Текст книги "Спаун. Возвращение"

Китайский квартал. Через час

– Кто колол тебя, старый хрен? И что ты ему наболтал?

Хокки поигрывал огромным тесаком перед лицом уже изрядно поддатого старика.

– Да что ты, мистер! Я никому ни слова не сказал, зуб даю!

Ответчик уже плохо выговаривал слова.

– Вот из-за такого быдла и рушатся великие планы!

Террорист резко выкинул тесак вперед, и старик, даже не охнув, повалился к ногам головореза.

Здесь же, в Chinatown, в подвале с кирпичными сводами и собрался этим вечером весь костяк беловской команды. На этот раз банковал Хокки.

– Босс считает, что взрывчатки хватит, чтобы поставить на уши весь центр города! А я думаю, что не только центр, но и порт можно пустить в расход! – Он с победоносным видом оглядел присутствующих. – У кого какие идеи?

Гранзек, который недолюбливал Хокки за то, что тот, по его мнению, слишком выслуживается перед Палачом, сразу же перешел в контры.

– Боссу, конечно, виднее, но взрывчатки на все ни хрена не хватит! – Он ткнул пальцем в грудь Хокки. – А начать надо с Президентского моста! Это отрежет левобережную часть Мракана от остальных районов и лишит людишек возможности свалить из центра! Ну, и метро перерезать…

– А что? Катит!

Хокки сделал хорошую мину при плохой игре.

– А теперь руки в ноги, и погнали!

Он ядовито улыбнулся Гранзеку.

– Пусть этот хмырь выдаст вам рюкзаки и саки с гостинцем. Автобус стоит за углом…

Выйдя из подвала, Хокки первым делом закурил.

– Ну, Гранзек, сучий потрох, и тут не обошлось без выпендрежа! А то я не знал, куда их заложить?

Телефонный звонок вернул его в реальность.

– Да, Антон, это я – Хокки! Все путем, бомбы изготовлены, а изготовители ликвидированы! Заодно и эксперты…

– Браво, Хокки! Ты начинаешь матереть, никто не должен знать чужих секретов! – ответили на другом конце.

– Босс, есть одна идейка! А не начать ли нам с моста? Для паники это то, что надо!

– Мост? А что, недурно!

– Хочу заложить наши “куклы” под кряжи Президентского моста с обеих сторон, и взорвать одновременно! Как моя идея? – спросил Хокки.

– Идея на вес золота! Чем жестче сработаем, тем больше страха и паники нагоним! Благо, Спауна в городе нет…

Палач чертыхнулся и нажал отбой.

Поместье Вэйнов

– Вставайте, мастер Джон! Это я – ваш самый надежный будильник! Или мне, как прежде, облить вас сельтерской? – Фредерик погрозил пальцем еще явно не пришедшему в себя воспитаннику. – Каковы ваши планы на сегодня? Благообразный бизнесмен или резиновый рыцарь без страха и упрека?

– Да все ты знаешь, старый лис…

Соня перевернулся на другой бок, но резкий зуммер сотового заставил его окончательно проснуться…

– Джон, это Фернок. Я оказался прав! Акция спланирована на завтрашний день! Они уже заканчивают последние приготовления, и я, прости уж, объявляю полную мобилизацию. Так что почистите перышки, мистер демон!

– Хорошо, Эсмонд, я все понял!

Клиника доктора Кэлвина

Состояние Генри Своллса не улучшалось несмотря на то, что врачи обещали скорую поправку – возможность встать на ноги! Но сроки не называли, мол, требуется сложная операция, специальный курс лечения и т. д., и т. п. При этом они путались, отводили глаза, то есть всем своим видом давали понять пациенту, что потребуются деньги, и деньги немалые! На робкие вопросы Своллса о примерной сумме оплаты лекари дружно кивали на шефа.

Но сегодня Генри находился в приподнятом настроении. И виной тому – sms-ка, полученная от Джона Вэйна, в которой тот спрашивал о его самочувствии и просил назвать номер счета клиники! Бывший полицейский не смог сдержать накипевшие эмоции и послал своему другу ответное сообщение: «Мистер Вэйн, буду благодарен вам до конца своих дней. Ваш Генри».

За этим-то и застал его главврач клиники.

– Переписываетесь с другом? – спросил больного доктор Кэлвин.

