Текст книги "Жизнь на Марсе"
Автор книги: Евгений Корпачёв
Жанр: Космическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Он посмотрел туда, где был портал, и остолбенел. Портал был невидим. Гена на мгновение представил себе перспективу остаться тут совершенно одному. Навсегда.
Он стал тревожно вглядываться в темноту. Но всё никак не мог разглядеть портал. Эх, почему он перестал носить телепортатор?! Паника овладела им.
Если, разбежавшись, прыгнуть со скалы – бесславно погибнешь наверняка. Вот ты есть, полный грёз, надежд, чувств и переживаний. Тело пульсирует жизнью, как журчащий весёлый родник. И всё впереди, всё зависит от тебя. Нужно жить, нужно чего-то достигать. Нельзя перекрыть весёлый родник жизни. Но всё может закончиться в один миг. Роковой прыжок, страшный удар, и тебя нет. Журчащий живой родник, будущее которого может в любой момент измениться – превратится в бездушную, мёртвую, никому не нужную тряпку. Только не это! Обмен явно неравноценен.
А вдруг в случае промаха мимо портала не успеешь начать левитировать? Он предельно напряг зрение. Ничего нет! Гена подумал, что лучше подождать возвращения Джаггера. Он увидит, что Гены нет, и вернётся за ним. Но как будет себя чувствовать Гена, без посторонней помощи не способный сделать ни шагу?.. Гена вспомнил, как вышел из положения, потеряв портал, находясь в тёплом океане совершенно без ориентиров. Рассердившись на себя за слабость, он заставил себя перестать волноваться. Находясь в спокойном состоянии, найти выход из положения оказалось довольно просто, как нечто само собой разумеющееся. Гена ясно увидел портал. Ничуть не сомневаясь, он совершенно без страха шагнул в пустоту со скалы. Естественно, сразу же оказался в доме Джаггера. Отметил про себя, что гравитация стала заметно меньше.
При свете мерцающего костра в пещере оказалось светлее, чем в горах ночью. Клот, увидев Гену, слетел с каменного выступа на стене. Подлетев к Гене, он уселся ему на плечо и заурчал, требуя ласки. Гена рассеянно погладил его по спинке. Джаггера не было. Заглянув в боковую комнату, Гена не нашёл его там. Вышел из дома наружу. Ровная снежная целина простирается далеко. За озером тихо, не шелохнувшись, стоит заснеженный лес. Снег перестал идти. Небо очистилось, солнце склонялось к закату. И никого нет.
– Джаггер, ты где?
– Да здесь я, в лесу. Я сейчас, – услышал Геннадий мысль Джаггера.
Гена решил подождать Джаггера снаружи. Довольно скоро из леса за озером показался Джаггер с огромной охапкой хвороста. Миновав озеро, он подлетел к дому. Опустившись на землю перед входом, он пошёл пешком. Посторонившись, Гена пропустил Джаггера. Тот прошёл внутрь, свалил хворост у входа. Гена за ним.
– Присаживайся, что стоишь.
Гена сел на кучу сухой травы, расслабился, приняв удобную позу. От травы шёл умиротворяющий запах чего-то домашнего, обжитого.
Джаггер подбросил несколько толстых сучьев в костёр. Клот слетел с плеча Гены, подлетел к Джаггеру и уселся к нему на плечо. Растопырив крылья перед лицом человека, он стал недовольно топтаться и глухо ворчать. Джаггер улыбнулся, погладил его по спинке:
– Ну, хороший, хороший.
Клот успокоился и умиротворённо затих на плече.
– Как тебе Хим?
– Честно говоря, когда ты сказал о высшей цивилизации – я подумал, что там будет нечто совсем уж нереальное. Какое-нибудь такое… А увидел разумоида, на котором нет даже одежды. И я не успел с ним пообщаться.
– Мне показалось обратное.
– Мне бы хотелось узнать об итти больше. Где они живут, как работают, чем питаются, какие у них взаимоотношения. И всё тому подобное.
