Текст книги "Тёмный Наследник. Солнечный ветер"

Знаменем полка стал дымчато-серый стяг, на котором лучник, мечник и разведчик плечом к плечу отбивались от наседающих со всех сторон мубсахов – огромных орочьих волкодавов.

В казармах царило праздничное настроение.

Взбудораженные возможностью в последний раз насладиться вкусом свободы, вчерашние мальчишки устроили форменный праздник непослушания. Кто-то играл в кости на деньги (за службу полагалось небольшое жалованье с еженедельной оплатой), другие устроили концерт – дурацкую какофонию на взятых откуда-то гуслях и свирелях, некоторые декламировали легкомысленные стихи, ходили на руках, в неумеренных количествах пили терновую наливку и даже устраивали потасовки, впрочем, быстро пресекавшиеся ответственными товарищами.

К огромной радости молодых бойцов, праздник посвящения в полноправные воители удался на славу.

Офицеры даже не пытались помешать этим вопиющим нарушениям устава. Мол, веселитесь, солдатики, очень скоро вы будете в полной нашей власти.

Спальни и коридоры казарм захватила волна отчаянных юношей, прощающихся с детством. Но на плацу царил образцовый порядок: часовые без предупреждения хватали дебоширов и на три доли небосвода упекали в карцер.

Не все утопали в безоблачной эйфории.

Эрегинд немой тенью стоял у окна в коридоре, поверх крепостных стен любуясь закатным горизонтом. Мрак тяжких дум сковал его лик, некогда рассеянно безмятежный, липово-зелёные глаза, всегда искрившиеся насмешливо-весёлыми искорками, заволокло тягучей паволокой печали.

– Эрги, не горюй. Всё будет хорошо.

Таэлнас ободряюще хлопнул по плечу.

– Не знаю, брат. Не знаю… Хотелось бы тебе поверить – да не верится.

Взгляд Эрегинда остался пустым и потерянным.

– Чего понапрасну грустить? Давай лучше праздновать. Что нам терять? Суждено погибнуть – ничего не попишешь, на всё воля альвов. А раз умирать – так с музыкой и выпивкой.

Тэлс достал из-под полы мундира склянку «Василиска», крепкого яблочно-грушевого ликёра с эссенциями шиповника и боярышника, и маленькую флейту-окарину.

Тягостный сумрак моментально развеяло, Эрегинд рассмеялся чисто и звонко, как в старые добрые времена.

– Выпей, полегчает.

Весельчак протянул товарищу шкалик, к которому сам успел основательно приложиться, и засвистел мелодию песни «Белоснежная дева, губы – маков цвет».

– Скажи мне, приятель, как тебе Замфирель Спеллонт? Знаешь, а она реально сохнет по тебе! Послушайся лучшего друга – скажи ей «да»! В былые времена жрицы брали себе любого понравившегося мужа, подчас и не одного. Без согласия, между прочим.

– Да ты приговорил полсклянки, обормот! Ещё бы, глазки то пьяненькие.

На эти несколько мгновений вернулся тот, прежний Эрегинд, весёлый, жизнерадостный и беззаботный.

– Иногда мне кажется, ты знаешь всё и даже больше. – Молвил он, пригубив вино.

Опьянённый взор Тэлса прояснился внезапным прозрением, нежная трель флейтыоборвалась на высокой ноте.

– Если уцелеем, сыграем роскошную двойную свадьбу.

– Так ты сделал это?! Умница, рядовой!!!

Тэлс едва не задушил его в объятиях.

– А когда? И почему ничего не сказал?

– Успокойся, гуляка.

Присмиревший Эрг отстранил друга.

– Помнишь, когда нас забирали? Она встретила меня в переулке перед площадью, рассказала о своих чувствах и подарила вот это.

Эрегинд показал другу хрустальный медальон.

– В тот миг мой мир перевернулся. Я влюбился, втрескался по уши. Она сказала, что будет ждать. Мечтаю написать ей письмо с признанием и получить ответ.

– Даже если это какой-то вид жреческой магии – соглашайся! И через сто лет не найдёшь невесту краше.

– Ещё бы!

– Я так рад за тебя! Это надо отметить!

