Текст книги "Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века"

Итак, дату приказа к уничтожению европейских евреев можно считать установленной: начало декабря 1941 года. Сомнения в его авторстве легко рассеиваются, если представить себе структуру распределения власти в нацистском руководстве.

В мае 1942-го Грайзер, по инициативе которого был организован лагерь в Хелмно, сообщал Гиммлеру, что уничтожение евреев в лагере близится к завершению, и спрашивал разрешения отправить на тот свет примерно 30000 поляков, больных туберкулезом. Адъютант Гиммлера ответил 14 мая, что поданное предложение направлено на согласование Гейдриху, но последнее слово здесь остается за фюрером [21]. Было бы невероятно, если бы в вопросе о судьбе миллионов евреев дело обстояло по-другому.

То, что до сих пор не найден письменный приказ, вполне соответствует гитлеровскому стилю руководства. На одном из секретных партийных совещаний в 1937 году фюрер заявил: «Все, что можно обсудить, записывать не нужно – никогда!» [22].

Пока Гитлер оставался в Европе у власти, судьба евреев при любом развитии событий могла быть только трагической. Если бы Америка не вступила в войну, цель Гитлера была бы достигнута и евреи все равно были бы уничтожены. Здесь важно понять, что для него еврей – это не человек, а принцип. Раушнинг записал такие его слова: «Еврей – это враг рода человеческого, античеловек. Еврей – создание иного бога. Он вырос из другого корня человечества. Ариец и еврей – они так же далеки друг от друга, как животные и люди. Но это не значит, что я хочу назвать еврея животным. Он еще более далек от животного, чем мы, арийцы. Еврей – это существо, далекое от природы и враждебное природе». Закончить речь Гитлер не смог – с ним случился нервный припадок [7].

Космический антисемитизм Гитлера определял его главные решения. Смыслом его жизни стало освобождение мира от «еврейской заразы». Без Гитлера не было бы Холокоста. Уничтожение евреев он рассматривал как необходимую оборону, по его понятиям евреи просто не имели права на существование. Гитлер хотел создать «новый мир» и «нового человека», который не должен был встречаться с евреями. Но он был прагматичным политиком и действовал осторожно и последовательно. «Хрустальная ночь» была организована только спустя пять с половиной лет после прихода нацистов к власти. Приказ об «окончательном решении…» был дан спустя еще три года. До этого момента Гитлер использовал евреев как инструмент своей внешней политики. Когда же инструмент оказался ненужным, фюрер всю мощь Третьего Рейха направил к вожделенной цели – уничтожению «еврейской расы». Чем меньше становилось шансов на победу, тем более важной казалась для него задача уничтожения евреев, даже если это наносило ущерб чисто военным и политическим целям Германии.

Результаты двенадцатилетнего господства нацистов были катастрофичны и для самой Германии. В 1945 году страна лежала в руинах. Заклятые враги Гитлера торжествовали победу. Все, что пытался создать «коричневый мессия», обернулось своей противоположностью. И только одной цели он достиг: было уничтожено около шести миллионов евреев. «Национал-социализму будут вечно благодарны за то, что я искоренил евреев из Германии и Европы», – выкрикивал фюрер, находясь в берлинском бункере, буквально из-под обломков Третьего Рейха [23].

Гитлера действительно никогда не забудут. И это правильно, ибо память о злодействе помогает не повторять прошлых ошибок. История, как говорил В.О. Ключевский, это то, что никогда не проходит.

1. Laska Vera. Nazism, Resistance and Holocaust in World War II. A Bibliography. New York, Metuchen 1985.

2. Broszat Martin. Hitler und die Genesis der Endloesung. Aus Anlass der Thesen von David Irving. – In: «Viertelsj ahreshefte fuer Zeitgeschichte», v. 25, Heft 4. Stuttgart, 1977.

3. Mommsen Hans. Die Realisierung des Utopischen: Die Endloesung den Judenfrage im Dritten Reich. – In: «Geschichte und Gesellschaft, Zeitschrift fuer historische Sozialwissenschaft. Goettingen, 1983.

4. Fruehlich Elke (Hrsg.). Die Tagesbuecher von Josef Goebbels. Saemtliche Fragmente. T. 1, Bd. 3. Muenchen, 1987.

5. Domarus Max. Hitler. Reden und Proklamationen. 1932–1945. Bd. II, Erster Halbband. Wiesbaden, 1975.

6. Gordon Harold. Hitlerputsch 1923. Machtkampf in Bayern. 1923–1924. Frankfurt/ M., 1971.

7. Раушнинг Герман. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М., «Миф», 1993.

