Текст книги "Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века"

1. Schmeling Max. Erinnerungen. Berlin, Sportverlag, 1995.

2. Friedrich Dorothea. Max Schmeling und Anny Ondra. Berlin, Ullstein, 2001.

3. Silver Eric. Sie waren stille Helden. Muenchen, Dtb, 2000.

Нюрнбергский концерт

Фамилию Неккерманн в Германии знает каждый. Так называется одна из крупнейших фирм посылочной торговли. По каталогам «Неккерманн» немцы охотно покупают одежду, бытовую технику, электронику, даже готовые дома. Экскурсионное бюро «Неккерманн» ежегодно обслуживает сотни тысяч туристов. Основатель «торговой империи» Йозеф Неккерманн (1912–1992) знаменит еще и тем, что дважды (в 1964 и в 1968 годах) становился олимпийским чемпионом в соревнованиях по конному спорту. А всего на четырех олимпиадах с 1960 по 1972 год он был удостоен шести медалей, последнюю из которых завоевал в шестьдесят лет.

Йозеф Неккерманн родился в старинном баварском городе Вюрцбурге в семье торговца углем. После смерти отца мальчик оставил школу и пошел учеником в банк, потом работал на заводе. В юности ему приходилось пробовать себя во многих областях. Удачная женитьба сделала молодого человека обеспеченным.

В 1938 году двадцатишестилетний Неккерманн совершил очень выгодное приобретение: он купил фирму посылочной торговли бельем и другими текстильными товарами. Прежнего владельца фирмы звали Карл Йоэль. В двадцатые и тридцатые годы это имя было нарицательным в Германии – «белье от Йоэля» носили миллионы немцев. Йоэль произвел революцию в торговле, сделав цены на модные товары доступными для многих. Даже в трудные времена экономического кризиса фирма процветала.

Новый владелец умело повел дело и уже в 1939 году получил государственный заказ на поставку белья для солдат Третьего Рейха. Тогда же он познакомился с ведущими политиками, банкирами, промышленниками Германии.

Благодаря накопленному опыту Неккерманн и после войны остатвался в ряду лидеров немецкой торговли. Он последовательно расширял свой бизнес: занялся продажей радиоприемников (1953 год), холодильников и телевизоров (1954), стиральных машин (1955), мопедов (1956). В 1963 году открыл сеть экскурсионных бюро. «Неккерманн делает все возможным» – так звучал один из лозунгов его компании. И люди верили ему.

Авторитет этого человека в немецком обществе казался непререкаемым. Он был основателем и бессменным руководителем Фонда помощи спорту. Его считали одним из главных меценатов на немецкой земле…

…Скандал разразился в конце пятидесятых: торговый король Германии предстал перед судом. Выяснилось, что покупка компании у Карла Йоэля, послужившая фундаментом для дальнейшего богатства Неккерманна, была не что иное, как грабеж. Дело в том, что Йоэль был евреем, а при совершении сделки на стороне Неккерманна выступило гестапо. Будущему олимпийскому чемпиону угрожало восемь лет тюремного заключения.

В 1927 году жители Нюрнберга Карл Йоэль и его жена Мета открыли в своей квартире на Уландштрассе небольшую мастерскую по пошиву белья. Спустя пару лет компания Йоэля обеспечивала бельем почти всю Германию. Даже после прихода Гитлера к власти Карл и Мета не теряли надежды на успех своего дела. В 1934-м Йоэли с одиннадцатилетним сыном Гельмутом переехали в Берлин, где вложили в развитие производства все семейные деньги. Карл приобрел большое здание, нанял новых рабочих. Однако время было неблагоприятным для того, чтобы евреи могли заниматься бизнесом. Нацисты поставили перед собой задачу «ариизировать» экономику, а проще говоря, отнять собственность у еврейских предпринимателей и передать ее немцам.

Процесс «ариизации» начался во второй половине 1933 года, но до 1938-го он осуществлялся не по закону или указу, а как следствие «определенных обстоятельств». «Обстоятельства» же умышленно создавались нацистами – например, прекращались поставки сырья и оборудования некоторым заводам. Но хотя хозяин-еврей был вынужден идти на невыгодную сделку, за ним все-таки оставалось некое подобие свободы выбора: он имел возможность сам определять покупателей. Положение в корне изменилось в конце 1937–начале 1938 годов, когда вступил в силу четырехгодичный план, вызвавший прилив деловой активности у крупных немецких промышленников.

