Текст книги "Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века"

До 1938 года нацисты своими действиями еще не угрожали жизни немецких евреев. Но они методично и целенаправленно превращали их в нежелательных чужаков в глазах основного населения, все больше усиливая пресс законов и инструкций. Евреи лишались основных атрибутов нормальной и достойной жизни: равенства перед гражданским законом, права на профессиональный труд, участия в культурной жизни общества, чувства защищенности и безопасности. С началом мировой войны подобная политика распространилась на все страны, оказавшиеся под фашистской оккупацией.

На этой стадии помощь евреям состояла в том, чтобы не вычеркнуть их из своей жизни, сохранить дружеские, товарищеские или соседские отношения, не поддаться на призывы нацистской пропаганды, направленные на их социальную изоляцию. Доброта, верность, совет и утешение были тогда особенно в цене. Ивто непростое время оставались еще надежные друзья и просто порядочные люди. Большинство жен-неевреек не поддались требованиям нацистов развестись со своими еврейскими мужьями и, как оказалось, спасли им жизнь [17–19].

Бельгийская еврейка Таня Липски вспоминает, что когда она носила обязательную для всех евреев в Бельгии желтую звезду, многие мужчины на улице снимали перед ней шляпу, а в трамвае с подчеркнутой галантностью уступали ей место [20].

Дело доходило даже до акций протеста, например, в Голландии и других странах люди в знак солидарности надевали повязки с желтыми звездами, против преследования евреев устраивались забастовки, произносились проповеди в церквах [21]. Эти выступления жестоко подавлялись нацистами, и тем не менее подобные знаки симпатии и поддержки помогали сохранить веру в то, что не весь мир сошел с ума, погрязнув в грехе антисемитизма.

«Еврейская звезда» – отличительный знак еврея

В книге воспоминаний Тивадара Сороса [22] рассказывается, как в 1944 году в нацистском Будапеште несколько молодых боксеров не еврейской национальности пришили желтые звезды себе на рубашки, и если при них кто-нибудь оскорблял евреев, они здорово этого человека избивали. В это же время в Будапеште появились желтые звезды на изображениях Христа.

Владелец продовольственного магазина в Берлине немец Роберт Йернайтциг, презрев запреты нацистов, помогал еврейской чете Хелле и Курту Риде. Он сам приносил продукты к ним домой, не беря никакой платы. В 1943 году, когда супругам Риде стала угрожать депортация, Йернайтциг помог им спрятаться в надежном месте [23].

Начиная с 1938 года нацистские власти опубликовали целый ряд распоряжений, вынуждавших евреев-предпринимателей продавать свои предприятия арийцам. Но среди немцев находилось немало порядочных людей, которые, оформив предприятие на свое имя, прибыль продолжали передавать законным владельцам [13]. Немецкие знакомые помогали евреям сохранить ценные вещи, в то время как власти требовали, чтобы практически все имущество еврейских семей было сдано государству [18].

После «Хрустальной ночи» арийские соседи спасали евреев от заключения в лагерь, а если ареста избежать не удавалось, пытались освободить их. С помощью взяток это иногда получалось. Известна история одного шведского пастора в Берлине, который регулярно «покупал» евреев и политзаключенных у высоких чинов СС [21].

С приходом Гитлера к власти многие евреи поняли, что их жизнь в нацистском государстве становится невозможной. Еврейская эмиграция из Германии началась в 1933 году и продолжалась вплоть до ее официального запрета в 1941-м. Из полумиллионного еврейского населения страну покинула почти половина. Этим людям в большинстве своем удалось спастись. Последние иллюзии относительно жизни евреев в гитлеровской Германии рассеялись только после «Хрустальной ночи», произошедшей в 1938 году. Сами нацисты в период с ноября 1938-го до начала Второй мировой войны 1 сентября 1939-го всячески поощряли отъезд евреев из Германии. Однако проблема состояла в том, что в мире почти не осталось безопасных мест, куда им было бы разрешено въехать. Многие тогда помогали евреям легально или нелегально уезжать из Германии, а позже и из других оккупированных немцами стран. Надо сказать, что эта помощь оказалась самой эффективной: именно эмиграция спасла десятки, если не сотни тысяч еврейских жизней.

Голландка Гертруда Вийсмюллер-Майер участвовала в спасении еврейских детей – на ее счету их несколько тысяч. В 1938 году появилась возможность перевезти детей в Англию, но на это требовалось согласие немецких властей. Гертруда поехала в Вену, говорила с самим Адольфом Эйхманом и получила коллективную выездную визу на 600 человек. В августе 1939-го, всего за пару недель до немецкого вторжения в Польшу, она поехала в Данциг, где организовала пятьдесят кораблей для перевозки детей в Голландию и Бельгию. И в последующие военные годы госпожа Вийсмюллер-Майер помогала детям евреев, находила для них укрытия, снабжала питанием, обеспечивала фальшивыми документами [24].

