Текст книги "Рыбья Кровь и княжна"

Вот оно – настоящее мое предназначение, довольно размышлял Рыбья Кровь, успешно поддерживая у своих воевод и гридей ощущение, какие они все бравые вояки и вот-вот добудут себе новой воинской славы, только надо найти доброго противника, иначе и мечи доставать не стоит.

Свою третью – хазарскую, как он называл, – зиму Повелитель Дорог провел в дальнем походе на Перегуд. Преодолев восемьсот верст через Айдар и Корояк, вышел через месяц с полутысячной дружиной к самому дальнему своему северному владению. В Перегуде князя, освободившего их когда-то от норков, никак не ожидали и даже сперва не хотели открывать городские ворота.

– Даю вам два часа на подготовку достойной встречи, – передал Рыбья Кровь вышедшим к нему переговорщикам. Через два часа ворота действительно распахнулись, и княжеская дружина вошла в посад и крепость.

Перегудцы оказались правы, когда, изгоняя наместника Кривоноса, говорили, что князь добрый и все им простит. Князь и простил: велел всех горожан и людей с торжища внести в податные списки, и подымье превратил в полюдье – теперь подати решил собирать не с домов, а с количества горожан. Не хотели прямого правления княжеского наместника, разбирайтесь теперь отцы города сами, с кого какую личную подать брать, чтобы выйти на одну общую сумму.

– Так они многодетных и бедняков вообще из города изгонять станут, – предположил Корней.

– Да пускай изгоняют, больше будет кругом селищ и городищ, – вполне допускал Дарник.

При возвращении в Новолипов его ждала печальная новость: хан Сатыр умер, и тарханы собирали съезд выборных людей, чтобы провозгласить нового хана. Куда же без визиря? И Дарник отправился в орду.

На съезде выборщиков голоса разделились: треть предлагала сына Сатыра, треть – одного из тарханов, а еще треть желала в ханы липовско-гребенского князя. Нельзя сказать, чтобы это было для Дарника совсем уж неожиданно, он вполне допускал такую возможность. И все же, когда попросили выступить его, решительно отказался от предложенной чести:

– Если уважаемые тарханы согласятся, то я хотел бы и дальше оставаться их войсковым визирем. Но служить мне хотелось бы под началом сына Сатыра.

Совсем скромно пожелал, и все же именно эти слова склонили чашу весов выборщиков в сторону Илиса, старшего сына Сатыра.

– Все говорят, что у тебя слишком большое войско, и оно может погубить не только любого врага, но и нашу орду, – выразил опасение в доверительной беседе с визирем молодой хан.

– Прикажи, и я распущу его хоть завтра.

– Нет-нет, – не на шутку испугался Илис. – Все распускать никто не требует.

– Походное войско у меня – две тысячи. Остальное все по городищам и вежам, – объяснил Дарник.

– Я это к тому, что, если с тобой что-нибудь случится, мы получим десять тысяч удалых разбойников, с которыми никто не совладает.

– Ты прав. От этой беды есть два выхода. Или я веду все войско в дальние земли и там его в сражениях теряю. Или ты в каждом улусе создаешь свое войско и обучаешь его как надо. Выбирай?

Илис от такого выбора побледнел еще больше:

– Мне надо посоветоваться с тарханами. А куда ты этим летом хочешь направить острие своего копья?

– На север и восток направил, теперь только на запад, – отвечал князь.

Как Дарник сказал, так и сделал. Летний поход на запад через земли откочевавших ирхонов, уличей и тиверцев получился успешным. Шеститысячное войско стремительным переходом преодолело четыреста верст степного пути, переправилось через две больших реки и вышло к Истру-Дунаю. На его правом берегу находился пограничный ромейский город, в течение десятилетий отбивающийся от окружающих его болгар. Местный мирарх сразу же захотел нанять хазаро-словен на свою службу. Но князь имел другое намерение.

По Истру движение судов было еще активнее, чем по Танаису и Славутичу вместе взятым. Местные купцы весьма удивились, когда хазарский визирь рассказал им, что можно отправлять торговые караваны в Хазарию не по воде, а по суше. Удалось даже уговорить с десяток самых смелых купцов погрузить свои товары на дарникские повозки и вместе с войском отправиться на восток.

Этот обратный путь занял вдвое больше времени. В чужой земле Рыбья Кровь вел себя как в собственной: закладывал поселения, выравнивал дорогу, оставлял для охраны крупные гарнизоны.

