Электронная библиотека » Евгений Сапиро » » онлайн чтение - страница 9


  • Текст добавлен: 2 июня 2015, 17:30


Автор книги: Евгений Сапиро


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Что при этом творилось в душе у Анатолия Борисовича, мне неведомо, но каждый раз он с энтузиазмом, с максимальной ответственностью вновь принимался за старое…

Третий. Что он не прогибался перед идеологическим противником – об этом уже было. Но не перед противниками, а перед своими – не разобравшимися, колеблющимися, обманутыми, разочарованными. Ну, не фиксируй, не оттеняй их неправоту, не выставляй на посмешище, сделай вид, что не замечаешь их проколов. Позаигрывай, на худой конец!

Нет! Прет, как бульдозер при прокладке ЛЭП.

Кто из интеллектуалов внес больший вклад в создание суперотрицательного имиджа А. Чубайса – левые и или правые, вопрос, как говорят, требующий дополнительного исследования. Но что интересно: критикующие Чубайса – и рьяные коммунисты, и непорочные либералы – от души воспользовались плодами его «антинародной» политики, успешно поучаствовали в переделе собственности, отхватив себе жирные и весомые куски.

Впервые с А. Чубайсом я повстречался в 1992 году как с главным «приватизатором». В этом качестве от Пермской области с ним наиболее тесно сотрудничал Виктор Горбунов. Можно спорить: тем ли приватизационным путем мы пошли, каких ошибок можно было избежать? Но одно бесспорно: с гирями на ногах создать с нуля работоспособную систему такого масштаба, запустить ее, за считанные годы получить результат мог только талантливый организатор.

Более тесные деловые отношения с Анатолием Борисовичем у нас сложились после его назначения в Кремль в качестве руководителя администрации президента. В октябре-ноябре 1996 года на Совете Федерации выступал министр путей сообщения. После того как минимум раза три он назвал членов Совета Федерации губернаторами, я попросил слова и обратился к нашему спикеру, Егору Строеву:

– Егор Семенович, объясните министру, да и всем остальным, что половина членов палаты – законодатели. Текущих забот у нас поменьше, чем у губернаторов, так что заседания Совета Федерации мы посещаем аккуратнее. Среди реально голосующих членов верхней палаты нас большинство. Желательно, чтобы все это помнили. И обращались соответственно – «сенаторы».

Замечание обратило на себя внимание не только внутри сената. Вскоре по этому поводу произошла моя встреча с А. Чубайсом. Тема была не нова. Я в узком кругу (Г. Игумнов, С. Калягин) летом 1996 говорил о ней Б. Ельцину, но безрезультатно. Теперь ее всестороннее обсуждение с Чубайсом продолжалось около часа. Не прошло и месяца, как в Доме приемов на Ленинских горах глава администрации президента дал ужин в честь вновь избранных двадцати областных законодателей. Из «аксакалов» были приглашены О. Королев и Е. Сапиро. Несмотря на то, что большинство новичков были избраны от оппозиции, к концу встречи температура достигла приятной теплоты. И не столько благодаря «сорокаградусной», сколько поведению А. Чубайса. Как сказал кто-то из новых сенаторов – «он был конструктивно обаятельным». И далее тему хороших отношений с сенаторами-законодателями он держал «под контролем».

В этом частном эпизоде – стиль работы Анатолия Чубайса: обратить внимание на важную тему (мимо которой не раз проходили предшественники); не откладывая в долгий ящик, взять «быка за рога»; регулярно проявлять внимание к «быку» в дальнейшем.

Мое пребывание в статусе сопредседателя трехсторонней согласительной комиссии по проекту бюджета совпало с назначением А. Чубайса вице-премьером, курирующим финансы. В этой ипостаси наши деловые контакты приобрели более высокое качество.