Не последнюю роль в «ариизации» играли организованные нацистами бойкоты еврейских предприятий, травля их владельцев в прессе. Особенно усердствовал еженедельник «Дер Штюрмер», издававшийся Юлиусом Штрайхером в Нюрнберге. Эта газета открыто призывала к насилию против «бельевого еврея» Карла Йоэля. После 26 апреля 1938 года, когда были приняты указы «О порядке регистрации еврейского имущества стоимостью более 5000 рейхсмарок» и «Об ариизации еврейских предприятий», Йоэль решил свое предприятие продать. Бороться дальше не имело никакого смысла.

Желающих даром попользоваться чужим имуществом было немало. И член национал-социалистической рабочей партии Германии (National-Sozialistische Deutsche Arbeiterpartei – НСДАП), боец кавалерийского дивизиона СА (полувоенных отрядов НСДАП) Йозеф Неккерманн решил, что настал его час. Недаром среди девизов его фирмы был и такой: «Кто не идет в ногу со временем, со временем уходит».

Годовой оборот предприятия Йоэля составлял 12 миллионов марок. По сравнению с ним записанная в договоре цена предприятия оказалась смехотворно низкой: 2,3 миллиона. Йозеф Неккерманн получил от своего тестя кредит в три миллиона. Но и этих денег Карл Йоэль не дождался. Он узнал, что после совершения сделки в берлинской гостинице его должны арестовать гестаповцы. Не дожидаясь такого поворота событий, Карл с женой бежали в Швейцарию. Их сын Гельмут в это время учился в швейцарском интернате. Все вместе Йоэли через Францию и Англию уехали из Швейцарии на Кубу, потом им удалось перебраться в США.

Теперь, зная, что произошло в последующие годы, мы можем сказать, что семье Карла Йоэля повезло. Они оказались среди тех немногих немецких евреев, которым удалось найти спасение в Америке. До 1939 года уехать из Германии мог любой еврей, имевший въездную визу в другое государство. Но найти страну, готовую хотя бы на время принять у себя беженцев, было практически невозможно.

Карлу Йоэлю удалось достать временную кубинскую визу для семьи своего брата Леона, остававшегося в Германии. Награжденный несколькими орденами в Первую мировую войну, Леон до последнего дня верил, что нацисты его не тронут. В мае 1939 года он с женой и маленьким сыном поднялся на борт парохода «Сант-Луис», отправлявшегося из Гамбурга в Америку. Но ни одному из 937 пассажиров кубинские власти не разрешили сойти на берег. Американское правительство тоже не позволило беженцам остаться в США. После долгих и бесплодных переговоров капитан судна вынужден был отдать приказ о возвращении в Европу. Семья Леона Йоэля оказалась во Франции, которая через несколько месяцев была оккупирована нацистами. Вместе с другими евреями-беженцами Йоэли были отправлены в газовые камеры Освенцима.

Надпись на табличке: «На этом участке живут евреи»

Неккерманн так и не перевел Йоэлю обещанную сумму. Отделался он от него очень просто, написав письмо, в котором предлагал бывшему владельцу фирмы приехать за деньгами в Берлин. Иначе как скрытой угрозойподобное послание не назовешь. Таким образом, фирма Йоэля досталась Неккерманну даром. И здесь уместно вспомнить еще один его девиз: «Хорошие товары – по низким ценам».

Статья против Карла Йоэля в газете «Штюрмер»

В январе 1939 года в Германии уже не осталось ни одного предприятия, собственником которого был бы еврей.

В Нью-Йорке Карл и Мета Йоэли жили скромно, держали маленькую мастерскую, где делали банты для волос, там же свои изделия и продавали. В 1943 году Гельмуту исполнилось двадцать лет, и перед ним встал выбор: как подданному вражеского государства оказаться в лагере для интернированных лиц где-нибудь в Техасе или, приняв американское гражданcтво, пойти в армию. Не долго думая Гельмут Йоэль стал американцем Говардом Джоэлом и отправился на войну. Уже американским солдатом вернулся он в Европу, высадился в Италии, прошел с боями через Францию и закончил свой поход в Мюнхене. Джоэл был среди тех американцев, которые первыми вошли в концлагерь Дахау и освободили оставшихся в живых заключенных. Генерал Эйзенхауэр приказал, чтобы все бойцы 80-й дивизии, освобождавшей Дахау, прошли вдоль бараков и посмотрели на следы преступлений нацистов. «Они, может быть, не знали, за что воевали, – заметил он, – но сейчас по крайней мере увидят, против чего стоит бороться».

