Текст книги "Всё или ничего"

Достойный наследник

У одного злого могущественного царя был добрый сын.

Каких только мер не предпринимал правитель, чтобы ожесточить сердце мальчика, сделав его таким образом достойным царского трона! Устраивал в цирке гладиаторские поединки. Травли зверей. Заставлял его присутствовать не только на них, но и на показательных пытках и казнях преступников. Всё было напрасно!

Дело доходило до того, что, когда отец отправлялся с войском на очередную захватническую войну, его сын открывал темницы и выпускал из них всех невинно осужденных узников. А многих рабов, особенно стариков и детей, делал свободными. Уцелевших заморских зверей – и то он отправлял на кораблях туда, откуда их привезли…

Царю даже пожаловаться на свое горе было некому.

Единственный царь, с кем он находился в мире (по причине неменьшего могущества соседа), славился своим милосердием и добротой. В то время как его сын-наследник был чрезвычайно злым. То есть там всё было наоборот. И сосед наверняка бы не понял его.

«Что… что будет после меня с моим царством?!» – день и ночь мучительно размышлял царь. Он стал даже подумывать – а не выдать ли одну из своих дочерей за принца-соседа? А что? Тогда бы со временем два царства объединились под твердой, жестокой рукой в одно, причем самое могущественное в мире. И никто бы не посмел разрушить то, что он создал с таким трудом!

Возможно, так бы оно и стало. И царь, как это не раз и не два случалось в истории, в интересах будущего, как ни любил своего сына, сделал бы наследником трона – чужого. Но как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!

Несмотря на совсем еще юный возраст, принц-сосед вдруг коварно убил собственного отца. И – двинулся против соседа-царя войной.

Только тут царь понял, как, оказывается, ему повезло с сыном! И со спокойной душой, не ожидая удара в спину, временно оставив сына на троне, отправился впервые не завоевывать чужие земли, а защищать свое царство…

Преддверие

Страшная новость, передаваемая из уст в уста, судорогой пронеслась по всему стольному Киеву. Объявленный недавно главным богом Руси Перун, как объяснили всем, грозный и жестокий громовержец, покровитель войны и дружины князя, вместе с остальными, менее значимыми, тоже поставленными на холме, рядом с княжеским теремом, деревянными идолами, в благодарность за новую большую победу над племенем ятвягов, потребовал человеческих жертв. Так заявили киевские жрецы князю Владимиру. А главный жрец вдобавок уточнил, что в жертву должен быть принесен отрок или девица.

И князь согласился.

Теперь – дело только за жребием. На кого он падет? Кровавой жертвой деревянного истукана с серебряной головой и золотыми усами мог стать любой сын, любая дочь киевлян либо людей, основательно поселившихся в этом городе.

Отцы и матери в панике принялись поскорее загонять домой игравших на улице детей. Да те и сами, прослышав, как всегда раньше всех, обо всём, со всех ног мчались под защиту родителей. Но разве это могло спасти их?

Напряженное ожидание вскоре сменилось новой вестью. Опять-таки по живой цепочке, с выдохом облегчения, было сообщено: выбор пал на сына варяга Феодора.

Этот викинг долгое время был воином. Служил самому византийскому императору. Жизнь в христианском государстве изменила его взгляды, он уверовал во Христа и крестился. Затем перебрался с юным сыном Иоанном в Киев, где далее собирался жить тихо и мирно. А оно – вон как вышло!

Немногочисленные христиане, принявшие Крещение, по примеру мудрой княгини Ольги, бабушки нынешнего князя, шептали, что всё это нарочно подстроили жрецы. Наверняка они хотели унизить христианство, чтобы язычники потом говорили: «Смотрите, христиане тоже приносят своих детей в жертву Перуну, значит, наши боги сильнее их христианского Бога!» А остальным было всё равно. Главное – их дети остались целыми и невредимыми!

В тот же день от очевидцев стали известны и совершенно неожиданные подробности. Посланные от жрецов сообщили Феодору:

– Твоего сына избрали себе наши боги, да принесем его им в жертву!

– Не боги это, а дерево, – решительно ответил мужественный воин. – Нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева. Бог же Един, Ему служат греки и поклоняются. Он сотворил небо и землю, звезды и луну, солнце и человека и предназначил ему жить на земле. А эти боги что сотворили? Они сами сделаны. Не дам сына моего бесам!

