Текст книги "Судебная практика по делам военнослужащих. 2019—2022 года"

 
Основной вывод суда:
 

Бездействие командования по созданию условий для обеспечения сохранения материально-ответственным лицом вверенного ему имущества может свидетельствовать об отсутствии его вины в причинении материального ущерба.

 
Обоснование:
 

Решением Владивостокского гарнизонного суда, оставленным без изменения Тихоокеанским флотским военным судом, отказано в удовлетворении иска командира войсковой части № о взыскании с К. в пользу филиала №1 федерального казённого учреждения «Управление финансового обеспечения Министерства обороны Российской Федерации по Приморскому краю» (далее – филиал №1 ФКУ «УФО МО РФ по Приморскому краю») 6 499 733 рублей в счёт возмещения причиненного материального ущерба. В соответствии со ст. 5 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» военнослужащие несут материальную ответственность в полном размере ущерба, в том числе в случае, когда он причинен военнослужащим, которому имущество было передано под отчет для хранения, перевозки, выдачи, пользования и других целей. Из материалов дела следует, что на основании приказа командира войсковой части № от 17 мая 2017 года К. был откомандирован в другую воинскую часть для получения техники связи. При этом ответчик, исходя из п. 6 этого приказа, был назначен материально-ответственным лицом для получения и доставки этой техники. Согласно актов о приеме-передаче объектов нефинансовых активов от 13 июня 2017 года комиссия, назначенная приказом командира войсковой части № от 25 мая 2017 года, приняла на балансовый учет типовые модули автоматизированных полевых командных пунктов. Кроме того, из этих актов следует, что Котельников принял указанные объекты. Наличие своей подписи в указанных документах ответчиком не отрицалось. Из приложения 2 приказа командира указанной воинской части от 28 февраля 2017 года следует, что К. является ответственным за получение материальных ценностей со складов войсковой части № и организацию их хранения в подразделениях. Эти обстоятельства подтвердила в судебном заседании суда апелляционной инстанции допрошенная в качестве свидетеля главный бухгалтер филиала № ФКУ «УФО МО РФ по Приморскому краю». Приведенные данные указывают на то, что К. доставил в воинскую часть материальные ценности, которые были поставлены на балансовый учёт и принял их. В соответствии с пп. 37 и 39 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 3 июня 2014 года №333 (далее – Руководство), материальные ценности, поступающие в соединение (воинскую часть) железнодорожным, водным, воздушным или автомобильным транспортом, принимаются комиссией соединения (воинской части), назначаемой командиром соединения (воинской части). До передачи на хранение материальных ценностей материально ответственному лицу на комиссию возлагается сохранность принятых материальных ценностей. Материально ответственное лицо принимает материальные ценности для хранения (эксплуатации) под личную подпись в передаточных первичных учетных документах (акте, накладной) и оприходует их не позднее следующего дня в соответствующих регистрах учета. Данных, указывающих на ввод в эксплуатацию принятой комиссией техники связи, равно как и приказа командира воинской части о закреплении этой техники за должностными лицами или о постановке техники связи на длительное хранение, как это предписывает Руководство по техническому обеспечению связи и автоматизированных систем управления Вооруженных Сил Российской Федерации, материалы дела не содержат. Не представлено