Как-то нахожусь в своем избирательном округе в Гремячинске. Звонок из Москвы: Чубайс. Просьба завтра быть в Государственной думе. Кабинет номер такой-то. Это было накануне обсуждения бюджета в третьем чтении. Действующие лица: Анатолий Чубайс, Юрий Воронин (КПРФ), Юрий Маслюков (КПРФ), Геннадий Кулик (тогда аграрий), Михаил Задорнов («Яблоко», председатель бюджетного комитета Госдумы), Евгений Сапиро (Совет Федерации). Чем был интересен состав участников этой неформальной встречи: все они были наиболее активными «спорщиками», охватывающими весь спектр разногласий по бюджету. Вице-премьер, видимо, исходил из того, что если ЭТИ «столкуются», то приемлемый компромисс будет найден. И не ошибся. К позднему вечеру нашли золотую середину, и согласованный вариант со скрипом, но прошел обе палаты.

Этот, как и многие его управленческие «приемы» и, особенно, качество их исполнения, достоин тиражирования в академии менеджмента высшего уровня.


Запомнилось очень субъективное впечатление, которое у меня осталось о личностном составе Совета Федерации второго («губернаторского») созыва. Явное большинство сенаторов было из «крепких хозяйственников» – партийных или советских работников второго или третьего уровня, руководителей предприятий «доперестроечной» эпохи. Процентов двадцать, в основном председатели законодательных органов, были выдвиженцами «ельцинской» волны начала 1990-х.

Не знаю, как сейчас, а в мои спортивные годы, в видах спорта, где победителя определяли по баллам, крайние (самые лучшие и самые худшие) баллы отбрасывались, в расчет не принимались. За шесть лет новой России наиболее радикальные политики с обоих флангов оказались отброшенными за борт власти. Поэтому, несмотря на партийные пристрастия, состав сенаторов смотрелся достаточно ровным. Настолько ровным, что самые яркие, публичные фигуры, опять же независимо от их убеждений, как-то отторгались, отодвигались в тень. Это касалось и бескомпромиссного демократа Анатолия Собчака, и оппозиционного экс-вице-президента Александра Руцкого, и просто харизматичного генерал-губернатора Александра Лебедя.

Единственным исключением из этого правила был Юрий Лужков, не жалевший времени для общения в кулуарах с «простым народом» и пребывающий в явных лидерах.

Наиболее бдительный читатель наверняка уже обратил внимание на то, что, много места уделяя описанию своей работы в СФ, я ничего не говорю о сформулированной выше главной задаче – «максимально использовать парламентскую трибуну и новые «высокие» знакомства для лоббирования интересов области». Не оказались ли карьерные приоритеты сильнее областных?

В любом представительном органе принятие решения зависит от нескольких человек, имеющих далеко не всегда совпадающие интересы. В этой ситуации метод «тянуть одеяло на себя» в лучшем случае – «одноразовый», в худшем – бесперспективный.


Встреча делегации Совета Федерации России с председателем сената Японии. Слева направо: А. Козерадский, А. Волков, Е. Сапиро, Г. Сайто, В. Елагин, В. Калямин. Токио, 1997 год


Грамотное лоббирование заключается в том, чтобы найти решение, выгодное для многих, в том числе и для твоей области (отрасли, социальной группы). Высший пилотаж – для большинства. Такими решениями в нашу парламентскую эпоху были, например: увеличение доли налогов, отчисляемых в бюджеты субъектов Федерации (по отношению к федеральным); выгодные для регионов нормативы формирования и порядок использования средств дорожного фонда; налоговые льготы для инвесторов…

Более «эгоистичными» были меры по дополнительному финансированию водных сооружений (у нас была проблема со шлюзом на КамГЭС), специальные железнодорожные тарифы для предприятий-импортеров Урала и Сибири; получение большей доли финансирования для реструктуризации шахт Кизеловского угольного бассейна…

Посол Евросоюза в Москве О. Хан предложил заслушать на экономическом комитете Совета Федерации информацию о программе ТАСИС (технической помощи Евросоюза). Мы заслушали очень внимательно и выяснили, что более половины средств программы уходит на оплату зарубежных экспертов. Наши выводы получили большой резонанс в прессе. Партнеры принялись исправлять положение. Логично, что в числе адресов новых, более эффективных проектов ТАСИС оказались пермские.

