Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной"

…Теперь я до обеда на работе, а после обеда часто приходится сидеть дома и переводить статьи с английского, которые мне исправно подкидывает начальство.

14 октября 1982 года, из письма Наташи родителям:

…Таня Медяник устроилась на работу в протокольный отдел, очень довольна фактом трудоустройства, но место не нравится – хлопотное и обязанности аморфные. Моя работа мне пока нравится, посмотрим, что и как будет дальше.

15 октября 1982 года, дневниковая запись:

…В Пекине нас встретили не очень приветливо – доносы, слежка и пр. Кроме того, очень боялся за работу, не был уверен в своих китаистических знаниях, тем более что попал под начало своего бывшего недруга и критика Г.В. Киреева (периода 1970–1973 гг.). Переживал, переписывал т/л. Но постепенно привык, поверил в себя и, более того, разочаровался в особых талантах Г.В. Он во многом примитивен, недалек, верхогляд. И, конечно, бездельник, который делает все с наскока, тяп-ляп, который, наконец, не в состоянии излагать свои мысли стройно и в логической последовательности.

Октябрь 1982 года, дневниковая запись:

…Смотрели в австралийском посольстве фильм «Time Bandits». Фантастическая история о мальчике, который вместе с группой карликов путешествует во времени – эпоха Наполеона, Робин Гуд, Древняя Греция, Гулливер, шхуна с монстром, страдающим от радикулита, сражение в замке высшей темноты с существом, воплощающим зло. Фильм вроде бы детский, но сделан хорошо, смотрится с удовольствием.

На следующий день вечером ездили в канадское посольство, смотрели фильм «Under the Rainbow» производства США. В главной роли Chevy Chase, комедия. Вновь был сон, вновь карлики (как и в фильме «Time bandits»). Фильм сумбурный, балаганный. Смотрелся ничего, но в целом он на троечку. Сюжет оригинальный, но фильм получился не очень смешным, не очень захватывающим.

16 октября 1982 года, дневниковая запись:

…Работаю в последнее время почти исключительно в посольстве. Пишу т/л, сели с коллегами за политписьмо. В Пекине одного за другим принимают иностранных государственных деятелей, и это создает дополнительную работу. Если взять период с начала XII съезда КПК (первая половина сентября) и до настоящего времени, то здесь побывали лидеры более 30 государств.

Информации можно было бы писать весьма интересные, но для этого нужно двигаться по дипкорпусу, а мы выбираемся на люди очень редко. Не хватает времени, да и обстоятельства внутреннего плана здорово отбили охоту заниматься сбором информации. Наши чекисты после каждой встречи ходят вокруг меня кругами и при этом сами не знают, чего хотят.

Но встречаться тянет. Во-первых, это действительно позволит направлять в Москву более интересные, живые и правильные т/л. Во-вторых, хочется иметь больше бесед – за это посол похвалит. В-третьих, задевает самолюбие: в США у нас с Натулей было знакомых больше, чем у всех. Это считалось в консульстве признанным фактом, и мы привыкли слыть мастерами в области связей. Способность устанавливать контакты была отмечена даже в характеристике по окончании нашей командировки генконсулом Зинчуком (хотя он уже был с нами в ссоре к тому моменту).

А здесь я «на задворках». Какие-то салаги шастают по дипкорпусу. А я как старый отшельник сижу в темной камере и переписываю газеты на секретные бланки.

22 октября 1982 года, дневниковая запись:

…Вчера был на приеме в бирманском посольстве. Проводы первого секретаря, знакомство с его заменой. Обычное скучное мероприятие. Разнос напитков: вода, пиво, виски с содовой. На столах скудные закуски: орешки, мясные шарики, ошмотья курицы, кусочки сыра с огурцом. Публика довольно высокопоставленная: несколько послов, включая американского Хаммеля, вьетнамского, малазийского и т. п.

С Хаммелем перекинулся несколькими пустыми фразами, поговорил с новым для себя англичанином, тайским советником по экономике, непальцами, вьетнамцем, афганцем Ахмади, малазийцем, сингапурцем.