таких доказательств и в судебное заседание. Таким образом, сам по себе факт передачи военнослужащему под отчёт имущества, в последующем утраченного, не может прямо указывать на его безусловное привлечение к материальной ответственности. Из содержания ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» следует, что военнослужащие несут материальную ответственность только за причинённый по их вине ущерб. Из материалов проверки по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ, следует, что после доставки модулей в воинскую часть, Котельников неоднократно обращался к должностным лицам, в том числе и к начальнику связи бригады, с целью передачи материальных ценностей для их сохранности и определения места хранения. Определенные начальником связи лица принимать аппаратуру отказались, ссылаясь на разные причины. В соответствии с п. 59 Руководства, одним из основных направлений деятельности по предотвращению ущерба в соединении (воинской части), в частности, являются выполнение требований обеспечения сохранности материальных ценностей, организация их хранения. Между тем указанные требования руководящего документа командованием выполнены не были. Имущество хранилось на открытой площадке, а в последующем в различных местах воинской части, не обеспечиваемых надлежащей охраной. Указанные модули, в отсутствие Котельникова, в период 2017—2018 года использовались специалистами научно-исследовательского института для обучения личного состава различных подразделений воинской части, а также разворачивались при проведении учений. Более того, согласно приведённого выше приказа командира войсковой части № от 25 мая 2017 года, начальник связи бригады К. являлся ответственным за организацию приёма, хранения и выдачи материальных ценностей по вверенной ему службе. О таких обязанностях также свидетельствуют пп. 242 и 254 Руководства. Помимо изложенного, согласно приказу командира войсковой части № от 19 февраля 2018 года, командир комендантского взвода роты управления С. и командир взвода управления батальона Д. назначены ответственными за хранение, эксплуатацию, техническое обслуживание и ремонт указанных модулей. Также в соответствии с приказом указанного выше воинского должностного лица от 12 октября 2018 года №2013, аналогичные обязанности возлагались на командира радиовзвода КП роты управления С. и командира взвода управления батальона М. Этими приказами К. предписывалось передать модули указанным лицам. Контроль за исполнением приказов был возложен на начальника штаба воинской части. Однако указанные приказы исполнены не были, контроль за их исполнением отсутствовал, а комиссии, определенные в них, и принимающие лица, при условии отсутствия К., в одностороннем порядке прием материальных ценностей не произвели. Более того, согласно приказу командира войсковой части № от 21 августа 2019 года К., назначенный в другую воинскую часть, исключен из списков личного состава войсковой части № с указанной даты. При этом из содержания этого приказа следует, что ответчик дела и должность сдал 20 августа того же года. Доказательств, указывающих на то, что при сдаче им дел и должности была установлена недостача материальных ценностей, материалы дела не содержат. Приведённые обстоятельства свидетельствуют о том, что должностными лицами воинской части в нарушение требований Руководства не были созданы условия по обеспечению сохранения материально-ответственным лицом вверенного ему имущества. Таким образом, гарнизонный военный суд пришел к правильному выводу об отсутствии вины К. в причинении материального ущерба.