– Можно сказать и так! – улыбнулся Генри.

– Это хорошо, когда есть тот, кто заставляет улыбнуться!

Кэлвин взглянул поверх очков.

– Друзья нужны всем, а вам просто необходимы! Вот у меня нет друзей, скажу вам честно, и переписываться мне не с кем, а хотелось бы…

Генри, наблюдавший главврача все прошлые встречи крайне озабоченным, а порой и раздраженным, отметил про себя, что доктор Кэлвин может быть и весьма благожелательным.

– В ближайшие дни, мистер Своллс, к нам завезут необходимые для операции оборудование и препараты. Я уже обо всем распорядился… – Кэлвин выдержал паузу. – Так что хорошо бы до этого решить финансовый вопрос. В противном случае все сильно осложнится.

– О какой сумме идет речь? – насторожился Генри.

– Триста тысяч долларов. Ну, может быть, немного больше…

– Хорошо, доктор, деньги будут у вас!

– Что ж, отлично! Готовьтесь, мистер Своллс…

Как только дверь за Кэлвином закрылась, Генри позвонил Джону.

– Я выяснил требуемую сумму, мистер Вэйн!

– Так озвучьте мне ее, Генри.

– Я даже боюсь выговорить. Триста тысяч долларов, а, возможно, и больше. У меня таких денег отродясь не было…

– Не переживайте, Генри, деньги уже сегодня будут на счету доктора Кэлвина.

“Спеши делать добро, пока у тебя на это остается хоть мгновение!” – вспомнил Джон цитату какого-то философа, собираясь к Своллсу.

– Да, уж это точно, остается совсем немного… – усмехнулся он.

Через час Джон Вэйн вручил доктору Кэлвину именной чек на сумму в триста пятьдесят тысяч долларов.

– Как я рад вашему приходу, мистер Вэйн!

Главврач был очень любезен. Может быть, даже чересчур. Но Джон давно научился различать искренность и ложь.

– Мистер Кэлвин, вы лечащий врач Генри Своллса?

Медик кивнул.

– Что ж, тем лучше! Прошу обращаться ко мне напрямую, если еще что-нибудь понадобится для лечения моего друга, не стесняйтесь! Вот моя визитка!

Он достал портмоне и положил тисненую картонку перед эскулапом.

– Кстати, каковы прогнозы?

– Ситуация, мистер Вэйн, в которую попал ваш друг, далеко не безнадежна, хотя повозиться придется! Дать стопроцентные гарантии я не могу, но операция, а, может, и не одна, надеюсь, поставит его на ноги! Ну, а далее – реабилитация…

Кэлвин натянул на себя маску профессионала академического уровня.

– И вот тут-то собака зарыта! Понимаете, человеческий организм ведет себя порой непредсказуемо… Но на моей памяти случаи полного восстановления в подобной ситуации случались довольно часто. Так что будем надеяться на лучшее!

Гость стал собираться.

– У вас самого-то, мистер Вэйн, нет проблем со здоровьем?

Услужливая улыбка Кэлвина уже порядком надоела Джону.

– Нет, со мной все в порядке. Позвольте откланяться…

Улица Атлантик-стрит. Бар «Вечера Мракана»

Вечером того же дня Арчибальд Кэлвин сидел за столиком в глубине популярного среди городской богемы заведения. Все это время из головы доктора не выходила сцена его утренней встречи с Джоном Вэйном. А, точнее, то, с какой легкостью тот расстался с весьма приличной суммой!

“Вот оно – блюдечко с голубой каемочкой! – думал Кэлвин, посасывая из бокала мартини. – Да как к нему подобраться?”

– Как дела, док?

К его столику подсел некий Морган Макрент, в далеком прошлом мелкий карманный воришка, а ныне бизнесмен среднего пошиба, связанный, по утверждению злых языков, с мафией.

– Дела…

Кэлвин рассеянно посмотрел на знакомца, продолжая размышлять о своем.

– Дела – как сажа бела!

– Загадками говоришь… Зачем вызывал?

– Да понимаешь, Морган, тут один клиент нарисовался с неограниченными, так сказать, финансовыми возможностями…

– С этого места поподробнее!

Кэлвин, не говоря ни слова, достал из бумажника чек, повертел перед глазами Макрента и положил обратно.

– Что это?