В основном разговоры ни о чем: сколько в Пекине, где учились, жена, дети, прежние места работы. Интереса к себе не испытывал, некоторые вообще стремились как можно быстрее избавиться от моей компании и делали это довольно открыто и бесцеремонно (Хаммель, сингапурец). Другие (англичанин) терпели меня некоторое время, а затем потихоньку исчезали. Никто не просил визитной карточки, не предлагал своей (за исключением одного непальца из UNICEF, новичка в Пекине).

И такое безразличие имеет место, несмотря на переговоры между нами и китайцами в столице КНР, которые окружены вроде бы (как явствует из прессы Запада) особым ореолом.

30 октября 1982 года, дневниковая запись:

…Удачно получились последние т/л по Пакистану, Франции, некоторые другие. Надо по первым двум сделать справки, оформить бесед штук 5. А с другой стороны, надо ли? Вечно у меня этот зуд трудовой, только что он дает? В Сан-Франциско ставили рекорды, но никаких особых лавров не снискали. Может быть, пора поумнеть и успокоиться?

6 ноября 1982 года, дневниковая запись:

…Вчера подводили итоги работы посольства на торжественном собрании. Всех мидовских первых секретарей и советников или поощрили благодарностью, или выдвинули на Доску почета. Благодарности вообще получила половина состава посольства. Меня нигде не упомянули. За 6 месяцев написал 170 т/л, 12 справок, инф. писем и п/писем, 35 бесед. Работал как вол, даже по ночам. По количеству писанины сделал больше, чем все остальные вместе взятые. Летом вообще один за всех писал. Неприятно. Не от того, что мне нужны награды. Но зачем я так много отдавал сил, вкалывал как собака, нервничал из-за каждой телеграммы?

Говорят, что меня выдвинули на Доску почета (кто – неизвестно), но начальство зарубило. Какое именно начальство, также неизвестно.

Урок – перестать тратить понапрасну силы, не лезть из кожи вон, быть спокойным и на все плевать.

Куда ни попаду – вкалываю больше других, но ничего от этого не имею. Лучше сказать – другие, не прикладывая значительных усилий или вовсе не прикладывая таковых, получают не меньше, а то и больше.

Обычно ставлю перед собой задачи в день рождения, а сегодня и не хочется. Устал, здорово устал от задач, планов и т. п. Что-то меня сглазило. Шесть месяцев тяжкого труда, а в активе лишь доносы стукача. Обидно. Причем доносы на человека, которому даже жену некогда в магазин отвезти из-за бесконечной работы.

Декабрь 1982 года, из письма Наташи родителям:

…О Жениной командировке я писала в прошлом письме, надеюсь, что вы получили. Сейчас здесь идет подготовка к приему по случаю 60-летия СССР, так вот одно переходит в другое, ноябрьский прием, далее в декабре (22-го), потом начнется подготовка к Новому году. Ездить мы стали очень мало, в основном из-за холодов и периодических ветров с пыльными бурями. Кроме того, Жене приходится порой в субботы-воскресенья работать.

30 декабря 1982 года, из письма Наташи родителям:

…Вчера мы с Женей были на рождественском вечере в немецком (ГДР) посольстве, нам пришлось идти на это мероприятие для советников посольств соцстран, поспольку нет Киреева. Вечер мне понравился: все было организовано со вкусом и знанием дела.

…Уехал в отпуск Женин начальник Генрих Вас. Киреев, Жене стало еще хлопотнее, все его заботы и нагрузки теперь легли в значительной мере на него.

1 февраля 1983 года, дневниковая запись:

…О минувшем дне. Провел его более-менее продуктивно. Вновь увлекся работой, мысли постоянно возвращаются к визиту госсекретаря США Шульца в Китай (2–6 февраля), китайско-индийским переговорам, годовому отчету. Посол посмотрел наш раздел, правок почти не внес, но критически отозвался о вступительной части работы. Еще бы! Ее писал Г.В. Киреев. Мы с Гусаровым исправили стиль (который был ужасным), но не могли переделывать все. И получилось, действительно, далеко не так, как писал бы я. Да и вообще отчет лишен настоящего, концентрированного анализа изменений в китайской внешней политике, их причин, сути и последствий. Кстати, надо это сделать для себя.