Вместе с Г. Игумновым, который был членом нашего комитета, мы пытались привлечь средства Министерства обороны для реконструкции взлетно-посадочной полосы пермского аэропорта при обсуждении закона «Об авиации», получить преференции по покупке и реализации алмазов, включить наши объекты в социальные и инфраструктурные инвестиционные проекты…


Не все получалось в задуманных объемах. Но пермские дорожники, мостостроители, гремячинские шахтеры и строители подтвердят: кое-что удавалось. В подобных случаях пример Ю. Лужкова, его принцип «курочка по зернышку клюет» был для меня руководством к действию.


Забегая вперед, скажу, что 1996–1997 годы, вне всякого сомнения, считаю пиком, самым удачным периодом своей трудовой биографии. Сочетание работы в ЗС и СФ было связано с огромными физическими нагрузками. Работа в Перми с выездами на день в районы. Три-четыре раза в месяц на два-три дня я прилетал в Москву. Два-три дня проводил в избирательном округе (Гремячинске или Горнозаводском районе). Не частые, но напряженные поездки в Японию (руководитель делегации СФ), в Страсбург, в Нижнюю Саксонию…

Но все эти нагрузки компенсировала высочайшая степень независимости и интересная, конкретная работа. Не просто интересная и конкретная, а которая получалась!

Как-то в августе 1997-го я был в маленьком поселке лесозаготовителей в районе Теплой Горы. Кто-то из присутствующих на встрече справедливо упрекнул меня, что дорога Качканар – Теплая Гора строится медленно. А за день до этого по первому телеканалу транслировали в записи передачу Владимира Познера с моим «сольным» участием. Не успел «критик» закончить, как его перебила сидящая за ним женщина: «Что ты его достаешь? Вчера он был у Познера, а сегодня уже у нас! Лучше скажи спасибо, что уважил…».

Такая реплика дороже правительственной награды. Но все имеет свой конец.

Для сохранения своего статус-кво до конца 1997 года мне предстояло сдать два серьезных экзамена: вновь быть избранным в депутаты Законодательного собрания и в его председатели.

Первый экзамен я сдал успешно. Второй с треском провалил. Подробно эта драматическая история описана ниже в разделе «Вопросы психологии». Вероятнее всего, на «окружающую среду» раздражающе подействовала та самая независимость.

В «сухом остатке»: новый 1998 год я встретил в качестве рядового депутата ЗС Пермской области. Сенаторская деятельность Евгения Сапиро ушла в историю.

День Победы

Весна – лето 1998 года в России оказались урожайными… на правительственные отставки и назначения.

23 марта Президент РФ отправил в отставку правительство Виктора Черномырдина и спустя несколько часов назначил исполняющим обязанности Председателя Правительства РФ Сергея Кириенко.

24 апреля Государственная дума с третьего захода дала согласие на назначение С. Кириенко Председателем Правительства РФ. В тот же день назначены его заместители: Борис Немцов и Виктор Христенко.

30 апреля Президент РФ подписал указы о структуре Правительства РФ. Министерство РФ по делам национальностей и федеративным отношениям было преобразовано в Министерство региональной и национальной политики РФ.


Утром 6 мая мой квартирный телефон, изрядно отдохнувший за последние четыре месяца, вдруг дал о себе знать настойчивыми междугородними звонками. Приятный женский голос сообщил, что со мной желает переговорить заместитель председателя Правительства Виктор Борисович Христенко.

С В. Христенко мы были знакомы по Уральской ассоциации экономического взаимодействия, когда он, как и я, работал первым вице-губернатором. Позднее пару раз я в качестве председателя комитета СФ заходил к заместителю министра финансов В. Христенко с предложениями о совершенствовании межбюджетных отношений.

Разговор оказался предельно лаконичным:

– Евгений Саулович, каково ваше мнение о новом министерстве – региональной политики?

– Идея хорошая, что получится – посмотрим.