Тогда посланцы сообщили жрецам об отказе. И было отправлено множество вооруженных людей с приказом привести отрока силой. Однако не тут-то было! Бывалый воин Феодор и его сын, которого отец сызмальства обучил ратному мастерству, встав с ним в сенях[86]86
  Сенями в старинных русских домах называли устроенную на столбах крытую галерею второго этажа, на которую вела лестница.


[Закрыть], с оружием в руках встретили врагов.

– Дай сына своего, да принесем его богам! – вопила бесновавшаяся толпа.

Но ответом было невозмутимое:

– Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?[87]87
  Источник – «Повесть временных лет».


[Закрыть]

Видя, что в честном бою им не одолеть Феодора с сыном, осаждавшие коварно подрубили столбы, на которых стояла галерея дома. А затем толпой навалились на христиан-варягов и убили их…

Тем же вечером многие видели проскакавшего мимо них на усталом коне князя Владимира. Большой любитель развлечений и хмельных празднеств, князь на этот раз почему-то прервал пышный победный пир. И вообще был как-то по-особенному не то чтобы хмур или весел – но задумчив… Со слов близких к князю старших дружинников, люди потом говорили, что его потрясло такое мужество Феодора.

Владимир Святославич в свои двадцать лет был уже весьма опытным военным человеком. Он прекрасно понимал, что принять столь неравный бой и в одиночку противостоять толпе разъяренных людей с оружием мог только тот, кто ведает за собой правду. И чье дело по совести и закону – правое… Не оттого ли он вел себя так, что его вера, его Бог были ему важней грозного повеления князя? Добротного дома, семьи, немалого достатка, который он заслуженно приобрел, служа императору ромеев? Да, в конце концов, и того, что для любого и каждого дороже всего – самой жизни?

Закончился этот, как станет потом понятно, во многом поворотный для всей истории Руси день. И вскоре пришла еще одна новость.

В земле ромеев междоусобица. Военачальник Варда Фока поднял мятеж. Этот ромей был таким богатырем, что раненный им враг тут же испускал дух, а одним боевым кличем он мог привести в замешательство целый отряд врага! Под стать ему были и его воины…

Не в силах совладать с ним своими силами, законный базилевс Василий со своим братом-соправителем Константином попросили у князя Руси военной помощи. А тот попросил взамен отправки шеститысячного корпуса отборных воинов себе в жены родную сестру императоров.

Неслыханное дело! Чтобы Царьград[88]88
  Так на Руси часто называли Константинополь.


[Закрыть]породнился с теми, кого испокон веков считает за диких варваров?!

Однако так или иначе деваться ромеям было некуда. И они дали согласие, только при условии, что Владимир крестится сам и крестит народ Руси.

Сказано – сделано! Объединенное войско руссов и греков в сражении под Хрисополем[89]89
  По другим источникам, у Абидоса. Хрисополъ — укрепленное место в Вифинии при Босфоре, против Константинополя. Абидос – древний город в Малой Азии, известный тем, что отсюда в свое время начал свой поход против персов Александр Македонский.


[Закрыть] наголову разгромило мятежного Фоку. Но… базилевсы-братья не торопились отдавать за русского князя свою венценосную сестру… Тогда тот недолго думая осадил и взял ромейский град Корсунь в Тавриде[90]90
  Так в древности назывался Крым.


[Закрыть]. Всё это грозило войной с самим Царьградом. А воевать с ним ох как опасно!

Отец нынешнего князя, великий полководец Святослав, хоть и захватил сотни их городов, но в итоге и победы не одержал, и сам сгинул бесследно на Днепровских порогах… А теперь чего ждать? Что будет?

А будет вот что: пройдет совсем немного времени – и, по одним источникам, через десять, а по другим, еще более убедительным – пять лет, Русь во главе со своим князем Владимиром, низвергнув в Днепр всех языческих идолов, обратится в истинную веру.

И на месте мученической кончины святых Феодора и Иоанна святой равноапостольный князь Владимир повелит воздвигнуть Десятинную церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы, которую освятят, как это доподлинно известно, 12 мая 996 года![91]91
  Спустя почти тысячу лет, в 1908 году, во время раскопок в Киеве, у алтаря Десятинной церкви был обнаружен чудом сохранившийся нижний сруб деревянного дома мучеников варягов, который после расправы над ними сожгли разъяренные язычники…


[Закрыть]

Новая вера

К знатному киевскому купцу Будиславу пришел гонец. Он передал ему повеление князя Владимира завтра прийти к Днепру, чтобы принять новую веру. Вместе со всеми домашними!