– Они не любят рассказывать о себе. Не то чтобы они делают тайну из своей жизни. Просто не любят, и всё. Он не хочет рассказывать – мы не вправе его расспрашивать. Никому не нравится, когда лезут в душу. Я лучше сам расскажу тебе о них.
Итти – одна из самых древних цивилизаций Вселенной. Когда-то очень давно они прошли путь от первобытного общества до своего нынешнего состояния. Тело их более совершенное, чем у нас с тобой. Они достигли полного совершенства и идеальной гармонии со Вселенной. И с той поры их жизнь не меняется. Технический прогресс, стремление к удовлетворению первичных и вторичных потребностей – это для них пройденный этап в развитии. Они живут просто, не усложняя свою жизнь всевозможными потребностями, которые они считают излишними. Например, дом, деньги и тому подобное.
– А какие у них тогда ценности, цели в жизни?
– Ценностей у них мало. Они ценят лишь самое необходимое: свою душу.
– Расплывчатое определение.
– О духовных ценностях можно говорить очень долго. Эти ценности одни и те же во всей Вселенной. На досуге обдумай это сам.
– Но нельзя же не думать о хлебе насущном.
– Если достигнуть вершины совершенства, то всё, что ниже, станет вполне доступным. Для цивилизации, достигнувшей такого уровня развития, как итти – нет ничего невозможного. Не говоря уже о пропитании.
– Я понимаю, следующий вопрос может показаться глупым. И я догадываюсь, каков будет ответ. Но я хотел бы услышать твою точку зрения по этому поводу: если для высшей цивилизации нет ничего невозможного, вдруг они захватят власть над другими цивилизациями, стоящими на более низкой ступени развития?
– Хуже глупого вопроса может быть только незнание ответа на него. Потому не стесняйся задавать вопросы. Так вот. Высшие существа потому и являются таковыми, что не занимаются низменными делами. Стремление к власти, богатству и всей остальной мирской суете присуще только развивающимся цивилизациям.
– Понятно. И всё же – как они живут? Откуда взялись?
– Не сохранилось никаких сведений о том, откуда и когда они появились. Может, они сами знают, но не хотят выдавать тайну. Да и они и не интересуются почти ничем. Быть может потому, что им уже всё известно, для них открыты все тайны Вселенной. Они очень умные, мудрость их не знает границ. К ним обращаются за советом руководители нашей цивилизации самого высокого ранга. Последние десятки тысяч лет в их образе жизни не изменилось абсолютно ничего. Это при том, что они знают, как пользоваться порталами, имеют допуск практически во все цивилизации. Однако сами они не являются резидентами Вселенского сообщества. Многократно их с уважением приглашали туда, но они всякий раз вежливо отказывались. Они не обременяют себя почти никаким трудом и не имеют никаких проблем. Их не интересуют ни далёкие путешествия, ни экзотические развлечения. У них нет ни правительства, и вообще никакого центра управления. Они живут отшельниками. Очень редко ходят в гости. Мало общаются даже между собой. К гостям относятся терпимо, но не более того. Единственное их занятие – это молитва. Молятся они постоянно и непрерывно. И не любят, когда им мешают. Всё, к чему они стремятся – это блаженство, обещанное Богом после окончания жизни.
– То есть рай? А как насчёт рая другим разумоидам и цивилизациям?
– В рай попадут все, кто жил свято. Неважно, из какой цивилизации. Но итти здесь преуспевают более всех других. Он достигли высшей степени духовного совершенства. Вот это я понимаю – ценность. Вот это цивилизация! Ничего материальное их в принципе не интересует. И за это Бог наделил их просто феноменальными способностями. Итти не пользуются никакими самыми новейшими достижениями науки и техники. Они с лёгкостью добиваются всего, что им нужно, с помощью одной лишь только силы мысли, соединённой с молитвой.
– А что им нужно, если их ничего не интересует?
– Есть вещи, без которых совсем не обойтись. Здоровье, пропитание, покой и тому подобные надобности.
– Ну, это понятно. А в сравнении с научно-техническим прогрессом?
