Текст книги "Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века"

Для тех несчастных людей, кто не смог бежать с оккупированной нацистами территории и не имел необходимых документов для того, чтобы скрыть свое еврейство, оставалась последняя возможность спасения – спрятаться. Один из самых известных примеров подобного рода – история Анны Франк и ее семьи, скрывавшихся в перестроенном бюро в Амстердаме [37]. Тысячи евреев со всех уголков Европы спаслись благодаря тому, что их прятали смелые и благородные люди. Найти укрытие для еврея было нелегко. Немцы без промедления приводили в исполнение смертные приговоры всем, кто осмеливался на это. Очень трудно было избежать внимательных глаз добровольных помощников гестапо – информаторов, выискивавших любую возможность выдать немцам подозрительную личность.

Когда же все-таки удавалось найти хозяина, готового рискнуть и предоставить свой дом для укрытия, вставала задача оборудования убежища. Если отыскивался надежный строитель или архитектор, то в доме устанавливались фальшивые стены, бункеры или другие скрытые помещения, где можно было бы незаметно пересидеть облаву или нежданный визит непрошеных гостей. Корри тен Бум в годы войны спасала у себя несколько евреев. Она рассказала о талантливом архитекторе, члене подпольной организации спасения, который с бригадой штукатуров и столяров устроил в ее доме убежище, ставшее потом знаменитым [38]. Большинство же спасителей давали беженцам приют просто в квартире, в доме или во дворе, оборудуя для этого место за шкафом, за печкой, в подвале, под лестницей, на чердаке, в курятнике, в хлеву, в сарае, в стогу, в землянке, иногда даже в ящике, который годился для маленького ребенка. Жаклин Вольф и ее четырехлетняя сестра Жозетта скрывались от облав гестапо в яме, специально вырытой под навозной кучей [39]. Польский еврей Феликс Цанман и еще четыре человека почти пятьсот(!) дней прятались в яме площадью в полтора квадратных метра и глубиной в метр двадцать. Известно множество еще более поразительных фактов.

Жизнь в укрытии была нелегким испытанием не только для скрывавшихся евреев, но и для тех, кто помогал им выжить. Нужно было постоянно быть начеку, чтобы не только немцы, но и соседи ничего не заподозрили. Счастливым исключением становились поселения, в которых в спасении евреев участвовали все жители. Так было, например, во французской деревне Ле-Шамбон, где нашли укрытие несколько тысяч человек. В другой деревне, Хот-Биоль, все поселяне знали, что семья Аргу прячет двух еврейских юношей. Немцы много раз прочесывали деревню в поисках евреев, но никого не нашли – среди ее жителей не оказалось предателей. В голландском селе Нивланде не было формальной организации спасения, каждая семья там укрывала по крайней мере одного еврея [26].

Часто прячущиеся евреи должны были скрываться не только от облав гестаповцев, но и от соседей и даже от маленьких детей своих спасителей, чтобы те ненароком их не выдали. Поэтому большую часть суток приходилось проводить в темноте, в неподвижности, в молчании. В результате многие получали серьезные заболевания. Найти врача для больного еврея было практически невозможно. Некоторые подпольные организации, помогавшие беженцам, например польская «Зегота», создавали у себя специальные группы надежных врачей и медсестер [39]. Но это было скорее исключением. Как правило, человеку, прятавшему заболевшего еврея, приходилось самому заботиться о его лечении и лекарствах, а в случае смерти он должен был еще и тайно похоронить его, что тоже представляло собой немалую проблему.

Еда и лекарства требовали денег. Известны случаи, когда люди, даже находясь в укрытии, могли работать. Прятавшийся от нацистов бельгийский еврей Абрам Липски был уволен с резиновой фабрики, на которой до войны служил в должности инженера. Бывший его начальник позволил ему нелегально работать и получать жалованье за свой труд [40]. Поразительно, что в Бельгии банки, церкви, больницы, школы часто давали деньги и предоставляли другую помощь находившимся в укрытии евреям. Многие предприятия по-прежнему платили зарплату своим бывшим сотрудникам, хотя те не имели возможности появляться на рабочем месте. Все это помогло более чем двадцати пяти тысячам бельгийских евреев пережить войну [41].