В послевоенном Нюрнберге Говард Джоэл нашел нескольких школьных друзей. Все родственники погибли в концлагерях. Улица, где ранее находилась посылочная фирма их семьи, была полностью разрушена. Уцелело несколько дымовых труб, на одной из них Говард прочитал вертикально расположенные буквы своей фамилии: «J O E L».

Внук Карла и Меты, сын Говарда, практически не говорит по-немецки. Он родился в 1949 году в нью-йоркском Бронксе, его назвали Уильямом Мартином. А любители музыки знают его как Билли Джоэла – знаменитого пианиста, композитора, певца. Билли гастролирует по всему миру, в 1987 году приезжал в СССР. И только в родном городе своих предков, в Нюрнберге, он долго отказывался выступать. В 1995 году друзья все-таки уговорили его дать там один концерт. На это выступление приехал из Вены отец Билли Говард Джоэл со своим младшим сыном Александром. Там же состоялась знаменательная встреча Билли и Александра с внуками Йозефа Неккерманна – Маркусом, Лукасом и Юлией.

По окончании концерта Билли Джоэл ответил на вопросы слушателей. Он рассказал, что многое вынес из истории своих предков. Такие вещи нужно помнить, но ни в коем случае не питать ими ненависть в себе, иначе зло победит твою душу. Надо уметь прощать, а для этого многое должно быть забыто. Дети не отвечают за грехи родителей, но чтобы не повторять прошлых ошибок, нельзя забывать историю. Билли Джоэл вспомнил слова своего деда: «Если не любишь антисемитов, поезжай в Германию, там антисемитизма никогда больше не будет».

После того, как германский суд в 1957 году заставил Йозефа Неккерманна выплатить семье Йоэлей 2,3 миллиона марок, Карл и Мета вернулись в родной Нюрнберг. Мета Йоэль умерла в 1971-м, Карл пережил ее на одиннадцать лет. Оба они похоронены на еврейском кладбище в Нюрнберге.

Йозеф Неккерманн умер через десять лет после Карла, чуть-чуть не дожив до своего восьмидесятилетия. В последние годы жизни он много раз повторял, что сожалеет о своем участии в «деле Йоэля».

Его сын живет и работает в США, а внуки Лукас, Маркус и Юлия несколько лет назад вернулись в Германию. Во время встречи молодые Джоэли и Неккерманны не искали виновных. Было стремление понять друг друга, сравнить свои оценки прошлого. Один вопрос Александр Джоэл задавал особенно настойчиво: «Чувствовал ли себя Йозеф Неккерманн виновным?». «Виновным нет, – сказала Юлия, – но когда дедушка вспоминал прошлое, совесть его была неспокойна».

Билли Джоэл – один из самых популярных музыкантов мира: уже продано более ста миллионов альбомов его записей. У него множество страстных поклонников в разных странах. И один них – Лукас Неккерманн, внук бывшего торгового короля Германии, олимпийского чемпиона, чья совесть бывала неспокойна, когда он думал о прошлом.

1. Meyer-Larsen Werner. Legenden des Wirtschaftswunders. Der Spiegel, 1999, №. 20.

2. Radlmaier Steffen. Ein Weltstar erinnert sich seiner Nuernberger

Wurzeln. – Nuernbergern Nachrichten, 6 Juni 1995.

3. Heidkamp Konrad. Wie es da schon riecht! – Die Zeit, 1995, №. 23.

Две минуты тишины
(Фельдфебель Антон Шмид – праведник в нацистском мундире)

Имя фельдфебеля Антона Шмида прозвучало во время знаменитого процесса над Адольфом Эйхманом в Иерусалиме. На двадцать седьмом судебном заседании, состоявшемся 10 апреля 1961 года, выступил свидетелем Абба Ковнер – известный писатель и поэт, в годы Второй мировой войны руководивший еврейским партизанским объединением в Литве. На вопрос судьи, когда он впервые услышал имя Эйхмана, Ковнер рассказал, как в начале января 1942-го они со Шмидом ждали курьера от друзей-подпольщиков. Курьер запаздывал, ожидание становилось тягостным, казалось, время остановилось. Чтобы как-то отвлечься, приятели пили вино и беседовали. Тот разговор в квартире друга Ковнер помнил потом всю жизнь. Он спросил тогда, кто отвечает за массовые убийства евреев в Вильнюсе, и унтер-офицер немецкой армии назвал имена Швайнбергера, Хингста, Вайса и Мурера. Но главным был, по словам Шмида, «собака Эйхман» – он-то все и организовал. Это свидетельство Ковнера было включено в судебный протокол.