Шведскому пастору Гоуту Хеденквисту в 1938 году удалось вызволить из Австрии три тысячи евреев [23]). Капитан Фрэнк Фоули, офицер британской миссии в Берлине, руководил выдачей виз в Палестину, находившуюся тогда под английским управлением. Отлично понимая, что положение евреев в Германии становится критическим, он выдавал дополнительные визы несмотря на то, что Англия официально ограничивала въезд евреев в Палестину. Чем трагичней становилось положение евреев в Европе, тем сложней было получить визу. По словам берлинского еврея Бена Коэна, «…Фоули предпринимал все, что было в его силах, чтобы отправить в безопасное место как можно больше людей. Он вырвал из лап смерти тысячи евреев» [8].

Подобно Фоули еще несколько дипломатов пытались спасти евреев, выдавая им въездные визы в спокойные страны. Нейтральные государства и участники антигитлеровской коалиции, прежде всего США, отказывались принимать к себе евреев из Европы [25]. И все же для нескольких чиновников спасение человеческих жизней оказалось важнее политики своих правительств. Начальник полиции швейцарского пограничного городка Сент-Галлен Пауль Грюнингер в первые военные месяцы предоставил убежище в Швейцарии сотням евреев, за что был уволен со службы и лишен пенсии [26]. Португальский консул в Бордо Аристедес де Суса Мендес выдал въездные визы в свою страну десяти с лишним тысячам евреев, что противоречило прямым приказам его руководства. Немало евреев нашло спасение в его доме в Бордо. Даже в тот день, когда консула под конвоем отправляли назад в Португалию, он еще выписывал последние визы беженцам. В наказание за свои действия де Суса Мендес потерял работу и был оштрафован. Семья с тринадцатью детьми оказалась в нищете. Звание Праведника мира ему было присвоено уже посмертно в 1966 году.

Неожиданным местом спасения оказался Шанхай, бывший тогда под японским контролем. Город согласился принять семнадцать тысяч немецких евреев. Кроме того, двум тысячам евреев из Польши удалось в 1940 и 1941 годах через Сибирь добраться до Японии. Тысяча из них тоже была направлена в Шанхай. Всего восемнадцать тысяч евреев смогли переждать там ужасы Холокоста [27].

После нападения Германии на Польшу возможности легальной эмиграции евреев стали заметно сокращаться. Показательно исследование Генри Хутенбаха, который задокументировал предпринятые в 1938–1941 годах безуспешные попытки евреев города Вормса уехать из Германии. Из 191 еврейской семьи, еще остававшихся в Вормсе в 1941 году, только пять не хотели покидать страну. Остальным просто не удалось эмигрировать [28].

В 1939-м немцы вошли в Польшу, в 1940-м – в Норвегию, Данию, Бельгию, Люксембург, Францию… Жестокости нацистов были известны – и миллионы людей, как евреев, так и не евреев, оставили свои дома, и по дорогам потянулись нескончаемые потоки беженцев. Особенно тяжелым положение евреев стало после 1940 года, когда немцы начали внедрять практику гетто и насильственных депортаций, а с Востока поползли слухи о массовых убийствах. Евреи были вынуждены находиться в постоянном движении в поисках безопасных мест. Самым лучшим было бы вообще уехать из Европы. Можно попытаться попасть и в какую-нибудь из нейтральных европейских стран, которые по степени безопасности располагались следующим образом: Испания, Португалия, Швеция, Швейцария. Но особенно евреи стремились в Турцию: тоже нейтральная, эта страна граничит с восточной и юго-восточной частями Европы, и те, кто попадал туда, двигались дальше, чтобы нелегально перебраться в соседнюю Палестину. Известен случай, когда греческие партизаны провели через Турцию в Палестину около трех тысяч евреев [29]. Наконец, определенные возможности для спасения представляли страны, хотя и связанные с нацистской Германией, но к евреям сохранившие традиционно невраждебное отношение. К таким «островкам безопасности» до 1943 года относились фашистская Италия и контролируемые ею территории в Югославии, Греции и Франции [30] и до 1944-го – Венгрия.