Иногда удавалось прямо в укрытии производить какие-то товары, которые можно было продать на черном рынке или обменять на продукты. Но чаще денег на поддержку прячущихся от гестапо евреев катастрофически не хватало. В конце войны подпольные организации спасения стали получать финансовую помощь от США и других стран [18]. И все же большинство людей, принимавших на себя эту тяжелую долю, вынуждены были сами справляться с острой нуждой. Даже когда кто-то из знакомых из сострадания давал дополнительные продовольственные карточки, реализовать их надо было очень осторожно, чтобы ни соседи, ни продавцы не отметили, что в семье из трех, например, человек еда покупается на пятерых.

Часто хозяева предоставляли беженцам свой кров лишь на небольшое время – слишком велико было напряжение и опасность. Найти постоянное надежное укрытие было, как правило, несбыточной мечтой каждого еврея. В реальной жизни большинство были вынуждены каждый раз искать новое убежище, редко кому удавалось несколько ночей провести в одном месте.

Две тактики – спрятаться и стать «неевреем» – не исключали одна другую. Нередко приходилось чередовать их. Менялись обстоятельства, соответственно менялась и тактика. Польская супружеская пара Каролина и Миколай Кмиты помогали молоденькой еврейке Зосе, выдавая ее за свою родственницу. Однако после серии жестоких расправ немцев с евреями и их польскими помощниками в соседних городах и селах Кмиты решили, что риск оставаться полькой для Зоси слишком велик. Миколай построил ей укрытие в ближнем лесу, а Каролина каждую ночь приносила туда еду, чистую одежду, иногда водку и лекарства. Зося пережила в этом укрытии всю войну [36].

Двенадцатилетний Шмулек Олинер убежал из гетто, и его приютила у себя польская крестьянка по имени Бальвина. Она научила мальчика грамотно писать и говорить по-польски, объяснила, как вести себя в церкви и как правильно молиться. Когда Шмулек все это усвоил, Бальвина решила, что теперь безопаснее представить его как поляка, чем держать в укрытии. Он нашел работу в соседней деревне, и его заработок помог прокормиться им обоим. Шмулек пережил войну и стал известным историком Самуилом Олинером, автором одного из самых авторитетных исследований о Праведниках мира [13].

Но несмотря на все усилия и уловки, о которых говорилось выше, подавляющему большинству европейских евреев не удалось избежать страшной участи – они попали в руки нацистов. План «окончательного решения еврейского вопроса» предусматривал сначала концентрацию всех евреев в гетто, в пересылочных или рабочих лагерях, а затем отправку в лагеря уничтожения. Почти все, кто оказался под фашистским контролем, погибли. Однако были и счастливые исключения: некоторые сумели пережить гетто и лагеря. Без самоотверженной помощи многих людей со стороны это было бы невозможно.

Попадая в гетто, евреи еще не знали, что они обречены на смерть. Но то, что с первого же дня им придется бороться за существование, было ясно сразу. Не хватало продуктов, лекарств, одежды. Для покупки еды на черном рынке требовались деньги. Чтобы нелегально работать, нужны были фальшивые документы. Все эти необходимые для жизни вещи передавали в гетто сочувствовавшие евреям люди. С определенного момента не евреям вход в гетто был запрещен, поэтому приходилось придумывать нестандартные решения.

Алекс Рослан, поляк из Варшавы, в 1943 году сумел проникнуть в варшавское гетто через подземный туннель, о котором фашисты не знали. Его потрясло то, что он увидел, особенно бедственное положение детей. Алексу удалось забрать с собой восьмилетнего Якова Гилата. Позднее к нему присоединились младшие братья Шалом и Давид. Яков и Давид Гилаты пережили в доме Росланов всю войну, Шалом умер от скарлатины [42].

Иногда в гетто даже передавали оружие. Настоятельница монастыря близ Вильнюса Анна Борковская с помощью нескольких монахинь собирала на полях, где проходили сражения, ножи, пистолеты, ручные гранаты и все это переправляла в вильнюсское гетто. Монастырь служил местом укрытия для еврейских подпольщиков и партизанских командиров Аббы Ковнера и Абрахама Зуцкевера. Там же спасались многие дети, бежавшие из гетто [35].