– Отвали, пьянчуга. Ты же знаешь – я не жалую выпивку! А вот от старых добрых шалостей не откажусь.

– Что ты задумал? Я тебя знаю, ещё на всю ночь в карцер угодишь. Угомонись, пока не поздно!

– Поздно-поздно.

Хулиган уже отковыривал щеколду в стенке откоса окна, поддавшуюся без малейшего сопротивления. Верхняя и нижняя – тоже. Очевидно, кто-то уже открывал её недавно, возможно неоднократно.

Гордость Эрегинда была явно задета фактом присутствия в их роте ещё одного бесшабашного сумасброда. Насмешка с откровенным вызовом.

Рама с грохотом отъехала в сторону. В коридор ворвалась свежесть сырой вечерей прохлады.

Эрегинд с наслаждением втянул воздух.

– Эрги, нет, умоляю…

Но глаза парня уже зашлись лихорадочным блеском. Из-под полы плаща показалась скалолазная кошка, явно самодельная, сделанная из пары старых подков, скреплённой продетыми сквозь её отверстия жестяной проволокой.

– Сорвёшься вниз – костей не соберём! Ты же грезишь воинскими подвигами. Опомнись, мы не дома!

Сорвиголова ловко размотал грязную потрёпанную верёвку, явно украденную на скотном дворе, и с места запрыгнул на подоконник, оказавшись по ту сторону оконного проёма.

– Эрегинд Клорниэ Элдануол! Немедленно вернись! Не вынуждай меня применять силу!

– Увидимся в Эйренна Дойрематум, папаша.

Молниеносно раскрученный четырёхпалый крюк рванул куда-то наверх, верёвка натянулась и задёргалась, в отдалении раздались приглушённые стук и скрежет.

– Нет! Назад!

Таэлнас щучкой бросился вперёд, намереваясь крепко обхватить голени экстремала, но лишь хватанул воздух, больно ударившись грудью о подоконник.

– Змеиный сын! А если часовые увидят?

Эрги уже был на полпути к крыше, как заправский альпинист раскачиваясь в воздухе и на излёте отскакивая от стены.

Тэлс перевесился наружу, выглядывая часовых, к счастью, не оказавшихся поблизости. Только вдали, на плацу у административной башни, в наползающих сумерках виднелись размытые силуэты караула.

– Рога и копыта, демонов выродок, тысяча бичей на твою шкуру!

Слишком поздно: смутьяна и след простыл. Перевалив капельник, он скрылся из вида.

Эрегинд сматывал верёвку, отмотанную от оси флюгера в виде сокола с расправленными крыльями, служившими указателями направления ветра.

Парень тихонько посмеивался под нос, тихонько напевая «кто в маноре король проделок – конечно я! Кто лучше всех играет в салочки и прятки – конечно я! А кто на маноре главный заводила – и снова я!».

Распецепив крюк, юноша выпрямился на краю конька и глянул вниз.

Далеко на западе, в вихрящихся кружевах облаков, алой кровью тлел краешек закатного солнца, последними пурпурными отблесками отгоняя наседающие полчища сумерек. Юноша невольно залюбовался роскошным видом, но его созерцание возвратило в душу непрестанную тоску, проторяя дорогу мрачным предчувствия.

– «Эх, быстрее бы в бой, там точно не будет скучно»!

Попрыгивая и размахивая руками, словно на разминке, он неспешно прогуливался по дорожке конька. Дойдя до середины крыши, внезапно осознал, что фигура у противоположного флюгера, первоначально принятая за декоративное изваяние, совсем не то, что кажется.

Даже в густых сумерках отчётливо виднелся тёмно-зелёный полевой плащ с накинутым капюшоном. Незнакомец сидел на краю конька спиной к Эрегинду.

– Ну, наконец-то! А я уже почти потерял надежду, что ты меня заметишь.

Этот голос он узнал бы из тысячи!

Бамбрэасу Лютириат – тот самый верзила из Вейдлима, всего на пару ударов сердца обыгравший его на командно-тактической игре.

Но в этот раз всё было не так. Этот голос не мог принадлежать смертному из плоти и крови, сквозя потусторонней тональностью, будто доносясь из глубокого колодца. Низкий и пронзительный, могучий и повелительный, он отозвался вибрирующей дрожьюгде-то глубоко внутри, от чего дыбом встали волоски по всему телу, а затылок сдавило глухой болью.

