Текст книги "Нищий"

Глава 13

Стволы деревьев двоились в моих глазах, и было трудно собрать мысли воедино…

Я сделал несколько шагов и встал над лежащим навзничь телом. Лица не было видно, но стало ясно, что это крупный и сильный эльф. Застонав от боли, я опустился на колени и здоровой рукой перевернул его на спину, затем замер, вглядываясь в красивое гладкое лицо, даже под зеленой краской поражавшее правильностью и тонкостью черт.

Подумал – ну зачем, зачем тебе это был нужно, несчастный болван? Что, тебе других баб было мало? Неужели это стоило убийства? Я обшарил труп, предварительно вынув из его горла мой нож. Мелькнула мысль: не взять ли лук? Но пришлось ее отвергнуть как глупую. Ну куда, куда мне с одной рукой натягивать эльфийский лук, который и здоровый-то человек натягивает с трудом. Да и стрелять из него я могу только на уровне дворового пацана – когда сам мастерил луки из веток вяза. Однако бросать на земле это произведение искусства не стоило. Я осмотрелся, выбрал дерево и повесил лук высоко на ветку, чтобы не добрались какие-нибудь звери или крысы – кому-нибудь потом он может и пригодиться. Туда же отправился колчан со стрелами.

На трупе, кроме одежды, кресала и растопки для костра, завернутой в плотную промасленную бумагу, почти ничего не было. Но где-то же должен быть его мешок с припасами, не мог же он отправиться в лес без ничего? Я стал методично обшаривать окрестности, уделив основное внимание тому месту, откуда предположительно он сделал первый выстрел.

Меня в этом поединке спасло чудо… и мое чутье, моя интуиция. Если бы я промедлил еще полсекунды, то валялся бы под деревом. Но как говорится: ты сдохни сегодня – а я завтра. Мое время еще не настало.

Мешка его я так и не нашел – или он хорошо его спрятал, что очень вероятно, или его вообще не было, а эльф отправился в лес на охоту только с кресалом. Такое тоже возможно. Он же тут дома, зачем ему мешки с едой? Убил дичь, пожарил, съел, вода в ручье – чего таскать множество припасов? Да нет, скорее всего, его мешок был где-то дальше, он вышел на охоту налегке, спрятав его в тайнике. «На охоту? – усмехнулся я. – Знатная у него была добыча… была бы – но вот не далась она, оказалась зубастой. Да хрен с ним, пусть теперь валяется там, где ему и место». И я пошел прочь от трупа Ваартакана.

Мне не было его жалко. Мне было на него плевать. Мог бы, я убил бы его еще сто раз. Я могу понять убийство человека за какие-то идеалы или по приказу (чем я и занимался несколько лет), могу понять убийство, совершаемое ради выгоды, но лишать жизни человека только за то, что он не дал тебе возможности переспать с женщиной, – этого я понять не могу. Это погибшее существо в моем понимании было ниже низкого, на уровне скота – только те бьются на поединках, чтобы овладеть самкой. Кто-то может сказать – это романтично! Чушь. Не романтика это, а дикость. И, кстати сказать, животные бьются честно, лоб в лоб, а не нападают исподтишка. Этот моральный урод был хуже любого скота.

Впрочем, подобные проблемы сейчас меня занимали меньше всего. Моя задача была выйти из этого леса в какую-никакую цивилизацию, чтобы мне оказали помощь, чтобы смог выжить. Надо сказать, шансов у меня было немного. Плотность населения в этих местах, насколько я знал, была на уровне один человек на десять километров, то есть никакая. Эльф, скорее всего, наткнулся на меня случайно, в своих хождениях по лесу. Ну вот такой я счастливец… Но мне рассчитывать на подобное везение, честно говоря, маловероятно. Ну да, можно было вернуться назад, в клан кузнецов, но я дал себе зарок, что лучше сдохну, но не пойду туда больше. Глупо? Наверное, жизнь-то дороже клятв и обещаний, но вот так.

