Текст книги "Жизнь на Марсе"

РОБОТЫ. Рабочая сила

Увлекательное дело захватило Геннадия, и он окунулся в него с головой. Днём он работал в клинике, участвуя в хирургических операциях в качестве обслуживающего персонала. Вечерами просиживал у экрана, изучая анатомию и физиологию. По мере углубления в учебный процесс для полноты восприятия он изучал кроме медицины химию, физику, даже историю и много других наук, прямо или косвенно связанных с выбранной им профессией.

Чем больше он изучал, тем ещё больше требовалось изучать. Сопоставляя объёмы знания и незнания, Гена постепенно пришёл к пониманию того, что, изучив многое, он почти ничего не знает. Изучению робототехники он уделил особое внимание. Оказалось, что львиную долю всей работы, самую неблагодарную её часть делают именно роботы. Причём работу самую грязную, нудную и трудную.

Он нашёл учебный фильм по этой теме и с интересом приступил к его просмотру. На экране появилась всё та же учительница и начала рассказ, сопровождавшийся наглядными материалами.

Классификацию роботов можно проводить по различным признакам и свойствам.

По уровню интеллекта роботов условно можно разделить на четыре группы: автоматы, боты, дроиды, киборги. Причём чёткого разделения между классами нет.

По уровню сложности устройства они бывают от самых простейших механических до самых сложных оптико-биологических.

По размеру они бывают от молекулы (нанороботы) до небольших планет.

Роботы применяются во всех без исключения сферах деятельности разумоида.

Автоматы – простейшие устройства, чаще всего электромеханические. Они предназначены для выполнения однообразных часто повторяющихся действий. Например, промышленные станки. Могут иметь относительно несложный управляющий микропроцессор.

Боты – более сложные по устройству и более широкие по назначению устройства. Применяются там, где требуется логическое мышление и быстрое срабатывание. Например в электронике. Или в координации действий автоматов или других ботов. Иногда администрируют целые предприятия и даже отрасли хозяйства. Имеют один или несколько сложных микропроцессоров. Разрабатывают и проектируют сложнейшие системы от автомата до целых заводов и сложнее. Могут не иметь собственного тела, а входить в состав других робототехнических систем. Самый распространённый вид роботов.

Дроиды – ещё более сложные устройства. Обязательно имеют искусственный интеллект. Самообучаемые и самосовершенствующиеся. Они снабжены автономным источником питания, иногда очень мощным. Предназначены для выполнения сложных работ в постоянно изменяющихся условиях, требующих принятия разных решений в каждой конкретной ситуации. Обычно дроиды – это автономно существующие механизмы, способные обслуживать сами себя. Они оборудованы манипуляторами самых разнообразных конструкций – в зависимости от его назначения. Дроиды способны работать в жесточайших условиях. Например, от температур, близких к температуре замерзания кислорода до температур жидких металлов. Они могут работать в открытом космосе, глубоко под водой, в агрессивных средах и тому подобных условиях. Используются они очень широко – в сфере обслуживания (например, уборка помещений), в строительстве (например, возведение зданий, сооружений), в космической деятельности (например, высадка на другие планеты, разведка, добыча полезных ископаемых), и так далее. Часто применяются там, где необходим тяжёлый труд в непригодных или опасных для жизни разумоида условиях.

Киборги – самые сложные устройства. Имеют искусственный интеллект, многократно превышающий разумоидский. Представляют собой полностью самодостаточный и самообслуживающийся механизм с автономным жизнеобеспечением. Оснащается двигателем на основе атомного генератора или биологическим двигателем (таким же, как организм разумоида). Форма и размер киборга зависят от спектра стоящих перед ним задач. От микроскопического, размером с жука и такой же формы, до гигантского, похожего на динозавра. Как и дроиды, некоторые модели способны работать в условиях, совершенно непригодных для жизни разумоида. Дорогостоящие. Обычно создаются для выполнения конкретных задач. Например, в спасательных операциях, в аварийных ситуациях.