В гетто

Во Франции десятки тысяч евреев стремились перейти из оккупированной фашистами зоны в неоккупированную, южную со столицей в городе Виши. Переход через демаркационную линию между двумя зонами для евреев был запрещен, поэтому приходилось обращаться к специальным проводникам, которые снабжали беженцев фальшивыми документами, продуктами и другими необходимыми вещами и проводили их через границу. Такая услуга стоила больших денег, причем нередки были случаи, когда проводники просто грабили беззащитных людей и отдавали их в руки нацистов. Но известны и другие примеры, показывающие человеческое бескорыстие и порядочность. Рауль Лапортье, ныне признанный Праведником мира, владел небольшим магазином вблизи демаркационной линии. Он сам изготавливал фальшивые документы и обеспечивал ими беженцев, часто лично сопровождал их при переходе через границу. Лапортье скрывал людей у себя дома и в домах своих друзей, передавал почту из одной зоны в другую, что также было строжайше запрещено. Ценные вещи беженцев он сначала прятал, а потом, уже на другой стороне, отдавал владельцам. А контакты с французскими полицейскими он использовал, чтобы предупреждать евреев о готовящихся облавах и депортациях. Денег за эту работу Рауль Лапортье не брал, им руководили совсем иные мотивы. К концу войны он оказался почти нищим [20].

Легендарной фигурой стал пастор Мари-Бенуа, организовавший в марсельском монастыре капуцинов настоящее предприятие по спасению евреев. Вместе с группами французского Сопротивления и официальной организацией UGIF (Union Generale des Israelites en France), представлявшей французских евреев, это предприятие обеспечило тысячи беженцев фальшивыми паспортами и другими «арийскими» документами, чтобы люди могли бежать на юго-запад в Испанию или на северо-восток в Швейцарию. Когда в ноябре 1942 года фашисты окончательно оккупировали Францию и эти пути спасения были закрыты, Мари-Бенуа удалось убедить итальянские власти, чтобы те несмотря на отчаянные протесты министра иностранных дел Германии разрешили евреям остаться в итальянской зоне оккупации. В результате тысячи евреев нашли там свое спасение [30]. После того как сорвался грандиозный проект отправки пятидесяти тысяч французских евреев на кораблях в Северную Африку, Мари-Бенуа был вынужден бежать в Рим. Но свою миссию он не оставил и там: когда осенью 1943 года пал режим Муссолини, а немцы заняли Италию и приступили к депортации евреев на Восток, он под именем отца Бенедетти сыграл ключевую роль в их спасении [31].

Одной из самых знаменитых спасательных операций в годы войны стала эвакуация тысяч датских евреев осенью 1943-го. Морской атташе немецкой дипломатической миссии в Копенгагене Георг Дуквиц предупредил датские власти о готовящейся депортации, и почти восемь тысяч человек с 29 сентября по 1 октября были переправлены на кораблях и лодках в Швецию, чье правительство согласилось принять беженцев [26]). В этой операции принимали участие сотни простых датчан. Анна Христенсен в течение нескольких месяцев прятала сорок еврейских детей-беженцев, связанных с сионистской группой «Юная Алия», заботилась о них, занималась с ними и в назначенный день привела на побережье, откуда их перевезли в Швецию [32]. В своей знаменитой книге «Эйхман в Иерусалиме» Ханна Арендт назвала эти события «результатом привитого понимания тех предпосылок и обязанностей, которые гарантируют гражданство и независимость» [33].

Поль Борхзениус был одним из тех, кто спасал датских евреев в 1943 году. В своих воспоминаниях он написал: «Поступок датчан был спонтанным, единодушным и пользовался поддержкой всего народа. Мы видели, что среди нас образовалось беззащитное и объявленное вне закона меньшинство, которому суждено было погибнуть, но мы могли его спасти. И разумеется, мы помогли им. Если горит дом соседа, то каждый должен помочь ему побороть пламя. Неспособность нацистов понять, что совершенно нормальные датчане готовы ради евреев рисковать своими жизнями, показывает ту пропасть, которая существует между свободными людьми и узколобыми рабами тоталитарных режимов» [32]. «Банальность добра», продемонстрированная датчанами и итальянцами [30], дает резкий контраст с нацистской «банальностью зла», как назвала это явление Ханна Арендт [33].

К сожалению, даже пламя Освенцима не вызвало в душах большинства европейцев желания помочь соседям. Почему? Одни не считали евреев своими соседями. Другие не хотели верить, что пожар действительно полыхает. Третьи видели пожар, но боялись сгореть сами. А были и такие, кто радовался, глядя на горящие дома и гибнущих в них людей. И только очень немногие рисковали жизнью, чтобы помочь соседям справиться с огнем. Они не могли исключить евреев из зоны своей моральной ответственности. Эти немногие заслужили звания Праведников мира, хотя сами себя они таковыми не считали.

