Текст книги "Пакаль. Война или мир"

7

– С тобой? Куда это? – недоверчиво спросил Павел.

– А сам не догадываешься? – усмехнулся рогжок.

– Неужели мне придётся снова направиться в Шибальбу? – в голосе молодого человека зазвучало беспокойство. – Это обязательно?

– А что такого? – удивился Ах То-Киль, – Ты там уже был, и ничего с тобой не случилось. Не всё видел, это точно, но и ничего тебе не угрожало. Или ты, как и все здешние обитатели, по-прежнему считаешь наше царство чем-то напоминающее вашу… как её там? … преисподнюю?

– А разве не вы сами усиленно создавали такое впечатление? Не ты ли и сам наряжался в устрашающее чудовище?

Ах То-киль весело расхохотался, но тут же, испуганно оглянувшись на неприкрытый вход, прикрыл рот ладонью.

– Никогда больше так не говори, – строго произнёс «бог грома» и поправился, – во всяком случае в тех местах, где тебя могут услышать посторонние.

– Это почему? – подозрительно отозвался Павел.

Собеседник поморщился. Он сделал несколько шагов и осторожно выглянул наружу, за пределы комнаты.

– Время ещё не подошло, – туманно объяснил он, возвращаясь к Павлу, – здешний народ ещё не готов отказаться от веры в богов.

Павел аж задохнулся от негодования.

– Как ты можешь так говорить! – вскрикнул он, – Что хорошего в…

– Я никогда и не говорил, что это хорошо, – спокойно возразил Ах То-Киль, – но, пойми, человек далёкого будущего, время для отмены веры в богов, какими бы он не были, ещё не пришло.

Он вновь беспокойно оглянулся на вход. Павел тоже внезапно заметил неуловимое движение в полутёмном коридоре.

«Не хватало ещё, чтобы нас кто услышал, – почти одновременно подумали увлечённые спором собеседники, – Узнает кто, и проблем не оберёшься».

– Лучше пойдём, друг Пакаль, – неуверенно проговорил рогжок, – по дороге, в стороне от возможных посторонних ушей, как раз всё и обсудим.

– Как скажешь, – хмуро согласился Павел.

Рука молодого правителя потянулась к древку копья. По лицу «бога» -жреца скользнула недовольная гримаса. Ах То-Киль хотел было что-то сказать, но по непонятной причине лишь махнул рукой и поспешно вышел из комнаты в пустынный коридор. Павел последовал за ним.

Невесомой тенью мелькнул неясный силуэт, почти не различимый в полумраке каменного лабиринта.

Павел тревожно поёжился. Неоднократное упоминание собеседника о посторонних ушах наводили на мысли о виденных ещё в своём мире шпионских фильмах. На память пришли жучки и скрытые камеры слежения.

«Чепуха полная, – тряхнул головой Павел, – Откуда здесь могли взяться подобные аппараты?»

Он невольно покосился на шествующего рядом с высокомерным видом Верховного Жреца. Во всяком случае, ничего подобного за всё время пребывания его в Лакам Ха встречать не приходилось. Но, в тоже время, как объяснить почти полную осведомлённость обитателей потайной Шибальбы о происходящих в городе событиях?

Они вышли на освещенную солнцем небольшую площадку на вершине лестницы.

– Владыка К’инич-Ханааб, – звонкий голос Ах-Яшуна заставил Павла вздрогнуть от неожиданности, – правительница Иш Цак…

Павел обернулся. Растерянный мальчишка смотрел словно мимо молодого человека, моментально забыв, что именно хотел сказать. Рука Ах-Яшуна поднялась. Палец его невольно указал на нечто, находящееся за спинами собеседников. Глаза расширились.

– Кто это? – потрясённо пробормотал обычно непоседливый, а сейчас словно окаменевший, мальчик.

Собеседники недоумённо переглянулись и одновременно повернувшись, уставились в то, что так поразило юного ученика Павла. На каменном невысоком порожке расположилось странное существо тёмно-коричневого цвета, лишенное какой-либо шерсти. Размером никак не больше локтя Ах-Яшуна с кожистыми крыльями, сложенными за спиной наподобие неопрятного ранца. Лапки существа удивительным образом напоминали человеческие руки и ноги: с такими же пальчиками, оканчивающимися несколько заострёнными ногтями. Не было никакой необходимости называть их когтями… Длинный хвост беспокойно шевелился позади, негромко постукивая по камню. Невероятно умненькие глазки на заострённой, подобно собачьей, мордочке пытливо всматривались в лица людей. Из полураскрытой пасти нет-нет да выскакивал длинный узкий язычок, стремительно облизывающий чёрные губы. Внутри пасти виднелся целый ряд белоснежных иголочек клыков. Голову существа венчали небольшие загнутые назад рожки. Ни дать, ни взять – чёртик, как он изображался на иллюстрациях некоторых детских книжках.