Роботы – неотъемлемая часть жизни. Почти всю работу выполняют именно они. Задача разумоида по большей части сводится лишь к планированию и контролю выполнения задач, решаемых роботами.

Система работы следующая: разумоиды выдают роботам задание – например, построить завод или город. Далее инженеры конструкторского бюро задают направления проектирования, контролируют и корректируют предлагаемые роботами варианты. Всю рутинную работу выполняют роботы. Далее строительство ведётся также роботами, инженеры лишь контролируют строительство. Впоследствии роботы обслуживают то, что создали. Естественно, себя они обслуживают тоже сами. Само собой, разумоид может вмешаться в их работу на любом этапе.

Роботы – неутомимые труженики. Они работают в полную силу круглосуточно и непрерывно, до полного износа или ремонта. У них не бывает перерывов на обед, отпусков, праздников, они не болеют. Они ничего не просят и не требуют, не подвержены душевным страстям, очень дисциплинированные. Всё, что им нужно – энергия. Её вырабатывают опять же роботы. На место выбывшего из строя робота встаёт другой робот, ещё более совершенный.

Отдельно нужно сказать о киборгах, внешне неотличимых от разумоида – например марсианина. Это машина не только превосходит разумоида по уровню интеллекта, но обладает титанической силой. Он способен очень долго работать в тяжелейших условиях с предельной нагрузкой. Совершенно неутомим. Киборги способны самостоятельно кооперироваться между собой для выполнения общей задачи. Они способны самостоятельно (причём мгновенно) изменить задание, полученное от разумоида, если этого потребуют непредвиденно изменившиеся обстоятельства. Киборги, являясь машинами, не имеют мыслей. И потому разумоид не может без специальных приспособлений (опять же кибернетических) узнать, какую логическую задачу решает электронный процессор робота. Для киборга не существует понятий усталости и боли. Легко, без колебаний, быстро он может пойти на самопожертвование для выполнения миссии, более ценной, чем его стоимость. Очень живуч. Повреждения, полученные им, в случае целесообразности его ремонта восстанавливаются значительно быстрее, чем повреждения разумоидского тела.

Если бы разумоиды всю работу, выполняемую роботами, пытались сделать без их помощи, цивилизация Марса никогда не достигла бы такого расцвета и благоденствия.

В завершение фильма учительница пояснила, что она также является ботом. Существует она только в киберпространстве.

Геннадий, посмотрев учебный фильм, захотел узнать о роботах больше, но уже на практике. Как нельзя кстати пришлось приглашение Сиу посетить завод по производству роботов. Гена немного утомился за последние дни, захотелось отдохнуть и отвлечься.

После очередной операции Гена вернулся домой. Вышел на связь с Сиу, попросил разрешения прибыть к ней на завод на экскурсию. Он захотел увидеть воочию, как роботы производят себе подобных. Сиу обрадовалась и с радостью пригласила сына. Тут же через портал он попал к ней на завод.

Первое же, что почувствовал Гена, попав туда – это необычная лёгкость, почти невесомость. И почти сразу же попал в объятия Сиу. Она была всё в том же сером платье без рукавов, в лёгких сандалиях, что и в видеосообщении.

– Привет, малыш! Я уже соскучилась по тебе. Но работа есть работа. Дело серьёзное.

– Здравствуй, Сиу! Я тоже соскучился. В клинике так интересно.

Сиу перестала обнимать его и отпустила. Неловко барахтаясь в воздухе, Гена плавно опустился на землю.

– А почему такая дикая невесомость? Мы что, опять не дома, не на Марсе?

– Мой завод расположен на астероиде в другой галактике. В условиях малой гравитации роботам легче работать. Здесь металлургический завод. А это – пульт управления.

