Текст книги "Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века"

Решение о судьбе европейских евреев держалось в строжайшем секрете даже от союзников Германии. В точности о нем не знало большинство офицеров и солдат вермахта. Но были люди, которым намерения гитлеровцев стали ясны с самого начала – интуиции поэта открываются иногда страшные тайны.

Первого января 1942 года, за девятнадцать дней до открытия Ванзейской конференции, в вильнюсских гетто была распространена листовка-воззвание, составленная Аббой Ковнером. В ней, в частности, говорилось: «Еврейские юноши! Не верьте своему руководству. Все пути гестапо ведут в Понары. А Понары – это смерть… Гитлер собирается уничтожить всех евреев Европы. И судьба евреев Литвы – быть первыми в этом ряду. Не дадим вести себя, как овец на бойню! Мы слабы и беспомощны – это правда. Но единственный ответ нашим врагам может быть только таким: Сопротивление! Братья! Лучше пасть свободными бойцами, чем жить по милости убийц. Сопротивляйтесь! Сопротивление до последнего дыхания!» [7].

Так впервые была сказана правда о намерении Гитлера. Это открытие было интуитивным, никаких документов, естественно, в своих руках подпольщики не имели. В оккупированной Европе прозвучал первый призыв к еврейскому Сопротивлению.

Через три недели, 21 января, была создана еврейская партизанская организация, куда входили люди разных взглядов – левые и правые сионисты, коммунисты, бундовцы. Всего организация насчитывала 300 бойцов, разбитых на два батальона. Кроме них еще несколько сот человек обеспечивали доставку оружия и боеприпасов. Среди партизан было немало женщин. Командиром отряда стал коммунист Ицхак Виттенберг, его заместителями назначены левый сионист Абба Ковнер и правый Йозеф Глазман. В обоих гетто планировалось восстание с последующим отходом бойцов в леса. Виттенбергу поручалось установить связь с советскими партизанами.

Об одном аспекте деятельности Антона Шмида стоит сказать особо: немецкий унтер-офицер сыграл важную роль в распространении еврейского Сопротивления по всей Польше. Идея вооруженной борьбы с нацистами, родившаяся в вильнюсском гетто, быстро стала известна в Варшаве, Белостоке, Кракове и других городах, где жило немало евреев. Помощь Антона Шмида в этом трудно переоценить.

Связи между различными гетто в оккупированной Европе практически отсутствовали. Несанкционированный выход из гетто карался немедленным расстрелом. В поездах и на вокзалах многочисленные патрули СС, СД, гестапо, полевой жандармерии, литовской милиции проверяли документы… Огромную опасность представляли добровольные помощники нацистов из числа польских и литовских граждан, доносивших на подозрительных людей. Еврея мог выдать акцент, мимика, жест. Во время облав мужчин оссматривали, не обрезаны ли они.

В декабре 1941 года Антон Шмид отвез в Варшаву на военном грузовике, приписанном к сборному пункту, большую группу вильнюсских подпольщиков. Они установили контакты с товарищами из местного гетто, некоторые остались там и погибли в огне варшавского восстания.

С помощью Шмида вильнюсские партизаны побывали в гетто Белостока и Кракова и помогли организовать там боевые отряды Сопротивления. Среди близких друзей и знакомых Антона были такие известные деятели вооруженного подполья, как Мордехай Тененбаум, Герман Адлер, Тема Шнайдерман, Абба Ковнер…

Квартира начальника сборного пункта в Вильнюсе стала местом встречи подпольщиков. Сюда приезжали и связные из других городов. Чаще всего это были женщины – они вызывали у нацистов и их помощников меньше подозрений. Одной из таких связных была Чайка Гроссман, упомянувшая Шмида в своих воспоминаниях [8].

Рискованная деятельность Шмида не могла продолжаться долго. Во второй половине января 1942 года его арестовали и посадили в тюрьму на Штефанской улице. Гестапо вышло на него в конце 1941-го, когда в старинном белорусском городе Лиде немцы стали организовывать гетто. При регистрации местных евреев немецкие чиновники обратили внимание, что среди них уж очень много выходцев из Вильнюса. Несколько человек было арестовано, и те под пытками рассказали, кто им помог выбраться из литовской столицы.

