Текст книги "Социализм и судьба России"

В данном разделе мы приведем общеизвестные итоги «развернутого строительства колониального капитализма» в 1992–1995 г.г. В РФ оно началось, практически, реализацией известной программы «500 дней». Основные элементы программы «реформ» (так теперь стала называться Перестройка (кавычки, вероятно, ясны читателю, но будут объяснены ниже):

а) ликвидация планового управления народным хозяйством;

б) освобождение (либерализация) цен;

в) приватизация общенародной собственности и в том числе;

г) введение частной собственности на землю.

С января 1992 г. начали осуществляться первые три пункта. Введению частной собственности на землю ввиду явно разрушительных последствий этого мероприятия воспрепятствовал Парламент РФ (Верховный Совет и Съезд народных депутатов).

Освобождение большинства цен вызвало их резкий рост (сразу в десятки раз, а в программе «500 дней» и ее модификациях, как известно, прогнозировался их рост не более чем в 2 – 3 раза), привело к обесценению сбережений граждан и оставило предприятия, практически, без оборотных средств, которые также обесценились.

Ликвидация планирования привела к разрыву многих связей, что вместе с обесцениванием оборотных средств привело к прекращению производства ряда товаров и сокращению производства других. Дополнительной причиной разрыва связей стали вновь появившиеся государственные границы.

Приватизация началась с 1993 г. введением так называемых ваучеров (безымянных приватизационных чеков). Стоимость ваучера была определена в 10000 руб. в ценах 1991 г. В результате либерализации (освобождения) цен все подорожало, но цена ваучера осталась прежней, а его рыночная цена была в конце 1993 г. даже меньше: около 5000 руб. Таким образом, гражданин, продававший ваучер, получал за него новыми обесцененными деньгами, а делец, скупавший ваучеры, покупал акции приватизированных предприятий по ценам 1991 г., т. е. за единицы процентов их действительной стоимости. Таким образом, нарождающаяся буржуазия и иностранный капитал (через подставных лиц) скупили за бесценок значительную часть приватизированной стоимости. Так бюллетень «Индепендент стейтеджи» от 120994 (Сов. Россия, 110696) сообщает: «Большая часть основных производственных фондов России продана в процессе приватизации за какие-то 5 млрд, долларов. Даже если считать, что в России стоимость основных производственных фондов равна ее ВПП (в ведущих странах Запада они превышают ВПП в 2,4 – 2,8 раза), т. е. 300–400 млрд, долл., сумма, вырученная при приватизации, ничтожна.»

Те граждане, что продали свои ваучеры, получили хоть что-то, но значительная часть, вложившая их в многочисленные приватизационные фонды, не получила, практически, ничего, а многие из них вложившие дополнительно свои деньги, потеряли их после банкротства этих фондов. Таким образом, приватизация оказалась на деле (как об этом и предупреждали заранее многие экономисты и не только левые) операцией по, практически, бесплатной передаче общенародной собственности отечественному и западному капиталу, замаскированное под передачу собственности всему народу.

Непрерывный рост цен, падение производства и снижение уровня жизни вызвало нарастание широкого недовольства трудящихся. Это недовольство нашло свое отражение в позиции части депутатов РФ. Другая часть народных депутатов была недовольна превращением страны в сырьевой придаток Запада и его послушную марионетку в политике. Эта часть отражала позицию нарождающейся национальной буржуазии. Постепенно в парламенте РФ большинство народных депутатов стало в оппозицию по отношению к внутренней и внешней политике Президента и Правительства РФ. К этой оппозиции присоединился Вице-президент А.В. Руцкой. Возникла конфронтация между исполнительной и законодательной властями. Объективно она выражала противоречие между двумя курсами капитализации: а) к положению полуколонии; б) к независимой империалистической державе с капитализмом современного западного типа.

Противоречие разрешилось в сентябре-октябре 1993 г. государственным переворотом, совершенным исполнительной властью. 21 сентября Ельцин издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», которым он прекращал деятельность Верховного Совета и Съезда. По Конституции он не имел права этого делать, а в случае совершения такого действия в соответствии со статьей 121-6 его полномочия прекращались немедленно, т. е. автоматически. Ее полный текст: «Полномочия Президента Российской Федерации не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации, роспуска либо приостановления деятельности законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно.»

Конституционный суд зафиксировал факт нарушения Конституции Президентом и прекращения им полномочий в соответствии со статьей 1216. Верховный Совет, а затем и Съезд также подтвердили этот факт и констатировали прекращение Ельциным исполнения функций Президента РФ с 20–00 21 сентября 1993 г. (т. е. в соответствии со ст. 121-6 немедленно после совершения попытки государственного переворота). Исполняющим обязанности Президента в соответствии с Конституцией был назначен Вице-президент А.В. Руцкой.