– Например, им открыто будущее, как ясный день. Они знают очень-очень далёкое прошлое в мельчайших деталях. Они могут лишь одним усилием воли совершать чудеса – к примеру, излечивать тяжелейшие недуги и увечья, причём мгновенно. Вплоть до воскрешения умерших разумоидов. Могут телепортироваться в любую точку Вселенной без каких-либо приспособлений. С помощью телекинеза они запросто общаются друг с другом, не зависимо от расстояния. Могут в одно мгновение изменять собственное тело до неузнаваемости. Могут превращаться в разумоидов других цивилизаций, в животных, даже в растения. Могут стать совершенно невидимыми. Что более всего поразительно – они делают это совершенно без каких-либо приспособлений и устройств. Вообще, мы знаем о них меньше, чем того хотелось бы. Они смогли достигнуть такого уровня развития, что их возможности ограничены лишь их фантазией.
– Честно говоря, верится в это с трудом. Ну как может, к примеру, разумоид в одночасье превратиться в волка, и наоборот?
– Веришь ты в это или нет, итти не интересует. Они делают своё дело и никого не спрашивают.
– И какой тогда смысл во всех этих дисколётах, подземных полостях, башнях связи и тому подобных достижениях прогресса, если можно вот так просто решать все проблемы – лишь усилием разума?
– Вот я говорю, что итти – это высшая цивилизация. Если Бог дал им это, значит знал, что они смогут правильно распорядится его даром.
– А не проще ли попросить итти поделится их секретами? От них же не убудет.
– Просили, но они не говорят.
– Но почему? Нельзя ли их как-то заинтересовать?
– У нас нет ничего, что им интересно.
– А может, на них можно как-то повлиять?
Джаггер посмотрел внимательно на Геннадия. В его мыслях почувствовался некоторый холодок:
– Никак.
– Им что, жалко? У кого же тогда просить?
– Дело даже не в этом. Им ничего не жалко. Точнее, они жалеют нас. Цивилизации Вселенского сообщества не настолько развиты, чтобы оказаться в состоянии совладать с той силой, которой с лёгкостью пользуются итти.
Не стоит пытаться завладеть тайнами высших цивилизаций, не будучи к ним готовыми. Во-первых, это нереально. Во-вторых, если каким-то чудом это удастся, то наверняка закончится трагически.
– Но почему?
– Представь себе обезьяну за рулём автомобиля.
– Понятно. Ты не рассказал про их быт. Должны же они где-то жить, что-то есть.
– Они не имеют постоянного дома. Живут, где хотят. Вся Вселенная – их дом. Они не работают вообще. У них и так есть всё, что они желают. Едят растительную пищу, как и все цивилизованные разумоиды. Живут семьями. Крупных общин не создают. Не носят одежд. Не строят городов. И вообще ничего рукотворного не создают. Что ещё? В общем, всё в таком духе.
– Может, такой образ их жизни – это атавизм? Они выглядят как дикари. Не носят одежд, тело покрыто шерстью. Даже дома нет. Неужели им не хочется иметь свой дом?
– Атавизм – это появление у организмов признаков, отсутствовавших у их ближайших старших родственников, но имевшихся у очень далёких предков. Не знаю, какие предки были у итти. Если бы им понадобилось – они бы имели любые дома и вообще всё, что только захотят. Но не это главное. Ты пойми: вечная душа неизмеримо важнее временного тела. Они это поняли лучше и раньше остальных. И стали думать о главном, то есть о душе. А она нематериальна. И всё второстепенное, материальное, как само собой разумеющееся приложилось к ним. Но оказалось уже не нужным. К примеру, зачем им дисколёт, если они и без него прекрасно обходятся. Это нужно понять.
– А как выходить на орбиту без дисколёта?
– Они путешествуют духом. Это проще. Если им понадобится именно сам дисколёт – он у них будет. Вообще, они одной лишь силой разума решают любые задачи. Лю-бы-е.