Но не это главное: даже на таком расстоянии от «вейдлимца» сквозило могучей Силой, чистой и незамутнённой, волной призрачного пламени обжигавшей душу Эрегинда.

Дикий ужас на один-единственный, неразличимо краткий миг охватил естество бафлортца, но он тут же овладел собой, в зародыше подавив слабость импульсом натренированной воли.

Недруг (а в этом Эрегинд в этот момент ни капли не сомневался!) гортанно расхохотался и рывком поднялся на ноги.

– Не на того напал, Медвежонок Амбри! И не таких видывали!

Эрегинд решил принять вызов.

– Жалкий неудачник! Весь полк смеётся над тобой! Ещё бы! Здоровенная стропила – а бестолковая! Ни стрелять, ни фехтовать не умеет! Да ты ещё и с пикой не управишься!

Бамбрэас из рук вон плохо показал себя на арене в день окончательных испытаний, из-за чего командование определило его в копьеносцы, с повышением до старшины в качестве «утешительного приза».

– А если я стал пикинёром умышленно? Например, чтобы спасти твою проклятую шкуру от верной гибели?

Он медленно и величаво обернулся. Парадный костюм и плащ и…

Альвы всемогущие, его глаза! Они пылали ослепительно-янтарным светом расплавленного золота!

В замешательстве Эрегинд отпрянул.

– Для меня большая честь познакомиться с тобой …, – далее он прошептал-прошипел нечто языке, совершенно непохожем на членораздельную речь.

Радужки его очей ярко полыхнули, будто наполнившись тлеющими искрами.

– Эоны лет я искал тебя по всему Мирозданию, обойдя бесчисленные мириады миров! Но знаки и знамения в итоге сошлись, и звёзды указали верный путь!

Тембр его голоса постепенно понижался, наполняясь угрозой.

– И вот ты передо мной собственной персоной, ТЁМНЫЙ НАСЛЕДНИК!!!

Эрегинд заледенел в ступоре беспросветного ужаса, и, будто кролик под взглядом удава, с широко распахнутыми глазами беспомощно уставился на медленно приближающегося сослуживца, явившего свою истинную сущность.

– «М-мама»!

Такого страха он не испытывал с Элкирна.

Псевдо-Бамбрэас согнул руки на уровни груди, близко сведя ладони.

Раскалённые очи запылали ярче, меж ладоней извивающимися червячками заструились тонкие полоски живого света, вскоре обратившиеся лентами-строками золотистых рун.

Затем между ладоней чародея расцвело пламенеющее солнце, раскинувшее извивающиеся щупальца-протуберанцы.

Весь взор Эрегинда заполнили пламенеющие очи…

Звонкий металлический стук вдребезги разбил мёртвую тишину.

– Доигрался, индюк надутый! Готовься, я уже иду!

– «Хвала альвам! Тэлс, как же ты вовремя»!

Канал ментальной связи, установившейся между охотником и жертвой, распался.

Магическое пламя меж ладонями колдуна мигнуло и погасло. На неподвижно-каменном лице, скованном предельной магической концентрацией, не дёрнулся ни единый мускул, только ярое злато очей потускнело, будто переплавившись бросовой медью.

Облик псевдо-эльфа подёрнуло призрачной волной, словно перед ней прошёл поток раскалённо дрожащего воздуха, развеявший мираж.

Раздался сдавленный рык, полный горького разочарования, словно из пасти голодного зверя, упустившего столь желанную добычу.

Наваждение развеялось без остатка.

– НЕ ПОДНИМАЙСЯ ЗА МНОЙ, Я УЖЕ ИДУ!

Чудом спасённый счастливчик мигом оказался у края крыши.

– НАЗАД! НЕ ЛЕЗЬ! Я УЖЕ СПУСКАЮСЬ!!!

– Чего орёшь, как резаный? Стража услышит.

Таэлнас уже упирался ногами в стену, собираясь карабкаться наверх.

– Спустись, немедленно! Ради всех альвов! Я сейчас брошу свой крюк. Закрепи его и держи!

– Что там с тобой, демон побери, произошло!