– Золотое яичко, которое снес бывший коп!

– Не води меня за нос, Арчибальд…

– Триста пятьдесят тысяч за лечение Генри Своллса от… Джона Вэйна!

– Док, ты, часом, с ума не сошел? Триста пятьдесят кусков?

– Да нет, пожалуй, я даже не добрал. Ты только прикинь, это же сам Джон Вэйн – живой денежный мешок!

Кэлвин залпом допил мартини.

– Если б я только знал о нем раньше, назвал бы совсем другую сумму…

– Я, конечно, рад за тебя, но что ты мне-то хочешь предложить?

– А ты не догоняешь, Морган?

Кэлвин преобразился.

Вместо респектабельного профессора на Макрента смотрел прожженый циник.

– Надо еще Вэйна потрясти, улавливаешь мою мысль?

– Каким образом?

– Вот для этого-то я и пригласил тебя!

Кэлвин пододвинулся к собеседнику.

– Нужно похитить моего пациента!

– ?

– Да-да, и это я хочу предложить тебе!

– Мне? А как это сделать?

– Ну, Морган, это ты сам придумай. Со своей стороны укол снотворного я гарантирую!

– Ну, док, ты и хитер! Все просчитал…

Макрент подмигнул Кэлвину.

– На тебя-то ведь никто и не подумает, глупо красть больного из собственной клиники!

– А дальше – больше! Об этом станет известно Вэйну, и ему ничего не останется, как отвалить нам зелень! – ухмыльнулся тот.

– Но ты, док, подталкиваешь меня на уголовное преступление… А что я, собственно, буду иметь с этого?

– Тебе ли, Морган, говорить об этом?

Кэлвин забарабанил пальцами по столу.

– Процентов тридцать тебя устроит?

– Узнаю твою хватку, док! Я возьму на себя всю черновую работу, а ты – весь в белом, ну, уволишь одного-двух охранников…

Макрент сунул под нос подельнику кукиш.

– А вот это не видел? Пятьдесят на пятьдесят!

– О’кей! – кивнул Кэлвин.

А про себя подумал: “Черта тебе лысого, а не доллары!”

Особняк Вэйна. Вечер

– В каком состоянии моя амуниция, Фред? – спросил Джон у дворецкого.

– Не беспокойтесь, мастер Джон. Ваша последняя экипировка в полном порядке! В пещере хранится еще несколько не менее достойных прототипов. Есть костюм и с удвоенной системой кожного дыхания, на мой взгляд, наиболее удачный!

Фредерик был в курсе всего.

– Нет, я надену свой любимый – черный! Он всегда приносил мне удачу, а удача-то мне завтра как раз не помешает! – с этими словами Джон стал собираться.

Дворецкий застыл у дверей, ожидая дальнейших указаний.

– А не спуститься ли нам, наставник, в грот? Пока ты проверишь мой костюм, я пересмотрю базу данных за последнее время, да и вообще подышу воздухом Спауна…

– Именно это я и хотел вам предложить, мастер Джон!

– Прошло так много времени, Фред, и боюсь, что я уже отвык от риска! Надеюсь, что ошибаюсь…

“ДЕЙСТВУЮЩИЙ МЭР, КАК ВОЖДЬ МРАКАНА, НА САМОМ ДЕЛЕ ПОЗОР ГОРОДА! ОПОРА ОЛИГАРХИИ!

ГОРОЖАНЕ ИМЕЮТ ПОЛНОЕ ПРАВО ЖИТЬ СВОБОДНОЙ ЖИЗНЬЮ!

МРАКАН – ЭТО ГОСУДАРСТВО В ГОСУДАРСТВЕ, И В НЕМ ПРАВЯТ ЗАКОНЫ ТОТАЛИТАРИЗМА!

НО СЕГОДНЯ ГРАЖДАНЕ МРАКАНА ВСТРЕТЯТ СВОИХ ОСВОБОДИТЕЛЕЙ И ПРЕКЛОНЯТ ПЕРЕД НИМИ КОЛЕНИ!

ВСЕ НА ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД МЭРИЕЙ!”

Следующий день. Центр Мракана

Пресс-конференция, которую ежегодно проводил мэр города Антония Блацковиц, собрала на этот раз рекордное число журналистов.