Гена осмотрелся. Вокруг было нечто наподобие огромной пещеры из светло-серого камня, размером со спортзал. Форма основания близка к прямоугольной. Пол покрыт мелкой густой травой тёмно-синего цвета. Причём эта трава имела различные оттенки, плавно переходящие из одного тона в другой. Преобладали тёмные тона. На стенах – густые вьющиеся бурые растения с множеством мелких листочков бежевого цвета.

Чувствовался слабый, едва уловимый запах, похожий на запах лаванды.

Откуда-то доносилась тихая, умиротворяющая мелодия. Нечто среднее между флейтой и скрипкой.

Рассеянный свет плавно струился со всех сторон. Всю длинную высокую стену слева, от пола до потолка, занимал голографический экран огромных размеров. На нём находились таблицы, графики, мелькали какие-то знаки.

– Я сейчас, подожди чуть-чуть.

Сиу стремительно взлетела под потолок и что-то подправила на экране.

– Пойдём на завод. Увидишь там освещённую зону – с неё никуда не сворачивай, это опасно. Механизмы работают очень быстро, могут задеть тебя движущимися частями.

– Понял.

– Там темно и довольно шумно.

– Я готов.

Они вошли в портал и оказались в цеху. Тут же оглушительный грохот словно обрушился на них. Гена непроизвольно вздрогнул. Громкий металлический лязг и визг доносился со всех сторон. Сиу взяла его за руку, и они плавно полетели вдоль узкого освещённого коридора. Он был огорожен тонкой сеткой в очень крупную ячейку. Слабо светящаяся дорожка уходила вдаль, в грохочущую мглу.

То место, где пролетали люди, освещалось светильниками под потолком значительно ярче. Потолок находился довольно высоко. Гена не смог зрительно оценить его высоту.

Вокруг грохотали, стрекотали, выли, свистели множество быстро движущихся мелькающих автоматов. Резко мелькавшие части сливались в нечто невообразимое с расплывчатыми очертаниями. Движущиеся механизмы располагались очень плотно друг к другу. Конструкции уходили вширь и ввысь. Во тьме, объятые паром и дымом от раскалённого металла, гулко шумели многочисленные роботы. Геннадий удивлялся, насколько быстро и слаженно они работали.

Где-то вдалеке что-то массивное мерно и гулко бухало. Кисловатый запах металлургического производства носился в воздухе. Прозрачный дым витал в полутьме.

Атмосфера деловой напряжённости и стремительной активности была непривычна для Геннадия. Они с Сиу двигались по воздуху внутри огороженного тонкой сеткой прохода. Гене показалось на миг, что вокруг находятся огромные страшные монстры, которым нет никакого дела до двух маленьких человечков, передвигающихся в полумраке между их массивных, быстро движущихся тел, и что они в любой момент могут запросто раздавить людей, как букашек, и даже не заметить этого в бешеном ритме своей деловой жизни.

– Сиу, а кто всем этим управляет?

– Я руковожу, управляют боты.

– А кто-нибудь ещё здесь есть?

– Из разумоидов никого.

Из центрального коридора в стороны и вверх отходили другие слабо освещённые коридоры, огороженные сетками.

Впереди показалось тёмно-красное зарево в темноте. Оказавшись ближе, они почувствовали характерный запах сильно нагретого металла. Глухие сильные удары стали громче. Сиу остановилась, прикрыла глаза. Чуть улыбаясь, прикрыла глаза. Гена услышал у себя в голове её восторженный голос:

– Какая прелесть! Посмотри вокруг, какая чудовищная мощь клокочет! Послушай эти звуки – это машины работают в полную силу на пределе прочности! Почувствуй этот запах – так пахнет производство. До чего всё это деловое созидательное движение прекрасно. Ничего лишнего, только работа и результат. Я очень люблю здесь бывать и осознавать, что я управляю всем этим заводом, что я приношу пользу разумоидам, что я нужна обществу!

Гена попробовал втянуть носом тёплый воздух с лёгкой примесью гари. Но в носу у него защекотало, и он несколько раз чихнул.