2 февраля 1983 года, дневниковая запись:

…На работе закончил с годовым отчетом, написал т/л по визиту Шульца. В ней были некоторые более-менее сенсационные вещи. Пролежала весь день, так как посол участвовал в протокольных мероприятиях. К вечеру основные положения т/л подтвердились в бюллетене «News», выпущенном в Китае (подборка сообщений иностранных корреспондентов). Там помещена информация, подготовленная корреспондентом «Los Angeles Times» в Пекине, те же тезисы, что и в т/л. И что особенно интересно – ухудшение китайско-американских отношений связывается с обидой Пекина из-за Тайваня, плюс разногласия в области торговли.

Имел днем беседу с первым секретарем посольства ГДР в КНР Вальтером Шредером. Разговор вышел интересным. Он считает, что китайцы все-таки не будут особенно жать на Вашингтон в ходе переговоров с Шульцем по двум причинам: 1) из-за предстоящих советско-китайских консультаций; 2) потому что Дэн не хочет стать объектом критики внутри страны как автор провалившейся политики сближения с США (политики, не принесшей Пекину искомых дивидендов).

Вторая половина февраля 1983 года, из письма Наташи родителям:

…В Пекин приехал Бовин (комментатор), мы случайно его встретили в гостинице, провели с ним вечер. Женя и Володя Рахманин очень интересно с ним спорили. Хотя по китайским вопросам с ним часто нельзя согласиться, но в целом он производит впечатление очень умного, широко эрудированного, интересного человека, правда, с налетом журналистских эффектов.

24 марта 1983 года, дневниковая запись:

…Пришел отзыв на политписьмо о китайско-американских отношениях на нынешнем этапе в свете визита госсекретаря США Дж. Шульца в КНР (2–6 февраля 1983 года). Написано всего две недели назад мной (в основном), В. Рахманиным и А. Медяником. И вот ответ из Москвы, за подписью М. Капицы, и плюс телеграмма! Радости моей, конечно, не было предела. Веселился, как дитя. Ведь сделано оно без Г.В. Киреева. Это приятно: я показал, что могу делать такие вещи без руководства со стороны гениев.

16 апреля 1983 года, дневниковая запись:

…На ранг подали, репутацию определенную приобрел, особенно благодаря политписьмам по Шульцу в КНР и визиту Чжао в Африку. Т/л делаю, беседы тоже. Говорят, хвалили Капица и Рогачев.

26 апреля 1983 года, дневниковая запись:

…Навалились неожиданно общественные поручения, быстро устаю, тянет спать. Но не стоит отчаиваться, я живу не в лабораторных условиях. Все идти по плану не может.

Вчера беседовал с начальством в школе посольства (поручение парткома), на это ушло немало времени. Вечером состоялось партсобрание по итогам 1982 года. Выступал посол. Назвал меня первым среди хорошо работающих. Отметил, что необходимо обновить Доску почета с учетом результатов работы за 1982 год. Наша группа – первая за прошлый год: 300 т/л, 60 справок и 200 бесед. По всем показателям прогресс по сравнению с 1981 годом – 15–20–25 %. За политписьма, расширение связей с дипломатами развивающихся стран и капгосударств посол не хвалил. Но и не ругал так, как он сделал на аналогичном собрании в апреле 1982 года (по итогам 1981 года).

Выступил и я на собрании, рассказал о задачах нашей группы. Вроде хорошо. По крайней мере человек 8–10 заявило мне (или Володе Рахманину), что это было лучшее выступление, самое четкое, деловое, с мыслями, аналитическое. Среди стариков немедленно возникла зависть, метавшаяся в глазах и прорвавшаяся наружу в отдельных фразах.

15 сентября 1983 года, из письма Наташи родителям:

…На Женю после отпуска немедленно навалилась лавина работы, такие объемы мне не нравятся, но выхода мы не видим, тем более что в этой ситуации ничего нового для нас нет.

23 сентября 1983 года, дневниковая запись:

…Любопытное посольство, распорядок жизни, как в колонии строго режима. Выезд в город – получи разрешение, запишись в специальную книгу, по возвращении отметь в той же книге факт и время прибытия. Одновременно въезд и выезд регистрируются дежурным на воротах.

