Текст книги "Собрание стихов"

С ПОБЕДНОГО СЕНМНАДЦАТОГО ГОДА.

 
Мы траур родине седьмого ноября отметим,
Но красные знамёна понесём.
Ведь это день победы коммунистов,
А для России – гибель с тех времён.
 
 
С «победного» семнадцатого года
Мы шли уверенно, поверив в большевизм.
А забрели в тупик, в водовороте кружимся
И вот мы учимся, чтоб был капитализм.
 
 
И он не праздник для страны – печалью,
Прошёл сквозь сердце, точит душу грусть.
В тот страшный день я плачу и отчаянно,
За упокой страны я к рюмке приложусь.
 

ОПЯТЬ РЕФОРМА ТОРМОЗИТ.

 
Речь историческую сложим,
Два умных слова: – Шты уды?
И с места сдвинуться не можем,
И ни туды, и не сюды.
 
 
Собаки брешут, ветер носит.
На дураках чёрт воду возит.
Висит над нами кол, мочало.
В который раз и всё сначала….
 
 
А Шты прилип к нам как волдырь,
По имени Волдырь – Пупырь.
Нарывом душеньку свербит,
А как похмелится, твердит:
 
 
– Нас не свернуть с пути назад! –
Куда ещё-то возвращать?
И так, как член в миру болтаемся,
Как маятник в часах мотаемся.
 
 
Сверкнёт тупой и пьяный взгляд:
– Где б денег на закуску взять?
Для поддержания трусов,
Да чтоб реформы продолжать! –
 
 
Дадут друзья из-за границы,
А там по зёрнышку, как птицы,
Растащат личные счета.
Опять нет дела – маята.
 

У РЯБИНКИ ТОНКОЙ.

 
Уж вокруг метели
С ветра налетели.
Закружила вьюга,
Провода гудят.
 
 
У рябинки тонкой
Гроздья раскраснелись,
Будто жар обдал их,
Яркие блестят.
 
 
И в морозной стуже,
Бал устроив пышный.
Пригласила в гости
Птиц на маскарад.
 
 
На великолепное
Пиршество, богатое,
Гости приглашённые
Стайками летят.
 
 
И для всякой птицы
Зимние гостиницы,
Лакомством бесценным
Служит тот наряд.
 
 
Пообедав сладкой,
Благодарны тонкой.
За её щедроты, за её
красивый,
Красный «виноград».
 

МОЯ ЛЮБИМАЯ ТАТЬЯНА.

 
Цветами день осыплю твой,
Когда придёшь домой усталая.
Я встретил в час тебя святой,
Моя любимая Татьяна.
 
 
Нежна, как лилия в цвету,
Созданье Божье без изъяна.
В глазах цветочек полевой,
Моя любимая Татьяна.
 
 
В них незабудка расцвела,
Иль окунулось в небо взором.
Заворожила ты меня,
Лучисто-радужным узором.
 
 
Возьму гитару, перебрав
Мелодию струны певучей.
Спою я песню о тебе,
Моя любимая Татьяна.
 
 
Ты нежным голосом подхватишь,
Над колыбелью наклоняясь.
И пусть луна в окошко светит,
И молодость хранит для нас.
 
 
Пройдут года, над колыбелью
У внуков мы с тобой споём.
И чтоб дуэт наш не распался,
Любовь сквозь годы пронесём.
 

ВСЁ ЭТО ЗВЁЗДЫ ВСЕЛЕНОЙ.

 
Сергей Есенин, Цой, Высоцкий,
И Пушкин, Лермонтов – поэт.
Всё это есть земные звёзды,
А наш народ лишь звездочёт.
Земля, что зеркало вселенной,
Людским рожденьем создалась.
Как Бог пошлёт на землю гения,
На небе звёздочка зажглась.
 
 
Вот почему на небе яркие,
Ночные звёзды при луне.
И освещают путь – дороженьку,
Чтоб вдохновенье шло ко мне.
 
 
Мечте, свершениям светлица,
И вожделенная зарница.
Всегда манит мой взор к себе,
Чтоб поклонился я судьбе.
 
 
Как ночью я смотрю на небо,
Так часто с ними говорю.
И всех поэтов обожая,
Средь них всегда ищу свою.
 
 
Я НЕ ХОЧУ ВОЙНЫ.
Жара и зной, и вечный бой,
Я не хочу войны, хочу домой.
Хочу купаться я в реке
И видеть дымку вдалеке.
 
 
К любимой выйти, встретить зори,
И с ней уехать бы на море.
Пока купаюсь я в пыли
И увидав кусок зари,
 
 
Я вижу вражий амулет,
Войну, сметавши в жизни след.
От голода детей опухших
И деревень дома пожухлых.
 
 
Метнувшийся снаряд врага,
Воронок дым и плач детей.
Да мрак и горе тех смертей,
От холодающих ночей.
 
 
Во сне я вижу дом родной
И сад цветущий, а зимой
Я вижу снега след летящий
И огонёк в окне не гасший.
 
 
Где мать склонившись над письмом,
Перечитав уж сотый раз.
Всё что-то ищет между строк.
Я вижу свет родимых глаз.
 

ЗАРЯ МОЯ И РОЗА СВЕЖАЯ.

 
Твои глаза как брызги звёзд
Искрятся россыпью ночной.
Заря моя и роза свежая –
Судьбы подарок дорогой.
 
 
Когда не вижу глаз любимых,
Не слышу смеха твоего,
То моё сердце бьётся в шторме,
Не прячь же взора своего.
 
 
Сияй моя звезда небесная
И озари мой путь земной.
В любую даль мне не известную
Последую я за тобой.
 
 
В края холоднее и снежные,
Или в палящий вечный зной.
Не забывай меня, сокровище
И неразлучна будь со мной.
 
 
Мы не дадим покрыться инеем
Прекрасным чувствам дорогим.
Любовь – награда, будь хранителем,
Дары судьбы благословим.
 

СМЕРТЕЛЬНАЯ ЗАВИСТЬ.

 
Если в тебе вдруг открылся талант.
И люди в округе в глаза лебезят.
Я знаю, что это жестокий обман,
Их зависть терзает, в душе ураган.
 
 
Ты ходишь, не видя их злобных плевков,
Об этом сказать не хватило бы слов.
Удача как сети, друзья как враги.
Посеявши злобу, хоть стой, хоть беги.
 
 
Тебя ненавидят, что ты много лучше,
Тебя презирают за то, что умней.
Тебя истязают, что ты вездесущий.
Тебя убивают, за то, что мудрей.
 
 
А зависть гуляет во все времена,
Такое понятье привил сатана.
И жертвами стали, закончив с ней бой,
Пушкин, Есенин, Тальков, Виктор Цой.
 
 
За блеск своих мыслей, платившие жизнью,
Их кровь пролилась для России слезой.
А зомби считают себя много выше
И ножик вонзают всегда за спиной.
 

В СТРАНЕ ДЕБИЛОВО, ВО ГРАДЕ ДУРМАРА.

 
В стране Дебилово, во граде Дурмара
Средь шума, гама – тарарам.
С Ивана Пискало, в посёлке Сысково
Штаны содрал какой-то хам.
 
 
Иван кричит: – Приватизация,
И в головах белиберда!
Дебилизация, деморализация,
А мне без штаников куда? –
 
 
И у начальников из Сысково
Мозги свернулись набекрень.
В рекламный ролик Ваню вставили
И гонят эту дребедень.
 
 
Журчащий голос у ведущего,
Внакладку, вкривь и вкось твердит.
Мутант, пожравший человека
С душой насилие стоит.
 
 
Идём дорогою позора,
Мозги свихнулися на псих.
Фиглярство высших, шарлатанство,
Живём ингредиентом их.
 
 
Страна весёлых приключений.
Реклама светит тут и там.
Сплошное умопомраченье,
Но гонит телек глупость, хлам.
 
 
Сулят нам счастье лотерейное
Нулями сказочных богатств.
С экрана мордочки елейные
Денник обставить наш велят.
 
 
Актёрским тешимся забавам:
– Видал сосун, как педи – Гри,
С «звездой певичкой» Арбокайте
Устроил шоу для свиньи!
 
 
Загадки строим из мелодий,
Кукушка хвалит петушка
Из клетки с белым попугаем,
Ликует глупость от вершка.
 
 
Вот Смакаревич повар – зодчий
Смакует славу и почёт.
И сыта птичка червяками,
Но всё же зёрнышки клюёт.
 
 
А сзади лезут кандидаты
И аферисты всех мастей.
Бомонда дикий голос рычит
И содрогнувшись от вестей
 
 
В горах заблудший путешественник
Мента на помощь себе кличет.
Собрав с помоек всю заразу
И нас пытается напичкать.
 
 
Племянник пятилетний просит:
– Купи мне тампакс, есть хочу!
Оби и Хагиеса тоже! –
Глазами от стыда кручу.
 
 
Летит к нам хер и шис – понтин.
Да риблис впер устойчив вкус.
Такое мог купить кретин,
Карман наш пуст – реформам плюс!
 
 
Включаем только сериалы
И то прервут: – На, посмотри! –
И тычут в нос тошнотный шолдерс,
А член упал, но есть ОБИ!
 
 
Уж реагирует мужчина
На запах только не на вас.
Цветы подбросит с вертолёта,
А зуб наймёт, хоть видит глаз.
 
 
Вот сексуально озабоченный
Со сцены жалобно кричит:
– Два раза встал, зараза ты
Разрушила мои мечты!
 
 
Мне на тебе как на войне,
Где оторвало руки, ноги.
И член как партизан молчит,
Бессильно с голоду висит.
 
 
От нас сокрыли Солжиницына,
Зато в мелодиях сильны!
Ведущий маг юлой вращается,
Винтом разболтанным вихляется.
 
 
Куда деваться, горечь в горле,
От страйпса вздутие пошло.
От джуси Фроси хворь в желудке
И сумасшествие нашло.
 
 
И под сплошным очковтиранием
«Винпоцетин не позабудь!»
От милки – вейса замычкали!
До коих будут палку гнуть?
 
 
Мы у разбитого корыта,
Где бытиё корыстью крыто.
И под коростою дорога,
Заплесневелая подмога.
 
 
И ловим рыбку золотую
Закинув невод без труда.
Наелись, сыты до одури
И вот усевшись у пруда,
 
 
Прокладки кефри доедаем,
А педгрипалом сытый пёс.
Нейтрали гладят, увлажняют,
Зовёт на отдых импорт – плёс!
 

ТАКАЯ ЛАПОЧКА ОДНА.

 
Красива девушка, мила,
Такая лапочка одна.
В глазах расцветший василёк,
Сверкает словно уголёк.
 
 
И томный взгляд чуть-чуть раскосый,
А на спине две змейки – косы.
Меня они давно сразили,
Любовным зельем опоили.
 
 
Хожу по свету сам не свой
И не найду душе покой.
И в сердце вкралося сомненье,
Оно в любовном вожделении.
 
 
Страдает, жаждет, ждёт тебя,
Приди любимая моя.
Или хотя бы позвони,
И моё сердце на томи.
 
 
Горит оно и пламенеет,
И только ты поможешь мне.
Потушишь пламя жаркой страсти,
Как станешь спутником в судьбе.
 
 
Звездою яркой путеводной,
Моею лодкой быстроходной.
По тихой заводи поплыть,
Под всплеском волн мечтать, любить.
 

ЖИЛ-БЫЛ БЕЛЕНЬКИЙ БЫЧОК.

 
Жил-был беленький бычок,
Правый красненький бочок.
Жил себе и не тужил,
Словно родине служил.
 
 
Был он в стаде главарём,
Или, так сказать, ведущий.
Вся ответственность на нём,
Бык вырос всемогущим.
 
 
Выполнял свою обязанность.
Травку ел и бил баклуши.
Правда много он мычал,
И с наслаждньем себя слушал.
 
 
Стадо слушало, молчало,
Только всем он надоел.
Но овца одна сказала:
– Должен быть конец, предел! –
 
 
Бык уставившись, ответил:
– Ты овца меня послушай.
Не встревай в дела больших,
Под моё мычанье кушай.
 
 
Если буду я молчать,
Тебе воли не видать.
Я мычу, пастух молчит,
На тебя он не кричит!
 
 
Вас спасаю от кнута!
Ну овца ты и крута!
Ей не нравится мычанье,
Мне к чему твоё блеянье!
 
 
Я вожак мне и видней,
Сколько делать мне речей!
Мне указывать не надо,
Изгоню тебя из стада! –
 
 
Но овца в ответ сказала:
– Господи, как надоел!
Хоть бы к месту или к делу,
Речь свою коровью пел.
 
 
Оглушил телят, ягнят,
Толк бы был иль травка слаще.
Ведь мычишь-то невпопад
И к делам ты не причастен! –
 
 
Бык насупившись, ответил:
– Тебе бы предо мной молчать
И без указки проживу я,
Я бык и надо мне мычать!
 
 
Я бык колхозный при чинах,
Высокий пост я занимаю!
Мне дела нет до ваших мнений,
Я своим стадом управляю!
 
 
Ты знай себе траву пощипывай
И слушай, старший говорит!
Упрусь в своё, я бык настырный,
Пробью главой любой гранит! –
 
 
– К чему гранит-то пробивать? –
Овца смеясь, его спросила.
– Ты хочешь стадом управлять,
Так нужен ум тебе, не сила!
 
 
Вчера, как волк украл овцу,
Ты перед серым-то молчал.
В другую сторону смотрел,
Как волк ушёл, ты замычал! –
 
 
– Тебе ль меня судить, лупатая,
Я вас овец, не замечаю!
А серому не подфартить,
Так и воды не замутить! –
 
 
– А воду-то к чему мутить?
И так нас заставляют пить
Из грязной лужи – стояка,
Что высохла у нас река.
 
 
И серый всех овец пожрёт,
Пока ты бык кричишь без дела.
Потом тебя он задерёт,
Ведь править стадом неумело! –
 
 
Но бык ехидно усмехнулся:
– Без жертв никак не обойтись!
И сверху мне видней овечка
В какую сторону пройтись! –
 
 
– Какие жертвы и к чему?
Тебя я что-то не пойму!
Уж ты не спятил ли совсем,
Поклоны бьёшь ты серым всем!
 
 
Силён ты бык и есть помощники,
Так обучал ты молодняк
Как охранять родное стадо,
А ты о жертвах, вот дурак!
 
 
Зачем тогда вожак-то нужен?
Ты серым всё уж раздарил,
Ополовинил, разорвавши
И молодняк весь загубил!
 
 
Не можешь бык ты управлять,
Умом, сужденьем слабоват.
И шёл бы ты дружок в отставку,
Пора на мясокомбинат! –
 
 
– Ну ты овца не рассуждай,
Хватила много через край!
Молчала б в тряпочку засранка,
Туда же – « мной не управляй!»
 
 
Тебе указывать быку,
Овца, а тоже мне – «ку-ку!»
Мне голос свой не подавай,
Мясокомбинатом не пугай! –
 
 
– Ну ты и правда бык настырный,
К тому ж заносчивый, спесивый.
Чего с тобою рассуждать,
Не сможешь истины понять!
 
 
Тебе ль указывать быку,
Овца, а тоже мне – ку-ку!»
Мне голос свой не подавай,
Мясокомбинатом не пугай! –
 
 
– Ну ты и правда бык настырный,
К тому ж заносчивый, спесивый.
Чего с тобою рассуждать.
Не сможешь истины понять!
 
 
Ты курс на истребленье взял
И половину растерял.
Ты не правитель, а мудак
И от мычаний твоих мрак!
 
 
И толку нет с тобой гутарить,
Я не торговка на базаре.
Ты как мычал, мычать и будешь.
Но жаль, что стадо всё загубишь!
 
 
И на тебя смешно смотреть,
За стадо мне своё обидно.
Как прославляет себя бык,
Но только дел его не видно! –
 
 
Овца сказала, отошла.
А бык пред нею вдруг набычился:
– Ты зря овца меня порочишь
И как бы ни было, я мучился!
 
 
Когда меня понос прошиб,
Когда я рог свой первый сшиб!
Потом однажды перепил
И пережрал – перехватил!
 
 
Потом ещё… – К чему слова! –
Овца ответила смеясь.
– Мычал, мычи, я поняла,
Мычи, пока не пробил час!…
 
 
И мне тебя не убедить,
Живи себе, я буду жить!
Пока всех волки не задрали,
Поймёшь меня ты бык едва ли! –
 
 
Доволен бык победой стал,
Задравши морду, замычал.
И до сих пор он не молчит,
Как серых нет, тот бык мычит.