– Какую еще веру? – чтобы выгадать время на раздумье, уточнил купец, хотя прекрасно знал, что правитель с сопровождавшими его старшими дружинниками не так давно сам крестился в Корсуни[92]92
  Древнерусское название Херсонеса Таврического, города на месте современного Севастополя.


[Закрыть]. И теперь у него один только Бог – Христос!

Гонец подтвердил это и добавил:

– Не советую уклоняться, Будислав. Князь, отправляя меня, предупредил: «Кто не придет, тот мне не друг!»

– Так и сказал?

– Так и сказал!

Оставшись один, купец поскреб в затылке всей пятерней. Да-а… Особой охоты идти не было. Ему и с Перуном да остальными идолами неплохо жилось. Но с Владимиром лучше не спорить. Те далеко, и еще неизвестно, придут ли, если вдруг что, на подмогу, а этот – рядом! И велел всем, от мала до велика, собираться!

Женщины, понятное дело, заголосили. Однако безропотно стали готовиться. Слова мужа и отца – закон. Так же, как для него самого – слово князя!

С опаской пошел на следующий день вместе с отцом и его десятилетний сын Любим.

И вот ведь как бывает. Ожидали они самого худшего. А вышло как нельзя лучше!

На берегу Днепра было великое множество народа. Одни люди, и таких оказалось большинство, радовались, узнав много хорошего о новой вере. Другие украдкой от князя и его дружинников плакали, жалея Перуна, которого прямо со склона столкнули в реку и с криками «выдубай!»[93]93
  «Выплыви!»


[Закрыть] оттолкнули подальше от берега крючьями. Третьи опасались немедленной и жестокой мести со стороны этого кровожадного, даже до человеческих жертв, «бога». Но никакой мести не последовало!

Наоборот, всё было очень красиво, торжественно и чинно.

Любим вслед за отцом трижды окунулся с головой в освященные воды Днепра и получил маленький, выточенный из гладкого камня крестик на шею. Правда, от какого-то охватившего его вдруг волнения он мало что запомнил. Да и совсем ничего соображал в происходившем. Однако зато потом, когда со временем начал ходить на службу в храм, окончательно вырос и всё узнал, новая вера так пришлась по душе, что ему захотелось уже сознательно, и чтоб всё запомнить, креститься еще раз… Но это, по словам ромейского пресвитера[94]94
  То есть прибывшего из Византии священника.


[Закрыть], согласно строгим правилам, было уже невозможно.

Да и как стало ясно после утешительного объяснения – незачем!

Ошеломление

Вернувшись из очередного похода, воевода с удивлением посмотрел на подросших за время его отсутствия сыновей-погодков. Несмотря на то что старшему было всего шесть, а младшему пять лет, покачал головой:

– Надо ж… Совсем уже взрослые!

Затем день молчал, тяжело ворочаясь на постели от старых и новых ран. А на следующий сказал супруге:

– Пора!

И – благо выдалась короткая передышка в беспрестанных войнах – сам принялся обучать своих чад ратному мастерству. Всё как положено.

Мальчиков уже научили молиться, читать Псалтирь, считать и писать, да и другим необходимым наукам. Как с удовлетворением выяснил отец, они хорошо знали историю родной земли, которую вскоре придется им защищать. То есть будут понимать, за что проливают кровь. Ну, а то, что еще маленькие… Время-то какое! Сплошные междоусобицы да коварные набеги половцев.

Княжеские сыновья – и то с двенадцати, а при острой нужде и в одиннадцать лет уже начинают военный путь. И то правда – где еще лучше научишься этому трудному мужскому делу, как не в настоящем бою?

Конечно, по бокам у них пока зоркие телохранители. Чуть что – защитят! Но впереди – враг. Острия длинных копий. Стальная тяжесть разящих мечей, усеянных шипами булав. Смертоносные жала стрел.

И тут вся надежда только на Бога. Да на свое умение владеть щитом и оружием.

Поэтому чем раньше научить, тем лучше. И тот не любит, а губит свое чадо, кто как следует не подготовит его к будущей жизни. Не важно, сын ли он князя, воеводы, ремесленника или купца. К любому труду!

