Текст книги "Мы наш, мы новый…"

Глава 11

Похоже, атмосфера на этой планете была плотнее земной, потому что крыло всего за два полных круга поднялось уже почти на километр и явно ещё не достигло потолка. Андрей с удовольствием разглядывал окрестности, неспешно кружа по большому радиусу. Чем выше, тем лучше было видно, что запад становится всё гористее, переходя от пологих заросших холмов к настоящим горам, с альпийскими лугами, крутыми склонами, а возможно, если удастся посмотреть западнее, то можно будет увидеть и снежные шапки. Хотя, если атмосфера действительно плотнее, снег на вершинах должен образовываться повыше, чем дома.

Восток, наоборот, переходил в низины. Было полное ощущение, что эта равнина должна выйти к морю. Во всяком случае, пилоту этого очень хотелось. Море приятнее, чем всякие пустыни или саванна. Дорога шла прямо вдоль пологих склонов, петляя между делящих ландшафт на неровные куски оврагов, пересекая мелкие речушки по деревянным мостам. Один из мостов оказался даже каменным. Андрей не мог понять, почему. Такой же, как остальные, не шире, не уже. И речка ничем не выделяется. Но мост казался принесённым из другого мира. Того, где в подобных местах обитают тролли, хранят в горшках золото лепреконы, а на развилках дорог стоят камни с надписью: «Налево пойдёшь – от жены огребёшь».

Далеко внизу выстроились в одну скромную шеренгу не сгоревшие позапрошлой ночью шатры. Они казались маленькими, не больше спичечной коробки, и вокруг них, поголовно задрав головы в небо, неподвижно застыли совсем уж крошечные амазонки. Андрей широко помахал рукой, потом решил, что всё равно не разглядят, и отчётливо покачал крылом. Снизу послышался нестройный гул, многие замахали в ответ. Цирк приехал, улыбнулся про себя лётчик.

Он сделал ещё пару кругов, поднявшись уже на запредельную для дельтаплана высоту в три километра и наконец увидел море. Радостно улыбнулся, борясь с раздувающим щёки ветром. Не пустыня. Это уже хорошо. А ещё, он оказался прав. Ничто и никто не мешает ему лечь на правое крыло и послать этих повёрнутых баб в пеший эротический тур в ближайший храм. Унестись куда-нибудь в горы, и хрен, кто его когда найдёт.

В полёте, как всегда, думалось легко, ничего не отвлекало. Поэтому сразу же пришла следующая мысль. А дальше что? Ну улетел он в горы. Пусть даже удачно сел в удачном месте. Его не нашли. А что дальше? Так и жить раком-отшельником в самолично вырытой пещерке? Зарасти бородой, сплести себе юбку из пальмовых веток и научить попугая кричать «Бедный Робин Крузо»? И бояться каждого шороха, ожидая, что за ним придёт следующий отряд амазонок? А что есть? Охотник из него, как из полена дельтаплан. Да и съедобные растения на чужой планете тоже знать надо, не лопать же всё подряд, в надежде, что ужин не станет последним. Опять же, наоборот, хищники. Кто его знает, что за чупакабры тут водятся. Так что процент летального исхода при таком образе жизни гораздо выше шанса выжить. Опять же, если он слиняет, что будет с сестрёнками? Андрей не стал бы утверждать, что полюбил обеих, или даже просто привязался, но…

Сарана. Командир из неё, как из прапора генерал. Он всё понимал, первый в жизни боевой выход, первая полусотня в подчинении. Наверное, потому у них и текучка в рейнджерах, что велик процент не вернувшихся из первого похода. Так что он оказался не просто к месту со своим пусть и куцым полевым опытом, он, можно сказать, спас отряд. И после этого бросать девчонок на съедение храмовым гэбэшникам, которые, скорее всего, в разы страшнее сотни пустынных ос, было бы подло.

