Текст книги "Жизнь на Марсе"

РОК. Судьба как собственное творение

На следующее утро Гена проснулся, искупался, позавтракал и полетел на третий этаж продолжать моделирование новой модели киборга. Сев перед экраном, он никак не мог решить, за что взяться, с чего начать.

Мыслей не было. Работа не клеилась. Оставив моделирование, Гена решил просмотреть почту. Новых сообщений не приходило. Он ещё раз просмотрел последнее сообщение от судебного секретаря.

Насколько же досадно ему было понимать, что он попал на Марс и никуда, кроме этой полости, не может выйти. А ведь столько грандиозных возможностей раскрывалось перед ним! И этот кошмар будет длиться целых два года. Он глубоко задумался над своим ограничением свободы. Винить тут некого, виноват он во всём сам.

Чем больше он думал, тем больше раздражался. Гнев и обида всё сильнее разгорались в его душе. Гена встал и стал нервно расхаживать по огромному залу.

Он рассуждал следующим образом: ну почему, почему он должен торчать в этой полости два года? В пересчёте на земное время – это четыре года. Откуда же он знал, что всё так получится? Он ведь не преднамеренно покалечил Ррис и не нарочно совершил аварию с грузовиком. Тем более что все последствия уже устранены. Ррис здорова, грузовик починен и уже улетел. Время вспять не повернёшь, чтобы избежать ошибок. А ему тут киснуть столько времени! А хочется посетить далёкие миры, общаться с другими цивилизациями, и ещё много каких планов затормозилось. И всё из-за нелепых недоразумений.

В сильном раздражении Гена включил на экране последнее сообщение. Он решил узнать подробнее, нельзя ли сократить срок ограничения передвижения, либо найти способ, при помощи которого ему будет разрешено перемещаться по Вселенной. Например, в сопровождении киборга.

Судебный секретарь появился почти сразу. Гена в сильном волнении стал расспрашивать его, нет ли каких-либо льгот или послаблений для наказанных. Секретарь с видимым спокойствием беседовал с ним. Объяснял ему, что приговор вынесен и каких-либо амнистий не бывает. Но эти объяснения не удовлетворяли Гену. Особенно раздражало его то, что секретарь был совершенно спокоен по сравнению с возбуждённым состоянием Геннадия.

Вызывающе ровное поведение секретаря выводило Геннадия из себя. От сильного нервного напряжения, осознав тщетность своих бесплодных попыток, он совершенно потерял контроль над собой. Разговор с секретарём превратился в истерику Геннадия.

Незаметно для себя, от безысходности, Гена всё более и более распалялся. Его лицо покраснело, голос стал хриплым, стала бить мелкая дрожь. Он путался в мыслях. Ему казалось, что с ним обошлись несправедливо. Наконец, он сорвался и стал кричать на секретаря. В неистовой ярости он возмущался: что это за закон, что это за суд? Самое главное – почему его осудили, даже не выслушав?! Это наверняка нарушение его прав!!

Секретарь, видя, что Гена более не владеет собой, посоветовал ему отложить разговор на завтра. А сейчас заняться чем-нибудь отвлечённым. И отключился от связи.

Гена, не сумев ничего доказать, счёл отказ секретаря продолжить беседу почти оскорблением. Злость вперемешку с досадой кипели в нём. Не в силах в одиночку перенести своё сильное душевное переживание, он хотел разделить его с кем-нибудь. Но никого рядом не было. В негодовании он топнул босой ногой о пол и ушиб её. Боль в ноге стала последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Тихий, спокойный голос здравого смысла говорил ему, что спорить бесполезно, что ситуацию исправить невозможно. И у него выход один – спокойно нести наказание, не тратя понапрасну нервы. Однако эмоции оказались сильнее разума. Посчитав здравомыслие тихим невнятным бормотанием, Гена без труда подавил в себе его и целиком отдался во власть бушевавших в нём страстей.

Нет, он так это не оставит. В ярости Гена опять вышел на связь с секретарём и выговорил ему всё, что думал о нём и вообще о судебной и политической системах Марса. И это называется высокоразвитая цивилизация!