Встреча с иностранцем – великое событие. Опять же, надо получить соответствующее разрешение, далее записаться в протокольную книгу. Перечень этих встреч за день печатается во множестве экземпляров и распространяется среди широкого круга лиц.

Уже на этом этапе к тебе кто-нибудь пристает: или дипломат, у которого ты, оказывается, «перебиваешь» знакомого, или офицер безопасности. Последний дает никому не нужные, банальные до идиотизма, советы. После встречи, которую по возможности записывают, тот же офицер берет интервью, требует заполнить карточку на собеседника и записать беседу с ним.

Подобный режим отбивает охоту с кем бы то ни было встречаться. В США имели множество знакомых. Этим гордились, за это хвалили. А здесь чуть ли не гордимся, что почти никого нет. Что называется, можно соответствующим людям честно в глаза смотреть. Да и они довольны. «Ну отстал от тебя этот англичанин?» «Да». «Вот и слава богу!»

И это дипломатическая служба! Чувствуешь себя как преступник. Лучше, видимо, вести жизнь затворника за решеткой, не рыпаться, переписывать газеты, да и в этом особенно не надрываться.

10 ноября 1983 года, из письма Наташи родителям:

…Это, конечно, стыдно писать отдельной рубрикой P.S., но я забыла упомянуть об очень важном событии в нашей здесь жизни. На торжественном собрании по случаю октябрьского праздника было объявлено, что Женя помещен на Доску почета посольства. Так перечувствовали это событие, что я даже не написала. На том же собрании ему вручили специальное свидетельство на сей счет. Вот такие дела! Очень приятно, когда такие «лучи света» проникают в нашу жизнь. И еще одна поговорка: «не все коту… огрызки». Заумничалась.

10 ноября 1983 года, дневниковая запись:

…8-го посол назначил меня переводчиком на праздничный обед для послов и ВПД соц. стран и стран соц. ориентации. Обед оказался длинным, с 12:30 до 17:00. Посол произнес длинный тост, затем представлял каждого присутствующего иностранца, пил за него, его страну, играла музыка этой страны. Переводил я неплохо, но, по-моему, не лучше чем на 4. Тем не менее меня просто засыпали комплиментами: Киреев, Родиченков, Зайцев, послы Болгарии, Кубы, Монголии и многие другие. После окончания обеда, когда остались только наши, все стали расхваливать меня нашему послу.

15 декабря 1983 года, из письма Евгения родителям Наташи:

…Натали трудится на прежнем месте, совсем освоилась, делает все с ходу, на высочайшем уровне.

15 декабря 1983 года, из письма Наташи родителям:

…В позапрошлый четверг получили ваше (мамулино) письмо и необыкновенный «сувенир» – икру, да еще в таком количестве. Стали ее немедленно «оприходовать». Надо сказать, делали это с большим удовольствием, так как она оказалась необыкновенно вкусной. Роскошествовали на завтраки и на пикники в субботу – воскресенье с Ниной Петровной. «Оприходовались» до того, что почти всю уже съели.

Эта же икра сослужила нам и другую службу. Так как у Жени накопился ряд долгов по приемам, нам пришлось принимать две пары чешских дипломатов. Устраивали мы все на квартире у Тереховых и совместно с ними. В ход была также пущена часть икры.

Интересно, что одна из этих пар – родственники, дочь и зять Хноупека – министра ин. дел ЧССР (если помните, мы с ним познакомились в прошлой командировке и ездили вместе по Калифорнии – мы об этом вам рассказывали). Пара очень приятная, он окончил МГИМО, а дочь Хноупека Юля много лет прожила в Москве, когда отец ее был еще корреспондентом в СССР. Оба свободно говорят по-русски. Одним словом, в их обществе находиться просто и приятно. Все получалось так, что они нас приглашали на свои приемы, а мы их ни разу, поэтому на сей раз мы взяли реванш. Вечер получился хороший, веселый и красивый. Наверное, все довольны.