 
Основной вывод суда:
 

Условия и размеры материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причинённый ими при исполнении обязанностей военной службы, установлены Федеральным законом «О материальной ответственности военнослужащих».

 
Обоснование:
 

Решением Спасск—Дальнего гарнизонного военного суда, оставленным без изменения Тихоокеанским флотским военным судом, частично удовлетворен иск представителя Минобороны России о взыскании с Р. возмещённого по решению районного суда ущерба в размере 96 060 рублей, причинённого третьим лицам указанным военнослужащим в результате совершённого им дорожно—транспортного происшествия (далее – ДТП). Суд присудил к взысканию с ответчика в пользу истца один оклад месячного денежного содержания и одну ежемесячную надбавку за выслугу лет – всего 25 346 рублей 25 копеек, отказав в остальной части иска, превышающей указанный размер. Из материалов дела усматривается, что проходящий военную службу по контракту Р. 23 августа 2019 года около 19 часов 30 минут в порядке служебного задания управлял транспортным средством – автомобилем марки «КамАЗ 4350», принадлежащим войсковой части №. При этом, совершая разворот на перекрёстке в г. Лесозаводске Приморского края, не убедился в безопасности данного манёвра, вследствие чего допустил неумышленный наезд на стоящий легковой автомобиль, владельцем которого являлась М. На основании решения Лесозаводского районного суда от 19 февраля 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением Приморского краевого суда от 8 июля 2020 года, в пользу М. в счёт возмещения причинённого ей в результате указанного ДТП ущерба, связанного с повреждением её автомобиля, с Минобороны России взыскано 96 060 рублей. Исполнение названных судебных актов подтверждается платёжным поручением от 23 ноября 2020 года. Обстоятельства ДТП, изложенные в вынесенном инспектором дорожно—патрульной службы Межмуниципального отдела Министерства внутренних дел Российской Федерации «Лесозаводский» постановлении по делу об административном правонарушении от 23 августа 2019 года, и размер причинённого по неосторожности в результате этого ДТП ущерба, определённый в судебных решениях, сторонами не оспариваются. Содержание п. 1 ст. 15 и п. 1 ст. 1081 ГК РФ указывает на то, что лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом. В силу п. 1 ст. 2 Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации» военная служба является особым видом федеральной государственной службы. Принципы её построения и функционирования закреплены в Конституции Российской Федерации, Федеральном законе «О воинской обязанности и военной службе», других федеральных законах и нормативных правовых актах Российской Федерации, международных договорах Российской Федерации, регулирующих вопросы обороны, воинской обязанности, военной службы и статуса военнослужащих (ст. 3 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»), включая вопросы ответственности военнослужащих, в числе которых материальная ответственность, имеющая в условиях военной службы специфический характер. Согласно ст. 28 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие в зависимости от характера и тяжести совершенного ими правонарушения привлекаются к дисциплинарной, административной, материальной, гражданско—правовой и уголовной ответственности в соответствии с настоящим Федеральным законом и другими федеральными законами. При этом условия и размеры материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причинённый ими при исполнении обязанностей военной службы, установлены Федеральным законом «О материальной ответственности военнослужащих». Так, в соответствии с п. 1 ст. 3 этого Федерального закона военнослужащие несут материальную ответственность только за причиненный по их вине ущерб. Военнослужащие, причинившие ущерб третьим лицам, который в соответствии с законодательством Российской Федерации был возмещён воинской частью, возмещают воинской части причинённый ущерб в порядке и размерах, предусмотренных настоящим Федеральным законом (ст. 10 Федерального закона). Пунктом 1 ст. 4 упомянутого Федерального закона определено, что за ущерб, причинённый по неосторожности при исполнении обязанностей военной службы, военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, несут материальную ответственность в размере причинённого ими ущерба, но не более одного оклада месячного денежного содержания и одной ежемесячной надбавки за выслугу лет, установленные на день издания приказа командира (начальника) воинской части или принятия судом решения о возмещении ущерба (п. 6 ст. 6 Федерального закона). Таким образом, гарнизонный военный суд, верно определив юридически значимые для дела обстоятельства, свидетельствующие о причинении ответчиком в результате ДТП третьим лицам ущерба по неосторожности, который был возмещён истцом в установленном судебным решением размере, а также правильно применив нормы права, регулирующие возникшие между сторонами спорные отношения, пришёл к обоснованному выводу о взыскании с Р. в пользу Минобороны России в счёт возмещения указанного ущерба одного оклада месячного денежного содержания и одной ежемесячной надбавки за выслугу лет, определённых данному военнослужащему на день принятия судом решения о его привлечении к материальной ответственности9595
  Обзорная справка о судебной работе гарнизонных военных судов Тихоокеанского флота по рассмотрению административных и гражданских дел во втором полугодии 2021 года // Официальный сайт Тихоокеанского флотского военного суда http://tihookeanskyfvs.prm.sudrf.ru


[Закрыть].

7 ГЛАВА: Возмещение ущерба, причиненного утратой имущества воинской части, переданного под отчет военнослужащему

 
Основной вывод суда:
 

Доказывание обстоятельств, повлекших причинение ущерба на указанную в иске сумму, в том числе приведенных в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, должно осуществляться на общих основаниях в порядке, предусмотренном законодательством о гражданском судопроизводстве.

 
Обоснование:
 