– Больше всего мне запомнился его взгляд. Такой глубокий, проникновенный. Он словно заглянул мне в самую душу. Мне кажется, он знает что-то такое очень важное обо мне, чего не знаю я. Он мне сказал, но я не смог запомнить. Я всё хочу вспомнить, понять, что же такое важное он мог мне сказать, но никак не могу.
– Итти знают очень многое. Я тоже заметил, что он так особенно на тебя посмотрел. Но если он чего-то не сказал, значит этого нельзя говорить. Уж не знаю, по каким именно причинам. Может, он увидел, что на тебя возложена какая-то особая миссия. Или может, он увидел какую-то информацию о тебе, которую тебе до поры до времени знать неполезно. Может, ещё что-то, чего говорить тебе не стоит – вот он и не сказал.
Видимо, для тебя достаточно того, что сохранилось в твоей памяти. Счастлив тот, кто слышал отголосок истины, дважды счастлив, кто видел его отражение, стократно счастлив тот, у кого она лежит в кармане.
Геннадий глубоко задумался. Он неподвижно сидел на копне сухой травы и глядел на костёр. Небольшое пламя горело спокойно, медленно обугливая дрова. Солнце село, на улице стемнело. Через вход в дом виднелось тёмное небо, усыпанное звёздами. Джаггер сидел рядом и тоже смотрел на огонь, думая о чём-то своём. По дому разлился мягкий полумрак. Отблески пламени тускло отражались на неровных каменных стенах.
Через какое-то время Геннадий глубоко вздохнул. Затем вдруг взволнованно сказал:
– Джаггер, мы же совсем забыли о Сиу, Джеке и Фойс! Как нехорошо получилось! Может, они обиделись и ушли…
– Не переживай. Они прекрасно всё поймут. Им наш с тобой диалог неинтересен.
– Надеюсь на то. Спасибо тебе за прекрасно проведённый день! Уже поздно, мне пора. Пойду домой, нужно увидеться с родителями и с подругой. Если не возражаешь, я приду к тебе ещё.
Джаггер тоже встал, провожая Гену.
– Конечно приходи. Я всегда рад гостям.
– А можно ещё раз встретиться с Химом?
– Мне почему-то кажется, что в ближайшее время – нет. Итти не любят частых гостей. А если ты хочешь узнать от него что-то, то ничего не узнаешь, пока он сам того не захочет.
– Как жалко!
– Никогда ни о чём не жалей, особенно о том, чего не было.
– До встречи!
– Пока!
Улыбающийся Джаггер проводил Геннадия через портал.
Выйдя у себя дома, Гена понял, что Джек и Сиу уже спят в спальне. Он не стал их беспокоить, устало прошёл к себе в комнату и лёг спать.
Всю ночь ему снилось, будто он беседовал с Химом о чём-то важном. И как будто Хим давал ему какие-то наставления. Гена всё понимал и запоминал.
Утром Гена проснулся, но не торопился открывать глаза. Ещё находясь в полудрёме, он воспринимал сновидение как реальность. И всё прекрасно помнил. Но окончательно проснувшись, он тут же забыл всё, что видел во сне. Информация неудержимо улетучилась из памяти, как вода сквозь сито.
СВОБОДА. Результаты
В полости уже не было ни Джека, ни Сиу. Геннадий, расстроенный и раздосадованный тем, что никак не может удержать в памяти нечто важное, полетел к реке.
Лениво искупавшись, упавший духом Гена полетел на третий этаж дома, к экрану. Увидел там послание от Фойс. Она сообщала, что находится на планете Анкраинум звёздной системы Нулл Пот галактики Горн. Общается с родителями Ррик. Как только она вернётся, сразу же свяжется с ним. Ррик всё ещё в клинике, клонирование её нового тела продвигается успешно.
Геннадий уныло посмотрел в окно. Он увидел, что на противоположном берегу одного, меньшего, дисколёта нет.
Ему в голову пришла идея.
Поднявшись в воздух, Гена направился прямиком к дисколёту. Если он не имеет права самостоятельно покинуть пределы полости, то почему бы, не теряя времени, не заняться её исследованием?