– Похоже, тут кузня.

– Типа того. Термический цех. Раскалённый металл доставляется сюда через порталы прямо из ископаемых недр планет. Пролетим мимо него быстрее. Мы без комбинезонов, а там горячо.

Гена в очередной раз оценил, до чего удобно обмениваться мыслями, не раскрывая рта и не поворачивая головы. Среди этого гулкого грохота и металлического лязга разговаривать голосом было бы сложно.

Быстро покинув жаркое место, Гена успел разглядеть прокатный стан. Станок, похожий на гильотину, разрубал раскалённый добела толстый листовой металл на широкие полосы. Отрезанная часть тут же увлекалась конвейером вверх и в сторону. Роботы-прессы штамповали заготовки, другие роботы гнули их, детали отправлялись роботами-конвейерами на следующие стадии обработки. Не успев остыть, бордовые пятна деталей-полуфабрикатов терялись далеко в грохочущих недрах завода, мелькая среди быстро движущихся манипуляторов и станков.

Сиу посмотрела на Гену мельком и предложила вернуться к пульту управления. Через ближайший портал в коридоре они возвратились.

– Ну, как тебе мой завод?

– Впечатляюще. Никогда не бывал в таких местах. А сколько тут роботов? Что ты ешь? Где спишь? А начальство как даёт тебе указания?

– Обо всём по порядку. Сейчас только проконтролирую завод.

Она взлетела вверх и влево. Плавно пролетела вдоль экрана, кое-где останавливаясь и что-то подправляя на экране. Вернувшись, она начала рассказ:

– В общей сложности всех роботов тут свыше миллиарда. Моя рабочая смена длится около тридцати дней. Затем выходные дни могут быть порядка трёхсот дней. Нас тут одиннадцать сменщиков, мы работаем по очереди. Но если я соскучусь по любимой работе и мне захочется поработать, то можно отправить заявку. Тогда, возможно, смогу поработать вне графика. Или наоборот – если на работу мне выйти некогда или не хочется, заранее я должна отправить другую заявку. В этом случае, если получится, могу отдохнуть. Вообще, это наиболее оптимальный распорядок. Многие корпорации работают именно так.

– Ну и дисциплина у вас здесь. Хочу – работаю, не хочу – не работаю.

– Так может показаться лишь на первый взгляд. На самом деле такая система действует безукоризненно. Если разумоид работает не по желанию, а по необходимости, то производительность труда в разы ниже. А это не нужно корпорации. Поэтому руководство корпорации не влезает в наш рабочий график. И мы все работаем с большим желанием.

– Наверное, владельцы корпорации зарабатывают бешеные деньги. Работа идёт полным ходом, как я видел.

– Конечно, ещё какие! Кстати, владелец корпорации – государство Марса. То есть мы. На эти деньги государство строит полости для граждан, содержит порталы, здравоохранение, образование, науку и ещё много чего. Единственное имущество, которое является твоей собственностью – твоя полость. Остальное всё государственное.

– Прямо коммунизм какой-то.

– Скажешь тоже. Всё хорошо в меру. Бесплатно тебе предоставляется только самый минимум, необходимый для жизни. То есть жильё, медицинская помощь, передвижение через порталы. Всё, что сверх этого – купи.

– А может сменщик придти сюда и работать вместе с тобой, если уж так сильно ему хочется?

– Конечно. Но у каждого из нас свои методы работы. И мы предпочитаем не работать вместе, чтобы не мешать друг другу. Главное – конечный результат.

– А если все не захотят работать, а только отдыхать?

– Чисто теоретически я обязана выйти на работу согласно графику. Но на практике заявок на работу всегда больше, чем на отдых. Здесь тунеядство не в чести. Некоторые имеют по две и более работы, причём совершенно разные. Например, один из моих напарников работает научным сотрудником в биологической лаборатории. Постоянно только тем и заниматься, что путешествовать или отдыхать, когда все вокруг работают – неприятно. Стыдно чувствовать себя лентяем среди работников. Разумоида уважают за то, что он сделал, а не за то, как он отдохнул. Перемена занятий – тоже своего рода интересное времяпрепровождение. Сам поймёшь позже.