Антон Шмид

Многие из тех, кто собрался в зале суда, уже слышали имя немецкого фельдфебеля. В конце пятидесятых годов Антон Шмид был посмертно признан Праведником мира, о его помощи евреям и участии в антинацистском Сопротивлении было рассказано в одном из выпусков бюллетеня мемориального центра Яд-Вашем; эту историю перепечатали некоторые еврейские газеты Америки.

Ковнер назвал деятельность Шмида редчайшим эпизодом в истории Второй мировой. Сейчас стали известны и другие имена праведников в нацистских мундирах. Без них в картине Катастрофы не хватало бы нескольких существенных красок.?????????

С шестнадцатого века Вильнюс играл важную роль в жизни восточноевропейских евреев – его не зря называли «литовским Иерусалимом». Здесь зарождалось еврейское Просвещение – Гаскала, и выдающиеся раввины-ученые руководили всемирно известными религиозными школами. В этом городе располагались основные кафедры и главная библиотека научно-исследовательского института иудаики YIVO (аббревиатура названия института на идиш), основанного в 1925году в Берлине [1]. А в 1897-м здесь была создана крупнейшая социалистическая еврейская партия – знаменитый Бунд.

В 1939 году в Вильнюсе, принадлежавшем тогда Польше, проживало более 57 тысяч евреев. Девятнадцатого сентября советские войска заняли город, а уже двадцать восьмого советско-немецкая комиссия, созданная в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа, признала свершившимся фактом его присоединение к Литве, входившей в сферу интересов СССР. Первого июля 1940-го Вильнюс был назван столицей вновь образованной Литовской Советской Социалистической Республики [2].

Многие евреи – религиозные и общественные деятели – были депортированы из Литвы на восток и попали в лагеря ГУЛАГа.

До июня 1941 года Вильнюс оставался единственным местом в Польше и Прибалтике, находившихся под советским контролем, откуда была возможна легальная эмиграция евреев. Дело в том, что там действовало английское консульство, выдававшее так называемые «сертификаты» – официальные разрешения британских властей на въезд в Палестину, считавшуюся подмандатной территорией Великобритании. Сертификаты выдавались в очень ограниченном количестве, англичане сильно опасались арабских волнений на Ближнем Востоке. Тем не менее накануне немецкой оккупации именно в Вильнюсе оказались руководители большинства сионистских организаций из Польши и Литвы.

Уничтожение евреев в Литве началось буквально с первых дней вторжения гитлеровской армии в СССР. В пограничном городке Гарсдене 24 июня 1941 года немцы расстреляли более двухсот человек. В тот же день войска вермахта вошли в Вильнюс, где были с цветами встречены горожанами. Преследования евреев не заставили себя долго ждать.

В июле 1941-го немецкая айнзац-команда при активной поддержке особого отряда литовских националистов «Ипатингас Бурис» устроила на улицах Вильнюса облаву, во время которой схватили 5 тысяч мужчин «неарийской» внешности, отправили их в местечко Понары, расположенное в 12 километрах от литовской столицы, и там всех расстреляли. Гестапо распространило слух, что арестованные мужчины находятся в трудовом лагере.

В августе Литва стала частью вновь образованного рейхскомиссариата «Ост», и управление оккупированными территориями перешло к гражданским властям. Антиеврейские акции участились, до конца 1941 года в Понарах было расстреляно свыше 33 тысяч человек – более половины всех евреев Вильнюса. Оставшихся в живых согнали в два гетто, расположенные недалеко друг от друга, – их разделяла Немецкая улица.

В своей гражданской жизни Антон Шмид был далек от политики, никогда не входил ни в какие партии. Верующий христианин, порядочный и смелый человек, он в 1938 году помог эмигрировать нескольким знакомым евреям. Когда началась война, Шмид был призван в армию, но по возрасту (он родился 9 января 1900 года) не был отправлен на передовую, а служил в тыловых частях, сначала в Польше, а с лета 1941-го – в Литве.

В Вильнюсе фельдфебель Шмид был назначен начальником сборного пункта для солдат, отставших по тем или иным причинам от своих воинских частей. Отсюда военнослужащие опять направлялись на фронт. Сам сборный пункт размещался на вильнюсском вокзале и в нескольких зданиях на соседней улице.