– Не время для лишних вопросов! Просто делай, что я говорю! Брат, умоляю.

– Совсем крышу снесло. – Тэлс поворчал немного под нос, но быстро спустился.

– Кидаю, лови!

Не оглядываясь, юноша отрезал верёвку крюка Тэлса и достал свой.

– Готов!

Крюк полетел вниз, ловко пойманный в полёте. Ещё три удара сердца – и верёвка натянулась в руке, задрожав от напряжения. Завязав её узлом на поясе, он устремился вниз в бреющем полёте, по дуге пролетев напротив окна коридора на втором этаже. Его проводили недоумённым взглядом двое озадаченных лиц, случайно пялившихся в окно. Раз, два, три – эльфу удалось погасить инерцию раскачки в крайних точках размаха маятника, зацепившись ногами за выступающие фрагменты бутовой кладки стены.

– Помогай мне! Тяни!

Ругаясь на чём свет стоит, Таэлнас поднапрягся, подтягивая верёвку на себя. Это позволило Эрегинду в кратчайший срок добраться до подоконника. За миг до края спасительного отлива, высоко наверху, у кромки капельника крыши, мелькнуло перекошенное бешеной яростью лицо с жёлтыми волчьими глазами.

– Ты мой спаситель!

Лучший друг обхватил его корпус мёртвой хваткой и втащил внутрь.

– Забери мою душу умертвие, что случилось? На тебя с неба упал дракон?

– Меня только что едва не заметил сам полковник!

Эрги солгал на одном дыхании, не моргнув и глазом, на ходу придумав эту безобразную чушь. К счастью, Таэлнас после доброй порции «Василиска» соображал слабо.

– Ну и хвала альвам! Хватит по крышам шляться, лучше выпей.

Прямо перед носом Эрегинда возник тот самый шкалик. Только вина осталось едва на глоток.

– За старых закадычных приятелей и новых боевых друзей! Наше боевое братство выдержит любые испытания!

– Дельно говоришь, брат. Так выпьем ещё!

К товарищам с бутылкой «Русалки» присоединился Олли.

Очередной кошмар сменился следующим.

Эрегинду приснилось, что он в смятении метался по казарме с криком «Орки! Тревога, орки! К оружию, на нас напали!», пытаясь разбудить товарищей, не желавших никак просыпаться и вставать.

Как ни странно, в круглосуточно освещаемой янтаринами комнате царил бархатный полумрак, вскоре резко сменившийся полившимся из окон мертвенно-бледным светом луны, открывшим неописуемо жутую картину.

Спящие бойцы оказались обескровленными мертвецами с выпученными рыбьими глазами и перерубленными глотками, зияющими разверстыми провалами.

Не в состоянии даже продохнуть, страдалец как в калейдоскопе обозревал чудовищный натюрморт, пока все окна и двери разом не распахнулись, и из них внутрь не ворвались водопады крови.

В тот же миг раздался сигнал побудки.

Задыхаясь и едва ли не в голос вознося литании Вентоле, Эрегинд вскочил с кровати и оделся первым, да напрасно: их уже ожидали новенькие комплекты оружия и снаряжения.

Выдачу проводили под стенами казарм, прямо из беспорядочно расставленных сундуков. Вещи примеряли там же, несмотря на холодный сырой ветер.

Хаос и неразбериха длились долго, но к обеду все до единого бойцы щеголяли в новеньких доспехах и любовались оружием – даже стандартные однотипные клинки казались неискушённым юнцам подлинными шедеврами.

– «Разве он не прекрасен»? – Благоговейно думал Эрегинд, любуясь отбесками на смертоносных гранях лезвий и нежно поглаживая подушечкой указательного пальца плоскость клинка.

Келеннаун, полуторный меч пограничной стражи, имел прямой клинок в два локтя длиной и три с четвертью дюйма шириной, линзовидный в поперечном сечении, тонированный смолой для маскировки блеска. Бритвенно-острое лезвие едва заметно расширялось в верхней половине меча, ближе к острию. На его плоскости вогнутым гребнем выделялось ребро жёсткости, обрамлённое с обеих сторон двумя узкими глубокими долами.

От одного взгляда на эфес перехватывало дыхание. Он был настоящим шедевром оружейного искусства.