Настоящим ангелом-спасителем для заключенных стала Анна Зимайте, работница вильнюсской университетский библиотеки. Она убедила немецкие власти, что для пополнения библиотечных фондов ей необходимо собрать книги у оказавшихся в гетто еврейских студентов, и получила туда пропуск. Каждый день она приносила в гетто хлеб, мармелад, маргарин и сыр для детей из дома сирот. Она умудрялась помогать сотням человек. Например, разыскивала одежду и другие предметы домашнего обихода, которые принадлежали когда-то евреям, а теперь попали в чужие руки, и заставляла вернуть вещи законным владельцам. Этим она, кстати, нажила себе много врагов среди литовцев. Зимайте проносила фальшивые документы, оружие, была активным связным между гетто и партизанами в соседних лесах, устраивала литературные и музыкальные встречи, а из гетто тайно выносила религиозные и культурные ценности, чтобы спрятать их на воле. Она помогла десяткам детей, которым удалось выбраться из гетто, нашла для них убежища в различных домах, в том числе и в своем. Одну девочку ей пришлось буквально вырвать из рук литовских полицейских, собиравшихся расстрелять ее. Когда эта необычная деятельность стала известна немцам, Зимайте арестовали, пытали и отправили в концентрационный лагерь Дахау. Потом ее переводили в другие лагеря. Она выжила чудом. Вспоминая в 1953 году о военном времени, Анна Зимайте назвала его счастливейшими днями своей жизни [35, 36].

В концентрационных лагерях, созданных гитлеровцами в разных странах, миллионы европейских евреев нашли гибель. Причем не только в специальных лагерях уничтожения, как Освенцим или Треблинка, но и в сотнях так называемых трудовых лагерей, где люди умирали от непосильной работы, недоедания и отсутствия медицинской помощи. Хотя это было очень редко, но сочувствующие люди находились и среди обслуживающего персонала. И тогда в безнадежной ситуации появлялся шанс на спасение.

Девятнадцатилетний поляк Владислав Мизюна работал на ферме по разведению кроликов вблизи города Радома. На базе этой фермы был организован рабочий лагерь для снабжения немецких солдат на Восточном фронте кроличьим мехом. Большинство заключенных состояло из еврейских женщин. Как и во всех немецких лагерях, труд был тяжелым, санитарные условия примитивными, питания, особенно для евреев, не хватало. Мизюна делал все, что было в его силах, чтобы поддержать заключенных. Вопреки приказам он передавал им часть продуктов, предназначенных на корм кроликам. В лагере свирепствовали болезни, а лекарств для евреев не полагалось. И вот однажды Владислав заразил себя той же болезнью, которой заболела девушка-заключенная, и, получив от лагерного врача лекарство, делился им с нею. Оба они вылечились. До самого конца войны Владислав Мизюна не оставлял заключенных своей заботой. Он спас более десяти евреев [36].

Памятник жертвам Холокоста в Яд-Вашеме

Чем выше был пост, который занимал в лагерной иерархии человек, тем больше он имел возможностей для спасения заключенных. Благодаря фильму Спилберга всемирную известность получила история немца Оскара Шиндлера, спасшего на своем предприятии в Польше свыше 1200 евреев. И это не единственный пример. Австрийскому предпринимателю Юлиусу Мадричу принадлежали две текстильные фабрики вблизи Кракова. Тайный противник нацизма, Мадрич чем мог помогал работавшим у него евреям. Когда в марте 1943 года гетто в Кракове ликвидировали и его рабочие были отправлены в страшный лагерь в Пласцове, он добился от немецких властей, чтобы заключенным было позволено ездить из лагеря работать на его фабриках. Кроме того, множество людей, которые пережили ликвидацию гетто, прятались у него на предприятии, а потом были отправлены в более безопасные места. Вскоре заключенным под страхом смерти запретили покидать лагерь, и тогда Мадрич, подкупив офицера СС, получил разрешение открыть филиал своей фабрики прямо на его территории. В августе 1944 года Пласцов был разрушен, и всех заключенных стали отправлять в другие концлагеря. Но Мадрич опять не смирился: вместе с помощниками ему удалось организовать побег большой группы евреев. В ноябре 1944-го его арестовали, но все же он пережил войну [36].