Но больше, чем природа, его интересовал дисколёт.
Подойдя к катеру, Гена с интересом обошёл его вокруг. Круглый серебристый фюзеляж тускло поблёскивал в лучах восходящего искусственного солнца. Три опоры высотой выше человеческого роста поддерживали корпус, казавшийся массивным.
Неуверенно он коснулся рукой днища. Из центра почти мгновенно бесшумно опустился круглый люк в луче светло-сиреневого света. Геннадий подошёл ближе, заглянул вверх. Люк послушно ожидал Геннадия. Любопытно было бы побывать в кабине одному. Спокойный сиреневый цвет заманчиво приглашал пройти внутрь. Катер, готовый к полёту, словно услужливо ожидал решения разумоида.
А может, не надо? В душе Геннадия зародилось сомнение. Он как будто раздвоился.
С одной стороны, нехорошо без разрешения трогать то, чем не умеешь пользоваться.
С другой стороны, в принципе, ничего не случится, если он немного посидит в кресле пилота.
Нет, всё-таки лучше без Сиу ничего не трогать.
Гена отошёл от люка. Тот поднялся вверх, на прощание насмешливо сверкнув узкой полоской сиреневого света. Гена пошёл прочь от катера.
Отойдя немного, Гена остановился и оглянулся. Катер будто холодно и надменно стоял, сверху вниз глядя на Геннадия, не решившегося подняться на его борт.
Гена почувствовал себя трусливым маменькиным сыночком. Чем же он должен заниматься? Смотреть интересные фильмы про то, как другие летают на дисколётах? Купаться в реке, есть фрукты и ждать, когда же придёт мама и покатает его на катере?
Он заколебался. А что будет, если он решится войти внутрь и нечаянно сломает дорогостоящую вещь? Что потом он скажет в своё оправдание?
Нет, так просто, из робости отойти от катера он не может. В душе Геннадия противоборствовали два чувства: интерес и опасение. Гена с некоторым раздражением вернулся и снова открыл люк. Тот опустился, и светло-сиреневый луч как будто насмешливо осветил лицо Геннадия. Он задержался, размышляя. Вот, наверное, посмеялись бы над ним марсиане, если бы видели его терзания. То откроет люк, то закроет. Развлечение себе нашёл. А входить боится.
Наконец, любопытство при поддержке гордости одержало верх над чувством самосохранения. Гена решительно шагнул на круглый люк. Тот легко и быстро поднял вверх Гену, словно пёрышко.
Гена осмотрелся вокруг. А как же потом выходить отсюда? Никаких кнопок для открытия люка или чего-то подобного Гена не заметил. Как он в прошлый раз выходил из подобного дисколёта, катаясь на нём с девушками-гуманоидами, он не запомнил.
Кабина имела форму круга. Пол бежевого матового цвета. На нем видны бледные расплывчатые узоры, представляющие собой кажущиеся бесформенными светлые и тёмные пятна и разводы. Потолок прозрачный, немного затеняющий свет. Ближе к краю круглой кабины Геннадий увидел три ряда высоких удобных кресел кремового цвета. Между ними – проходы такой же ширины, как и сами кресла. Они расположены в шахматном порядке. Занимают приблизительно треть площади кабины. В первом ряду почти вплотную к прозрачной стене пять кресел, во втором – шесть, и в третьем – семь. Больше ничего нет. Несмотря на пустоту, атмосфера представлялась довольно уютной.
Геннадий прошёлся по просторной кабине, оглядывая её. В принципе, рассматривать нечего. Он подошёл к среднему креслу первого ряда. Сел в него. Оно оказалось мягким. Его покрытие приятное на ощупь, немного шершавое. Откинувшись в нём, Гена расслабился. Конечно, оно не такое комфортное, как снежный сугроб, принимающий идеальную форму тела. Но тем не менее кресло весьма удобное.
Через полностью прозрачную, начинающуюся от пола и плавно переходящую в эллиптической формы потолок стену Гена посмотрел наружу. Удивительно: хотя ничего не мешало обзору, картина окружающего мира при взгляде на неё из дисколёта воспринимается совсем не так, как снаружи. Она кажется фильмом, который зритель смотрит, находясь в кинозале.