Таруша это вообще отдельный случай. Надо же, общение с мужчиной на уровне организмов рывком развило в ней магические способности. А если эту связь сделать постоянной? Она в архимага вырастет? А сам Андрей не только сможет видеть торсионные поля, но и научится ими манипулировать. Превращение воды в кофе в его случае сродни случайной сборке кубика Рубика. Получилось, он сам не понял, как. А чтобы освоить эту науку основательно, следует ей заниматься. И тут без общения с магиней, которая заведомо хорошо к нему относится, не обойтись.

С этой стороны ему, вроде, следует держаться сестрёнок. Но тут в дело вступают дурацкие правила местного однополого общества. Крайне вредные для здоровья мужчин. Особенно с непереносимостью алкоголя.

Он ещё раз с удовольствием огляделся, щурясь на ярком солнце. Широкие круги по часовой стрелке позволяли видеть очень дальний горизонт, но внизу всё сливалось, поэтому лётчик еле заметно опустил нос дельтаплана, желая снизиться хотя бы до пары километров. Плотная, почти осязаемая от большего, чем дома, количества газа, атмосфера способствовала подъёмной силе, и крыло шло вверх само по себе, без помощи пилота.

Небо над ним было ярко-синим, без единого облачка. Без вообще чего-либо в воздухе. Странно, подумал Андрей. За всё время он не увидел ни одной птицы, ни даже банальной мухи. Пустое какое-то небо, он непроизвольно поёжился. Потом ещё минут пять целенаправленно сканировал взглядом горизонт. Нет. Летает здесь, похоже, только залётный дельтапланерист. А как с животными? Сердюк попытался вспомнить, кого он видел в степи, или в горах. Так и не смог припомнить ни одного дикого зверя. Даже с лошадьми тут, похоже, напряжёнка, раз девчонки предпочитают таскать телеги сами.

И в этот момент он увидел лошадь. А за первой ещё сразу десять. Они вынырнули из-под крон деревьев на дорогу и двинулись прямо по ней. Лошади бежали не одни. На спинах животные несли одиннадцать всадников. Точнее, всадниц. Первая из женщин придерживала рукой древко незнакомого Андрею цветастого флага, остальные были вооружены. Луки на сёдлах, мечи по бокам, у троих, подобно свёрнутым знамёнам, торчали вверх бердыши. Кавалькада направлялась прямиком в сторону лагеря амазонок. На душе у пилота сразу стало неспокойно, уж больно официально и тревожно выглядела направляющаяся к лагерю группа.

– Чёрный во-орон…Чё-й ты вьё-ось-ся, – почти про себя протянул он. Ветер, конечно же, не позволил пропеть вслух, но и аудитории на высоте почти двух километров не было. Все возможные слушатели сейчас двигались в сторону лагеря.

Теоретически, существовала вероятность, что это, к примеру, подмога отряду Сараны в борьбе с пустынными осами. Или усиленная следственная группа едет по своим, независимым от Андрея, делам. Но верилось в подобное с трудом. Так что Сердюк заложил левый крен, подлетел поближе к склону в надежде, что на фоне камней и тусклой травы его крыло цвета хаки будет меньше заметно. А сам, периодически то поднимая, то опуская нос для сохранения баланса высоты и низкой скорости, принялся наблюдать за внезапными гостями.

А пришельцы оказались для амазонок и в самом деле внезапны. Как только они перевалили последний мост, со стороны лагеря послышался истошный крик. Среди куцего ряда палаток началось броуновское движение, один из шатров, видимо от испуга, почти мгновенно убрали, но другие почему-то не тронули. Через пять минут вдоль воображаемой линии, делящей стоянку пополам, выстроился один из десятков лучниц. Девочки некоторое время стояли почти навытяжку, но чем дальше, тем больше позволяли себе двигаться. Пока кавалькада добралась до лагеря, строй уже мало походил на шеренгу. Остальные подразделения вообще не подумали строиться. Зато почти одновременно с конниками в расположение вбежали запыхавшиеся Сарана и Таруша. Сотник тут же, смешно выкидывая колени, пришагала к всаднице с флагом и что-то торжественно ей отрапортовала.