– А как вы смотрите на то, чтобы поработать в этом министерстве?

– В каком качестве, Виктор Борисович?

– Как в каком? В качестве министра.

Как бы вы ответили на такое предложение? Особенно – учитывая, что пятый месяц вы находитесь в «творческом простое», а в январе вам стукнуло шестьдесят четыре.

Конечно, я сказал «да».

– Тогда восьмого в 10 утра прошу быть у меня.

Через два дня почти полтора часа мы с В. Христенко обсуждали, чем должно заниматься обновленное министерство, каковы его основные задачи, отношения с министерствами финансов, экономики, силовиками…

На 12.00 была назначена встреча с премьером. В приемной С. Кириенко мы разминулись с выходящим из кабинета незнакомым мне молодым человеком. Потом мне шепнули, что это был еще один претендент на кресло министра, ныне один из лидеров «Единой России» Вячеслав Володин.

Беседа с Сергеем Кириенко продолжалась более получаса.

После этого на метро я добрался до сестры, у которой остановился, и, расположившись у телефона, пытался почитать что-нибудь легкое. Где-то после 15.00 раздался звонок В. Христенко: «Поздравляю!».

Через час по радио и ТВ передали указ президента с коротким названием: «О Сапиро Е. С.».

До сих пор точно не знаю, кому конкретно я обязан этим высоким назначением, кто первым назвал мою фамилию.

С моей «колокольни», это могли быть В. Христенко или Б. Немцов, который был в курсе, что я остался не у дел.

Где-то в июле, когда я встречался с Егором Гайдаром, у него вырвалось: «Хорошо, что с назначением мы вам помогли». Если это так, то «мы» – вероятнее всего, с А. Чубайсом.

Имеется еще одна версия. После моего назначения в нескольких СМИ было опубликовано интервью саратовского губернатора Д. Аяцкова. Аяцков сообщил, что во время консультаций Сергея Кириенко с региональными лидерами саратовцам практически удалось провести заместителя Аяцкова, Вячеслава Володина, на пост министра по региональной политике.

Но «…благодаря поддержке Егора Строева на этот пост был все же назначен нынешний министр Сапиро». Аяцков уверен, что здесь решающую роль сыграл возраст последнего, видимо, сочтенный аксакальским. Как сообщил Аяцкову Сергей Кириенко, именно возраст г-на Сапиро «позволит ему легче решать северо-кавказские дела»[20]20
  Нагорных И. Газ. «Коммерсантъ». 1988, 14 мая. № 84 (1487).


[Закрыть]
. Назывался и комбинированный вариант: «…по сведениям из источников в Совете Федерации, кандидатуру Сапиро предложил спикер палаты Егор Строев, а новый вице-премьер Виктор Христенко его поддержал. Благо, что кандидатура Сапиро выглядит компромиссной: он хорошо знаком с региональными лидерами, но не принадлежит ни к одной из региональных лоббистских групп»[21]21
  Там же.


[Закрыть]
.


С Сергеем Кириенко, 1999 год


Как говорят дипломаты, ни подтвердить, ни опровергнуть эти версии я не могу. Есть, правда, одна закономерность. Все вероятные «рекомендующие» знали меня «в деле».


Министр – должность политическая. Он должен иметь свою выверенную, выстраданную политическую линию, программу. Его святая обязанность реализовывать эту программу, не оглядываясь на каждый шорох, не перекладывая на кого-то ответственность. Только тогда он, простите за высокопарность, может «полезным быть народу». Только при этом он соответствует своему высокому званию.

Что бы о них сейчас ни говорили, именно так поступали Е. Гайдар (либерализация экономики), А. Чубайс, М. Зурабов (монетаризация льгот)[22]22
  В менее драматической ситуации, но с таким же трудом сегодня «гнут свою линию» А. Кудрин (стерилизация нефтедолларов), А. Сердюков («экономическое» реформирование армии), А. Фурсенко (единый государственный экзамен)…


[Закрыть]
. Из них только А. Чубайсу посчастливилось не только захватить плацдарм, но и довести боевые операции до победы (приватизация, реформирование РАО ЕС). Остальные «полегли», захватив первый рубеж. По моему убеждению – с честью. Чего не могу сказать об их многочисленных коллегах, годами ходивших вокруг да около «неприступных крепостей» или, того хуже, пришедших на готовое и презрительно оценивающих тех, кто торил им дорогу.