8. Goebbels. Reden 1932–1939. Bd. 1. Duesseldorf, 1971.

9. Browning Christopher R. Fateful Months. Essays on the Emergence of the Final Solution. Rev. Ed. New York – London, 199 .

10. Jaeckel Eberhard, Rohwer Juergen (Hrsg.). Der Mord an den europaeischen Juden. Entschlussbildung und Verwirklichung. Stuttgart, 1985.

11. Messerschmidt Manfred. Aussenpolitik und Krigsvorbereitung. – In: Deist Wilhelm u. a. Ursachen und Voraussetzungen der Zweiten Weltkrieges. Frankfurt/ M., 1989.

12. Hitler Adolf. Monologe im Fuehrerhauptquartier. 194 1 – 1944, hrsg. Muenchen, Von Werner Jochmann, 1982.

13. Das Raetsel Hitler. Der Biograph und der Augenzeuge. Alan Bullock im Gespraech mit Albert Speer. – In: Die Zeit, Hamburg. 2. November 1979.

14. Hillgruber Andreas. Deutsche Grossmacht und Weltpolitik im 19 und 20 Jahrhundert. Duesseldorf, 1977.

15. Der Zweite Weltkrieg. 1939–1945. Ereignisse und Hintergruende in Wort und Bild. Guetersloh/ Muenchen, 1999.

16. Longerich Peter (Hrsg.). Die Ermordung der europaeischen Juden. Eine umfassende Dokumentation des Holocaust 194 1 – 1945. Muenchen, 1989.

17. Hoess Rudo lf. Kommandant in Au schwitz. Autobi ographi sche Aufzeichungen, hrsg. Stuttgart, Von Martin Broszat, 1963.

18. Hillgruber Andreas. Hitlers Strategie. Politik und Kriegsfuehrung. 1940–1941. Frankfurt/ M., 1965.

19. Irving David. Hitler’ s War. London, 1977.

20. Rueckerl Ada lbert. NS-Vernichtungs l ager im Spiegel deutscher Strafprozesse. Muenchen, 1977.

21. Burin Philippe. Hitler und die Juden. Die Entschedung fuer den Voelkermord. Frankfurt/ M., 1993.

22. L. J. Hartog Der Befehl zum Judenmord. Bodenheim, 1997.

23. Hitlers politisches Testament. Die Bormann Diktate vom Februar und April 1945. Hamburg, 1981.

Теодор Лессинг – пророк и жертва

У каждого народа в критические времена его истории есть свои «пророки», умеющие раньше и лучше других предвидеть грозящие всем опасности. Но их плохо слышат, мало понимают, им редко верят. Больше того, они часто становятся жертвами своего дара предвидения. Пример Кассандры, увы, далеко не единственный.

В период зарождающегося в Германии нацизма таким пророком выступил профессор ганноверской Высшей технической школы Теодор Лессинг – удивительно разносторонний, универсальный человек: философ, психолог, социолог, поэт, критик, писатель, врач, преподаватель, журналист, автор свыше 2000 статей, книг и брошюр, один из основателей ганноверского народного университета (Volkshochschule).

Лессинг родился 8 февраля 1872 года в Ганновере, в известной в городе еврейской семье. Его предки со стороны отца жили в этом городе свыше 200 лет. В заметке «Еврейская судьба», написанной в 1926 году, после трех лет жестокой травли со стороны националистов, фашистов и просто немецкими обывателей, Лессинг писал: «С Ганновером связан я всей своей жизнью. Я знаю, что есть более красивые земли, более доброжелательные люди. Но это – моя земля и моя судьба. И я люблю ее. И даже ненависть была любовью» [1].

Теодор Лессинг

Его отец Зигмунд Лессинг, врач, доктор медицины, имел известную клинику в центре города (Георгштрассе, 30). Среди пациентов доктора Лессинга был будущий президент Германии, генералфельдмаршал Гинденбург, сыгравший роковую роль в судьбе Теодора.

Детские и юношеские годы Лессинга были нелегкими: он постоянно испытывал психологические трудности во взаимоотношениях с родителями и со школьными учителями. Директор гимназии писал его отцу: «Советую вам обучать сына простому ремеслу, так как к умственной работе он неприспособлен».