…У Жени сейчас очень напряженное время. Конец года – подведение итогов и т. д., т. е. работы тьма, не считая текущей, каждодневной, возрастающей пропорционально росту активности во внешней политике КНР…

29 декабря 1983 года, из письма Наташи родителям:

…Женин коллега, который отдыхал с Колей, совсем перестал работать. В редких случаях, когда появляется в посольстве, пулей проносится с кошелкой, постоянной его спутницей теперь, чем-то туго забитой.

11 января 1984 года, дневниковая запись:

…Посетили Институт международных проблем при МИД КНР, беседовали с 4 специалистами (зав. секторами СССР и В. Европы и А/Т региона, два сотруд. сов. отдела). Говорят очень откровенно и исключительно прагматично. Люди весьма развитые, с гибким мышлением. Национализм при этом так и прет.

25 января 1984 года, дневниковая запись:

…Позавчера позвонил Дон Видон, знакомый адвокат из Сан-Франциско. Он в Китае в деловой поездке, предложил встретиться.

Вечером мы встретились. Сидели в баре, а затем поехали в ресторан «Цяньмэнь» – было поздно, и все остальные заведения уже закрылись. Сидели в зале одни, вспоминали встречи в С.-Фр., он рассказывал о торговле с Китаем.

28 января 1984 года, дневниковая запись:

…В четверг, 26-го, были в гостях у Тереховых. Кроме нас в ужине участвовали торговый советник Мексики с женой из СССР, Микулка из посольства ЧССР. Мексиканец оказался очень умным и интересным собеседником. Узнали от него массу любопытного о Мексике. Судя по всему, хорошо относится к Советскому Союзу.

4 февраля 1984 года, дневниковая запись:

…На работе помирился с Киреевым, он предложил съездить с Медяником по стране: Чэнду – Чунцин – Куньмин – Гуйян – Гуй-линь. В апреле. Обсудили протокольные мероприятия и т. д. Выступил на совещании у посла по китайско-американским отношениям в свете визита Чжао в США (10–16.I.84). Посол хвалил. Вчера дочь посла сказала Натали, что посол недавно меня хвалил в кругу родственников. Прилетел из командировки в Москву Ю.И. Журавлев. Виделся с О.Б. Рахманиным, О.Б. просил передать мне личный привет.

Сколько «успехов»! А воз и ныне там. Но настроение бодрое, горю желанием трудиться. Вот только времени все не хватает, не успеваешь опомниться, а дня уже нет. Да и глаза надо беречь, а то они устают. Но надо быть целеустремленнее, не лениться. Встаю вот поздно, в 8:00, т. е. теряю два часа, которые можно было бы использовать с толком.

Г.В. Киреев с трудом расстается с властью. В последние дни подчеркивает постоянно свое высокое положение, «заслуги» перед Родиной, таланты аналитика и руководителя, изображает из себя начальника, заботящегося о будущем посольства и китаеведения. Пытается раздавать команды по вопросам, которые будут решаться спустя полгода после его отъезда. Активно включился в работу, заметно меньше бегает по магазинам (последнее, видимо, связано со стремлением получить хорошую характеристику). Моментами выглядит как порядочный человек.

Киреев заявил, что В. Грешных сюда ни за что не приедет. Выражает сомнение в способности В.П. Федотова руководить людьми.

14 февраля 1984 года, дневниковая запись:

…В.П. Федотов не хочет курировать нашу группу. Думает взять кураторство над всеми тремя группами. Это значит, что я останусь в группе за главного.

…Сейчас занят политписьмом по визиту Чжао в США. Работаю над ним по несколько часов днем и по вечерам. Но успеваю вывозить Натали с Ниной Петровной Семеновой в город, делать вырезки по Китаю, читать газеты. Стал даже вести дневник политических событий. Завел его давно, но не заполнял.

Короче говоря, хотя радостных новостей ни откуда нет, настроение бодрое и все еще очень рабочее.

29 февраля 1984 года, дневниковая запись:

…Сегодня было партсобрание опердипсостава по итогам 1983 года. Посол сказал, что наша группа готовит наиболее квалифицированные документы. Назвал лучших работников посольства в таком порядке: Киреев, Бажанов, Родиченков, Поздняков, Внуков, Мочульский, Быков, Васильев, Титаренко. Я второй. Казалось бы, что еще надо? Но чувствую не столько удовлетворение, сколько возмущение: каким образом Киреев оказался во главе списка? Это надо уметь! Ничего не делать и тем не менее постоянно фигурировать в списках отличившихся.

Собой я по-прежнему недоволен. Суету создаю в связи с телеграммами.

8 марта 1984 года, дневниковая запись:

…Натульку вчера наградили Почетной грамотой (по случаю 8 Марта) за хорошую работу и активную общественную деятельность. Молодец, лапонька моя! Натулька была очень рада, да и я, конечно, не меньше.

…2 марта были с Натали на вечере дружбы в болгарском посольстве. Еды было много, питья тоже (хотя питье болгары выставили неважное). Болтали с Г. Арслановым, участвовали в аттракционах. Посол произнес проникновенный тост. Вечер ведь был приурочен к освобождению Болгарии от турок русскими войсками в 1876–1878 годах.

…5 марта В.П. Федотов устроил кинококтейль для китайских ученых. Встретился на нем с необычным китайцем. Его фамилия Сюэ Моухун. Он главный редактор журнала «Гоцзи вэньти яньцзю», старший научный сотрудник Института международных проблем при МИД КНР, профессор Пекинского университета и т. д. Последний год провел в США – работал в Беркли, ездил с лекциями по стране. Человек знающий, умный. Поражают манеры, одежда, прямо западный человек.

Птица, безусловно, высокого полета. Свободно оперирует именами типа Вань Ли, Цянь Цичэнь, Вэнс, Хабиб и т. п. Сказал, что временно переведен на работу в МИД, где возглавил группу по выработке рекомендаций относительно дальнейшей линии Пекина в меж. делах. Наговорил мне массу интересных, важных вещей, пригласил навестить его в МИДе. Беседу я записал, доложил ее послу. Он высоко оценил беседу, но сказал, что посылать без сопроводиловки опасно – «кое-кто может не собрать костей».

1 апреля 1984 года, дневниковая запись:

…Большой пропуск в записях. Причин несколько. Первая – беспорядочный образ жизни, поздний подъем с постели. Вторая – много писанины на работе. Третья – плохое настроение (Киреев прислал письма мне и В.П. Федотову, в которых облил грязью мое политписьмо Китай – США. Отомстил таким образом за то, что его не допустили к подготовке этого документа).

…В пятницу выступал на общем собрании парторганизации посольства о внешней политике КНР. В прениях, 10 мин. Вроде ничего. Получил высокие оценки от ряда людей. Подчеркивают, что это было лучшее выступление на собрании.

11 апреля 1984 года, дневниковая запись:

…Вчера Федотов несколько раз уколол меня. В общей форме призвал быть точнее в формулировках, а затем похвалил политписьмо по ам. – кит. отношениям из Вашингтона (которое ругал в своем письме Киреев), сказал, что люди хорошо его продумали, даже предложил взять оттуда формулировки. Далее отметил, что над нашим следующим письмом по США (о визите Рейгана в КНР) придется работать мне и Медянику, всем подключиться к обсуждению, да и ему самому предстоит работа. Явный плевок по адресу моего предыдущего письма.

Я страшно расстроился, не мог даже работать. Ведь отличное было письмо, тем не менее его оболгали. Причем делают это люди, ничего не понимающие во внешней политике.

Мой недостаток – повышенная чувствительность и неумение себя поставить в отношениях с людьми. Перестать изображать маленького мальчика в отношениях с Федотовым и иже. И реагировать на замечания вежливым, но твердым отпором.

24 апреля 1984 года, дневниковая запись:

…Вечером простудился, не сильно, правда, но решил посидеть дома, взяться за диссертацию. В.П. Федотов устроил на следующее утро настоящую свистопляску: звонил, прислал врача Толю, заявил Наталье, что он на меня обиделся и т. п. Почерк Киреева. Люди думают только о своих эгоистических интересах. Сам написать не в состоянии, впадает в панику и в стремлении вернуть меня на работу забывает об элементарном приличии: даже не спросил у Натали, как я себя чувствую.

27 апреля 1984 года, дневниковая запись:

…Вчера Федотова не видел, не ходил к нему. По-прежнему зол на всех. Что-то вроде амока, как у малайцев: смиренно терплю все, с энтузиазмом выполняю функции мальчика на побегушках, панибратствую со всеми подряд. Мне, конечно, садятся на шею – естественное стремление людей садиться доброму на шею. И вот когда кольцо на шее совсем сжимается, у меня случается взрыв.

10 мая 1984 года, из письма Наташи родителям:

…За эти две недели активизировалась наша дипломатическая жизнь: были у чехов, афганца, индусов на обедах – все интересно, общение с новыми людьми вносит большое разнообразие в нашу замкнутую жизнь.

Ну вот, пожалуй, и все на сегодня. Очень жду ваших писем. Ездил ли папуля в командировку?

Целую вас, мои любимые, дорогие родители!!! Берегите себя! Как дела у мамули-ученицы? От Жени привет и поцелуй.

Всем нашим огромный привет.

9 июня 1984 года, дневниковая запись:

…От группы остались я да Гольдин. Федотов тоже на неделю уезжал в Москву (семейное несчастье), в четверг вернулся, но до сих пор не появлялся. В малом количестве работать легче и спокойнее.

В среду, 6 июня, был семинар дипломатической практики, на котором я выступил с докладом по китайско-американским отношениям.

14 июня 1984 года, из письма Наташи родителям:

…Женя сейчас работает постоянно, так как уехала вся группа сотрудников, остался он практически один. Нагрузка возросла, потому что политика «Все флаги в гости будут к нам» разворачивается в Китае в быстром темпе. Плюс к этому он готовит кусок работы (догадываетесь, какой) и доклад (для отдела Г.Ф. Кима) – это рекомендации Кима, надо представить в отпуск. Вот такие дела!

21 июня 1984 года, из письма Наташи родителям:

…Думаю, что Жене абсолютно необходим настоящий полноценный отдых, работает он на износ, в прямом смысле слова за десятерых, в том числе и за советника, так что «катаются» на нем нещадно. Если чуть-чуть выбивается из сил и снижает обороты до уровня, все равно намного превышающего норму, то в посольстве начинается паника. Вот так и получается! «Богу – Богово, кесарю – кесарево», а волам и ишакам – сами понимаете..! Скорее бы отпуск!!!

27 июня 1984 года, дневниковая запись:

…Группа почти в полном составе в отпуске. Весь июнь были вдвоем с С. Гольдиным. Кое-что поручал ему, основную часть работы делал сам. В принципе, если сосредоточить на это все силы, можно тащить внешнюю политику и одному.

…О советско-китайских отношениях: пошли под откос. Наша позиция ужесточилась. Фактически мы им, в свою очередь, выдвигаем три препятствия на пути нормализации: 1) поссориться с США;

2) согласиться со статус-кво в Индокитае; 3) одобрить наш внешнеполитический курс в целом, прекратить критику СССР по разоружению и т. п.

Из Москвы пришел отзыв на политписьмо о визите Рейгана в КНР. Сплошные дифирамбы, ни одного замечания. В.П. Федотов говорит, что посол получил аналогичные похвалы в частном порядке от О.Б. Рахманина.

А я ведь писал его пару дней. Вот что значит написать так, как мыслит высшее начальство. Ему кажется, что ничего в китайской внешней политике не изменилось – мы так и написали. Начальственное мнение надо уважать. Впрочем, я от всего этого далек. Я простой первый секретарь, и нечего строить из себя великого политика.

13 июля 1984 года, дневниковая запись:

…За последнее время сделал несколько неплохих т/л. Вчера, перед отъездом посла (улетел сегодня самолетом), написал на 11 л. по визиту Чжан Айпина в США, Францию, Канаду, Японию. В Москве, конечно, эти т/л запишут на «боевой счет» Федотова (как это имело место ранее с Киреевым: я писал, а его хвалили).

Здесь начался футянь. До этого было просто жарко, а вчера – духота, как в бане, причем ночью еще хуже, чем днем. Не захотели даже гулять – все ватное.

Домой хочется с большой силой. Хотя, если говорить о перспективе, здесь еще можно работать. Оптимально год, но могут заставить и больше. Посмотрим.