На следующем круге он увидел, что из лагеря в обратный путь выезжает запряжённая парой лошадей одна из девчоночьих телег. На ней сидят две бывшие всадницы, а теперь возница и конвоир. Между ними плечом к плечу, связанные по рукам и ногам, размещаются Сарана и Таруша. У магини, кроме прочего, ладони зажаты в некую деревянную конструкцию. Какую – сверху было не разглядеть. Девчонкам теперь либо телегу с горочкой грузить, либо половину вещей на себе переть, с сочувствием подумал лётчик. Короткий взгляд на лагерь, и можно заметить, что власть там сменилась. Секретарша-писарчук уже наводит свои порядки, важно размахивая руками и отдавая десятникам приказы.

– Я был прав. Она барабанит, – проворчал почти про себя Сердюк.

В принципе, никто не мешал ему бросить всё и свернуть в горы, или двинуть в противоположную сторону вдоль берега. Тем более, что граница воды и суши обеспечит достаточно восходящих потоков. Но сестрёнки, обречённо покидающие лагерь под конвоем, заставили сжаться сердце. Это же из-за него их повязали. Наверняка, стоило ему взлететь, секретарша-барабанщица тут же помчалась доносить в храм о побеге. А тамошняя стража отреагировала достаточно оперативно. В итоге девчонок везут в кутузку, а он тут, понимаешь, круги нарезает, небом наслаждается. Андрей ещё не успел принять решение, а руки сами заложили правый вираж, отправляя дельтаплан на снижение.

Конвой переправился через неширокий каменный мост и в недоумении остановился. Прямо на дороге стоял мужчина. Без сомнения, тот самый. Откуда здесь другим взяться? Девушки из группы захвата синхронно дёрнули поводья, резко вскрикнули, бросая лошадей в галоп, и понеслись на беглеца.

Андрей переложил слева направо бамбуковую палку, всё, что осталось от разломанного крыла, и сделал зверское лицо.

– Не убивать! – раздался крик со стороны моста.

Восьмёрка приближалась на бешеной скорости. За пять метров до пилота девушки бросили лошадей в стороны, одновременно спрыгнули на землю и сделали пару шагов к нему. Молодой человек прищурился. Перед ним торчали три тупых конца копий, за ними стоял безоружные амазонки из опергруппы. Пару секунд над дорогой царила оглушительная тишина, затем Андрей кинулся вперёд.

От первого копья он уклонился. Второе со звонким стуком отвёл бамбуковой дубинкой, благо его хотели ткнуть в грудь. Били бы по ногам, было бы сложнее. Перед третьим на мгновение замер, пропуская тупой конец перед собой, и тут же бросился дальше. Подпрыгнул, бросая своё оружие и притягивая в полёте ноги к груди. В момент касания еле успел ухватиться за торчащую вперёд рукоять меча и с силой разогнул колени.

Упал, конечно, плашмя на спину. Не Брюс Ли всё-таки и не Джеки Чан. Но тут же вскочил, несмотря на перехватившее дыхание и гул в голове. И закрутился против часовой, выставив меч в вытянутых вперёд руках.

– Ну что?! – максимально зверским голосом проревел он. – Потанцуем? У меня приказа не убивать нет.

Голова кружилась, дыхание никак не могло нормализоваться, но останавливаться было нельзя. Стоит начать отдыхать, как тут же забьют. А лучше – развивать этот мгновенный успех. Кинуться мечом влево, целя в первый попавшийся живот, затем резко вправо, по ногам. Не давать им расслабиться. Андрей вдруг понял, что сейчас будет удар копьём справа-сзади. Он не увидел нападавшую, почувствовал как-то иначе. Но отреагировать успел. Поворот на правом носке, упор на вынесенную вперёд левую ногу и со всей дури рубящий сверху!

Бедная девчонка с резким истошным визгом еле успела убрать руки. Древко она, понятное дело, при этом выронила и копьё с деревянным стуком упало на истоптанную до состояния камня дорогу. Андрей мгновенно подхватил его. Меч пришлось бросить, но так даже лучше. Эх, теперь пойдёт потеха.

Тычок копьём вперёд, не успела. Вон, схватилась за живот, падает. Пока падает, на противоходе удар назад. Тут успела, поэтому правую руку резко к себе. Получи по печени. Теперь разворот. Третьей попало по кожаному шлему. Ничего. Сотрясение ей точно не грозит. В этот момент Андрею влетело по почкам. И что обидно, его же собственной бамбуковой палкой. От боли и неожиданности он выгнулся вперёд, опасно открывая грудь, но, вопреки запоздалым ожиданиям, клинок туда не врезался. Лётчик резко опустился на колени и катнулся вперёд, в свободное место, прижав копьё за середину к животу. Боль из резкой перешла в тянущую, так что можно было, не поднимаясь, начинать от души лупить по ногам всех необдуманно оказавшихся рядом. От двух ударов сверху получилось уклониться, зато прошло не больше тридцати секунд, а стоять на дороге осталось всего трое. Две амазонки, с опаской следящие за кончиком копья, и надсадно дышащий, держащийся за правый бок, молодой человек.

– В стороны!

Остатки опергруппы стремглав кинулись вбок, открывая главную, ту, которая раньше несла на седле флаг. Светло-русые волосы, впалые щёки, большие, близко посаженные глаза. На вид ей лет тридцать пять. Кривая ухмылка на лице, абсолютно спокойная поза, никакого напряжения, готовности к драке. А вот в руке у неё… Непонятная какая-то штука, похожа на деревянную флейту, но посередине голыш размером с кулак, а из него торчат в разные стороны два разноцветных пера. Женщина поднесла дудочку к губам, и Андрей понял, что сейчас произойдёт что-то страшное. Уж больно активно завертелись вокруг камня почти невидимые смерчи. Скорее всего эта женщина одна не слабее всего десятка собственного сопровождения. Он замер, даже дышать перестал, прикрыл глаза и от всей души захотел, чтобы это устройство не сработало.

Видимо, не получилось. Из дудочки полез ярко-оранжевый шар, увеличился сантиметров до двадцати, но так и не смог оторваться от деревяшки. Некоторое время он болтался, как мыльный пузырь на соломинке, затем с лёгким чпоком лопнул. Больше ничего не произошло.

Андрей с удивлением обвёл поле боя взглядом. Никто не двигался, главнючка оторопело смотрела на него, не предпринимая никаких действий.

– Ну? Вот он я, – тяжело дыша, пояснил молодой человек. – Сам к вам пришёл. Давайте, везите меня в храм, или куда там собирались. А сестрёнок отпустите, они ни в чём не виноваты.

Тишина после его слов продолжалась не меньше минуты, наконец, главная спросила:

– Почему ты не убежал?

Уже десять минут спустя Андрей, свесив ноги, сидел на телеге вместе с Аритой Таиной сэр Грок, старшим инквизитором храмовой службы. Освобождённые от пут Таруша и Сарана унеслись на одолженных лошадях в сторону лагеря. Судя по их скорости, подхода основной массы амазонок следовало ждать не больше, чем через пару часов.

– Ты хорошо дрался, даже не подумаешь, что мужчина, – одобряюще сказала Арита.

Она непроизвольно поправила выбившуюся из аккуратной причёски прядь и постаралась повернуться к собеседнику в выгодном ракурсе. И сама себе удивилась. Раньше мужчины таких желаний у неё не вызывали. Уж сколько раз она их видела в храмах. И ладно бы только одного, можно списать на неудачный экземпляр. Так ведь не меньше пяти разных. И никаких эмоций, кроме брезгливости. А здесь просто стоять рядом было приятно и немного волнительно. Она внимательно смотрела на молодого человека, ожидая реакции на свою фразу. Тот лишь неопределённо пожал плечами.

– Кто ты?