Стал думать, как дойти? Продуктов мало, охотиться не могу, рука висит как плеть, на голове скальп снят. Стукнула мысль: «Ты же лекарь! Чего раздумываешь? Ну да, не можешь совсем уж до конца вылечиться, нет специальных мазей-катализаторов, но уж восстановить себя, чтобы не истекать кровью, ты в силах!» Могу ли? Чего рассуждать – надо пробовать!

Повернулся, пошел к ручью – смыть кровь, грязь, подготовить себя к операции.

На берегу снял с себя одежду, нашел небольшой омуток, выбитый падающей струей, глубиной по пояс, и стал медленно смывать с себя кровь, обнажив рану на плече. Омыл рану… Она выглядела просто ужасно – с рваными краями, вывернутым мясом, – когда рвал стрелу из плеча, постарался… Стрела попалась поганая, с острыми шипами-стрелками наконечника.

Потом взялся за рану на голове. Ощупал ее осторожно, матерясь и шипя от боли, – даже слезы из глаз покатились, как дождь пошел, – поставил на место оторванный клок кожи с волосами. Потрогал – вроде все закрепил, прилепил на место. Выбрался из ручья, дрожащий от холода и нервной перегрузки. Меня лихорадило – либо сами раны давали такой эффект, либо… либо я занес в них грязь. Мне показалось, что рана на плече слишком воспалена. А может, я и ошибся. Времени еще прошло не очень много, чтобы я мог почувствовать заражение.

Выбравшись на берег, сел обсыхать и собираться с силами.

Первое, что надо сделать, – вылечить рану на плече, иначе она меня добьет. Из нее опять потекла кровь. Видимо, когда мыл, затронул перебитые сосуды. Посмотрел на свой браслет на левой руке, сосредоточился… было ужасно больно, но я читал и читал заклинание, пуская магическую силу через камень на браслете.

Теперь-то я понял, что испытывает человек, когда его лечат магией. Амалон лечил меня, когда я был одурманен усыпляющими средствами и магией, а тут-то я не мог себя усыпить! Ну… очень больно, в двух словах. Зато и рана на глазах рубцевалась, затягивалась новой плотью.

Рана на голове тоже болела и чесалась, ужасно чесалась, и я знал, что это признак выздоровления. Меня охватила сильная слабость – результат лечения. Организм не может взять средства для исправления своих болезней откуда-то извне, он берет их из своих же ресурсов, как объяснял мне некогда Амалон, и главная задача лекаря – следить, чтобы он в процессе лечения не съел сам себя, тут важно вовремя остановиться. И я остановился.

В глазах как будто плавали мошки, в ушах звенело, а тело охватила страшная слабость. Все-таки неправильное тут колдовство, подумал я, нет бы так: щелкнул пальцем, колданул – и побежал дальше, живой и здоровый. Так нет, я должен трястись от слабости и от боли. Одно хорошо – раны затянулись, не кровоточили, на плече остался звездообразный след, как от осколка. Ощупал голову – вроде скальп встал на место, прирос.

Оделся, дрожа, подумал – достал из мешка кусок копченого мяса и впился в него зубами. Хорошо-о-о…

Посидел немного, опершись спиной на дерево. Ну все, пора. Нечего рассиживаться. Снова под ногами тропа, вьется и вьется, ведет куда-то… а куда ведет? К новым приключениям? Что-то мне приключения уже надоели – вся жизнь в приключениях.

Вот ходит человек на завод к восьми утра, затем у него обед, в пять часов как штык домой, в субботу можно выпить – дело святое, праздники, родня… дедушка умер. Все плачут, на памятнике портрет в галстуке… все кончилось. Жизнь прошла. И никаких тебе волнений, приключений, все размеренно и правильно, и все знают, где твоя могила, ходят на нее, красят оградку, сажают цветы. А я что? Я как перекати-поле, несет меня ветром, толкает, катит, и где я остановлюсь, где будет моя могила – неизвестно.

Так, минута за минутой, час за часом, я шел и шел вперед, вначале вдоль ручья, глядя на светило, чтобы не потерять направление, потом тропа увела меня в сторону. Дело уже было к сумеркам, когда, придерживаясь направления, я уклонился по незаметной тропе в сторону и вышел на круглую поляну возле небольшого пруда, в который впадал ручеек. Оглядевшись, неожиданно я заметил стоящий возле опушки дом, но не простой, а образованный несколькими десятками или даже сотнями сросшихся стволов деревьев. Я никогда не видел домов эльфов, но почему-то подумал, что они вот так и должны выглядеть, как этот дом.

Стволы удивительным образом расползлись в стороны, сделались плоскими, соединившись так, что не осталось щелей. Самое интересное, кроны их шумели над головой – деревья были живыми. К крыльцу вела дорожка из тех же стволов.

Дом выглядел огромным, по здешним меркам: длиной метров двадцать, шириной не менее десяти. Дверь была закрыта, я подивился – как они дверь-то навешивают, в живое дерево вбивают петли, что ли?

Справа послышался шорох, я обернулся, одновременно принимая боевую стойку, и замер – рядом со мной стоял высокий, даже выше меня, седой эльф. Его волосы были так же седы, как мои, зеленые глаза выцвели и казались почти серыми. Простая одежда зеленого цвета, как обычно у эльфов, была не новая, но чистая и добротная.

Он оглядел меня сверху донизу, улыбнулся и сказал на правильном имперском языке:

– Ну что встал, заходи в гости. Что, попал в переделку? Заходи отдохни – я не питаюсь прохожими парнями. Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы подраться тут со мной?

Только сейчас я заметил, что стою в боевой стойке, смутился и ответил:

– Да нет, какая драка. Если приютите на ночь, скажете, как мне найти род Белого листа, я буду вам очень благодарен.

– Род Белого листа? Ага, ясно… Ну привет, Викор. Заходи в гости. Меня зовут Шаланнар. – Эльф хитро улыбнулся, типа «ну спроси, спроси, как я догадался!».

– Привет, уважаемый Шаланнар. Что, и до вас уже дошли слухи о человеке, связавшемся с эльфийкой из Белого листа? – усмехнулся я.

– Нет, ну так не интересно! Ты должен был восхититься моей проницательностью, заглядывать мне в рот, потрясенный моим умом и моим колдовством, а потом пойти по свету, разнося истории о могучем волшебнике, засевшем в дебрях континента! – Эльф уже открыто смеялся. – Ладно, не обращай внимания, заходи. Пошли за мной. Гляжу, эльфийский дом вызвал у тебя какие-то сомнения.

Шаланнар пружинистым шагом направился к дверям, прошептал какую-то фразу, и они медленно ушли внутрь. Я последовал за ним и оказался в большом помещении, состоявшем из одной огромной комнаты. Внутри был рассеянный свет, поступавший из каких-то светящихся растений, расположенных у потолка. Видимо, какой-то вариант магической лампы, только в виде мхов. Почему и нет? Эльфы и магия, эльфы и растения – это неразделимо.

В дальнем конце комнаты стояли полки, буквально во всю стену, заполненные тысячами свитков разного размера и цвета. У меня просто отвисла челюсть. Я видел, конечно, свитки у Саркапада, у него их было несколько сотен – уложения закона, материалы по магии гномов, но чтобы вот столько, тысячи свитков, такого я еще не видел. Прикинул – тут было…

– Сорок тысяч свитков – я тебе сразу скажу. На разных языках: и гномьем, и эльфийском, и имперском, и даже языках Арании, Норландии и Айтана. Нет, я не читаю мысли – не делай такие большие глаза, просто те, кто попадает сюда, сразу спрашивают: сколько их и на каких языках? Ты ужинать будешь? Впрочем, чего я спрашиваю. Садись за стол, сейчас я соберу нам ужин.

Эльф прошел к большой печи, стоявшей возле стены, – она напоминала русскую печь, открыл дверцу, что-то сказал, и вспыхнул веселый огонь. Дрова уютно потрескивали, на плите закипал чайник, а я сидел на лежанке, опершись на стену и прикрыв глаза… На меня накатил сон, я с трудом ему сопротивлялся, потом сдался и провалился в его бархатные объятия как в темный колодец. Сквозь дремоту я чувствовал, как с меня стаскивают сапоги, накрывают одеялом, но не сделал попытки проснуться. Мой мозг, настороженно воспринимающий окружающий мир, даже если я спал, не дал мне сигнала, что грозит какая-то опасность, и я не стал просыпаться.