Суд над фельдфебелем Шмидом начался 25 февраля. Назначенный адвокат, пытаясь оправдать своего подзащитного, нашел неплохое объяснение его действиям: якобы он собирался обеспечить вермахт дополнительной рабочей силой. Однако обвиняемый такую версию отверг и заявил суду, что он просто хотел спасти людей от верной смерти. Приговор не оставлял никакой надежды: смертная казнь. Прошение о помиловании было отклонено, и 13 апреля 1942 года Антона Шмида расстреляли.

В камере смертников Антон написал письмо жене и дочери; переслать его вызвался военный священник Фриц Кропп, посетивший Шмида перед казнью.

Самым близким своим людям Шмид объяснял, что не мог поступить иначе. Было выше его сил видеть, как хладнокровно убивают невинных людей, как разбивают о деревья головы младенцев. «Вы же знаете мое мягкое сердце, – писал он накануне расстрела. – Мне и самому удивительно, но сегодня я абсолютно спокоен, Бог сделал меня сильным. Надеюсь, Он укрепит и вас, как меня… Я понимаю, какой это удар для вас, мои любимые Штефи и Герта, простите меня. Я просто поступил как человек, я никому не хотел сделать больно» [4].

Пастор Кропп написал вдове Шмида, что Антон встретил смерть достойно. Его последним желанием было, чтобы его жена и дочь могли найти душевный покой. Это было очень непросто. Многие знакомые отвернулись от них, а соседи, узнав, что Шмида казнили за помощь евреям, разбили в их доме окна.

В своей книге «Эйхман в Иерусалиме» [9] Ханна Аренд, присутствовавшая на заседании, подробно описала эпизод выступления Аббы Ковнера. Когда он рассказывал, как Антон Шмид помогал литовским евреям – выдавал им фальшивые документы, вывозил подальше от страшных Понар, давал укрытие и работу, содействовал организации еврейского Сопротивления, – все это время, пока Ковнер говорил о немецком унтер-офицере, спасавшем обреченных людей, в судебном зале было необычно тихо. Казалось, что собравшиеся решили отметить память праведника традиционными двумя минутами тишины.

И в эти минуты людям почудилось, что во мраке трагедии, наполнявшем зал на протяжении долгих дней судебного процесса, появился слабый луч надежды. И многих посетила простая мысль: как все могло бы сложиться по-другому – в этом зале, в Израиле, в Германии, во всей Европе, а может быть, и в мире, – если бы подобных историй можно было рассказать побольше.

1. B ramson-A lperni ene Esfi r, Sch rei ner S tefan. Wi ssenschaft des Ostj udentums. Universitaetsbibliothek Tuebingen, Lietuvas Nacionaline Martino Mazvydo Biblioteka. Tuebingen – Vilnus, 2000.

2. Dunin-Horkawicz Janusz. Wilna – verlorene Heimat. Hannover, Laurentius Verlag, 1998.

3. Wisenthal Simon. Doch die Moerder leben. Muenchen, 1967.

4. Wette Wolfram (Hsg.). Retter in Uniform. Fischer. Frankfurt am Main, Taschenbuch Verlag, 2002.

5. Беркович Евгений. Заложниики Второй мировой. – См. очерк в настоящей книге.

6. Ruerup Reinchard (Hsg.). Der Krieg gegen die Sowj etunion 1941–1945. Eine Dokumentation. Berlin, 1991.

7. Lustiger Arno. Zum Kampf auf Leben und Tod. Muenchen, Deutscher Taschenbuch Verlag, 1997.

8. Grossman Chaika. Die Untergrundarmee. Der j uedische Widerstand in Bialystok. Ein autobiographischer Bericht. Frankfurt am Main, 1993.

9. Arendt Hannah. Eichmann in Jerusalem. Muenchen, 1986.

Часть четвертая
Заложники Второй мировой

Заложники Второй мировой
(Кто и когда приказал уничтожить европейских евреев?)