Перебраться в безопасное место удалось сравнительно небольшому числу европейских евреев. Подавляющее большинство оказалось на территориях, контролируемых нацистами. С 1942 года на полную мощность заработали фабрики смерти – организованные по последнему слову техники лагеря уничтожения в Хелмно, Освенциме, Треблинке и других местах Восточной Европы. Со всего континента потянулись туда эшелоны с людьми – все пути стали для них дорогами смерти. Оставались только две возможности для спасения – скрыть для окружающих, что ты еврей, или надежно спрятаться. Оба этих способа требовали помощи со стороны.

Чтобы окружающие не признали в человеке еврея, нужно было иметь соответствующие документы. «Новый порядок» в нацистской Европе был предельно бюрократическим. Каждый теперь должен был иметь при себе кучу бумаг и прежде всего удостоверение личности, в котором указывался религиозный и расовый статус владельца. Кроме этого были необходимы разрешение на работу, вид на жительство, продовольственные карточки, различные документы для дальних поездок, личная карточка для почты и т. д., вплоть до медицинской женской карты о протекании беременности [23]. Очень важны были церковные свидетельства о крещении и венчании, без чего никто не мог бы получить «арийское» удостоверение личности. В выдаче фальшивых церковных документов состояла главная помощь христианских священников и церковных чиновников. Таких примеров в разных европейских странах было множество. Однако известны и противоположные случаи, когда служители церкви сотрудничали с нацистами и помогали разоблачать евреев, пытавшихся выдать себя за христиан.

Евреи, пользовавшиеся своими настоящими удостоверениями, в которых с определенного времени обязательно должны были быть вписаны дополнительные имена Израиль для мужчин и Сарра для женщин, быстро убеждались, что их честность неминуемо ведет к гибели. В Европе вовсю расцвел рынок фальшивых документов. Производство этих бумаг стало одним из основных видов деятельности организованных групп спасения [23]. Особенно эффективной была помощь официальных чиновников, например, бельгийских государственных служащих [20]. Тысячи евреев обязаны этим людям своими жизнями.

Когда в Будапеште в 1944 году начались депортации евреев в лагеря смерти, Тивадар Сорос нашел людей, производивших фальшивые документы, и довольно быстро превратил своих родных в «добропорядочных венгерских католиков». Он сообразил, что в этой ситуации семье никак нельзя оставаться вместе. Несмотря на свою горячую привязанность к родным, он убедил их, что гораздо безопаснее жить и скрываться по отдельности. Это решение спасло семью Сороса, сумевшего приспособиться к новым условиям и радикально поменять весь свой уклад. Многие евреи пытались жить так, будто ничего вокруг не изменилось, и это стоило им жизни. Немецкий психоаналитик Бруно Беттльхайм, сам переживший Дахау, писал в статье «Неизвестный урок Анны Франк», что при всей привлекательности личности Анны судьба ее семьи являет собой отрицательный пример поведения в экстремальной ситуации. Главным стремлением этой женщины было сохранить прежние семейные отношения, не случайно ее дневник полон описаний обыденных забот. Между тем, по мнению автора статьи, в условиях, созданных нацистами, невозможно было жить, как раньше, обстоятельства требовали в корне изменить весь жизненный стиль. Беттльхайм пишет, что Отто Франку стоило бы позаботиться о втором выходе из укрытия, нежели об образовании дочерей.

Тивадар Сорос не ограничился спасением жены и сыновей. Он буквально поставил добычу документов на поток, снабдил ими тещу, подругу сына, своих друзей, дальних родственников, знакомых, а потом и просто вех, кто в этом нуждался. При этом он установил для себя твердые правила: богатым людям, независимо от своих отношений с ними, доставать документы «по рыночной цене», с тех, кто победнее, брать только ту сумму, которую надо заплатить изготовителям фальшивок, а очень близким, а также людям, которые находились в отчаянном положении, отдавать спасительные бумаги бесплатно. В поисках нужных ходов Тивадар обращался за помощью ко всем своим знакомым, а иногда и к незнакомым. «Жить значит рисковать», – частенько повторял он. Удивительно, что хотя некоторые отказывали Соросу в помощи, никто не донес на него в полицию. Умение разбираться в людях и доверять им – удивительная черта, перешедшая по наследству к младшему сыну Тивадара, известному финансисту и филантропу Джорджу Соросу.