Немного посидев в кресле, Геннадий вспомнил, какой жест делали пилоты дисколётов, активируя органы управления. Гена небрежно сделал такой же жест, похожий на взмах рукой. Сразу же откуда-то снизу прямо перед Геной появился штурвал управления.
Перед лицом возникла прозрачная голографическая панель приборов. На ней замелькали разноцветные данные приборов, появились различные надписи. Послышался знакомый тихий свист, похожий на звук работающего телевизора. Стали ощущаться едва заметные волны вибрации всего корпуса летающего судна.
Хотя для Гены всё это было уже знакомо, от неожиданности он удивлённо привстал с кресла. Он совсем не хотел ничего активировать и тем более заводить двигатель дисколёта. Однако тихий звук разгоняющихся дисков быстро повышал свою тональность. Затем превратился в писк, и перестал быть слышен. Слабые вибрации прекратились. Наступила невесомость. Сердце Гены забилось чаще и сильнее. Волнение охватило его. Будоражащая дрожь пробежала по телу. Внутри, в области солнечного сплетения, что-то затрепыхалось в такт участившемуся пульсу. Какой-то ком, словно поднимаясь снизу, подступил к горлу. Почувствовался слабый приступ тошноты. Хорошо, что Гена не позавтракал.
Под воздействием невесомости Геннадий стал медленно взлетать над креслом. Спохватившись, он ухватился за подлокотники кресла и уселся глубже. В левом подлокотнике он увидел едва заметный торчащий кончик ремня. Вытянув его, он пристегнулся прозрачным широким ремнём к кронштейну, похожему на узкую щель, на правом подлокотнике.
На голографической панели цифры и надписи мелькать стали менее активно. Гена стал читать надписи. Терминологии он не знал, но некоторые надписи были понятны. Одна из них, жёлтая, сообщала: «Все системы в норме. Дисколёт готов к работе».
Во рту Геннадия пересохло. Что же делать? Разум подсказывал строгим голосом: «Выключи всё и ничего не трогай. Свяжись с кем-нибудь, кто в этом разбирается, и попроси совета. Ты не знаешь, как это работает. Будь осторожен». Эмоции же говорили: «Давай, попробуй полетать немного. Это так просто. Ты же видел, как это делается. Смелее».
Геннадий пожалел, что ранее не интересовался приёмами управления дисколётом. Успокаивая себя тем, что он не будет делать резких движений, Гена слегка дрожащей от возбуждения рукой взялся за штурвал. В голове мелькнула мысль: «Вот она, последняя черта между очередными жизненными этапами. Сколько же их много, этих черт».
Геннадий слегка потянул на себя штурвал. Но не почувствовал никакого движения. Но некоторые цифры на панели изменились. Так же ему показалось, что земля словно немного опустилась вниз. Гена вернул ручку в исходное положение и замер. Вокруг тихо. За окном беззвучно и спокойно бежала вода с гидраэра в реку. Восходящее солнце привычно начинало свой путь по искусственному небосводу. Вроде бы всё спокойно.
Он плавно потянул штурвал ещё немного на себя и снова вернул его в исходное положение. Мелькнули цифры на экране. Земля ещё немного опустилась вниз. Интересно. Кажется, что дисколёт стоит на месте неподвижно. И будто Гена управляет не дисколётом, а окружающим миром.
Гена стал двигать штурвалом немного смелее. Дисколёт стал с лёгкостью летать в пространстве. Гена одновременно удивился и обрадовался, поняв приёмы управления катером. Оказывается, это совсем не трудно. Осмелев, он стал управлять штурвалом всё смелее и смелее.
Довольно скоро катер стал носиться в пространстве, выделывая невообразимые фигуры: мгновенно ускорялся и резко тормозил, повисая неподвижно, двигался зигзагообразно под острыми углами, летал вверх дном, выписывал петли, дуги, и всевозможные извилистые линии. Гена стал изменять траекторию полёта самым замысловатым образом.