Дужки гарды напоминали длинные узкие топорища, от края до края, с обоих сторон пересечённых надписями: «Я КЕЛЕННАУН ИЗ РОДА ЛИРКАБАВАЛ» и «УЗРИТЕ СВЕТ ПОРОЖДЕНИЯ НОЧИ». На перекрестье сиял синий аметист с золотистыми прожилками. Рукоять вереновидной формы крест-накрест переплетена полосками синёной кожи, навершие в форме бриллианта, на перекрестье – щиток с позолоченым гербом пограничных войск.

Повинуясь неосознанному наитию, юноша осторожно обхватил рукоять и отдал салют мечом, как перед фехтовальным поединком, затем неловко прокрутил клинок в воздухе.

Затем настала очередь хоксхефа – S-образно изогнутого кинжала с клинком в пол-локтя, нефритовой рукоятью и латунным оголовьем в виде клыкастой морды вепря-секача, на голомени выгравирован орнамент из сплетающихся змей.

– Милорды рядовые и старшины!

Зычный голос капрала Иксэанноса Микмэорна разорвал в клочья созерцательную идиллию, но выучка уже впиталась в подкорку мозгов вчерашних мальчишек: и удара сердца не прошло, как, отдав честь, они по стойке «смирно» выстроились у изголовья кроватей.

– Отставить! Вольно!

Интеллигентного вида юноша с коротко подстриженными и зачёсанными назад светлыми волосами, разделёнными пробором посередине, выглядел предельно собранным и сосредоточенным. Его огромные глаза цвета морской волны буквально метали молнии от служебного рвения.

– Собираемся! Через семь сонант – построение на плацу!

На плацу полагалось быть при полном параде, то есть со всем положенным вооружением и амуницией. А у меченосцев, не считая исподнего, плаща, перевязи, штанов и сапог, её было особенно много: стёгано-клёпаный поддоспешник, наручи, рукавицы, поножи, кольчуга, ламинарный нагрудник, плащ, и шлем. Более того, одни рукавицы состояли из отдельно надевающихся перчаток, митенок с нашитыми на тыльных сторонах фаланг металлическими пластинками, а также раструбов-нарукавников для защиты запястий. Латы и шлем покрытала серо-коричнево-зелёная маскировочная раскраска, нагрудник состоял из тонких волнистых полос дублёной кожи, соединённых внахлёст. Сфероконический шлем обладал остроконечным шишаком и фигурной личиной на пол-лица, точно повторяющей контуры глазниц и носа.

К счастью, лихорадочная спешка не стала помехой. Эрегинд и сотоварищи справились с задачей посредственно, не первые и не последние.

В коридорах и на лестничных площадках доходило до давки. Отовсюду раздавались крики:

– «Батальонное построение!», «Батальонное построение!», «БАТАЛЬОННОЕ ПОСТРОЕНИЕ»!!!

Значить это могло только одно: предстояло встретится лицом к лицу со злосчастным майором Прискилласом.

К их чести, молодый бойцы не оплошали: когда из здания администрации вышел коренастый черноволосый офицер, 6-й батальон в идеальном порядке стоял на плацу.

Надсадно взвыл рожок.

– Да восторжествует Свет!

Лужёный бас майора показался рёвом голодного зверя, вышедшего на охоту.

– И РАЗГОНИТ МРАК!

Застывший перед строем часовой со знаменем полка поднял его в воздух и начал плавные взмахи.

– Приветствие знамени!

– ЭЛЬТИЭННЭ! ЭЛЬТИЭННЭ! ЭЛЬТИЭННЭ!

Сомкнув руки за спиной, майор Прискиллас неспешно двинулся вдоль строя, придирчиво осматривая каждого солдата. Лицо командира наполовину скрывал начищенный до блеска шлем мечника без камуфляжного покрытия.

В воздухе повисла напряжённая тишина, усугублённая холодной пасмурно-туманной погодой. Было слышно лишь трепетание знамени, отдалённый гул в ближайших казармах да чеканные неспешные шаги офицера.