Это было обусловлено еще и тем, что сразу после брифинга в городском сенате должны были состояться перевыборы главы Мракана. По действующему законодательству городские сенаторы избирают мэра на ближайшие четыре года…

Главный полицейский комиссар Мракана Джим Фитцджеральд Хорренс находился в этот день непосредственно рядом с мэром, отрядив в оцепление своего любимчика – лейтенанта Марка Блэкона Оперативная связь поддерживалась по кодированным рациям.

– Господин мэр, ситуация находится под полным контролем. Наши сограждане могут чувствовать себя совершенно спокойно! – докладывал комиссар Блацковицу.

Хорренс был первым темнокожим, занимавшим пост комиссара в темном городе. Это придавало ему огромную популярность среди нацменьшинств, в основном, жителей окраин, но вызывало лютую ненависть у консервативного центра! Несмотря на это, мэр Антония Блацковиц всячески поддерживал Хорренса…

– Господа журналисты, мне уже тяжело нести на своих плечах весь груз ответственности за Мракан! Человеку моего возраста становится все труднее скрывать собственные слабости. Надеюсь, что мне на смену придет кто-то другой! Тот, кто сумеет сделать этот город еще лучше! – буквально выдавил из себя Антония.

– Господин мэр, кто станет вашим преемником?

– Чем вы займетесь после отставки?

– Мэр, почему вы “сливаетесь”?

– Все, господа журналисты, официальная часть нашей встречи окончена!

Блацковиц вытер лицо платком.

– На все вопросы вам подробно ответит мой пресс-секретарь мистер Уэсли!

Журналисты стоя приветствовали мэра.

Двумя минутами позже Блацковиц подошел к Хорренсу.

– Комиссар, я благодарен вам за долгие годы нашей совместной работы! Передайте мои наилучшие пожелания и лейтенанту Блэкону! – растрогался намеревающийся покинуть мэрию Антония.

– Сэр, не надо никаких благодарностей! Мы работали в одной связке, и без вашей поддержки мне бы не удалось сделать и десятой части того, что сделано! Это я ваш должник… – поскромничал комиссар.

Лейтенант Марк Блэкон появился в здании мэрии несколько позже. Был он еще довольно молодым офицером полиции, но в свои двадцать восемь уже заслужил уважение градоначальника и поддержку комиссара.

– Господин мэр, сенаторы уже собрались, с минуты на минуту начнется голосование…

Пресс-секретарь хорошо знал свои обязанности.

– Вот текст вашего выступления.

– Извините за опоздание, господин мэр!

Лейтенант Блэкон щелкнул каблуками.

– На площади сплошное столпотворение! Кажется, весь Мракан прорывается сюда, чтобы увидеть и услышать мэра.

– Поучаствовать в выборах, хоть и виртуально, – большой праздник для горожан! – сыронизировал Блацковиц. – А вы сами-то, Марк, кого б хотели видеть новым мэром?

– Простите, сэр, но в кресле мэра я вижу только одного человека, и этот человек – вы!

– Мой друг, мэр, конечно, не последний человек в Мракане, но управлять городом должны сами горожане! Прошли те времена, когда порядок поддерживала полицейская дубинка! – вздохнул Блацковиц. – Да и я, право, устал…

Блэкон с сочувствием и одновременно с благодарностью посмотрел на совсем уже немолодого мэра. Ведь тот столько сделал для него!

Милдтен – один из самых неблагополучных районов Мракана.

Трущобы Милдтена – такое название закрепилось за этим бедняцким кварталом.

Наркотики, проституция, этническая преступность – все эти родимые пятна окраин огромных мегаполисов полностью проявились и в Милдтене. Еще в самом начале своей полицейской карьеры Блэкон поклялся навести здесь порядок, ведь когда-то именно на улицах Милдтена убили его мать…

Несколько лет назад

От одного из своих осведомителей Марк Блэкон узнал, что в Зоне – самом трущобном закоулке Милдтена – будет совершена преступная сделка. Речь шла о крупной партии героина. Эта информация подтвердила наработки Марка. Наркотики буквально заполонили Милдтен и отсюда расползались по всему городу, оставляя за собой кровавый несмываемый след. Ведь недаром именно этот район для устройства перевалочных баз облюбовали многие преступные группировки города.

