Текст книги "Судебная практика по делам военнослужащих. 2019—2022 года"

 
Основной вывод суда:
 

Основанием применения положений п.3 ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» являются только такие случаи, когда между ущербом, причиненным военнослужащим, и приказом командира (начальника) установлена прямая причинно-следственная связь. То есть, исполнение военнослужащим требований данного приказа непосредственно нарушает установленный порядок учета, хранения, использования, расходования, перевозки имущества либо влечет его порчу, утрату, излишние денежные выплаты.

 
Обоснование:
 

Командир войсковой части 1111 обратился в Калининградский гарнизонный военный суд с заявлением о взыскании с ответчика 274 084 руб. 20 коп. в счет возмещения материального ущерба, причиненного С. во время прохождения военной службы в войсковой части 1111 в должности командира роты технического обеспечения. Это требование обосновывалось тем, что по результатам контрольных мероприятий, проведенных Межрегиональным управлением ведомственного финансового контроля и аудита Министерства обороны Российской Федерации (по Военно-Морскому Флоту) (далее – Межрегиональное управление) в период с 25 июня по 18 июля 2019 года в роте технического обеспечения, командиром которой являлся С., выявлена недостача 4252,04 кг дизельного топлива, общей стоимостью 274 084 руб. 20 коп., образовавшаяся в результате незаконного (неправомерного) списания ответчиком вверенного под отчет горючего при эксплуатации закрепленных за ротой технического обеспечения автомобилей МАЗ, БАЗ, Урал (КТ-Л). Размер причиненного ущерба складывался из стоимости 2036,56 кг дизельного топлива, списанного на эксплуатацию автомобиля МАЗ (146 391 руб. 30 коп.), и стоимости 2221,49 кг дизельного топлива, списанного на эксплуатацию автомобилей БАЗ и Урал (КТ-Л). Судом первой инстанции принято решение о частичном удовлетворении исковых требований. Суд, взыскав с ответчика стоимость 2030,56 кг дизельного топлива, списанного на эксплуатацию автомобиля МАЗ, в размере 146 391 руб. 30 коп., отказал в удовлетворении остальной части иска. Рассмотрев материалы гражданского дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, исследовав для их проверки новые доказательства – акты списания дизельного топлива, путевые листы и суточные наряды на использование автомобилей войсковой части, флотский военный суд пришел к нижеследующему. Решение суда в той части, которым исковые требования удовлетворены, сторонами в апелляционном порядке не обжаловано, а обстоятельства, являвшиеся основаниями для удовлетворения исковых требований, к выводам суда первой инстанции, с которыми стороны не согласны, непосредственного отношения не имеют и касаются других транспортных средств, эксплуатировавшихся в иных условиях. С учетом изложенного, флотский военный суд, руководствуясь ст. 327.1 ГПК РФ, рассматривал дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах, и проверял законность и обоснованность решения только в обжалуемой части. Контрольными мероприятиями по отдельным вопросам финансово-экономической и хозяйственной деятельности войсковой части 1111, проведенных Межрегиональным управлением, оформленными актом от 18 июля 2019 г. (далее – Акт) установлено, что при использовании закрепленных за ротой технического обеспечения автомобилей строевой группы БАЗ, Урал (КТ-Л) произведено неправомерное списание 2221,48 кг дизельного топлива, общей стоимостью 127 692,90 руб. По заключению административного расследования, утвержденного приказом командира войсковой части 1111 от 12 сентября 2019 года № *, причиной указанной недостачи являются действия материально ответственного лица С., поскольку использование в процессе работы двигателей указанных автомобилей на месте дизельное топливо и его списание произведено с нарушением установленного порядка. При исследовании актов списаний дизельного топлива на автомобили БАЗ, Урал (КТ-Л) установлено, что С. в рассматриваемый период времени, наряду с обязанностями командира роты технического обеспечения, то есть материально ответственного лица, временно исполнял должностные обязанности начальника автомобильной службы войсковой части 1111. Из вышеперечисленных актов, а также актов списания дизельного топлива