Катастрофе европейских евреев в годы Второй мировой войны посвящено множество публикаций. Вышедший в 1985 году библиографический обзор исторических работ по Холокосту [1] содержал около двух тысяч книг и более десяти тысяч статей. За прошедшие с тех пор годы количество книг возросло на несколько сотен, а число статей – на несколько тысяч. Вероятно, никакая другая тема в истории не была так подробно задокументирована. Но несмотря на огромное множество данных, имеющихся в распоряжении историков, остается без ясного и общепризнанного ответа важный вопрос о происхождении одного из самых чудовищных преступлений в истории человечества: существовал ли конкретный приказ об уничтожении евреев в Европе, и если существовал, то кем и когда он был отдан?

Отсутствие единого мнения историков по этому поводу легко объяснимо: письменный приказ, о котором идет речь, до сих пор не найден. Данный факт можно интерпретировать по-разному. Например, что приказ мог быть уничтожен, или утерян, или мог быть дан в устной форме. Но вероятно и такое, что никакого приказа вообще не было, то есть уничтожение евреев производилось без специального указания сверху.

Этого мнения придерживается, в частности, немецкий историк Мартин Брошат [2]. Он считает, что при депортации немецких евреев в Польшу, Прибалтику и другие районы Восточной Европы осенью 1941 года у местных властей появились проблемы с размещением такого количества людей. Чтобы решить их, они стали убивать прибывающих евреев. Постепенно подобная практика развилась в программу всеобщего уничтожения.

Другой немецкий историк, Ханс Моммзен [3], тоже не верит в существование такого приказа. В физическом истреблении он видит последнюю стадию все более обостряющейся дискриминации, результат, по его собственному выражению, «кумулятивной радикализации», а для этого никаких приказов и распоряжений не требуется.

То, что при изучении такого явления, как национал-социализм, нужно учитывать непростые взаимосвязи идей и действительности, идеологии и политических структур, определяющих внутреннюю политику Третьего Рейха, признается практически всеми исследователями. Поразительно, однако, что большинство историков, изучающих проблемы Холокоста, почти не рассматривают внешнеполитические задачи, стоявшие перед Гитлером. А между тем именно здесь и нужно искать ответы, способные прояснить тайну авторства и времени возникновения «окончательного решения еврейского вопроса».

30 января 1939 года торжественно отмечалась шестая годовщина прихода Гитлера к власти. В зале берлинской Кролль-оперы фюрер выступил перед членами рейхстага с большой речью, к которой тщательно готовился. Посетивший его накануне Геббельс записал в своем дневнике, что Гитлер старается сделать речь образцом ораторского искусства [4].

Стала ли январская речь таким образцом или нет, можно спорить, но с политической и исторической точки зрения ее значение трудно переоценить. В тот день Гитлер впервые официально высказался о судьбе европейских евреев в предстоящей войне. Сам этот эпизод был театрально выделен: сцена внезапно осветилась светом прожекторов, и всем в зале стало понятно, что сейчас фюрер сообщит что-то очень важное. И он сказал: «В своей жизни я часто бывал пророком, но надо мной смеялись. Сегодня я снова хочу выступить в роли пророка. Если международному финансовому еврейству удастся ввергнуть народы в мировую войну, то результатом будет не большевизация планеты и не победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе» [5].

Парад штурмовиков

Идея сделать немецких евреев заложниками интересов Германии высказывалась еще в 1922 году, во время подготовки гитлеровского путча в Мюнхене: «Полмиллиона строго охраняемых в лагерях евреев должны быть безусловно уничтожены, если враг пересечет немецкую границу» [6]. Через несколько лет Гитлер повторил эти мысли в присутствии Раушнинга, который записал: «Евреи были для Гитлера залогом, дававшим гарантию, что заграница позволит ему идти своим путем» [7]. В таком же ключе высказывался и Геббельс. Выступая по радио 19 ноября 1938 года, за два месяца до упомянутой речи фюрера, рейхсминистр высказал надежду, что иностранная агитация и пропаганда (явившаяся, кстати, реакцией на всегерманский еврейский погром 9 ноября 1938 года – печально знаменитую «Хрустальную ночь») скоро прекратятся, и добавил: «Думаю, это будет в интересах еще остающихся в Германии евреев» [8].