Можно возразить: бывают периоды, когда нет необходимости в радикальных реформах, в необходимости «бросаться на амбразуру». С первым с большой натяжкой могу согласиться. Со вторым – увы, нет. Где-где, а в управленческой деятельности всегда найдется ситуация, когда одно и то же принятое решение на ура воспринимается одними, с протестом – другими. Взять ту же сочинскую олимпиаду и ее экологическую составляющую…

Я пришел в правительство, в министерство со своими предложениями, со своей федеративной политикой. Эти предложения базировались на анализе конфликтных ситуаций, возникающих внутри Пермской области, между регионами, регионами и федеральным центром. У меня имелась уникальная возможность оценить эти конфликты как с позиций «регионала» (спикера областного парламента), так и «федерала» (председателя комитета СФ). При таком подходе можно было претендовать на объективность.

На своих «смотринах» при беседах с С. Кириенко и В. Христенко, а позднее – обсуждая наиболее острые вопросы федеративных отношений с первым заместителем главы администрации президента В. Путиным, я предложил включить в программу действий министерства комплекс мер по укреплению федеративного устройства страны. Несмотря на то, что реализация некоторых из этих мер не могла быть безболезненной, «старшие товарищи» (по должности) меня поддержали. Прежде всего, самим фактом назначения. Вотум доверия был получен. Его надо было оправдывать.


А вот теперь пришла пора вернуться к названию этого раздела. В российском фольклоре имеется масса вариантов двух бесхитростных сюжетов, в которых обыгрывается фраза: «А вы что подумали?»[23]23
  Первый. Выйдя из кабинета Сталина, маршал Жуков (вариант: Рокоссовский) произносит: «Сволочь усатая!». Немедленно докладывают Берии (Поскребышеву). Далее диалог:
  – Так кто у нас «сволочь усатая»?
  – Конечно, Гитлер. А вы что подумали, товарищ Берия?
  Второй сюжет из «сериала» о Вовочке, который загадывает своим взрослым оппонентам слово из трех букв, а затем, видя их растерянность, подсказывает:
  – Мир! (вариант: дом). А вы что подумали?


[Закрыть]
. Чтобы читатель подумал правильно, поясняю: под Днем Победы в моем случае подразумевается тот, что «праздник со слезами на глазах».

Насчет «праздника» вопросов, думаю, не возникает. Назначение федеральным министром было двойным праздником.

Во-первых, потому, что стать членом правительства России суждено не многим. Это означало покорение одного из самых высоких пиков власти, это действительно была ПОБЕДА.

Во-вторых, победа и радость по ее случаю оказались неожиданными.

Думаю, что заслуженными, но все же неожиданными.

В-третьих, направление, которое мне доверили возглавить, было интересным и ответственным, совпадало с изложенным выше моим представлением о работе в правительстве.


Но не будем забывать о сопутствующих этой радости слезах.

Слеза первая. Начиная с 1990 года, я плавно (!) двигался вверх в относительно стабильной (!) среде. Восьмой, шестой, первый заместитель губернатора, спикер… Постепенно нарабатывались знания, опыт, связи. На всей этой дистанции для окружающих (управленческого аппарата, представителей бизнеса, прессы, избирателей) ты – хороший или плохой, но всем известный, свой…

В Москве я оказался «известным и своим» лишь для небольшой группы высшего руководства. Для всех остальных я был «неизвестным профессором» и бывшим спикером из Перми (или Пензы?).