усматривалось, что расход дизельного топлива в количестве 2221,48 кг подтвержден не показаниями спидометров либо счетчиками моточасов, а лишь записями водителей о времени работы двигателя на месте и (или) при буксировке техники, с приравниванием одного часа такой работы к пробегу: для автомобилей Урал – 25 км, для автомобиля БАЗ -15 км. Между тем, Нормы расхода горючего на вооружение и военную технику в Вооруженных Силах Российской Федерации, порядок их определения и применения установлены приказом Министра обороны Российской Федерации «О введении в действие Норм расхода и Инструкции по нормированию горючего, масел, смазок и специальных жидкостей при эксплуатации и ремонте вооружения и военной техники» от 13 июля 1992 г. №65 (далее – Нормы расхода и Инструкция). Согласно п. п. 1, 2 Инструкции, нормы расхода горючего могут быть постоянными или временными. Постоянные нормы вводятся в действие приказами Министра обороны Российской Федерации без ограничения срока их действия. Временные нормы расхода горючего разрабатываются на новую технику, поступающую в эксплуатацию, и на которую не установлены постоянные нормы, срок действия временных норм не может превышать пяти лет с момента их утверждения. По сообщениям ВРИО начальника службы горючего и смазочных материалов управления ресурсного обеспечения Балтийского флота от 01 июня 2020 года и начальника Управления (ракетного топлива и горючего) Департамента ресурсного обеспечения от 08 июня 2020 года, нормы расхода горючего на автомобили УРАЛ и БАЗ при работе на холостом ходу не установлены. В соответствии с п. 6 Инструкции списание горючего производится по фактическому расходу, но не свыше установленных норм. Выдача горючего для техники, как и эксплуатация техники, не имеющей постоянных или временных норм, запрещены. Ответственность за правильное применение норм расхода горючего, согласно п. 11 Инструкции, возлагается на должностных лиц воинской части, ведающих эксплуатацией техники. Командир роты, в силу ст. ст. 144, 145 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, ст. ст. 242, 268, 269 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 3 июня 2014 г. N 333 (далее – Руководство), является таким должностным лицом. Кроме того, согласно ст. ст. 242, 257 Руководства, начальник автомобильной службы обязан знать и доводить до подчиненных требования нормативных правовых актов по вопросам войскового (корабельного) хозяйства, руководствоваться ими в своей деятельности; знать состояние, порядок эксплуатации (хранения) и ремонта ВВСТ и других материальных ценностей в воинских частях; организовывать и обеспечивать правильное и экономное расходование материальных ценностей, проводить мероприятия по экономии моторесурсов автомобильной техники, а также осуществлять контроль за экономным расходованием горючего и смазочных материалов при ее эксплуатации, ежедневно готовить наряды на использование автомобильной техники. Таким образом, С., как командир роты, являлся материально ответственным лицом, отвечающим за правильную эксплуатацию автомобильной техники и применение норм расхода горючего по закрепленной за его подразделением автомобильной технике, однако, в нарушение запрета, допустил эксплуатацию техники, не имеющей норм расхода топлива на холостом ходу. Он же, как временно исполняющий в тот же период времени обязанности начальника автомобильной службы войсковой части 1111, отвечая за организацию указанной работы, в том числе за ежедневное планирование использования всех автомобилей воинской части, не предпринимал зависящие от него меры для разработки временных норм расхода топлива транспортных средств воинской части, эксплуатировавшихся с его ведома в качестве дежурных тягачей в отсутствие таких норм. Совокупность перечисленных фактических данных, указывает на наличие всех условий, необходимых, согласно ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих», для привлечения С. к материальной ответственности, а поэтому выводы гарнизонного военного суда об отсутствии оснований для удовлетворения иска в данной части являлись ошибочными. В соответствии с п. 3 ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» действительно не допускается привлечение военнослужащих к материальной ответственности за ущерб, причиненный вследствие исполнения приказа командира (начальника). Однако из содержания названной нормы следует, что основанием для ее применения являются только такие случаи, когда между ущербом, причиненным военнослужащим, и приказом командира (начальника) установлена прямая причинно-следственная связь, то есть исполняемое военнослужащим распоряжение непосредственно нарушает установленный порядок учета, хранения, использования, расходования, перевозки имущества либо влечет его порчу, утрату, излишние денежные выплаты. Между тем, из приказов командира войсковой части 1111 от 26 мая 2016 г., от 25 ноября 2016 г., от 24 ноября 2017 г., Инструкций водителям дежурных тягачей видно, что в них не содержится каких-либо распоряжений об использовании в качестве дежурных тягачей конкретных видов транспортных средств роты технического обеспечения либо общих указаний на эксплуатацию автомобильной техники, в отношении которой не установлены нормы расхода горючего. Не содержат таких предписаний и нормы Устава внутренней службы, на которые сослался суд первой инстанции в решении. Суточные же наряды на использование автомобильной техники, в том числе автомобилей УРАЛ и БАЗ в качестве дежурных тягачей, как установлено в судебном заседании суда апелляционной инстанции, подготавливались самим ответчиком в силу временного возложения на него обязанностей начальника автомобильной службы воинской части. Таким образом, указания суда первой инстанции на то, что причиненный ущерб стал следствием исполнения С. приказов и распоряжений командира войсковой части 1111, требований Устава внутренней службы ВС РФ не основаны на установленных по делу обстоятельствах и правильном применении норм материального права, что в соответствии с п.п. 2,3,4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ повлекло изменение судебного решения в обжалуемой части. Что касается иных установленных по делу условий прохождения военной службы ответчиком, при которых был причинен ущерб государству, то они, согласно ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих», являлись основаниями не для освобождения С. от материальной ответственности, а для снижения размера денежных средств, подлежащих взысканию с военнослужащего для возмещения причиненного ущерба. К таким условиям, по мнению флотского военного суда, относился неосторожный характер действий С., приведший ко всей недостаче, и их направленность не в ущерб интересам службы. Суд также пришел к выводу, что на существенное снижение размера ущерба, за причинение которого должен отвечать С. по рассматриваемым требованиям в частности, а, следовательно, по иску командира в целом, безусловно, влияет и то, что в 2018 году обязанности начальника автомобильной службы исполнял другой военнослужащий, все случаи проверки и прогрева двигателей в целях выполнения требований ст. ст. 386, 393 Устава внутренней службы ВС РФ не только нашли свое подтверждение, но неизбежно влекли за собой расход топлива, однако его количество ни ревизией, ни административным расследованием не устанавливалось. Ошибочное применение С. норм приказа МО РФ № *дсп происходило, в том числе с ведома других должностных лиц воинской части, отвечающих в порядке подчиненности за разработку, установление и правильное применение норм расхода топлива (начальник ГСМ воинской части, заместитель командира воинской части по тылу, по вооружению и т.д.). С учетом перечисленных обстоятельств и степени вины ответчика флотский военный суд пришел к выводу, что общий размер денежных средств, подлежащих взысканию с С. для возмещения причиненного ущерба по иску командира войсковой части, подлежал снижению с 274 084 руб. 20 коп. Требованиям справедливости, соразмерности, обеспечения баланса прав и законных интересов взыскателя и ответчика соответствует денежная сумма в размере 150 000 руб. При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции изменил указанное выше решение, удовлетворив требования истца с применением ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих»8989
  Обзор судебной практики военных судов Балтийского флота по рассмотрению административных и гражданских дел и материалов за первое полугодие 2020 года // Официальный сайт Балтийского флотского военного суда http://baltovs.kln.sudrf.ru