Батальон был построен прямоугольной подковой, каждую из сторон занимала одна из трёх (16-я, 17-я и 18-я) рот. Солдаты выстраивались звеньями с интервалом в одного бойца между отдельными отрядами: разведчики, мечники и лучники рядами в глубину, капрал стоял впереди строя своего отряда, его заместитель – на шаг позади по правую руку. В гордом одиночестве, впереди роты, стоял её капитан.

Батальонная «подкова» была повёрнута «рогами» к майору, поэтому он начал обход с шеренг левофланговой роты. За всё это время грозный боевой офицер не произнёс ни слова, а сами солдаты в строю замерли, стараясь не дышать. Когда он проходил мимо, Эрегинд, стоявший в ряду своего звена третьим сначала, едва не обмочился в ступоре кошмарного ужаса, навеянного этим чудовищем в эльфийском обличье. Действительно, его пронзительный взгляд и по-кошачьему пружинящая походка, казалось, содержали затаённую угрозу, готовую в любой момент воплотиться в реальность.

Когда обход завершился, комбат совершенно вульгарным жестом, словно официанток в таверне, подозвал капитанов к себе. Те молниеносно, с совершенно неестественно механической синхронностью, идеальным строевым шагом оказались перед ним, выстроились строем и по очереди что-то чеканно отрапортовали.

Даже у них, закалённых в боях воителей, этот коренастый эльф вызывал дикий безотчётный ужас, который они едва ли испытывали перед орками.

К счастью, майор пребывал в отрадном расположении духа. Поблагодарив подчинённых за проделанную работу по формированию новых боевых подразделений, он скомандовал им вернуться в строй, после чего снял шлем.

Внешность героя-злодея поражала. Тристадевяностолетний от роду, выглядел он никак не больше ста пятидесяти. Роскошно уложенная копна безупречных иссиня-чёрных волос, идеально сочеталась с величественным, хотя и широковатым лицом с массивными чертами.

Впрочем, это пустое. Глаза! Его оловянно-серые немигающие глаза!

Они словно излучали лучи жемчужно-серебристого света, блестя начищенным до зеркального отражения лезвием клинка, кромку которого словно посыпали звёздной пылью. Очень и очень немногие эльфы могли бестрепетно встретить этот гипнотический взгляд василиска.

Офицер взял шлем под мышку и вновь приблизился к замершим в строю юношам. Его грозный взор словно пытался околдовать солдат, лишить воли и рассудка, превратить в бездушных боевых големов. Таких же, как и он сам.

– Доблестные стражи Аргелинома!

От звучного баса не осталось и следа. Теперь его голос скорее напоминал хриплое карканье старого ворона, что только усиливало жуткое впечатление, которое он производил.

– Близится час великих испытаний. Грядущая битва может стать поворотным пунктом в истории нашего народа. Победа будет означать передышку перед новыми войнами, минимум в два-три десятилетия. Поражение же, – офицер внезапно запнулся, – с высокой долей вероятности приведёт к выходу полчищ врага в долину Эндориэ в тылу Альвестфорса.

Вновь повисла мертвенным штилем звенящая тишина.

– Не считая гвардейской бригады и королевской стражи, в нашем распоряжении нет резервов. Поэтому вся надежда только на вас. Очень скоро в ваших руках окажется судьба нашего народа.

Майор Прискиллас вновь замолчал. Не в силах, видимо, подобрать нужных слов, он просто махнул рукой капитанам.

Несколько резких команд – и роты разворачивались, маршевым шагом покидая плац.

Каждому бойцу предстояло в единоборстве с собственными совестью и честью выдерживать столь тяжкое душевное бремя.

Хлёсткие струи дождя порывисто бились в полупрозрачные слюдяные окна, оставляя прозрачные бороздки капельных потёков.

Длинные ряды парт и скамей учебной аудитории битком набита курсантами 17-й роты 6-го батальона, впервые в жизни постигающими азы тактики и стратегии.

Вдоль голых каменных стен, украшенных диспозициями величайших битв в истории Саороланты, стоят шкафы и полки с манускриптами, фолиантами и свитками в тубусах. Скупой бледно-жёлтый свет вмурованных в потолок янтаринов лишь слегка ретуширует сумеречную полутьму аудитории. В воздухе пахнет сыростью, плесенью, пылью и старым пергаментом.