Такая неправильная оценка способностей ребенка, к сожалению, не редкость. Например, братьев Нильса и Харальда Бор долгое время считали умственно отсталыми. Потом Нильс стал великим физиком, а Харальд – первым математиком Дании. Но подобные «педагогические ошибки» сильно травмируют детей. Теодор был взят из гимназии и отдан в ученики в банк, но и там из-за своей «непригодности» пробыл недолго. Затем попал в знаменитую еврейскую школу садоводства на окраине Ганновера, в Алеме. (На месте этой школы, основанной еще в девятнадцатом веке, фашисты во время войны создадут страшный концлагерь для немецких и польских евреев.)

Завершить школьное образование Лессингу удалось только в 1892 году. И вот после долгожданных выпускных экзаменов двадцатилетний Теодор отправляется подальше от Ганновера, в университет Фрайбурга, чтобы учиться медицине, как хотел его отец. В это же время в печати появляются его первые литературные работы.

Два человека сыграли в жизни Теодора Лессинга особую роль – это его первая жена Мария Штах фон Гольхайм и школьный друг Людвиг Клагес. Он очень любил этих людей, помнил их всю жизнь, писал о них в своей автобиографической книге «Раз и больше никогда». Оба оказали на него огромное влияние, с обоими он с горечью расстался, и не последней причиной тому был злобствовавший в обществе антисемитизм.

С Марией Штах фон Гольхайм Лессинг познакомился в 1898 году. Не без ее помощи он возвратился к прерванным научным занятиям и 19 июля 1899 года в Эрланге защитил докторскую диссертацию по философии. У них родились две дочки, Юдит и Мириам. К сожалению, этот брак не был долгим, он распался в 1907 году. Семья Марии отвергала Лессинга из-за его еврейского происхождения даже несмотря на то, что после совершеннолетия он обратился в евангелическую веру. Отход от иудаизма был связан с тем, что Теодор практически не получил никакого религиозного образования, не был приобщен к еврейской традиции, не чувствовал себя евреем. Но усиливающиеся антисемитские нападки даже в кругу его друзей и знакомых заставили его вспомнить об этом. В 1900 году он вернулся к иудаизму, уже сознательно и окончательно.

В поисках нормальной работы Лессинг меняет несколько городов, пока в 1907 году не возвращается, наконец, в родной Ганновер, где получает место доцента Высшей технической школы. Он много и разносторонне работает: читает лекции, пишет статьи и книги – не только по философии, но и как театральный критик, социолог, психолог. Лессинг был горячим сторонником идеи народного образования. При его активном участии в 1918 году в Ганновере была создана народная школа-университет. Народные школы создаются затем и других городах.

В Ганновере Лессинг проживет почти всю свою дальнейшую жизнь и будет вынужден уехать оттуда только за шесть месяцев до гибели.

В 1912 году он женился на Аде (Адели) Гроте-Абентерн, ставшей верным другом и соратницей Теодора на трудном пути, который суждено было ему пройти.

Главные испытания пришлись на 1924–1926 годы, когда Лессинг, отстаивая свое мнение, противостоял – практически в одиночку – всему так называемому «обществу». Подавляющее большинство считало себя правыми, а в нем видело врага. Теперь, спустя годы, видно, что прав был Лессинг, заплативший своей жизнью за эту правоту. И здесь снова вспоминается истина «Нет пророка в своем отечестве».

Если смотреть со стороны, то эти годы были относительно спокойными и бескризисными. Германия постепенно оправлялась от горечи поражения в Первой мировой войне. Экономика стабилизировалась, рейхсмарка становилась крепкой валютой. Конгресс Коминтерна, состоявшийся в Москве, констатировал отсутствие какой-либо революционной ситуации в Германии и Европе в целом. Ничто, казалось бы, не предвещало скорой мировой трагедии.

Но в Германии поднимал голову нацизм. В 1925–1926 годах вышли в свет оба тома книги Гитлера «Моя борьба». Лессинг будто кожей чувствовал опасность. Он первым громко заговорил о ней. И стал первой жертвой фашизма.

Впервые Лессинг выступил против «общественного мнения» во время так называемого «процесса Харманна».

Фриц Харманн, неоднократно ранее судимый, был садистом-убийцей наподобие российского Чикатило. Но при этом он служил осведомителем в полиции, что облегчало его преступную деятельность. Общество, включая правоохранительные органы – полицию и суд, стремилось побыстрее осудить и казнить Харманна. Лессинг на страницах ряда газет (прежде всего газеты «Prager Tagesblatt», выходившей на немецком языке в Праге, напоминал об общей вине, в том числе и о вине полиции, в деле Хартмана, и призывал день его казни объявить Днем всеобщего покаяния в Ганновере [2].