Павел вопросительно повернулся к Ах То-Килю.

– Может Верховный Жрец сможет нам объяснить природу этого существа?

Рогжок отёр лицо ладонью.

– Ничего особенного, – быстро проговорил он, отходя от минутного замешательства, – Это просто… посланец Шибальбы.

– Шибальбы? – изумлённо повторил Ах-Яшун, – А зачем он здесь?

«Много будешь знать – скоро состаришься», – хотел сказать Павел, но сдержался.

А мальчик уже подскочил к странному посланнику ближе. Присел на корточки, осторожно протянул к существу руку. Посланец стремительно обхватил палец мальчишки маленькими ручонками и принялся что-то щебетать на непонятном языке.

– Что он говорит? – обернулся Ах-Яшун к Павлу.

– С каким заданием ты пришёл к правителю К’инич-Ханаабу? – строго перебил его рогжок.

– Прости, владыка Ах То-Киль, да живёшь ты не одно двадцатилетие, – виновато отозвался мальчик, так стремительно вскочив на ноги, что посланник Шибальбы метнулся в тень, испуганно заверещав.

– Правительница Иш Цак попросила позвать правителя К’инич-Ханааба, – запинаясь, произнёс Ах-Яшун.

– А почему она послала именно тебя? – подозрительно спросил Верховный Жрец.

– Правительница Иш Цак ждала владыку К’инич-Ханааба в учебной комнате, а я просто… вызвался… привести его.

Мальчишка мечтательно уставился на притаившегося в тени маленького крылатого посланца.

– А можно его покормить? – внезапно спросил он.

Плохо скрываемая досада исказила лицо Верховного Жреца до неузнаваемости. Мелькнули странные треугольные зубы в полуоткрытом рту. На мгновение Павлу показалось, что его друг из потаённой страны Шибальбы совершенно не относится к человеческой расе.

Но тогда, кто же он был?

– Наши планы, владыка К’инич-Ханааб изменились, – проскрежетал неожиданно металлический голос рогжока, – Я вынужден отправиться пока один.

– Ты не че…

Ах То-Киль гневно сверкнул глазами, не давая возможности сорваться напрашивающийся вопрос.

– Всему своё время, – проговорил он.

Жрец звонко щелкнул пальцами, подзывая странное существо. Кожистые крылья судорожно взмахнули, поднимая крохотное тельце в воздух. Существо осторожно опустилось на плечо Ах То-Киля и принялось оживлённо что-то наговаривать ему прямо в ухо.

Верховный Жрец величественно поклонился. Существо неожиданно видоизменилось. Теперь оно стало напоминать некую птицу, не то орла, не то ворона. Нечто среднее между ними. Павлу даже показался образ рогжока с восседавшей на его плече птицей смутно знакомым, будто молодому человеку уже приходилось видеть его раньше, но где и когда?

Павел растерянно смотрел на удаляющегося Ах То-Киля, лихорадочно пытаясь что-то вспомнить.

– Владыка К’инич-Ханааб, – напомнил о себе Ах-Яшун, – правительница Иш Цак ждёт тебя.

– Хорошо. Идём!

Пакаль решительно зашагал к вызвавшей его к себе Сашеньке…

8

Как только Павел вошёл в комнату, Сашенька повернулась к нему.

– Пашка, – торопливо заговорила она по-русски, – тут заходили…

Павел тревожно обернулся ко входу, не слышит ли кто. Ах-Яшуна за спиной не оказалось, вероятно, он скрылся по дороге. Пакаль облегчённо выдохнул.

– Я же тебя просил, – выговорил он еле слышно, – говорить здесь на местном языке и никогда не называть меня настоящим именем. Это может плохо отразиться на нашем дальнейшем существовании.

– От кого таиться? – удивлённо протянула девушка, – И так все главные люди города знают, кто мы такие на самом деле.

– В смысле? Кого ты имеешь в виду?

– Посуди сам, – принялась перечислять Александра, продолжая разговор на русском языке, – Самый главный здешний человек, это твоя, так называемая мать Иш-Сак-Кук, которая и смогла доставить нас в это время и в это место. Это раз! Верховный Жрец города… Это два!