Насколько важным для понимания Холокоста является высказывание, произнесенное Гитлером в Кролль-опере, можно судить хотя бы по тому, какое значение придавал ему он сам. По меньшей мере шесть(!) раз цитировал он эту угрозу, ошибочно датируя свое выступление первым сентября вместо тридцатого января (многозначительная и, вероятно, не случайная оговорка: 1 сентября 1939 года в Европе началась война). Свое предсказание он настойчиво повторял в публичных выступлениях 30 января 1941-го, 30 января, 24 февраля, 30 сентября и 8 ноября 1942-го и 24 февраля 1943 года.

За семь месяцев до начала оккупации Польши Гитлер заявил, что если «финансовое еврейство» развяжет мировую войну, то евреи Европы будут уничтожены. Это предупреждение в первую очередь было адресовано Соединенным Штатам Америки, так как в понимании Гитлера только их участие в войне превращало ее в мировую. Краткосрочные региональные войны («блицкриги»), направленные на установление «нового порядка» в Европе, Гитлер планировал давно и не считал их «мировыми». С 30 января 1939 года европейские евреи, составлявшие почти две трети евреев всего мира, объявлялись заложниками. Они стали инструментом немецкой политики, лозунг которой звучал примерно так: «Европейской войне – да, мировой войне – нет!».

Но была ли угроза, высказанная Гитлером 30 января 1939 года, правильно понята – и тогдашними политиками, и сегодняшними историками? Признают ли историки провозглашенную Гитлером связь между уничтожением евреев Европы и мировой войной? Верен ли сделанный выше вывод о том, что евреи были объявлены заложниками с целью не допустить перерастания европейской войны в мировую, которая Гитлеру была нежелательна? И вообще как следует понимать термин «мировая война», употребленный Гитлером в его угрозе уничтожить евреев? Согласно сегодняшним школьным учебникам Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года с нападения Германии на Польшу. Но эту ли войну имел в виду Гитлер в своей речи 30 января? Или к его пророчеству больше подходит ситуация декабря 1941-го, когда в войну вступили США и когда фактически началось массовое уничтожение европейских евреев?

Рассмотрим доводы историков, внесших существенный вклад в исследование Холокоста. Уже упоминавшийся немец Брошат явно не придает речи Гитлера 30 января 1939 года должного значения, так как в своих работах неверно ее цитирует. В ключевой фразе он опускает важное слово и пишет «война» (Krieg) [2] там, где Гитлер говорит «мировая война» (Weltkrieg) [5]. Поэтому в сделанных им выводах отсутствует связь между уничтожением европейских евреев и вступлением в войну Америки в декабре 1941 года.

Английский историк Кристофер Браунинг [9] отвергает теорию Брошата и считает, что именно Гитлер отдал приказ об окончательном уничтожении евреев. Однако и он неверно цитирует речь Гитлера, используя слово «война» (war) вместо «мировая война». Ставя свое исследование на логическую основу, ученый пишет, что угроза Гитлера осуществилась не сразу после начала войны в сентябре 1939 года, а только спустя тридцать месяцев, весной 1942-го, когда, по его мнению, было приведено в исполнение «окончательное решение еврейского вопроса». На самом деле «отсрочка приговора» польским и немецким евреям составила не тридцать месяцев, как утверждает Браунинг, а всего один день! Систематическое уничтожение началось на следующие же сутки после нападения японцев на Пирл-Харбор, означавшего безусловное вступление США в войну.

Удивительно, что на представительном международном конгрессе по Холокосту в Штутгарте в 1984 году все участники тоже связывали угрозу Гитлера, высказанную 30 января 1939 года, с началом войны в сентябре 1939-го [10], а не с вступлением в войну Америки в декабре 1941-го, т. е. фактически повторяли ошибку Брошата и Браунинга.

Для Гитлера было принципиально важно не допустить войны с Америкой до тех пор, пока Европа не окажется под полным немецким господством. Военная доктрина Третьего Рейха предусматривала последовательность скоротечных и ограниченных военных кампаний, когда оккупация очередной страны служила средством для нападения на следующую. Блицкриг – немецкое изобретение, так как вести другую войну Германия в то время просто была не в состоянии [11].

Главная цель Гитлера – мировое господство – достигалась поэтапно: сначала захват Европы, потом победа над Америкой. Он говорил в узком кругу в октябре 1941 года: «Любые мысли о мировой политике смешны, пока мы не господствуем на континенте. Если мы владеем Европой, то мы имеем доминирующее положение в мире. Сто тридцать миллионов в Рейхе, девяносто на Украине, добавим сюда другие страны Европы – и получим 400 миллионов против 130 миллионов американцев» [12].