К тому же у Блэкона были и личные счеты с Милдтеном. Вызывать группу поддержки было уже некогда, и он решил действовать на свой страх и риск. Добравшись до названного места, Блэкон сразу же обратил внимание на большую лужу крови на асфальте возле одной из развалин Зоны.

“А кровь-то свежая!”

Марк улыбнулся, чувствуя под мышкой надежную беретту.

Рядом с громадной свалкой, образовавшейся на месте снесенного рынка, два подозрительных типа затаскивали в подъезд разрушенного дома нечто, завернутое в мешок и по форме напоминающее человеческое тело. При этом они о чем-то громко спорили.

Не успел коп что-либо предпринять, как один из спорящих подскочил к подельнику и технично… сломал ему шейные позвонки. Тот беззвучно рухнул к ногам напавшего. Позже убийца со всей силы пнул его.

Блэкон даже присвистнул, когда труп неудачника отлетел на несколько метров.

“Что же это за Геракл недоделанный?” – успел подумать Марк, прежде чем убийца сорвал с себя странный головной убор, напоминавший рогожный мешок с прорезями…

– Ха-ха-ха-ха!

От этого смеха по спине Марка пробежал легкий холодок. Когда он пришел в себя, “геракл” уже скрылся, и догонять его Марку совсем не хотелось.

У Джима Хорренса были свои причины надеяться на продолжение деятельности Блацковица на посту мэра. Будучи человеком демократических взглядов, градоначальник Мракана пошел в свое время на весьма рискованный шаг – назначение на пост главного полицейского города человека с черным цветом кожи!

Тогда это вызвало бурную протестную реакцию со стороны большинства сенаторов, среди которых находились и те, кто не скрывал своих прорасистских взглядов. Но Хорренс за долгие годы служебной карьеры показал профессионализм такого уровня, что приумолкли даже его явные недоброжелатели.

Но все-таки горький осадок в душе комиссара остался… Еще с детства он, чернокожий мальчишка, был мишенью для многих своих сверстников – циничных и разболтанных белых оболтусов, кичившихся своим цветом кожи!

И не важно, что он бы дал каждому из них фору по любому предмету, но это ненавистное слово «нигер»… Вначале Джим не понимал их и даже жалел, пытался им что-то доказать, а потом махнул рукой и просто люто возненавидел расистов!

Почти десять лет назад

В те годы Джим Хорренс еще носил лейтенантские погоны.

Он руководил образцовым полицейским участком в центре Мракана и проживал поблизости – в достаточно респектабельном квартале, где большинство составляли белокожие бизнесмены.

Частенько он ловил на себе их косые взгляды, выслушивал упреки и оскорбления в свой адрес, но старался не замечать этого. Тем более что значок лейтенанта полиции охлаждал даже самые горячие головы.

Но однажды нервы не выдержали.

Поздним вечером, когда лейтенант Джим Хорренс возвращался домой из участка, его окружили несколько человек в масках с бейсбольными битами.

– Ты сдохнешь, если не свалишь отсюда, нигер! Само твое рождение – грех, а проживание здесь – грех вдвойне! – прорычал какой-то мордоворот, бывший у них за главного.

Остальные отморозки угрожающими криками поддержали его.

Лейтенант слегка отодвинул рукой воинственного качка и продолжил шагать. Но своим хорошо натренированным за годы службы боковым зрением он прекрасно контролировал ситуацию. И когда мордоворот уже занес биту над его головой, Джим неожиданно коротким, едва заметным ударом свалил его на землю. Ох, и зря ревнители белой расы сунулись к темнокожему полицейскому!

Уже через несколько минут все они были разметаны по еще не просохшему от дождя асфальту. Кто с ушибами и синяками, а кто и с более серьезными увечьями…

Но с этого времени косых взглядов стало заметно меньше.

Обо всем этом и вспомнил комиссар Джим Хорренс в коридоре резиденции мэра. И сам Антония Блацковиц в эти последние минуты до оглашения результатов выборов размышлял о такой хлопотной должности, как градоначальник Мракана.

За годы мэрской деятельности коп научился хорошо разбираться в людях. Льстивые, но продажные, несговорчивые, но надежные – и тех, и других он повидал достаточно. Политики и бизнесмены, чиновники и философы, полицейские и богема…

С каждым из них Антония сталкивался ежедневно и уже при первом рукопожатии знал, как вести себя с тем или иным собеседником.