Для начала воевода вынес на просторный двор наши русские щиты и прямые мечи, копья… лук, стрелы, а также кривые сабли половцев… их луки… дальнобойный арбалет латинян…

Он знал, что делал. Нужно уметь привычно и ловко владеть как своим, так и чужим – всяким оружием. Мало ли какое попадет в твои руки во время жаркой сечи? Тогда уже поздно будет учиться…

Разложив всё это на зеленой траве пологого бугорка, воевода с легким стоном разогнулся. А его сыновья… Мальчишки есть мальчишки! Увидев не деревянные, какими играли до этого, а взрослые мечи, они с восторженными криками бросились к ним. Но отец остановил их:

– Погодь!

И, начиная первый урок, строго спросил:

– Что в бою самое главное?

– Уметь драться насмерть! – смело рубанул ладошкой по воздуху старший.

– Защищаться от стрел! – осторожно выставил перед собой ладонь, словно щит, младший.

Воевода отрицательно покачал головой.

– Молитва! – весомо, по собственному опыту знающий истинную цену этого слова, сказал он и неторопливо принялся объяснять: – Разумеется, всегда, во всех случаях жизни следует предавать себя в Божию волю и просить у Него помощи. А как иначе? Ведь Христос сказал: без Мене не можете творити ничесоже[95]95
  В переводе с церковнославянского: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5).


[Закрыть]. Но в бою, где твоя душа висит на волоске, особо! Сам великий князь Владимир Мономах, которого я видел, когда был еще таким, какие сейчас вы, непрестанно молился. Не важно: во время мира ли, в походах, в сражениях. И всегда побеждал! Бог хранил его! Так чтобы было и у вас! Намотайте это себе на ус! Или пока – на свои вихры!

Усмехнувшись, воевода покрутил свои длинные, цвета спелой пшеницы усы. И вновь сделал строгое лицо.

– Теперь дальше. Перво-наперво помолились перед боем. Потом – молитесь в бою. А в самом сражении что творите?

Глаза мальчиков вновь загорелись.

– Беру меч – и голова с плеч! – азартно выкрикнул старший.

– Чья голова? – почему-то с явным недовольством уточнил воевода.

– Не моя, конечно! А любого, кто встанет на моем пути!

– Д-да… – Воевода уже сурово сдвинул брови и обратился к младшему: – Ну, а ты что скажешь?

– Что лучше прямо копьем в сердце? – поняв, что тут явно всё неспроста, предположил тот. – И не одному, а всем-всем врагам?

Воевода еще сильнее нахмурился:

– Нет, чада, не так надо…

– А как? – в один голос спросили мальчики.

– Если набегом пришли поганые, то да, тут нужно и голову половца долой, и копье ему в грудь насквозь! – ответил им отец. – Потому что защищаете Святую Матушку-Русь, жен, родителей-стариков, детей, что дома остались. Да и сами половцы вас не пожалуют. Не убьешь его ты, так наверняка он тебя! Но если – Господи, помилуй! – вдруг опять междоусобица, то есть война своих со своими…

Воевода так, чтобы сыновья раз и навсегда запомнили это, многозначительно поднял указательный палец. Или, как говорили тогда, воздел перст.

– …То здесь самая главная твоя задача – не убить, а только ошеломить!

– Что? – не поняли мальчики. – Ошеломить?!

– Ну да, ударить так, чтобы оглушить врага булавой или мечом. Впрочем, какой же он враг? – болезненно поморщился воевода. – Такой же, как и ты сам, русский, православный человек! Нас ведь не так уж и много… Князья, как это всегда бывает, после войны помирятся, поделят столы, сядут пить-пировать! А мы должны друг друга беречь! Иначе коль нас станет совсем мало, половцы или другие настоящие враги придут и голыми руками возьмут Русь. И это такой важный урок, что остальное, дабы вы как следует осмыслили услышанное…

Воевода сгреб в охапку с бугорка всё оружие и перед тем, как унести его в терем, пообещал повторяющим, чтобы лучше запомнить это странное слово «ошеломить», сыновьям:

– Остальное я доскажу вам в следующий раз!

Спасительный Покров

Святая Русь, как это повелось исстари, с особой торжественностью встретила праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Все храмы в городах и весях были переполнены народом так плотно, что даже с трудом можно было поднять руку, чтобы осенить себя крестным знамением. Но тем не менее умудрялись. И крестились! Причем так истово, как умеют только русские люди…

Каждый, начиная с царя Алексия Михайловича и до последнего крепостного холопа, весь люд от мала до велика пришел на такую службу. Больные и немощные – и те попросили родных принести их… И какова же была радость от того, что в этот день на землю лег первый снег! Белый, чистый, застилавший всё вокруг и ослепительно сверкавший на солнце – он словно лишний раз напомнил вышедшим из храма и ахнувшим от изумления людям о том, что Божия Матерь не только, как это было в начале X века в далекой Византии, но и сейчас, здесь держит Свой Покров над верными Ее Сыну и Богу православными христианами.