Любой министр не может быть хорош для всех. Но он не может достичь успеха, не имея поддержки хотя бы ощутимого общественного меньшинства. Общественная поддержка конкретного лица базируется на его известности, репутации, как говорят банкиры «кредитной истории». В мае 1998 года в Москве моя «кредитная история» была белым листом. На ее заполнение требовалось время. Для того чтобы приобрести друзей, требуется много времени, чтобы нажить врагов – гораздо меньше. У меня времени оказалось так мало, что я даже не успел обзавестись серьезными врагами.

Слеза вторая. Профессорская ипостась хороша высокой степенью свободы. Да и во власти, особенно последние четыре года в ЗС и СФ, я обладал большой независимостью. Тому подтверждение – отзыв подписи под Договором об общественном согласии, непростые отношения с губернатором (Г. Игумновым)…

В должности министра только по исполнительной вертикали, кроме президента, я был жестко подчинен еще дюжине руководителей (глава администрации президента, пять его заместителей, председатель правительства и четыре его заместителя, секретарь Совета безопасности)… Перед ними я должен был представать «по первому свистку». Были еще около двух десятков должностных лиц, формально мной не командующие, но которых, как говорится, тоже не пошлешь…

Бывший раб, двадцать лет глотавший воздух свободы, снова оказался на цепи. Позолоченной, но цепи.

Слеза третья. На первый взгляд, «мое» министерство отличалось от «предыдущего» лишь переменой местами двух слов в его названии. Ранее это было министерство национальной и региональной политики, теперь региональной и национальной. Однако сумма от перемены этих двух слагаемых должна была измениться существенно: мы, в первую очередь, должны были минимизировать конфликт интересов не между нациями, а между регионами (в рамках Федерации).

Напомню поговорку: «Против лома нет приема». В качестве «лома» для минимизации конфликта интересов были выбраны экономические и финансовые средства. Национальные, конфессиональные задачи не снимались с повестки дня, но они должны были решаться параллельно при помощи более нежных инструментов.

Для решения именно этой задачи был мобилизован экономист и региональщик Сапиро, вместо специалиста по межнациональным отношениям Вячеслава Михайлова.

Противники назначения министром именно меня этого принципиального отличия не сумели (или не захотели) разглядеть. Среди них были не только «скользящие по поверхности», вроде саратовского губернатора Д. Аяцкова, но и основательный профессионал президент Чувашии Н. Федоров, который тогда меня неприятно удивил, заявив вдобавок, что регионы возмущены моим назначением. Поздравления большинства глав регионов по телефону я предъявить не могу, а вот их телеграммы до сих пор лежат в моем архиве. Не такие уж они беспринципные люди, чтобы и возмущаться и поздравлять одновременно. Отвечая на вопрос корреспондента «Московского комсомольца», как я воспринял эти слова Федорова, я ответил: «Я думаю… коллега Федоров редко ходил на заседания Совета Федерации. Если бы ходил почаще, то, наверное, видел работу сенатора Сапиро»…[24]24
  Батуев В. «Я не успел стать сайсентологом» // Газ. «МК». 1988, 7 июля.


[Закрыть]

Слеза четвертая. Новые приоритеты в работе министерства требовали изменения его структуры и, увы, замены части кадров. И то, и другое требовало времени, кадровые вопросы, вдобавок к этому, – деликатности. Деликатности, за редкими исключениями, хватило, а вот времени – нет. Плодов создания новой структуры и сокращения 60 человек мне вкусить не довелось: в сентябре мое министерство разделили на два, и все закрутилось по-новой. Но уже без моего участия.

Слеза пятая, самая-самая. В период разработки структуры правительства С. Кириенко была сформулирована правильная, на мой взгляд, идея оптимизации федеративных отношений, под нее создано ведомство, назначен его руководитель. Потом начались трудные «преддефолтовские» будни. Идея была стратегической, рассчитанной на реализацию, как минимум, в течение двух-трех лет. А все время и силы моего руководства уходили на решение оперативных, «пожарных» задач.

Между тем региональные проблемы не ограничивались межбюджетной тематикой. В каждом субъекте Федерации, под каждой «крышей» были свои «мыши». Аграрные, топливные, транспортные (северного завоза)… И по-прежнему острой и неопределенной оставалась проблема Северного Кавказа.

У меня создавалось впечатление, что для моих непосредственных руководителей С. Кириенко и В. Христенко тлеющие проблемы моего ведомства казались не столь существенными на фоне рассыпающихся государственных финансовых пирамид, задержек выплат зарплат и пенсий, шахтерских забастовок. Когда с большим трудом я прорывался к премьеру со своими ведомственными «болячками», в его глазах я читал: ну не грузите меня хотя бы этим…

Если попытаться соизмерить соотношение положительных и отрицательных эмоций от нового назначения, то положительных все равно было больше. Тем более что «слезы» были «скупыми мужскими» и ощущались не сразу.


За свою короткую постсоветскую историю Миннац возглавляли разные по руководящему стилю люди, к тому же вынужденные по обстановке решать разноплановые задачи. Первый руководитель Валерий Тишков и в прямом, и в переносном смысле – представитель академического стиля[25]25
  И до пребывания на государственной службе, и сейчас он возглавляет Институт этнологии и антропологии РАН.


[Закрыть]
. Сергей Шахрай и Николай Егоров – прикладники. Особенно последний, на долю которого выпала первая чеченская кампания. Как писали о нем тогда – «министр в камуфляже».


Рабочий кабинет министра региональной и национальной политики России


Вячеслав Михайлов, бывший одним из ключевых переговорщиков по Чечне, все же, на мой взгляд, тяготеет к «академическому» флангу. В названии «моего» министерства на первом месте была «региональная», а на втором – «национальная» политика. В министерстве кабинета В. Черномырдина – наоборот. Уверен, что именно эта «рокировка» была причиной отставки моего предшественника, авторитетнейшего специалиста в области национальных отношений и порядочного человека Вячеслава Михайлова. Уже на второй день своего пребывания в министерском кабинете я пригласил Вячеслава Александровича и прямо сказал ему, что к его отставке отношения не имею, козней не строил, уважаю его как специалиста и человека и буду рад с ним сотрудничать в любом качестве. Он ответил тем же. Возникшие тогда добрые отношения мы поддерживаем и сегодня. Немного оглядевшись на новом месте, я сформулировал для себя три управленческие задачи:

– сохранить все полезное, наработанное моими предшественниками;

– нащупать и закрепить «золотую середину» между прикладным и академическим направлением;

– учитывая, что времени нашему правительству вряд ли будет отпущено много, по принципиальным политическим вопросам в «кошки-мышки» не играть, четко обозначать свою позицию, если понадобится – вызывать огонь на себя.

По первой задаче это проявилось, прежде всего, в пресечении реформаторского зуда по отношению к документам по национальной политике, разработанным до меня под руководством В. Тишкова и В. Михайлова.

Для усиления прикладной составляющей в министерстве были созданы два принципиально новых подразделения. Перед департаментом мониторинга этнополитических и социально-экономических процессов в регионах России была поставлена задача выявления и непрерывного отслеживания положительных и негативных тенденций, характерных для тех или иных регионов. Департамент обеспечивал информацией второе подразделение – управление предупреждения и урегулирования конфликтных ситуаций. Задачи управления достаточно четко отражены в его названии. На обеспечение работы этих двух подразделений мы начали «перенацеливать» наши территориальные органы, имеющиеся во всех макрорегионах страны. То, что двигались мы в правильном направлении, подтвердила ситуация, сложившаяся после дефолта. Через неделю (к 1 сентября) мы имели не только достаточно полную картину сложившейся социально-экономической ситуации и мер по преодолению кризиса в различных регионах, но и оценку эффективности этих мер, предложения по тиражированию действенных и пресечению ошибочных. Диапазон этих мер был не только широк, но и экзотичен (вплоть до введения на территории субъекта Федерации режима «чрезвычайной ситуации»)[26]26
  Подробнее об этом см. в главе «Анализ внешней среды».


[Закрыть]
.