Когда достигли Ракитника, он отпустил на домашнюю побывку большую часть войска и дальше с купцами пошел с малой дружиной. Семилетние княжичи тоже были с ним, проходя войсковую службу каждый в отдельной сотне.

– Никто, кроме тебя, князь, не понимает, что купцы и дороги – это главная развивающая сила всех стран и народов, – пели хвалу Дарнику торговцы.

Часть из них, достигнув перекрестка, где западно-восточный путь пересекал северо-южный, свернули на юг и под достаточной войсковой охраной направились в Таврику. Остальные продолжили движение с княжеской дружиной на восток.

В одном месте их караван задержался на два дня – встретились с пышной свадьбой тарначского тархана. И снова купцы умилялись:

– Как тебя, князь, любят не только друзья, но и твои бывшие враги.

А потом случилось неожиданное. На одной из стоянок-дневок обнаружили покинутое селище. Распахнуты были все ворота, двери домов и хлевов. Бродили брошенные куры, козы и собаки, валялось потерянное при быстром бегстве имущество, а люди, повозки и лошади все исчезли.

Через сорок верст попалось точно такое же покинутое селище. Рыбья Кровь недоумевал: следов нападения и крови видно не было.

При подъезде к следующему селищу увидели развевающуюся на длинном шесте черную ленту.

Купец, ехавший рядом с Дарником впереди колонны, что-то испуганно закричал на своем языке.

– Черная смерть! – выкрикнул он второй раз по-ромейски. И настойчиво стал просить не заходить в селище.

Дарнику хотелось убедиться самому, и он в одиночку подъехал к воротам селища.

Два трупа, молодую мать и ее пятилетнюю дочь с неестественно почерневшими лицами, увидел он, заглянув в приоткрытые ворота. Дальше заходить не стал, вернулся к испуганной дружине.

– Поворачиваем назад? – спросил вожак арсов.

– Назад не поможет, – сказал купец. – От чумы бегством не спасешься. Надо уходить в полное безлюдье.

– А там что делать? – Князь не мог быстро собраться с мыслями.

– Через полгода любая чума уходит. Надо только суметь это переждать, – объяснил торговый попутчик.

– Все равно идем в Новолипов, – решил Дарник.

С большими предосторожностями продолжили свой путь. Пустые дорожные селища старательно обходили стороной. Однажды наткнулись на вымершее кочевье тарначей. Несколько раз встречали одиноких всадников и пеших путников и под угрозой расстрела не давали им к себе приблизиться.

– В Новолипове все мертвые! – крикнул им один из таких пешцев.

Князь по давно усвоенной привычке не верил слишком мрачным слухам: кто-то да непременно выжил!

Поверил, лишь когда увидел гонца из Новолипова, арса-фалерника. Тот сам не стал приближаться к колонне, а с полусотни шагов сообщил все последние новости. Чума пришла из Хазарии. Но не из Калача, а из Черного Яра кружным северным путем. Поразила Казгар, Липов, Усть-Липье, Гребень, Урган и Новолипов, по слухам добралась до Корояка и Айдара. В Новолипове действительно умерли не все, а только трое из каждых четырех жителей, а оставшийся четвертый не справляется хоронить остальных трех. Княгини Зорьки тоже нет в живых:

– Тебя, князь, в городе все проклинают. Говорят, что, если бы не было твоих дорог, чума к нам так быстро не дошла бы.

Оцепенев, выслушивал Дарник все это. Вот оно и пришло, единственное и самое главное поражение в его жизни.

– Что будем делать? – спросил вожак арсов. – У тебя два княжича. Спасай хоть их. Купец прав, через полгода чумы здесь не будет.

Разговоры на привале-стоянке вышли весьма горячие. Кто-то хотел возвращаться в орду, кто-то разыскивать своих жен и друзей, кто-то предлагал уносить ноги в северные леса. Рыбья Кровь соглашался отпустить любого. Когда дружина и купцы принялись в разные стороны разъезжаться, оказалось, что кроме сыновей с князем остались еще девятнадцать человек – ровно одна ватага.

– Моя самая первая ватага была еще меньше, – сказал Дарник в утешение окружающим его гридям.

По всему выходило, что та правда в его жизни, которую он долго искал и, казалось, полностью достиг, должна была смениться какой-то другой, новой правдой.

– Так на север трогаем или на юг? – спросил неунывающий Корней.

– На юг, – чуть подумав, ответил князь.

Конец.