Военный прокурор Новгородского гарнизона обратился в военный суд с иском о привлечении К. к полной материальной ответственности на сумму 1 469 024 рублей 85 копеек за ущерб, причиненный утратой переданного ему под отчет вещевого имущества воинской части. Великоновгородский гарнизонный военный суд иск удовлетворил, снизив с учетом имущественного положения ответчика размер взысканных в доход федерального бюджета денежных средств до 800 000 рублей. Окружной военный суд решение изменил ввиду существенного нарушения норм процессуального права и недоказанности обстоятельств, имеющих значение для дела. Согласно статье 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Удовлетворяя иск, гарнизонный военный суд исходил из того, что состав и количество вещевого имущества, полученного К. под отчет и утраченного в период временного исполнения им обязанностей начальника вещевого склада, подтверждались постановлением следователя от 23 апреля 2019 года об отказе в возбуждении в отношении него уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ, заключением эксперта от 22 марта 2019 года по уголовному делу в отношении другого военнослужащего, а также устными пояснениями эксперта о существе выполненного им в рамках уголовного дела заключения. Между тем суд не учёл, что заключение судебной экспертизы по уголовному делу в отношении другого лица и вынесенное на его основании постановление об отказе в возбуждении в уголовного дела в отношении К. согласно ч. 4 ст. 61 ГПК РФ для данного гражданского дела преюдициального значения не имеют. При рассмотрении в порядке гражданского судопроизводства иска о возмещении ущерба, причиненного лицом, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, результаты доследственной проверки, включая приведенные в постановлении следователя сведения об установленных фактических обстоятельствах совершенного деяния (заключение эксперта и т.д.), в силу ч. 1 ст. 67 и ч. 1 ст. 71 ГПК РФ могли быть приняты судом лишь в качестве письменных доказательств, которые суд должен был оценить наряду с другими имеющимися в деле доказательствами. Доказывание обстоятельств, повлекших причинение ущерба на указанную в иске сумму, в том числе приведенных в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, должно было осуществляться на общих основаниях в порядке, предусмотренном законодательством о гражданском судопроизводстве. Этот вывод согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации в постановлении от 8 ноября 2016 года №22-П, а также соответствует Федеральному закону от 18 июля 2017 года №170-ФЗ, которым статья 5 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» дополнена нормой о том, что единственным процессуальным документом уголовного судопроизводства, устанавливающим вину военнослужащего в причинении ущерба, является вступивший в законную силу приговор суда. К. к уголовной ответственности в рамках уголовного дела, в котором проведена судебная экспертиза, не привлекался, и не участвовал в процедуре её назначения, из чего следует, что данный письменный документ не мог расцениваться в качестве заключения эксперта, полученного с соблюдением требований ст. 79—86 ГПК РФ. Так как экспертиза по гражданскому делу не проводилась, получение судом разъяснений эксперта о существе проведенной им экспертизы по уголовному делу в отношении другого лица являлось недопустимым, противоречащим требованиям ст. 187 ГПК РФ, согласно которой разъяснения и дополнения эксперта в судебном заседании допустимы только по тому заключению, которое дано им в рамках рассматриваемого гражданского дела. Кроме того, суд не учел, что содержащиеся в выводах эксперта сведения не отвечали критерию относимости, поскольку не определяли объем имущества, утраченного в период временного исполнения К. обязанностей начальника вещевого склада. Движение материальных ценностей на вещевом складе в данный временной отрезок предметом исследования не являлось и соответствующие документы первичного бухгалтерского учета эксперту для анализа не представлялись. Не подтверждало экспертное заключение и то, что всё вещевое имущество, отсутствовавшее до дня возложения на осужденного временного исполнения обязанностей начальника вещевого склада, было утрачено его предшественником К. Поскольку К. последовательно возражал против состава и количества вещевого имущества, утрата которого ему вменялась, суд должен был критически отнестись к содержанию заключения судебной экспертизы и постановления следователя, полученных в рамках уголовного судопроизводства, и в силу ст. 56, 57 ГПК РФ поставить приведенные обстоятельства на обсуждение сторон, предложить им представить дополнительные доказательства, в том числе отсутствующие в материалах дела документы о движении отдельных предметов вещевого имущества по данным учета вещевого склада и вещевой службы в период замещения К. должности начальника склада, распределить между сторонами обязанности доказывания юридически значимых обстоятельств. Так как гарнизонным военным судом при подготовке гражданского дела к судебному разбирательству необходимые действия выполнены не были, суд апелляционной инстанции в соответствии с разъяснениями пункта 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года №13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» самостоятельно устранил указанные недостатки, предложил сторонам дополнительно представить учетную документацию вещевого склада и вещевой службы воинской части, и разрешил иск по существу, взыскав с К. в счёт возмещения ущерба с учётом положений статьи 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» 100 000 рублей.

 
Основной вывод суда:
 

Произвольное изменение судом оснований заявленных исковых требований повлекло ошибку в определении размера ущерба, подлежащего взысканию с военнослужащего.