Иногда сочувствие к евреям проявляли даже официальные лица, служивщие на стороне немцев или их союзников. Венгерский полковник Имре Ревицкий был комендантом рабочего лагеря, где с 1940 по 1944 год находилось в заключении несколько сотен евреев. В отличие от других лагерных комендантов он помогал евреям, как только мог: позволял женам встречаться со своими мужьями-заключенными, освобождал от работы в религиозные праздники, давал отпуска по различным обстоятельствам. Двери его дома всегда были открыты для евреев. Он всячески затягивал отправку рабочих эшелонов на Восток, небезосновательно полагая, что люди там будут убиты. Когда был дан приказ о депортации всех евреев в лагерь уничтожения, Ревицкий открыл ворота своего рабочего лагеря, чтобы заключенные могли бежать от верной смерти. В конце 1944 года Ревицкого самого арестовали [36].

За помощь евреям было казнено несколько немецких и австрийских солдат, передававших оружие для еврейского Сопротивления в Белостоке. Известны примеры такой помощи даже со стороны немецких полицейских в Берлине [23]. О благородном поведении итальянских военных и полицейских мы уже рассказывали [30].

В лагерях уничтожения возможности для спасения практически не было. И все же находились праведники, по мере своих сил облегчавшие участь обреченных. Как правило, это были политзаключенные, попавшие в лагерь в результате борьбы с нацизмом.

Анна Биндер, чешский дипломат, была арестована за то, что прятала еврейское имущество и отправляла его за границу. В марте 1942 года ее привезли в Освенцим и назначили на завидную должность – сельскохозяйственным бригадиром, это был сущий рай по сравнению с рабским трудом на других участках. Она сама отбирала заключенных в свою бригаду, и всегда это были женщины в самом тяжелом физическом состоянии, те, кому грозила верная смерть от болезней и истощения. Многих обреченных Анна поддерживала морально. Чтобы защитить еврейских заключенных, ей нередко приходилось вступать в конфликт с эсэсовцами. Из-за своей деятельности Анна Биндер лишилась лагерных привилегий и в начале 1944 года была отправлена на самую тяжелую работу – в грязь и снег, мостить улицы в Биркенау. Она тяжело заболела и чудом дожила до января 1945-го, когда советские солдаты освободили Освенцим.

Мать Мария (Елизавета Скобцова), о которой мы уже рассказывали, была отправлена в женский концлагерь в Равенсбрюке в апреле 1943-го. Почти два года жила она вместе с 2500 заключенными, в основном еврейскими женщинами, в лагерном бараке и каждый день прощалась со своими соседками, которых вели на смерть. Мать Мария помогала несчастным, чем только могла, делила с ними хлеб и давала последнее утешение, если больше ничего нельзя было сделать. Эту помощь она оказывала до своего последнего дня, предположительно 31 марта 1945 года, когда была уже слышна канонада боев с наступающей советской армией. В этот день ее отправили в газовую камеру. По некоторым рассказам переживших лагерь мать Мария сама встала в группу отобранных для казни женщин, чтобы ободрить и поддержать их. Последнее, что она могла сделать, это сунуть в руки соседки свое нееврейское удостоверение личности в надежде, что таким образом сможет сохранить ей жизнь.

Операцию по уничтожению евреев в небольшом польском городке Несвиже (сегодня он принадлежит Белоруссии) немцы запланировали на 21 июля 1942 года. Некоторые руководители еврейской общины предчувствовали это, так как 17 июля подобная акция была проведена в другом городе неподалеку от них. В октябре 1941-го по этим местам уже прокатились массовые убийства евреев, и теперь почти все население решило оказать немцам вооруженное сопротивление. Утром 21 июля к воротам гетто подъехала немецкая айнзацгруппа, и ее командир потребовал, чтобы все евреи немедленно собрались на площади, – немцы вывезут их из города. Но люди знали, что это означает скорый и беспощадный расстрел. Решив, что лучше умереть в борьбе, чем в покорности, представители Совета гетто отказались выполнить приказ немцев. Шалом Холавский, руководивший вооруженным сопротивлением, вспоминает, как развивались события дальше. Немцы открыли огонь. Неожиданно отряд бойцов из синагоги ответил залпом из ружей и пистолетов. Когда фашисты ворвались в гетто, евреи встретили их с ножами и стальными прутьями в руках. Завязался неравный бой, улицы заполнили тела убитых и раненых. Жители заранее договорились поджечь свои дома, чтобы под прикрытием дыма и огня попытаться бежать. Хаос и неразбериха охватили весь центр города.