Немного успокоившись после эмоционального выплеска, он хотел полететь на реку, чтобы освежиться, но в состоянии сильного душевного волнения опять не смог взлететь. Решил пойти пешком.

Купаясь в реке, Гена вспоминал некоторые приятные моменты общения с Фойс. Попробовал взлететь, но снова у него не получилось.

Раздосадованный, он чувствовал усталость, несмотря на утро. Решив для себя, что придётся смириться с наказанием, он медленно пошёл пешком обратно к экрану.

Там, без особого интереса, Гена стал скучающе смотреть различные фильмы.

Через некоторое время в душе Гены стала подниматься безотчётная тревога. Зачем было ругать секретаря? Ведь не он же принимал решение и выносил вердикт. Он лишь выполнял координационные действия по судопроизводству. Какой смысл было выражать недовольство, поддавшись одним только эмоциям?

Находясь на Марсе, Гена не видел, чтобы кто-то на кого-то повышал голос и вообще вёл себя подобным образом. Переживания стали усиливаться в нём, подобно начинающейся буре. На экране шёл какой-то довольно увлекательный фильм, но Гену он совершенно не занимал.

Он встал и начал ходить между окном и лестницей, обдумывая то, что он наговорил. Не понимая зачем, он решил просмотреть почту. Худшие его опасения оправдались.

Так и есть. Ему пришло видеосообщение. Увидев, что оно официальное, Гена обомлел. Почувствовал, что его словно обдало холодным ветром. Гена ощутил, что на плечи словно навалилась тяжесть, стало труднее дышать.

Не решившись прочитать его, Гена понял, что там скрыто нечто фатально ужасное для него.

Что же делать? Нужно бежать. Конечно бежать! Туда, обратно на Землю, через тот самый портал, через который он впервые прибыл сюда!

Гена вскочил. В его глазах появился лихорадочный блеск.

Он привычке хотел взлететь, но не смог. Страх подавил все остальные чувства, парализовал способность к левитации. Скорее, скорее туда, через электрополе, к лесу. Там он перейдёт через портал к ручью, и выйдет недалеко от детского дома. А там его уже не найдут. Он бросился к лестнице.

Быстро, бегом он стал спускаться вниз.

И столкнулся лицом к лицу с родителями. Они оба, довольные, только что вышли из портала в доме и направлялись навестить Гену. Оба в пляжных костюмах, волосы мокрые. Видимо, они возвратились откуда-то из тёплых мест.

Увидев его испуганное лицо, они перестали улыбаться. Мгновенно прочитав его мысли, они ужаснулись. Гена остановился, понуро опустив голову. Он понял по их мыслям, что бежать невозможно. Даже если бы это и удалось, скрыться нигде не получится. Вселенское сообщество всесильно.

Родители полетели к экрану смотреть сообщение, не теряя надежды.

С волнением они стали смотреть видеосообщение. Тот же секретарь с явным сожалением, тихим голосом сказал, что все оскорбления в свой лично адрес Геннадию он прощает. Но Геннадия ждёт ещё один суд за оскорбление судебной и политической систем Марса. Скрыть сообщение Гены было невозможно по причине его адресации в официальные органы. Секретарь лично, как гражданин, искренне надеется, что Геннадий будет прощён. И сообщение закончилось.

Родители стояли словно поражённые громом, продолжая смотреть на пустой экран. Все явственно ощущали, что совершена роковая, фатальная ошибка. И на этот раз это не сойдёт с рук.

Сиу повернулась к Джеку, упала к нему на грудь, обхватила его за шею и зарыдала.

– Я знала, я чувствовала, что всё кончится плохо.

Джек обнял жену и смотрел сквозь Гену.

– Спокойно, только спокойно. Ничего ещё не решено, ничего не известно.

Но Сиу продолжала горько и безутешно плакать.

Дальнейшие события были для Геннадия словно в тумане. Джек, предвидя ужас ожидания решения суда, гипнотически воздействовал на Гену, тот пошёл в свою комнату и лёг спать. Этот день и ещё два других дня Гена провёл в своей комнате, в состоянии глубокого сна.

На третий день пришло сообщение из суда. Геннадий признан виновным. И должен понести наказание. Поскольку два предупреждения уже были сделаны, наказание может быть только одно: казнь.