 
Обоснование:
 

Командир воинской части обратился с иском о привлечении А. к полной материальной ответственности за ущерб, причиненный недостачей 12 комплектов боевого снаряжения (далее – КБС), общая стоимость которых на основании данных учета имущества воинской части, то есть данных регистров бухгалтерского учета филиала №4 ФКУ «Управление финансового обеспечения Министерства обороны Российской Федерации по городу Москве и Московской области» составляла 874 992 рубля 27 копеек. Решением Вологодского гарнизонного военного суда в счет возмещения ущерба постановлено взыскать с А. 362 084 рубля 07 копеек с зачислением их через лицевой счет, открытый в органах федерального казначейства филиалу №4, а в удовлетворении остальной части иска отказано. Окружной военный суд решение изменил по следующим основаниям. Согласно ч. 3 ст. 196 ГПК РФ и разъяснениям в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года №23 «О судебном решении» суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, выйти за пределы которых может только в случаях, предусмотренных федеральным законом. Исходя из принципа диспозитивности гражданского процесса, суд разрешает исковые требования по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с ч. 2 ст. 56 ГПК РФ. Вопреки приведенным положениям ГПК РФ и разъяснениям Пленума Верховного Суда, гарнизонный военный суд без какого-либо процессуального или фактического повода изменил основания заявленных истцом требований, что повлекло принятие неправильного решения. Согласно абз. 5 ст. 2 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» под реальным ущербом для целей применения этого Федерального закона понимается утрата или повреждение имущества воинской части, расходы, которые воинская часть произвела либо должна произвести для восстановления, приобретения утраченного или поврежденного имущества, а также излишние денежные выплаты, произведенные воинской частью. Размер причиненного ущерба определяется по фактическим потерям, на основании данных учета имущества воинской части и исходя из цен, действующих в данной местности на день обнаружения ущерба. Цены на вооружение, военную технику, боеприпасы, другое имущество, централизованно поставляемые воинским частям, определяются уполномоченными на то государственными органами (п. 1 ст. 6 Федерального закона). В исковом заявлении командир воинской части ставил вопрос о привлечении А. к полной материальной ответственности на основании абз. 2 ст. 5 Федерального закона в связи с утратой им вверенного военного имущества, вследствие чего суд должен был рассмотреть гражданское дело в пределах данного требования и оснований, приведенных в иске. Однако гарнизонный военный суд взыскал денежные средства, которые, по мнению суда, должны быть затрачены на восстановление военного имущества, тогда как иск на данных обстоятельствах основан не был. На учете в филиале №4 указанные КБС состояли как отдельные номенклатурные единицы, в связи с чем их стоимость определялась не по отдельным предметам, составляющим КБС, а комплектами. Суд же при определении размера причинённого ущерба применил не стоимость утраченного военного имущества по данным учета воинской части, а представленные предприятием-изготовителем отпускные цены на отдельные элементы КБС, которые объектами учета не являлись. Из материалов дела не следовало, что воинской частью или вышестоящими органами военного управления предпринимались меры по восстановлению указанных КБС и понесены (должны быть понесены) расходы в порядке и объемах, определенных Федеральными законами от 29 декабря 2012 года №275-ФЗ «О государственном оборонном заказе» и от 5 апреля 2013 года №44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», а также изданными в их развитие подзаконными нормативными правовыми актами. Из содержания этих нормативных правовых актов следует иной порядок ценообразования на закупаемую военную продукцию по государственному контракту, установленный в рамках специальных процедур. В последующем военное имущество ставится на бухгалтерский учет в воинской части (организации) по его первоначальной (балансовой) стоимости при его приобретении, изготовлении (создании), отраженной в передаточных документах и включающей в себя цену единицы продукции и стоимость вспомогательных работ (услуг) в соответствии с условиями государственного контракта. Первоначальная (балансовая) стоимость одновременно является фактической стоимостью имущества. Изменение (переоценка) стоимости учтенного имущества осуществляется при его модернизации, дооборудовании, реконструкции и т. п. либо в объеме начисленной суммы амортизации, что также отражается в документах бухгалтерского учета. Из этого следует, что стоимость утраченного А. имущества должна была определяться по данным бухгалтерского учета довольствующего органа – ФКУ «Управление финансового обеспечения Министерства обороны Российской Федерации по г. Москве и Московской области», а не на основании сведений предприятия-изготовителя, как ошибочно полагал суд первой инстанции. При таких данных окружной военный суд решение изменил, взыскав с А. в счет возмещения причиненного ущерба с учётом положений статьи 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» 687 109 рублей 80 копеек9696
  Обзор апелляционно-кассационной практики рассмотрения гражданских и административных дел по искам и заявлениям военнослужащих об оспаривании действий и решений органов военного управления и воинских должностных лиц за 2-е полугодие 2019 года // Официальный сайт 1-го Западного окружного военного суда http://1zovs.spb.sudrf.ru


[Закрыть].