Эта позиция ставила ученого против господствовавшей тогда точки зрения, и очень скоро общество показало ему, что оно не прощает «отступников», осмеливающихся иметь свое собственное мнение. окончательную точку в этом деле поставила статья Лессинга о Гинденбурге.

Пауль фон Гинденбург в Первую мировую войну командовал войсками Восточного фронта, затем был начальником Генштаба – фактически главнокомандующим германской армии. Про него говорили, что он выиграл битву при Танненберге и проиграл мировую войну. Гинденбург приближался к своему 80-летию, когда был избран президентом Веймарской республики, а поистечении семилетнего президентского срока 10 апреля 1932 года был избран и на второй срок. В этой должности он и скончался в 1934 году. Именно Гинденбург назначил 30 января 1933-го на должность рейхсканцлера Адольфа Гитлера. Во время предвыборной борьбы в 1932 году компартия Германии, кандидатом от которой был Эрнст Тельман, выдвинула лозунг: «Кто голосует за Гинденбурга, тот голосует за Гитлера».

Ровно за семь лет до этого профессор Лессинг был практически единственным человеком, открыто выступившим против избрания Гинденбурга. В своей статье, опубликованной ровно за один день до выборов, он в который раз повторил, что не сомневается в личной честности старого солдата. Но Гинденбургу не хватает духовных качеств, необходимых на таком высоком государственном посту. Он легко может стать игрушкой в руках опытных политических интриганов. Сам Гинденбург с солдатской прямотой говаривал о своем интеллектуальном развитии: «В своей жизни я прочитал до конца только одну книгу – «Новый завет». И сегодня невозможно без трепета читать заключительные строки статьи Лессинга о Гинденбурге, звучащие поистине пророчески: «В лице Гинденбурга на трон взойдет не философ. Это будет только представительский символ, только Вопросительный Знак, Нуль. Могут сказать: «лучше Нуль, чем Некто». К сожалению, история показывает, что за Нулем всегда скрытно стоит будущий Некто».

Так и получилось: за Нулем следовал Некто. Кто выбирал Гинденбурга, выбрал Гитлера.

На следующий день после факельного шествия в честь победы Гинденбурга на выборах в ганноверских газетах появились статьи, упрекавшие Лессинга в оскорблении «национального героя». За этим незамедлительно последовали многочисленные антисемитские выходки, демонстрации и угрозы, так называемые акции «самозащиты народа», призывы защитить немцев от оскорблений «зарвавшегося еврейского профессора».

Кульминацией явилось демонстративное шествие студентов из Ганновера в Брауншвейг. Студенты прошли по городу, собрались на главном вокзале, где им был выделен специальный поезд, и с плакатами «Евреи прочь! Лессинг прочь!» направились в Брауншвейг, где их ждали учащиеся местной высшей школы.

Длившееся несколько месяцев противостояние Лессинга и разбушевавшегося «немецкого общества» закончилось относительно мирным компромиссом. Лессингу было запрещено преподавать, и он с этого времени целиком посвятил себя научной и литературной работе.

Годы с 1924 по 1926 – потребовали от него огромного мужества и стоицизма: в течение этих трех лет он почти в одиночку противостоял немыслимым взрывам ненависти и антисемитизма. Только после ухода из Высшей технической школы ученый пришел к относительному покою и нормальной творческой деятельности.

Последней большой работой Лессинга, опубликованной в Германии, было вышедшее в свет в 1930 году исследование «Еврейская самоненависть» («Der judische Selbstha?»). В ней он попытался дать психологическое объяснение внутренней трагедии еврейства, которую сам вдоволь испытал на своем веку. В этой же книге Лессинг указал возможный путь к исцелению – сионизм.

После того как Адольф Гитлер принял присягу в качестве рейхсканцлера, угрозы в адрес Лессинга стали приобретать все более конкретный характер. Оставаться в родном городе было уже невозможно. Друзья и среди них Альберт Эйнштейн советовали эмигрировать. В марте 1933 года Теодор Лессинг покидает Ганновер. Он едет сначала в Прагу, затем поселяется в Мариенбаде, на вилле «Эдельвейс». Его будущая книга, так и не увидевшая свет, должна была называться «Моя голова»(«Mein Kopf»). В ней он хотел дать истинный портрет автора «Mein Kampf». Так что не удивительно, что за голову Лессинга, как говорили, была назначена награда. В ночь с 30 на 31 августа неизвестный преступник через окно его рабочего кабинета дважды выстрелил из револьвера. Одна из пуль попала в голову, эта рана оказалась смертельной. В час ночи, доставленный в больницу уже без сознания, Теодор Лессинг скончался.