Нет таких слов, чтобы описать горе родителей, которые узнали о грядущей неминуемой казни ребёнка.

Получив сообщение, они пришли в комнату Гены. Он спал, мерно дыша. На бледном лице Сиу проступили розовые пятна. Весь её скорбный облик выражал бесконечное горе. Её заплаканное лицо опухло от слёз. Джек был подобен каменной скале. Лицо его стало серым, взгляд устремлён в пространство. Он был одет в тёмную тунику. Сиу в коротеньком сером сарафане села у головы Гены. Убитая горем, она плакала беззвучно и почти без слёз. Она уже выплакала их все.

Трясущейся рукой Сиу стала гладить по голове спящего ребёнка, обречённого на уничтожение. Тусклый сиреневый свет, холодно струящийся со всех сторон, слабо освещал комнату. Времени до исполнения казни почти не осталось. Они зашли попрощаться с ним. Им предстояло разбудить его.

Порядок приведение решения суда в действие следующий: приходит священник и готовит разумоида к казни. Затем дроиды отведут его туда, откуда никто не возвращается. И больше в этой жизни родители сына не увидят.

Казнь представляет собой мгновенное уничтожение тела атомным генератором, работающим при создании подземных полостей. При температуре плазменного перегрева уничтожится всё что угодно. Таким же образом утилизируются все отходы цивилизации.

Убитая горем Сиу вдруг резко встала и посмотрела на Джека.

– Я пойду вместо него.

Глаза Джека расширились, это испытание казалось выше его сил.

Пред ним встала неразрешимая дилемма. Ему предстояло выбрать одно из двух: либо согласиться с Сиу, что значило разрешить ей добровольно погибнуть, пусть даже ради сына; либо не согласиться с ней и отправить на уничтожение ребёнка, что значило не использовать шанс для его спасения. Третьего не дано.

Джек работал спасателем в разных мирах. Много раз он видел убийство. Сам подчас был на волосок от гибели. На его глазах происходили катастрофы, разрушения, гибель друзей. Но всё это происходило в далёких диких мирах. Теперь же, находясь в собственном доме, в кругу семьи, он испытал самый сильный ужас в своей жизни.

– Сиу, любимая, я так люблю вас обоих, я не могу допустить, чтобы вы погибли. Вот что: вы оставайтесь, на казнь пойду я. Ты такая добрая, красивая, ты не должна…

– Нет, Джек, не продолжай. Я так люблю тебя! И Гену. Я не смогу жить, зная, что я могла спасти его и не стала этого делать. Если ты любишь меня, разреши мне заменить сына. Ты сильный, ты сможешь это перенести. Мы всё равно обязательно встретимся там, в вечной жизни.

Джек посмотрел на жену. Взгляд его выражал бездонное горе. Он почувствовал укол в самое сердце. Оставшемуся жить с таким тяжёлым грузом в душе будет гораздо тяжелее, чем тому, кто погибнет.

Скоро уже должен появиться священник для подготовки Геннадия к казни и дроид для сопровождения его к атомному генератору.

– Джек, не мучь себя. Я сама принимаю решение. Я люблю тебя. Жизнь с тобой – сплошное наслаждение. Ты такой милый, такой заботливый. Пожалуйста, не вини и не укоряй себя. Живи долго и счастливо. Береги Гену.

Джек ещё ничего не решил. Но Сиу обняла его и силой прижалась к нему. На её щеках появился яркий, неестественный румянец. Они крепко обнялись. Джек не мог позволить себе отпустить её. И удержать её тоже не мог.

– Пора. Передай Гене: самое дорогое – жизнь. Прожить её нужно достойно. Я дарю ему жизнь ценой своей. Моя жертва не должна быть напрасной.

– Послушай, Сиу, быть может, ещё можно что-то предпринять. Я не пущу тебя!

– Конца жизни нет, есть лишь перерождение. Ты же это знаешь. Гораздо легче не допускать роковых ошибок, чем потом пытаться их устранять. Мы оба знаем, что в нашем мире законы очень лояльны к разумоидам. Но всему есть предел. Гена перешёл запретную грань.

Послышалась мелодия из портала в холле.

Они оба разом вздрогнули и посмотрели друг на друга. Ну, вот и всё. Наверняка это священник с дроидом. Они ещё раз обнялись и медленно двинулись к порталу.

Но за мерцающим полотном портала оказался совсем не священник. Это была Фойс. Сиу и Джек впустили её. Она, радостная, в жёлтеньком коротеньком сарафане, буквально впрыгнула в холл. Чёрные блестящие волосы красиво колыхнулись на её голове. Зеленоватое лицо с огромными чёрными глазами выражало радостное предвкушение встречи с Геннадием.

Впорхнув в дом, она увидела задавленных горем родителей. Мгновенно прочитав все их мысли, она словно потемнела лицом. Затем оно побледнело и покрылось мелкими белёсыми пятнами. Маленькие губы едва заметно задвигались. Опустив руки, она стояла, поражённая чудовищной новостью. Однако мозг её работал, неистово отыскивая решение.

Родители Гены стояли с обречённым видом. Они уже смирились с неминуемым тяжёлым ударом судьбы и готовились принять его. Они были не в силах бороться. Однако Фойс не сдавалась.

Внезапная яркая мысль, словно вспышка молнии в темноте, пронзила её разум. Она резко вскинула голову и посмотрела на Сиу и Джека. Они оба с расширенными глазами глядели на неё. Слабый луч призрачной надежды блеснул в их глазах. Она мгновенно изложила им свой план.

Сиу с тихой скорбью ответила ей:

– Нет, нет, Фойс. Мы не можем вмешивать тебя в это дело. Это слишком рискованно, в том числе для тебя. Мы не можем рисковать тобой.

– Если неминуемая гибель стоит у порога, можно рискнуть жизнью.

– Это применимо только для нас. Тебе не нужно рисковать. Ты ни в чём не виновата и ничего делать не должна.

– Я люблю его не меньше вас. Любовь – сильнейшее оружие. Своей жизнью я могу распоряжаться как хочу. Вы с Джеком вместе, вы счастливы и не должны разлучаться. Я тоже хочу быть рядом с Геной. И вы не можете мне этого запретить. Прошу вас, разрешите мне предпринять попытку его спасения. Я чувствую уверенность в своих силах.

– А уверенность в победе у тебя есть?

Фойс на мгновение задумалась и решительно ответила:

– Если он погибнет, мне жизнь станет не нужна.

– Но приговор суда уже вынесен, и действовать слишком поздно.

Пятна на лице Фойс исчезли, лицо залил зеленоватый румянец. Веки больших чёрных красивых глаз задрожали мелкими волнами.

– Вы сами видели приговор?

– Да.

– А Гена?

Родители переглянулись. Сердца их дружно застучали быстрее, в унисон друг другу. Они заметно оживились. Надежда придаёт сил и укрепляет уверенность в победе.

– Нет, он не видел.

– Сколько у нас времени?

– Его уже почти нет.

– Юридически он ещё не ознакомлен с вердиктом. Постарайтесь протянуть время. Я быстро.

Не дожидаясь ответа родителей Гены, она торопливо выбрала свой адрес из списка на переливающемся полотне портала и исчезла в нём.

Сиу и Джек остались стоять. В их душах вперемешку было сразу два чувства: растерянность и надежда. Они торопливо совещались. От сильного волнения они никак не могли принять решения. Слишком велик риск. А шансы на удачу невелики. Может пострадать Фойс. Однако нельзя не пробовать.

Через короткое время из пустого пространства над домом вылетел небольшой серебристый катер-дисколёт. Сел на поляну за рекой у гидраэра. Почти сразу открылся овальный люк на его округлом покатом борту. Оттуда торопливо вылетела Фойс и стремглав бросилась к дому.

У входа её встретили Сиу и Джек. Они уже были готовы к её визиту.

– Быстрее, быстрее!! Совсем скоро уже станет поздно! – мысленно прокричала Фойс. – Будите его быстрее, прощайтесь. Нужно бежать, пока не блокировали порталы для моего дисколёта.

Все трое бросились в комнату Гены. Джек, вбежав в комнатку сына, схватил его за плечи и стал трясти его, стремясь разбудить.

Гена проснулся почти сразу, но не понимал спросонья, почему такой переполох. Сиу прокричала вслух ему прямо в лицо:

– Геночка, милый, прощай! Тебе нужно бежать. Фойс всё объяснит тебе по дороге.

Сиу и Джек по очереди быстро обняли ничего не понимающего Гену. Он в ответ, ничего не понимая, молча с недоумением обнял их.

– Быстрее, за мной! – мысленно прокричала Фойс.

Гена ещё ничего не понял. Но в его сознании возникла одна мысль: нужно действовать быстро.

Как был, в одних плавках, он вместе с Фойс выскочил из комнаты. Вылетая из дома, Гена всё вспомнил и понял, что появился шанс на спасение. Стремительность событий не оставляла времени на раздумья. Надежда окрыляла его, и он легко взлетел. Они неслись вдвоём с верной подругой по воздуху к дисколёту. Одной рукой он держал Фойс за руку. Её желтенький сарафан быстро и мелко трепетал на ветру. За ними следом летели родители Гены.

У дисколёта они все ещё раз торопливо обнялись. Первым в катер вскочил Гена. Ту же за ним влетела Фойс и сильным ударом быстро захлопнула люк. Родители хотели ещё раз взглянуть на Гену, но серебристый бок катера был непроницаем для взглядов снаружи.

Резко взяв старт, дисколёт взмыл в небо и скрылся в гиперпространстве. После него в небе осталось спирально закругляющееся светящееся облачко. Сиу и Джек остались стоять у гидраэра, глядя вслед.

Катер тут же вынырнул из гиперпространства в другом месте.

Приземлился он на небольшую зелёную лужайку. Гравитация была больше, чем на Марсе. Гена сразу почувствовал, как руки и ноги стали тяжелее.

Они оказались в относительно небольшой полости размером со спортзал. Сферической формы стены плавно переходили в сводчатый потолок. Поверхность их была ледяная, бело-голубого цвета. Высоко под потолком висели несколько круглых электрических ламп, ярко освещавших всё белым светом. У стены слева стояли два больших дисколёта серебристого цвета. В одной из стен было несколько огромных туннелей, уходящих куда-то вдаль. Круглые лампы висели в один ряд под их потолками и уходили вглубь их. По одному из тоннелей, справа, протекала неширокая речка с прозрачной водой, сквозь которую виднелось песчаное дно. Узкая полоска её берега представляла собой крупный песок. Речка затекала под ледяную стену, скрывалась под ней. Вокруг места, где она исчезала, виднелась огромная проталина. Видимо, вода была тёплой.

Фойс расслабленно выдохнула. Гена вопросительно посмотрел на неё, ожидая разъяснений.

– Неужели удалось! – воскликнула мысленно Фойс. – Не смотри на меня так, я сейчас всё объясню. На Марсе тебя судили и приговорили к казни. Я совершенно случайно пришла к тебе в гости через портал. Хотя случайностей не бывает. И встретила твоих родителей. Сиу намеревалась принять это наказание вместо тебя. Все порталы для тебя блокированы. Я вернулась к себе на Араксис, взяла свой дисколёт. Для моего дисколёта порталы оказались открыты. Сейчас мы на Земле, у моих знакомых. Точнее, мы в Антарктиде. Это их космопорт. Я была здесь всего один раз. Эти люди, относительно небольшая община, ещё не ратифицировали Вселенский кодекс. И, следовательно, положения кодекса на них не распространяются. Я хочу просить их предоставить нам скафандры для небольшой прогулки. Надеюсь, они пойдут нам навстречу.

– А мы их не подставим?

– Нет. Ты лично не ознакамливался с судебным вердиктом, они тем более. Эти люди понятия не имеют о наших намерениях. Их не в чем обвинить.

– А вдруг они сдадут нас властям Марса? А что, получат похвалу?!

– Я думаю, они догадаются, что мы хотим от чего-то убежать. Но предателями стать они вряд ли захотят. Кроме закона, есть ещё совесть. Предателей у нас не любят и им не доверяют.

– А зачем нам скафандры?

– Мы вернёмся на Марс. Но на этот раз на его поверхность. Там есть несколько марсианских машин времени… Ах, что же это я… Я же не узнала их координаты!

Фойс повернулась к голографическому экрану. Увидела, что на нём есть короткое сообщение от Сиу. Она взволнованно прочитала его.

– Сиу молодец! Сообразила вперёд меня, прислала координаты.

– И что дальше?

– Дальше мы с тобой переместимся на машине времени в прошлое. И будем жить там. Жить, понимаешь?!

Гена отвёл глаза от лица Фойс, озарённого радостной надеждой. Он высоко оценил тот факт, что Фойс спасла ему жизнь. Но чувствовал себя неудобно.

– А что будет с моими родителями?

– Наверняка их тоже будут судить. Но наказывать их, в общем-то, не за что. Ничего заслуживающего наказания они не совершили. В любом случае казнь им не грозит, не беспокойся.

– А ты?

– А что я? Мы с тобой вместе вернёмся в прошлое, где неизвестно о твоих преступлениях. И всё.

– А как же твоя жизнь, твои родные, друзья, работа?

– Конечно, мне очень жаль терять размеренный уклад жизни с хорошими перспективами и идти в неизвестность. Но цель оправдывает средства. Твоя жизнь многократно ценнее. В том числе для меня.

– А что же мама сама не догадалась сделать так, как ты придумала?

– Исключительно редки случаи наказания, когда дело доходит до казни. От горя они просто не сообразили, что можно таким образом решить проблему.

К катеру приближался человек. Высокого роста, одет в светлые бежевые отглаженные брюки и пиджак, голубую рубашку. Атлетическая фигура. Белокурые длинные волосы зачёсаны назад. Голубые глаза. Правильные, резко очерченные черты лица. Он производил впечатление сильного духом, целеустремлённого человека. Фойс, увидев его, обрадовалась и заволновалась. Открыв люк-портал, она вышла наружу. Гена последовал за ней. Снаружи оказалось немного прохладнее, чем в катере.

– Фойс!

– Фриц!

Высокий человек вдруг радостно обнял девушку. Он не обратил никакого внимания на то, что Фойс была в лёгком сарафане и босоножках, а Геннадий вообще в одних плавках и босиком. Она, слегка растерявшись, тоже обняла его. Он легонько похлопал её рукой по спине. Она последовала его примеру.

К удивлению Геннадия, они разговаривали вслух. Причём на немецком языке. Но для него не составляло труда прочитать их мысли. С удовлетворением он понял, что слова Фрица полностью соответствуют его мыслям.

После обмена приветствиями человек спросил у Фойс, для чего они прилетели и кто её спутник. Он надеялся, что они прибыли в гости, и приглашал их.

Но Фойс вежливо отказалась. Она просила снабдить их скафандрами и доставить на поверхность Марса. Фриц с удивлением ответил, что сделает это без проблем и с удовольствием прогуляется с ними. Но почему они не возьмут скафандры у себя дома?

Фойс объяснила, что они очень любят друг друга, но их не понимают соотечественники. И они хотели бы уйти туда, где им будет комфортно вдвоём. И остаться там. Обратно он полетит один на их катере. Его он оставит себе.

Мужчина что-то заподозрил, но спорить не стал. Предложил пройти к нему в гости перед тем как лететь на Марс. Но Фойс сказала, что машины времени могут работать не всегда. Их работа зависит от положения Марса в космосе. Сейчас как раз такой период.

Человек понял, что они торопятся. Он сказал, что несколько скафандров как раз сейчас есть в одном из дисколётов. Сейчас он подготовит их и пригласит Фойс с Геной. И можно будет отправиться прямо сейчас.

Фойс поблагодарила Фрица. Он пошёл к одному из своих дисколётов. Фойс с Геной пошли в свой дисколёт. Войдя в катер, они уселись в кресла и заговорили телепатически:

– Слушай, Фойс, как-то у них тут всё примитивно по сравнению с Марсом или Араксисом. Электрическое освещение, ледяной потолок…

– Они не члены Вселенского сообщенства. Пока. И поэтому у них нет некоторых наших достижений. Например, совсем мало стационарных порталов, информационных экранов, атомных генераторов, они не могут левитировать, не владеют телепатией.

– А почему их не примут во Вселенское сообщество?

– Они изо всех сил стремятся туда попасть. Это стремление похвально. Но они ещё морально не готовы. И они это понимают. Однако они – частые гости в цивилизациях Вселенского сообщества. Мы передали им часть наших технологий и оказываем техническую поддержку. Кстати, у них тут очень мило. Жаль, что у нас нет времени, чтобы погостить.

Тем временем Фриц подошёл к их катеру и пригласил их примерить скафандры. Они пошли пешком вслед за ним к одному из стоящих дисколётов – самому большому.

Его дисколёт был очень похож на марсианский. Но его формы были более резко очерчены. И он был как бы приплюснутый с полюсов.

Дисколёты Вселенского сообщества, которые Геннадий видел раньше, казались ему более совершенными. Входить следовало туда посредством лифта через дверь-портал.

Антарктические летательные аппараты были очень похожи на ранее виденные Геннадием дисколёты, и тоже серебристого цвета. Но формой похожи на две одинаковые тарелки, сложенные вместе внутренней частью друг к другу. Вместо прозрачной стенки-крыши по периметру кабины были расположены несколько круглых иллюминаторов. Три подставки-опоры были совсем короткие. Входить туда следовало через люк сбоку, откидывающийся вниз.

Вход представлял собой не дверь-портал, а короткий шлюз с двумя герметично закрывающимися дверьми на шарнирах. Войдя внутрь, Гена огляделся. Кабина была более тесной, чем можно было себе вообразить. Всё оборудование было тёмно-бежевого цвета. Шесть кресел, обитые чем-то наподобие тёмно-коричневой кожи, в два ряда стояли довольно плотно друг с другом ближе к одному из прозрачных краёв круглой кабины. За спинками кресел, у противоположного к креслам края кабины, находился шкаф с шестью узкими секциями. В каждой секции висел скафандр, очень похожий на космический.

Фриц указал на два крайних. Геннадий и Фойс надели их. Они оказались большего, чем нужно, размера и были некомфортными. Фриц деловито подошёл к Фойс и открыл крышку небольшого прибора, находившегося на левом рукаве скафандра Фойс. Там был плоский монитор и несколько кнопок довольно большого размера. Он что-то подрегулировал, и скафандр на глазах ужался, полностью совпав с размерами тела Фойс. Так же он отрегулировал скафандр Гены. И он пришёлся ему точно впору.

Он вслух по-немецки заботливо спросил, удобно ли гостям. Фойс с благодарной улыбкой ответила, что скафандры в самый раз. Пусть в обмен на скафандры Фриц возьмёт себе её катер.

Фриц посмотрел на дисколёт Фойс, вздохнул и сказал, что он, к сожалению, не сможет принять его в дар. Во-первых, для его обслуживания в Антарктиде нет соответствующего оборудования; во-вторых, он всё равно не сможет им долго пользоваться, так как со стороны Вселенского сообщества к нему будут вопросы.

Фойс растерянно посмотрела на него. Но он успокоил её, сказав, что сделает всё возможное, чтобы им помочь. Он сделает так, как просила Фойс: доставит их на Марс в нужную точку. А её дисколёт он вернёт на Араксис, объяснив, что Фойс не вернулась из машины времени. И передвигаться лучше на его дисколёте, так как он плохо знает приёмы управления дисколётом Фойс.

Фойс поблагодарила Фрица и даже обняла его. Он ответил, что это ему совсем не трудно сделать для хороших разумоидов.

Затем Фриц предложил им сесть в кресла. Они сели: Фриц в среднее кресло на переднем ряду, Фойс справа от него, Геннадий слева. Гена ощущал себя несколько неудобно перед человеком, согласившимся помочь им. Ему нечем было отблагодарить Фрица.

Тем временем Фриц взялся за штурвал, в точности такой же, как в знакомых Гене дисколётах. Перед ними возникла небольшая панель управления. Двери шлюза закрылись. Послышался тихий свист разгоняющихся дисков. Почувствовалась невесомость. Фриц спокойно, быстро и уверенно управлял дисколётом. Было видно, что он опытный пилот.