Близкий к Гитлеру человек Альберт Шпеер вспоминал, что «…господство в Европе было только промежуточной ступенью к окончательному мировому господству, когда Германия сможет определять все мировые процессы, в том числе в Соединенных Штатах» [13].

Программа Гитлера включала две войны, которые должны быть разделены во времени: сегодня Европа, завтра – весь мир. Цель первой войны – создать средства для ведения второй.

Нельзя сказать, что Гитлер недооценивал опасности участия в войне Америки на стороне Англии, как это было во время Первой мировой. Вероятность такого развития событий подчеркивали и сообщения немецких дипломатов из Вашингтона в 1938 году [14]. Подобный же прогноз давал немецкий Генеральный штаб. Во внешней политике фюрер делал все возможное, чтобы удержать США от вступления в европейскую вой ну. Пятого июня 1940 года он дал американскому корреспонденту Карлу фон Виганду интервью, опубликованное 14 июля в журнале «New York Journal America». Там, в частности, содержались такие слова: «Германия никогда не имела ни территориальных, ни политических интересов на американском континенте. Не имеет она их и сегодня. Кто утверждает противное, лжет из каких-то соображений… Я утверждаю: Америка – американцам, Европа – европейцам!» [15].

Политическим успехом Гитлера можно считать подписание 27 сентября 1940 года трехстороннего пакта Берлин – Рим – Токио.

Особенно важен был союз Германии с Японией, так как в лице последней США приобретали опасного противника на Тихом океане. Теперь вступление в мировую войну Америки потребовало бы от нее ведения боевых действий на двух океанах, что, по мнению Гитлера, должно было охладить горячие головы американских военных.

Интересно, что Гитлер считал правительство Рузвельта «проеврейским», а самого американского президента – ставленником мирового еврейства. Он вообще свято верил в существование «мирового еврейского правительства», управляющего всеми странами: «За Англией стоит Израиль, как и за Францией, и за США», – говорил он Раушнингу [7]. Это тайное правительство, по его мнению, скорее будет спасать европейских евреев, взятых Германией в заложники, чем финансировать вступление Америки в европейскую войну. Вера в «мировое еврейство», некую мифическую общность с едиными целями и руководством, была существенной предпосылкой решения Гитлера взять европейских евреев в заложники. Эту веру не могли поколебать никакие различия в социальных условиях, политических системах, устройстве государств и континентов, где жили евреи.

После того как в декабре 1941 года Америка вступила в войну, не оправдав таким образом надежд Гитлера (он считал, что американские евреи пожертвовали своими европейскими сородичами), евреи Европы потеряли для его политики всякое значение. Тогда и был отдан приказ «окончательно решить еврейский вопрос».

Есть множество исторических фактов и документов, логично укладывающихся в предлагаемую схему. За ограниченностью места мы не будем их здесь обсуждать. Но три обстоятельства требуют разъяснения, так как может показаться, что они противоречат нашим выводам.

Во-первых, массовое уничтожение советских, или, как их называли нацисты, «барбаросских» (по названию плана нападения Германии на СССР) евреев началось сразу после 22 июня 1941 года, а не после декабря, когда немцы стали истреблять всех европейских евреев. Для уничтожения евреев, а также коммунистов и партизан на территории СССР были образованы четыре специальные айнзац-группы в составе частей СС и СД. Каждая такая группа состояла из 750 человек и действовала в захваченных немецкими войсками районах. Акции уничтожения (как правило, расстрелы) проводились тайно, и достоверная информация о массовых убийствах достигла Запада только в мае 1942 года. К этому времени уже полным ходом шли репрессии против всех европейских евреев. Для Гитлера «барбаросские евреи» не выполняли роль заложников: их судьба, по мнению фюрера, мало интересовала американское «финансовое еврейство».