Пояснительный словарь

Арбалет – простой самострел со стременем ручного натяжения.

Арсы – телохранители-дружинники Дарника, прежде лесные разбойники.

Архонт – общее название ромейских командиров.

Бармица – кольчужная сетка, прикреплявшаяся к шлему для защиты шеи.

Бирема – средний ромейский корабль на 150—200 человек с двумя рядами гребцов.

Бойники – бывалые воины за харчи и долю в военной добыче.

Большая пращница – метательное орудие с противовесом для стрельбы камнями и деревянными чурками весом до трех пудов на 300—400 метров.

Вежа – боевая деревянная башня с хозяйственными постройками, обнесенная валом и тыном.

Воевода – общее название словенских командиров.

Вожак – командир ватаги.

Войсковое Дворище – резиденция князя и его дружины.

Городище – поселение на 40—50 дворищ.

Гриди – воины на жалованье.

Дальнобойный лук – составной степной лук, стреляющий в два раза дальше однодревкового лесного лука.

Дворище – двор с постройками на одну семью.

Декархии – подразделение из 10 ромейских воинов.

Депотаты – ромейские военные санитары.

Дирхем – серебряная арабская монета.

Дракар – большая удлиненная лодия.

Дромон – большой ромейский корабль на 200—300 человек с тремя рядами гребцов.

Дружинник – ближние княжеские гриди-телохранители.

Засека – преграда из наваленных деревьев и кустов.

Итиль – Волга.

Камнемет – большой лук-арбалет, стреляющий «железными орехами», каменными «яблоками» и лучными стрелами, устанавливается на колесницы или стационарные треноги.

Катафракты – тяжелая конница с лошадьми тоже в доспехах.

Кахтаниды и аднаиты – арабские племена.

Клевец – ударное оружие с острым шипом-клювом и плоским обушком.

Колесница – двуколка с большими колесами с установленным на ней камнеметом, без камнемета могла служить удобной площадкой для трех лучников и метателей сулиц.

Комит – командир тагмы.

Корчев – Керчь.

Крепостное войско – гриди, охраняющие крепости и вежи.

Лодия – судно на 40—60 гребцов и воинов.

Лепестковое копье – меч, насаженный на длинное древко, предтеча алебарды.

Людины – городское простонародье.

Малый Танаис – Северский Донец.

Менсор – ромейский военный инженер и снабженец.

Милиарисии – серебряная ромейская монета.

Мира – ромейское подразделение из 2000—3000 воинов.

Мирарх – командир миры.

Море Архипелага – Эгейское море.

Навклир – ромейский кормщик-капитан.

Оплиты – ромейские тяжеловооруженные пехотинцы.

Ополченцы – воины первого набора за харчи и долю в добыче.

Оптиматы – лучшие воины, гвардия.

Палаш – однолезвийный прямой меч.

Пергола – ажурная арка для вьющихся растений.

Пешня – лом на деревянной рукоятке, которым долбят лунки во льду.

Полусотский – помощник сотского, старший вожак.

Препонтидское море – Мраморное море.

Префект – ромейский чиновник.

Принципий – помещение для военных советов и судов.

Ромейский огонь – горючая смесь, горящая даже на воде.

Русский каганат – объединение русских и словенских княжеств на Среднем Дону и Северском Донце в союзной зависимости от Хазарского каганата.

Русское море – Черное море.

Селище – поселение на 10—15 дворищ.

Сифоны – стационарный огнемет ближнего действия.

Смерды – деревенское простонародье.

Солид – золотая ромейская монета.

Стратиг – военный и административный начальник фемы.

Стратиоты – ромейские воины.

Стрелище – мера длины в 100 саженей (210 метров).

Струги – легкие парусные лодки на 15—20 человек.

Сулица – легкое метательное копье.

Сурожское море – Азовское море.

Тагма – ромейское подразделение из 200—400 воинов.

Таматарха – Тамань.

Танаис – Дон.

Тарначи, сарнаки, кутигуры, ирхоны – кочевые племена.

Тархан – вождь кочевого улуса.

Тиуны – управляющие хозяйством.

Трапезиты – легкая конница.

Улус – часть кочевой орды.

Фалера – ромейская медаль, а также знак для свободной беспошлинной торговли.

Фема – ромейская административно-территориальная единица.

Фолис – медная ромейская монета.

Хвалынское море – Каспийское море.

Шишак – шлем с вытянутым вверх острием.

Схема походов Дарника