Немного освоившись, он совершенно успокоился. Вместо беспокойства в его душе появилось ощущение беззаботного восторга и азарта.
Гена решил узнать предел технических возможностей катера. Интересно, чего же катер не сможет сделать? Он стал резко дёргать штурвалом в разные стороны. Гена ожидал, что катер не сможет успеть за его движениями. Однако катер с лёгкостью выполнял все команды штурвала. Со стороны такой полёт напоминал хаотичные резкие метания и бросания в разные стороны на огромной скорости. В мгновение ока только что неподвижно висящий катер перемещался в другое место.
Гена, стремящийся познать пределы технических возможностей дисколета, был удивлен такой динамичностью и переключил внимание на панель управления. Двигая катер, он стал следить за показаниями приборов. И скоро догадался, где спидометр, где координаты, где креномер. Но основная часть показаний приборов всё же оставалась непонятной. Удовлетворив первый жгучий интерес к новой игрушке, Гена решил вернуться домой и изучить приёмы управления дисколётом, почерпнув информацию из всезнающего экрана.
И он направился на стоянку дисколёта у гидраэра. Однако напоследок решил попробовать включить что-нибудь на панели приборов. Его внимание привлекла синяя кнопка в форме кольца.
Гена нажал её. И тут же в пространстве вокруг дисколёта стали появляться переливающиеся зеркальные чёрно-белые пятна. Так было в прошлый раз перед тем, как катер переместился в гиперпространство.
Гена не на шутку испугался. Он понял, что игрушки кончились. На этот раз он включил что-то не то, что можно. Его обдало жаром с головы до ног. Торопливо он опять нажал на ту же синюю кнопку в виде кольца. Но ничего не исчезло. Между тем переливающихся пятен стало появляться всё больше и больше. Их количество увеличивалось в геометрической прогрессии. Гена пытался остановить этот процесс, нажимая различные кнопки. Но тщетно.
Катер погрузился в гиперпространство. Всё вокруг исчезло из виду, скрытое мерцающей переливающейся пеленой, как густым туманом.
Гена перестал судорожно тыкать кнопки, опасаясь ещё более ухудшить ситуацию. Что же теперь делать? Самостоятельно ему из гиперпространства не выбраться. Нужно просить о помощи.
Как это сделать, он не знал. Гена живо вообразил себе ужасные последствия, в случае если он затеряется в бескрайней чёрной бездне Вселенной. Насколько слабым и немощным остаётся разумоид, даже вооружённый новейшими достижениями высокоразвитой цивилизации, если он не обладает знанием.
И снова он ощутил себя у последней черты, перейдя которую возврата уже не будет. И обратного пути тоже нет. Что-то в последнее время слишком уж часто появляются подобные мысли.
Внезапно его осенило. Как снег на голову на него буквально обрушилась мысль: судьба ведёт разумоида по узкой дорожке, с которой не свернуть. Причём эту дорожку он выбирает совершенно самостоятельно. Выбор дороги собственной судьбы возможен только на перекрёстках. Свернуть с прямого участка между перекрёстками или вернуться обратно невозможно.
Гена понял, что помощи ждать неоткуда и нужно действовать самому. Страшно двигаться вперёд, не зная, куда попадёшь. Гена ещё немного помедлил. Ничего вокруг не менялось. Гиперпространство медленно переливалось за бортом катера.
Гена осторожно тронул штурвал. Катер незримо пришёл в движение. Гиперпространство словно осталось позади и мгновенно исчезло. Впереди появилось голубое небо с ярким солнцем. Не успел Геннадий рассмотреть место, куда он попал, как тут же на дисколёт обрушилось нечто тёмное, огромных размеров. Геннадий, находясь в невесомости, почувствовал удар колоссальной силы. Его бросило вперёд и влево, по направлению удара. Ремень больно врезался в грудь Геннадия. Край кабины левее пилота ударился обо что-то массивное. Видимо, скорость столкновения была очень большой.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