Не переговариваясь и не выглядывая в окна, с вытянутыми на столешницах перед собой руками, юные бойцы в напряжённом ожидании смотрят на лектора за кафедрой, а это, не кто иной, а сам командир полка.

Гондрагон Англиэсфей, в парадном двубортном мундире с начищенными до блеска латунными пуговицами, рассеянно перебирает листки лекционных материалов, толстой кипой громоздившихся в папке с твёрдым кожаным переплётом.

Позади него, на огромной доске из воронёной жести красуется старательно выведенная мелом надпись:

«Краткая история, общая характеристика и состав Королевской армии Саороланты»

– Милорды рядовые и капралы, внимание.

Наконец офицер оторвался от конспектов и, сдвинув очки в тонкой оправе на нос, поднял взгляд на класс. А затем целый цикл небосвода мучил казённым набором штампованных сведений по истории и составу вооружённых сил светлых эльфов от Аксерлида Беглого Клинка, их создателя, до ныне здравствующего монарха.

То ли от погоды, то ли от сильной усталости, вызванной крайним перенапряжением душевных и телесных сил, а может, просто от скуки, Эрегинд задремал с открытыми глазами. И наяву видел потрясающие воображение картины: несметные, закованные в червлёные латы полчища, марширующие прямо с небес на землю, разорённые города, залитые кровью поля; вызывавшие катастрофические катаклизмы грандиозные массовые поединки с ног до головы закутанных в чёрные балахоны магов, у которых из-под плащей вместо лиц виднелись голые черепа; и над всем этим зловеще развевался чёрный стяг с вычурной красной пиктограммой: восемь тонких длинных ромбов образовывали звезду, вписанную в квадрат, образованный четырьмя вогнутыми внутрь дугами, от нижних правых концов которых, закручиваясь по часовой стрелке, отходили формирующие окружность длинные тонкие заострённые лезвия, как у кос или сабель.

Наваждение оборвалось внезапно и мгновенно, так же неожиданно, как и возникло.

– … ознаменовал новую эпоху в теории и практике военного искусства.

Полковник подошёл к огромному обзорному полотну с наглядными учебными материалами, расположенному слева от стены. Устройство механизма смены изображений было простым: ворот с приводными ремнями передвигал холстяное полотно, натянутое между двумя закреплёнными на стене рулонами. Несколько поворотов ручки – и картина, изображавшая орочьего разведчика в полном вооружении и экипировке, сменилась схемой состава и структуры пограничного отряда как тактической боевой единицы. Чёрная лакированная трость указки, коснулась равноугольного ромба с луком и перекрещенными стрелами, обозначающего звено лучников.

– Звенья бойцов-универсалов, которым требуется значительное время на подготовку и оттачивание навыков, сменили отряды, в которых роли солдат были разделены. Это повысило гибкость в управлении таким подразделением и эффективность его использования в бою. Разведчики формировали цепь боевого охранения, не давая противнику скрытно подобраться к позиции отряда, в случае необходимости сковывая его арьергардными стычками. Стрелки навязывали оркам бой на дистанции, и, когда боевые порядки врага были достаточно расстроены, мечники бросались в сокрушительную контратаку. Как показала практика последних войн в Думэолоте, орки не могли преодолеть наши тактико-тактическое превосходство и лучшие навыки владения оружием.

Но времена изменились. Хотя, в принципе, не случилось ничего нового: орочья боевая машина всё так же тупа и примитивна, она действует по принципу горного молота, то есть наносит непрекращающиеся мощные удары до полного разрушения слоя породы. В сочетании с улучшением индивидуальных боевых навыков и более совершенной системой управлением подразделениями на поле боя, имперцы стали использовать новейшую разновидность так называемого «эликсира жидкой доблести», известного среди нас как «орочье пойло». Бр-р-р…

Полковника передёрнуло от омерзения.

– На самом деле, принимающие эту дрянь берсерки, несмотря на своё лошадиное здоровье, впоследствии очень быстро умирают. От этого яда у них гниют внутренности, крошатся зубы и идёт пена изо рта. Затем, перед медленным мучительным издыханием, наступает полная потеря памяти и рассудка. Но враг, как мы знаем, не считается с потерями – орчихи слишком плодовиты, у них никогда не было недостатка в рекрутах. Не то, что у нас.