Ельцин ответил на это ужесточением клеветнической кампании и блокады Дома Советов (Белого Дома). Для оправдания жестких силовых мер против Парламента 3 октября была предпринята, по-видимому, «игра в поддавки»: преднамеренным ослаблением сил милиции был спровоцирован прорыв блокады Дома Советов безоружными демонстрантами («головка» демонстрации, прорывавшая цепи «дзержинцев», действовала удивительно слаженно и профессионально – возможно, в ней были переодетые представители ельцинских спецслужб) с последующим уходом оттуда основных сил оцепления. Это было воспринято демонстрантами, Парламентом и и.о. Президента как победа и начало краха путчистов. Последующий штурм мэрии, повлекший к немногочисленным жертвам, был использован затем мятежным Президентом как оправдание расстрела вечером 3 октября демонстрации у Останкино, а 4 октября штурма Дома Советов с обстрелом его из танковых орудий.

Благодаря абсолютно лживому освещению событий защитники Конституции были выставлены мятежниками и виновниками пролитой крови, а настоящие мятежники и преступники – «защитниками демократии».

Сейчас многие склонны обвинять Верховный Совет и Съезд, а также Хасбулатова и Руцкого в нарушении Законности. Может быть, какие-то мелочи можно и найти, но Законность определяется, прежде всего, Конституцией. Она со стороны законодательной власти выполнялась, а со стороны исполнительной была грубо нарушена. Поэтому разговоры об одинаковой ответственности участников конфликта совершенно абсурдны. Виновник здесь совершенно очевиден: исполнительная власть совершила государственный переворот. Поэтому вполне понятно было согласие избранной после Переворота по новой Ельцинской Конституции Государственной Думы на прекращение расследования событий в обмен на освобождение из под стражи арестованных защитников Конституции: не может же бандит осудить сам себя. Расследование, естественно, превратилось бы в такое же насилие над правосудием, как процесс по делу КПСС.

Запад поддержал действия Ельцина, чем в очередной раз доказал лживость формальной буржуазной демократии и того, что Запад ей руководствуется. Дело в том, Ельцин нарушил даже неписанный кодекс буржуазной демократии, допускающий выход за рамки формальной демократии только тогда, когда создается угроза капиталистическому строю. Такая угроза возникла в Испании в 1936 г. и в Чили в 1971 г. В России же в 1993 г. стоял вопрос лишь о выборе пути капитализации. И Запад, естественно, выбрал более выгодный для себя: путь превращения РФ в полуколонию Запада. Превращение РФ в нового империалистического хищника и конкурента его никак не устаивало. Т. е. Запад, как всегда, следовал собственным интересам, а что их обеспечивает в зависимых странах: буржуазная демократия или диктатура, прикрытая фиговым листочком этой демократии – второстепенно.

По новой Конституции, закрепившей победу компрадоров, Президент получал полномочия абсолютного монарха. Парламент превращался в практически бесправный орган, выполнявший функции маскировки диктатуры видимостью наличия парламентаризма и «мальчика для битья»: была продолжена практика дискредитации представительной власти в средствах массовой информации, принятая на вооружение режимом еще до государственного переворота 1993 г.

Переворот позволил без помех продолжить разрушительные «реформы». Продолжилось падение производства, рост цен, уровня жизни. К концу 1995 года уровень промышленного производства упал более чем вдвое. Но падение было неравномерно. Так в марте 1995 по сравнению с январем 1990 объем производства составил [22]: топливно-энергетический комплекс и цветная металлургия – 80 %, машиностроение – 40 %, легкая промышленность – 20 %. Т. е. немного упали отрасли, ориентированные на экспорт, и значительно больше необходимые для самостоятельного развития страны. Резкое относительное увеличение доли производства сырья и характеризует превращение страны в сырьевой придаток. Легкая промышленность была, практически, уничтожена конкуренцией иностранных товаров.

С.В.Казанцев в статье «Структурные изменения и экономический спад в России» приходит к выводу: «…в 1991–1994 гг. российская экономика вошла в штопор не потому, что столь плоха была исходная база, и не потому, что к этому вела динамика прошлого экономического развития: развал экономики, утрата за четыре года половины ее валового продукта – следствие сознательно осуществляемой политики.

Ведущую роль в ней сыграли свертывание государственных капиталовложений, разрыв хозяйственных связей и разрушение отработанной системы товаропотоков и материально-технического снабжения, ликвидация плановой системы управления экономикой, либерализация цен» [23].