– Ну, и всё, – прервал супругу Пакаль уже на языке города, – больше никто ничего не знает. Поэтому, прошу ещё раз, – ласково произнёс молодой правитель, прижимая к груди женщину, – постарайся придерживаться правил.

– Хорошо, мой повелитель, – ответила Иш Цак, а в глазах Сашеньки явно сверкали искры протеста, – Но я никак не могу забыть дом, наш родной город… родственников и друзей из прошлой жизни.

Она подняла лицо и вопросительно посмотрела на Павла.

– Может можно хоть как-нибудь побывать дома… в отпуске, например?

– Не знаю, – растерянно пробормотал Павел, – но, обещаю, что обязательно поговорю с Иш-Сак-Кук об этом.

А в его воспоминаниях появились заснеженные ели, горделиво вонзающиеся острыми верхушками в чистые небеса. Искрящийся многочисленными кристалликами в морозном свете холодного зимнего солнца нетронутый снег. Неожиданно еловые лапы качнулись, сбрасывая белые пушистые шапки. Бесшумно пролетела крупная птица, мельком черкнув кончиком крыла по снежному покрывалу. Яркими красными грудками мелькнула небольшая стайка снегирей, устремившаяся к замерзшей дикой яблоньке. Тоска сжала сердце молодого человека.

Он тяжело вздохнул, приходя обратно к реальности.

– Я спрошу о такой возможности, – глухо проговорил Павел.

– Спроси… Спроси, пожалуйста.

– Кстати, – Павел медленно отстранился от женщины, – зачем ты посылала за мной Ах-Яшуна?

– Пойдем со мной, – она взяла мужа за руку и повлекла в комнату, считавшуюся по их обоюдному согласию своеобразным обеденным залом. Ароматный запах не встречаемого здесь прежде яства наполнил ноздри молодого правителя.

– Что это? – Павел изумлённо втянул воздух, – что-то отдалённо знакомое, но никак не могу понять, что именно…

На небольшом, укрытом циновкой столике расположилось широкое блюдо с горкой испускающих аромат странно слепленных не то пирожков, не то…

– Из кухни по повелению правительницы Иш-Сак-Кук принесли вот это, – Иш Цак указала на кушанье, и добавила, – Иш-Кусам назвала это waaj-chikin.

– Жареные пельмени! – вскрикнул Павел, – Иш-Сак-Кук выполнила свое обещание. Может и…

– Больше похоже на корейские дамплинги, – почему-то заметила Сашенька и тут же испуганно прикрыла рот.

В проёме входа мелькнула фигура одного из учеников. Иш Цак не успела рассмотреть, кто это был.

– Что еще за дамплинги? Никогда не слышал, да и не слыхал.

– Подруга когда-то посоветовала, – с грустью ответила Сашенька, – Сказала, что случайно купила по акции. Сначала хотела собаке скормить, но запах, говорила, пошёл такой аппетитный, что не выдержала, и сама всё слопала. Вот и я решила попробовать. И теперь эти… кулинарные изделия почему-то напомнили мне именно корейский вариант пельменей – дамплинги… Они могут приготавливаться как в варёном, так и жареном виде…

– Ну, что же, – Пакаль довольно потёр руки, – приступим к трапезе. Я хоть попробую новый вкус, – и, отвечая на вопросительный взгляд жены, – А завтра я поговорю с Иш-Сак-Кук об… отпуске.

– Почему завтра?

– Сегодня уже выдался трудный день, – тяжело выдохнул Пакаль, подхватывая горячий псевдокорейский пирожок.

– Трудный? Это почему же?

– Сначала приходил Ах То-Киль, – нехотя признался Пакаль, – выражал неудовольствие по поводу нашей школы и совсем было собрался увести меня на беседу с владыками Шибальбы.

– И? – Иш Цак испуганно прижала ладони к щекам.

– Мы уже собрались туда отправиться, как появилось странное существо, которое наш рогжок назвал посланцем всё той же Шибальбы. Ах То-Киль сразу прекратил настаивать на моём путешествии и отправился один.

Он замолчал, полностью поглощённый приёмом пищи. Сашенька наблюдала за мужем застывшим тревожным взглядом. Она всё никак не могла привыкнуть к местным условиям. Поначалу девушке казалось, что после её встречи с любимым, всё у них окончательно наладится, но не тут-то было. Не зря же где-то говорилось, что мужчинам легче справиться с изменением условий жизни, чем женщинам, особенно, если эти изменения произошли не в лучшую сторону.