Не заставили себя ждать и соседи: толпы крестьян и горожан устремились в гетто, врывались в горящие дома, хватали то, что уцелело из имущества: одежду, лампы, посуду… Бешеные от ярости немцы расстреливали каждого, кто пытался выбежать из пылавшего гетто. Холавский с двумя товарищами-бойцами скрывались в мансарде одного дома, выжидая благоприятного момента для бегства. Из окна они хорошо видели толпы людей, тащивших на себе награбленное; при каждом удачном немецком выстреле эти люди в ликовании прыгали и вопили, и неважно, кто оказывался убитым – мужчина, женщина, ребенок…

Наконец, Холавский и его друзья побежали через поле к спасительному лесу. Он успел заметить, как из гетто выбежал Симха Роцен с завернутым в подушку маленьким сыном на руках. Пробегая мимо крестьянки, стоявшей у ворот и наблюдавшей всю эту сцену, Симха сунул ей в руки узел с ребенком и побежал дальше к лесу [43].

И преступники, и жертвы, и зрители очень четко описаны Шаломом Холавским. Первые представлены айнзац-командой. Подобные группы, по данным немецкой военной статистики, уничтожили в общей сложности полтора миллиона евреев на территориях Польши, стран Прибалтики и советских республик. Вторые – это население гетто, люди, которые делали все возможное, чтобы не стать жертвами: строили планы, молились, сопротивлялись, боролись, умирали и бежали от смерти. И наконец, третьи, зрители – нееврейское население Несвижа, люди, которые расхватали чужие вещи из горящих домов, которые «в ликовании прыгали и вопили», когда очередной еврей был застрелен, и та крестьянка, в руки которой сунул своего маленького сына Симха Роцен.

Что сделала она с ребенком? Шалом Холавский ничего об этом не говорит: судьба малыша ему осталась неизвестной. Смогла ли женщина спрятать ребенка, и считала ли она вообще нужным спасать его? Может, она решила не вмешиваться и там же, на окраине города, просто положила сверток на землю, предоставив участь мальчика судьбе? Или она отдала его немецкому солдату и наблюдала, как тот берет ребенка за ноги и разбивает ему голову о стену – так обычно нацисты расправлялись с детьми «еврейских недочеловеков-паразитов»? Мы никогда не узнаем, как было на самом деле. Одно достоверно: ребенок Симхи Роцена не выжил бы ни дня без помощи этой крестьянки.

Миллионы европейцев стояли перед таким же выбором, как и та женщина из Несвижа, и от их решения зависела жизнь миллионов других людей. Праведники мира видели единственный приемлемый для себя выбор – сделать все, что можно, для спасения человека. И спасая одну жизнь, они спасали целый мир, ибо давно уже сказано: праведник – основа Вселенной [43].

1. Encyclopedia of the Holocaust. New York, 1990.

2. Encyclopedia Judaica. Jerusalem, 1972.

3. Gushee David P. Die Gerechten des Holocaust. Wueppertal und Lutherstadt. Wittenberg, One Way Verlag, 1997.

4. Rendtorff Rolf. Ist in Auschwitz das Christentum gestorben? – In: Rolf Rendtorff. Christen und Juden heute. Neukirchener, 1998.

5. Berkovitz Eliezer. Faith after the Holocaust. New York, 1973.

6. Беркович Евгений. Христос в Освенциме. – См. очерк в настоящей книге.

7. Hilberg Raul. Perpertrators, Victims, Bystander. New York, 1992.

8. Gilbert Martin. The Holocaust. New York, 1985.

9. Беркович Евгений. Можно ли христианину мыться в бане с евреем? Христианско-иудейский диалог вчера и сегодня. – См очерк в настоящей книге.