17 октября 1984 года, дневниковая запись:

…Настрой в целом боевой, но вчера с Натулькой в очередной раз дергались. Началась какая-то возня вокруг Натулькиной работы.

Плюс возмутил один тип, ворующий материалы ТАСС. Наконец выехали поесть в Межклуб и долго не могли вернуться: не заводилась машина. К вечеру, однако, успокоились, смотрели по видео фильм.

3 ноября 1984 года, дневниковая запись:

…Последняя неделя была мерзкой. Над нами крупно поиздевались в связи с Натулиной работой. Кубасов проявил себя нехорошо, посол подтвердил своим поведением, что он выжил из ума. Ну и бухгалтер с Калабуховым повели себя некрасиво.

12 ноября 1984 года, дневниковая запись:

…На работе, как всегда, полный бардак. Не поймешь, кто начальник, кто подчиненный.

Мы нигде не бываем, сидим дома: лечимся, смотрим видео, немного работаем, читаем. На днях сочинил справку на 25 листов, до сих пор наверху не могу закончить ее переписывание. Тема: в/т контакты Пекина с Западом. Впереди годовой отчет, тоже работа.

23 ноября 1984 года, из письма Наташи родителям:

…Я уже работаю на полном ходу, хотя пришлось преодолеть определенные трудности – интуиция еще в Москве меня не обманула. Трудности были связаны с тем, что моя ставка очень приглянулась нашему гл. бухгалтеру. Все, что происходило, было похоже на бесстыдную махинацию в расчете на «безотказных, тихих, скромных дураков». В течение двух недель нам с Женей пришлось немножко поволноваться, особенно Женька дергался, не из-за денег, конечно, а из принципа (на который у него есть все основания).

«Схватка» в итоге закончилась восстановлением прежних условий моей работы и воспитанием у меня «воли к победе» и «готовности в любой момент врезать любому, кто несправедливо поднимет на меня руку» – это я, конечно, шучу, хотя и не без доли истины.

Папуль, я очень часто вспоминала за это время твою историю с чернильницей в мореходке, так что резко ощутила, что у меня твой характер.

13 декабря 1984 года, дневниковая запись:

…Вчера обрабатывал закрытый научно-политический журнал за 1983 год. Достал Лукин. Я решил отослать все пять номеров с аннотацией О.Б. Перед моим отъездом из отпуска он просил подсылать материалы. Так что пошлю, тем более что в пятницу летит его прямой подчиненный – Шабалин.

14 декабря 1984 года, дневниковая запись:

…В. Грешных сообщил, что беседовал вчера обо мне с Шабалиным из ЦК. Тот меня хвалил. Не верю, в очередной раз просил его не кормить меня всякой дезой. Плевать я хотел, тоже мне покровители!

20 декабря 1984 года, дневниковая запись:

…Вчера участвовал в буфетном ужине, организованном Федотовым. 5 наших и 11 иностранцев. Много ели и болтали на пустые темы. Но в целом мероприятие чуть-чуть расшевелило. Ведь день за днем проводим на работе и дома.

Сейчас, однако, опять в раздраженном состоянии. Чувствую, как у Грибоедова: горе от ума. Федотов, напоминающий годовалого ребенка. Рахманин, присылающий восторженный отзыв на отчет Федотова о поездке по стране только потому, что в отчете пропагандистским языком доказывается, что на юге Китая «и не пахнет социализмом», что «китайцы только и думают как…» (далее следуют какие-то выкрутасы с привлечением римской мифологии) и т. п.

Федотов домогается встречи с моим единственным знакомым в Китае Сюэ Моухуном. В Сан-Франциско на нас «висели» человек 10, требовавших познакомить то с тем, то с этим. Теперь здесь. Ведь никуда не ходим, ни с кем не общаемся. Федотов же не вылезает с приемов и тем не менее домогается, как банный лист пристал. Или еще кадр. Федотов на каком-то совещании заявил: какой, мол, Бажанов молодец – носит на беседы магнитофон. Посол на это: «А, вот почему он такие подробные беседы записывает!». Никто не хочет признать ума или умения другого. Всегда ищут приятные для себя объяснения: или собеседник интересный попался, или все дело в магнитофоне!

22 декабря 1984 года, дневниковая запись: