Текст книги "Охота на оборотня"

Глава 41

Ашот Айвазян проснулся очень рано, еще не было шести. Приподнявшись, он осмотрелся по сторонам, на соседней подушке увидел голову спящей женщины и поморщился. Нет, Анна Тимофеевна Верстакова сейчас была очень хороша, какой только может быть женщина после бурной ночи любви – расслабленной и счастливой.

Она даже спала с улыбкой на губах, просто Ашот сразу вспомнил все связанные с ней проблемы, от этого и морщился. Осторожно поднявшись, он на цыпочках вышел из спальни и начал искать одежду. В горле был настоящий сушняк, как следствие неистовой любви и пьянки. Хлебнув из бутылки теплого, без газа шампанского, он чуть было не выплюнул его и еле успел зажать рот рукой. Будить хозяйку не входило в его планы. Минут через пять он покинул гостеприимный дом Анны Тимофеевны с твердой уверенностью, что ни этот дом, ни его хозяйку никогда в жизни больше не увидит.

"Надо рвать когти, – думал он по дороге в Кривов. – Нет фарта и здесь! И зачем я ввязался в это дело, да еще и в киллеры подался? Прав был папа, когда говорил: «Ашот, умная у тебя голова, да дураку досталась».

На подъезде к городу он для себя все решил: «Сейчас домой, забираю все деньги и рву как можно дальше отсюда. Надо было делать это вчера, баран, а ты не мог оторваться от этой старой стервы! – выругал он себя. – Хотя трахается она сумасшедше! А какой минет!»

Это воспоминание его невольно возбудило. Еле справившись с нахлынувшей похотью, Ашот начал планировать свою будущую жизнь: «Попробовать судьбу в Хохляндии? А может, податься в Белоруссию? Только что там делать, картошкой торговать? Так ты скоро до Антарктиды дойдешь, Ашот Айвазян. Кого там трахать будешь, пингвинок?»

Оставив машину перед подъездом, он бегом поднялся к себе на третий этаж, быстро сложил в чемодан самое необходимое, деньги и документы, с сожалением осмотрел трехкомнатную квартиру, купленную всего две недели назад.

«По-хорошему надо бы продать и ее, и оба ларька. Столько денег бросаю, столько денег! А сколько их вообще прошло через мои руки за эти годы? Если бы они все остались у меня, я бы был богаче Березовского!»

С этой печальной мыслью он вышел на лестничную клетку, а дальше уже сожалеть пришлось совсем о другом. Мощный удар в живот заставил его согнуться, а второй удар по шее лишил сознания.

– Подняли, понесли, – негромко скомандовал могучий «автор» ударов двум своим таким же дюжим спутникам, и те, подхватив безжизненное тело армянина под руки, поволокли его вниз. Сзади с чемоданом Ашота шествовал Мастеров. Внизу их ждал «лэнд крузер». Погрузив на заднее сиденье так и не пришедшего в себя Айвазяна, компания отбыла в неизвестном направлении.

* * *

Колодников был не в духе. Во-первых, сегодня воскресенье, а он на работе, во-вторых, после вчерашнего горло перехватила постоянная, жуткая жажда, перебороть которую Андрей мог только двумя способами: либо пережить как болезнь примерно до обеда, либо лечить «подобное подобным», то есть водкой. Он еще рассуждал о том, какой метод выбрать, но тут в его кабинет вошел Паша Зудов. По его сияющему лицу Андрей понял, что тот раскопал что-то очень интересное.

– Ну, что нарыл, Павло? – особенно хрипловатым в это утро голосом спросил Андрей. – Давай-давай, удивляй.

– А ты откуда знаешь, что я что-то раскопал? – удивился Павел.

– Паша! – рассмеялся Колодников. – Мы сколько лет вместе работаем? Лет семь? Я тебя уже насквозь вижу!

– Ну ладно, раз так. Ты прямо как моя жена, от той ничего не скроешь, и тебя ничем не удивишь. Тогда слушай, всевидящий!

Он выложил из папки какие-то бумаги.

– Вчера мы весь день с главбухом Иванова разбирали бумаги. Петрович его в свои тайные дела и планы не сильно посвящал. Но, судя по документам, за это лето доход Петровича упал по сравнению с прошлым годом чуть ли не в два раза.

Мы начали смотреть почему. Оказалось, что основной свой капитал Иванов качал не из ресторана и даже не из рынков, как все думали, а из школ и детских садов. Он уже лет шесть стабильно снабжал продуктами чуть ли не все школы и детские сады города. Кроме того, тут еще «Дом ребенка», приют и прочие точки соцпомощи. Но!

Летом школы не работают, зато работают пионерские лагеря. Раньше их тоже снабжал Иванов. Но в этом году он проиграл тендер на поставку продовольствия некоему Ашоту Айвазяну. Смотри, вот такая интересная бумажка.

Он протянул Колодникову листок с какой-то таблицей, а сам, зайдя сзади, начал пояснять:

– Это те цены, которые наши бизнесмены выставляют на тендер. Вот смотри.

Например, Иванов предлагал пшено по цене пять рублей восемьдесят копеек, а Айвазян по три рубля…

– Сколько?! – удивился Андрей.

– Три рубля, – подтвердил Павел, – Сахар – девять рублей, хотя даже на оптовых базах он стоит одиннадцать рублей. Мука по шесть рублей, макароны по шесть, ну и так по всем позициям.

– Он что, воровал, что ли? – спросил Колодников. – Таких цен не может быть.

– Да нет. Эта бумажка блеф. Я съездил в администрацию к Верстаковой и, пока хозяйки не было, выбил из напарницы Анны Тимофеевны действительные цены, те, по которым Айвазян поставлял им продукты. На самом деле пшено обошлось казне по цене шесть рублей ровно, сахар по тринадцать, мука по восемь, макароны по двенадцать. Обрати особенно внимание вот на это. Мы с бухгалтером долго смеялись. Мороженое – одна порция сто грамм сорок два рубля.

– Ого! – воскликнул Колодников. – Мы с дочкой в аквапарке были, там и то дешевле получалось!

– Особенно этот Ашот хорошо нажился на кофе и чае. Они собирались поить детей кофейным напитком по цене восемь девяносто, а, судя по документам, поили отборным «Нескафе» по пятьдесят рублей банка.

– Детей, по-моему, вообще нельзя поить кофе, – наморщился, припоминая, Андрей.

– Зато есть возможность списать на это дело кучу денег. Но это все цветочки. Главное не это. В условиях тендера был такой пункт, вот он: «Какое время вы не будете повышать цены на продукты?» Айвазян поставил месяц. На самом деле он поднял цены на следующий день после получения документов на поставку.

– Интересно! – подбодрил капитана Андрей. – Валяй дальше.

– Дальше все очень просто. Ашот, у которого могло не быть ни копья в кармане, сразу становится обладателем как минимум полмиллиона наших деревянных.

Кроме того, вместо ожидаемой экономии в сто девяносто тысяч рублей город переплатил уже двести пятьдесят тысяч.

– А Иванов это все просек?

– Конечно, такой зубр! Но главное даже не в этом. Он мог протестовать, он ходил даже к нашему мэру Романовскому, говорил, что цены конкурентов фальшивые, но это пустые слова. Тот же бухгалтер сказал мне, что Петрович просто рвал и метал, когда говорил о том, что его так же могут прокатить и с поставками продуктов на весь учебный год. Он начал копать глубже и, похоже, раскопал вот это.

Павел подал Андрею очередную бумагу.

– Как он это достал – не знаю, тайна, покрытая мраком. Нашли в его столе, в отдельной папке. Копия свидетельства о регистрации общества с ограниченной ответственностью «Кристалл». Учредитель Ашот Айвазян.

Затем Зудов подал Колодникову следующую бумагу.

– А это та же самая бумажка, с одной небольшой поправкой: соучредитель – А. Т. Верстакова.

– Вот это да! – восхитился Колодников. – Зампредседателя комиссии по проведению тендера по совместительству еще один из участников конкурса.

– И самое главное – победитель! Иванов понял, что спасен. Это уже весомый аргумент. С этим можно смело идти и к мэру, и в прокуратуру. А для Анны Тимофеевны это смерти подобно. Она десять лет сидела на этом месте, сделала себе состояние, и вдруг такой удар!

– Слушай, а действительно, почему Иванов не пошел в прокуратуру? С этой бумажкой, – он поднял копию свидетельства, – это же бесспорный факт, это стопроцентное дело!

– Бухгалтер говорит, что он не любил доводить дело до открытого противостояния. А может, не захотел, потому что и сам так же начинал? Кто знает, как все было? – предположил Зудов.

– Может быть, – согласился Андрей. – У всех этих наших доморощенных бизнесменов рыльце в пушку, кого хочешь можно уцепить. Особенно если учесть, что пять лет назад они с Верстаковой были любовниками.

– И наверняка поэтому он в тот вечер поехал к ней, а не к прокурору. Хотел решить вопрос с глазу на глаз, – дополнил Павел, – решил, что со старой подругой он как-нибудь сладит.

– Да, – кивнул Андрей и с удивлением отметил, что сушняк в глотке явно сдал позиции, да и голова перестала болеть. – И наверняка это был не первый их разговор. Айвазян уже ждал Иванова у подъезда, а значит – заранее знал и о разговоре.

Теперь они говорили по очереди, дополняя друг друга.

– И знал, чем он кончится.

– Точно. Да, надо бы теперь поговорить нам с Анной Тимофеевной…

Не успел Колодников закончить фразу, как дверь распахнулась, и на пороге показалась… сама Анна Тимофеевна Верстакова. Оба оперативника опешили, и не столько от неожиданного явления только что упомянутой особы, сколько от внешнего вида женщины. На ней было вечернее платье, волосы спутаны, под глазами, покрасневшими и опухшими от слез, растеклись черные потеки, обязательная губная помада отсутствовала.

– Спасите его, – пролепетала она и не вошла, а стала опадать на пороге.

Павел с Колодниковым бросились ей на помощь, но Анна устояла и с их помощью плюхнулась в единственное в кабинете кресло.

– Кого надо спасти? – спросил Андрей, подавая даме стакан воды.

– Ашота, – сказала она, принимая стакан из рук Павла. Руки Анны Тимофеевны тряслись, и зубы простучали короткую дробь по стеклу.

– От кого его спасать? – переспросил Павел.

– От этих, с рынка…

Сказав это, Верстакова неожиданно всплеснула руками и разрыдалась. Стакан с водой выпал из рук.

– Господи, они же говорили мне… чтобы я вам ничего не рассказывала… – пролепетала она сквозь слезы. – Но я, я сойду с ума… если с ним что-то случится…

Минут десять оперативники еще мучили вопросами периодически впадающую в истерику Анну Тимофеевну, и в конце концов им удалось более или менее представить себе картину произошедшего. Похитив Айвазяна, братки с рынка позвонили Верстаковой на Дачу. Та еще сладко спала, и звонок, разбудивший ее, был ужасен.

– В общем так, подруга, – услышала она в трубке наглый голос, – твой армяшка у нас, и если хочешь его увидеть целиком, а не по частям, то сделаешь все по-нашему. Так что сейчас едешь в ментовку и забираешь свои показания.

Ничего ты не видела, никаких машин или чего ты там еще понаписала, хрен тебя знает. Ничего и никого около подъезда ты не видела. Все ясно?

Верстакова молчала, спазм сдавил горло. Но говоривший рассудил ее молчание по-своему.

– Смотри мне! Без фокусов, а то мы твоего друга по частям распилим и пришлем тебе на фарш. И без фокусов мне, овечка безрогая!

Похитители просчитали все, кроме одного. Они судили, исходя из своей, мужской логики, но Верстакова была женщиной, и Ашот был не просто ее очередным любовником, а последней, сумасшедшей любовью. Она случайно нашла его в привокзальном кабаке с чемоданом и последним червонцем в кармане. Она предоставила ему жилье, добилась по своим немалым связям прописки в Кривове, дала денег на раскрутку собственного дела. Несмотря на это, тот вел себя независимо, чуть оперившись, тут же съехал от нее и снял квартиру. А недавно приобрел и собственное жилье в престижном районе. Другая бы обиделась, но не Анна Тимофеевна. Ее страшило лишь то, что он ее бросит. Ашот сразу поставил условие, что не должен материально зависеть от подруги жизни. Она на это согласилась, восприняв все как должное, влезла в сомнительные махинации с тендером. И именно поэтому, чтобы окончательно приковать его к себе, Анна Тимофеевна и решилась на столь рискованную аферу с ООО «Кристалл» и с убийством ресторанного короля Петровича. Она могла бы решить с Ивановым все полюбовно, но убийство было нужно ей как еще одна нить, связывающая с ветреным любовником. И как все обернулось! Ведь все было просчитано.

От страха за жизнь Ашота Анна Тимофеевна просто потеряла голову. Плохо соображая, что делает, Верстакова натянула на голое тело платье и помчалась в город, каким-то чудом по дороге ни в кого не врезавшись и не задавив.

– Как они должны с вами связаться? – спросил Колодников.

– Не знаю, они не сказали, – всхлипнула она. Оперативники переглянулись.

– Наверняка они сейчас за ней наблюдают, – предположил Павел.

– Да. Она сюда приехала, этого они добились. Ей позвонят, когда она вернется домой. Что будем делать?

– Надо все это крутить. Такой шанс…

Паша не закончил фразу, но Андрей прекрасно его понял. Через похищение Айвазяна они могли прищемить всю эту рыночную шайку.

– Пойдем-ка выйдем на минутку, покурим, – сказал Колодников, косясь в сторону пребывающей в прострации женщины. – Поговорим.

Глава 42

Юрию опять приснился «грибник». Толчком, видимо, послужил телефонный разговор с Юлей. Она позвонила сама, уже поздно вечером, когда он уже перестал ждать.

– Привет! Ты окончательно меня бросил? – спросила она.

– Я?! – возмутился Юрий. – Это ты, по-моему, бросила меня ради этого козла? – Какого «козла»? – опешила Юля.

– Как какого, Вадика Долгушина. Разве не так?

Последовала небольшая пауза, затем она тихо сказала:

– Ну ты и дурак! – и положила трубку.

Астафьеву в первую секунду захотелось тут же набрать ее номер и расставить все точки над "i", но мужское самолюбие остановило его.

«Пусть как хотят, – подумал он со злостью. – Держат за полудурка, а из себя строят невинных овечек!»

Расстелив постель, он подумал, что не уснет, как и вчерашней ночью, даже пошел к холодильнику, достал недопитую накануне бутылку водки, но, подержав в руках, сунул обратно. Прошедший день вспоминался как изматывающий марафон, и теперь усталость взяла свое, отпустила напряженные нервы, и Астафьев провалился в сон.

Ему снова снился лес, но не такой, как в окрестностях Кривова, а дремучий, хвойный, скорее похожий на тайгу. Юрий с трудом пробирался по бурелому, его цепляли ветки, ноги проваливались в мягкие моховые ямы, но он упорно шел вперед, точно зная, что где-то там, впереди, его ждет Юлька.

– Юля! Юлька! – кричал он время от времени, но в ответ была неестественная, глухая тишина. Даже птицы не пели в этом странном лесу. Затем где-то совсем близко мягко заурчал автомобильный двигатель, и за ближайшими елями Юрий увидел бесшумно проскользнувший силуэт коричневого «вольво».

Астафьева не удивило, откуда в глухой тайге появилась иномарка Вадика Долгушина, им овладело отчаяние.

– Юля!!! – надрывно крикнул он, и тут же, как эхо, до него донеслось отдаленное: «Юра!»

Это был ее голос, далекий, но знакомый и родной. Астафьев рванулся вперед, снова провалился в какую-то яму, но выбрался и начал упорно продираться сквозь густые заросли. Время от времени он кричал:

– Юлька!

А в ответ неизменно доносилось:

– Юра! Я здесь! Юра! Иди сюда!

Ее голос был все ближе, потом она неожиданно отчаянно вскрикнула, а затем жалобно застонала:

– Не надо, не надо! Я прошу, не надо! Юрий просто завыл от горя и злости и ломанулся сквозь подлесок с еще большей силой. Молодые деревца, словно нарочно пеленали его, связывали по рукам и ногам, но он все-таки вырвался и побежал вперед на дикий, полный ужаса крик Юли. Он выскочил на поляну и увидел широкую спину мужика, одетого в пятнистый камуфляж. При этом Астафьев снова, как и в предыдущем сне, непостижимым образом видел и Юлию, ее покрасневшее лицо с открытым в отчаянье ртом, и толстые, мясистые руки, сжимающие горло девушки. Он закричал, рванулся вперед, но «грибник» в этот момент обернулся и наотмашь ударил его по голове топором…

Юрий проснулся от боли. Ошалело оглядевшись, он понял, что снова лежит на полу, болит все та же, левая половина лба, а в дверь опять кто-то стучит и звонит. Торопливо поднявшись, Астафьев хотел было снова замотаться в простыню, но с удивлением понял, что она разорвана почти пополам. Плюнув, он как был, в костюме Адама, подошел к двери.

– Кто там? – не открывая двери, прохрипел он. Это была все та же соседка, тетя Маша.

– Юра, вам опять дурной сон приснился? – голос соседки из-за двери был, как никогда, елейно-ласковый. – Вы так кричали.

– Да, – признался Юрий, – кошмары снятся, тетя Маша. Извините за беспокойство. Я больше не буду..

– А, ну понятно. Жениться вам надо, Юра.

Дав дельный совет, соседка удалилась, а Астафьев побрел к дивану.

Плюхнувшись на него, он еще раз с удивлением рассмотрел порванную простыню и, откинувшись на подушку, закрыл глаза.

"Что-то мне в последнее время даже сны какие-то служебные стали сниться.

Хреново только, что Юлька в них участвует. Вадик тут еще со своей тачкой опять затесался! На «вольво» по тайге рассекает, вот придурок".

Но другая мысль заставила его подскочить с места: «А вдруг Юлька опять за грибами уехала?»

Пододвинув телефон, Юрий набрал знакомый номер.

– Да! – тут же отозвался голос Юлии.

– Слава богу! – облегченно вздохнул Астафьев. – Вы что, сегодня по грибы не поехали?

– Мать с отцом уехали. А я вчера ногу натерла, дома сижу. А что, разве тебя это еще интересует?

В голосе Юльки появились ехидные нотки, Юрий почувствовал, что сейчас она задаст вопрос про вчерашний нелепый разговор, и поэтому, не отвечая, стараясь говорить как можно спокойнее, сказал:

– Просто вчера этот «грибник» задушил еще одну девушку, восемнадцати лет, как раз около Марьевки, ближе к Солнечной.

– Ужас какой! – Это, похоже, Юльку проняло. – А мы были чуть дальше, туда, к Толово.

– Понятно. Там велосипедиста случайно не видели, в камуфляже, в очках, здорового такого?

– Да нет, не помню, там много народу было. И на машинах, и на мотоциклах, и с электрички шли пешком. Мы три ведра белых набрали. Слушай, это что, тот самый маньяк? Тот, на велосипеде? А сколько ему лет?

– Говорят, старик, седой уже. Лица никто не видел. Только со спины.

– Нет, такого не видела. Ты сегодня опять до ночи?

– Как получится, но, скорее всего, да. Это дело сейчас целиком висит на мне, нужно как можно быстрее вычислить эту гадину.

– Давай, Юрка, лови его, а то уж и на природу не выедешь, кошмар какой-то.

У меня прямо мурашки по коже побежали! Звони, как поймаешь.

– Хорошо, но и ты отговори своих ездить за этими чертовыми грибами! Мало ли что…

Уже положив трубку, Астафьев вспомнил, что не спросил Юльку про Долгушу и тот вечер. Но стоило ли заводить такой разговор сейчас, может быть, лучше все выяснить при личной встрече, с глазу на глаз?

Зазвонивший будильник сообщил Юре, что пора собираться на работу. Умываясь и завтракая, он думал о сегодняшнем сне.

«Странно как-то. Нисколько не похоже на действительность. На самом-то деле ни одна из его жертв не смогла даже пискнуть, не то что крикнуть. Почему снятся такие сны? И эта тайга, Долгуша, „вольво“. Чушь какая-то!»

Ясность пришла к нему позже. Со стороны это выглядело более чем странно, будь в квартире сейчас кто-то еще, он бы непременно засмеялся. Во рту бутерброд, чашка с чаем застыла в руке, глаза будто остекленели. Наконец Юрий очнулся и пробормотал:

– Не может быть!

Да, он вспомнил лицо этого маньяка из сегодняшнего сна. Круглое, добродушное лицо, такие же добрые глаза за круглыми очками, венчик седых волос вокруг лысины.

«Пахомов? Старик Пахомов? – не мог поверить Юрий. – Но он живет у нас всего два года, никак он не мог за это время так хорошо узнать Луга. Для этого нужны десятилетия. К тому же он уже старик и ходит плохо из-за хромоты».

И вдруг невольно всплыла в памяти картинка: Пахомов рубит дрова, легко, непринужденно раскалывая толстые чурки. Пальцы – крупные, мясистые и широкие, покатые плечи.

«Но он же хромает, – сам себя опроверг Астафьев. – У него одна нога короче другой, результат какой-то военной катастрофы, после которой его и демобилизовали, он мне сам рассказывал еще при первой встрече».

И тут же снова пришло воспоминание. Пахомов выводит из калитки велосипед, вот он сел, поехал. Юрий испытал чувство предельной ясности мысли, он увидел все до мельчайших деталей, тех, что он не заметил вчера. Вот Пахомов едет, плечи, характерная посадка, под камуфляжной фуражкой белая веревка, держащая очки, седой венчик волос. Еще ниже: камуфляжная куртка, старая уже, выцветшая.

Значит, еще один плюс к его теории. Дальше, еще ниже. Стоп! Все понятно. Педали разной длины! Именно поэтому у него нет проблем с ездой на велосипеде.

«Три ведра белых набрали, и это только по следам…» Слова Юльки сменились картиной во дворе Пахомова. «Пока остальные встанут, приедут – от грибов одни только пеньки останутся».

– А вы тоже грибами увлекаетесь? – удивился тогда Юрий.

– Да, конечно. Но, правда, что тут за грибы?.. А я люблю жареные, свежие, прямо из леса…

– Вань, грибы готовы, только хлеба у нас нет. Ты бы съездил в магазин…

«Значит, к этому времени он уже съездил в лес, а было-то часов девять утра. Интересно, все очень интересно!»

Торопливо закончив завтрак, Юрий позвонил Мазурову. Того дома не оказалось, и с большим трудом он отыскал его в управлении в кабинете Колесникова.

– Здорово, Михалыч!

– А, Юра, привет. Как дела?

– По-разному. Ты вот что скажи, ты помнишь дело о пропаже жены Пахомова, Евдокии Алексеевны?

– А как же. Обижаешь, парень, маразмом еще не страдаю.

– Тебе там ничего не показалось странным?

– Показалось, и очень многое.

– И что, например? – заинтересовался Юрий.

– А то, что Евдокия Алексеевна поехала к сестре не поездом, а автобусом.

Поездом ведь гораздо удобней добираться до той деревне под Байдукове. А так она должна была добираться на попутках.

– И как сам Пахомов все это объяснил?

– Билетов в кассе не было.

– А кроме этой соседки, никто больше не видел, как она уезжала?

– Нет. Но я Пахомова даже не поэтому сначала подозревал, просто Евдокия у него уже третья жена.

– Вот как?!

– Да. С одной он развелся давно, говорил, что та не вынесла тягот армейской жизни. Другую кто-то убил. Нашли ее мертвой на окраине города. Убийцу так и не нашли. И тогда Пахомов с горя уехал из Байдукова.

У Юрия перехватило дыхание.

– И тогда появилась эта старушка Евдокия? – спросил он.

– Почему старушка? – удивился Мазуров. – Ей всего-то сорок три было.

Женщина в самом соку. Да и Пахомов еще мужик не промах. Ему сейчас лет пятьдесят с небольшим, бывший десантник. Спортсмен. Сейчас уж не помню, что-то там с тяжестью, атлетика, что ли… А, вспомнил! Гиревой спорт! Так вот, он выполнил норму мастера спорта. В доме у него даже кубки какие-то стоят. Ты на него не смотри, что он с виду такой невзрачный. Иван Матвеевич вполне еще в форме. Крепкий мужик, на нем пахать и пахать!

– Спасибо, Михалыч. Наставил меня на путь истинный, можно сказать, что открыл глаза!

Веселый голос Астафьева озадачил Мазурова.

– Даже так? Это хорошо. Юр, тебе чем-нибудь еще помочь? – предложил подполковник. – Ты хоть расскажи, в чем дело?

– Не надо, теперь я справлюсь сам. А расскажу потом, сейчас все быстро крутить надо.

Положив трубку, Юрий взялся за телефонный справочник, потом отбросил его, начал набирать междугородный номер, было занято, потом еще раз. Наконец он дозвонился.

– Алло, это уголовный розыск города Байдукова?

– Да, майор Майченко, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска.

– С вами говорит старший лейтенант Астафьев, уголовный розыск, город Кривое.

– Привет, коллега!

– Слушай, майор, у вас несколько лет назад не было в городе серийного убийцы, душителя женщин?

– А как же, был.

– И давно?

– Началось это в девяносто девятом – первая жертва, две в двухтысячном и последняя – два года назад. Потом все затихло.

– Он их сначала душил, а потом насиловал?

– Да, именно в такой последовательности.

– А группа крови у него, случайно, не третья? – настаивал Юрий.

– Точно сейчас не помню, но, кажется, да.

– И еще вопрос, он действовал в городе или в окрестностях?

– Три жертвы в лесу, а одна в черте города, на окраине.

– Фамилия, случайно, не Пахомова?

– По-моему, да, сейчас…

Далекий собеседник отвлекся, было слышно, как он что-то спрашивает, ему отвечают, бубнили несколько голосов сразу.

– Да, – подтвердил майор, снова проявляясь на линии. – Именно Пахомова.

Это была последняя жертва маньяка.

– Огромное вам спасибо, майор!

– Что, лейтенант, зацепили «грибника»? – поинтересовался майор.

– А что, – поразился Юрий, – он у вас тоже проходил как «грибник»?

– Да. Именно так. Трое из четверых задушенных собирали грибы. Так этот козел у них забирал все до последнего опенка.

– Тогда я точно его вычислил! – окончательно повеселел Юрий. – Спасибо, майор.

– Желаю взять тебе его, парень!

Положив трубку, Юрий с азартом ударил себя ладонями по коленям и вскочил с дивана. Собрав папку, он оделся, подошел к зеркалу причесаться и невольно присвистнул. Полученная вчера небольшая шишка на лбу сегодня приобрела просто колоссальные размеры и приобрела оригинальный, фиолетовый оттенок.

– Ничего себе, – пробормотал Юрий, трогая это произведение искусства, – всего два раза упал с дивана, и такой эффект.

Астафьев опять попробовал замаскировать шишку волосами, но те упорно не хотели лежать как надо. Пришлось прибегнуть к помощи лака, оставленного с месяц назад Юлькой. Осмотрев свой новый имидж, Юрий пробормотал:

– Зато ты самый умный оперативник в этом городе.

Через десять минут Юрий уже входил в здание военкомата.

– А где мне узнать данные про бывших офицеров, тех, кто ушел в запас? – спросил он у сидевшей на вахте девушки.

Она удивленно поглядела на него, но, изучив подсунутое Юрием удостоверение, сказала:

– Седьмой кабинет, старший лейтенант Козин.

Лейтенант Козин оказался едва ли не ровесником Астафьева, в очень сильных, с толстыми линзами, очках. Юрий коротко изложил суть проблемы, и тот без лишних вопросов повел его в соседнюю комнату. Там на огромном длинном столе потрепанными корешками вверх лежали дела отслуживших офицеров.

– Вот видишь, это совсем не так просто, как ты думаешь. Надо искать его где-то здесь. Если он инвалид, значит, его уже списали и он числится не в запасе, а в отставке. Ищи с этого края, здесь приезжие за последние годы.

Скоро Астафьев держал в руках нужное ему дело.

С бьющимся сердцем открыл первый лист, тщательно прочитал его, затем перевернул страницу, улыбнулся и сказал, закрывая папку:

– Практически это все, что мне было нужно. Спасибо, лейтенант.