Ем я то же, что и дома – фрукты. Сплю здесь же. Начальство тут совсем не бывает. Его дело – давать указания, наше дело – выполнять их. Деловые отношения этим и ограничиваются, никакой нервозности. Завод не должен остановиться ни на мгновенье. Начальство в тонкости не лезет, чтобы не мешать. Для этого есть профессионалы, такие как я. Конечно же, начальство следит за заводом. Вообще, тут, на пульте – довольно милая обстановка, я считаю. Мне здесь нравится. Когда я сплю или просто отдыхаю – вместо меня трудятся роботы. В принципе, моя работа – лишь следить за ними. Всё сложное и трудоёмкое они делают сами, я только контролирую их.

– А как ты тут одна – наверное, скучно? Ни поговорить не с кем, ни пообщаться…

– Да ты что! Совсем не скучно. Работу свою я люблю. Общаюсь с друзьями через экран. Могу ненадолго отлучиться, если возникнет срочная необходимость.

– Кстати, какая у тебя зарплата?

– Платят хорошо. Более чем достаточно, мягко говоря. Я не успеваю столько потратить. Да и тратить особенно не на что. Деньги уходят лишь на путешествия и развлечения. Многое бесплатно за счёт государства и Вселенского сообщества. Налог простой – половина дохода. Оплата сдельная.

– А ты не хотела бы сделать карьеру?

– Мне постоянно предлагают. Но я чувствую – это не моё. Мне тут нравится. Денег – в избытке. Я сама себе начальник. План выполняю, проблемы решаю. Начальство довольно. Я с металлом, с роботами люблю работать. Металл – хороший конструкционный материал. Роботы мои здесь такие сплавы выплавляют в условиях почти полной невесомости – я даже сама удивляюсь порой. Они послушные, исполнительные, нетребовательные, с ними легко и приятно работать. А отдыхаю с разумоидами, с ними легко и приятно отдыхать.

– Ты бы попробовала с разумоидами работать, может, и понравилось бы начальником быть.

– Как-то давно пробовала – получается хорошо, но не нравится. С разумоидами тяжелее. Ответственность там большая. Тут робот сломался – нового поставим. А если разумоид сломается?

– А в каких случаях вместо разумоида применяются киборги?

– Киборги – весьма толковые машины. Но на равных общаться с ними считается дурным тоном, хоть и не возбраняется. Как ты отнесёшься к разумоиду, разговаривающему с неживой статуей? Киборги используются для работы как и обычные роботы. Мы их посылаем туда, где самим быть опасно. Например, на Землю с каким-нибудь заданием. Или в такие места, куда билет может оказаться лишь в один конец. Например, в спасательные экспедиции, или типа того. Бывают клонированные биологические модели, почти идентичные разумоиду. Ты должен был встретить таких киборгов в клинике – они используются в качестве биологической матрицы для пересадки мозга. Так же они могут выполнять работу разумоида – ухаживать за пациентами, могут быть ассистентами на операциях. Они могут самостоятельно проводить хирургические операции, иногда лучше и точнее разумоида. У них нет души, по этой причине они совершенно хладнокровно, спокойно выполняют ответственейшую работу, ничуть не переживая.

– А вот эти киборги… Они такие все умные, сильные. Разумоиду с ними тягаться невозможно. А вдруг они сговорятся, захватят власть и поработят или уничтожат разумоидов?

– Я ждала этого вопроса. Это совершенно невозможно. Жажда власти ради неё самой – это низменная потребность живой души. А у роботов её просто нет. У них только программа.

– Но роботы могут стать слепым орудием в руках какого-нибудь полоумного правителя, у которого поехала крыша и захотелось абсолютной власти над себе подобными.