Откровенные авантюристы и законопослушные налогоплательщики, взяткодатели и взяточники, меценаты и просители, и проч., проч., проч…

Кто только не переступал порог его кабинета!

И со всеми этими людьми мэр умел находить общий язык…

Как моралист, ненавидевший взятки, он иногда их брал!

Как технарь, чуждый искусству, он с воодушевлением посещал вернисажи и театральные подмостки!

Как человек, далеко не бедный, он близко к сердцу принимал все тяготы и лишения простого люда!

Быть мэром Мракана – великая миссия!

Интервью на центральном телеканале Мракана три года назад

– Господин мэр, я давно хотел задать вам один вопрос, волнующий наших зрителей и касающийся полицейского департамента города!

Известный репортер эффектно закинул ногу на ногу.

– Почему за годы вашего последнего срока на посту градоначальника так ужесточились действия служителей правопорядка? Так ли уж виновен молодой парень, укравший бутылку колы в супермаркете, чтобы тащить его в полицейский участок? Или бездомный, стащивший десять долларов из банкомата? Не излишняя ли это строгость?

– Я бы хотел поправить вас, молодой человек! – Блацковиц откашлялся. – Действия полицейского департамента Мракана, возглавляемого, кстати, моим личным другом мистером Джимом Хорренсом, направлены, прежде всего, на борьбу с ОПГ! Надеюсь, мне не надо расшифровывать данную аббревиатуру? И хочу отметить, что полиция в этом достаточно преуспела! – Мэр снова откашлялся и отхлебнул несколько глотков воды. – Вот видите, как меня взволновал ваш вопрос? – пошутил он. – А что касается приведенных вами примеров, так профилактику правонарушений никто еще не отменял…

– Господин мэр, что бы вы еще хотели сказать телезрителям?

– Девятнадцать лет назад в нашей семье случилось непоправимое – убили мою жену. На улице средь бела дня!

Желваки на щеках Блацковица заходили ходуном.

– Убийца, матерый рецидивист, должен был гнить в СтоунГейте до конца своих дней, но по каким-то обстоятельствам практически сразу же вышел на свободу! Что мне оставалось делать? Брать в руки револьвер? – Мэр вновь потянулся к воде, было заметно, что он сильно взволнован. – Коррупция, кругом коррупция, мой друг, как мне ни стыдно в этом признаваться! И если ее не искоренить, то вскоре комиссару Хорренсу незачем будет гоняться за преступниками и сажать их, потому что они все равно вскоре выйдут на свободу! В нашем городе, как и во всем постиндустриальном обществе, деньги решают все! А так быть не должно…

Мэр устало опустил глаза.

Именно после этого телеинтервью лейтенант Марк Блэкон, никогда ранее не писавший стихов, набросал в своем дневнике такие строки:

 
«Здесь хаос – боль! Здесь искренность – циничность!
Два зла, судьбой сплетенные в одно!
И целый город, и любая личность
Под грузом этих зол идут на дно!»
 

Итоговая пресс-конференция закончилась, но журналисты не собирались расходиться. Поодиночке или группами они пытались прорваться к мэру, но бдительная охрана была начеку.

Хорренс ушел проверить ситуацию перед мэрией, с балкона которой Антония Блацковиц и должен будет зачитать горожанам результаты голосования сенаторов, оставив босса под попечительство лейтенанта Блэкона.

– Расслабьтесь, Марк, охрана знает свое дело, да и я в последние часы службы готов ответить на любые вопросы…

Антония явно устал, но выглядел молодцом.

– Мы уже не живем в городе преступников. Великая депрессия осталась в далеком прошлом, ныне время расцвета этического начала в человеке, как это высокопарно ни звучит! – Он захватил правой рукой левый лацкан смокинга и напоминал профессора с университетской кафедры. – Конечно, преступления были, есть и будут! Но горстка отморозков – ничто по сравнению с великим множеством честных и порядочных людей Мракана! Еще раз извини за пафос, но я верю в будущее нашего города! А как вы, Марк?

– Господин мэр, я не умею говорить столь вдохновенно, как вы, но поверьте, что думаю я точно так же.

Полицейский слегка покраснел.

– Сегодняшний день – лишь старт вашей карьеры, лейтенант!

Блацковиц потрепал Марка по плечу…