Сколько прошло часов, я не знаю. Как потом сказал мне Шаланнар, я проспал вечер, ночь и проснулся только утром.

Пробуждение было странным – я хорошо отдохнул, выспался, но не сразу понял, где нахожусь. Деревянные бревенчатые потолки, одеяло из легкой шерсти, которого у меня не было с собой… Потом вспомнил, повернул голову – Шаланнар сидел за столом, являющимся единым целым с домом, и что-то выписывал из нескольких свитков, делая какие-то заметки. Видимо, он услышал шорох или почувствовал мой взгляд, потому что поднял голову и сказал:

– Проснулся? Подсаживайся к столу. Завтракать будем. Сейчас я свитки уберу – чаю попьем, есть суп из оленины, свежее масло с лепешками.

Я почувствовал, как мой рот наполняется слюной, – я страшно захотел есть, даже мой живот издал громкое бурчание на весь дом. Эльф усмехнулся:

– Давай, давай ешь, тебе надо силы восстанавливать. Ты же был недавно ранен? Я вижу это по твоей испачканной в крови одежде, да и на голове у тебя свежий шрам. Пока ешь, и расскажешь мне, кто это на тебя напал. Давно у нас не было никаких смертоубийств. Это там, у людей, все время что-то происходит, но чтобы у нас?.. У нас уже давно все тихо.

Я натянул сапоги и присел к столу. Шаланнар деревянным половником налил мне в большую чашку похлебки, и некоторое время я ел, жадно глотая пахучее варево с незнакомыми травками. Умяв половину, я немного отошел от голодухи и начал рассказывать эльфу о случившемся.

Шаланнар сидел, наклонив голову немного набок, и, насупившись, внимательно меня слушал. Когда я закончил рассказ, он помолчал минут пять и заявил:

– Это позор. Позор нам, позор роду Белого листа. Да, да, я тоже из рода Белого листа, хотя и не живу со всеми вместе – не люблю шума и суеты. Вообще по закону ты можешь требовать от рода компенсацию за причиненный тебе ущерб. Только, прости, если все то, что ты рассказал, правда. Не обижайся, это слишком серьезно, чтобы поверить просто на слово. Доедай, отдыхай и жди меня. Я понял, где это все происходило, и к вечеру вернусь. Можешь почитать свитки – тут, как я уже говорил, на многих языках. Только не разбрасывай, клади на место.

Эльф поднялся и вышел из дома. Скоро я услышал стук копыт, удивился – вроде лошади я не видел, – но тут же об этом забыл.

После еды я снова прилег на лежанку, как удав, переваривающий добычу, и забылся сном на час, может, больше. Когда я опять проснулся, не смог определить в этом залитом светом замкнутом пространстве, который час.

Обулся, пододвинул стул к полкам со свитками. Вытащил первый попавшийся – он был на языке империи и касался, как я понял, государственного строя и правителей Ласандии, что-то про императоров, их родственные связи. Положил на место, вытащил другой. Это уже интереснее: о происхождении планеты – правда, наивно, что-то теологическое и запутанное. Нет, не то. Следующий – о болезнях животных и их лечении… тьфу! Ветеринаром мне как-то на этом этапе жизненного пути становиться не хочется. Следующий…

За чтением свитков незаметно пролетело время, и я, сидя в замкнутом пространстве этого «читального зала», возможно, провел за данным занятием много часов. Наконец хлопнула дверь, и в дом вошел Шаланнар. Его лицо было сурово, он молча поставил в угол эльфийский лук, кинул заплечный мешок и устало сел за стол, потирая крепкие руки.

– Извини, что я подверг твои слова сомнению. Слишком уж это прозвучало фантастично – такого преступления не было на моей памяти, и ему нет оправдания. Завтра я отправлюсь в Белый лист, ты можешь поехать со мной. Или остаться здесь. Наш род виноват перед тобой и перед кланом Синего озера, к которому ты принадлежишь. И тебе, и клану положена компенсация. Скажи, что бы ты хотел за понесенный ущерб? Деньги? Может быть, какие-то вещи – драгоценности, например? Я не хочу, чтобы между Синим озером и Белым листом началась вражда. Ты обязательно должен назвать размер компенсации, я передам это главе Белого листа Энланнону, и тебе все выплатят. Ну так что ты думаешь по этому поводу?

– Уважаемый Шаланнар! Я шел к Белому листу не только для того, чтобы увидеться со своей подругой Аранной, и не столько для этого. Честно говоря, меня мало волнует, позор или не позор понес род Белого листа, прости за откровенность. Подонков хватает среди людей – почему им не быть и среди эльфов? Мы ведь все из одного корня… – Эльф кивнул, и я понял: он-то точно знает о том, откуда взялись гномы и эльфы. – Я шел в род за знаниями. Я узнал, что в роду Белого листа есть знающий умелый стихийник, и хотел, чтобы меня направили к нему на обучение. Глава рода через свою дочь передал мне, что после обучения у стихийника я должен буду в оплату за полученные знания отрабатывать вашему роду в течение того времени, которое он посчитает необходимым. Конечно, мне это не нравится. Я бы хотел получить знания, но остаться свободным. Я хочу уйти в Дикие земли, исследовать их, найти доказательства того, что тут существовала древняя могучая цивилизация и мы все – люди, гномы, эльфы – являемся потомками древних существ – древних людей. Итак, моя компенсация: я хочу обучаться у стихийника бесплатно, причем столько, сколько сочту нужным.

– Хм… ну ты уже понял, конечно, кто этот стихийник. – Шаланнар подпер голову рукой и внимательно посмотрел на меня. – А чему ты хочешь обучаться? И как? Я уже давно не беру учеников. Не знаю, как Энланнон собирался заставить меня обучать тебя. Это обман какой-то… может, что-то напутали? У меня с ним не было никакого разговора… М-да, странно. Ладно, к сути дела: да, я стихийник, лучше всего у меня получается обращаться с растениями, воздухом, водой. Земля и огонь – не мой профиль. Это ты должен учесть. Теперь о бытовых проблемах: нам как-то надо питаться, существовать, а значит, придется работать. Моя работа заключается в помощи эльфам выращивать урожаи пшеницы, выращивать дома. – Шаланнар обвел рукой комнату, в которой мы сидели. – Так просто меня тоже никто не кормит. Ты согласен делать то, что умеешь, чему научишься у меня? По крайней мере, пока не решишь, что пора уходить?

– Конечно. Я же не нахлебник. Кстати сказать, я могу время от времени уходить на заработки к гномам – я хороший рудознатец, они мне прилично заплатят за услуги.

– Нет, – поморщился эльф, – работать надо теми методами, которым я тебя обучу, чтобы закрепить знания и соответственно иметь дело с природными стихиями. Иначе знания просто вылетят из головы… Впрочем, я могу научить тебя ментальным способам запоминания – знания сами будут выскакивать в нужный момент. У меня самая большая среди эльфов библиотека, в которой хранятся всевозможные знания, собранные мной за девяносто лет.

– Девяносто? Неужели вам девяносто лет? – с удивлением воскликнул я. – Никогда бы не подумал, что вам девяносто!

– Мне много, много больше… – с грустной улыбкой сказал эльф. – Живу уже слишком долго, чтобы чему-то удивляться и чего-то бояться. Но ты меня и удивил, и напугал – мне дорог покой, дорог вот этот уголок мира, созданный мной, и я не хочу, чтобы что-то изменилось. Нам не нужно междоусобиц, поэтому ты будешь обучаться у меня на твоих условиях, это я тебе гарантирую. Я поставлю в известность главу рода Белого листа. Мне не придется спрашивать его разрешения, чтобы обучать тебя или не обучать, – я давно уже над властью, так что… считай, ты мой ученик. – Эльф улыбнулся и тепло посмотрел на меня: – Честно говоря, мне самому стало интересно, чему же ты выучишься. Кроме того, у тебя есть знания другого мира – я обязательно запишу их в свои свитки. Мне рассказывали, что ты прибыл откуда-то из другой вселенной. А может, и нам что-то пригодится. Знания не бывают лишними!

– Вы уверены в этом, уважаемый Шаланнар? Вы действительно думаете, что все знания ведут к благу?

– А как же может быть иначе, – потрясенно расширил глаза эльф, – разве знания могут быть вредны?

– Могут, учитель, могут, поверьте мне, и я вам как-нибудь расскажу об этом, – грустно усмехнулся я. – Достаточно сказать, что в нашем мире существует оружие, способное уничтожить весь этот мир. Вам надо, чтобы знания о нем стали общим достоянием? Вам ведь известно, что до вас на материке существовала могущественная цивилизация, которая погибла в результате войны – сдается мне, что там применялось именно такое оружие. Вообще-то я в своем мире был воином, а не ученым, потому я не смогу предоставить вам особенно много научных данных, увы. Разве что только о цивилизации, структуре общества… простейшие знания о мире…

– И это интересно – мне все интересно, Викор! Понимаешь, все, что осталось у меня, к чему еще есть интерес, – это знания. Годы не истребили во мне жажду узнавать что-то новое, и каждая крупица информации для меня как сокровище. В общем, так: начнем мы с тобой с изучения языков, на которых написаны свитки. Ты какой язык народов этого мира знаешь? На каком можешь читать?

– На имперском, гномьем… и все. Эльфийский – разговорный, писать и читать на нем не умею.

– Ну вот с него и начнем. После того как я осмотрю твои раны и полечу тебя. Как ты сам сумел себя вылечить? Я вижу, что раны затянулись, но не до конца.

– Воспользовался вот этими камнями. Так-то из меня лекарь ерундовый, но когда ими пользуюсь – сразу уровень повышается. – Я показал эльфу браслет с вставленными в него красными ардаманами.

– Ух ты! Неужто ардаманы?! Давно я не видал их… Ты знаешь, какая это редкость и ценность? Многие маги руку дадут себе отрубить, чтобы получить такой камень! Я за свою жизнь видел несколько, и все были у очень известных магов, все наперечет. Откуда они у тебя?

– Это длинная история, когда-нибудь расскажу. Знаю я, какие они редкие… из-за них погибли мои друзья. Но они очень помогают мне, лекарь-то из меня никакой, а вот с ними – я прямо-таки гений лекарского дела. Ну, почти гений… Вы расскажете мне, откуда они берутся? Мне говорили, их откуда-то из Арании привозят.

Эльф поднялся, прошел в угол комнаты и достал толстый, замотанный пожелтевшей лентой свиток, начал читать:

– «Камни эти доставляют из Арании, где обретаются они в большой пустыне. Говорят, что эти камни суть капли крови драконов, пролетавших над пустыней и потерявших свою кровь. Они засохли на лету и исчезли в песке на века, и лишь счастливчики находят эти камни, зовущиеся ардаманами, после чего их жизнь обретает счастье и богатство, так как камни эти очень ценны. Камни-ардаманы делают слабого мага сильным, но не сильнее, чем если бы он был сильным от природы. Если сильный маг возьмет этот камень и захочет усилить свою силу, он потерпит неудачу, так как камень не поднимет его уровень выше дарованного ему предела. Так сделали боги для того, чтобы люди не стали равными им. После проведенных опытов стало ясно, что размер камня не влияет на его способность усилить магию человека. Если этот ардаман разбить или отломить от него хоть маленький кусочек – при огранке, например, то он теряет свою силу и становится обычным драгоценным камнем». Вот интересно, – прервался Шаланнар, – какой это ученый оказался настолько богат или глуп, чтобы разбивать этот камень?

– Как я рад, что не дал гномам огранить мои ардаманы, – с облегчением сказал я. – Представляю, как бы я кусал локти после этого.

– В общем, ясно, – эльф еще раз пробежал глазами свиток и отложил его в сторону, – ни черта никто не знает, откуда они взялись. Чушь про застывшие капли крови не выдерживает критики, а вот слова о том, что камни поднимают уровень только до определенного предела, – интересны. Ну представь, если бы кто-то стал настолько сильным, что его ничем нельзя было бы остановить, – это же страшно. Вдруг он окажется патологическим убийцей, пьющим кровь младенцев и питающимся пальцами разумных существ, – кто его остановит? Тут еще слова о том, что камни не суммируют свое действие – то есть, если ты пропускаешь сознание через несколько камней, это не имеет значения. Действие, как через один камень. Интересно, очень интересно.

– Скажите, а вы когда-нибудь видели такой амулет? Что о нем скажете? – Я покопался в поясе и выложил на стол амулет Катуна.

– Интересно. Очень интересно… Такого мнемонизатора я еще не видал… Ты знаешь, да, для чего он?

– Ну да… запоминать лучше. Я с ним учил гномий язык, магические заклинания. С ним запоминается очень легко, вместо дней – часы уходят на обучение. Говорят, этот артефакт из старой цивилизации.

– Сейчас посмотрим, посмотрим… так-так… артефакты… Ага – вот! «Артефакт, называемый мнемонизатор, находят иногда в развалинах, которые остались от строений богов. Если приложить этот артефакт к виску, то все, что человек захочет запомнить, будет запоминаться гораздо легче, в несколько раз быстрее, чем обычно. Но наиболее мощный эффект дают мнемонизаторы, применяемые парами. Если взять два мнемонизатора и приложить их к вискам одновременно, то все, что человек пожелает запомнить, он запомнит мгновенно и на долгие годы», как думает автор трактата – навсегда. Следует отметить, что мнемонизаторы уникальны и дороги, встречаются очень редко. Кстати, встретить сразу два мнемонизатора практически невозможно. Обычно эти артефакты бывают только у членов королевской семьи или очень богатых людей. Викор, ты случайно не член королевской семьи? – подмигнул эльф.

– Увы, нет, иначе сейчас бы сидел в золотой ванне, наполненной горячей водой, и меня мыли бы пять обнаженных массажисток, а не торчал бы я в вашей избушке.

– Хе-хе… ну не такая уж избушка, между прочим! Такой ни у кого нет! Это вообще-то крепость. Ты выйти не пробовал? Нет? Ни войти, ни выйти без моего разрешения никто не сможет. Надо знать заклинание. А если кто-то попытается взломать дверь, его ждет сюрприз. Нет, убить, возможно, и не убьет, но ходить он не сможет, это точно. А теперь тебе сюрприз: гляди сюда!

Шаланнар достал откуда-то из глубин полки предмет, отдаленно напоминающий мой мнемонизатор:

– Ну что, ничего не напоминает?

– Мнемонизатор? – неуверенно спросил я. – У него форма не такая, и выступы вот какие-то другие…

– Это не имеет значения. В свитке сказано: «Мнемонизаторы могут быть различной формы, но работают они одинаково, что указывает на их родственное происхождение». Различность формы, цвета и рельефа поверхности, на взгляд автора, является чисто эстетическим фактором, никак не влияющим на их свойства. Вот мы сейчас с тобой это и прове-э-эрим, прове-э-эрим… – Эльф радостно потер руки. – Возьми свой и мой мнемонизаторы и приложи их к вискам. Сейчас я тебе скажу фразу, а ты мне ее повторишь. Готов? Начали: сивези кусема ки-свахили хабари гани нзури асанте джина лако нани тафадхали. Теперь повтори все.

– Сивези кусема ки-свахили хабари гани нзури асанте джина лако нани тафадхали, – с удивлением повторил я, чувствуя, как слова сами из меня вылетают, будто пули. – Это вообще что значит, что я сейчас сказал?

– Да без разницы, – усмехнулся эльф, – набор слов из языка кочевников племени суахан, пустыни Калам. Суть не в этом, суть в другом: ты произнес фразу на языке, которого никогда не знал, да и слышал всего раз в жизни, произнес слово в слово. Понимаешь, что это значит? Это значит, что оба артефакта работают как следует, а ты будешь учиться как проклятый. Пока я не засуну тебе в голову вот эту библиотеку – никуда не пущу! Мы сделаем из тебя настоящего ученого! Вот тогда тебе можно будет идти в Дикие земли.

Эльф был очень доволен, глаза его горели, он был возбужден, – ну просто настоящий сумасшедший ученый.

– Да, очень интересный ты молодой человек, – продолжил он, немного успокоившись. – Не жалею, что судьба вывела тебя сюда. Все в мире идет по своим дорогам, все так, как оно должно быть. Зачем-то Бог вложил в голову несчастного идиота мысль убить тебя, в конечном итоге это привело тебя ко мне и заставило принять в ученики. Вот и будем тебя учить. С завтрашнего дня. А пока что снимай рубаху, начнем осматривать твои раны.

Я разделся и голый по пояс уселся на табуретку посреди комнаты. Эльф внимательно ощупал мое плечо, голову…

– Плечо более-менее нормально, хотя не до конца вылечено. А вот голова… шрам останется. Ты не мог видеть, как прилепляешь на место свой скальп, да и небольшого кусочка не было – так что останется этакая плешинка на этом месте. Не страшно – но ничего не сделать. Впрочем, я тебе дам одну мазь, будешь втирать в голову – она восстанавливает рост волос и кожу. А если еще воздействуешь своей магией – постепенно все восстановится. Только жгучая-а-а… и воняет противно. Но ничего, потерпишь. А с плечом… сейчас мы поправим.

Эльф сходил за какой-то баночкой из обожженной глины, накрытой крышечкой, зачерпнул оттуда немного красной мази, похожей на ту, которой когда-то лечил меня Амалон, и покрыл ею больное плечо. Затем он стал произносить заклинание – непохожее на то, которое узнал я от Амалона, но действующее примерно так же.

Мазь на плече медленно рассасывалась, как будто погружаясь в тело, звездчатый рваный шрам стал постепенно исчезать, разглаживаясь и стираясь, как если бы был нарисованный. Плечо жгло, оно болело так, словно его прижигали раскаленным железом. Так обычно бывает при лечении. Я думал как-то над этим. Казалось бы, чего плохого для тела, когда его лечат? Почему же тогда все так болит и печет во время этого процесса? Пришел к выводу: тело воспринимает внешнее воздействие как агрессию, как травму, и нервы посылают в мозг сообщение о боли. Другого объяснения я не видел.

– Ну, вот и все. Теперь ты опять красавчик. Ну-ка, подвигай рукой… ага, нормально. Не болит? Ничего не щелкает, не мешает в плече? Нет? Ну и слава богу, все нормально обошлось. Я боялся, что стрела порвала тебе суставную сумку, раздробила хрящи, но она уткнулась в кость чуть ниже – если бы не кость, стрела прошла бы навылет и все было бы проще. Но в жизни не бывает проще, не правда ли? – Эльф подмигнул мне и протянул кусок ткани: – На, сотри остатки мази. Сегодня отдыхай, хочешь – читай свитки. Возьми вот мой мнемонизатор. Нам надо знаешь что сделать: закрепить их оба на какой-то конструкции, чтобы они все время были у тебя на висках и не надо было бы их держать. Скорее всего, так и было изначально задумано – видишь у них на поверхности такие выступы, как ушки какие-то, сюда так и напрашивается засунуть проволоку. Я сейчас поеду в свой род, сообщить о смерти Ваартакана и о твоем обучении здесь, возьму у них проволоку, медную или серебряную, и мы с тобой соорудим подобие шлема-мнемонизатора. Будешь всегда в нем все запоминать. Мне самому интересно, как он поможет твоему обучению.

Эльф опять радостно рассмеялся, явно предвкушая, как он будет экспериментировать над двуногой седой мышкой, потом его взгляд упал на стоящий в углу лук и погрустнел.

– Скандала все равно не избежать. Родственники Ваартакана будут сильно недовольны, что их парня убил человек. Но я засвидетельствую, что ты защищал свою жизнь и что он напал первым, – не волнуйся насчет этого. Да, вот еще что: мне говорить о тебе Аранне – ты ее ждешь или не ждешь? – Эльф подмигнул мне: – Может, ее не ставить в известность?