По словам людей, переживших войну благодаря Шмиду, он был спокойным и скромным, много размышлял и мало говорил. У него почти не было друзей среди сослуживцев. На единственной сохранившейся фотографии Антона изображен интеллигентного вида мужчина с грустными глазами и добрым лицом [3]. Близкий Шмиду человек Герман Адлер основной его чертой называл человечность [4].

Точное количество спасенных Шмидом людей неизвестно – эта сторона жизни унтер-офицера вермахта, естественно, была скрыта от окружающих. Но и то, что мы знаем, поразительно: за несколько месяцев с конца лета 41-го по январь 42-го на военном грузовике, находившемся в его распоряжении, он вывез в Вороново, Гродно, Белосток, Лиду и другие города Белоруссии более трехсот евреев, которым угрожал расстрел в Понарах. Сопроводительные документы, оправдывавшие такие поездки, Шмид подписывал сам. От 20 до 25 человек могли прятаться ежедневно в специально оборудованных укрытиях в помещениях сборного пункта в ожидании очередного рейса на более безопасную в то время белорусскую территорию. Многие из вывезенных таким образом людей смогли сохранить жизнь.

Благодаря немецкому фельдфебелю более 140 человек получили спасительные «желтые удостоверения» – выдававшиеся евреям официальные разрешения на работу и проживание в Вильнюсе. Эта бумага, которую в гетто называли «удостоверением на отсрочку от смерти», защищала во время уличных облав. Счастливых обладателей такого документа оформляли рабочими мастерских, организованных при сборном пункте. Шмид помогал своим подопечным продуктами и лекарствами. Нескольких рабочих он буквально вырвал из вильнюсской тюрьмы. А кроме того, Шмид на свой страх и риск выдавал специальные «проездные удостоверения», разрешавшие литовцам выехать из Вильнюса. С такими бумагами еврей с «арийской внешностью» имел шанс не быть схваченным при очередной проверке документов.

Например, машинисткой в бюро на сборном пункте работала девушка-еврейка Луиза Эмайтизайте. «Арийские» документы для нее удалось получить на основании свидетельства о крещении, которое по просьбе Антона выдал ей священник монастыря у Острых Ворот (Остра Брама) – отец Андрей Гдовский.

А ближайшим помощником Шмида на сборном пункте был ефрейтор Хуперт, переживший войну. Только в 1945-м выяснилось, что на самом деле Хуперт – польский еврей Макс Салингер из города Бильско Бяла.

Одна попытка Шмиду все же не удалась: по просьбе Ковнера он собрался поехать в Ригу, чтобы разыскать и спрятать Шимона Дубнова, известного ученого, автора десятитомной «Всемирной истории еврейского народа», вышедшей в Берлине в 1925–1929 годах. Помощь опоздала на несколько дней: 7 декабря 1941-го Дубнов был расстрелян вместе с тысячами других рижских евреев.

В декабре 1941 года Гитлер принял решение об уничтожении всех проживавших в Европе евреев. В течение нескольких лет во время публичных выступлений он повторял, что если евреи развяжут мировую войну, они погибнут. Фюрер пытался не допустить вступления Америки в войну против Германии и рассматривал свою угрозу как весомый довод для американского правительства сохранять нейтралитет. Но он просчитался [5].

К концу 1941-го в положении на фронтах произошел радикальный перелом: в результате тяжелых боев под Москвой рухнул миф о непобедимости немецкой армии, план «молниеносной войны» провалился, и президент США Рузвельт принял решение вступить в войну. И тогда фашистская идеология нашла главных виновников своих неудач: за все придется ответить евреям. «Окончательное решение еврейского вопроса» наконец-то должно было удовлетворить самую сокровенную мечту Гитлера.

Проводить в жизнь дьявольский план было поручено частям СС. В иерархии государственных дел Германии он стал важнее всего остального, даже экономические и военные проблемы рассматривались как менее значительные. Известный идеолог нацистской партии, автор полюбившейся фюреру книги «Миф двадцатого века» Альфред Розенберг, ставший рейхсминистром по делам оккупированных восточных земель, 18 декабря направил своим подчиненным предписание не принимать в расчет экономическую целесообразность, когда речь идет об уничтожении евреев. По всем неясным вопросам следует обращаться к местному руководству СС или в полицию [6].

Технические детали реализации «окончательного решения» были согласованы на Ванзейской конференции 20 января 1942 года. После этого страшное колесо Катастрофы покатилось по Европе.