– Андрей. Просто Андрей.

– Просто Андрей так бы не смог. Я даже сначала решила, что ты с железного корабля, но потом поняла, что вряд ли. Слишком молодой.

– Спасибо.

– Однако, ты неразговорчив. Отвечаешь односложно. У меня ничего не спрашиваешь. Не думаю, что в прошлой жизни тебе часто приходилось беседовать с инквизиторами. Или именно поэтому? – женщина хитро улыбнулась.

– Что будет с девочками? – лицо и голос молодого человека не выражали эмоций.

Некоторое время Арита смотрела на невозмутимого собеседника, и в её сознании поднималась ещё одна эмоция. Ей становилось неприятно. Неприятно молчание собеседника, его непоколебимое спокойствие, неприятно, что он не предпринимает никаких попыток к чему?.. На этот вопрос инквизитор не смогла бы ответить сама себе. Но до неё неоднократно доходили слухи о том, что старшие жрицы делают с живущими при храмах мужчинами. И сейчас женщине казалось, что этот дикий, не могущий связать два слова найдёныш должен пытаться ей понравиться, увлечь беседой, или, если не умеет связно говорить, сделать что-то интересное. Но вместо этого этот истукан уставился на дорогу и, кажется, тяготится её обществом. Это злило.

– Что с ними будет, зависит только от меня. С одной стороны, при въезде в лагерь мы обнаружили, что находка пропала, а ни командира, ни мага в расположении нет. С другой стороны, и находка никуда не делась. Ты сам пришёл. И никаких попыток вредительства со стороны сестер Палейра сэр Грок тоже не предпринималось. Так что именно я буду решать, как описывать сложившуюся ситуацию.

– Ага, – мужчина кивнул. – Значит, ничего страшного их не ждёт.

– Почему ты в этом уверен?

– Всё просто, – он пожал плечами. – Вы сэр Грок, они сэр Грок. Один клан. А значит, и разбираться с этим инцидентом будут внутри клана.

– Хм… – Арита поджала губы. – В Дармасе так не думают. Они уже получили информацию о том, что пленник улетел по небу, а командир отряда трусливо сбежала. Сюда приехала именно я лишь потому, что наша группы была рядом, в клановых землях.

– В Дорбе?

– О! – женщина дружелюбно улыбнулась, но глаза всё равно выглядели недовольными. – Ты и это знаешь? О чём ещё успели поведать эти малолетние болтушки?

Всадницы, неторопливо гарцевавшие вокруг собеседников и старательно не прислушивавшиеся к диалогу, вдруг засуетились. Арита улыбнулась.

– Отряд на подходе, найдёныш. Можно неторопливо выдвигаться. Посмотришь клановую цитадель Грок. Такого ты у себя точно не видел.

Тут Арита ошиблась. Очень похожие стены, правда не настолько заросшие плющом, Андрей уже видел. В Нагорном Карабахе. Снаружи, точь-в-точь Шушинская крепость. Такие же двухуровневые каменные стены, круглые угловые башни с остроконечными деревянными крышами. Только внутри всё было иначе. Аккуратные, посыпанные мелким гравием дорожки, окопанные деревца и повсюду вдоль единственной широкой дороги цветы. Все стены были плотно увиты плющом, что с точки зрения фортификации, сводило на нет оборонное значение сооружения. Ведь по старым камням, между которыми легко можно просунуть палец, а кое-где и носок ноги, и так несложно забраться, а если они ещё и покрыты достаточно прочными вьющимися растениями, то тем более. Но вслух он этого говорить не стал. Тем более, что в отличие от той крепости, земной, эта оказалась достаточно густо заселена. Улицы между домами были шириной не больше двух с половиной метров, знакомой по многим описаниям фортификационной линии вдоль стены тоже не наблюдалось. Во многих местах строители, видимо, желая сэкономить на стройматериалах, ставили дома впритык, так что одной из стен здания и получалась крепостная. Но, это было не его дело, поэтому Андрей молча сидел в телеге и лишь с интересом поглядывал вокруг.

Центральный донжон, или скорее, целый замок, был поставлен гораздо грамотнее. Да и сохранился не в пример лучше. К тому же, единственная охрана на входе стояла именно здесь. Всадницы как-то внезапно исчезли, и к небольшим внутренним воротам Андрей подъехал в сопровождении Ариты, Таруши, и Сараны. Стража, две закованные в железо накачанные дамы с короткими, но толстыми копьями в руках, мгновенно распахнули ворота, и четвёрка вошла внутрь. Андрея пустили вторым, сразу после инквизитора.

Когда глаза привыкли к полумраку, лётчик заметил, что его повсюду окружают ковры. Даже вспомнился арабский базар, где в ковёрном ряду тоже повсюду тканые узоры, даже под ногами. Так и здесь. Ковры и на полу, и на стенах. Андрей поднял взгляд на высокий, метров пять, потолок. Нет, там нету. Только крашенные в коричневый деревянные балки. Не закопчёные, значит факелов здесь не используют. И только тогда он обратил внимание на светильники. Очень оригинально. Из стены торчали до блеска начищенные то ли бронзовые, то ли латунные, а может, вообще золотые, руки. И каждая держала на поднятых пальцах ярко светящийся плазменный шар. Точнее, он висел в воздухе между первыми фалангами, не размениваясь на ламповое стекло и прочую мелочь. Красиво. И светят неплохо. Во всяком случае, длинные столы, стоящие параллельно, словно яхты на приколе, можно было разглядеть. Как и десяток девушек, замерших при его появлении.

– Ждите здесь, – не оборачиваясь, бросила Арита и пошла дальше по коридору.

А они втроём так и остались стоять, замершие под любопытными взглядами. Андрей посмотрел на спутниц. И Таруша и Сарана чувствовали себя неудобно. Не знали, куда деть руки, то и дело переминались с ноги на ногу. В столовой, или трапезной, как бы ни называлось это помещение, повисло неловкое молчание. Сидящие за столами, казалось, боялись пошевелиться, чтобы не упустить ни одного движения никогда ранее не виданного мужчины.

– По улицам слона водили, – пробормотал себе под нос лётчик, сделал пару шагов и тяжело присел на гладкую, натёртую не одной сотней ягодиц, лавку.

– А ну брысь! – Раздался грубый, сразу и не скажешь, что женский, голос. – Здесь воины сидят. Нечего всяким там…

– Не шуми, – прервал нахалку Андрей. – Мне сказали ждать, я жду.

– Ты сейчас будешь в сортире вниз башкой своей ждать! – из-за стола, совсем по-борцовски поигрывая мышцами поднялась гора мяса, по чьему-то недосмотру украшенная спереди массивными сиськами. И с бантиком в волосах! С бантиком! Андрей чуть не расхохотался.

А ведь слов не поймут, дошло, наконец, до пилота. Мужчина здесь – никто. Так что, что бы он ни говорил, им плевать. Особенно этой туше в бантике. Женщина, тяжело ступая по полу, даже сквозь ковёр чувствовалось, как каждый шаг отдаётся вибрацией, подошла, и с громким хлопком пришлёпнула ладони к столешнице. Опустила голову и уставилась на Андрея тяжёлым взглядом.

Андрей резко двинул руками, в разные стороны, подгибая её локти, и когда голова противницы клюнула вниз, добавил по затылку сложенными в замок ладонями. Раздался треск, глаза на огромной, как у памятника Ленину, голове закатились. Тело ещё полсекунды продержалось в этом неустойчивом положении, и, набирая скорость, сползло под стол.

– Кому ещё непонятно? – с вызовом спросил мужчина.

Через секунду в столешницу перед ним со стуком втыкается лезвие ножа. Рукоятку держит узкая, вся состоящая из тугих мышц, женская рука.