[Закрыть].

 
Основной вывод суда:
 

В качестве положительного примера верного применения норм специального закона – ФЗ «О материальной ответственности военнослужащих», когда суд отказал в удовлетворении требований искового заявления, можно привести дело по иску, разрешенному Калининградским гарнизонным военным судом 4 августа 2020 года.

 
Обоснование:
 

Так, в исковом заявлении командир войсковой части просил взыскать с ответчика, исполнявшего обязанности командира взвода материально-технического обеспечения, Т. – 98 189 рублей. Данное требование было обосновано тем, что вверенные ответчику 2324 кг дизельного топлива тот списал незаконно, чем причинил государству материальный ущерб на указанную сумму. Гарнизонный военный суд названным решением в удовлетворении иска отказал. В апелляционной жалобе истец – командир войсковой части, полагая выводы суда не соответствующими установленным обстоятельствам дела, просил решение гарнизонного военного суда отменить и принять новое решение об удовлетворении искового заявления в полном объёме. Рассмотрев гражданское дело, флотский военный суд апелляционным определением от 4 августа 2020 года решение суда первой инстанции оставил без изменения по следующим основаниям. Из объяснений представителя истца А. и ответчика Т. следует, что в апреле 2015 года на полевом выходе обнаружилась неисправность форсунки плиты переносной ПП-40, на которой осуществлялось приготовление пищи. С целью устранения неисправности и обеспечения полноценного питания военнослужащих, задействованных на учениях в условиях полевого выхода, по распоряжению командования войсковой части на переносной плите ПП-40 взамен демонтированной неисправной форсунки ФК 0,2 установили форсунку 3М от другой кухни. В результате такой замены расход дизельного топлива при приготовлении пищи увеличился в три раза. Однако дальнейшая эксплуатация переносной плиты ПП-40 продолжилась, поскольку военнослужащих необходимо было ежедневно обеспечивать горячим питанием. В связи с этим, с ведома командира войсковой части и разрешения его заместителя по тылу дизельное топливо было списано не по нормативу 2 литра за час работы, а исходя из фактического расхода – 6 литров за час работы ПП-40. Данные объяснения сторон согласуются с содержанием исследованных судом доказательств: актом от 22 апреля 2015 года о замене форсунки, подписанным заместителем командира по тылу и иными должностными лицами войсковой части и утверждённым командиром той же воинской части; записями в машинном журнале агрегата о расходе дизельного топлива; актом о списании топлива, подписанным заместителем командира по тылу, начальником разведки и другими должностными лицами войсковой части; актом проверки войсковой части по отдельным вопросам экономической и хозяйственной деятельности службы горючего и смазочных материалов, из которого усматривается, что комиссия во главе с начальником отделения контроля (ресурсного обеспечения) инспекции МТО (по Северному флоту) со списанием дизельного топлива по фактическому его расходу на переносной плите ПП-40 согласилась. С учётом изложенного флотский военный суд пришел к выводу о том, что замена штатной форсунки на нештатную, дальнейшая её эксплуатация, повлекшая трёхкратный перерасход дизельного топлива, списание топлива по его фактическому расходу в завышенном объёме, были осуществлены по распоряжению командования войсковой части. Вина ответчика, действовавшего в условиях выполнения обязательного для него распоряжения командира (начальника), в необоснованном перерасходе и списании 2324 кг дизельного топлива по делу не установлена. В силу же пунктов 1 и 3 статьи 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» военнослужащие несут материальную ответственность только за ущерб, причинённый по их вине. Привлечение военнослужащего к материальной ответственности за ущерб, причинённый этим военнослужащим вследствие исполнения обязательного для него приказа (распоряжения) командира (начальника), не допускается. Таким образом, отказав в удовлетворении искового заявления командира войсковой части о привлечении Т. к полной материальной ответственности, гарнизонный военный суд правильно разрешил дело9090
  Обзор судебной практики гарнизонных военных судов, подведомственных Балтийскому флотскому военному суду, по рассмотрению административных и гражданских дел и материалов за 2020 год // Официальный сайт Балтийского флотского военного суда http://baltovs.kln.sudrf.ru


[Закрыть].

 
Основной вывод суда:
 

В качестве положительного примера верного применения норм специального закона – ФЗ «О материальной ответственности военнослужащих», когда суд отказал в удовлетворении требований искового заявления, можно привести дело по иску, разрешенному Калининградским гарнизонным военным судом 16 декабря 2020 года.

 
Обоснование:
 

Так, в исковом заявлении командир воинской части просил привлечь Ж. к полной материальной ответственности и взыскать с него в счет возмещения причиненного ущерба 223 750 руб. Данное требование обосновывалось тем, что на балансовом учете войсковой части 111, которая подчинена войсковой части 222, состоит легковой автомобиль «Форд-Фокус», использовавшийся для обеспечения служебной деятельности заместителя командира войсковой части 222 по материально-техническому обеспечению Ж. Этот автомобиль получил 27 ноября 2019 г. повреждения в дорожно-транспортном происшествии. Как указано в исковом заявлении, это стало возможным из-за того, что данный автомобиль эксплуатировался с нарушением требований приказа Министра обороны РФ от 17 января 2018 г. №10 «Об утверждении порядка использования автомобильной техники в Вооруженных Силах Российской Федерации в мирное время» (далее – Порядок). В связи с чем, как указано в исковом заявлении, Ж. подлежит материальной ответственности в полном размере причиненного ущерба, который составляет 223 750 руб. Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал. Рассмотрев дело по апелляционной жалобе истца, флотский военный суд апелляционным определением от 25 февраля 2021 года решение суда первой инстанции оставил без изменения по следующим основаниям. Как следует из материалов дела, названный легковой автомобиль «Форд-Фокус», состоит в штате комендантского взвода войсковой части 111 и на балансовом учете данной воинской части. Приказом командира войсковой части 111 от 31 мая 2019 г. за этим автомобилем был закреплен водитель – военнослужащий этой же воинской части ефрейтор П., который 27 ноября 2019 г., управляя данным транспортным средством, совершил дорожно-транспортное происшествие. В результате ДТП автомобиль получил значительные повреждения, его ремонт признан экономически нецелесообразным, а причиненный ущерб определен в размере 223 750 руб. Условия и размеры материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причиненный ими при исполнении обязанностей военной службы имуществу воинской части, а также порядок возмещения причиненного ущерба регулируются Федеральным законом «О материальной ответственности военнослужащих». Статья 5 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» содержит исчерпывающий перечень оснований для привлечения военнослужащих к полной материальной ответственности, которая наступает в случае причинения ущерба противоправным поведением самого военнослужащего, либо, когда ущерб причинен по неосторожности военнослужащим, которому имущество было вверено на основании документа (документов), подтверждающего (подтверждающих) получение им этого имущества для обеспечения хранения, перевозки и (или) выдачи этого имущества либо производства финансовых расчетов. Поскольку каких-либо конкретных данных, свидетельствующих о совершении ответчиком умышленных противоправных действий (бездействия), либо подтверждающих получение им легкового автомобиля «Форд-Фокус» для обеспечения его хранения, перевозки и (или) выдачи, то есть передачи ему этого имущества под отчет, не установлено, законных оснований для привлечения Ж. к материальной ответственности не усматривается. Вопреки доводам апелляционной жалобы, использование должностным лицом в своей повседневной служебной деятельности служебного автомобиля со штатным водителем не означает, что такой автомобиль вверяется этому должностному лицу в порядке, предусмотренном абз. 2 ст. 5 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих», и влечет его материальную ответственность в случае дорожно-транспортного происшествия. Утверждения представителя командира войсковой части 222 об обратном основаны на неправильном понимании положений закона. Ссылки на нарушение Ж. требований Порядка голословны, поскольку ни в административном расследовании, ни в суде первой инстанции, ни в апелляционной жалобе не приведено конкретных правовых норм, несоблюдение которых ответчиком состоит в причинно-следственной связи с дорожно-транспортным происшествием, повлекшим причинение ущерба. При этом в момент ДТП Ж. автомобилем не управлял, в салоне транспортного средства не находился. Вопросы законности выделения автомобиля командованием войсковой части 111 в распоряжение должностного лица другой воинской части к предмету настоящего спора не относились. Таким образом, отказав в удовлетворении искового заявления командира воинской части о привлечении Ж. к материальной ответственности, гарнизонный военный суд правильно разрешил дело9191
  Обзор судебной практики военных судов Балтийского флота по рассмотрению административных и гражданских дел и материалов за 1 полугодие 2021 года // Официальный сайт Балтийского флотского военного суда http://baltovs.kln.sudrf.ru


[Закрыть].