– Всё предусмотрено.

Во-первых, мысли разумоида хорошо видны. И правителей с такими мыслями мы к власти не допускаем. Кстати, таких разумоидов мы давно уже уничтожили как класс.

Во-вторых, роботы, в том числе, киборги, полностью зависят от разумоида. Бразды правления – только у разумоидов. Роботы занимаются лишь выполнением воли людей, не более того. В крайнем случае можно отключить их от энергии, перекрыть им связь, перепрограммировать их. Наконец, можно дать им команду на самоуничтожение.

В-третьих, роботы не имеют централизованного управления. Кроме выполнения своих прямых обязанностей они постоянно контролируют друг друга и незамедлительно докладывают друг о друге в случае отклонений.

В-четвёртых, сами роботы обычно работают с полной нагрузкой и относительно недолговечны.

В-пятых, у разумоида есть то, чего нет у роботов – мысль. Она имеет колоссальную силу. Сила мысли неизмеримо больше физической силы. Вспомни, как я перемещала катер, а затем и тебя в пространстве. Одной мыслью с верой в её исполнение можно перевернуть гору и ввергнуть её в море.

И ещё много рычагов воздействия разумоида как творца над роботом как над тварью.

– Но тем не менее. Были ли попытки захвата власти с помощью роботов?

– После Межпланетной войны не было попыток ни со стороны людей, ни со стороны роботов. И уж тем более со стороны разумоидов других цивилизаций. Великий Гуинн-миротворец всё расставил по своим местам.

– Всё никак не хватает времени узнать подробнее про этого Гуинна.

– Наша цивилизация стала стремительно развиваться после того, как мы перестали бороться и воевать между собой. Очень давно была ужаснейшая межпланетная война. Её остановил Великий Гуинн. В дальнейшем началом к процветанию послужила именно его деятельность. Он стоял у самых истоков прогресса, а когда всё наладилось, он исчез, и потому сведения о нём скудны.

– А может, его и не было вовсе? На Земле всем великим людям устанавливают памятники. На Марсе я ни одного памятника не видел.

– И не увидишь. Память, история – это информация. Она хранится в виртуальном виде. Если бы каждому великому разумоиду или событию устанавливали памятник, весь Марс был бы заставлен стелами, скульптурами и тому подобными изваяниями. Потомкам нужно оставлять только то, что им будет нужно для жизни. Поэтому здесь нет кладбищ и тому подобных мест. Единственный памятник, который сохранился для потомков – это изображение лика Бога на поверхности Марса. Оно огромной величины, сделано из камня и обращено в космос.

– Интересно было бы посмотреть на Гуинна. Есть ли информация о нём, фотографии?

– Во время войны, видимо, было не до фотографий. Но доказательства войны есть. Посмотри на поверхность Марса и Венеры. Их поверхности, некогда бывшие цветущими садами, стали совершенно непригодны для жизни. Кроме того, я считаю, что им ещё повезло. Была ещё одна планета, пятая от Солнца – Фаэтон. Она погибла. От неё осталась только груда камней, растянувшаяся по всей её орбите. Уже несколько тысяч лет мир. Он достался нам слишком высокой ценой. И мы не хотим его терять. Всё прекрасно, и никто не хочет ничего менять. Рассуди сам. Сейчас всё хорошо. Если что-то изменить, то может стать не хорошо. Значит, лучше ничего не менять.

– Согласен. Вернёмся к роботам. А как можно отличить киборга от разумоида? Внешне они совершенно не отличаются.

– Элементарно. Во-первых, у них нет мыслей, только электрические токи в процессорах. Во-вторых, у них нет ауры, так как они – не живые существа. В-третьих, они не могут самостоятельно летать без дополнительных приспособлений.

– А в твоей жилой полости есть роботы?