Оценивая политику Ельцинского режима по отношению к народному хозяйству, председатель экспертного совета Комитета Совета Федерации по аграрной политике Н.П. Радугин в анализе проекта бюджета на 1996 г. пишет: «На первый взгляд все эти негативные последствия явно неадекватной финансовой политики можно отнести за счет непрофессионализма. Однако возможно другое объяснение, заключающееся в том, что рамках этой политики реализованы те цели, которые ставились, но не декларировались. В частности, наблюдаемая ликвидация системы массового производства явно лежит в курсе общей стратегии реформаторов, поскольку она изначально рассматривалась как неэффективная и нереформируемая. «Расчистка поля» для иностранного капитала при помощи тактики «выжженной земли» на основе финансовых рычагов управления выгодна стоящим за реформаторами силам». А стоит за реформаторами, как известно, Запад.

Таким образом, в РФ установился предательский, компрадорский режим, служащим интересам Запада. Для того, чтобы предотвратить открытое сопротивление народа, режим все более маскируется под патриотический. Поэтому принимаются иногда правильные Законы и Указы и некоторые чиновники считают, что они работают, в том числе, и «ради блага России». Даже на высшие посты иногда (по недосмотру) попадают честные люди. И в этом случае становятся достоянием гласности факты явного предательства. Так Председателем Госкомимущества непродолжительное время был честный человек В. Полеванов. Он обнаружил вопиющие нарушения правил приватизации (Ельцинских правил): вопреки запретам были приватизированы многие оборонные предприятия и контроль над некоторыми из них через подставных лиц попал в руки иностранных компаний (что было запрещено), которые занимаются иногда прямой подрывной деятельностью против обороноспособности РФ. Полеванов потребовал пересмотра результатов приватизации и возможной национализации ряда предприятий. Но был быстро уволен.

Из вышеизложенного ясно, почему слово «реформы» в кавычках, поскольку совершенно верным является известное высказывание: «Это – не реформы. Это – преступление.»

Глава 5
Варианты перестройки

Контрреволюция в СССР реализовала, вероятно, наихудший вариант её развития: произошла не просто контрреволюция, а превращение страны в колониальный сырьевой придаток Запада не с буржуазным реформированием к современному капитализму западного типа, а просто с разрушением всего народного хозяйства: промышленности, сельского хозяйства, науки…. Такой итог не был и случайным: он определялся тем, что контрреволюцию организовывали не просто классовые враги, но ещё и агенты влияния Запада.

Кстати, последствия контрреволюции были довольно точно были предсказаны Троцким: «Крушение советского режима неминуемо привело бы к крушению планового хозяйства и, тем самым, к упразднению государственной собственности. Принудительная связь между трестами и заводами внутри трестов распалась бы. Наиболее преуспевающие предприятия поспешили бы выйти на самостоятельную дорогу. Они могли бы превратиться в акционерные компании или найти другую переходную форму собственности, напр., с участием рабочих в прибылях. Одновременно и еще легче распались бы колхозы. Падение нынешней бюрократической диктатуры, без замены ее новой социалистической властью, означало бы, таким образом, возврат к капиталистическим отношениям, при катастрофическом упадке хозяйства и культуры» [2, 208]. Так всё и произошло.

Возможны были и другие варианты развития, которые мы и рассмотрим ниже.

Их четыре. Первый вариант – сохранение брежневского курса. Второй – умеренные реформы с устранением явных недостатков хозяйственного механизма и политической системы. Третий – переход к современному капитализму (как в развитых странах Запада). Четвертый – радикальные социалистические реформы, т. е. то возвращение на путь подлинного социалистического развития. Начнем с последнего варианта: такой порядок позволит наилучшим образом сравнить остальные варианты с социалистическим.

Итак, горбачевская Перестройка, проводимая под лозунгом «больше социализма», оказалась замаскированной контрреволюцией, осуществленной предательским руководством СССР. Но была ли альтернатива такому ходу событий? Ответ очевиден. Была. Поддержка значительной части населения совершенствованию социализма была обеспечена. Ведь недаром Горбачев маскировал реставрацию капитализма «под социализм». Облегчало такую ситуацию и всевластие Генсека. Словом у Горбачева были все возможности для выхода из того несомненно кризисного состояния, в котором страна оказалась к апрелю 1985 г. Каковы должны были быть шаги Горбачева – «непредателя»? Они, очевидно, должны соответствовать тем общим принципам организации власти при социализме, рассмотренным в главе 1, а в области экономики должно было начаться движение к выбору конкретных параметров оптимального хозяйственного механизма, описанного в главе 2. Рассмотрим эти вопросы более подробно.

Во-первых, с чего следовало начать? С политической или экономической реформы? Или обе реформы нужно было делать одновременно, как нам доказывали во время Перестройки? Ответ вытекает, очевидно, из того, что основной массе народа больше нужно: свободы или колбасы? Ясно, что колбасы. Ибо колбаса нужна всем, и может быть усвоена всеми (за исключением некоторых больных, разумеется). А политические свободы нужны сравнительно небольшому слою политизированного населения. Да и из этого слоя реально пользоваться, например, свободой слова сможет только незначительная часть этого слоя: для остальных просто не хватит мест в газетах, времени на радио и телевидении. Т. е. свобода слова по чисто техническим причинам обречена оставаться свободой для избранных. Интернет позволяет несколько расширить число избранных. Но ограничение всё равно останется, поскольку каждый пользователь Интернета за отведённое для него время может просмотреть конечное количество источников.

Таким образом, если нет явного кризиса власти, если власть достаточно крепкая, то реформы нужно начинать с экономики. Об этом говорит и мировой опыт успешных экономических реформ. Япония под управлением американской оккупационной администрации, Южная Корея при диктаторском режиме провели успешные экономические рефомы, выставляемые Западом как образец. Явно недемократические режимы в этих странах обеспечили стабильность, необходимую для развития экономики. Это сейчас признают и «демократы», кричавшие во времена Перестройки о том, что «без политической реформы невозможна экономическая», что нужно всевластие Советов, демократия…. Теперь же они ставят нам в пример экономическое «чудо» Пиночета и разгоняют Советы, превращают новые выборные органы власти в простую говорильню.

Власть в СССР в 1985 г. была достаточно крепкая. Разумеется, за времена Хрущевской «оттепели» и Брежневского «застоя» подрасшаталась дисциплина, расцвела коррупция, народилась криминальная буржуазия. (В результате этого «теневого нэпа» экономика из чисто социалистической превратилась в смешанную с достаточно мощным капиталистическим сектором.) Т. е. необходимо было принимать меры по искоренению этих явлений. Но необходимы были не пожарные меры, чреватые дестабилизацией, а постоянные, продуманные усилия.

Общие принципы экономической реформы, вытекающие из удовлетворения Закона Соответствия и оптимальной структуры хозяйственного механизма социалистического общества (планово-рыночного хозяйственного механизма – ПРХМ) изложены выше, в подразделе 2.5. Рассмотрим в дополнение к ним возможный график реформы.

1. Подготовка реформы и сокращение сферы деятельности «застойного» хозмеханизма (1-2г.):

• увеличение хозяйственной самостоятельности предприятий и ограничение прав министерств в управлении предприятиями;

• введение рыночного сектора через разрешение свободной торговли сверхплановой продукцией;

• создание чистого планового сектора через перевод основного плана на номенклатурные показатели.

Эти меры позволили бы на практике проверить действенность ПРХМ в результате: а) частичной ликвидации денежного вала – основной причины разрушения эффективности плана; б) развязывания инициативы предприятий с помощью разрешения торговли сверхплановой продукцией.

Основные мероприятия можно также было дополнить развитием кооперации, но, разумеется, не той, что была реализована во времена Перестройки и которая создала кооперативы-паразиты, занимающиеся прямым разворовыванием ресурсов госпредприятий. Кооперативы следовало создавать на своей собственной базе, вне предприятий. Степень развития кооперации, даваемые ей льготы, должны были определяться из условия насыщения ею рынка товарами ширпотреба, увеличения эффективности экономики в целом.

Анализ результатов первого, подготовительного этапа позволил бы внести необходимые коррективы и перейти к второму этапу.

2. Создание полной структуры ПРХМ (1–2 г.):

• перевод предприятий на полный хозрасчет;

• создание рыночного сектора на 10–15 % объема производства;

• создание полноценного планового сектора (перевод на номенклатурное планирование всего объема планового сектора);

• превращение министерств в государственного заказчика по продукции планового сектора.

На втором этапе должны были отрабатываться конкретные механизмы хозяйствования и создаваться законодательная база функционирования экономики.

В дополнение к кооперации можно было пойти на разрешение создавать мелкие частные предприятия, по крайней мере, в некоторых производствах, где крупные предприятия не могут обеспечить эффективного удовлетворения спроса: торговля, кустарные промыслы, сфера услуг…. Для этого можно было бы разрешить использование части теневых капиталов (кроме основанных на тяжких уголовных преступлениях: убийстве, грабеже….).

3. Постепенное доведение доли рыночного сектора до оптимального уровня примерно за 10 лет. На этом, завершающем этапе реформы производится корректировка ее конкретных механизмов и изменение соотношения доли планового и рыночного сектора. Периодичность изменений: 2–3 года. Между изменениями основные оговоренные «правила игры» не меняются.

Таким образом, примерно к 2000 году мог быть совершен переход к оптимальному развитию социалистической экономики.

Наряду с экономической реформой должна была проводиться и политическая реформа, поскольку ждать 15 лет до завершения экономической реформы, разумеется, не было никакой необходимости. Реформа должна была проводиться, но с уже оговоренным условием: политическая реформа не должна приводить к дестабилизации общества.