Тивадар Сорос сохранял сам и помогал своим близким сохранить человеческое достоинство в нечеловеческих обстоятельствах. Он снимал под чужим именем комнату у ненавидевшей евреев хозяйки, каждый день ходил в кафе, плавал с сыновьями в бассейне, а осенью 1944 года, когда начался театральный сезон, купил четыре абонемента в Национальный театр и в Оперу. Эти абонементы он давал юношам, сбежавшим из лагеря, и требовал, чтобы в антракте они угощались пирожными в буфете. Деньгами и документами их обеспечивал, естественно, тоже он. В предисловии к книге своего отца [22] Джордж Сорос написал: «…искусству выживания я научился у человека, владевшего этим искусством безупречно».

Фальшивые документы были необходимым, но никак не достаточным условием для того, чтобы еврей мог пережить Холокост. Чтобы достоверно выглядеть «неевреем», требовались определенные актерские способности. Кроме того, было важно, насколько в каждом конкретном месте сильны культурные, языковые и внешние отличия евреев от людей иных национальностей. На Западе эти отличия были не так заметны, как на Востоке. Поэтому и шансы выдать себя за не еврея во Франции, Голландии или Германии были выше, чем на Украине или в Польше. Хотя и там известны поразительные случаи спасения: еврей Вильгельм Бахнер не только выжил, выдавая себя за поляка, но и спас более 50 евреев, наняв их под видом поляков и украинцев в немецкое военное строительное предприятие, управляющим которого он работал [16].

Добровольные помощники нацистов, так называемые «информаторы», внимательно присматривались ко всем подозрительным людям. Найти скрытого еврея было заветным желанием таких информаторов: помимо благодарности они получали от немцев и солидную материальную премию. Обмануть их было очень сложно: еврейский акцент, ошибки при молитве, неправильное поведение в церкви – все это выдавало чужака и замаскированного еврея. Некоторые пытались помочь евреям избавиться от акцента, научить их правилам поведения христиан, иногда даже врачи пытались исправить характерные еврейские носы и скрыть обрезание [34]. Однако все эти усилия давали положительный результат только тогда, когда еврей еще задолго до начала войны был близко знаком с христианской культурой.

Лучше всего выдавать себя за неевреев удавалось тем, кто сам верил, что он не еврей. Это прежде всего относится к малолетним еврейским детям, оказавшимся в христианских семьях. То ли их родители, чтобы спасти от верной смерти, передали их знакомым, то ли просто подбросили, надеясь, что подобравший ребенка не даст ему погибнуть. Полячка Леокадия Яромирска нашла еврейскую девочку вблизи своей деревни. Родители оставили ребенка, когда бежали при ликвидации еврейского гетто в Легионове. Леокадия взяла девочку к себе, крестила, сообщив соседям, что это ее дочка. Она рисковала жизнью, так как соседи с трудом верили в эту легенду. Ценой немалых жертв ей удалось вырастить девочку, и обе они дождались окончания войны. Счастливый конец этой истории омрачает, к сожалению, типичный конфликт родительских чувств: также переживший войну отец разыскал свою дочь и увез с собой в Палестину [20].

Многие еврейские дети нашли спасение в католических и православных монастырях. Одна из самых известных и поучительных историй связана с деятельностью матери Марии (Елизаветы Скобцовой). Мать Мария приехала из России и стала монахиней небольшого монастыря в Париже. Она прятала там евреев, пока не находила для них более надежного укрытия. Это было лишь малой частью многогранной деятельности монахини по спасению людей. Она собирала продукты и одежду для евреев, заключенных в лагере Дранси под Парижем. Под ее руководством изготавливали фальшивые документы, она установила тесные контакты с другими группами спасения и Сопротивления [35]. О матери Марии мы еще скажем несколько слов. Она жила и умерла как истинная праведница.

Еврей, выдающий себя за не еврея, должен был где-то жить. Проще всего было бы устроиться в большом городе, где меньше вероятность попасться на глаза информатору или встретить знакомого. Но снять квартиру тоже не просто. Хозяева боялись подозрительных жильцов – окажись они скрывающимися евреями, не избежать жестокого наказания и им самим. Люди, желавшие помочь, снимали квартиры как бы для себя и отдавали их евреям. Голландцы Йооп и Вильгельмина Вестервел сняли таким образом три квартиры [36]. Другие принимали евреев к себе, придумывая для соседей правдоподобные истории, объясняющие появление новых жильцов. Уже упомянутые выше берлинцы Курт и Хелла Риде были приняты в семью немцев Йозефа и Кади Виркусов, которые рассказывали всем, что это их брат и сестра [23]. Это была, без сомнения, рискованная игра, так как информаторы особенно внимательно присматривались к неожиданно возникавшим родственникам и новым жильцам.

Не многие евреи, скрывавшие свое еврейство, пережили Катастрофу. И почти все они обязаны этим самоотверженной помощи других людей.