– Конечно. Их там полно. Кто-то же должен ухаживать за хозяйством. Не буду же я, допустим, мыть полы – тогда у меня не будет времени работать на заводе, двигая прогресс. А так же некогда будет отдохнуть. Так и проживу всю жизнь, занимаясь только работой и домоводством. Пускай роботы работают – они железные.

– Что-то я ни разу их не видел.

– Маловероятно, что ты их вообще увидишь, если сам не потребуешь этого от них. Все они работают так, чтобы быть незаметными. То есть когда тебя нет в полости или когда ты спишь.

– А если я случайно вернусь?

– Они очень хитрые. Просчитывают все варианты. И если есть вероятность быть замеченными, они подстраховываются. То есть не отходят далеко от своих нор.

– Они что – «живут» в норах?!

Сиу, увидев его изумлённый взгляд, невольно улыбнулась.

– Ну конечно. А где же они должны содержаться? У каждого робота есть рабочее место, несколько капсул для стоянки и поставленная задача. Многие дроиды содержатся под водой. Например, у нас – на дне реки. Очень удобно и практично.

– Я вот внезапно возьму и появлюсь, и застукаю их за работой!

– Ха-ха-ха! Ты что, вознамерился летать по всей полости и распугивать дроидов?

Гена немного смутился. Землянские мысли ещё не выветрились из его головы марсианским воздухом.

– Да я просто так, посмотреть, как они там работают.

– Привыкай уже давай ничего не делать «просто так». На любое деяние тратится самый ценный ресурс – время. Но если уж сильно любопытно – найди на экране такую функцию – «контроль дроидов полости» – и всё увидишь. Но, уверяю тебя, ничего особо любопытного там нет. Ну, ползают они по траве… Время тратить нужно либо с пользой, либо для удовольствия. Главное – не во вред никому. Наблюдай лучше за дроидами в клинике.

Сиу, общаясь с Геной, периодически контролировала работу завода, подлетая к экрану.

– Твой завод – это лучшее из современных технических достижений?

– Нет, конечно. Совершенству нет предела.

– Сиу, а ты на территорию завода часто ходишь?

– В промышленную зону я хожу редко. В основном работаю здесь, управляя заводом отсюда, с пульта управления.

– А можно руководить заводом из твоей полости? Настроить экран, а работать дома.

– Можно, конечно. Но дом предназначен для отдыха. Там спокойная, уютная обстановка. Я не хотела бы совмещать два разных дела – отдых и работу. В таком случае не получится ни то ни другое. Опять же перемена обстановки всегда идёт на пользу. Здесь рабочая, деловая атмосфера. Завод вот там, за стенкой. У него своеобразная аура. Погружаясь в неё, глубже вникаешь в производственный процесс. Отдыхать тоже лучше, находясь в гуще событий, чем наблюдать со стороны.

– А как отдыхают на Марсе? Какие культурные развлечения существуют?

– Мне нравятся массовые – коллективный отдых с друзьями на экзотических планетах, различные фестивали. Люблю кататься на всём – на сноуборде, на циклотроллере, на гидроцикле.

– А летать – например, на дельтаплане или параплане?

– А зачем? Летать можно и так, не обременяя себя всякими приспособлениями.

– А если хочется очень быстро летать? Ощутить скорость, ветер и всё такое?

– Существуют открытые дисколёты. Но полёт подразумевает движение по воздуху. Я считаю, что в полёте нет того ощущения скорости. Опять же простейшие летательные аппараты типа дельтаплана – это на любителя. В полёте в ручном режиме нужно следить за креном, тангажом, ветром, восходящими и нисходящими потоками и ещё много за чем. И слишком сложное управление в пространстве. Летать можно и без дельтаплана, если умеешь – это гораздо проще.

Например, при управлении циклотроллером контролировать приходится меньшее количество определяющих факторов. И управление происходит в плоскости, а не в пространстве. Ощущения движения там полнее. Но это моё мнение. Некоторым, тем не менее, больше нравится летать.

– А какие развлечения индивидуальные?