Праздничное настроение не пропадало до самого позднего вечера. А на следующее утро в одном из небольших городков во время учебы в школе сын пекаря Онфим, под впечатлением от вчерашнего, начал:

– Отец Григорий, вот вы вчера в проповеди говорили, что варвары так осадили Константинополь, что у него не было никаких надежд…

– Да, – даже не дослушав отрока, охотно подтвердил священник. – Ненавидя нашу веру, они захотели стереть этот город с лица земли, разрушить все христианские храмы, большая часть которых была посвящена Божией Матери, а жителей казнить или продать в рабство! Тогда весь народ собрался во Влахернской церкви и в покаянии, с великим воплем и слезами принялся молиться Пресвятой Богородице. И вот в разгар молитвы, среди ночи, святой Андрей, Христа ради юродивый, кстати, наш, славянин от роду, и ученик его Епифаний узрели под куполом храма Царицу Небесную в окружении целого сонма святых. Пречистая со слезами молилась за взывавших к Богу и к Ней людей, а потом сняла с головы омофор – это блистающее как молния покрывало – и распростерла его над стоявшим народом. После сего, чада мои дорогие, произошло истинное чудо – варвары были побеждены и отброшены от столицы Православной Державы!

Онфим с удовольствием выслушал то, что вчера говорилось с амвона, и только после этого докончил свой вопрос:

– А кто… кем были эти варвары?

– Ну… – немного помявшись, ответил отец Григорий. – Как говорят одни летописи – сарацины[96]96
  Сарацины — народ, упоминаемый еще историками первых веков как кочующее племя разбойников, живших вдоль границ Сирии.


[Закрыть]. А иные доподлинно утверждают, что то были наши с вами предки, русские воины!

Все так и ахнули:

– Как это – наши?

– Как – русские?!

– А вот так! – развел руками священник. – Они ведь тогда еще не были просвещены Светом Христовой веры. Потому и победы у них не было!

– А как же тогда наш князь Олег завоевал Константинополь и прибил щит к его вратам, чтоб вечно помнили? Это ведь тоже было еще до Крещения Руси! – недоуменно спросил Богдан – лучший ученик, запоминавший всё, что говорилось на уроках.

– И это верно! – невозмутимо кивнул отец Григорий. – Что можно на это сказать? Только одно. Очевидно, жители Константинополя опять грешили, но уже не так каялись и молились. Кому много дано, с того много и спросится! – многозначительно поднял он палец. – Вот и попустил им эту беду в другой раз Господь для вразумления. Однако что было, то прошло. Теперь для нас важно, что век спустя праздник Покрова Пресвятой Богородицы начал праздноваться и на Святой Руси. И вот ведь как бывает: да так почитается, что стал у нас одним из самых любимых!

Ученики, переглядываясь, согласно закивали. А священник вдохновенно продолжал:

– Теперь уже нас, духовных наследников Византии, Пречистая покрывала и покрывает Своим омофором! Да, были, по нашим лютым грехам междоусобиц и всякого прочего зла, долгие годы золотоордынского ига. Впрочем, какие там годы – без малого два с половиной столетия! Такого не выдержал бы ни один другой народ. Погиб и рассеялся бы – в прах! А мы выдюжили, перетерпели, выстояли! И это потому, что всё приняли со смирением и каялись. Но главное – потому, что вновь простерла над нами Свой Небесный Покров Пресвятая Богородица и умолила Своего Сына и Бога нашего простить Русь.

А как спасла Она нас от губительного нашествия Тамерлана? Во время недавней Смуты?

В классе была абсолютная тишина, несмотря на то что время урока давно закончилось. Как правило, в такие моменты начинались нетерпеливое ерзанье на скамьях и недовольный шепот. Но на сей раз – все глаза были устремлены на отца Григория. И звучал только его громкий голос. А он, даже слегка растерявшись, какой именно из великого множества привести пример, только с чувством, словно ставя точку, сказал:

– И сколько подавалась помощь как всему нашему боголюбивому царству, так и отдельным городам, весям во время войн, голода, моров? А уж отдельным людям и счета нет! Ну как можно после этого не любить русским людям и день Покрова?