В Варшавском гетто

Во-вторых, известно, что 31 июля 1941 года шеф Главного управления имперской безопасности Гейдрих получил через Геринга приказ провести необходимые мероприятия по подготовке к «окончательному решению еврейского вопроса» на всех контролируемых немцами европейских территориях [16]. Этот приказ часто называют распоряжением по «окончательному решению» (см., например, [15]). Но подготовка к решению – еще не само решение. Комендант лагеря в Освенциме Рудольф Гёсс в своих мемуарах [17] писал, что когда летом 1941 года он обсуждал с Адольфом Эйхманом детали операции по уничтожению евреев, то время начала самой акции еще не было определено. Точную дату должен был сообщить руководитель СС Гиммлер. Однако приказ от Гиммлера долго не поступал. И тому есть простое объяснение. Лето 1941 года было временем побед гитлеровской армии. Казалось, что поражение Советского Союза – дело нескольких месяцев, а то и недель. Выступая 3 октября в берлинском Дворце спорта, Гитлер объявил, что «противник уже разбит и больше не поднимется», а его пресс-секретарь 9 октября продиктовал для журналистов следующее высказывание фюрера: «С разгромом армии Тимошенко военная кампания на востоке завершена» [18]. Если бы Германия добилась победы над СССР, то мирное соглашение с Англией стало бы неминуемым. Тогда Америка скорее всего сохранила бы нейтралитет и евреи-заложники Гитлеру больше были бы не нужны. Но Советский Союз продолжал бороться с фашистами.

Война затягивалась, и возможность выступления США на стороне Англии и России оставалась реальной. Поэтому европейских евреев пока не трогали. Гёсс все еще ждал приказа начать массовое применение газа «Циклон». И это ожидание, согласно его записям, продолжалось до конца ноября 1941 года.

Наконец, в-третьих. Историкам хорошо известно, что 30 ноября 1941 года Гиммлер из ставки фюрера говорил по телефону с Гейдрихом, который оставил короткую запись о содержании этого разговора: «Транспорт с евреями из Берлина. Не ликвидировать» [2]. Некоторые исследователи (здесь прежде других нужно упомянуть известного «отрицателя Холокоста» Дэвида Ирвинга [19]) видят в этой записке доказательство того, что уничтожение евреев проводилось без ведома и помимо желания Гитлера. На самом деле запрет, о котором идет речь, имеет совсем другое объяснение.

Пятнадцатого сентября 1941 года Гитлер распорядился переселить евреев из Германии и протектората Богемии и Моравии в специальные лагеря и гетто в Польше, Белоруссии и Прибалтике. Однако эти пункты были уже переполнены, и их руководство приказало уничтожать евреев, не делая различия между местными и вновь приехавшими. Всего с октября по декабрь в Ригу, Лодзь, Каунас и Минск было отправлено 42 состава, в каждом из которых находилось по тысяче евреев. Люди из шести составов были уничтожены. Об одном из этих шести, направленном в Ригу, и шел телефонный разговор между Гиммлером и Гейдрихом 30 ноября. Но телефонограмма пришла слишком поздно. Остальные 36 тысяч евреев остались живы – указание Гитлера задержало на время массовые убийства.

Сентябрьское распоряжение о депортации имело политический смысл: нужно было показать Рузвельту, насколько серьезна угроза Гитлера. Но оно не означало приказа об уничтожении. Еще оставалась надежда, что Америка сохранит нейтралитет, хотя позиция президента США по отношению к Германии становилась все жестче. Инициатива местных немецких властей в Польше и Прибалтике, уничтожавших прибывающих из Германии евреев, лишала Гитлера последних козырей в его дипломатическом поединке с Рузвельтом. Тот, кто слишком рано убивает заложников, рискует не получить ожидаемого выкупа. Военная ситуация в конце ноября была еще неопределенной. Планы Японии напасть на Пирл-Харбор были утверждены Императорским Советом только 1 декабря. Не дать Америке моральных оснований для вступления в войну, сохранить последнюю возможность избежать перерастания европейской войны в мировую – вот мотивы ноябрьского запрета Гитлера. В ноябре время «окончательного решения еврейского вопроса» еще не подошло. Для этого отсутствовала важная предпосылка: не началась «мировая война», как ее понимал фюрер. По той же причине более двух лет оставались в живых миллионы польских евреев, находившихся в руках нацистов с сентября 1939 года. Их массовое уничтожение началось 8 декабря 1941-го в лагере Хелмно – первой в истории человечества фабрике смерти [20]. И тогда уже приказа «не ликвидировать» не последовало.