– В первую очередь творчество. Можно рисовать, петь и всё такое. Но это не по мне. Я люблю путешествия, скорость и тому подобное.

– А какие виды спорта есть, соревнования, чемпионаты? Кино, театр?

– Спорт – если только ты тренируешься лично для себя. Соревнования тут невозможны. А в массовом виде они запрещены. Кино есть. Ты же смотришь учебные фильмы. Причём есть великое множество интересных, приключенческих, познавательных фильмов.

– А фантастические фильмы есть?

– Конечно есть. Фантастика – это наше завтра, без неё никак.

Гена о чём-то на мгновение задумался.

– Обязательно посмотрю. А почему спортивные соревнования запрещены?

– Запрещены только массовые. По причине возможности возникновения неприязненных отношений между различными группами разумоидов. А напряжённость нам совсем не нужна. Мир – самое ценное в жизни. Великий Гуинн запретил противоборство и насилие в любом виде. За обиду, причинённую любому члену Вселенского сообщества, полагается наказание. Представляешь, что будет, если две высокоразвитые цивилизации обидятся друг на друга и начнут что-либо делить? При спортивных состязаниях спорные моменты неизбежны. К тому же как можно представить себе, например, баскетбол с антропоидами? Они выше марсиан в полтора – два раза. Или марафонский забег с гидроидами? Они превосходно плавают, но еле ползают. Чисто по-дружески ты, конечно, можешь, например, боксировать с гуманоидами – это твоё личное дело. Но у нас это не принято.

– А технические виды спорта?

– Наша техника такого уровня, что, например, старинный примитивный космолёт с фотонным двигателем почти мгновенно достигает скорости света. И как тут соревноваться? Однако у нас есть нечто типа соревнований. Это выставки искусства. Обязательно посети. Там такого насмотришься… Особенно скульптуры и картины. Я бываю иногда на выставках.

– Скульптуры – понятно. А что представляют собой картины? Неужели холст и масло?

– Про скульптуры ты правильно угадал. Причудливые фигуры, слепленные разумоидами, особенно из других цивилизаций, подчас трудно забыть. Какие только материалы не используются! Буйство фантазии, воплощённое, например, в камне, впечатляет до глубины души. А картины – только на экранах. Причём трёхмерные. Техника позволяет с лёгкостью выписывать мельчайшие детали. Кстати, если тебе захочется иметь картину на холсте, написанную маслом – без проблем. Роботы сделают всё, что угодно. Однако лёгкость, с которой творятся такие шедевры, уменьшает их художественную ценность. Но здесь не приняты материальный вещизм и роскошь. Иное дело – настоящая красота. А красота как информация – понятие нематериальное. Вся информация – любая: картины, документы, деньги, всевозможные данные и сведения находятся в электронном виде. Так сохраннее. Электронная информация не подвержена разрушению, как материальная. Так же театр и кино. Кстати, у нас они отдельно не существуют. Все персонажи и актёры – виртуальные. Двух одинаковых актёров в разных кинокартинах не встретишь. Качество трёхмерного изображения ты сам видел в учебных фильмах.

– Понятно. Но вот что не ясно: как-то не вяжутся достижения вашей… извини, нашей цивилизации и эта средневековая обувь, и одежда – что это за сандалии на верёвочках? И где столы, стулья? Дома сесть негде. Моемся в фонтанчике каком-то… А может, я в русскую баню хочу?! С веником берёзовым попариться, а не на электрополе корчиться в судорогах.

– Ты видел роботов, дисколёты, порталы, дома и всё тому подобное. Всё это технические достижения. Но этого недостаточно, чтобы чувствовать себя комфортно. Ничего не стоит поставить дома стулья, провести водопровод, украсить одежду камнями и металлами. А можно сидеть на траве, мыться в водопаде. Смысл тот же, а комфорта, на мой взгляд, больше. Так же и одежда: можно изготовить хоть что и надеть на себя. Но удобнее и комфортнее ходить в том, в чём мы ходим.