Лектор горестно вздохнул.

– Демография и военный потенциал неразрывно переплетены. Дети Тьмы множатся как дикие звери, их численность регулируется только естественным отбором, то есть по принципу «выживает сильнейший». Наши женщины за свою полутысячелетнюю жизнь производят на свет максимум двух детей. Не говоря уже о том, что…

Облик командира наплыла тень, в глазах вспыхнули проблески жуткого выражения из смеси ярости, негодования, боли, ненависти и горечи. Он продолжил подавленным глухим голосом.

– … некоторые наши братья и сёстры поддались Зову Бездны и пали во Тьму. А люди…

Лицо офицера ожесточилось в маске презрения, как будто он собирался плюнуть в кого-то.

– … слишком слабы, чтобы на равных противостоять чудовищам. Только потомки Йоллер-Грауфа Ястребиноглавого смогли отстоять честь своей расы. Не считая герцогства Эндориэ, есть ещё Кристгольнхейд, последнее свободное королевство наших младших братьев на южной оконечности материка, зажатое между владениями гоблинов, троллей и вурдалаков. Его населяют потомки валлонингов и беженцев из Сиггингерфа, разорённого тёмными эльфами. Орки лишь раз атаковали Вал Маррау, местный, если так можно выразиться, условный аналог нашего Альвестфорса в теснине между южными отрогами гор Иллуриэ и Невозвратными Дебрями. Объединённых сил местных гундаргов явно не хватило для прорыва непрерывной полосы мастерски сработанных укреплений, и они вынуждены были отступить. Неудача орков была обусловлена слабостью имевшихся в их распоряжении войск, укомплектованных, в основном, егерями и телохранителями их предводителей, из армейских строевых частей были только какие-то третьесортные резервисты. В дальнейшем малкоратские стратеги полностью сосредоточились на наступлении в долине Геллире, междуречье на перекрёстном слиянии рек Люарда, Сфаратесс и Свадлос. План прорыва в степи долины реки Бёркист и полуострова Строрхунд они отложили до лучших времён – то есть, серокожие надеются когда-нибудь окончательно расправиться с нами – что, по моему твёрдому убеждению, затея совершенно безнадёжная. В немалой степени этому ещё способствовала их самоубийственная экспедиция в Лес Погибели, предпринятая незадолго до этого. Будь я даже трижды демоном, ни за что не стал бы связываться с вурдалаками! Кстати, кто-нибудь из вас знаком с картографией Лландиона?

Только капрал Микмэорн уверенно поднял руку.

– Мало. Но ничего, вы ещё познакомитесь с этой дисциплиной на специальном занятии. Да и время…

Полковник резко вскинул руку с хронометром.

– Мои юные братья по оружию, урок завершён.

Всегда скучавшие на лекциях курсанты уходили быстро. В отличие от Эрегинда, который, проспав большую часть занятия, лихорадочно переписывал конспект, любезно предоставленный Тэлсом.

– Рядовой Элдануол, задержитесь, пожалуйста.

От неожиданности юноша вздрогнул и махнул рукой удивлённым друзьям, мол, идите, а сам сконфуженно подошёл к полковнику.

Кроме них в аудитории никого не осталось.

– Рядовой Элдануол, прошу, пожалуйста, удели немного своего времени старому солдату.

Гондрагон Англиэсфей снял очки и спрятал в кожаном футляре, вшитом в боковой карман мундира. Затем крепко сжал запястье юноши в традиционном воинском приветствии.

Сейчас он действительно казался старым. Очень старым и уставшим.

В его глазах плясали мечтательные искорки меланхолии, словно его рассудок улетел далеко-далеко, в давно канувшие в лету времена и заново переживал особенные для него чувства и события.

– Ваша доблесть, милорд полковник, не говорите так! Вы ещё и молодым фору дадите!

Эрегинд просто нутром ощущал затаившиеся в офицере могучие силу, доблесть и мудрость, только возросшие с годами.

– Спасибо, боец. Мы, старики, только и живём надеждой, что молодёжь не уронит чести и славы нашего народа. Особенно такие её представители, как ты.

– Простите, Ваша доблесть, милорд полковник, чем обязан честью?

– Отец никогда не рассказывал тебе о войне?