– Что с тобой? – Павел остановил уже поднесённый ко рту очередной кусок дамплинга и внимательно посмотрел на супругу. – Почему ты не ешь? Ты же сама просила пельмени…

– Да, да, конечно, – девушка машинально взялась за кушанье и принялась медленно пережёвывать, не особо чувствуя его вкус.

– А зачем он тебя звал в эту самую Шибальбу? Судя по рассказам местных жителей, Шибальба – это нечто вроде тутошнего ада…

– Не совсем так, – отмахнулся Павел, стараясь сделать это более небрежно, чтобы хоть как-то успокоить женщину. Я же тебе уже говорил, что Шибальба – просто потаённая страна, в которой проживают представители относительно высокоразвитой древней цивилизации рогжоков. Ты же не удивляешься одному из них. Так прими и всех их…

– Хорошо, – покорно согласилась Сашенька, – но я…

Она не договорила. По щекам её потекли слёзы.

– Ты чего, девочка, – ласково заговорил Павел, наглаживая на этот раз не прибранные в замысловатую причёску волосы, – Всё обязательно наладится.

– Конечно, наладится, – сквозь слёзы ответила Сашенька, – но когда? Когда я смогу хоть на самую маленькую минуточку вернуться к привычному образу жизни со всеми достижениями современной нам цивилизации? За последние годы я, наверное, до такой степени одичала, что…

Она зарыдала. Павел растерянно подсел к девушке, не зная, как поступить.

Сашенька подняла на него несчастный взгляд мокрых глаз. Отёрла щёки ладонями, размазав косметику.

Во взоре девушки сверкнули искры. Она стремительно преобразилась. Теперь перед молодым правителем теперь была не заплаканная девчонка из двадцать первого века, а надменная и властная принцесса народа майя. Она хлопнула в ладоши.

Прозвучали по коридору быстрые шаги. Павел никак не мог привыкнуть к такому моментальному появлению только что отсутствующих слуг.

«Как-то Сашка освоилась с таким положением гораздо легче, – думал он, – но почему тогда в остальном всё полностью до наоборот? Как-то это не совсем сочетается. Вроде бы должно быть неприятие во всём, а тут вот на тебе».

– Уберите всё! – властно приказала Иш Цак прибывшим девушкам-рабыням, небрежным жестом указывая на недоеденные остатки пиршества.

Павел не к месту вспомнил, как он пытался освободить их и других дворцовых рабов около года назад. Но ничего не получилось. И первыми выступили против освобождения именно рабы.

– Куда мы пойдём? – чуть ли не в единый голос заявили они тогда, – Что мы умеем? Мы уже так долго при дворце. Знаем все дворцовые обычаи, но мы не знаем, что нам делать в той деревне, что мы когда-то покинули…. Мы одеты, накормлены и выполняем не слишком тяжёлые обязанности….

Павел долго размышлял на эту тему. До невольного путешествия во времени он был уверен, что каждый раб мечтает о свободе. Именно так учили в школе и университете. Приводили примеры неоднократных восстаний рабов в разных рабовладельческих государствах. Что, например, стоило восстание Спартака в Риме. Хотя, если подумать, Спартак ведь не собирался ничего менять. В случае победы образовалось бы точно такое же, как и раньше рабовладельческое государство. Только роли бы просто-напросто поменялись, как неоднократно было в древнем Египте, например. Или восстание Савмака, приведшее предводителя на трон. Да, впрочем, и все революции закончились тиранией того же Вильгельма, Кромвеля или Наполеона. Да и российская революция, в принципе, пошла по такому же пути.

Павел медленно приобнял Иш Цак, и они вместе вышли из комнаты.

На тёмно-синих, словно бархатных небесах зажглись яркие звёзды. Они казались настолько близкими, что вот-вот, протянешь руку и обязательно до них достанешь. Даже известный в основном только по книжкам да по разговорам Млечный Путь выделялся светлой, несколько дымчатой, полоской, перечёркивающей небосвод. Свежий вечерний ветерок нежно овевал разгорячённые лица. Шлёпанье подошв сандалий звучно разносилось по пустынным коридорам дворца-школы.

Полог спальной комнаты откинулся, пропуская супругов.

Пакаль улёгся на жёсткую циновку, заменившую по его приказу пышную мягкую постель, и моментально провалился в глубокий сон. Сашенька, вновь всхлипывая, долго ворочалась, пока и её не сморило.

И снились Павлу огромные пирамиды на фоне грозового неба. Неясные тени зазывают молодого человека к себе, туда, где между пирамидами разверзся тёмный, почти чёрный вход.