– Х-хш-ш!!! – рот оскален, нос сморщился, ярко-голубые глаза по-кошачьи прищурены, но смотрят из-под блондинистой чёлки внимательно и настороженно. Сама «боевая кошка», не переставая шипеть, стремительно двинула головой вперёд, остановив лицо сантиметрах в десяти от его.

Не вставая, лишь уперевшись согнутыми ногами в пол для умножения усилия, обманный хук левой. Девушка ожидаемо отклоняется, и тут ей прямо в нос летит правый кулак. Треск ломаемого хряща, сиплый вдох, противница то ли валится под стол, то ли быстро садится, но в любом случае выбывает из строя. А ножик неплох. Широкое лезвие, толщиной миллиметров пять, жаль, долов нет. Ручка из твёрдого дерева, обмотана полоской кожи. Начищен, отполирован от души. Видно, что за оружием ухаживают. Андрей выдернул клинок из столешницы и повертел перед собой. Оглядел молчаливо посматривающих на него девушек. На лавке больше не сидела ни одна. Сгрудились между столами, кто испуганно, кто ошарашенно. Ну да. Если бы на его лазах десятилетняя девочка положила двоих бойцов, сам бы в таком состоянии пребывал.

– Ну что замерли? Присаживайтесь. Знакомиться будем.

Ни одна не пошевелилась.

– Девочки, не смущайтесь, всё нормально. Если бы Савка и Гира первые не кинулись, Андрей бы никого не тронул. Он хороший.

Это Таруша. Умница девочка. Своего мужчину нужно всегда хвалить перед другими. Чтобы потом неудобных вопросов не возникало.

Через пять минут вся компания уже сидела за одним столом. Только Савка, самая здоровая, держалась с краю, время от времени потирая подбородок, но ненависти в её лазах не было. Остальные девчонки окружили лётчика со всех сторон. Сестрёнки, с видом собственниц сев по бокам, вынуждали прочих держать хоть какую-то дистанцию. На столе, будто из воздуха, появились стаканы мутного стекла, наполненные, как пояснили молодому человеку, яблочным сидром. Но он от спиртного отказался, поэтому ему поднесли сок. Тоже яблочный. Разговор сам собой закрутился именно вокруг алкоголя. Андрей пояснял, что пить не может, потому что для него спирт – яд.

– И пурушус? – спросил кто-то. Лётчик кивнул.

– А я од’дажды пила пурушус, – неистово гундося, проговорила Гира, та самая, что шипела в лицо молодому человеку. Нос её распух так, что занимал почти половину лица и покраснел. Под глазами набрякли сизые мешки. Над губой выделялось сложной формы красное пятно высохшей крови. Как ни странно, после этого инцидента, она смотрела на лётчика влюблёнными глазами.

– Гирка, ну ты и смелая… нам же нельзя… ты что?! – раздались со всех сторон девчоночьи голоса.

– Ну и как? – улыбнулся Андрей.

– Живая, – девушка гордо выпятила прикрытую лёгкой тканью еле заметную грудь, но тут же, заметно смутившись, оглянулась и пояснила: – Да я чуть-чуть. Только языком потрогала. Горький… Фу!

Она хотела презрительно сморщить нос, но непроизвольно скривилась от боли.

– Вот я и не пью, – Андрей развёл руками.

– А Андрей летать умеет, – вдруг сказала молчавшая до сих пор Сарана.

Со стороны коридора послышался глухой стук кожаных подошв по ковру, и в столовую вошла Арита.

– Андрей, пойдём со мной, – приказным тоном сказала она, затем глянула на недовольное лицо мужчины, и добавила: – Пожалуйста.

Лётчик кивнул, встал из-за стола и направился к выходу. Пробраться между окруживших его девушек оказалось непросто. Каждая, делая вид, что в просторном помещении просто не протолкнуться, норовила прижаться к молодому человеку или чем-нибудь выпуклым зацепиться. В крайнем случае, погладить. Андрей выбрался из толпы красный, как стоп-сигнал. Чувствовал себя заглаженным насмерть, как кот, попавший в руки маленьким детям.