10. Христианско-иудейский диалог. Хрестоматия. Составитель – Хелен П. Фрай. М., 1998.

11. Беркович Евгений. Грех антисемитизма. – См. очерк в настоящей книге.

12. Раушнинг Герман. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М., «Миф», 1993.

13. Oliner Samuel P., Oliner Pearl M. The Altruistic Personality: Rescuers of Jews in Nazi Europe, New York, 1988.

14. Bauer Yehuda. The Holocaust in Historical Perspektive. New York, 1982.

15. Levin Dov. On the Relations Between the Baltic Peoples and Their Jewish

Neighbours before, during and after World War II. – In: Holocaust und Genocide Studies, 1990, V. 5, № 1.

16. Беркович Евгений. История Вильгельма Бахнера. – См. очерк в настоящей книге.

17. Беркович Евгений. Слово и дело. – См. здесь же.

18. Беркович Евгений. Барон Лёвенштейн и его нацистская тетушка. – См. здесь же.

19. Беркович Евгений. Женский бунт на улице Роз. – См. здесь же.

20. Hellman Peter. Avenue of the Righteous. New York, 1980.

21. Sijes B.A. Several Observations concerning the Position of Jews in Occupied Holland during World War II. – In: Gutman Yisrael, Zuroff Efraim, Hrsg. Rescue Attempts during the Holocaust. Jerusalem, 1974.

22. Сорос Тивадар. Маскарад. Игра в прятки со смертью в нацистской Венгрии. М., «Рудомино», 200 1.

23. Gross Leonard. The Last Jews in Berlin. New York, 1992.

24. Lynne Edward. Brave Lady from Holland. – In: Jewish Observer and Middle East Review, 1967, № 16 (21 of April).

25. Беркович Евгений. Америка и Холокост. – См. очерк в настоящей книге.

26. Bejski Moshe. The Righteous among the Nations and Their Part in the Rescue of Jews. – In: Gutman Yisrael, Zufoff Efraim, Hrsg. Rescue Attempts during the Holocaust. Jerusalem, 1974.

27. Kranzler David. How 18 000 Jews Surved the Holocaust While Europe Burned. – In: Jewish Life, 1975, Bd. 1 (new Serie).

28. Huttenbach Henry. The Emigration of Jews from Worms (November 1938 – Oktober 194 1): Hopes and Plans. – In: Gutman Yisrael, Zuroff Efraim, Hrsg. Rescue Attempts during the Holocaust. Jerusalem, 1974.

29. Bowman Stewen. Jews in Wartime Greece. – In: Jewisch Social Studies, 1986, V. 48, № 1.

30. Беркович Евгений. Банальность добра, или Как итальянские фашисты спасали евреев. – См. очерк в настоящей книге.

31. Le Boucher Fernande. The Incredible Mission of Father Benoit. New York, 1969.

32. Borchsenius Poul. The Rescue of the Danish Jews. – In: Jewish Spectator, 1969, V. 34, № 6.

33. Arendt Hanna. Eichman in Jerusalem. Muenchen, 1990.

34. Kanabus Felix. Address at the J.N. F. – In: Glatstein Jacob, Hrsg. Antology of Holocaust Literature. New York, 1969.

35. Friedman Philip. Their Brothers' Keepers. New York, 1978.

36. Bauminger Arieh. The Righteous. Jerusalem, 1983.

37. Frank Anne. The Diary of Young Girl. New York, 1967.

38. ten Boom Corrie. The Hiding Place. New York, 197 1.

39. Wolf Jacqueline. Take Care of Josette. New York, 198 1.

40. Steinberg Lucien. Jewish Rescue Activities in Belgium and France. – In: Gutman Yisrael, Zufoff Efraim, Hrsg. Rescue Attempts during the Holocaust. Jerusalem, 1974.

41. Halperin Michael. He Who Saves One Life. – In: Moment, 198 1 V. 6, № 7.

42. Cholawski Shalom. Soldiers from the Ghetto. San Diego, 1980.

43. Беркович Евгений. Когда на небе не бывает радуги. Праведник – основа Вселенной. – См.: Беркович Евгений. Заметки по еврейской истории. М., 2000.