцев не принимают на государственную службу, даже учителями в те школы, где большинство учеников составляют корейские дети.

Выходцы из Кореи дискриминируются при приеме на работу, найме жилья, поступлении на учебу, вступлении в брак. Параллельно с узаконенной дискриминацией набирают силу антикорейские выходки ультраправых группировок, угрожающих погромами в корейских гетто. Бульварные газеты и журнальчики все чаще печатают «разоблачения», сваливающие на одних корейцев вину за расширение торговли наркотиками, оружием, организацию притонов»[24]24
  Тавровский Юрий. Загадки «японского духа». М.: Советская Россия, 1989. С. 110–111.


[Закрыть].

Добавим от себя: один японец в беседе с нами пошутил: «Корейцы считают себя старшим сыном Китая, а нас младшим, но младший сын оказался лучше и способнее старшего. Корейцы жалуются, как младший сын мог напасть на старшего, а мы не нападали, а помогали старшему стать на правильный путь». Еще один наш новый знакомый заметил, что лапша пришла в Корею и Японию из Китая, но ни китайцы, ни корейцы ее делать не умеют, все гоняются за японской лапшой. Скупают лапшу в Японии мешками и везут домой. Слышали мы и такой аргумент: еще в XIX веке японцы осознали, что главная беда Страны восходящего солнца – плохие соседи, китайцы и корейцы. Такая вот «крепкая» семья народов сложилась в Северо-Восточной Азии, «взаимная любовь» хлещет через край.

Еще несколько слов отдельно об отношении Японии к Северной Корее. Его можно охарактеризовать как ненависть и паранойю. Режим вызывает и отвращение, и опасения своими ядерными приготовлениями. Нас с Натулей буквально пытали по северокорейской тематике. Я пару раз «прокололся», высказав в публичных интервью резкие обвинения Пхеньяну. Натуля выражалась более дипломатично. Вот так осветили высказывания Наташеньки в Японии и в США:

…Наталья Бажанова, ведущий российский эксперт по Корее, заявила, что, по ее мнению, Ким Чен Ир утвердится у власти в Пхеньяне, но ожидать кардинальных реформ в КНДР не приходится. «Ким Чен Ир и его окружение, – заметила доктор Бажанова, – усвоили уроки антикоммунистических революций в Восточной Европе и не станут предпринимать рискованные для их власти шаги.

The Japan Times. 1994. August 25

…Известная в мире эксперт по северокорейским делам, московский доктор Наталья Бажанова заметила, что в Пхеньяне разгорелась борьба за власть. Она полагает, что победит в этой борьбе сын Ким Ир Сена Ким Чен Ир, который в основном продолжит линию отца во внутренней и внешней политике…

The Washington Times. 1994. August 25

9. Взаимоотношения Японии с Соединенными Штатами остаются противоречивыми. Фигурально выражаясь, это любовь и ненависть одновременно. В политической сфере Токио послушно и даже безропотно продолжает следовать за США. Из-за этого с японскими учеными даже скучно общаться. Собственных идей они не выдвигают, повторяют тезисы американских коллег, смотрят на последних как на гуру, снизу вверх. В военном плане японцам комфортно полностью полагаться на американскую защиту, выступать в роли почти что «азиатской Швейцарии». Такая линия и выгодна, способствует огромной экономии материальных и трудовых ресурсов, соответствует пацифистским настроениям, по-прежнему преобладающим в Стране восходящего солнца.

Конечно, не раз бывало, когда стороны спорили по военно-политической тематике (из-за возвращения Японии острова Окинавы, поведения американских военнослужащих, расквартированных на японской территории, из-за попыток Вашингтона заставить Токио увеличить активность в сфере обороны, пересмотреть договор безопасности и т. д.).

Бывало, японские власти всерьез обижались на американского партнера (в частности, в 1971–1972 годах, когда Вашингтон неожиданно вступил в контакты с Пекином). В течение длительного времени левые силы Японии, особенно в студенческой среде, шумно, с применением насилия добивались выхода Японии из-под военно-политического диктата со стороны США. На нынешнем этапе накал страстей спал, и, думается, по мере роста могущества Поднебесной американо-японский военно-политический союз будет лишь укрепляться. Японии, без ядерного оружия и подверженной пацифистским настроениям, не выстоять против китайского гиганта без американского «зонтика».

Зато в сфере экономики вот уже третий десяток лет полыхает настоящая конкурентная война между двумя странами. Японцы, сотворив «экономическое чудо», потеснили американский бизнес не только на многих зарубежных рынках, но и в самой Америке.

Верно и то, что, подражая американским моде, массовой культуре, японцы тем не менее укрепляются в самомнении и начинают посматривать на американцев, да и других «белых варваров», свысока. Это видно во всем. Во время прогулок по злачным кварталам Синдзюку или Гиндза никто ни разу из зазывал не предложил нам рекламный проспект, тем более никто не пытался заставить нас войти в ночной клуб или на представление бурлеска. Почему? Как объясняет Ю. Тавровский (и с ним все согласны), белые люди в представлении японцев нищие, с ними трудно объясняться, они капризные и к тому же дурно пахнут. (Кстати, из нашего опыта только один японец дурно пах – в самолете Токио/Москва; от многих же корейцев несет чем-то, видимо, это устоявшийся от постоянного употребления запах кимчи и чеснока).

Возвращаясь к белым людям, скажу, что, действительно, они в Японии не смотрятся как «высшая раса» (что можно видеть в других азиатских столицах, и тем более в провинциях Китая или Ю. Кореи, например). Белые торгуют очками от солнца, играют на улицах на гитарах, получая за это медяки. Их можно видеть снующими в метро или жадно пожирающими гамбургеры в дешевых Mcdonalds. Ю. Тавровский рассказывал о случаях, когда белые заходили в магазины на ул. Гиндза, а продавцы уговаривали их уйти: «Здесь, мол, дорого, ступайте лучше в другие районы, где товары похуже, но подешевле».