Тридцатого августа 1933 года в Нюрнберге проходил съезд национал-социалистической партии, известный как «Съезд победителей». В день скромных похорон Лессинга в Мариенбаде, 4 сентября, состоялся грандиозный нюрнбергский парад, длившийся более четырех с половиной часов. Перед трибуной, на которой стояли Гитлер, Геббельс, Гиммлерм и другие нацистские лидеры, прошло более ста тысяч человек. Убийство Лессинга можно было бы назвать «подарком нацистскому съезду».

Имя Теодора Лессинга сейчас, к сожалению, не очень известно. Общедоступный двадцатитомный энциклопедический словарь (Lexikon des Deutschen Taschenbuch Verlags) кроме знаменитого Готхольда Эфраима Лессинга приводит только английскую писательницу Доррис Лессинг. Но не Теодора Лессинга! О нем сегодня в Ганновере напоминают лишь маленькая площадь перед народным университетом, названная его именем, а также надпись на памятнике евреям, терпевшим преследования от нацистов в 1933–1945 годах, где среди почти 2000 имен можно прочитать: «Лессинг, профессор, доктор философии, Теодор, 61 год, Мариенбад». Если бы имена на памятнике у ганноверской оперы были расположены не по алфавиту, а в хронологическом порядке, имя профессора Теодора Лессинга было бы первым в этом скорбном списке жертв нацизма.

1. Schulze Peter. Beitraege zur Geschichte der Juden in Hannover. Hannover, Hahn, 1998

2. Lessing Theodor. Wir machen nicht mit! Bremen, Donat Verlag, 1997.

Пауль Шпигель как зеркало немецкой «нормальности»

Председатель Центрального совета евреев в Германии – заметная фигура в немецком обществе. Политики прислушиваются к его мнению, когда обсуждаются проблемы антисемитизма, ксенофобии, иммиграции или нарушения прав человека. Именно он, как правило, первым бьет тревогу, если поднимает голову экстремизм любого толка, если ущемляются права меньшинств. Для человека, занимающего этот пост, журналистский штамп «совесть нации» – совсем не преувеличение.

Активным участником возрождения демократической послевоенной Германии вошел в историю Хайнц Галинский (1912–1992), бессменный председатель еврейской общины Берлина (с 1949 года), председатель Центрального совета евреев в Германии (с 1988-го).

Этот человек прошел все круги нацистского ада. Преследования со стороны фашистов он испытал уже в 1933 году, когда устроился на работу по окончании школы. Пытаясь найти спасение от гитлеровцев в большом городе, Галинские в конце тридцатых переехали в Берлин. В 1940-м Хайнца с женой и матерью, как всех берлинских евреев, направили на принудительные работы, а в 1943-м все члены его семьи были схвачены гестаповцами и отправлены в Освенцим. Там их разделили, и Хайнц никогда больше не увидел своих близких – их уничтожили через несколько дней после прибытия в лагерь. Сам он работал на корпорацию «ИГ Фарбен» (IG Farben) в зоне Буна (Освенцим III). Незадолго до прихода советских войск, зимой 1945 года, его перевели сначала в Бухенвальд, а потом в лагерь Берген-Бельзен. Там в апреле 1945-го Хайнц был освобожден британскими солдатами.

Хайнц Галинский

После войны Галинский все силы отдал на восстановление нормальной жизни евреев в разоренной стране. Мало кто тогда верил, что на родине нацизма это возможно. Те немногие, кому посчастливилось уцелеть, стремились как можно скорее покинуть Европу и найти надежное убежище в США или Палестине. Хайнц остался в Берлине, где возглавил городскую общину и стал активным борцом с пережитками нацистской идеологии, с любыми проявлениями антисемитизма, который был еще широко распространен среди немцев. «Я выжил не для того, чтобы молчать», – говорил он. Хайнц Галинский делал все, чтобы преступления нацизма не были забыты и преступники получили по заслугам.

При нем в 1957 году был заложен камень в основание нового здания еврейской общины на берлинской Фазаниенштрассе, на том месте, где в Хрустальную ночь всегерманского еврейского погрома 9 ноября 1938-го была разрушена синагога. При нем же началась эмиграция евреев из СССР в Германию.

Хайнц Галинский награжден высшими орденами ФРГ, а в 1987 году стал почетным гражданином города Берлина. Однако это не уберегло его память от надругательства: плита на его могиле была взорвана неонацистами.