Под решение прикладных задач поднастраивалась структура других блоков министерства: экономического, создаваемого на другой основе; этнического; муниципального…


О вызове огня на себя.

В большой политике необходимо постоянно помнить о вопросе, заданном В. Маяковским: «Если звезды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?» Дело в том, что любое «это» всегда имеет политический или финансовый эквивалент. И когда оно появляется на горизонте, не вредно получить ответ на пару прозаических вопросов.

Кто (что) скрывается под кодовым названием «кто-нибудь»?

Не имеет ли «кто-нибудь» то самое «это» за счет моих собственных ресурсов или полномочий?

Нередко ответ на второй вопрос оказывается положительным. Согласитесь, что это неправильно.

Несправедливость исправить можно, но при этом чаще всего приходится огорчить «кого-нибудь»: он в свое время добился для себя этих преференций, он к ним привык, он спинным мозгом чувствует кредитный принцип: «берешь чужое, отдаешь – свое».

Поэтому каждый, кто пытается устанавливать или, более того, восстанавливать справедливость, ущемляет чьи-то интересы.

Ущемляет больно, тем самым вызывая огонь на себя.


При работе в ЗС и СФ я представлял интересы Пермской области. С этих позиций меня периодически будоражили несколько тем, связанных с особым статусом российских республик и автономных образований[27]27
  См. там же.


[Закрыть]
. Когда в конце 1997 года я не был избран председателем Законодательного собрания Пермской области и четыре месяца был рядовым областным депутатом, у меня появилось время написать статью. Как раз на ту самую тему, до которой руки прежде не доходили.

Ссылаясь на статью 5 Конституции России, определяющую равенство прав всех субъектов Федерации, я ставил под сомнение легитимность и целесообразность особого статуса республик по сравнению с областями и краями. Отмечалась двусмысленность сложной подчиненности автономных образований (с одной стороны, они входят в состав области или края, с другой – являются самостоятельным субъектом Федерации) и оспаривалось их право на эту самостоятельность. Из всего этого следовал вывод: в России должно быть примерно 50–55, не больше, экономически самодостаточных и равных по политическому статусу субъектов Федерации.

Идея, кстати, не была оригинальной: ее за несколько лет до этого озвучивал В. Жириновский. Я же рассматривал ее прежде всего с экономических позиций и предлагал схему плавного, без суеты, перехода от разговоров к делу.

Я, конечно, понимал, что статья не вызовет восторга у руководителей республик и автономий, представителей национальных элит, но как государственник был убежден в правильности своих предложений. Знал, что мои взгляды разделяет большинство руководителей не «национальных» регионов и федеральных структур.

А что касается потенциального недовольства очень влиятельных политических фигур, то какой спрос с одного из двух тысяч депутатов региональных парламентов?

Статья была направлена в «Российскую газету», более месяца ждала своего часа и была опубликована через неделю после моего назначения министром региональной и национальной политики.

Вышла она не за подписью министра, но написал ее – министр!

Не прошло и недели, как 16 руководителей субъектов Федерации, в том числе мои друзья из Коми-Пермяцкого округа Н. Полуянов и И. Четин, подписали «телегу» президенту Борису Ельцину о том, что министр Сапиро ведет себя неправильно. Я на них не в обиде: дружба дружбой, а служба службой.

Вообще-то, эти и ряд других, не менее конфликтных тем, связанных с федеративным устройством страны, я не собирался умалчивать. Правда, собирался я это делать не так резко. Статья досрочно выпустила джинна из бутылки. С «карьерной» точки зрения она сыграла отрицательную роль – я потерял часть своих сторонников, дал повод сыграть на этом недругам. Да и президенту и премьеру я доставил лишнюю (а, главное, не ко времени) головную боль. В то же время и тогда, и, тем более, с позиций сегодняшнего дня я не жалею об этих и ряде других резких «телодвижениях»[28]28
  В еженедельнике «Россия» (1998, 5–10 июня, № 22) мое интервью на эти темы было озаглавлено «Крамольные мысли Евгения Сапиро».


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации