Текст книги "Психофизиология состояний человека"

С. Уайт и И. Ленгдон (Wуаtt, Lаngdоn, 1937) пришли к выводу, что к однообразной работе более склонны люди, обладающие терпением и флегматическими чертами темперамента. В. Ф. Сопов (1977) выявил, что при тренировке выносливости в беге лучше справляются с однообразной монотонной работой те, у кого имеются высокая тревожность, интроверсия, доверчивость, подчиняемость, потребность в избегании неудачи. Г. Бартенверфер (1957) и К. В. Крупецкий (1997) отмечают, что хуже переносят монотонность экстраверты.

Влияние образовательного уровня. Чем выше образовательный уровень человека, тем более высокие требования он предъявляет к содержанию своей деятельности и тем труднее ему переносить однообразную и простую деятельность. Это объясняет данные Н. Г. Валентиновой (1963), которая выявила, что лица с низким образовательным уровнем выражают удовлетворение однообразной работой, в то время как лицам со средним образованием эта работа кажется неинтересной и утомительной.

Правда, в ряде случаев уровень образования приравнивается к уровню развития интеллекта, в связи с чем делается вывод, что монотонная работа лучше воспринимается интеллектуально неразвитыми людьми (Vitеlеs, 1924; Wуаtt, 1927; Missiurо, 1947). Такой подход Левитов считает упрощенным и неверным. Он полагает, что умственно развитый человек переживает монотонность в меньшей степени, так как отдает себе отчет в необходимости такой работы и может лучше активизировать свою деятельность, усматривая в однообразном разнообразное. Мне представляется, что это мнение Н. Д. Левитова слишком оптимистично. Во-первых, для того чтобы отдавать себе отчет в необходимости той или иной работы, не требуется ни большого ума, ни высшего образования. Во-вторых, умение усматривать в однообразном разнообразное присуще только высококвалифицированным специалистам; малоквалифицированный рабочий этого сделать не может и становится, как писал В. Хакер, жертвой бесстимульного безразличия.

Как бы то ни было, но точка зрения С. Уайта не получила подтверждения в исследованиях П. Смит (Smith, 1955) и Г. Бартенверфера (Bаrtеnwеrfеr, 1957). П. Смит даже установила противоположные соотношения: менее монотоноустойчивыми швеями оказались лица с более низким интеллектом, хотя разница между группами с различным интеллектом была и недостоверной.

Влияние профессионального уровня. В некоторых исследованиях отмечается влияние уровня квалификации работников на монотоно-устойчивость. Однако и здесь нет единства мнений. Одни авторы связывают эту устойчивость с низким уровнем квалификации работников. В других работах (Рябинина, 1971; Соболев, Степанова, 1975) указывается на большую подверженность монотонности молодых и, как правило, неквалифицированных рабочих. Возможно, это связано с тем, что среди молодых еще много лиц с низкой монотоноустойчи-востью, которые не успели отсеяться.

Влияние рабочей установки. Показательны данные, полученные Н. Е. Высотской с соавторами (1974): в первые дни недели (понедельник, вторник), когда происходит «врабатывание», состояние моното-нии наступает раньше, чем в середине недели (рис. 9.5). У школьников в воскресенье при выполнении однообразной интеллектуальной работы это состояние наступает значительно раньше, чем в учебные дни недели (Фетискин, 1981).

Влияние физической тренированности. Фетискин (1974а) установил, что устойчивость к однообразной физической деятельности у спортсменов с небольшим стажем выше, чем у спортсменов-новичков.

Это можно объяснить возникновением по мере повышения тренированности неспецифической устойчивости к неблагоприятным факторам, неоднократно отмечавшейся физиологами спорта по отношению к радиации, температурным воздействиям, инфекциям и т. п.

Влияние мотивации. В той же работе Фетискина был выявлен и другой факт, на первый взгляд противоречащий вышеизложенной закономерности. Оказалось, что у спортсменов с большим стажем устойчивость к монотонии была ниже, чем у спортсменов со стажем до пяти лет. Здесь, однако, надо учесть различия в мотивации тех и других. У спортсменов младших разрядов стремление достичь высот мастерства создает и повышенный мотив, в результате чего они тренируются увлеченно, о чем свидетельствует и то, что они замечают моното-нию, только когда устают. У спортсменов с большим стажем на фоне высокой тренированности мотивация к тренировочной деятельности снижена (проявление психического, или эмоционального, «выгорания»), в результате чего на многие тренировочные занятия они идут с неохотой, в силу необходимости. Жалобы на монотонию у них появляются задолго до появления усталости.

В другой работе Фетискин (1999) изучал на группе студентов зависимость времени появления состояния монотонии от нейтрального, развивающего (развитие психомоторики), творческого мотивов и мотива долга. Раньше состояние монотонии появлялось при первых двух мотивах, позже всего – при мотиве долга. Очевидно, эти различия объясняются значимостью предлагавшихся мотивов для испытуемых.

Мотивы деятельности связаны с оценкой человеком своей пригодности для данной деятельности. Чем ниже эта оценка, тем ниже мотивация. Очевидно, именно этим объясняется выявленный И. А. Шурыгиной на детях музыкальной школы факт, что чем ниже оказывался у них уровень способностей, тем чаще у них появлялась скука на уроках.

Факторы, влияющие на монотоноустойчивость, в обобщенном виде представлены в табл. 9.1.

Влияние возраста. Шурыгиной (1984) на учащихся детской музыкальной школы показано влияние на монотоноустойчивость возрастных особенностей. Наибольшая чувствительность к однообразию учебно-музыкальной деятельности отмечалась у учащихся подросткового возраста (шестого-седьмого класса общеобразовательной школы).

Влияние привыкания. Уайт, Валентинова и другие исследователи отмечают, что даже те люди, которые по своей природе малопригодны к монотонной работе, со временем привыкают к ней. Некоторым она даже начинает нравиться. Однако появление такой привычки не проходит бесследно для самого рабочего. Она порождает неприязнь к смене трудовых операций. Уолкер и Мериот (Wаlkеr, Mаrriоtt, 1951) установили, что у многих рабочих возникает конфликт между стремлением к разнообразию и нежеланием менять работу, к которой они привыкли. Привычка начинает довлеть над рабочими.

Меры борьбы с монотонией

Долгое время, пока монотония связывалась только с работой на конвейере, считалось, что главным средством борьбы с монотонией является полная автоматизация труда. Хотя это мера и не исключается, решить проблему монотонии она не может хотя бы потому, что большинство видов деятельности автоматизировать нельзя (например, нельзя вместо спортсмена заставить выполнять объемные монотонные тренировочные нагрузки автомат). Поэтому борьба с монотонностью деятельности должна предусматривать разные способы, учитывая и физиологические, и психологические, и социальные факторы.

Рекомендуется также работающему отыскивать интересное в однообразной работе или же во время работы думать о чем-нибудь своем, заполняя таким образом «мотивационный вакуум». Последнее, однако, возможно только при автоматизированности выполняемых действий. Известны, например, случаи, когда бегуны-марафонцы перед соревнованием читают детективные романы и повести, чтобы во время бега можно было поразмыслить о логичности тех или иных поступков героев прочитанных книг. Однако положительный эффект от такого «свободного размышления» будет только в том случае, если работающий не ищет удовлетворения от самого процесса работы. В противном случае «свободное размышление» работающего снова будет замыкаться на работе и переживаться как раздражение от данной работы.

Точка зрения-27

Заполняя «психологический вакуум» интересными мыслями, рабочий тем самым преодолевает однообразие и монотонность труда. М. Смит (1944) приводит в своей книге любопытный случай с группой молодых рабочих-текстильщиков, удивлявших учителя математики вечерней школы своим необычайно быстрым прогрессом в учебе. Когда рабочих спросили, в чем же все-таки секрет и причины их успеха, все они заявили, что просто могут думать о математике во время работы, выполнять в уме некоторые домашние задания и т. д. Этот прием переключения сознания в сферу субъективных, личных интересов и мечтаний помогает рабочему не замечать однообразия работы.

Исследования отечественных и зарубежных психологов показывают, что состояния скуки, пресыщения, сонливости не возникает, если у работающих имеется возможность мысленного отвлечения, которое представляет собой своеобразный путь борьбы с монотонностью, рассматриваемый многими авторами как действенный способ ее преодоления. Так, А. Губсер пишет, что «при однообразной работе возможность „ухода в себя“ играет большую роль не как явление, с которым надо бороться, а как действенное средство в деле предотвращения или преодоления монотонности» (А. Gubsеr, 1968, s. 147).

На значение мечтаний неоднократно указывал и С. Уайт, который считал их одним из эффективных методов в борьбе с вредным и неприятным воздействием однообразия работы. С его точки зрения, причина возникновения скуки состоит в том, что человек при выполнении однообразной работы испытывает «духовный голод», «ненасыщенный интерес». Там, где не удается найти действенную замену такому ненасыщенному интересу, внимание во всевозрастающей мере сосредоточивается на неприятно тянущейся работе. С помощью же мечтаний как раз и удается направить внимание и ненасыщенный интерес на внутренний мир, что в значительной степени тормозит нарастание скуки.

Возможность во время работы предаваться размышлениям и различным мечтаниям зависит от того, в какой мере индивид может выполнять свою работу на основе автоматизированных навыков (Асеев, 1974, с. 154).

Действенными средствами уменьшения фактора монотонности являются:

1. Усложнение (укрупнение) рабочих операций, выполняемых действий, объединение их в комплексы (Золина (1967); однако этот способ борьбы с монотонностью труда имеет и недостатки: каждый рабочий должен располагать комплектом оборудования, которое используется во время рабочего цикла лишь частично, при длительности операций свыше 10–12 мин их укрупнение делается вообще невыгодным; укрупнение требует длительной и сложной подготовки самого рабочего; кроме того, далеко не всякий технологический процесс и особенности производимой продукции позволяют укрупнять операции (Асеев, 1974).

2. Увеличение или периодическое изменение темпа работы или подачи информации (Duсkеr, 1939; Bаrtеnwеrfеr, 1957; Ефимов, 1935).

3. Членение большого по объему задания на отдельные части для того, чтобы появились промежуточные (поэтапные) цели (Асеев, 1974; Граф, 1944).

4. Организация пауз в работе с заполнением их физическими упражнениями, прослушиванием музыки и другими мероприятиями, соответствующими «активному отдыху», по И. М. Сеченову.

5. Усиление мотивации через объяснение значимости деятельности.

6. Смена деятельности, рабочих мест (Мunstеrbеrg, 1912; Ruff, 1961). Правда, последнее не всегда эффективно. Как показано Фетиски-ным и Молодцовой (1983), смена рабочих мест в течение рабочей смены дает положительный эффект только для лиц с подвижностью нервных процессов. Для инертных эта мера неэффективна, больше того, она отрицательно влияет на результаты деятельности.

7. Обеспечение работающего текущей информацией о ходе выполнения планового задания (Grаf, 1944; Brаmеsсhfеld, 1952).

Точка зрения-28

В условиях сильно расчлененного трудового процесса большое значение имеет то, как подаются материал или детали к рабочему месту исполнителя: в определенных совокупностях, которые являются более или менее обозримыми с точки зрения количества труда и времени, необходимого на их обработку, или кучей, затрудняющей рабочему наметить промежуточные цели в своей деятельности. Такие исследователи, как Г. Закс (1920), Е. Заксенберг (1933), Е. Брамешфельд (1952), А. Рюссель (1961) и другие, сходятся на том, что накопление на рабочем месте большого количества необработанного материала усиливает монотонность труда. И наоборот, хорошо обозримое количество заготовок (т. е. такой объем, который может быть обработан за 1–2 ч) предотвращает ее. Между тем уже простое разделение дневного задания на отдельные небольшие части (порции, блоки) значительно усиливает психологическую стимуляцию деятельности. Еще немецкий физиолог О. Граф (1944) отмечал, что при разумном дроблении дневного объема задания наблюдается действительное повышение производительности труда. Так, на перфорационных работах, где заготовки подавались отдельными порциями по 50 шт. в каждой, было достигнуто повышение производительности труда в пределах от 13 до 20 %.

П. Смит и Ч. Лем (Р. Smith, Сh. Lеm, 1955) провели следующий любопытный эксперимент. На группе рабочих, занятых полировкой и отделкой легких металлических деталей, были последовательно опробованы три варианта работы: в первом случае исполнителям выдавалось 3100 деталей, во втором – 620 и в третьем – 310. На обработку деталей затрачивалось соответственно 240, 48 и 24 мин, после чего выдавалась очередная порция. Детали, подлежащие обработке, подносились к рабочему месту в картонных коробках. Во время работы каждый из исполнителей имел возможность в любой момент прерваться и отдохнуть. В ходе эксперимента фиксировались два показателя: количество произвольных остановок на отдых и средняя продолжительность периода работы между остановками. В результате исследования было установлено, что при малом объеме задания частота произвольных остановок меньше, чем при большом. Рабочие стремятся закончить задание, прежде чем сделать паузу на отдых. Одновременно возрастает и средняя длительность отрезка времени между двумя остановками, указывающая на увеличение собственно рабочего периода.

Эти данные показывают, что небольшие по объему разовые задания приводят к стимуляции трудовой активности человека. В описанном эксперименте рабочие, труд которых оплачивался сдельно, во всех трех случаях производили примерно одинаковое количество готовой продукции, но ритмичность работы при малых объемах задания возрастала, снижались жалобы на скуку и монотонность, что, несомненно, было следствием положительного влияния промежуточных производственнных целей, которые возникали при подаче обрабатываемых деталей небольшими порциями.

Асеев, 1974, с. 141—143

Можно указать также и на другие меры борьбы с монотонией. В частности, ряд исследователей отмечают, что низкая температура в рабочем помещении противодействует появлению состояния монотонии (Bаrmасk, 1939; Bаrtеnwеrfеr, 1957). Бартенверфер показал, например, что время реакции на неожиданный звуковой раздражитель при температуре +19 °C было на 0,08 секунд меньше, чем при температуре +24 °C. Полученные в исследованиях результаты позволяют утверждать, что температура воздуха при монотонной работе не должна превышать +17–19 °C, т. е. быть несколько ниже гигиенической нормы (+18–21 °C).

Только факты

Еще в 30-е гг. советскими психологами В. М. Коганом и С. Г. Геллерштей-ном было установлено, что осведомленность рабочего о ходе выполнения планового задания повышает работоспособность и ослабляет монотонность труда.

…Г. З. Бедный (1952) предлагал испытуемым выполнять за строго фиксированное время (2 часа) определенное количество простых операций (1800), причем в первом варианте опытов счетчик, фиксировавший количество произведенных операций, ставился в недоступное для наблюдения место, а во втором – рядом с исполнителем. Опыты показали, что в первом случае, когда испытуемые не получали информации о ходе выполнения нормы, признаки психического насыщения наступали уже через 30 мин. Исполнители начинали произвольно менять темп работы, порядок действий; постепенно также снижалась выработка, а количество перерывов, их длительность заметно увеличивались. Все чаще появлялось желание оставить работу, ухудшалась субъективная ориентировка во времени и т. п. Во втором же варианте опытов, когда испытуемые имели возможность следить за показаниями счетчика и, следовательно, оценивать и корректировать свою деятельность, признаки психического насыщения наступали лишь через час работы и в менее выраженной форме. В результате все испытуемые выполняли заданную норму раньше установленного времени.

Асеев, 1974, с. 148

При работе, связанной с длительным восприятием информации (наблюдением и контролем), может возникнуть сенсорная монотония (Ильин с соавт., 1979; Ильина с соавт., 1977; Ильина, 1981; Кашкина, 1977). В подобных случаях полезно вводить какую-либо дополнительную работу (записывание и протоколирование различных фактов, обработка фиксируемых данных, выполнение дополнительных простых поручений). Такая деятельность необходима для летчиков во время длительных полетов, так как они подвергаются воздействию однообразных звуков двигателя, мельканию облаков за стеклом кабины и т. д. Швейцарский психолог А. Губсер (Gubsеr, 1968) считает, что обязанность пилотов при длительных ночных полетах заполнять многочисленные формуляры о времени полета, местоположении и высоте имеет не только информационное значение, но и является средством борьбы с монотонностью.

Точка зрения-29

Монотонность можно снизить, изменяя некоторые факторы внешней среды, например освещенность рабочего места. Опыт свидетельствует о том, что на однообразных трудовых процессах со значительным напряжением зрения положительный эффект дает периодическое повышение освещенности. Этот метод получил известное применение на ряде предприятий. На ленинградской фабрике «Скороход», рижском заводе ВЭФ и некоторых других после каждых 2 ч работы освещение на 1,5–2 мин усиливается на 20 %, а затем вновь приводится в норму. Это сбивает монотонность и способствует поддержанию нормального уровня работоспособности.

Асеев, 1974, с. 177

Определенному разнообразию работы может способствовать периодическая смена некоторых внешних характеристик выпускаемого изделия, не затрагивающая существа технологического процесса. Губ-сер описывает положительный противомонотонный эффект, полученный на одной из фабрик по фальцовке и склеиванию на конвейере картонных коробок, когда через несколько часов или дней менялись типы коробок. Асеев (1974) наблюдал подобное на швейных, обувных и слюдяных предприятиях: когда исходя из производственных соображений в течение дня изменялись размеры и фасоны изготавливаемых изделий, сорт или качество сырья и т. д., это оказывало противо-монотонный эффект. Даже смена рабочего инструмента или перемена цвета обрабатываемого изделия или используемого инструмента труда дает тот же эффект. Полезным бывает также менять состав работающих групп, находящихся в длительном контакте друг с другом.

Монотонная деятельность приводит также к появлению состояния психического пресыщения, связанного с возникновением отвращения к выполняемой работе. Важно отметить, что психологическое отвращение как эмоциональная реакция на то, что человеку противно, может сопровождаться легким ощущением тошноты и выражает реакцию отторжения неприятного ощущения или воспринимаемого объекта.

Для понимания отвращения, вызываемого длительной однообразной работой, важно учесть следующее замечание Ушинского (1974):

«Отвращение к предмету часто появляется тогда, когда он, удовлетворив нашему стремлению … насильно удовлетворяет стремлению, которого уже нет. Так, мы можем получить положительное отвращение к такому блюду, которого наелись до тошноты…» (с. 394).

Изучение состояния психического пресыщения впервые началось, очевидно, в лаборатории К. Левина, где А. Карстен (Каrstеn, 1927) изучала явление так называемого «психического насыщения», состоящего в том, что в результате длительного выполнения какой-либо однообразной деятельности у человека наступает сначала просто нежелание ее выполнять, а затем – при ее дальнейшем выполнении – резко отрицательное к ней отношение (вплоть до аффекта) и настойчивое стремление ее прекратить. Карстен (Каrstеn, 1928), а вслед за ней и И. М. Соловьев-Элпидинский (1935), работавший в лаборатории Л. С. Выготского с умственно отсталыми детьми, показали, что это состояние не связано с утомлением.

Позднее данное состояние изучалось Н. Майером (Mаiеr, 1955). В его экспериментах испытуемым предлагалось чертить на листке бумаги вертикальные линии, группируя их в соответствии с заданным образцом (рис. 9.6). Испытуемые должны были не останавливаясь заполнять один за другим листки бумаги, запасы которой непрерывно пополнялись. Сначала начинали появляться отклонения от заданного образца: линии чертились длиннее или короче, с меньшим или большим нажимом и т. д. Изменялся темп работы. Затем ухудшалось качество работы. Через четыре часа работы испытуемые отказывались выполнять задание. Чтобы убедиться, что отказ не связан с мышечным утомлением, испытуемым давалась другая инструкция, которая восстанавливала способность писать.

Надо отметить, что в обозначении данного состояния существует неопределенность. Словосочетание «психическое насыщение» больше подходит для обозначения удовлетворенной потребности, например в пище, а «психическое пресыщение» должно обозначать именно пресыщение, когда насытившийся человек продолжает есть, в результате чего у него появляется отвращение к пище. У авторов же упомянутые два состояния либо не разделяются, либо, как это имеет место у Л. С. Славиной (1969), состояние «насыщения» (монотонии) называется состоянием «пресыщения». Отсутствие разделения состояния монотонии и психического пресыщения имеется у Левина и Карстен, а также у Майера. Есть основание подозревать, что в их экспериментах речь может идти о монотонии, а не пресыщении. По крайней мере в их работах не приводится четких симптомов последнего.

В ряде работ (Фетискин, Ильин, Высотская, 1974; Замкова с со-авт., 1981; Фетискин, Ершова, Полякова, 1984) было показано, что состояние психического пресыщения сопровождается появлением чувства раздражения по отношению к выполняемой деятельности, отвращением к ней. Этот рост эмоционального возбуждения сопровождался и характерными изменениями нейродинамических и психомоторных показателей. Так, по «внешнему» балансу проявилась тенденция его сдвига в сторону возбуждения, а по «внутреннему» – в сторону торможения. Время простой сенсомоторной реакции оставалось неизменным, а часто даже увеличивалось, время же сложной (дифференцировочной) реакции укорачивалось. Все это происходило на фоне усиления парасимпатических влияний, что проявилось в снижении частоты сердечных сокращений и тонуса мышц в покое, а также уменьшении мышечной силы. Снижались объем вентиляции легких и потребление кислорода, а соответственно – энерготраты. Более чем у половины испытуемых наблюдался сдвиг рН в кислую сторону. Ненамного увеличивалась частота основного тона речи, что характерно для раздраженной интонации голоса.

Таким образом, при развитии состояний монотонии и психического пресыщения наблюдаются как одинаковые, так и различные изменения ряда показателей. Сходство состоит в усилении парасимпатических влияний как реакции на однообразие деятельности[14]14
  Правда, Т. В. Хроминой (1987) получены другие результаты. По ее данным, при психическом пресыщении наблюдается значимое повышение энерготрат и возрастание КГР. Чем вызвано такое расхождение получаемых данных, сказать трудно.


[Закрыть] (рис. 9.7).

Различие же заключается в качестве переживаний, связанных со снижением эмоционального возбуждения при монотонии и ростом его при пресыщении, что нашло отражение в нейродинамических показателях «внешнего» и «внутреннего» баланса и времени простой и сложной сесомоторной реакции (рис. 9.8).

Если при монотонии нарастало возбуждение в двигательных корковых центрах для повышения тонизации коры, то при пресыщении, наоборот, снижалось возбуждение двигательных центров, чтобы уменьшить тонизацию коры головного мозга, находящейся в состоянии высокой активации. Отсюда и мерой борьбы с состоянием психического пресыщения является прекращение данной деятельности.

Состояние психического пресыщения чаще всего появлялось как следствие состояния монотонии (если работа не прекращалась), но могло возникать и первично (хотя нельзя исключить и того, что состояние монотонии все же было, но не очень выраженное и кратковременное, вследствие чего оно не нашло отражения в переживаниях человека). В последнем случае неустойчивыми к состоянию пресыщения оказались лица со слабой нервной системой и подвижностью возбуждения, т. е. с характеристиками, отличающими холерический тип темперамента. Кроме того, как и для монотононеустойчивых, для них характерно преобладание торможения по «внутреннему» балансу, т. е. низкая потребность в активности.